Текст книги "Отголоски старой дружбы (СИ)"

Автор книги: Elen Gor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

Поздним вечером около одиннадцати часов Павел Гохман сидел у фонтана напротив академии и думал о том, что спокойно ему явно не доучиться.

Даша в своё время взбесила Павла тем, что вмешалась в его с Игорем личную вражду, но сейчас Павел не мог не признать, что после того, как Воронцов перестал доставать его ежедневными издёвками, жить стало намного легче. Особенно теперь, после окончания Стандартных Курсов Колдовства, когда они виделись раза два в неделю на обобщённой боевой магии да на сглазах. Однако какая-то часть его подсознания будто бы инстинктивно ещё избегала – если не боялась! – случайной, пусть и мимолётной встречи с давним врагом, и когда Воронцов исчез на целый месяц, Павел разве что не напился на радостях. И вот любая радость имеет конец – сегодня этот гад появился на парах, бледный, как вампир, с обритой, как у уголовника, башкой и с рожей настолько замученной, будто он весь этот месяц пробухал в дешёвом трактире. На затылке у Игоря багровел свежий рубец.

Гохман краем уха слышал, будто бладжер проломил Воронцову череп, едва не отправив парня на тот свет. На матчи Павел не ходил – его раздражала многоликая орущая толпа, – но глупо не верить слухам, когда Игоря то и дело шатало в сторону, Огнев не нагружал его сверх меры и постоянно спрашивал о самочувствии, чем явно раздражал. Павел улыбнулся: ему было неприятно ловить себя на мысли, что он желает страданий человеку, но с другой стороны, ему нравилось наблюдать, как Воронцов то и дело трёт виски, стиснув челюсти, словно от пульсирующей боли.

Улыбнувшись мыслям, Гохман повернулся лицом к фонтану: мраморная русалка кокетливо моргала веками без ресниц, прикрывающими пустые глаза, и хлопала по воде тяжёлым каменным хвостом, то и дело разбивая корочку льда на её поверхности. Красивая статуя. Но не настоящая. Как эта полная луна в небе… нет, луна настоящая. Но недоступная. И от этого делается ещё обиднее. Уж лучше эта русалка – она хотя бы рядом. Хотя, у Павла даже такой пустоглазой русалки не было.

Гохман, тяжело вздохнув, встал с каменного бортика фонтана и потёр затёкшие колени. Постояв немного и посмотрев на прекрасную холодную луну, парень пошёл в сквер. Он тяжело сел на ближайшую лавочку – возможно и психосоматика, но Павлу казалось, что он так полностью и не оправился от травм, что в прошлом году нанёс ему Воронцов. Кости срослись хорошо, стоматолог вырастил новые зубы на месте прежних, но где-то в подкорке ещё сидела та боль и волна первобытной ненависти, что Павел ощущал, лёжа на полу, осыпаемый градом сильных ударов.

Как ни странно, но на Воронцова Гохман не злился. Злился только на себя. Он мог просто поговорить с Дашей, завязать знакомство, возможно, даже подружиться. Но всё испортил. Теперь надо относиться к этой девушке, как к полной луне – просто молча любоваться ею, даже не пытаясь заговорить. Всё равно это бесполезно. Все равно, что требовать ответа у бледного земного спутника…

Где-то рядом раздался шорох. Павел вздрогнул: сегодня полнолуние. Конечно, верфольф в академии – это глупость. Хотя, после Юлия Васева уже ничто не казалось нереальным.

Павлу захотелось убежать как можно дальше от этого места, причём немедленно, но какой-то настойчивый, высокий голос у него в голове шептал: «Сиди на месте. Не пожалеешь». Гохман никак не мог отогнать от себя эти гадкие мысли. Ну что, что он может здесь увидеть? Он не пожалеет, только если сейчас же встанет и убежит в общежитие.

Когда метрах в десяти показался огромный чёрный зверь, Павел едва не опустошил свой кишечник, но ужас от встречи с вервольфом настолько парализовал его, что он секунд на десять даже забыл, как дышать. Именно этого времени телу хватило на то, чтобы понять – зверь не был вервольфом. Он был собакой. Огромной чёрной псиной, отдалённо смахивающей на бракованного ротвейлера, но от того ещё более пугающего.

Павел судорожно выдохнул, всё ещё стараясь не шуметь – чёрт знает, насколько пёс миролюбив и миролюбив ли вообще. Но очень скоро парень понял, что осторожность почти излишняя, и пёс не видит его за ветками можжевельника.

Животное же, тем временем, стояло и крутило головой по сторонам, как будто оглядываясь. Вот он, вместо того, чтобы лечь на землю, подошёл к дальней лавочке и, запрыгнув на неё, развалился, свесив грязные лапы. Павел нахмурился – наглое животное.

Не то чтобы он прям не любил животных. Он находил зверей забавными и иногда даже думал завести какую-нибудь крысу, чтобы было радостно и ненапряжно, но всё же в иерархии «человек – братья наши меньшие» эти самые братья находились сильно ниже, чем находился любой из представителей двуногих. Поэтому Павел и решил, что последний, кто должен лежать на лавочке в студенческом сквере – это какой-то блохастый бродяга. Он выглядит спокойным – стоит показать ему хорошие манеры, а если зверь будет ещё и послушным, то можно даже прикормить.

Павел хотел встать со своего места, но у него ровным счётом ничего не получилось – к доскам словно приклеило.

А пёс поднял свою большую голову и посмотрел вдаль; Павел проследил за его взглядом и увидел компанию из трёх человек. Они подходили всё ближе и ближе, и вот в полутьме Павел уже мог различить шкафоподобную фигуру Каратеева, кудри Аванисян, собранные в хвост на макушке и в бледном свете луны напоминавшие воронье гнездо, и Дашу, спрятавшую короткие пряди своей забавной стрижки под капюшоном. Они подошли к лавочке, на которой лежал чёрный пёс. А затем Даша обратилась к зверю:

– Никого, Бобик?

Бобик? И где-то он это уже слышал.

Но больше всего Павла поразило не то, что Даша задала вопрос собаке, а то, что этот самый Бобик в ответ отрицательно покачал головой, словно был человеком.

– Тогда пошли. Скоро уже.

Пёс слез с лавки и побежал куда-то в лес. Каратеев, Аванисян и Даша двинулись за ним.

Стоп. Ночью? В полнолуние? В лес?! Она с ума сошла! Она же погибнет!

В голове Павла зазвучал всё тот же настойчивый высокий голос: «Иди за ними. Ты же хочешь спасти её?». Павел было дёрнулся в сторону леса, но в нём заиграл инстинкт самосохранения: «А если я пострадаю? А если на меня накинется вервольф? Настоящий вервольф! А что, если он покусает меня?!»

Павел встал и пошёл в общежитие. Она презирает его – так какой смысл рисковать ради презирающей тебя девчонки своей жизнью? Пусть развлекаются, как хотят. Хватит с него этих игр.

«Трус!»

Что-то словно ударило его током. Пропустило через тело Гохмана разряд в тысячу вольт. Парня ослепило болью, он подумал, что сейчас упадёт и потеряет сознание, но этого не произошло. Вместо этого он развернулся к лесу и бодрым шагом пошёл за странной компанией.

***

Они нервничали. Всегда нервничали во время полнолуния. Знали, что всё будет нормально, но тревога никогда не уходила. Она наоборот, нарастала с каждой секундой, она буквально витала в воздухе, звенела в ушах, казалось, её можно было потрогать руками. Это состояние длилось до того момента, пока Рома, крича и корчась от боли на старом, изъеденном молью диване, не заходился звериным рыком. Они нервничали. Возможно, даже больше, чем сам виновник происшествия.

Так было и в этот раз. Две девушки и ротвейлер боялись пошевелиться, пока шло превращение. Казалось, будто малейший шорох может доставить другу ещё большую боль, чем он испытывал сейчас. Даша сидела за столом, съёжившись в комок, Белла закрыла уши руками, правда толку от этого было чуть. Игорь, лёжа рядом на полу, положил голову на передние лапы, зажмурив глаза.

Роме было больно. Он глох от собственного крика, тело его ломалось на куски. Всю его сущность словно пропускали через мясорубку. Как и всегда, ровно до тех пор, пока Рома не спрыгивал на пол в обличье большого белого волка.

– Ненавижу... – тяжело дыша прорычал зверь. – Каждый долбанный месяц. Этот пиздец когда-нибудь закончится?

Игорь попытался пожать плечами, но у собак отсутствовали ключицы, и движения не вышло.

– Мы ищем. – Пёс забавно почесался задней лапой. – Правда, ищем. Наберись терпения.

– Я заебался уже терпеть! – огрызнулся Рома, тут же, впрочем, взяв себя «в лапы». – Не ты тут каждое полнолуние выворачиваешься наизнанку. Это не то же самое, что оборотень, понимать надо!

– Я понимаю, – спокойно гавкнул Игорь, никак не отреагировав на взбудораженного вервольфа. – Но и тебе надо понимать, что такие вещи не ищутся по объявлению.

Белла, не удержавшись, прыснула со смеху.

– Прости, прости, – девушка прикрыла лицо руками, едва лишь Рома взглянул в её сторону. – Просто я представила себе заметку в газете: ищу ведьму, потомственную, сильную, желательно тёмную.

– Тогда уж сразу Худу! – осторожно намекнула Даша на слова, сказанные ей Радой.

– Почему это Худу? – Игорь снова почесался, мимолётом поймав мысль, что он наверняка где-то подцепил блох.

– Худу самые сильные, – ответил вместо Даши Рома, обречённо опустив голову. – Ну и скажите, где мне искать эту чёртову ведьму?

– Ты будешь ОБТСовцем. – Даша потрепала понурого волка по холке. – Сомневаюсь, что у тебя не будет ни одного полезного знакомства из тёмного мира.

– Не поймите меня неправильно, – Белла сдержанно улыбнулась, – но этими знакомствами обзаведётся скорее Игорь.

Пёс несколько раз громко пролаял, и этот лай даже без Оборотнического зелья воспринимался, как смех.

Павел пробирался сквозь заросли колючего кустарника. Он уже давно потерял и счёт времени, и объект своего преследования. Ветки хлестали его по лицу и уже изрядно ободрали лоб и щёки, но парень не останавливался. Он просто не мог остановиться. Ноги как будто обрели способность делать что-то, независимо от решения их хозяина, и поэтому парень, как одержимый какой-то безумной идеей, продолжал идти несмотря ни на что.

Наконец, он остановился перед мрачного вида деревянным домом. Когда-то это наверняка было добротное строение, но сейчас оно потеряло даже остатки прежней красоты. Заходить не хотелось совершенно, но, к ужасу Павла, его непослушные ноги направились именно туда. Прямиком в этот дом.

Павлу становилось страшно. Он буквально каждым своим органом чувствовал, что там внутри что-то ужасное. Что-то, что может его покалечить или даже убить.

Даша сидела на стуле и покачивалась вперёд-назад. Оборотническое зелье булькало в животе. Гадкая бурда. От неё потом неделю будет несварение желудка. Придётся идти в больницу за лекарством. Даша уже твёрдо решила стать оборотнем – хотя бы ради того, чтобы не глотать каждый месяц это отвратительное пойло.

Белла задумчиво грызла ногти. Она наблюдала за парнями, которые, как два щенка-переростка, носились по комнате, сбивая мебель. Временами кто-нибудь из них двоих, обычно Рома, не соизмерял силу. Тогда второй валился на пол, сбитый громадной лапой, пахал носом по половичку и, вскакивая на ноги, принимался скалить немаленькие клыки. Но каждый в комнате знал, что всё не по-настоящему, потому как уже через секунду погоня возобновлялась, мебель снова отлетала к противоположным сторонам, а девушки звонко смеялись над своими безбашенными друзьями. Всё это было забавно и даже мило, несмотря на чудовищные размеры животных, которыми парни становились в полнолуние. Эта ночь вообще была довольно уютной. В такие ночи впору выйти в лес, прогуляться, но риск был не оправдан. Белла откинулась на спинку стула. Они посидят тут. Ведь разве в доме может случиться что-то плохое?

Он поднимался вверх по лестнице, как вдруг услышал смех. Звонкий, заразительный, смех, от которого хотелось улыбаться самому, дарить окружающим волну радости, которую он в себе нёс. Павел знал, кто так смеётся. Это была она. Даша. И он поднимался к ней наверх. Меньше, чем через минуту он с ней встретиться. А ещё с Аванисян, с Каратеевым и, конечно же, с Воронцовым, который точно не упустит случая накостылять шпиону.

Стоп. Но ведь Воронцова не было у фонтана. Был лишь пёс. Здоровенная чёрная псина с твёрдым взглядом ярко-зелёных глаз…

Павел вспомнил, где слышал кличку Бобик. Подумать о дальнейшем у него не получилось.

Гохман открыл дверь. Спустя секунду на него кинулось белоснежное рычащее чудовище.

Глава 13

– Да кто тебя просил, Воронцов?! – Даша изо всех сил старалась говорить не громче, чем яростным шёпотом. Покрасневшая от злости, она трепала волосы и взволновано выписывала круги по общему залу третьего общежития. – Почему ты позволил ему следить за нами?!

Предрассветные сумерки за окном рассеивались; из мутной дымки над горизонтом лениво поднималось солнце, отдавая природе свой розовый оттенок и наряжая сверкающими рубиновыми бликами заиндевевшие деревья.

Игорь угрюмо молчал, с мрачным видом глядя в огонь, горевший в камине. Парень сидел в кресле, скрестив руки на груди. Несмотря на бессонную ночь и чудовищную усталость, сон совершенно к нему не шёл. Слишком много навалилось для того, чтобы хотеть спать. Чтобы хоть что-то хотеть.

Шольцева могла в любую секунду вернуться из больницы, Мамонов только полчаса тому назад заглядывал, будто бы проверяя, что Даша и Игорь всё ещё на месте. Огнев, глотнув Оборотнического зелья, пошёл в лес за Ромой. Белла, несмотря на все запреты проректорши, ушла с ним – Огнев позволил, почти уверенный, что Рома будет не в себе и ему будет не лишним увидеть знакомое лицо. Они ещё не вернулись.

Игорь провёл рукой ото лба к шее: обритая перед операцией голова уже давно обросла тёмным ёжиком волос, что понемногу скрывали длинный шрам на затылке. Игорь тяжело перенёс травму. Голова то и дело болела, временами до сих пор тошнило. Даже зрачки всё ещё оставались разного размера, и хотя это не доставляло каких-либо неудобств, лекарь почему-то считал этот симптом довольно важным. Впрочем, тот же лекарь обнадёжил, что всё временно, прописав лекарства, про которые Игорь постоянно забывал. Болеутоляющие. Сейчас хотелось опрокинуть в себя весь пузырёк, правда слабо верилось, что это как-то поможет от той душевной тоски, что тисками давила грудь.

Все накинулись на него. Ни за что. Просто каждый посчитал своим долгом обвинить его в произошедшем. Ведь всё наоборот было! Спас Гохмана. Зачем? Воронцов, ты идиот! Зачем тебе это было нужно? Чтобы потом на тебя всё равно вылили ушат помоев? Чтобы все сказали, что ты злодей, чуть не погубил бедного мальчика? А вместе с ним и лучшего друга – Рома не простил бы себя, если б дошло до убийства.

Игорь сглотнул. Они думают, что он мог сделать из Романыча убийцу. Хотелось биться головой об стену, но парень остался неподвижно сидеть в кресле. Какой теперь толк в самобичевании? Оставалось лишь ждать, что из всего этого выйдет.

События ночи смешались в голове в единый салат и всплывали в памяти только урывками. Рома, кинувшийся на шпионящего за ними четверокурсника. Игорь, вцепившийся другу в горло, чтобы тот, не приведи Создатель, не покусал Гохмана. Девушки, создающие вокруг себя и Павла мощную двойную защиту, через которую не пробиться вервольфу, и тот же вервольф, убегающий куда-то в неизвестном направлении в самую чащу леса. Догонять его не было времени: Ромины зубы не достали до цели, но вот пять острых когтей пропахали живот Гохмана сантиметра на полтора вглубь.

Игорю пришлось вытаскивать на себе трёх человек, хотя телепортировал он пока неважно. До окраины леса, триста метров пешком с тяжёлым придурком на руках, новая телепортация уже прямиком в больницу. Ужас медсестры приёмного отделения, когда четверо студентов в луже крови рассыпались по свежевымытому полу. Расспросы, обвинения. Шольцева и Мамонов, что по сотне раз спрашивали одно и то же:

– Игорь, ты же знал, что ждёт Гохмана в этом коттедже!

– Вы оборотень. Давно?

– Это не законно, вы в курсе?

– Вы умышленно подвергли Павла Гохмана смертельной опасности?

– Не заметил? Ты хоть понимаешь, что вас могут исключить?! Что нас всех могут арестовать?!

– Вы осознаёте, что если Павел расскажет ректору, то Каратеева исключат в этот же день?

– Чёрт возьми, мальчик, да что происходит в твоей дурацкой башке?!

Игорь стиснул зубы. В камине с треском раскололось полыхавшее полено, на гранит посыпались искры. Ободранная щека горела, как будто эти поленья пылали у Игоря на лице, ужасно болели мышцы – Рома отключился, едва Гохман появился в дверях. Остался только волк, а он не знал ни друзей, ни родных. Он мотал Игоря из стороны в сторону, бился о стены, пытаясь скинуть с шеи и грозя выдрать челюсть с мясом, но Игорь не отпускал, пока не услышал Дашино: «Бобик, беги!!!». Только тогда он разжал зубы, спрятавшись за границей защитного круга, что в спешке создавали девчонки, за секунду до того, как челюсти озверевшего друга сомкнулись вокруг его задней лапы. Волк и тогда ушёл не сразу, ещё долго бился о невидимые стены, рыча и кусая воздух. И только поняв, что добычи ему не достать, вервольф ушёл, разбив окно и выпрыгнув со второго этажа…

Краем глаза Воронцов видел Дашу, расстроено трепавшую волосы. Одежда её была в крови – кровь Гохмана, – но ей было как будто всё равно. Игорь же содрогался от отвращения, глядя на свои куртку и джинсы, так же перепачканные в бордовый. Тело чесалось, хотелось смыть с себя эту дрянь, как хотелось смыть с себя и все события прошедшей ночи.

Да, было гадко. Игорь не представлял, как теперь смотреть в глаза Романычу, которому наверняка расскажут эту сказку. А вот Гохмана ничуть не жаль, никаких угрызений совести по его поводу не возникало. Сам виноват, что сунулся, куда не следует. Надо уметь справляться с последствиями своих действий, так что если уж связался с вервольфом, будь готов к тому, чтобы подохнуть.

Если честно, Игорь думал, что хотя бы Даша поверит. Но она, как и все, свалила вину на него. От этого становилось как-то особенно паршиво.

– Воронцов, ты дебил! – взвыла Даша, наплевав на ранний час и на то, что сейчас она наверняка разбудила половину общаги. – Если он умрёт, то Рому точно посадят где-нибудь на цепь, а тебя отправят в тюрьму!!!

Девушка остановилась перед другом и с отчаянием взглянула на него.

– Сатиров точно узнает, – тихо добавила Даша. – И про Рому. И про тебя. Может, даже выгонит тех, кто знал обо всём этом.

Игорь не выдержал. Он вскочил на ноги и яростно уставился в глаза девушки.

– Что ты от меня хочешь?! – заорал Воронцов, гневно сжимая кулаки. – Чтоб я пошёл, извинился?! Пообещал, что больше не буду?! Что предлагаешь, умница ты моя?! Я не делал этого, этот кретин сам устроил за нами слежку! Исчезни, мудила!!! – парень бросил шаровую молнию в открывшуюся на втором этаже дверь и в студента, не успевшего даже вякнуть, чтобы Игорь с Дашей заткнулись.

– Псих ненормальный! – крикнул парень, закрывая дверь комнаты.

– Да, я не заметил его! Так вышло! – продолжал орать Игорь уже на Дашу. – Не знаю, почему так произошло, но это произошло! Я сделал это не нарочно!!! Ты думаешь, я не понимаю, чем всё это может для нас обернуться?!!

Сузив глаза, Даша взбешённо заорала в ответ:

– А раньше думать не мог?! Я же беспокоюсь о тебе, тупорылая ты псина!!!

Они некоторое время мерили друг друга разъярёнными взглядами, а звенящую тишину нарушал лишь треск пламени. Открылось ещё несколько дверей, любопытные понаблюдали за парой возле камина, но, не увидев больше сцен, быстро ушли досматривать прерванные сны. Игорь же вновь молча опустился в кресло, устремив взор в огонь. Даша несколько секунд простояла рядом и снова принялась вышагивать по общему залу.

Игорь чувствовал себя вымотанным и опустошённым. Парень понимал, почему все думают на него. Он должен был следить, чтобы за ними никто не шёл. Но ведь за ними НИКТО не шёл! Или шёл? Может, Игорь его просто не увидел, а проклятый можжевельник и хвоя забили обоняние? Да как, чёрт возьми, можно было не заметить Гохмана?! Из-за недавней травмы? Или было что-то иное?

В любом случае, надо уметь справляться с последствиями своих оплошностей. Именно поэтому на все вопросы Мамонова и Шольцевой Воронцов отвечал предельно правдиво и честно:

– Игорь, ты же знал, что ждёт Гохмана в этом коттедже!

– Да, но я не…

– Вы оборотень. Давно?

– С подросткового возраста.

– Это не законно, вы в курсе?

– Да, я знаю…

– Вы умышленно подвергли Павла Гохмана смертельной опасности?

– Я не делал этого. Он сам пошёл. Моя вина лишь в том, что я его не заметил.

– Не заметил? Ты хоть понимаешь, что вас могут исключить?! Что нас всех могут арестовать?!

– Да, это я понимаю.

– Вы осознаёте, что если Павел расскажет ректору, то Каратеева исключат в этот же день?

– Знаю!

– Чёрт возьми, мальчик, да что происходит в твоей дурацкой башке?!

– Спросите что-нибудь полегче…