Текст книги "Кладбище в шкафу (СИ)"

Автор книги: Elen Gor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Воронцов сел на ступеньку крыльца, доставая новую сигарету и любуясь лошадьми, что неторопливо скакали по лугу. Игорь не умел ездить верхом, как он ни пытался – лошадь сбрасывала его, не то потому, что он делал что-то не так, не то потому, что чувствовала в нём натуру оборотня. Ни разу так и не получилось. Стоило найти им нового хозяина.

Он и Артур уедут – Игорь с братом, не сговариваясь, решили, что ноги их не будет в «Тёмной пропасти». Андромеда любит лошадей, но ездить верхом боится. Особенно теперь, после того, что случилось с отцом. К тому же, девушка осенью уедет в РМТА, а в её отсутствие мать наверняка пустит конюшню отца на колбасу. Нет, эти создания слишком красивы. Они не заслуживают такого финала.

Игорь чиркнул зажигалкой и, выпустив из лёгких густой дым, впервые за день улыбнулся, слушая мелодичное ржание и наблюдая за грациозно идущими рысью лошадьми.

Глава 10

Суресский портал выходил параллельно в одном из самых оживлённых мест Санкт-Петербурга – на Московском вокзале. В общем-то, логично, можно затеряться в толпе, да и в толкучке на перроне никто даже внимания не обратит на человека, появившегося из ниоткуда. Но вот родители Даши, которые пришли встречать дочь, удобством это не сочли, особенно если учитывать, что на вокзале они не были уже лет восемь.

– Даша! Даша! – Маргарита Максимовна наконец отыскала в толпе свою дочь. – Да что ж такое, мы тебя обыскались! Сколько мож… Ох! – Маргарита Максимовна едва не вскрикнула, поняв, что Даша стоит на своих ногах, а не на протезах. – Это… разве такое возможно?

Уголки губ Даши дёрнулись вверх, не сдержав улыбку: девушка специально не писала родным о своей реабилитации и вот уже целый год представляла, какой будет реакция родителей на результат саламандровой мази. Сейчас не без удовольствия Даша смотрела, как шокированная мать разглядывает её обтянутые шортами ноги.

– Я даже знать не хочу, как это было.

Отец. Весь его вид говорил о том, что его тошнит от дочери. Что ж, заклятие Мамонова давным-давно отпустило.

– Мама. Папа. – Даша непринуждённо доела фруктовый лёд и, назло отцу, облизала пальцы. – Я тоже рада вас видеть. Вы получили моё письмо на зимних каникулах?

– Конечно, получили! – взвизгнула мать. – Это же ужас! Как ты могла прислать эту дрянь! Это же… а вдруг бы на почте кто-то увидел, что фотография двигается? Да журналисты бы тут же разбили у наших дверей палаточный лагерь! Скажи, ты сознательно хочешь нас опозорить?

– Нас? Нет, она не нас позорит, – процедил отец, выдёргивая у девушки из рук чемодан и толкая её в сторону выхода. – Она себя позорит. Что это была за вакханалия на фотографии? Ты посчитала это очень смешным? Ты просто выставила себя распутной девкой, прислав фото, на котором тебя лапают!

– Папа, мы танцевали! Это же всего лишь Новый год! – Даша оскорбилась настолько, что к горлу подкатил ком.

– Да-да, я уверен, что в шарашкиной конторе, в которую мы с матерью сдуру тебя отпустили, Новый год справляют оргиями и порчей имущества. Я даже представить боюсь, сколько было потрачено на ремонт потолка! Произойди такое в СПбГУ, тот недоросль давно бы вылетел из вуза, как пробка!

Даша почувствовала себя так, словно отец своими словами извалял её в помойной яме. Почти забытое чувство. Как же мерзко…

– И скажи мне на милость, что ты с собой сделала? – продолжал отчитывать девушку Сергей Петрович. – Ты почему волосы остригла? На лесбиянку стала похожа. И уши? Зачем ты проколола уши? Я же не раз говорил тебе, что на ушах есть точки, которые ни в коем случае нельзя травмировать. Это напрямую влияет на умственные способности. Да у тебя ещё и несколько серёжек? Ты хочешь стать дурочкой, а, Даша? Хотя, ты у нас и так никогда особым умом не отличалась. Как только мы с матерью перестали за тобой следить, ты тут же вырядилась, как придорожная проститутка!

Отец ещё раз, подгоняя, ощутимо толкнул Дашу в спину, и девушка почувствовала, как её оскорблённое чувство собственного достоинства понемногу начало плавиться злостью. Что они себе позволяют? Да, она очень изменилась с момента последней встречи с семьёй. Сменила причёску, переоделась и да, теперь носит серёжки; Белла лично взялась за это дело – вернее, за толстую иглу и водку, – и теперь, помимо стандартных дырок, правое Дашино ухо украшали ещё три маленьких колечка.

Родители провожали в академию девочку-инвалида с нелепыми рыжими косичками и с взглядом испуганного оленёнка; Даша, как сейчас, помнила, что уезжала из дома она в глупой розовой блузке с круглым воротничком и в чёрных школьных брюках – старики хотели, чтобы она в этом вернулась домой? «Похожа на лесбиянку» – Даше всегда казалось, что стрижка – это последнее, что может повлиять на ориентацию. И с чего это она проститутка? Покажите хоть одну проститутку в джинсовых шортах до колена, бежевой футболке с грифоном и в зелёных кедах! Так какого чёрта?!

На парковке их встретил таксист. Он открыл багажник, а Сергей Петрович стал запихивать внутрь громоздкий чемодан.

– Даже не думай появляться на людях с открытыми ногами! – процедил он девушке. – Соседи знают, что ты попала в аварию и осталась калекой, не говоря уже о прислуге. Ты не можешь разгуливать по улице вот так. Фёдора и Любови Сергеевны сейчас нет дома, но они придут часам к шести. Уж сделай одолжение, надень что-нибудь приличное.

Даша неохотно кивнула, мысленно всё же согласившись с его словами. Фёдор всегда был добр к Даше, он обязательно поинтересуется, как её дела. Экономка была неприветливой женщиной, внешне похожей на побитое молью чучело совы: она вряд ли начнёт расспросы, но Даша почему-то была уверена, что наблюдательности этой корове не занимать, а голая кожа новых ног явно бросится в глаза.

«Что ж, значит, наденем брюки. Пусть все думают, что я гуляю на протезах».

– Всем знакомым мы сказали, что ты уехала за границу, – продолжал Сергей Петрович, стоя рядом с открытым багажником. – Ты учишься на маркетолога, поняла? Не ударь в грязь лицом перед моими коллегами, если вдруг с кем-то из них повстречаешься. У вас там хоть какие-то языки преподают?

– Да. – Девушка сделала самое пофигистичное лицо, какое только могла. – Несколько, на выбор. Я учу эльфийский.

– Что ты учишь?! – у Сергея Петровича дёрнулся глаз, а довольная произведённым эффектом Даша повторила по слогам:

– Эль-фий-ский! Можно было выбрать гномий или наречие огров, но они слишком гортанные…

– Избавь меня от этого! – рыкнул Голубев, с удивлением, впрочем, осознав, что Даша его не испугалась. – Не то я не погляжу, что мы на парковке. С языками что-нибудь придумаем. И да, там же, за границей, ты проходила реабилитацию. У тебя современные протезы, ты полгода училась на них ходить. Так что постарайся не бегать по улицам, создавай хотя бы видимость нормальности.

Даша лишь хмыкнула – нормальность. Так отец называл её беспомощное состояние, когда она даже до унитаза не могла добраться самостоятельно. Нормальность. Он считал её инвалидность нормальной.

Девушку замутило от этих мыслей.

– Отец!

– Что?

– Ты хоть скажи, где я училась? – Даша больше не улыбалась. Она хотела домой, в волшебную параллель. – А то спросят, а я даже не знаю. Вдруг опять тебя опозорю.

– Не ёрничай. В Риге. В Стокгольмской школе экономики.

Даша язвительно улыбнулась:

– А чего ж не в самом Стокгольме? Денег не хватило?

– Потому что в Стокгольме у меня полно знакомых! – в очередной раз рявкнул Голубев. – Хватит трепаться, а то этот чёртов таксист нам сейчас состояние накрутит. Отдай это!

Сергей Петрович попытался вырвать у Даши из рук переноску, когда Рыжик внутри жалобно пискнул.

– Мышь! – Маргарита Максимовна панически боялась грызунов, но Даша поспешила её успокоить:

– Мам, это кот, всё нормаль…

– Ты издеваешься что ли? – процедил Сергей Петрович, в упор глядя на дочь. – Ты терпение наше с матерью на прочность проверяешь?

– Сто раз заходила речь – никаких животных дома! – Маргарита Максимовна поджала губы. – Мало того, что без спросу, так ещё и сюда его притащила?

– Он поедет в приют. – Сергей Петрович вновь хотел дёрнуть переноску, но Даша спрятала кота за спиной.

– Рыжик поедет с нами, – твёрдо сказала девушка.

– Ага, – кивнул Голубев. – А ещё мы пригласим в гости твоих дружков и затеем Вальпургиеву ночь. Да-да. Не задерживай меня, Даша, ты уже начинаешь бесить.

– Кот. Едет. С нами. – Девушка, не мигая, смотрела отцу в глаза.

– Я тебя сейчас прямо тут изобью!

Голубев замер, не успев даже поднять руку, а по спине его заструился холодный пот – кисть Дашиной правой руки искрила голубыми молниями, а неподвижное до того кольцо змейкой проползло вокруг пальца и сжалось в пружину для нападения.

– И что ты собираешься делать, дочка? – Сергей Петрович, стараясь не терять самообладания, смотрел на Дашу поверх прямоугольных очков.

– Я собираюсь сесть в машину, – ответила Даша, – и поехать к вам домой. Вместе с котом обосноваться в своей комнате и как-нибудь пережить это дурацкое лето.

Даша открыла дверь автомобиля и села на заднее сиденье.

Глава 11

От кафешки до дома идти пешком было далековато, а Даша и так уже порядком устала. Да к тому же для джинсов погода совсем неподходящая – солнце скрылось за облаками, но духота давила. Даша чувствовала, как намокла от пота поясница, подмышки и область под коленями, а чересчур плотный обед подпрыгивает в желудке при каждом шаге. Бульк, бульк! За последние две недели девушка много гуляла по городу, но сегодняшний марш-бросок занял у неё на добрых два часа дольше обычного времени, не считая перекура на обед: Даша всеми силами старалась как можно больше времени провести вдали от дома – да простит её оставшийся в одиночестве кот!

Сначала, как только приехала и освоилась, девушка ходила по центру. От и до прошла Невский, дважды сходила в Эрмитаж, поднялась наверх Смольного и обошла всю Кунсткамеру. Потом ей это наскучило. Она стала узнавать изнанку города: разглядывала убранство станций метрополитена, обследовала колодцы Васьки и несколько раз серьёзно заблудилась на Петроградке. А однажды даже наткнулась на одно из мест, где можно перейти в параллель без зеркала: стык одинаковых чертежей, по которым строили оба города, оно чуть заметно мерцало, и его охраняли – девушка сразу опознала в бездомном, сидящем у стены, мага по тому, как он держался. Он Дашу тоже опознал: пристально посмотрел ей в глаза, а затем чуть заметно покачал головой, мол, лучше не лезь и иди, гуляй дальше.

Даша видела родной город другими глазами, понимала, что он не такой сказочный и идеальный, как казалось ей из домашнего заточения, но влюблялась в него… по-новому. Зная и видя недостатки, больше ценила достоинства. Хотя, пожив больше года в месте, о котором не могли и думать девяносто девять процентов петербуржцев, придиралась Даша тоже чаще. Ворчала на автомобильный смог, от которого ей первые три дня всё время хотелось кашлять, на людей, которые казались ей какими-то глупыми и суетливыми, на грязь и обветшалые фасады старого фонда. Не обошла вниманием девушка и сервис: свою любимую кафешку недалеко от школы Даша помнила, как тихое место, где можно было не дорого и вкусно покушать, но сегодня куриные отбивные показались ей пресными, картофельное пюре – липким, в соусе чувствовались лишь мука и варёная морковка, а чай походил на заваренный веник. Может, дело было в отсутствии лучшего друга: именно с Генкой они иногда убегали с уроков, чтобы поесть мороженого или пиццу, и без него то кафе перестало быть собой. Насчёт того, чтобы позвать за компанию кого-то другого, не могло быть и речи. Во-первых, таковых знакомых Даша не могла и не хотела вспомнить. А во-вторых, это место должно было оставаться их с Генкой местом, и если не с ним, то значит ни с кем.

И всё же, до возвращения в параллель Даша считала не просто дни – часы. Как Гарри, проводя каникулы у Дурслей, а Рыжик – как бедная Букля, которая вынуждена была тосковать в клетке: котяра безвылазно жил на втором этаже в Дашиной комнате и не привык к чётко ограниченному пространству. Он всё время громко мяукал и царапал дверь, чем чертовски злил родителей Даши. Если бы они не боялись своей дочери, то уже давно бы утопили несчастное животное в унитазе. И да – Дашины родители очень сильно её боялись.

Они знали, что их дочь – колдунья. Толком даже не понимали, что это означает, но всё равно боялись и ненавидели Дашу одновременно. Отец сутками орал на неё, как резаный, но, по крайней мере, больше не поднимал на неё руку. Мать при каждой встрече с Дашей вообще делала такое лицо, как будто сейчас упадёт в обморок. Прислуга не понимала, в чём дело: Фёдор оставался всё так же немногословен, но с Дашей был приветлив, и даже толстая домработница, казалось, на общем фоне относилась к Даше теплее, хотя и постоянно косилась на её ноги – не выглянут ли протезы? Раздражала.

Причина того, что Даша обедала в кафе, была проста: она и родители не могли есть в присутствии друг друга. Отец сверлил Дашу взглядом, жуя один кусок, казалось, целую вечность, буквально раскладывая его на молекулы ещё на этапе полости рта. Мать вообще не ела. Пила чёрный кофе с сахаром, смотрела в пустоту и сидела с тем видом, с каким обычно сидят люди, у которых изжога. У Даши от вида родителей пища становилась поперёк горла, и когда она впервые попросила у матери денег на кафе и поход в музей, та явно выдохнула с облегчением.

В волшебном мире про Дашу не забывали – через неделю после того, как она приехала к родителям, в дом вошли трое крепких мужчин. Они представились работниками охранной фирмы, сказали, что несколько клиентов жаловались на неполадки с сигнализацией, и теперь фирма осуществляет внеплановую проверку всех систем. Даша практически сразу поняла, что эта троица – маги из ОБТС: мужчины были в плащах, у каждого на среднем пальце правой руки надето кольцо. Если откинуть, что плащи явно не по погоде, то со стороны ничего особенного. Но только Даша видела, что прибывшие в дом люди держали кольца наготове, и плащи сделаны из коричневой драконьей кожи: изнутри они почти незаметно для постороннего были подбиты тонкой серебряной кольчужной сеткой, а снаружи зачарованы магией – надёжная броня тех, кто по долгу службы должен был работать с чудовищами и проклятиями. Такой же плащ, только старый и потрёпанный, Даша видела у Мамонова.

Троица магов походила по дому, что-то посмотрела, сделала очень убедительный спектакль о том, как они копаются в разъёмах управляющего блока и проверяют датчики, а затем ушли. Девушке даже показалось, что маги остались недовольны обустройством дома, но что поделать – это параллель. Сюда предстояло возвращаться как минимум в течение пяти лет, хотя Дашу так и подмывало крикнуть вслед, что если им что-то не нравится, то они могут забрать её обратно в Сурес.

– Ик!

Не сдержавшись, Даша икнула так, что звук разнёсся на всю улицу, а сама она вынырнула из воспоминаний. Чувство сытости было приятным, даже несмотря на то, что Даша то и дело вспоминала бергамотный чай и имбирные печенья, которыми её часто угощал Мамонов, и кухню в академии. О, там отбивные благоухали от специй, а картошка таяла во рту! Даше почему-то вдруг подумалось, что у родителей дома еда должна быть в разы вкуснее, но что поделать – раз уж они стали относиться к ней так, будто её на днях выпустили из лепрозория, то придётся есть не дома. Но стоило найти кафе поприличнее – пусть их с Генкой тихое место останется лишь счастливым воспоминанием.

А впереди уже показались ворота её дома. Они большим серым пятном выделялись среди окружающих их маленьких калиток, дизайнерских кирпичных оград и покосившихся деревянных заборов. Даша вздохнула – отец был настоящим параноиком: мало того, что он поставил вокруг дома забор два с половиной метра в высоту, так он ещё и напичкал каждый сантиметр сигнализациями. Оставалось только вырыть вокруг ров, налить туда воды и запустить пираний…

Незваный гость выбил Дашу из колеи. Девушка не боялась собак, нет. Дело было размере. Он говорил, что это ротвейлер, но Даша до сих пор сомневалась. Слишком большой и абсолютно чёрный, сейчас пёс лежал возле её ворот.

«Нет, не может быть...» – Даша изумлённо смотрела на собаку.

– Игорь?

Пёс поднял голову и посмотрел на девушку изумрудно-зелёными глазами. Сомнений больше не оставалось – это действительно был Воронцов.

– Господи… – Даша не знала, что сказать. По всем канонам полагалось радоваться внезапной встрече, но что-то тревожное было в том, что Игорь нарисовался на пороге на четвереньках. – Что ты здесь… ладно, потом. Зайдёшь?

Пёс кивнул и встал с земли. Хромая на переднюю лапу он поплёлся за Дашей.

***

– Что это?! – Отец был не то, что багровый, он буквально позеленел от злости, едва лишь увидел на пороге жмущегося к Дашиному бедру грязного пса невероятных размеров. – Это что за чмо?!!

– Это Игорь, – коротко ответила Даша, инстинктивно сделав полшага назад, в глубине души всё ещё опасаясь, что отец может её ударить.

– Немедленно выгони вон эту паршивую шавку из моего дома!!!

– Понимаешь, пап, – девушка подбирала слова. – Это… не то чтобы, как ты выразился, шавка.

– Что значит не то чтобы ша… ах… АААААА!!!

Сергей Петрович в ужасе заорал. Конечно, одно дело знать, что магия, гипотетически, где-то существует, и иногда замечать, как по кольцу твоей дочери бегают искры. Но видеть, как на твоих глазах огромная псина превращается в человека – это уже перебор.

Даша не могла поверить своим глазам. Она только две недели назад рассталась с Игорем на платформе вокзала, и две недели назад он выглядел немного небрежно, но вполне прилично. Сейчас парень являл собой жалкое зрелище: грязная оборванная одежда, бледное, обросшее двухнедельной щетиной, лицо, тело сплошь покрыто синяками и кровоточащими ссадинами, правое предплечье кое-как перебинтовано какой-то непонятной тряпкой. Девушка широко открытыми глазами смотрела на друга, чувствуя, как её нижняя челюсть в буквальном смысле отпадает. Игорь же стоял молча, исподлобья смотря на неё грустным, затравленным взглядом.

Даша снова обрела дар речи.

– Ты… есть хочешь? – спросила она первое, что пришло на ум.

Игорь лишь кивнул, снова бросив на девушку взгляд дворняги, которую осенью бросили на участке дачники.

– Идём. – Даша потащила многострадального друга наверх, не обращая внимания на шокированного отца, так и сидевшего на полу. – Сначала тебя надо привести в порядок. По-моему, ты кишишь блохами.

Даша отвела Игоря в ванную комнату, а затем спустилась вниз, на кухню. Достала из шкафа тарелку и заглянула в холодильник. Хм, ирония – с нижней полки она достала почти такие же отбивные с картофельным пюре, какие ела в кафе.

Девушка ложкой накладывала на тарелку большую порцию для голодного парня, когда, снося на пути двери и источая на километр запах корвалола, появились Дашины родители.

– Ты... ты... – Отец кипел от злости, казалось ещё чуть-чуть и у него из ушей повалит дым. – Ты... Как ты смеешь приводить этих… своих никчёмных дружков в мой дом?!

Даша поставила тарелку на стол и, уперев руки в бока, встала напротив разъярённого папаши. Она вдруг поняла, что больше не робеет перед ним – год в академии вселил уверенность в собственных силах.

– Нужно быть полным идиотом, чтобы добровольно ввалиться в твой поганый дом! – Девушка чётко и с явной угрозой проговаривала каждое слово. – Игорь не идиот, поверь. И он не уйдёт отсюда, пока я не узнаю, что у него за проблемы!

– Дрянь!!! – Отец с силой ударил дочь по лицу.

Даша отшатнулась, оглушённая внезапной болью, облокотилась на стол, чтобы не упасть. Сергей Петрович занёс руку для нового удара, когда его остановил порыв ветра.

– Что за…

Договорить он не успел, потому что с раковины сорвало кран, и задрожали стены.

Даша плохо понимала, что происходит, она лишь чувствовала, что не владеет кольцом. Она не пользовалась им, не произносила заклятий ни вслух, ни мысленно. Она просто наблюдала, как по кухне носится ураган, как синее пламя из газовых конфорок на плите взвилось ввысь и расплавило натяжной потолок, как цветы на подоконнике начали расти с невероятной скоростью и через минуту оплели всю кухню, как заискрили розетки. Даша вдыхала запах гари и наблюдала, как её объятые первобытным ужасом родители забились под стол и обняли друг друга, будто прощаясь. Глядя на них, девушка чувствовала радость в душе, чувствовала, что годы её страданий сегодня, в эту самую минуту окупились сполна.

– Бля... – только и сказал Игорь, возникший в дверном проёме, остолбеневший, не знающий, что делать.

Стихийное бедствие застало его в ванной – пошедший ходуном пол повалил парня на пол, едва он успел снять майку и открыть кран. Пулей слетев вниз, на первый этаж, парень увидел полнейшее безумие, которого раньше никогда ещё не видел, а посреди всей этой вакханалии – Дашу, что стояла в кухне и каким-то странным и отрешённым взглядом смотрела на происходящее. Воронцов кинулся в эпицентр, уже почти готовый к тому, что новый порыв ветра унесёт его в окно ещё до того, как он успеет подойти к вышедшей из себя девчонке.

Даша пришла в себя от того, что почувствовала, как крепкие руки обхватили её за плечи и сомкнулись на спине. Ураганы моментально стихли, растения на подоконнике перестали расти и завяли – их корни просто не справились с выросшим лесом. Газовая конфорка потухла, розетки перестали сыпать искрами, и только вода из сорванного крана продолжала бойко заливать ламинат.

– Арти… – прошептала девушка, прижавшись к торсу обнимающего её человека, но, подняв голову, глаза в глаза столкнулась взглядом с Игорем. Он казался если и не напуганным, то уж точно ошарашенным сверх меры.

– Пойдём отсюда. – Парень потащил Дашу к лестнице. Дойдя до двери, он повернулся и взглянул на тарелку – та плавно поднялась в воздух и, капнув подливой на пол, полетела за ним.