Текст книги "Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь его предотвратить (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== Глава 1. ======
Глава 1.
С шумом, хрустом сломанных веток, свистящим, загнанным дыханием и невнятным бурчанием на поляну буквально вывалились три фигуры. Тяжело хромая, одна из них подошла к огромному пню, возвышающемуся среди абсолютно ровной поляны, и с громким стоном повалилась на землю, прислоняясь спиной к шершавому боку. Спустя минуту к ней присоединились и спутники, причем один из них практически тащил на себе второго. Замерев на несколько секунд, тот, кто тащил на себе почти бесчувственное тело, прислушался к едва слышным пока звукам погони: стрекоту вертолетов и лаю собак. Несколько раз сипло вздохнув, он заговорил.
– У нас не больше десяти минут. Учитывая, чем нас подстрелили – и того меньше, так что, Стайлз, хватит рассиживаться, тебе еще нас убивать.
Будто в подтверждение его слов, третий беглец еле слышно заскулил и тут же закашлялся. Вытереть выступившую на губах черную пену он не смог.
Под ровным слоем грязи, пота, пыли и крови было не разглядеть, сколько лет всем троим, но вот яркий блеск удивительных, прозрачно-медовых глаз и не менее яркая, сумасшедшая белозубая улыбка выдавали, что хотя бы один из них еще не разменял третий десяток. Опираясь на спил дерева, он выпрямился и все же рассмеялся:
– Кто бы мог подумать, что сам Питер Хейл так рвется умереть от моей руки во второй раз! И ради чего? Ради всего человечества! Прямо-таки горит самопожертвованием!
– Стайлз, ирония событий не ускользнула и от меня, но Айзек вот-вот отправится на Поля Охоты, и тогда все будет напрасно.
– Да рисую я, рисую…
Вспышка веселья прошла так же быстро, как и началась. Стараясь не опираться на раненую ногу, Стайлз настолько быстро, насколько мог, вычерчивал на поверхности Неметона, который до сих пор, вопреки всем событиям, оставался цел, цепочку рунных знаков, едва ли не выжженных в его мозгу. Древний ритуал, найденный и переработанный Лидией, который она, пожертвовав собой и Джексоном, смогла передать Стайлзу.
Дорого, ох, дорого обошлось миру безумие Кейт Арджент и ее отца. Ее жажда крови ввергла мир в беспощадную войну на выживание всего человечества. Спалив в огне целую семью оборотней, она качнула чашу весов в противоположную сторону. Качнула резко и бесповоротно. Равновесие было нарушено и цепная реакция, хоть пока и незаметно, начала расходиться по миру. Спятивший Питер Хейл, условно «выживший» в том пожаре и трупы, трупы, трупы. Следом – стая альф и дарак, темный друид; Ногицунэ – тысячелетний темный дух, вселившийся в Стайлза и еще больше трупов. Выжившая Кейт Арджент, ставшая оборотнем и опять трупы… Невозможно спрятать такие события совершенно без следа и люди заговорили. А потом стали и замечать то, что века и века пряталось рядом с ними. Не прошло и трех лет, как на оборотней открыли абсолютно легальную охоту. Убивали всех даже за малейшее подозрение. Реки крови, боль и ужас тех, кто ни в чем не был виноват, открыли врата существам и созданиям, что столетиями ждали своего шанса и дождались. Робкие голоса понимающих, что в своей слепой ненависти к тем, кто отличается от них, люди не видят, что уничтожают свой единственный шанс на выживание, очень быстро замолчали. Или их заставили замолчать.
Первой потерей их маленькой стаи стал Скотт. Истинный альфа, погибший из-за собственной упрямой веры в то, что спасти можно всех, потянул за собой шерифа Стилински. Почти следом погибла миссис Маккол, убитая всего лишь за то, что была матерью чудовища. Питер, чуявший неприятности задолго до того, как они начинали кусать его за облезлый хвост, залег на дно, спрятав не вовремя вернувшегося из Парижа Айзека и Кору. Упрямый Дерек предсказуемо не внял дядюшкиным доводам, пытаясь спасти остатки стаи. Лиам оказался слишком привязан к родителям и пропал в недрах военных лабораторий. Кира с семьей попытались вырваться на родину, в Японию, но самолет был сбит над океаном. Лидия ушла из города сама и увела с собой Джексона. Последний раз Стайлз слышал о ней, когда она передала ему шифрованную рукопись откуда-то из России, оказавшейся самой предусмотрительной из стран: оборотням и прочим предложили альтернативу – или они подлежат уничтожению, или становятся собственностью армии государства. После очевидного выбора страна закрыла свои границы и на этом связь с остальными была прервана.
Где-то среди всего этого бардака, еще до того, как мир скатился в пучину безумия, Дерек признал то, что давно уже знал не только Стайлз, но и все остальные. Кроме, разве что, Скотта, которому такая мысль даже в страшном сне присниться не могла. Дерек и Стайлз были Парой. Не в том смысле, что кино, поп-корн и поцелуи на крылечке, хотя это тоже включалось, а в том самом «пока смерть не разлучит...».
Больше всего Стайлз ненавидел Кору, ставшую альфой только потому, что это был единственный способ спасти ей жизнь и возомнившей себя самой умной и сильной. Соплячка не обращала внимания на доводы, которые пытался миллионом слов вбить в ее голову он и даже Дерек. Хрен с ней, пусть бы дохла сама, но из-за ее глупости погиб и брат. Стилински сразу понял, когда Хмуроволка не стало – было ощущение, что его разорвали пополам. Стайлз знал – эта боль не прекратиться до тех пор, пока он не присоединится к Дереку на Полях Вечной Охоты.
Невзирая на собственное, все ближе подкрадывающееся безумие, Стайлз раз за разом уходил от охотников, разыскивая последних членов стаи. Это удалось ему только спустя пять лет поисков, а вот на уговоры времени не потребовалось совсем. И Питер, и Айзек прекрасно отдавали себе отчет, что мир уже никогда не станет прежним, и времени у них только до тех пор, пока на них не обратят внимание. А то, что предложил Стайлз, было шансом. Призрачным, но шансом исправить все. Поэтому они с полумертвым Айзеком ждали, когда Стилински закончит разукрашивать собственной кровью Неметон и прислушивались к звукам погони, которую начал слышать уже и сам Стайлз.
– Готово, – тихий шепот прозвучал неожиданно.
Беззвучно выдохнув, Питер рывком поднялся сам и с трудом поднял Лейхи, который обвис в его руках поломанной куклой. Выпустив когти, он одним движением вспорол на Айзеке одежду, искоса глянув на Стайлза, который подковылял к ним.
– Хватит, – мотнул тот головой, когда Питер опустил руку к штанам Лейхи. – Укладывай его сюда.
Питер очень аккуратно и бережно уложил Айзека так, как сказал Стайлз и начал быстро скидывать свою одежду. Когда он сам лег на пень, получилась незамкнутая буква V, острый угол которой образовывали их головы.
– Айзек. Айзек, очнись, – похлопал по щекам второго оборотня Стайлз. – Давай, друг, открой свои щенячьи глазки. Без тебя все будет бесполезно, ты должен все сделать сам. Давай же, Айзек! – видимо, последний удар был не простым похлопыванием, так как Лейхи открыл мутные от боли глаза. Черная паутина отравленной крови ветвилась уже по груди, подбираясь к сердцу.
– Айзек, ты все помнишь? – озабоченно спросил Стайлз, стремительно вырисовывая на теле оборотня знаки уже его кровью.
– Давай… быстрей… – эти слова Айзек едва смог выдавить из себя. Его так манила тьма, в которой нет боли и страха, где были его друзья и свобода.
– Ага… – высунув кончик языка, Стайлз старательно разрисовывал уже Питера, дергаясь от каждого звука. Погоня вот-вот должна была подойти к поляне, но время на завершение еще было.
– Все.
– Стайлз, – Питер перехватил занесенную над ним руку с серебряным кинжалом. Именно из-за его добычи на их след встали охотники, но без него завершение было невозможно: оборотни, рожденный и укушенный, готовые лечь на алтарь добровольно, имелись. Друид, пусть и недоучка, также готовый отдать жизнь – был. А вот ритуального кинжала – не было. Но оно того стоило. – Не допусти. Исправь все. Если потребуется убить первым – убей. Даже если это будет Дерек. Кто угодно. Не допусти того, что творится сейчас.
Глядя в безумные голубые глаза, Стайлз серьезно кивнул и резанул по живому телу, соединяя знаки в кровавый узор. И тут же повернулся к Айзеку, повторяя движение. Зачастив речитатив, он сам лег на пень, но с другой стороны, так, что его шея оказалась прямо возле рук оборотней. Стоило только ему замолкнуть, как когти рванули горло, выпуская фонтан крови.
Когда погоня вырвалась на поляну, кровь еще растекалась по поверхности пня, скрывая под собой свидетельства произошедшего, но пульса не было ни у одного из трех тел. Сплюнув на землю, которую не было видно под тонким слоем тумана, один из охотников заметил, «что им без разницы, живой или мертвый, за голову платят все равно». Но пока достали мешки, пока примерились, тонкая пелена тумана внезапно взвилась вверх, глуша все звуки и укутывая все непроницаемой пеленой…
====== Глава 2. ======
Глава 2.
Когда он открыл глаза, то растерялся. В последние годы над его головой чаще нависали какие-то коробки, обрывки проводов или вообще – ветви кустов и деревьев, чем обыкновенный потолок. И вот теперь, немного необыкновенный, но обычный потолок. Бархатно-черная мгла, расцвеченная миллионами созвездий и планет – картой звездного неба. Он с удовольствием разглядывал ее, припоминая, что в детстве у него была такая же, и так же висела на потолке. Так что, просыпаясь, он видел звезды и слышал, как на кухне возится мама, жаря блинчики, сногшибательный аромат которых поднимает с постели не хуже домкрата. Иногда возня была громче, что означало – у папы выходной, и он рядом с мамой, пытается залезть пальцами в кастрюлю с тестом, а мама защищает ее не хуже дракона… Мама? Папа??????
Расслабленную негу сдернуло, будто ее и не было. Подскочив на постели, он кубарем с нее свалился, запутавшись в одеяле. Не обращая на него внимания, мальчик вывалился за дверь, дергаясь всем телом, в попытке избавиться от вредного куска плотной ткани. Чуть не свалившись с лестницы, он ввалился в залитую утренним светом кухню и увидел изумленные глаза родителей, смотревших на него с любовью и растерянностью: пышные каштановые волосы мамы были забраны в хвост смешной резинкой, на бледном, чуть осунувшемся лице было несколько родинок; папа так и замер с поднятым вверх пальцем, по которому стекало тесто…
Это стало последней каплей. Разрыдавшись так, что перестало хватать дыхания, мальчик уткнулся лицом в мамин фартук и вцепился в нее мертвой хваткой. Растерянный отец едва догадался выключить газ под сковородкой прежде, чем сгрести ребенка в охапку вместе с женой, не обращая внимания, что пачкает тестом все, до чего дотрагивается.
– Ну же, малыш, что такое? Что случилось? Тебя кто-то напугал? Стайлз, не молчи! Поговори с нами!
Оставив жену с по-прежнему рыдающим сыном на кухне, помощник шерифа Бикон-Хиллз, Джон Стилински в три прыжка преодолел лестницу и ворвался в комнату Стайлза. Быстрый взгляд по сторонам показал, что всё было в норме. Под кроватью лежали несколько носков, комикс, плотный ком чего-то непонятного и все. Под окном лежал забытый вчера мяч и никаких посторонних следов. Снова ворвавшись на кухню, Джон опять обнял супругу и сына и принялся укачивать обоих, бормоча невнятные нежности. Наконец, душераздирающие рыдания потихоньку начали стихать и удалось разобрать бормотание:
– Вы умерли, умерли, я не хотел, а вы умерли…
Потребовался почти час, чтобы успокоить ребенка. Джон и Клаудия сошлись на том, что сыну приснился кошмар. Ничем другим объяснить его бормотания о том, что «они умерли» было невозможно. Так что, безоблачное утро было изрядно подпорчено детской истерикой, но потом все пошло на лад. Блинчики были дожарены, ребенок – умыт и одет, муж – получил свою дозу возмущения и так же был отправлен переодеваться. После завтрака, изредка разбавляемого шмыганьем носа и икотой, было принято решение пойти в парк.
Кто бы или что бы ни напугало Стайлза, было весьма серьезным – этот неугомонный ребенок, способный свести с ума любого, сегодня был удивительно тих и неподвижен. Он помахал рукой Скотту, встреченному в парке с мамой, но даже не подумал отцепиться от родителей, прилипнув к ним, как маленькая обезьянка. И вернувшись домой, Стайлз также продолжил держать взрослых в поле своего зрения, начиная нервно ерзать и оглядываться, стоило кому-то из родителей выйти из комнаты.
Ночью Стайлз робко возник на пороге родительской спальни – его трясло от жесточайшего нервного озноба, и отправить его в свою собственную комнату у взрослых и мысли не возникло. Слишком серьезным потрясением для детской психики стал ночной кошмар, и оставить его сейчас в одиночестве было слишком жестоко.
Сжавшись в комок, обнимаемый с одной стороны отцом, с другой – мамой, вот уже две недели как восьмилетний Стайлз сладко спал. На календаре было 28 июля, до школы был еще месяц, а до событий, которые дали толчок мировому безумию – почти четыре месяца. Время, чтобы придумать, как все исправить, было…
====== Глава 3. ======
Глава 3.
В последний день каникул Стайлз сосредоточено копался в рюкзаке, проверяя наличие всех необходимых завтра вещей. Отвлекался он только на то, чтобы гордо глянуть на стол, где лежала древняя, как кости мамонта, кнопочная Нокия. Насколько помнил Стайлз, в последнем классе младшей школы сотовые телефоны были уже у многих, но только не у них со Скоттом. Папа купил ему телефон, когда мама уже перестала возвращаться из больницы, и он болтал с ней, когда часы посещения заканчивались. В этот раз он обзавелся таким нужным ему для осуществления дальнейших планов агрегатом на пару месяцев раньше. Оказалось, для этого достаточно надоедать отцу звонками в любое свободное время со всех доступных телефонов. Уличные, домашние, попроситься в магазинчике позвонить проверить, как там папа… Джону Стилински оказалось проще купить сыну старый подержанный телефон, чем слушать в трубке задыхающийся вопрос: «Папа, у тебя все в порядке?» Они с Клаудией уже думали над тем, что их сыну необходима помощь психолога в преодолении последствий того кошмара, но наличие телефона сняло большинство тревожных симптомов.
Не менее сильно чету Стилински занимало охлаждение дружбы между Стайлзом и его «бро» Скоттом. Неразлучные едва ли с первого горшка, они вместе отвечали за проказы (виновником которых обычно был Стайлз), за драки (виновником которых опять-таки обычно был Стайлз, защищающий своего более мягкого по характеру приятеля), за последствия экспериментов (вроде того, когда Стайлз решил развести костер в гостиной своего дома выясняя что-то). Не сказать, чтобы мальчишки поссорились, однако Стайлз перестал зависать только с Макколом. Он постоянно перемещался по городу, начал активнее общаться с одноклассниками, зачастил в библиотеку. Переживавшие о том, что круг общения их сына ограничивается только Скоттом, чета Стилински решила пока оставить все, как есть, тем более, что состояние Клаудии все ухудшалось, и врачи начали настоятельно рекомендовать ей лечь больницу. Как сказать об этом только успокоившемуся Стайлзу, они не знали…
Сам Стайлз думал о другом. Вместе с ним должна учиться Кора Хейл, а ее он ненавидел. Это ладно, он найдет способ обосновать свои чувства, но вот Дерек… С этим куда сложнее. Если с Корой можно просто поссориться и подраться, объясняя свои чувства, то как удержаться, и не кинуться на шею Дереку при первой же встрече? И как подстроить эту встречу, если тот учится в старшей школе, а он, Стайлз, в младшей и между ними несколько корпусов? А шевелиться надо начинать заранее, потому что, насколько он помнил, Пейдж уже умерла, а к самому Дереку начала подкатывать свои стальные яйца Кейт Арджент.
Впрочем, он же Стайлз Стилински! И у него уже есть план. Почти план. Хорошо, наметки плана!
……
Будет действовать по обстоятельствам…
Первый день учебы оказался полной катастрофой… Стайлз поссорился с Корой, оказавшейся невыносимой задавакой, получил от Джексона, который ни капли не изменился, понял, насколько зависим от него Скотт, присмотрелся к Айзеку, который уже потерял мать и брата, но пока было неясно – его уже запирают в холодильник, или дело до него пока еще не дошло? Закончилось все вызовом отца в школу: на поле для лакросса он увидел Дерека, толкающегося плечами с командой по лакроссу, и не смог сдержать паническую атаку. Тренер Финсток, пока еще только тренер, вовремя углядел с подсказки все того же Дерека, что малышне на трибуне плохо и немедленно вызвал медсестру.
Так что теперь маленький Стайлз сидел на заднем сиденье патрульной машины своего отца и ждал выговора.
– Стайлз, я не знаю, что с тобой происходит, и это меня пугает, – папа всегда умел удивлять. – Я помню, как мы с твоей мамой испугались в то утро, когда тебе приснился кошмар. Но ты стал интересоваться не только комиксами и Скоттом, поэтому мы решили пока просто подождать. Вроде, все стало в порядке, но твое состояние сегодня… Если ты не хочешь поговорить со мной или мамой, может, ты хочешь поговорить с кем-то еще? Больше всего на свете я хочу, чтобы у тебя и мамы все было в порядке, и мне очень плохо, когда плохо кому-то из вас. А тебе сегодня было именно что плохо…
Стайлз даже не заметил, когда они остановились возле дома. Ему было стыдно за свой срыв, за то, что он заставил своего доброго, умного, все понимающего отца беспокоиться из-за такого пустяка. За то, что не смог сдержать эмоций при виде живого, здорового и даже веселого Дерека. У отца итак хватало забот с мамой, а значит, Стайлз больше не имел права на слабость – от безупречности выполнения его плана зависело и состояние Клаудии Стилински.
– Пап… А если я… ну… влюблюсь? – лучшая защита – это правда. О его намерении взять Лидию Мартин в жены родители были осведомлены еще с детского сада, поэтому столь резкий разворот вполне мог объяснить сегодняшнюю паническую атаку.
– О. Даже так? – Джон расплылся в широкой улыбке, из-за которой от глаз разбежались лучики морщинок. – Нам с мамой стоит готовиться еще к одному десятилетнему плану?
– Нет, – насупившийся от обиды Стайлз стал похож на будундучка.
– А что так? – искренне удивился мужчина.
– Потому что я не буду ничего придумывать! – теперь Стайлз еще и засопел. Чуть-чуть – и в глазах застынут слезы.
– Ну же, сын, что случилось? – Джон был озадачен – его всегда такой подвижный и говорливый мальчик, буквально фонтанирующий планами, сейчас поник, как сорванная ромашка.
– Потому что я не буду придумывать планы, как жениться на мальчике! – громко хлопнув дверцей машины, Стайлз гордо поволок рюкзак по земле в дом, оставив за спиной остолбеневшего от такой новости родителя.
====== Глава 4. ======
Глава 4.
Если Стайлз чего-то захотел или решил, то было проще дать ему это, чем объяснить, почему «нет». В этот раз желание было довольно простое: неугомонный ребенок захотел, чтобы мама испекла шоколадный пирог. И обязательно в его присутствии. Желание довольно простое и легко выполнимое, поэтому, придя на следующий день после происшествия в школе, Стайлз переоделся, спустился на кухню и уставился таким ожидающим взглядом на маму, что сразу становилось понятно: что-то грядет. Поглядывая на сына, Клаудия приступила к процессу, в который активно вмешивался Стайлз, постоянно спрашивая «что, зачем и почему?» Когда Джон приехал с дневной смены, его ждал потрясающий вкусноты пирог и ожидание в глазах супруги.
Стайлз ушел спать, и у взрослых появилось время обсудить свои, гораздо более серьезные проблемы. С понедельника начиналась химиотерапия у Клаудии, на время которой ей придется лечь в больницу. Лобно-височная деменция не оставляла никаких шансов никому. Уже сейчас женщине было тяжело контролировать свое поведение, и стикеры с напоминалками о самых простых вещах висели по всему дому не просто так. Но ради сына она старалась изо всех сил. Химиотерапия не излечивала болезнь, она просто отодвигала ее на неопределенный срок. Хотя в ее случае даже это было бы чудом.
Пытаясь укрыть любимую женщину в своих объятьях от постигшей их беды, Джон Стилински только часто сглатывал, не позволяя себе слабости – сейчас их маленькой семье как никогда нужен был сильный глава. Пытаясь отвлечь их обоих от горьких мыслей, он немного покачал в руках жену.
– Родная, а я тебе не говорил, что нам, похоже, надо готовиться не к невестке, а к зятю?
– Что?! – такая новость начисто вымела из головы тоску и печаль. – Джон?
– Наше чадо вчера спросило у меня, как я отнесусь к тому, что он влюбился?
– А как же Лидия? – округлила глаза Клаудия, которая лучше самой миссис Мартин знала о достоинствах ее дочери благодаря собственному сыну, буквально боготворившему девочку.
– Вот-вот… – фыркнул Джон. – Я и спросил, стоит ли нам ждать от него еще одного десятилетнего плана, а в ответ мне заявили, что не собираются придумывать, как жениться на мальчике!
– О, Боже! Джон! – расхохоталась Клаудия, тут же зажимая себе рот ладонью, чтобы не разбудить громким смехом сына. Но удержаться было трудно, и она совсем по-девчоночьи захихикала. – Бедный мой! Как же ты будешь управляться тут один? Поверь мне, план у него есть, и не один, и мне уже страшно представить, что он может сотворить, добиваясь своего.
– Я подумал о том же, поэтому ты уж постарайся вернуться поскорее. Ты же видишь, что Стайлз растет, и я все меньше понимаю его. Мне все равно, кого он приведет в дом, хотя и предпочел бы невестку, но все, чего я хочу – это чтобы наша маленькая семья была жива, здорова и счастлива. Я не смогу заменить ему тебя, и просто физически не могу себе представить, что не обниму тебя после смены, не поцелую, не вдохну запах твоих волос… – уткнувшись носом в пышные волосы жены, Джон горячечным шепотом делился своим самым большим страхом.
– Тише, родной, еще ничего не случилось, – пряча глаза, пыталась успокоить его Клаудия, прекрасно понимая, что обманывает их обоих. Когда врачи только поставили ей диагноз, они первым делом постарались найти всю доступную им информацию. – Ты же знаешь, что сейчас время не идет, а летит и вполне вероятно, что лекарство уже есть. Надо только подождать и посмотреть на результаты лечения… Я еще увижу, как наш мальчик влюбится по-настоящему, как он вырастет и станет мужчиной, которым мы оба будем гордиться и восхищаться, а еще – удивляться: неужели это наш маленький Стайлз?
– Если тебе предложат экспериментальное лекарство с неизвестным действием, ты согласишься? – Джон был готов верить даже шарлатанам, и верить в любые обещания, где был хотя бы намек на чудо.
– Если мне скажут, что будет хотя бы один шанс – скорее всего, да, – немного подумав, ответила женщина. – Мы не в том положении, чтобы выбирать или привередничать. Тем более я же теперь быстрее с ума сойду от любопытства: кто же этот мальчик?
– Зная нашего сына, это случится скоро. Намного быстрее, чем бы нам самим хотелось, – устало усмехнулся Джон. – У меня смена до обеда, что будешь делать?
– Схожу к Мелиссе, попрошу ее приглядывать за вами двоими, пока меня нет. Возможно, задержусь – там же Скотт.
– А знаешь, я рад, что Стайлз перестал быть настолько зацикленным на нем, – несколько неуверенно отметил Джон. – Он стал намного более общительным, если про него можно так сказать.
– Поживем – увидим, – вздохнув, согласилась с ним женщина и, не удержавшись, зевнула.
Утро преподнесло сюрприз: Стайлз категорически отказался выходить из дома, заявив, что «у него планы, которые не включают в себя Скотта». Приподняв брови на такую формулировку, Клаудия решила было остаться дома, но сын чуть ли не вытолкал ее за порог лично, пробурчав, что она будет ему мешать.
Такое заявление почти что оставило ее дома, но умоляющие глаза сына, который едва не приплясывал от нетерпения, все же перевесили здравый смысл. Стребовав обещание, что «никаких костров в гостиной, Стайлз! И вообще открытого огня! И острых предметов! И…» На этом сын понурился и побрел в дом, уныло предложив свою помощь в снятии верхней одежды.
Покачав головой на такой спектакль, миссис Стилински все же решилась оставить своего крайне… активного отпрыска дома одного.
Разговор с Мелиссой был тяжелым, да и было неудобно перед Скоттом, который сначала с надеждой заглянул ей за спину и очень расстроился, не увидев с ней Стайлза. На грустный вопрос мальчика она отговорилась тем, что ее непоседа решил поучить уроки. Вот именно сегодня с утра. И никак иначе. Хорошо знакомый с заскоками своего приятеля, Скотт только смиренно вздохнул и поплелся наверх под подбадривающие замечания собственной матери, которая воспользовалась случаем и посадила сына за учебники.
Клаудия была бы рада остаться на чай, но подкатывающая слабость и тревога за дом, в котором остался что-то задумавший Стайлз не дали ей этого сделать. Вернуться она решила так же, как и пришла – пешком, но на середине пути поняла, что переоценила свои силы. Вот такой, присевшей отдохнуть на лавочку, ее и увидел муж, проезжающий мимо на патрульной машине. До окончания смены оставалось чуть больше четверти часа, еще минут десять надо было на сдачу смены, поэтому Клаудия согласилась проехать с Джоном в участок и немного подождать, а потом поехать домой вместе. Что бы там не задумал Стайлз, им бы давно позвонили соседи, а раз звонка нет, значит, он был осторожен, да и вообще – все, что могло случиться, уже случилось.
Дом встретил их распахнутыми окнами, громкой музыкой и вкусным запахом сладкой выпечки. Удивленно переглянувшись, супруги осторожно подошли к входной двери. Стоило только открыть дверь, и на них обрушился сдвоенный звук: судя по всему, Стайлз поставил радио на полную громкость и теперь очень немелодично… скажем так, подпевал. Подкравшись к кухне, они осторожно заглянули внутрь. Их взглядам предстало полностью разоренное помещение, ровным слоем засыпанное мукой, какао и сахаром; заставленное таким количеством грязной посуды, что невольно возникал вопрос: откуда у них ее столько? Вместо Стайлза виднелась его пятая точка над кухонным столом – судя по виду, он стоял на стуле и за чем-то наклонился. Вот над столом появилась макушка, потом вытянутые руки, а в руках… руках – поднос с высоким, но кривым пирогом, буквально залитым шоколадом с ореховой крошкой. С усилием поставив пирог на стол, Стайлз окончательно выпрямился и испуганно замахал руками, пытаясь не упасть со стула – из-за громкой музыки он не услышал ни шума машины, ни тихих шагов родителей и их появление в кухонном проеме стало для него полной неожиданностью. Пытаясь не дать упасть сыну, Джон устремился к нему, но внезапно тоже взмахнул руками и с коротким, но крайне емким возгласом упал сам, подбив своим телом ножку стула так, что Стайлз рухнул на него сверху, выбив из легких весь воздух. Будучи чуть предусмотрительнее, Клаудия осторожно обошла стол. Джон как раз, кряхтя, поднимался с пола вместе с сыном, и на его спине отпечатались невольные виновники падения – яйцо и масло.
Больше не имея сил сдерживаться, Клаудия почти рухнула на ближайший стул и залилась звонким, безудержным смехом. Внимательно оглядев себя, сына, кухню, Джон присоединился к ней. Прошло немало времени, прежде чем чета Стилински сумела отсмеяться.
– Итак, Стайлз. Я ни за что не поверю, что ты затеял это… эту… этот пирог просто так. Или ты все же решил нас побаловать? – отец лукаво приподнял брови, ожидая, как выкрутиться его сын. Но тот, как всегда, удивил.
– Я видел, что тренер Финсток нас со Скоттом не видел, – неожиданно тихо, не смотря взрослым в глаза, ответил Стайлз. – Нас увидел Дерек Хейл, он был там же, на поле, хоть и занимается баскетболом. Я подумал, что надо поблагодарить его за помощь. И я знаю, что он любит сладкое, поэтому вот…
– Дерек Хейл, значит? – Джон хмыкнул и многозначительно переглянулся с женой. – Давай так: мы с тобой сейчас идем, моемся, переодеваемся и убираем то, что ты здесь развел. А вечером я отвожу тебя и твой подарок к Хейлам. Заодно тоже поблагодарю этого… мальчика. Идет?
Проводив взглядом умчавшегося наверх сына, Джон снова посмотрел на жену.
– Я понял, почему он сказал, что не будет строить планов. Он решил взять его штурмом!
====== Глава 5. ======
Перевыложено! Поздравляю всех читательниц с 8 Марта!!!
Глава 5.
Пока Клаудия отдыхала, мужчины Стилински приводили в порядок кухню, больше похожую на испытательный полигон, чем на обитаемое помещение. Стайлз честно размазывал тряпкой все просыпанное и пролитое, попутно выливая на отца потоки информации. С описания процесса приготовления его пирога он перешел на рецепты, с которых плавно перекинулся на здоровую пищу. С нее разговор перескочил на тему здорового питания и тут Джон всем нутром ощутил надвигающуюся угрозу диеты – Стайлз перешел на холестериновые бляшки, возраст и как-то странно начал запинаться, все чаще поглядывая на отца. Быстрый вопрос, откуда он все это знает, и вообще – что они сейчас проходят в школе, его не спас. На биологии они проходят животный мир, но это разве причина не интересоваться другими темами?
В общем, поглядев на еще больший бардак, наведенный сыном во время уборки предыдущего, Джон с мученическим вздохом отправил того на повторную помывку и переодевание, решив, что один уберется намного быстрее. К шести часам, когда все было закончено, со второго этажа спустились Клаудия и Стайлз, готовые ехать к Хейлам. Уставший за день, но моментально взбодрившийся при мысли о грядущем «знакомстве», Джон быстро принял душ, переоделся, вывел из гаража семейную машину, подождал, пока в нее загрузятся сын и жена, помог загрузить пирог и только после этого смог сесть за руль.
Сидя рядом с матерью, которая держала на коленях его изделие, Стайлз только мученически кривился про себя. Такого позора он не ожидал. Еще в те времена, когда паузы между всякой сверхъестественной фигней были достаточно долгими, он с удовольствием готовил для отца и для стаи всякие вкусности. Не шеф-повар, но его стряпню уплетали за обе щеки все, для кого он ее готовил. А тут… Он забыл, что в восемь был довольно мелким для своих лет, и обеденный стол для него был высоковат. К тому же, его болезнь не настолько безобидна, как он внушил сам себе, и с координацией дело обстояло не совсем хорошо. В результате, вместо роскошного двухслойного шоколадного торта, политого двойной порцией шоколада с молотыми орешками, так обожаемого его Дереком, получился кривобокий ужас, не имеющий ничего общего с его фирменной выпечкой. Да еще и всю кухню за…мусорил. Но переделывать все времени не было.
Мама уже завтра ложится в больницу, откуда вернется домой только один раз. Когда через две недели после возвращения ее положат на лечение опять, болезнь резко начнет прогрессировать, и домой она уже не вернется. Никогда. Времени у него было только до конца октября, а сейчас уже начало сентября.
