Текст книги "Кладбище в шкафу (СИ)"

Автор книги: Elen Gor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 17

Первое, что сделала Даша, когда открыла глаза – свесилась с края кровати и вырвала прямо на пол. Голова шла кругом, наверняка сотрясение – изображение троилось и вихрем кружилось вокруг. Девушка попыталась вдохнуть в грудь побольше воздуха в надежде, что это как-то поможет, но лишь глухо застонала, когда сломанные рёбра отдались болью, кажется, во всём теле. Ещё и правая нога загипсована аж до самого таза, но это мелочь – она совсем не болела.

Когда Даша пришла в себя ровно до той степени, что даже привыкла к плывущей перед глазами картинке и сумела убрать с пола лужу рвоты, она сделала вывод, что находится в больнице, а её состояние более или менее приличное. Учитывая тот факт, что ей на голову рухнул потолок, то даже очень приличное. А вот что с остальными? Мамонов и Игорь – как они?

Даша снова представила себе картину падающего потолка. ОБТСовцы магией пытаются остановить падение, а Игорь просто сбивает Дашу на пол, закрывая собой от обломков.

Размышления девушки прервал стук в дверь. После слабого Дашиного «Открыто» в палату, чуть хромая, вошёл Мамонов.

– Дядя Гоша! – Даша подскочила так резко, что чуть не упала с кровати.

– Тихо, тихо. Лежи, тебе лекарь постельный режим прописал.

– Ты в порядке?

– А чего мне сделается? – улыбнулся преподаватель, но всё же продемонстрировал забинтованный локоть. – Помаленьку вот. Вот только протез мой пополам. Приходится пока на деревяшке ходить. Напоминаю себе старого пирата!

– А Игорь? Что с ним?

Мамонов снова понимающе усмехнулся:

– Да живой твой Игорь, всё нормально. Пара переломов, пара ушибов – скоро выпишут.

Хотя, до выписки ещё далеко.

Георгию Робертовичу доводилось общаться с выжившими после нападения Веди, и люди примерно одинаково описывали пережитые ощущения: как будто кто-то запускает клешни между рёбер, пересчитывает позвонки и каждый из них раздавливает в крошку. И то, что тело Игоря терзали буквально секунды, не спасло его от серьёзных травм, а восстанавливаться придётся не один день. Да ещё и рухнувший потолок – Игорь был единственным из всех, кто не мог себя защитить, так как оставался связан. От того ещё более нелепо выглядела мерцающая полоса заклятия вокруг правого запястья парня, которая блокировала магию кольца и не даст Воронцову покинуть палату. Бред сивой кобылы – по мнению Георгия Робертовича, в ближайшие несколько дней Игорь не покинет даже своей постели, и дело будет совсем не в оковах.

Навестить Воронцова Георгий Робертович решил как раз перед тем, как заглянуть к Даше. Знал, что парень уже очнулся, что снотворные зелья его почему-то – Действительно, почему? – не взяли, и в отключке Игорь, в отличие от Даши, пролежал совсем немного. Когда Мамонов вошёл в палату, парень с безразличием смотрел в потолок, лёжа на кровати.

Мамонов не помнил дословно, о чём они говорили – он говорил, Игорь больше слушал. Он равнодушно принял весть о смерти мачехи. С тем же загробным спокойствием выслушал новости о том, что с него сняты обвинения и скоро придёт ОБТСовец, чтобы убрать сковывающие чары. Чуть заметно кивнул и, кажется, немного расслабился, когда узнал, что Даша максимально в порядке.

– Твоей сестре ещё не говорили, – эту свою фразу Мамонов помнил. – Обо всём, что произошло. Влад хотел, но он… специфичный. Я сам расскажу, Андромеда ведь пока ещё здесь, в больнице. Я расскажу ей, что ты не виновен. Что ей нечего бояться.

Игорь ничего не ответил. Только бросил короткий взгляд, а потом посмотрел в потолок, стараясь не моргать. Упрямо сжимал предательски дрожащие губы, и Мамонов подумал, что Игорь ведь просто двадцатилетний мальчишка. При всём своём бараньем упрямстве и желании показать, какой он стойкий и крутой, он оставался при этом просто пацаном, на жизнь которого за какие-то жалкие полгода выпало чересчур много и потерь, и предательства.

Во всей этой сцене было что-то глубоко личное, что-то, о чём не стоило рассказывать ни Даше, ни Андромеде. Мамонов знал, что Игорю понадобится помощь и поддержка, но вот прямо сейчас, вот в эту самую минуту, парню было необходимо побыть одному.

– Всё пройдёт. Выздоравливай. – Георгий Робертович только похлопал Игоря по руке и отправился на выход.

Уже у самой двери Игорь сказал ему тихое:

– Спасибо.

И явно имел в виду большее, чем простое спасибо за пожелание здоровья.

– Дядь Гош, что?

Улыбка на Дашином лице сменилась тревогой, но Георгий Робертович только посмотрел на девушку с отеческой нежностью:

– Всё в порядке, правда. Врать не буду, Веди здорово его отделала. Но он идёт на поправку.

Тут Мамонов действительно не врал, Даша видела это, но всё ещё не могла успокоиться окончательно, когда вспомнила жуткую рожу ведьмы.

– Это… – Даша не знала, как спросить. – Веди, с ними всегда так?

– Да. – Преподаватель пододвинул стул к кровати и сел. – Я знаю, что ты хочешь спросить. Какой смысл? Не проще ли убить заклинанием? Нет, не проще. Можно убить проклятьем, но в честном бою. Даже преступники не убивают магией исподтишка, кольцо начинает барахлить, пролитая кровь уничтожает кровь в сердцевине. И чаще преступников просто казнят, но когда преступником оказывается сильный маг… Веди же бессмертны в какой-то степени. Они – извращённое колдовство, чистая сила природы, хаос и тьма в оболочке, которую не сбросить. Которая приносит боль в первую очередь самой Веди. Оболочка, от которой надо освободить силы природы, но никак. Разве только другой кровью, кровью мага. И вселяясь в тело сильного мага, Веди разрушает свою сущность, прекращает существование, прекращает боль. Такие казни омерзительны, но они необходимы. Не смотри на меня так, Дашка, это не я придумал.

Даша понимала. Но не могла избавиться от чувства, что в ОБТС орудуют грязными методами. Но и Мамонова винить действительно было не за что – он ещё осенью сказал о Веди всё, что думает.

– Что с остальными? – спросила, наконец, Даша. – Кто был в «Тёмной пропасти»?

– Досталось всем, конечно, кому-то больше, кому-то меньше. Но погибла только мать… мачеха Игоря, она ведь прямо над своей головой потолок взорвала. И она, мне кажется, не пыталась защититься. Она хотела уйти.

Девушка спокойно приняла эту информацию. То, как Светлана Воронцова ушла из жизни… Даша понимала, что её судьба оказалась непосильно тяжела, что отец Игоря и Артура был тем ещё козлом, но… Даша вздохнула: эта женщина убила Арти и пыталась подвести Игоря к эшафоту – метафорически выражаясь. Такое нельзя простить.

– Дядь Гош?

– А?

– Игоря оправдали?

– По всем статьям. – Мамонов убрал в сторону Дашину чёлку, закрывшую глаз. – Влад представил следователю все необходимые доказательства, так что из больницы Воронцов может спокойно возвращаться домой.

– А Воскрешающий камень?

– А что с ним?

– Ну как? Где он сейчас?

– В ОБТС, конечно. Потом его перевезут в Верховный Совет.

– Почему? – вскинулась Даша, впрочем, тут же согнувшись от боли в рёбрах. – Он же принадлежит Игорю!

– Нет, Дашка, – покачал головой Мамонов. – Так уж вышло, что семья Игоря просто владела им какое-то время. Но если хочешь моё мнение, то он вообще никому не принадлежит. И его стоило бы держать где-то очень глубоко. И никогда не доставать.

– Но мы же нашли доказательства! Игоря оправдали только благодаря Воскрешающему камню!

– Я не говорю, что это не так, но… – Мамонов надолго задумался. – Неправильно это. То, как мы вытащили Артура из завесы… ему не нужно быть тут, понимаешь? Даже если кажется, что выхода больше нет, нам следует отпускать своих мёртвых и научиться справляться самим. Даже если это как будто и невозможно.

Как ни странно, Даша внутренне согласилась с преподавателем.

– А следствие поверит? В историю с воскрешением.

– Конечно. ОБТСовцы согласились предоставить свои воспоминания, как доказательства.

– В смысле… – Даша переварила эту мысль. – Это, как Омут Памяти?

– Да, он самый, – кивнул преподаватель.

– Мои воспоминания тоже заставят предоставить?!

Даша содрогнулась – в ОБТС не должны узнать, что Игорь оборотень. Но Мамонов уже спешил утешить девушку:

– Не беспокойся об этом, – он похлопал Дашу по плечу. – Как вещдоки принимаются только воспоминания сотрудников ОБТС. Ни твои, ни даже мои воспоминания ни один суд не станет рассматривать. А значит, и брать их незачем.

– Знаешь, я бы не сильно удивилась, если бы этот Влад их вдруг потребовал… – медленно проговорила Даша. – Я даже не знаю, послушал бы он нас с Игорем, не окажись ты рядом. Глаза у него мёртвые, как у рыбы, жуть навевает. Кто он? Вы, кажется, знакомы.

– Начальник ОБТС Суресского округа. Когда-то под моим командованием работал, давно достаточно. Он так мужик толковый, дело своё знает. Только… фанатик он конечно.

Но какое Даше было дело до личностных качеств ОБТСовца? Всё закончилось. Всё было отлично. И Даша ещё никогда не испытывала такой легкости.

Эпилог

Около восьми часов вечера лучи заходящего солнца отражались в окнах «Тёмной пропасти», создавая видимость пожара в пустых комнатах мрачного особняка. У чугунной ограды стояла табличка «Продаётся» и она, так же, как и окна здания, окрасилась красным цветом уходящего летнего дня.

Даша, временами посматривая на большой костёр, горевший под окнами дома на заднем дворе, собирала мусор в одной из многочисленных спален. Вот в мешок полетела очередная записная книжка: Даша уже не раз ловила себя на мысли, что Андрей Кононов делал до неприличия много заметок, но потом имел обыкновение терять очередной блокнот в бардаке огромного дома и начинать новый. Маленькая книжица в тканевом переплёте хлопнулась на кучу мусора, и скоро этой куче вместе с мешком пора было перекочевать на задний двор. Прямиком в костёр, что уже несколько часов Игорь подпитывал всё новой порцией хлама.

С момента оправдания прошёл почти месяц. Произошло много событий.

Сонное зелье варила не Даша и даже не Мамонов: его купили на суресских задворках у торговца снадобьями, и снадобье оказалось забористым. Когда Андрей Кононов, наконец, очнулся от чар, он совсем не пострадал от взрыва, так как столовая располагалась довольно далеко от эпицентра. Но зрелище, что он увидел – обломки и пыль от осыпавшейся штукатурки, рука его погибшей жены, что торчала из-под бетонной плиты, группа ОБТСовцев, которые, многие сами будучи серьёзно раненными, аккуратно вытаскивали Дашу и Игоря из-под завалов – поразило его до глубины души. Кононов был до такой степени напуган, что его пришлось поместить в больницу с нервным срывом, но через три дня он сбежал. Нашёлся у себя дома, в спальне – соседи почуяли запах, а вызванным патрульным осталось только вынуть тело из петли.

Родственников у мужчины оказалось немного. Ближайшей была стосемилетняя бабушка, которая вот уже двенадцать лет жила в доме престарелых на побережье Гранатового моря в глубочайшей деменции и не узнавала даже медсестёр, которые ухаживали за ней попеременно. Поэтому наследницей скромного имущества Кононова, а это двухэтажный дом на Озёрной набережной, магазин женской одежды на Пятой Угловой и восемьсот тысяч червонцев и шесть тысяч гривен стала Андромеда: Кононов изо всех сил старался изобразить любящего отчима и даже порывался удочерить Дрю – девушка несовершеннолетняя, это возможно – но Андромеда отказалась. Тогда несостоявшийся «папочка» сделал то, за что его жена, узнай она об этом, убила бы его, причём сделала это самым жестоким и мучительным способом, глядя на который перекрестилась бы даже Веди – Кононов переписал своё завещание. После его смерти всё имущество, записанное на него, доставалось не жене, как должно было, а Андромеде. Конечно, вряд ли Андрей Кононов планировал, что задуманное свершится так скоро; в совокупности с наследством, доставшимся от родного отца, Дромеда получила огромную сумму. Она, да и Игорь тоже, оказались материально обеспечены практически на всю оставшуюся жизнь.

О том, что делать с внезапно свалившимся на голову богатством, брат и сестра спорили не очень долго. Лошадей продали – Андромеда искренне плакала, расставаясь с ними, но девушка понимала, что уже в сентябре она уедет в академию, и следить за животными будет некому. Через три дня после того, как Игорь дал объявление в газету, приехала заводчица из Брадинска: женщина эта выглядела вполне прилично и внушала доверие, и лошадок Игорь продал, не торгуясь.

Мётлы, так же доставшиеся по завещанию, передали в дар спортивной школе. Это предложила Белла – она и Рома приехали помочь навести порядок в доме, – и Игорь нашёл идею великолепной. Продать магазин и дом Кононова помог Андрей Михайлович, нотариус и адвокат Виктора Воронцова: Андромеда ещё находилась в больнице, долечивая раны и проходя реабилитацию, и не могла сама участвовать в сделке, так что с документами работал Симоронов. Нужно было отдать старичку должное: несмотря на почтенный возраст, он довольно живо нашёл покупателей и сторговался с ними максимально выгодно.

Камнем преткновения между Игорем и Андромедой стала «Тёмная пропасть»: жить в отчем доме парень отказался наотрез, как сестра ни пыталась его уговорить. Игорь предложил отдать дом ей, мол, живи в нём сама, но тут отказалась уже Андромеда: старые дома с кровавой историей притягивали полтергейстов и разного рода нечисть, а у Дро даже с кикиморой справиться не получалось. После долгих споров Игорь выставил всё имение на продажу.

Разумеется, зданию требовался ремонт. Бригада строителей, конечно, восстановила потолок, но и помимо этого было с чем работать. Игорь пригласил в помощь друзей: Дашу, Беллу и Рому. Белла приехала позавчера; сейчас она, как и Даша, выбрасывала мусор из богатых и захламлённых комнат особняка. А вот Рома с Дашей жили тут уже неделю: они с Игорем до сегодняшнего дня собирали мусор по всей территории и складывали его в мешки. Всё основное вывезли на задний двор ещё вчера, сложив хлам в огромную кучу; сейчас Рома дотаскивал оставшиеся мешки из подсобных помещений, то и дело мотаясь туда-обратно с маленькой двухколёсной тачкой.

Даша взяла с полки фоторамку: черно-белое фото, красивое и профессионально сделанное, на нём запечатлелась свадьба Светланы и Андрея. Лицо женщины выглядело максимально недовольным, а в углу фотографии с ехидной улыбочкой притаился Игорь. Даша хотела оставить фото себе, но передумала: Игорь дал чёткие указания выбрасывать всё, что нельзя продать, и что хоть как-то могло напоминать о мачехе, так что девушка бросила рамку в мешок с мусором.

– Он так сопьётся, ты не думаешь? – В комнату вошла Белла. Волосы её собраны в пучок на макушке, в руке зажата тряпочка – подруга вытирала пыль в спальне Арти.

Даша посмотрела в окно, безошибочно угадав, про кого говорила Белла. Игорь в этот момент как раз с размаху бросил в огонь ещё один увесистый мешок. Что-то в костре с пронзительным звоном раскололось от жара, выбросив в воздух сноп искр. Игорь смотрел равнодушно, делая большой глоток виски из бутылки.

Поначалу парень держался весьма неплохо. Быстро оправившись от полученных травм, он бегал по всему городу, решая разные вопросы, оформляя бумаги или продавая имущество. С особым воодушевлением вышвырнул кикимору из кухни: Воронцов гнал нечисть кочергой аж до соседней улицы, пока она, злобно потряхивая в его сторону жёлтыми кулачками, не убежала восвояси в поисках нового пристанища. Потом Игорь собрал вещи, которые хоть немного его интересовали: всего пара печальных коробок, а ещё старинные часы да огромное зеркало в человеческий рост – сестра попросила забрать, слишком уж они были красивыми. Вещи Андромеды, как ни странно, тоже заняли не так уж и много места – их вчера увезли на съёмную квартиру. Всё, что осталось ненужного, перекочевало в мешках на задний двор. Планировалось вывезти хлам на свалку, но сегодня днём Игорь бросил в центр мусорной кучи канистру с керосином и пустил пару огненных заклятий. Пламя взвилось до небес; уже битый час парень бродил вокруг костра с бутылкой виски, зажатой в руке, и сжигал всё, что не умещалось на полках или хоть как-то напоминало о мачехе и отчиме. Колдовские книги и травники, дневники, одежда Светланы и Андрея, их фотографии и портреты – Игорь подбрасывал в огонь всё новые и новые мешки и коробки, и вид его с каждой выброшенной вещью делался всё мрачнее.

Даша это видела.

– Ему тяжело сейчас, – ответила она Белле, когда та подошла и встала рядом у окна. – Ты же знаешь его, он только внешне показывает, как он крут. А сам порой боится больше нас с тобой.

Белла грустно улыбнулась – уж кто-кто, а она первая узнала, как глубоко Воронцов может прятать свои настоящие чувства.

– Сама-то как? – спросила она Дашу, и та со вздохом кивнула головой.

– Привыкаю понемногу, – ответила девушка, опустив взгляд в пол. – Пытаюсь жить без него, хотя и постоянно вспоминаю.

– Я убираю в его комнате. Может… хочешь взять что-то из его вещей?

– Нет, – Даша твёрдо покачала головой. – Здесь нет ничего, что бы могло напоминать о нём. Арти жил здесь, как в аду. Всё, что было ему дорого, он давно увёз в академию, но и этого не осталось. Он забрал всё с собой, когда уезжал, вся его жизнь поместилась в одну маленькую сумку, а сейчас и эта сумка пропала. После того, как Арти убили, от него не осталось ничего, как будто он и не жил никогда.

Даша вытерла слёзы с лица. Белла аккуратно дотронулась до плеча подруги.

– Всё это вышло так глупо, – продолжила Даша, удержав дрожь в голосе. – Не смотри так, Беллс, это правда. Как какой-то нелепый детектив, и мы – его главные герои. Но… мы с ним попрощались. Мы с Арти успели попрощаться. И он выглядел… спокойным. Ему не было плохо там, и он сам попросил его отпустить. Я думаю – я верю, – что это хорошо. Что где бы он сейчас ни находился, он… не страдает, Белла, понимаешь?

На улице Игорь вытащил из тачки, прикаченной Ромой, очередные мешки с мусором. Рома что-то сказал, а Игорь ответил – из-за стекла не было слышно, что именно. После Рома оставил тележку рядом и ушёл, а Игорь кинул мусор в огонь.

– Кажется, Рома закончил с уборкой, – сказала Даша, завязав мешок и бросив в него уменьшающее вес заклинание. – Пойду и я свой отнесу, здесь всё равно уже больше нечего выбрасывать. А у тебя?

– Тоже всё, – ответила Белла. – Захватишь мой?

Девушку обдало жаром костра, едва она вышла на улицу. Игорь как раз подбрасывал в огонь очередной портрет матери, который отчаянно визжал и пытался выпрыгнуть из рамы.

– Игорь! – Парень даже не удостоил Дашу взглядом. – Воронцов!

Даша подошла почти вплотную и бросила мусор на землю. Игорь, снова отхлебнув виски прямо с горла, подошёл, но лишь затем, чтобы развязать мешок. Он вытащил наружу то, что лежало сверху – свадебное фото своей мачехи – и со злостью швырнул его прямо наверх костра.

– Не думаешь, что пора прекращать это публичное сожжение прошлого?

Воронцов наконец-то посмотрел на Дашу. Твёрдым и осмысленным взглядом.

– Ты знаешь, что она сделала? – Голос так же был абсолютно трезвым. – Когда я выстрелил дымовой завесой в патрульных? Она в этот момент произнесла ранящее проклятие. Я думал, что просто порезался стеклом, когда убегал, но нет. Проклятие и меня зацепило, вот почему рука плохо заживает... – Игорь сделал ещё один большой глоток. – У Андромеды теперь спина изуродована. И это не исправить. Вот на что эта была готова ради денег. Изувечить собственную дочь. Она омерзительна!

Парень вынул из мешка ещё один визжащий потрет матери и зло швырнул его в огонь, подняв в воздух сноп искр. Красивое лицо нарисованной женщины вмиг обуглилось и облупилось.

– Так давай покончим с этим разом. «ИНЕСТИО!» – Даша обвела рукой весь хлам, который надо было сжечь, и он поднялся в воздух. Не отпуская руки, девушка направила его в костёр. Пламя полыхнуло до второго этажа «Тёмной пропасти»; от жара Даша прикрыла глаза рукой, а Игорь даже не прищурился.

– Всё, – тихо сказала Даша. – Осталось сжечь только вот здесь.

Она прикоснулась к груди парня, к тому месту, где ровно билось его разбитое сердце.

– Не просто будет... – Игорь говорил очень тихо и даже более хрипло, чем всегда. – Двадцать лет копилось…

– Это пройдёт. Будет плохо, будет больно, будет обидно, но всё закончится. Ты снова станешь самим собой.

Парень кивнул и посмотрел на пламя, языки которого отплясывали свой безумный танец, древний, как сам мир. Пожар медленно расползался в сторону забора, грозя забрать его с собой в небытие.

– «ГИДРЕРА!» – Из кольца Игоря выстрелила голубая вспышка, и огонь залило водой. Сразу стало как-то холодно, темно и неуютно.

Даша взяла друга за руку:

– Идём в дом. Завтра рано вставать, придут первые покупатели.

– Прибрать бы здесь...

– Утром. Идём.

Солнце уже давно село, уступив место хмурым сумеркам. Они сгущались над крышей большого особняка. «Тёмная пропасть» сейчас имела особенно жуткий вид.