Текст книги "Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь его предотвратить (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Все так плохо? – озабочено нахмурилась Клаудия.
– Я боюсь остаться с ним один, потому что не знаю, смогу ли правильно его воспитать, – устало вздохнул Джон, вставая с постели. – Мне пора на службу, любимая.
– Ты сказал, что со мной зайдут поговорить, – легонько сжала его пальцы Клаудия. – Если это не шутка, то что бы ты мне посоветовал?
– Как мне вчера пришлось ответить: «Пятьдесят на пятьдесят – это больше, чем ничего, которое нам обещают сейчас».
– Когда мне ждать гостя?
Вместо ответа в дверь раздался негромкий стук, и почти сразу она немного приоткрылась. За ней послышались тихие голоса, а потом через порог перешагнула Талия Хейл.
– Добрый день. Как я вижу, Джон, вы уже рассказали в общих чертах обо всем Клаудии. Полагаю, будет лучше, если я отвечу на все вопросы.
====== Глава 14. ======
Глава 14.
Стайлз струсил прийти в больницу к маме сам. Он предпочел позвонить, немного поболтать, тщательно увиливая от редких вопросов Клаудии и сбросить звонок. Ему элементарно было страшно. Он прекрасно понимал, что сильно перегнул палку, и гнев отца был полностью оправдан. Но видеть разочарование в глазах мамы было выше его сил. Тем более что ей сейчас ну совсем никак нельзя волноваться: полнолуние только через две недели, а мама слишком быстро слабела, чтобы волновать ее еще и своими действиями. Пусть сначала выздоровеет, а потом уже он примет от нее любую трепку.
Принеся традиционный ланч отцу, состоящий в основном из зелени и совсем немного – масла, Стайлз уставился на него полным ожидания взглядом. Понимая, что ему кусок поперек горла встанет, и не только от нетерпеливого молчания Стайлза, Джон со вздохом отложил вилку, и грустно осмотрел предложенный ему обед. Почесав затылок, он вдруг поднял на сына полный веселья взгляд.
– Знаешь, Стайлз, из того, что мне рассказала Талия, я могу сделать вывод, что если пройду то же лечение, что и Клаудия, то вполне смогу позволить себе любое мясо, картошку, гамбургеры, буррито… – с каждым названием голос шерифа становился все мечтательнее и тише.
– Ни за что, – категорически отрезал на это Стайлз. – Нам хватит мамы, а тебе придется соблюдать диету. Я не справлюсь с вами обоими, – пояснил он на приподнятые брови отца. – А мама… согласилась? – с трудом сглотнув, задал он наконец самый главный вопрос сиплым голосом.
– Мама у нас не только очень красивая и умная, она у нас самая храбрая, – в этот момент дверь кабинета шерифа открылась и вошла его секретарь, которая положила на стол документы на подпись. Весело поздоровавшись с мальчиком, она потянулась погладить его по плечу, но Стайлз ускользнул от прикосновения, даже не обратив на это внимания. Все существо сейчас жаждало только одного ответа.
– Папа?!
– Клаудия согласилась на то экспериментальное лечение, о котором договорилась для нее миссис Хейл, – не стал терзать сына Джон. Тем более, что Клара, будучи завзятой болтушкой, обязательно уже к вечеру расскажет об этой новости половине города, что им только на руку. – Ее заберут через две недели.
– А сколько ее не будет? – жадно спросил Стайлз, не обращая внимания на навострившую уши Клару, которая очень сочувствовала обоим Стилински, прекрасно зная, как они любят Клаудию.
– Ну… это ты спросил. Откуда же мне знать? – пожал плечами Джон, внимательно проглядывая документы и тут же их подписывая. – Месяц, два, три… Сколько надо, столько и не будет. Но Стайлз… – поднял мужчина взгляд на сына. – Это опытное лечение. Талия подняла все свои связи ради этого, но гарантию дать она не могла. Мы приняли условия на свой страх и риск – процент неудачного лечения очень высок, поэтому… поэтому не надейся слишком сильно. Хорошо?
– О, шериф! Это же все равно хорошая новость! – не выдержала Клара. – Наши доктора отличные профессионалы, но такая болезнь им не зубам. А мы все скрестим пальцы и будем молиться за вашу жену – Клаудия чудесная женщина.
– Спасибо, – улыбнулся на это Джон. Теперь, каким бы не был результат, никто не сможет ничего им предъявить. Прекрасно понявший маневр отца Стайлз нехарактерно для себя молчал, чем вызвал очередную волну сочувствия со стороны Клары, помнившей его еще вопящим свертком.
– Ну же, Бэтмен, выше нос! Неужели ты правда думаешь, что твоя мама сдастся тогда, когда ей предоставлен такой шанс? Все будет хорошо! – все же потрепав как обычно растрепанную макушку, женщина покинула кабинет, оставляя отца и сына наедине.
– Пап, ты это специально сказал при ней? – поспешил он уточнить у шерифа.
– Да, – рассеяно ответил Джон, снова берясь за вилку и поднимая на Стайлза мученический взгляд. – Но еще немного такой диеты, и я всерьез задумаюсь о том же лечении! – грозно потрясая вилкой, заявил он сыну. – Так что советую пересмотреть мой рацион. А теперь кыш. Мне пора заканчивать обед и приниматься за эти жуткие бумаги, которых, благодаря тебе, у меня море.
Показываться на глаза Хейлам Стайлзу было стыдно и страшно, поэтому все время он тратил на друзей. Ему потребовались долгих десять лет, чтобы разглядеть за маской надменной принцессы удивительного человека. Сейчас Стайлз знал, поэтому подружиться с Лидией оказалось очень просто, хотя роль ее преданного Рыцаря исполнял все равно с удовольствием, а девочка с таким же удовольствием принимала его служение, основательно беся этим Джексона. Стайлз взял за правило каждый день встречать ее в школе новым комплиментом, зачастую настолько вычурным или странным, что требовалось время, чтобы понять его смысл.
Дэнни, органично влившийся в их компанию, начал вести своеобразный счет этим комплиментам: сколько раз за неделю Стайлз удивит, а сколько – рассмешит Лидию. Даже Джексон, все еще строя из себя заносчивого засранца, начал вести себя более человечески. Проблема была в Айзеке. С каждой неделей он становился все более нервным и дерганым, и уже четыре раза приходил в школу в одежде с длинными рукавами, хотя на улице тогда было еще тепло.
Дав себе слово, что займется этой проблемой, как только мама поправиться, Стайлз пока постарался как можно более плотно опекать Лейхи, втягивая во все групповые интересы. Остальные несколько недоуменно сначала воспринимали такое навязывание, но противиться энергии и энтузиазму Стайлза было сложно, поэтому к моменту пожара никто не воспринимал Айзека, как нечто чужеродное. Похожий на ангелочка со своими кудряшками и огромными глазами, с чуть кривоватой робкой улыбкой, он вызывал только умиление и восторг. Зато Лидия, Джексон, Дэнни, Стайлз и еще парочка одноклассников могла сообщить, что в голубых глазах Айзека нашли приют целые орды чертенят, а чувство юмора обещало вырасти со временем в полноценный сарказм.
За неделю до полнолуния Джон не выдержал этого напряжения и едва ли не силком отвел сына в больницу, встретиться с Клаудией, которая тоже себе места не находила. Встреча вышла очень эмоциональной, едва переступив порог, Стайлз разрыдался, тут же расплакалась Клаудия, Джон обнял их обоих и принялся успокаивать, вытирая нос то сыну, то жене.
Гораздо страшнее оказалось переступить порог дома Хейлов. И то не самому: в школе к нему подошел хмурый Дерек, который, наконец-то, вернулся к учебе, основательно растеряв свою улыбчивость и обаяние, заменив их хмуростью, и передал приглашение альфы стаи.
К дому Хейлов его подвез Дерек. Искоса поглядывая на него всю дорогу, Стайлз едва зубами не скрипел: несмотря на все его старания, Дерек все равно становился похожим на себя-прошлого. Замкнутый, нелюдимый, хмурый и утонувший в чувстве собственной вины. Одна надежда, что присутствие семьи вокруг сможет вытянуть его из этого эмоционального болота.
А вот заставить переступить порог его не смог даже раздраженный рык Дерека, так что Талии пришлось самой выйти из дома, шикнув на молодежь, привлеченную запахом почти ужаса, который исходил от Стайлза.
– Стайлз, здравствуй, – как ни в чем не бывало поздоровалась она с мальчиком, делая вид, что не замечает ни сумасшедшего сердцебиения, ни очень частого, почти судорожного дыхания. – Прогуляемся?
Стайлз почти обреченно кивнул, кажется, готовый к тому, что в лесу его съедят и закопают косточки под ближайшим кустом.
– Мне жаль, – тихо выдохнул он, как только дом скрылся из виду.
– Чего? – удивилась альфа. – Того, что ты спас всю мою семью? Того, что ты нашел лекарство для твоей мамы? Что помог задержать опасную преступницу?
– Нет, – помотал головой мальчик. – Что я так… сделал.
– Стайлз, – Талия присела на удобно лежащее бревно и похлопала ладонью рядом с собой, приглашая присесть. Дождавшись, пока мальчик перестанет ерзать, устраиваясь поудобнее, она продолжила.
– Ты умный мальчик. Намного умнее своих сверстников. Удивительно, что мои дети не прокололись гораздо раньше, учитывая твою наблюдательность. Поэтому ты прекрасно понимаешь, насколько выгодно стае иметь среди своих кого-то, кто является членом семьи власть имущих города. Жена шерифа – очень выгодное приобретение, тем более, что твоя мама – очень хорошая женщина, да и ты сам мне нравишься. Я собиралась предложить ей укус после отъезда моего брата, но ты своими… действиями немного опередил события. Несмотря на то, каким образом было сделано это предложение, никто не держит на тебя обиды или зла – еще неизвестно, как бы отреагировал кто-то из моих, попади он в такую ситуацию. Так что, ты по-прежнему желанный гость в нашем доме, тем более, что Кайл Коре, Лоре и Дереку уже все нервы на кулак намотал, обвиняя в том, что это из-за них ты больше не приходишь.
– Мама выживет? – логическую цепочку мыслей Стайлза не мог предсказать никто, даже сам Стайлз.
– Я не знаю, – честно ответила Талия. – Я уже говорила вам всем и повторю еще раз – это как рулетка. Чет и нечет, повезет – не повезет. Выживет или нет. От нас это никак не зависит.
– Мама уже пропустила День Благодарения… – тоскливо протянул Стайлз. – А на Рождество она вернется?
– Не знаю, малыш, – устало вздохнула Талия, которая вспомнила, почему так долго тянула со своим предложением: видеть надежду в детских глазах и не мочь что-то пообещать – это очень тяжело. – Все зависит от твоей мамы. Бывает, что укушенные находят якорь чуть ли не в первое полнолуние, но эти случаи настолько же редки, насколько редко можно встретить тех, у кого иммунитет к укусу.
– Это мама, – соскочил с бревна Стайлз. – Она не только умная, добрая и красивая. Она очень сильная, поэтому все будет хорошо. А она останется все время здесь, у вас, или вы ее куда-то отправите? И нам же с папой можно будет навещать ее? И папа вам сказал, что он придумал легенду? Будто это вы по своим связям устроили ей какое-то лечение, и ее забирают через пару дней? Это чтобы вы знали, если он не сказал вам. И да… У вас есть гримуары, как у ведьм? Или как-то по-другому называется? У нас в округе есть еще такие же, как вы? Ну, там, единороги, баньши, ведьмы? Я искал ведьм, но не нашел, а вдруг я просто неправильно искал? И потом, если есть единороги, я бы хотел посмотреть на них, пока я мальчик, потому что я читал, что они выходят только к девственникам, а когда я стану старше, я перестану им быть, и тогда он точно ко мне не выйдет, а девственником я перестану быть очень быстро – я же Стайлз, а мама говорит, что Стилински – неотразимы!
У Талии к концу монолога позванивало в ушах. Она и забыла, каким может быть этот ребенок, которого спокойно выносит только Кайл, и то только потому, что сам ненамного отличается. Хотя была одна странность в Стайлзе… Иногда гиперактивный, суперболтливый, не могущий сосредоточиться на чем-то одном ребенок будто проваливался сам в себя, замирал, ведя какой-то внутренний диалог сам с собой. А может и не с собой… Но гораздо хуже таких диалогов был взгляд. Очень холодный, взрослый, изучающий взгляд умудренного жизнью человека, которому она сама бы поостереглась переходить дорогу. Странный ребенок. Наверное, как бы ни повернулись события с его матерью, стоит привлечь к нему внимание ее Советника и послушать, что скажет Дитон. Посмотрим…
А пока самое лучшее, что она может сделать, это как можно быстрее вернуться домой и сгрузить все еще тараторящую головную боль Кайлу. Или Питеру – пусть отвечает на все эти миллионы вопросов. И как только Джону и Клаудии удается совладать с их сыном?
====== Глава 15. ======
Утром в ночь перед полнолунием Стайлз проснулся не по будильнику. Увидев, что проспал школу, мальчик кубарем скатился с постели; запутавшись в одеяле, сшиб стул и уронил кружку со стола, запнувшись о кучу собственной одежды… За пять минут после побудки он навел такой хаос в одной единственной комнате, какой не снился целой армии. Неожиданностью стало и присутствие отца дома – у того сегодня была дневная смена, и он давно уже должен был быть на работе. Но… Джон был дома, и сейчас просто обнимал сына, уговаривая успокоиться.
Как оказалось, шериф еще вчера поменялся сменами с помощником, учитывая то количество бумаг, что предстояло оформить в больнице на отказ от лечения Клаудии. Стайлза Джон отпросил по этой же причине: он прекрасно понимал, что сегодня сын даже под страхом смерти не сможет сосредоточиться на занятиях, и лучше позволить ему остаться с матерью. Ведь неизвестно, что принесет им грядущая ночь… Может, это последний раз, когда… Когда.
Стайлзу не пришлось объяснять причины: мальчик все понял сам. Но, в отличие от отца, верил в завтрашний день куда сильнее. Или лучше притворялся? И пока Джон заполнял тысячу бланков, ставил подписи, опять заполнял бумаги, Стайлз весело болтал с мамой, которая нервничала, но старалась держаться бодро и изо всех сил верить в происходящий абсурд. Несмотря на предъявленные Талией Хейл доказательства, полученные объяснения, Клаудия все еще сомневалась, что ее сегодня укусят, и завтра она вполне может проснуться оборотнем.
Пообедали отец с сыном в больничном кафетерии, а потом опять вернулись в палату к миссис Стилински. А около пяти вечера на больничной стоянке почти без шума припарковался большой черный фургон без опознавательных знаков. Шофер остался на месте, а его пассажир покинул кабину. Из самого фургона вышли еще трое – двое мужчин и женщина. В распахнутые дверцы было видно медицинское оборудование, но нигде не было ни одной эмблемы того лечебного учреждения, к которому фургон принадлежал.
Вытащив каталку, двое мужчин и женщина направились к больнице, а еще один остался настраивать какие-то приборы. Внутри женщина затребовала документы пациентки, которую они должны были забрать, а два весьма мощных санитара, в сопровождении миссис Маккол, направились к палате Клаудии. Несмотря на угрюмый вид, перекладывали они ее на каталку очень осторожно и бережно, не обращая внимания на суетящегося вокруг них Стайлза. Джону пришлось опять заполнять массу бумаг, но уже сопроводительных. В фургон их не пустили, пришлось ехать следом на своей машине, провожаемые сочувствующими, изредка – завидующими взглядами. Мало кто верил, что Клаудия выживет, но поднятые Талией Хейл связи внушали уважение.
В доме Хейлов Клаудию разместили со всеми удобствами, объяснив, что фургон, после того, как привез Клаудию, отправился на маленький аэродром, где ждет самолет, который взлетит, как только каталку поднимут на борт. Легенда должна быть безупречной. Но остаться мужчинам Стилински не позволили, мягко выпроводив их. Первым с матерью попрощался Стайлз, Джон задержался там почти на десять минут и вышел из комнаты с повлажневшими глазами. Отрывисто кивнув на прощание всем Хейлам, Джон и Стайлз вернулись домой, прекрасно понимая, что проведут эту ночь на диване в гостиной, в тишине и без признаков сна, ожидая утренний звонок…
Ночь напролет Джон и Стайлз просматривали бесчисленные фотографии и видеозаписи, начиная еще с тех пор, когда Джон и Клаудия были просто парочкой, а не мужем и женой. Свидетельств счастливой жизни было невообразимо много. Звонок телефона в шесть утра раздался как гром с ясного неба. И Джон, и Стайлз замерли, с ужасом разглядывая маленький аппарат, лежащий на столике. Ни один из них не мог заставить себя ответить на вызов, прекрасно понимая, что новости могут быть… разными. Но узнать их можно было, только приняв звонок.
– Алло… – все же смог собраться Джон.
– Она сильная волчица. Достойное дополнение к стае… – без приветствия ответила усталым голосом Талия.
Это было самое главное, что хотел услышать Джон. Выпустив телефон из рук, он подхватил в охапку насторожено глядящего на него сына и закружил по комнате, смеясь и плача одновременно. Без слов сообразив, что это значит, Стайлз вцепился в отца, вопя на весь дом от избытка эмоций. Не сговариваясь, они кинулись к машине, стремясь как можно скорее оказаться там, где сейчас билось сердце обоих.
Талия прекрасно понимала, что делала, когда сообщала о такой новости настолько рано. Поэтому дом Хейлов встретил обоих Стилински распахнутой дверью и ждущим на пороге, зевающим Питером. Шаркая ногами и беспрестанно зевая, Хейл довел их до места, неопределенно махнул рукой и скрылся в своей комнате – досыпать.
Полнолуние выдалось… жарким. Миссис Стилински, несмотря на свой ослабленный организм, задала им хлопот. Волчица из нее получилась очень сильная и своенравная, и сколько придется добиваться обретения ею якоря – неизвестно. Но это вопрос уже второстепенный, главное – она выжила. А, значит, Стайлз все также будет зависать в их доме, и можно будет продолжить наблюдение за мальчиком. Уж больно любопытный ребенок, который его племяннику совсем не пара, чтобы не думал сам Стайлз на этот счет.
В школу Стайлз явился сияя, как лампочка. Волны довольства жизнью и счастья изливались из него настолько плотной волной, что она была почти осязаемой. Не дожидаясь вопросов, он громогласно объявил ожидающим его друзьям, что с утра позвонила мама, которую уже обследовали те врачи, и сказала, что шансы не просто есть, что ее полное излечение – дело всего-то нескольких месяцев. Благосклонно приняв поздравления, он счастливо пропустил все на сегодняшних занятиях мимо ушей, однако, взысканий не заработал, благодаря пониманию учителей. Трудно требовать от ребенка внимания, когда все его существо сосредоточено на другом. Тем более, что пара дней для такого ученика, как Стайлз, не критична – очень умный, он нагонит пропущенное всего за пару часов дополнительных занятий.
После окончания занятий вся развеселая кампания, состоящая из самого Стайлза, Лидии, Дэнни, Джексона, Айзека, Эрики и робеющего Скотта, завалилась в ближайшее к школе кафе – праздновать хорошие новости. Несмотря на разные социальные группы и воспитание, все ребята были рады за Стайлза, и сейчас поднимали молочные коктейли за здоровье миссис Стилински, желая ей скорейшего выздоровления и возвращения домой. Спустя полчаса в компанию неизвестным образом влилась и Кора Хейл, случайно зашедшая в это же кафе. Полный счастья, Стайлз отмахнулся от былой злобы и гнева, решив, что не стоит тащить в счастливое будущее прошлое... прошлое будущее... Запутавшись в собственной формулировке, он яростно замахал рукой, приглашая донельзя изумленную девочку за их столик и знакомя со своими друзьями. Сперва напрягавшаяся через слово, в какой-то момент Кора расслабилась, не чувствуя постоянно направленной на нее беспричинной ненависти и злобы, и оказалось, что она такой же ребенок, как и компания, весело шумевшая сейчас за столом. Только очень энергичная и спортивная девочка, если судить по ее интересам.
Видимо, шумные дети чересчур сильно задержались за столом, по мнению персонала, так как через два с лишним часа празднования в кафе зашел уже сам шериф, только покачавший головой, видя, как его перевозбужденный сын размахивает руками, словно ветряная мельница и что-то тараторит, захлебываясь в мыслях, не успевающих за словами.
Предположив, что остальные родители могли потерять своих отпрысков, он предложил довезти до дома тех, кто живет далеко, а рядом живущим – позвонить родителям. Через минут пятнадцать персонал кафе облегченно выдохнул – шум, создаваемый детьми, никак не компенсировался их прожорливостью.
Довезя до дома Эрику, Джон повернул в сторону заповедника – у него была неплохая причина навестить жену еще раз, завезя в особняк Кору, настороженно косившуюся на Стайлза, который, нисколько не смущаясь отсутствия собеседников, даже в машине продолжал свой монолог. Кажется, что-то по теме поимки пикси и фей. Или поиска. Или насчет их происхождения…
Но стоило показаться дому, как Стайлз, едва дождавшись пока отец окончательно затормозит, упругим мячиком выскочил из машины и кинулся к дому, чувствительно оттоптав ноги не успевшему отодвинуться с дороги Питеру. Не спасла даже волчья скорость. Дернув пару раз ногами по очереди, Питер подошел к авто и еще раз поздоровался за руку с шерифом, настороженно косясь в сторону дома, откуда, даже несмотря на отличную звукоизоляцию, доносился звонкий голос мальчика. На покинувшую заднее сиденье патрульной машины Кору молодой человек глянул с изумлением – о неприязни между ней и Стайлзом все знали не понаслышке, и как они друг друга не убили за время поездки – было непонятно. Еще страннее стало, когда шериф обмолвился, каким образом дети оказались в машине вместе.
Джон не мог налюбоваться на Клаудию. Такой он не видел ее уже давно. С румянцем на щеках, блестящими глазами, порывистыми движениями, которые от нее перенял сын, и смехом, журчащим, как ручеек по камням. Уже начал пробиваться пушок каштановых волос, выпавших за время химиотерапии, а что под руками косточки, а не ладное, гибкое тело, которое он так любил ласкать и нежить… Главное, он мог его обнимать, зная, что это – не в последний раз. А откормить – не проблема.
Остаться на обед Джон не мог, поэтому предложенные ему сэндвичи взял с удовольствием, поспешив спрятать их в машине подальше от всевидящего ока сына, который точно не одобрит ни жареной курочки, ни ветчины, ни густого соуса в них. А вот Стайлза оставил со спокойной душой – его голос воинственным кличем уже распугивал птиц где-то за домом, перекликаясь с индейскими воплями Кайла и Коры. Неожиданно, но ожидаемо – Джон хорошо знал своего ребенка, и понимал, что всю жизнь злиться на Кору за какие-то мнимые грехи он не сможет. Мировая была делом времени и обстоятельств.
До конца смены было еще достаточно часов, и покидать участок надолго, будучи шерифом, Джон не мог. Но теперь, когда медицинские счета больше не высасывали из него надежду и деньги, он мог позволить купить сыну подарок, о котором тот мечтал, но просить не смел, понимая, что возрастом пока не вышел. Однако покупать новую модель Джон тоже не стал, ограничившись подержанной, хотя и не очень старой – идеальное соотношение цены и качества. Привилегия шерифа.
Когда Стайлза вечером привезли домой, тот даже дар речи потерял, увидев ЧТО ждет его на столике в гостиной. Но прежде, чем подрагивающие от нетерпения руки сомкнулись на подарке, ему пришлось выслушать лекцию о здоровом образе жизни, злоупотреблении и каре, которая будет его ждать за нарушение режима дня. Зачарованно покивав, Стайлз с мольбой в карих глазах уставился на отца, который не смог долго сопротивляться этому взгляду и отпустил сына с его новой игрушкой.
Однако вряд ли бы шериф был так спокоен, если бы увидел, что первым документом, созданным Стайлзом после подключения, загрузки и тестирования подаренного ноутбука, стала папка: «Джерард Арджент».
====== Глава 16. ======
Я знаю, что глава маленькая, да к тому же неправленная. Но пока я жду, когда “Гримма” отбетят, чем не повод вернуться к нему? Хотя эта главка тоже без правки))))
– И все-таки я не понимаю… Хотя да, в кино копы всегда такие тупыееее… Как не посмотришь, так за голову хватаешься: мой папа, провинциальный шериф, распутал бы это дело куда быстрее этих недоумков. И какое тогда будет мнение у американцев о нашей доблестной полиции? Правильно: там служат одни идиоты.
Сидя за столом в гостиной Хейлов, Стайлз давно перетек от темы уроков в дальне дали, куда его завлек разум. Не обращая внимания на то, что Дерек, тут же делавший свои уроки, просто гыкает и хмыкает в паузах и просто так, даже не вслушиваясь в звуковой аккомпанемент, создаваемый мелким. После пожара, считая себя обязанным Стайлзу, Дерек перестал шарахаться от него и отталкивать от себя. И оказалось, что это будто переключило какой-то тумблер внутри Стилински-младшего. Он больше не лип к Дереку, как липучка, не надоедал и перестал раздражать.
– Как это так? Доверить поимку серийного маньяка одному-единственному эксперту? Папа и я, мы бы как минимум троих заставили провести графологическую экспертизу, чтобы перестраховаться. А если бы у нас появился подозреваемый, то мы бы его под микроскопом до самых пеленок потрясли! Если бы я или папа расследовали это дело, то мы уже давно поймали Зодиака, и фиг бы он от нас ушел!
– Стайлз, думаю, Дерек давно уже понял, что ты – самый крутой будущий Бэтмен, а пока – всего лишь его помощник – Робин. Если ты уже сделал свои уроки, то не мешай делать их Дереку, а если нет…
– Мама! – Стайлз все еще пользовался каждым моментом, чтобы обнять Клаудию так крепко, как только было в его силах. Стремительно набирающая здоровый вес и хорошея день ото дня, миссис Стилински тихо засмеялась и потрепала сына по макушке.
– Спасибо, – с искренней признательностью глянул на нее Дерек, доказывая тем самым, что болтовня Стайлза мимо его ушей не пролетала.
– О чем шла односторонняя беседа? – присев перед сыном на корточки, Клаудия пригладила торчавшие во все стороны вихры и отметила про себя, что стоит сказать Джону, чтобы тот отвел сына в парикмахерскую.
– Стайлз дорвался до фильма «Зодиак» и теперь разбирает его покадрово, – откинулся на спинку стула Дерек. – Хотя кое в чем я с ним полностью согласен: копов там выставили идиотами.
– Ну, раз уж вы оба так считаете, то скорее всего, так оно и есть, – встала на ноги Клаудия. – Сынок, ты уроки уже сделал?
– Фу, легкотня, – презрительно наморщил нос Стайлз. – К тому же – скучная легкотня.
– Так может, стоит подумать о более… ускоренной программе обучения? – осторожно спросила Талия, перешагивая через порог и легко вливаясь в беседу. При виде матери Дерек напрягся и будто замкнулся в себе.
– Не хочу, – быстро замотал головой Стайлз. – Это значит, что я буду учиться с придурками вроде Дерека, которые будут надо мной смеяться, потом окажется, что я в выпускных классах, а мне некого пригласить, потому что все девчонки старше меня и ни одна не захочет идти с сопляком. А потом я поступлю в колледж и там тоже буду самым младшим, и никто не будет звать меня на вечеринки, потому что я несовершеннолетний сынок шерифа. Не в том смысле, что несовершеннолетний, а правда мелковозрастный. Да ну, нафиг! Лучше я здесь в школе буду учиться, со всеми вместе, и назло Джексону пойду на выпускной бал с Лидией, и вообще… я не хочу отсюда никуда уезжать.
– Какая интересная интерпретация ускоренного обучения, – картинно облокотившись на дверной косяк, Питер скрестил руки на груди и приподнял бровь. – А ты не думал, Стайлз, что именно благодаря тому, что ты будешь самым младшим, девочки будут соревноваться между собой, кто первая успеет приобщить тебя к взрослой жизни?
– Так, Питер! – гневно замахала на брата руками Талия. – А ну, кыш отсюда, и не забивай голову ребенка всякими пошлостями!
Вот только, судя по заблестевшим карим глазенкам, слова змея-искусителя упали на благодатную почву. Покачав головой, Клаудия переглянулась с Талией и пожала плечами.
– Стайлз, собирай вещи, сейчас за тобой уже Джон приедет, – подошла к столу и осторожно прикоснулась к плечу напряженно молчавшего Дерека. От беззаботной улыбки веселого, уверенного в себе парня после пожара осталась лишь блеклая тень, которая проявлялась только в присутствии Стайлза. Как бы удивительно это не звучало. И Саймон, и Талия, и даже Питер надеялись, что присутствие рядом такого живчика, как Стайлз, поможет терзающемуся чувством вины парню выкарабкаться из той ямы, куда тот загнал себя сам. Урок, полученный им, был жестоким, но не стоил того, чтобы вешать на себя вериги на всю оставшуюся жизнь.
– Мам, а когда ты домой со мной и папой вернешься? – запихав свои школьные тетрадки в рюкзак, Стайлз бесцеремонно полез к учебникам Дерека. Выбрав себе книжку по вкусу, он, не спрашивая ничьего разрешения, затолкал в свой рюкзак и ее. И только после этой экспроприации посмотрел на мать, пропустив веселые переглядки взрослых поверх своей головы.
– Дела идут неплохо, полнолуние выпадает на двадцатые числа, так что полагаю, ничего плохого не случиться, если Клаудия вернется домой, – потерла подбородок Талия. – Но ей все равно стоит проводить его со стаей, а не дома. Так намного легче и проще.
– Мам, тогда я тебе помогу готовить ужин – я знаю, я умею! Вот увидишь! Это будет самое классное Рождество. Елка, подарки, папа и ты… Что может быть лучше? Такое сложно испортить…
====== Глава 17. ======
Все еще небечено... Блин, вот что бывает, когда беты не только проверяют, но и сами пишут... но вы же простите, а?
Глава 17.
В один из традиционных походов со Скоттом за комиксами и в кафе, Стайлз поймал себя на мысли, что ему скучно. Неудивительно, что в прошлой своей жизни, которая для него была сейчас давним сном, доучившись до старшей школы, они оставались неудачниками. Простительно увлекаться комиксами, фильмами и играми, когда тебе пять. Даже когда десять. Но в пятнадцать? В свои неполные девять лет Стайлз только и мог, что головой покачать: когда он огляделся, то нашел вокруг себя массу увлекательных вещей и целую толпу интересных людей. А Скотт замкнулся в своем мирке и, как бы ни старался Стилински-младший показать ему мир вокруг, даже не собирался что-то менять. Потеряв в прошлой жизни слишком много, Стайлз больше не собирался быть мать-Терезой для всех подряд. Если Скотт собирается жить растением, то это его выбор. А у него хватает дел.
Мелисса только и могла, что сокрушенно качать головой и пытаться хоть как-то повлиять на своего сына. Она видела, что Стайлз пытался втянуть Скотта в свой новый круг общения, предлагает ему целый мир вокруг, но увы… Упрямством Скотт пошел в отца, и предпочел остаться один, чем что-то изменить в себе и вокруг себя.
Поняв это, Стайлз продолжил общение с приятелем, но совсем скоро оно стало не традицией, а повинностью, которую мальчик нес, скрипя зубами: ему не хотелось думать, что станет с его бывшим бро, если от него откажется и он. Зато общением с теми, кто стал ему настоящими друзьями, Стайлз наслаждался. Регулярно подрезая Джексона на взлете его самомнения; пикируясь с Эрикой, которая буквально оживала и расцветала от уделяемого ей внимания; подкалывая Айзека, чья ангельская внешность уравновешивалась его тараканами в голове; споря с Дэнни на темы, от которых у остальных уже через несколько минут уши пухнуть начинали и отсыпая щедрой фантазией комплименты, один другого замысловатей Лидии, Стайлз жил полной жизнью счастливого ребенка, с его детскими проблемами. Ведь у него были папа и мама, чтобы решить проблемы взрослые. И даже Кора, как-то незаметно влившаяся в их компанию, его больше не напрягала.
