Текст книги "Поменяемся игрушками? (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Уходим! Они уже здесь!
Клинт потерял несколько секунд, смотря, как брошенный под ноги чемоданчик превращается в броню. И это едва не стоило ему жизни: только его новообретенная реакция позволила уйти от выстрела снайпера. Поэтому он перестал глазеть по сторонам, а ринулся вниз по лестнице вслед за Капитаном и Наташей. Железный Человек вылетел в окно, разбавив звук выстрела звоном выбитого стекла. Стоило только ему оказаться на улице, как тут же засверкали его репульсоры. И, судя по всему, бил он насмерть.
– Мы уходим на твоей тачке! – отстреливаясь от кого-то за углом, прижала Черная Вдова руку к уху.
Как подтверждение, что сообщение услышано, раздалось несколько взрывов, освобождавших дорогу к очередной пижонской машине Старка, которую только чудом еще не успели «разуть». Первым к ней ринулся Роджерс, неизвестно откуда достав свой знаменитый щит и отражая им выстрелы. За ним следовал Клинт, а прикрывала их Романофф. Мужчины рухнули на заднее сиденье, позволяя даме сесть за руль, и едва не повылетали под колеса, настолько резко дернула авто с места девушка.
Хорошо, что Клинт бросил оружие сверху! Это позволило ему быстро вооружиться и начать отстреливаться от их преследователей. Точнее, тех немногих счастливчиков, которые избежали пристального внимания Железного Человека.
– Народ, так с кем, вы говорите, сейчас воюете? – проорал Хоукай, метким выстрелом дырявя одно из колес машины преследователей. На такой скорости шансов у них не было: несколько раз подлетев в воздух, машина завертелась юлой и остановилась. Вряд ли после такого аттракциона там остался кто-то в живых…
– Не сошлись во мнениях по поводу морально-этических вопросов, – громко ответила Романофф, лихо выворачивая к Башне Старка. Парочка взрывов позади показали, что во мнении они разошлись совсем уж далеко. С визгом затормозив в гараже, отчего мужчины опять чуть не покинули салон автомобиля ласточками, она уткнулась лбом в руль и громко выдохнула:
– Уф-ф-ф! Пронесло… Ну что, пошли, обустроим тебя в твоей комнате? – наконец обернулась она назад.
– А как же Старк? – озабоченно сдвинул брови Клинт. Обида обидой, но, похоже, дела у Мстителей были не ах, если они прячутся у Старка и бояться лишний раз нос наружу высунуть. Тут уже надо решить сначала внешнюю проблему, и только потом что-то говорить. Хотя, и говорить-то нечего: с точки зрения… Да с любой точки зрения! Один за всех – цена нормальная. И захоти Локи получить того же Стива, вряд ли он слишком сильно бы возражал. Как и сам Стив. Да даже Старк, при все его эгоизме был готов умереть со всеми.
– Тони нужен не гараж, а посадочная площадка, – с намеком на юмор опять заговорил Роджерс, бодро покидая авто и небрежным жестом, показывающим долгую практику, засовывая щит в неприметный рюкзак за плечами.
Пока они шли к лифту и поднимались на нем в гостиную, Бартон еще раз оглядел их обоих.
Наташа и раньше была красоткой хоть куда, но теперь она разила наповал. Внимательный взгляд с дымкой, плавные движения, к ее ногам хотелось упасть сразу, и не раздумывая.
Роджерс тоже изменился. И не только внешне. Так им любимые белые футболки остались, вот только их качество явно свидетельствовало, что к ним приложил руку кто-то еще. Клетчатую фермерскую рубашку заменила рубашка военного образца цвета хаки. До джинс, очередь, похоже, еще не дошла, но и те старомодные фланелевые брюки сменились чем-то более современным, все того армейского цвета, только на пару тонов темнее рубашки. Обутый в легкие коричневые мокасины, Стив в общем производил просто сногсшибательное впечатление. И дело было не только во внешнем виде. Дело было в том, как он смотрел, двигался, говорил. Если раньше чувствовалась некоторая внутренняя зажатость Капитана, какая-то робость и неуверенность, то теперь этого не было и в помине. Стив двигался как человек, полностью довольный своим телом, гордящийся им. И умеющий подать его с самого выгодного ракурса. Так ведут себя, когда хотят продемонстрировать самое лучшее кому-то одному. Похоже, Старк не просто близко познакомил Роджерса с культурой 21 века, но и крепко встрял сам. Ибо Бартон си-и-ильно сомневался, что такого человека, как Капитан Америка, можно воспринимать как кратковременное развлечение.
Эта мысль получила развитие, когда в гостиной обнаружился уже снявший броню Тони.
– Вы как, нормально добрались? Пострадавших нет? – вряд ли миллионер отдавал себе отчет, что на последних словах почти невесомо коснулся кончиками пальцев плеча своего любовника, будто желая удостовериться в том лично. И прежде, чем отойти к дивану, чтобы прислонить к нему рюкзак с щитом и сесть самому, Стив на короткий миг накрыл его руку своей.
– Вам удалось? – в помещение вошел, как обычно, несколько растрепанный и взъерошенный Беннер.
– Так, народ, вроде как, в нас уже не стреляют, поэтому жду ответа: кто хотел нас убить и с кем мы сейчас воюем? И что это за морально-этические разногласия? – бросив сумку у своих ног, Бартон засунул руки в карманы и прислонился к барной стойке.
– Агент Щ.И.Т.а Клинтон Фрэнсис Бартон, вычеркнутый из ее списков, с чем были категорически не согласна группа людей. Из-за чего и возник тот самый морально-этический конфликт: стоит ли спасение одного риска смертей многих? Поздравляю, агент Хоукай. Благодаря вам идет формирование нового Совета, и постепенное расформирование старого, по причине неестественного убывания его членов, – интересно, Фьюри когда-нибудь снимает свой плащ? И что, Хилл теперь заняла место Коулсона? Так, стоп!
– Подождите! – выставил перед собой ладони Клинт, пытаясь успокоиться. – Вы что… искали… меня? – последнее никак не хотелось укладываться в голове. Он-то все это время думал, что его разменяли, и даже смирился с этим. А они, получается…
– Клинт, а стоит ли тогда защищать тот мир, где за мир платят ТАК, и ТАКУЮ цену? – внимательный взгляд голубых глаз и тихий голос не оставляли никаких сомнений: его искали. Его не бросили. Он не один.
====== Глава 18. ======
Я честно хотела закончить на этой главе. Но мои герои вместо крови захотели любви. И настоять на своем я не сумела...
Закат, свечи и вино… Все, как он и сказал. И вино было выше всяких похвал – такое только у Старка он и пробовал. Но этот чертов…! Блин, как же теперь понятны страдания Роджерса! Еще бы – больше, чем полбутылки уже выпито, а в голове хоть бы зашумело! Компот с градусами, да и только.
Но это совсем не помешало Бартону прихватить остаток, когда он направился в спальню Локи. Без приглашения, но упреждающего окрика так и не последовало. Рухнув навзничь на меха, едва при этом не залив ложе рубиновой влагой, стрелок раскинул руки, позволяя ногам свисать с края.
– Однако, это уже наглость, – заметил от порога трикстер, проходя в комнату и начиная снимать с себя верхний камзол.
– Это – дискриминация, – безмятежно отозвался Хоукай, даже близко не помышляя встать. – У тебя постель – упасть и не встать. А у меня – голые нары, укрытые тремя жалкими клочочками. И вообще… Ты знал, что они меня искали? – приподняв голову, он внимательно смотрел на реакцию Локи.
– Ну… Скажем так: учитывая мораль вашего Капитана, такой вариант был возможен. Но эгоизм Старка, рациональность Романофф, трусливое отрицание своей природы Беннера и прагматичность твоего военачальника сводили сей шанс к минимуму.
– Так вот – ты ошибся, – опять роняя голову на постель, улыбаясь, с удовольствием сообщил новость Клинт. – Они меня искали, не обращая внимания на твои угрозы и возможный риск. Противопоставили себя против наших политиканов. Ч-ч-черт! Как же это приятно!
– Надо же… – непритворно удивился этому сообщению трикстер. – Наверное, мораль вашего Роджерса передалась половым путем, иначе я не понимаю, как в этом оказался замешан Старк.
Пройдя к ложу, он остановился, сверху вниз глядя на безмерно довольного, расслабленного и даже счастливого Клинта.
– Вы, люди, такие странные… – доверительным тоном сообщил он лучнику. – Ты валяешься на моей постели, без моего на то приглашения или дозволения, сообщаешь мне, что твои соратники нарушили условия мира, благодаря которому ваши смертные сородичи еще живы, и при этом доволен и счастлив.
– Смерть не имеет к нам никакого отношения – когда существуем мы, не существует она, когда же есть она – не существуем уже мы.(с)* Так стоит ли переживать и заранее терзаться о том, чего все равно не миновать? Мы же не боги, срок приходит любому, кем бы он не был: человеком, супером или мутантом, – рывком сев на краю постели, Клинт не глядя, поставил бутылку на пол и положил руки на пояс богу, доверчиво глядя на него снизу вверх. – Стакан или наполовину пуст, или наполовину полон. И это зависит только от нас.
С последними словами он хитро извернулся, роняя Локи на ложе и нависая над ним. Не давая себе времени задуматься над тем безумством, которое совершает, стрелок начал споро распускать шнуровку на рубахе бога, одаривая короткими жалящими поцелуями каждый оголяющийся кусочек кожи. Только ошеломлением можно объяснить то, что Локи не стал наказывать свою игрушку за проявленное нахальство и позволил продолжать свои в высшей степени наглые притязания.
Не ощутив недовольства, Бартон немного сбавил напор и теперь позволил себе наслаждаться. Да, секса у них было много. Но именно что секса. Еще траха. Ну, и насилия. Минет он освоил, но не по своему желанию. А вот так, чтобы не торопясь, без понукания и насилия, без ожидания боли или неизвестности…
Помня о нелюбви Локи к поцелуям, Клинт очень осторожно изучал предоставленное в его распоряжение тело, от которого исходили почти осязаемые волны настороженности и готовности ударить. Сняв с трикстера рубашку и обувь, Хоукай решил, что этого пока будет достаточно, и доводить до крайности посягательством на штаны Локи не стоит. Пока хватит и этого.
Ну… Тора Клинт видел. И в доспехах, и в футболке, и без нее. Общие душевые после тренировки – дело такое. Поэтому возможность сравнить была.
Тор был… Ну, он был, да. Большой бесхитростный ребенок, вскормленный молоком и медом, воспитанный на бескрайних просторах. Его тело дышало звериной силой и бесшабашной удалью, которую некуда было девать, и которой точно было много для него одного.
А вот Локи… Белокожий, в отличие от своего смуглого бра…сводного брата, тонкий, как обоюдоострый клинок, и такой же смертельно опасный. Широкие плечи, на которых так ладно сидели как его доспех, так и деловой костюм, переходили в развитую грудную клетку с обманчивым минимумом мышц. И горе тому, кто решит, что Локи – дохляк! Сколько раз в своей жизни Бартон сталкивался с тем, что опасен был не тот, кто внушал почтение своей мышечной массой, а тот, кто умел пользоваться тем, что дала природа! И его бог относился именно к таким. И противников выбирал себе под стать или вообще – превосходящих, о чем красноречиво говорили шрамы, совсем недавние и уже старые, почти выцветшие. Даже боги порой сталкиваются с тем, что способно если уж не убить, то покалечить – точно.
Увлекшись изучением, Клинт спустился к самой кромке пояса штанов и тут же ощутил, как опять напрягся расслабившийся, было, Локи. Не желая портить момент, Бартон опять подтянулся повыше и продолжил ласкать еще неизведанные участки. Удовольствие можно получать не только от непосредственно секса, но и от простых ласк. Которые он дарил от души, а не по принуждению, что наверняка Локи оценил, так как до сих пор его не оттолкнули или не нагнули.
В какой-то момент напряжение отпустило трикстера, отпустило настолько, что даже всегда прохладная кожа нагрелась под сильными ладонями и ласковыми пальцами. Так что, когда Клинт сделал еще одну попытку снять последнюю деталь одежды, ему не воспрепятствовали. Ну… Бог же. Обойдя вниманием пока только начинающую проявлять заинтересованность деталь организма, Хоукай перенес свое внимание на бедра и ноги Локи. Поймав себя на мысли, что любая девушка душу отдаст за такую гладкую кожу на ногах, Бартон весело хмыкнул и перенес все внимание на полувставший член. Наклонился и чуть подул на него. Опять отстранился и внимательно оглядел, будто первый раз видел. Минет он Локи делал, и не один раз, но не по своей воле. В первые разы было совсем худо – пару раз у него трескались уголки губ, он едва сдерживал рвоту и на следующее утро от голоса оставался только хрип. Но ведь, когда делали ему, это было классно! Так что, наверное, стоит попробовать сделать это по нормальному, самому, а не когда пихают в рот силой. А вдруг понравится? Закончив своеобразную медитацию этой мыслью, Клинт, не откладывая дело в долгий ящик, решительно лизнул по всей длине. Отстранился и поднял взгляд на приподнявшегося на локтях Локи, который внимательно наблюдал за ним. Не видя признаков недовольства своей инициативой, Бартон вернулся к своему занятию. Обхватил член ладонью, чуть сжал, отпустил и опять сжал. От таких нехитрых действий под его ладонью стремительно крепло и распрямлялось чужое желание. Посопев, Клинт опять наклонился над пахом бога. Кончиком языка проследил венку, добрался до уздечки и лизнул широким долгим движением. Наградой ему послужил сдержанный выдох сверху. Ободренный этим звуком, Хоукай приступил к более решительным действиям. Пока не решаясь взять в рот полностью, он облизывал, посасывал, лизал и ласкал ладонью чужую плоть. Сам распаленный этой лаской, Бартон решительно наклонился и втянул в рот самый кончик. Замер, и почти сразу же впустил дальше столько, сколько смог, не доводя себя до отторжения. Чуть приподнял голову, выпуская почти полностью, и опять опустился. Оказывается, когда никто не давит на затылок, принуждая взять все и сразу, действовать намного легче. Увлеченный своим занятием, Клинт задействовал и язык, надавливая, прослеживая и просто лаская. Ощутив на своем затылке руку, он сначала напрягся, ожидая давления, но быстро успокоился – Локи не собирался действовать по своей обычной схеме. Едва поняв это, Клинт вернулся к своему занятию, которое оказалось довольно увлекательным, когда действуешь не по принуждению. С каждым разом он брал немного больше и в какой-то момент уткнулся носом в пах Локи, не ощущая при этом неприятных ощущений и позывов. Подняв голову так, что осталась только головка, он опять медленно опустился, ровно пропуская в рот до самого горла, пока опять не взял полностью. Выпустил и удовлетворенно хмыкнул, ощущая, как напряглось тело под ним, и как сжались в коротких волосах на затылке длинные пальцы в умоляющем жесте.
Ага, бог и терпение у него божественное! Стоило только взять на всю длину и сделать несколько раз глотательное движение, как его опрокинули на спину. Глядя в потемневшие глаза нависшего над ним трикстера и машинально облизнув чуть саднящие губы, Клинт не удержался и улыбнулся так хорошо видимому нетерпению Локи. За все то время, что он был с ним, ни разу в этих странных и древних глазах не было этого нетерпеливого огонька! Там можно было увидеть холодное равнодушие, выжидание, скуку, но никогда – желание.
Сам распаленный сверх меры, Хоукай с готовностью приподнял бедра, ощутив прохладные скользкие пальцы возле ануса. Один, два, недолгая растяжка, и в него ровно входит член Локи, сразу задевая то самое местечко, от касания к которому Клинт выгибается дугой. Скрестив ноги на тонкой талии, он старательно прогибается, желая получить как можно больше и быстрее. Однако, сделав несколько движений, трикстер внезапно замер и почти всем весом лег на Бартона, опустив одну руку за край кровати. Обиженно застонав, Клинт попытался двинуться сам, но замер, увидев, как бог подносит позабытую им бутылку вина ко рту и делает глоток. Уперев тару донышком возле головы лучника, Локи наклонился над ним, и прижался ртом к приоткрытым губам. От неожиданности поступка Клинт чуть не поперхнулся глотком вина, который влил в него трикстер этим касанием. Второй глоток не стал неожиданностью, а на третьем Бартон, наконец, сообразил, чего, вроде как, от него хотят. Покатав во рту четвертый и пятый «поцелуй» прежде, чем проглотить, он уверился, что был прав. Отбросив пустую бутылку, Локи вновь приподнялся над ним и качнулся. Чуть не задохнувшись от вернувшихся ощущений, лучник даже закрыл глаза, и потому новое касание твердых губ стало для него неожиданностью. Распахнув от шока глаза, он увидел прямо перед собой длинные подрагивающие ресницы. Его бог решил нарушить собственное правило – табу на поцелуи, кто Клинт такой, чтобы противиться этому решению? Поэтому он с готовностью ответил на него.
Правда, потом перед ним встал мучительный выбор: или пытаться глотнуть воздуха, которого катастрофически не хватало от долгих мощных толчков, или целоваться с тем, кто умел это делать просто божественно. Беспомощно цепляясь за широкие плечи, Бартон то подавался вперед, отвечая на жадные поцелуи, то откидывался назад, пытаясь отдышаться и приспособиться к тому огромному комку расплавленного золота, что где-то внутри него ширился и пытался пролиться наружу. Видимо, что-то такое чувствовал и Локи, так как ровный ритм его движений сорвался на хаотичные рывки. Рыкнув от нетерпения, трикстер встал на колени и согнул Клинта почти пополам в стремлении достичь оргазма, в чем Клинт старательно помогал, как мог, подаваясь назад, насаживаясь на долбящий его член. Последнее, что он заметил, прежде чем его накрыло – это какие-то, по-детски удивленные глаза Локи.
– Душ… – пробормотал уткнувшийся в подушку трикстер.
– Пережившим анальный оргазм полагается скидка, – едва ворочая языком, отозвался Хоукай.
– Моя постель – мои правила, – от такой наглости бог даже приподнялся на локте и уставился гневно-требовательным взглядом на лучника. Правда, действия он не возымел в силу все еще закрытых глаз Бартона. А потому недовольство пришлось выразить тычком.
– Ну, Локи, – Клинт сделал попытку изобразить самый жалостливый взгляд из своего обширного арсенала, но провалился – если один глаз он сумел приоткрыть, то второй открываться отказался наотрез. Пришлось прибегать к вербальной попытке. – Ты же бог, неужели ты не можешь махнуть рукой и оп-па! Все чисто? У меня руки-ноги не двигаются. И не сдвинутся, даже если сейчас Конец Света наступит. Ты меня заебал. В буквальном смысле этого слова.
Уже открыв рот для суровой и уничижительной отповеди, трикстер, неожиданно для самого себя, зевнул. Какой позор! Хорошо еще, что опять закрывший глаза и сонно засопевший стрелок этого не видел. М-да… Если он, бог, так вымотался и хочет спать, то что же тогда чувствует его игрушка? Не находя в себе силы для злости и дальнейшего выступления, он только рукой махнул, складывая пальцы в нужную фигуру. Короткая прохладная волна обдала оба тела, заставляя Бартона недовольно ворохнуться и закутаться в мех так, что наружу остался торчать только забавный вихор на макушке да кончик носа.
В конце концов! Неужели он, бог, не имеет права делать то, что ему хочется?! Вот поспит, и покажет этому зарвавшемуся смертному его место… А пока на него так удобно закидывать ногу…
*
Наутро Клинт явился к Старку щеголяя двумя роскошнейшими засосами. Почти полностью идентичными тем, которыми щеголял сам Тони, что вызвало волну смешков остальных и едва заметный румянец этого… плейбоя. Так что первым приветствовал Бартона совершенно невозмутимый Стив. И он же начал вводить лучника в курс всех тех событий, что произошли в его отсутствие. Вчера как-то не до того было.
Изложение всех событий заняло почти два часа, которые изрядно могли бы сократиться, если бы не комментарии пришедшего в себя Старка. А потом началось подведение итогов.
– Локи скучно, – пожал плечами Клинт на прямой вопрос Стива «Что теперь намерен делать этот бог, учитывая, что мы нарушили его условия?» – Так что не знаю. Он может помочь нам, помочь им, остаться в стороне, начать свою игру… Я не знаю. Он непредсказуем, но он не… Не… Не знаю. В нем нет этой жажды разрушения, которую приписывают. Ему просто-напросто скучно, и он пытается развлечь себя.
– Когда-то его звали Шутником, – задумчиво пробасил Тор, вернувшийся к Мстителям еще ночью. – Асы думали, что средь нас рожден бог Шуток и Веселья. Его шутки были не злы, и несли они только смех. Это потом, сотни лет спустя, вместо смеха они стали приносить слезы. Мой брат любит знать и узнавать все новое, то для него есть высшее удовольствие. Быть может, потому он и выбрал Мидгард, ведь вы такие странные и непонятные.
– Ага, конечно, почти полностью разрушенный город – это всего лишь шутка! – язвительно воскликнула Романофф.
– Я рушил и большее, – невозмутимо пожал плечами на это Тор. – Так почему ему считать иначе?
– Вы живете долго, и в конечном итоге у вас остается всего три развлечения: пиры, интриги и война… – вздохнул Бартон.
– Откуда ты это взял? – повернулся к нему Тони.
– Мне Локи как-то сказал, – недоуменно пожал плечами Клинт. – Давно, еще в первые дни. Сказал, что наш мир – это что-то вроде кормушки для всех. Пока он ничей, пользоваться им могут все, но стоит взять его под контроль кому-то одному, и на него ополчатся все. Потому что из-за своей смертной натуры мы живем настолько быстро, чувствуем настолько ярко, что способны согреть застывшую кровь даже бессмертных богов.
– И после этого мой брат еще смеет звать тебя своей игрушкой? – Бартона передернуло: он никогда бы подумал, что у своего в доску Тора может быть настолько тяжелый и давящий взгляд. Сейчас бы его никто не принял за человека, такая аура силы и мощи окутывала высокую фигуру.
– Тор? – окликнул его Стив. – Это правда? Вы что, считаете наш мир своей… песочницей?
– Мы храним его. Так ли уж важна причина, по которой мы это делаем? – перевел Тор все тот же темный взгляд на Роджерса.
– Ник, сын Ярости, тебе ли думать, почему мы защищаем этот мир? – теперь Тор смотрел на Фьюри. – Разве ты не должен думать о тех, кто поступает подло со своими воинами? Разве ты не должен защищать мирных жителей?
– Стоит ли нам ждать от вас… сюрпризов? – интересно, Директор когда-нибудь теряет свою невозмутимость?
– Нет. Кроме меня и моего брата в Мидгарде нет больше асов, – качнул головой Тор.
– Тогда будем решать проблемы по мере их поступления, – решительно прекратил все возможные возражения Фьюри. – А сейчас у нас есть дела важнее, чем выяснять, по какой причине наш мир охраняют. И эта проблема куда ближе и важнее.
– Информатор Наташи исчез. Следов мы не нашли, что подразумевает самое логичное объяснение – он мертв. Четверо оставшихся Советников затаились, прекратив любую деятельность, так что отследить их местоположение довольно затруднительно. Старк старается, но все концы обрублены настолько тщательно, что это будет довольно сложно. При всем при этом, на всех нас объявлена свободная охота с миллионными гонорарами, так что погулять по городу в свое удовольствие не получится. Но и спрятаться здесь не выйдет – у Старка хватает имущества, за которым требуется приглядывать, и которое в последнее время постоянно выводят из строя, выманивая его. Я слишком долго занимаюсь всем этим, чтобы не доверять своей интуиции. А она мне в последнее время просто кричит, что скоро случится нечто очень плохое. Так что, давайте оставим все взаимные претензии до более спокойного времени?
(с)* – Марк Аврелий Антонин (лат. Marcus Aurelius Antoninus)(26 апреля 121, Рим – 17 марта 180, Виндобона (ныне Вена)) Римский император (161—180) из династии Антонинов. Философ, представитель позднего стоицизма, последователь Эпиктета.
====== Глава 19. ======
От души чертыхаясь, Клинт быстро переместился на запасную позицию после того, как снял выстрелом снайпера на крыше здания через дорогу. Нет, остальные посвятили его в детали проблемы, но на словах все было иначе! Никто не предупредил, что придется часами лежать в засаде, порой в таких местах, которые он избегал даже в бурной молодости. Слова Фьюри о контрактах за их голову оказались не пустым звуком: все, кто хотя бы видел оружие в глаза, не говоря уже о тех, кто умел им пользоваться, вознамерились получить те десятки миллионов, что были обещаны за головы каждого из них. Хотя Старка оценили в сотню. Что безмерно льстило самолюбию этого… павлина и создавало дополнительные проблемы для остальных. Закрыть свои производства Тони не мог, что позволяло без всяких проблем выманивать его из-под защиты своего дома-крепости. Пеппер перестала выезжать на все эти аварии уже после пятого раза, когда ее с Хэппи едва не подорвали из гранатомета. Только то, что их прикрывал Тор, и спасло ситуацию. Зато теперь Старк никуда не выходил без своего чемоданчика, Стива и прикрывающего его задницу Хоукая. За эти две недели Бартон перевидал в свой оптический прицел киллеров всех видов, мастей, возраста и пола. Однажды даже, как какая-то парочка, больше похожая на студентов, изготовилась стрелять по выходящему из здания Старку из той самой лазерной секиры, которыми были вооружены читаури. Учитывая, что заставить действовать это оружие после того, как захлопнулся портал, не смог никто, вопрос, как смогла сделать это парочка раздолбаев, был как нельзя более актуален. Поэтому они были единственными, кто пережил внимание снайпера, который, вместо того, чтобы пристрелить их – усыпил и сдал Фьюри.
Сам Директор с каждым днем становился все напряженнее. Впрочем, не он один. Шуточки Старка становились все более язвительными и злыми, Капитан будто опять покрывался коркой льда, Беннер не вылезал из лабораторий и старательно ограничивал свои контакты с внешним миром. Наташа ухаживала или за собой, с каждым днем становясь все прекраснее, или за оружием, которого становилось все больше. Единственный, кто еще более менее нормально себя чувствовал, это Клинт. Забив на все, он наслаждался жизнью, настолько, насколько это было возможно в нынешних обстоятельствах. Спарринги с Капитаном доставляли ему просто незабываемое удовольствие – они были практически равны. Теперь Роджерсу не было нужды контролировать себя с более слабым соперником, и Бартон наконец-то смог в полной мере ощутить, насколько быстрее и сильнее их всех был Стив на самом деле. Дополнительным удовольствием становился завистливый взгляд Старка, который тот не мог спрятать, видя, на что способен его любовник и прекрасно отдавая себе отчет, что ему не сравниться ни с ним, ни с Хоукаем. А если Клинт не тренировался с Роджерсом, то выцеливал очередного искателя удачи. Если не лежал в засаде, то общался с Локи.
О, Локи… Неудивительно, что он стал Богом Огня. Под ледяной коркой внешнего облика и манеры держаться прятался вулкан. Противоречивый, несдержанный, любопытный, капризный, смешливый, язвительный, задумчивый… Он был таким же разным, как и пламя, которое олицетворял. Именно он дал ответ на вопрос, когда гордо промолчал Тор, за что едва не был записан во враги.
– Песочница? Бартон, откуда ты это взял? – тонкие брови приподнялись в искреннем изумлении, когда их владелец услышал вопрос.
– Ну, вообще-то это сказал Стив. Но то, как выразился Тор, подразумевало именно это, – пожал плечом Хоукай, снимая с себя облачение, которое ему уже начало надоедать. Даже когда он числился агентом Щ.И.Т.а, у него были выходные. А сейчас? Ни сна, ни продыха!
– Нашли кого слушать, – насмешливо фыркнул трикстер, продолжая наблюдать за разоблачением Клинта, как за импровизированным стриптизом. – Дипломатия – не его конек, пора бы было уже это понять.
– А как правильно понимать то, что он сказал? – повернулся к нему серьезный Бартон. То, что он теперь с Локи, не отменяет того, что этот мир – его. И ему было бы крайне неприятно осознать правдивость того, что Земля – всего лишь тренировочная площадка для тех, кому повезло родиться чуть раньше и с более совершенной регенерацией.
– Можешь успокоить своего военачальника, стрелок. Ваш мир – не песочница для малолетних детей, – подойдя к лучнику, трикстер положил одну руку ему на плечо, а второй приподнял подбородок. – Вы скорее костер, который греет тех, кто замерз, шагая по дороге, у которой не видно конца. Мы останавливаемся возле этого костра, чтобы согреть руки и отогреть замерзшие души, чтобы были силы идти дальше. Именно поэтому вам никогда и не грозит завоевание с нашей стороны. Никто не позволит соткать из костра для многих одеяло для одного. Мы не были первыми богами. Но первые, кто продержался так долго. И все из-за того, что есть мир, где живут смертные букашки, чья жизнь короче, чем наш вдох, и которые живут ярче, чем способен любой из нас. Думаешь, почему я так яростно сопротивляюсь попыткам Тора вернуть меня в Асгард? Я не хочу стать одним из них. Я хочу жить своей волей, своим умом. Я хочу чувствовать, и мне неважно, что это будет: гнев ли, ненависть ли, ярость, обида, страсть… Это будут МОИ чувства, а не украденные тайком. Если бы мой братец умел думать, он давно бы сообразил, почему так любит проводить столько времени в Мидгарде.
– Тогда почему тебе позволили рушить здесь все? Открыть тот портал? – Клинт и не думал вырываться из рук бога. Глядя в зеленую бездну напротив, он ощущал покой и умиротворение, которых у него никогда не было.
– Портал несколько выбился из плана, а в остальном… Ваш Стадный Бог слишком уж яростно отрицает войну, тем самым загнав себя ловушку собственного лицемерия. А потому, весь гнев, обида, все то, что вы чувствуете, когда на ваших глазах умирает кто-то, рушится и горит ваш дом, теряет смысл само существование, так вот, все эти чувства и эмоции расходятся по эфиру, поддерживая в нас жизнь. В Нас. Не в Нем.
– Так просто… – мягко отстранился стрелок, поворачивая к столовой. – Ладно, думаю, остальные проглотят это объяснение, а то Старк уже на полном серьезе начал прикидывать, чем и как можно убить аса.
– Пусть – ему пригодится, – серьезно кивнул Локи.
– Но! Ты же сказал, что вы не собираетесь нас завоевывать! В чем подвох? – едва не подавился мясом лучник, услышав это разрешение.
– То, что сможет убить аса, вряд ли сможет быть создано тут, в Мидгарде. Но столь мощное оружие вам не помешает… У меня дурные предчувствия. А я слишком привык им доверять, чтобы игнорировать, – задумчиво крутя в руках бокал с вином, Локи не смотрел на лучника.
– Предчувствие? В смысле, была задница, а станет полная ЖОПА? – уточнил Бартон, возвращая внимание своей тарелке. В конце концов, мир стоял на краю гибели с регулярностью раз в полгода, а то и меньше, так что ничего с ним не случится, если он поест. Спасать его на голодный желудок получается из рук вон плохо.
– Как образно ты подбираешь слова, – тихо рассмеялся на это бог, будто стряхивая с себя ту тяжесть, что придавливала его к земле все это время.
