Текст книги "Кладбище в шкафу (СИ)"

Автор книги: Elen Gor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Даша с Артуром сидели на подоконнике в том самом коридоре, в котором впервые познакомились. После гибели отца парень был сам не свой. Черты лица мрачные, в серых глазах океаном плескалась вся печаль вселенной. Волосы растрёпаны, а в одежде появилась небрежность – Артур превращался в копию брата.

– Может, хочешь поговорить? – Даша обняла парня за плечи. Тот посмотрел на неё полным боли и отчаяния взглядом.

– Поговорить… – прохрипел Артур, смотря в одну точку. – Знаешь, Дашка, мы с отцом не то чтобы так уж часто говорили по душам, но… он был родной, понимаешь? Даже несмотря на то, что пил. Мама умерла, когда мне было три года, а потом появилась мачеха… она ненавидела меня. Даже больше, чем ненавидела отца. Но родился Игорь и… В детстве мы с братом были очень близки. Светлана била меня нещадно, я забивался в угол, а Игорь заступался. За это она и его била. Игорь придумывал для неё всякие гадости. Мог плюнуть ей в кофе, пока она не видит. Помню даже, он накидал ей в кашу крысиного дерьма. Она тогда не доела, сказала, что надо менять лавку, а то в этой продали отвратительный изюм…

Парень горько усмехнулся.

– Обычно, – продолжил он, – в семьях младшие восхищаются старшими. У нас наоборот было. Это я восхищался своим братом, своим храбрым младшим братишкой. А потом Игорь отдалился. На какое-то время запил. Сильно запил, почти как отец. Его однажды чуть не убили. Чёрт знает, что там произошло, но какой-то бомж притащил его домой всего в крови. И ты представляешь, никто даже не вызвал лекаря! Я отправил домового за помощью, а сам остался с Игорем… И теперь остались только брат с сестрой. Отца больше нет…

Артур замолчал. Даша тоже ничего не говорила – меньше всего парень сейчас нуждался в каких-либо словах утешения. Вот девушка и молчала, осознавая лишь то, что каким бы правдорубом ни был Артур Воронцов, единственным человеком, за которого он не мог вступиться, был он сам.

– Ты тогда сказала, – продолжил Артур, – в нашу первую встречу, что Игорь дебил. Хотел бы я быть таким же дебилом.

– Не говори так…

– Но это так. Да, мрачный, порой и сука редкостная, но он хоть не сломался. А меня забили. Нет сил бороться. Не хочется даже, просто хочется плыть по течению, чтобы все оставили в покое. А Игорь… а, я до сих пор им восхищаюсь! Он сказал, что поедет на свадьбу. Не знаешь, что он задумал?

– Нет. Обещал, что потом как-нибудь расскажет.

– Похоже на него…

Парень замолчал.

Конец зимы, день стоял слякотный и тёплый. Мокрый снег налип на водоотлив и закрыл окно почти на уровне груди Артура, что мрачной горгульей скрючился на подоконнике, задумчиво наблюдая за пейзажами.

– Хорошо с тобой, Дашка. – Парень повернулся к Даше лицом и аккуратно сжал узкие ладони девушки в своих крепких руках. – Не хочу тебя отпускать.

Артур наклонился и поцеловал ошарашенную Дашу в губы, и Даша поняла, что не хочет отстраняться.

***

– Скажи, каково это, жить в том мире? – тихо поинтересовался Артур, задумчиво ероша пальцами огненно-рыжие волосы Даши.

Они уединились во втором общежитии, в общем зале. Даша, укрытая пледом, сидела у Артура на коленках и выглядела беззаботно счастливой.

– А в этом? – Даша в свою очередь мягко пригладила растрёпанные волосы Артура, вновь возвращая присущую парню прилежность. – Каково родиться здесь? Каково это, с рождения не знать ничего, кроме магии?

Артур вглядывался в черты лица этой восхитительной девушки, а в голове его было пусто и радостно. Дашин нежный голос и переливчатый смех напоминали Артуру о горном ручейке, бегущем среди скал. Карие глаза колдуньи казались глубже бездны.

С Дашей Артур был совершено счастлив. Он чувствовал себя легко, словно парил над облаками. Так он не ощущал себя никогда. Всё было впервые. И для себя он уже понял, что это навсегда.

– Артур Воронцов, если ты и дальше будешь сидеть и улыбаться без причины, то я наложу на тебя какое-нибудь заклятье. – Даша сверкнула своими пленительными глазами. – Не забывай, у меня в роду очень сильные маги!

– Ну что ж, а мои предки из Румынии. – Артур сделал таинственное лицо. – А вдруг у меня были родственники в Трансильвании? А вдруг у меня были родственники-вампиры? А вдруг я один из них?

Артур в шутку прикусил Дашу за шею, заставив девушку взвизгнуть.

– Прекрати, Арти! – Даша смеялась, а Артур всё продолжал её щекотать. – Сейчас нас точно кто-нибудь застукает!

– Занятия ещё идут, – ответил Артур, дотрагиваясь до Дашиной щеки. – В общежитии только мы. А вообще, ты дурно на меня влияешь, Голубева. Вот уже пары с тобой прогуливать начал.

– Тоже мне, прогульщик! – Девушка рассмеялась, сдёрнув с Артура очки, и парню почудилось, что от волнения у него сейчас остановится сердце. – Наверняка уже давно сдал все работы! Ты всегда хорошо учишься!

– Думаешь, я такой умный?

– Нет, ты просто ботаник! – Девушка нацепила очки на переносицу и показала Артуру язык.

– Ну и ладно. Зато я сильный и красивый.

Воронцов с улыбкой снял с Даши очки, водрузив их на привычное место, чтобы снова иметь возможность видеть девушку чётко. Даша расхохоталась и в шутку толкнула Артура в грудь.

– Ну и времена пошли! Раньше мужчины красоту своих дам воспевали, а теперь свою собственную!

– Ты же прекрасно знаешь, что ты самая красивая.

– Неужели?

– Самая-самая красивая…

Даша прильнула к губам Артура, и ему показалось, что земля уходит у него из-под ног.

Глава 8

Башня третьего общежития была одной из самых высоких, и с её крыши всегда открывался отличный вид, особенно теперь, весной, когда в окрестностях академии стало особенно живописно. Деревья окрасились в различные оттенки зелёного, нежные горные цветы пробивались на проталинах. Тучи, что часто сгущались над замком, то и дело разгонялись порывами ветра, уступая место скромным лучам апрельского солнца. Воды озера, в глубинах которого подводный народ – русалки и водяные, бывшие утопленники и утопленницы – жил своей загадочной и неведомой жизнью, были сапфирово-синими и очень холодными. Можно было увидеть и единорогов, что, пренебрегая непогодой, носились по окраине леса; в этом месяце они меняли свой мирный характер на более агрессивный и почти безрассудный. Природа проснулась, ожила после зимы, но сейчас никто не видел этой картины, так как единственный человек, стоявший на крыше, не смотрел вниз.

Игорь Воронцов наблюдал за сгущающимися над лесом тучами. Ветер усиливался, солнце проглядывало всё реже, небо темнело на глазах и редкие молнии резали горизонт. Ливень обещал быть сильным, собиралась гроза. Необычно для апреля.

Ветер, резким порывом растрепав чёрные волосы парня, взвыл раненным зверем и попытался сорвать с широких плеч третьекурсника толстовку, но Игорь лишь застегнул молнию и натянул на голову капюшон, всем своим видом послав стихию куда подальше.

Вдали снова вспыхнула молния, через несколько секунд послышался первый раскат грома. Игорь полной грудью вдохнул напряжённый воздух, чувствуя какой-то рок над собой; он не любил грозу, не любил эту зловещую тишину перед бурей – она наводила на тревожные мысли.

За спиной скрипнула дверь, ведущая на смотровую площадку башни. Приближались чьи-то шаги; Игорь узнал тяжёлую поступь, но сделал вид, что не заметил постороннего. Он не слишком-то жалел, что его уединение нарушили. По правде говоря, ему было плевать.

– Отличная погода, чтобы полетать. – Рома подошёл к Игорю и встал рядом.

– А ты разве захватил метлу? – Игорь продолжал смотреть вперёд, на чернеющее небо.

– Извини, не поместилась в кармане. – Рома попытался пошутить, но безэмоциональное лицо Воронцова лучше любых слов ответило, что сейчас не тот момент. Разговор явно не клеился, но Рома не оставлял попыток: – Сегодня прохладно. Что ты вообще тут забыл в такую погоду?

– Да так. Пытаюсь философски смотреть на жизнь. – Игорь криво улыбнулся другу и вновь обернулся в сторону леса.

На крыше воцарилось молчание. Ветер с силой хлестал по лицу, молнии сверкали чаще, раскаты грома следовали почти одновременно со вспышками. Первые большие капли дождя упали Игорю на лицо, холодные, как лёд. Парень вдруг осознал, насколько был прав Каратеев насчёт погоды.

– Тебя Белла искала. – Рома, наконец, нарушил молчание. Капли с красивым, мелодичным стуком падали на каменную площадку башни, на перила и на стоявших на крыше студентов. Сквозь шум дождя голос Ромы казался каким-то чужим, далёким и до смешного нелепым.

Ледяные капли падали всё быстрее, больно ударяясь о кожу. Толстовка промокла насквозь, спина и руки Игоря покрылись мурашками.

– Пойдём, – сказал Рома, потянув друга за рукав. – Я замёрз, как собака, уверен, что и ты тоже.

Воронцов позволил увести себя внутрь башни. В голове его было пусто, а тройничный нерв, давно, вроде бы пролеченный, вновь напомнил о своём существовании, коротко и резко ударив в обе челюсти справа, заставив стиснуть зубы от боли. С одежды и волос струились ручьи – Игорь чувствовал себя так, будто на него опрокинули ведро воды. Они с Ромой успели промокнуть до нитки, хоть и пробыли на дожде лишь пару минут.

Игорь скинул с головы мокрый капюшон, невольно застучав зубами от холода. Он вдруг подумал, что одежду можно просушить заклинанием, но сейчас он при всём желании не смог бы его вспомнить… да и желания особого не было. Ему не мешали мокрые следы, которые он оставлял на древних ступенях. На душе было необычайно паршиво, и внешнее состояние должно этому соответствовать.

– Знаешь, – глухо сказал Игорь и уселся на каменную ступеньку, – я не буду им мешать.

Рома остановился, повернулся лицом и сделал пару шагов назад.

– Я не буду мешать отношениям Даши и Артура, – пояснил Игорь, не дожидаясь расспросов. – Ничего не скажу Даше о… своих чувствах.

«Дебил. Самый настоящий дебил», – думал Игорь, наблюдая за тем, как с Ромы капает вода, разливаясь по полу небольшой лужицей. Вот зачем рассказал? Достаточно того, что он влюбился в подругу и струсил ей в этом признаться. Теперь он ещё и Романыча в свои проблемы впутывает. Глупо, Воронцов, глупо.

В сущности, всё было глупо. Так стараться быть для неё другом, самым близким человеком, на которого она всегда сможет рассчитывать, стараясь быть к ней ближе, чтобы потом, когда-нибудь. Всё выжидая удобного момента…

Он так и останется ей верным другом. Только другом, ведь умница-разумница братик впервые в жизни оказался впереди, отняв то, ради чего стоило жить.

– Если ты сейчас посмотришь на меня хоть с каплей сочувствия! – пригрозил Роме Игорь, но осёкся на полуслове. А если и посмотрит, то что? Что Игорь ему сделает? Воронцов вдруг почувствовал себя самым жалким существом на планете.

Рома плюхнулся рядом на ступеньку.

– Что изменится, если я тебе посочувствую? Ты встанешь и побежишь за ней? Скажешь всё, что хотел сказать ей с самой первой встречи?

– С первой? – Игорь повернул недоумевающее лицо к другу, но тот лишь пожал плечами.

– Думаешь, что это так незаметно? – мягко ответил Рома. – Сначала догадалась Белла. Я не поверил, думал, что ты после смерти отца такой чудной стал… а потом я и сам увидел, как ты на неё смотришь. И это то единственное, что ты смог спрятать от моей невербалки.

– Кто-то ещё… – в зелёных глазах Игоря впервые на памяти Ромы промелькнуло что-то похожее на испуг.

– Я не знаю, – честно ответил парень. – Мы никому не говорили. Даша не знает точно. Но я бы не был уверен в том, что не догадался кто-нибудь ещё.

– Я не знаю, что мне делать дальше, – прохрипел Игорь, опустив взгляд в пол. – Правда, не знаю.

– Смирись. – Рома пожал плечами. – Останься для неё другом, каким и был. Либо борись за неё. Иди к ней прямо сейчас и всё расскажи.

– Она его любит. – Игорь вытер стекающую по лицу воду. – Правда любит.

– Тогда, дружище, ты сам ответил на свой вопрос. – Рома встал на ноги и хлопнул Игоря по спине: – Пошли в общагу, Бобик. Нужно высохнуть и согреться. У меня есть бутылка приличного виски.

Игорь усмехнулся, поднимаясь на ноги. Бобик – Рома прав. Так Игорь себя и чувствовал, ему сейчас даже казалось, что от него воняет мокрой псиной. Но Рома не собирался ни утешать, ни советовать. Он просто сказал, чтобы Игорь жил дальше. И жить от этого, как ни странно, захотелось.

В окна хлестал дождь, ветер жалобно завывал в старых трубах замка. Молнии вспыхивали над лесом, освещая покрытое чёрными грозовыми тучами небо зловещим светом. Раскаты грома становились всё тише, промежутки между вспышкой молнии и взрывом грома – длиннее. Гроза удалялась.

Глава 9

Время шло. Весенняя нежность и кротость природы сменилась буйными красками наступающего лета. Незаметно пролетали дни, проходили месяцы. Семестр подходил к концу, и поэтому студенты сдавали хвосты и готовились к экзаменам.

Этот учебный год был непростым для третьекурсников Игоря и Ромы: парни окончили Стандартные Курсы Колдовства, на носу распределение по факультетам. Для Игоря выбор не казался чем-то грандиозным – ОБТС. Парень чуть ли не с детства грезил о том, как будет сражаться с чудищами и тёмными силами. Что до Ромы, то он так и не определился с выбором профессии, так что парень просто отнёс в ректорат документы за компанию с лучшим другом – ОБТС так ОБТС, голова соображает, комплекция располагает, силы есть. Рома и не отрицал своей инфантильности – не все знают, кем им быть, для многих осознание своего призвания приходит намного позже. На укоризненный взгляд Беллы парень лишь отшучивался, мол, скорее всего профессию мечты обретёт годам к тридцати, а до тех пор у него в голове только планы на то, как провести летние каникулы.

Для Игоря Воронцова распределение тоже, как ни странно, не являлось главной заботой. У него был особый повод поволноваться – свадьба матери должна состояться послезавтра, и парень уже купил билет до Суреса.

***

Несмотря на свои сорок лет, Светлана Воронцова выглядела просто прелестно в свадебном платье: строгий белоснежный наряд обтягивал гибкий, почти девичий стан, воротник-стойка подчёркивал лебединую шею, сквозь длинные кружевные рукава просвечивала гладкая бледная кожа рук. Светлые волосы женщины собраны на затылке в тугой пучок, и только закрученные на висках прядки немного рассеивали этот образ грозной дамы.

Её жених, Андрей Кононов, был человеком видным и, невзирая на почтенный сорока девятилетний возраст, весьма привлекательным. Высокого роста, худой и аристократично-бледный, длинные каштановые волосы, чуть тронутые сединой, собранны сзади в причёску «конский хвост». Небольшие усы и бородка клинышком утончали и без того острые черты лица. Широко распахнутые голубые глаза, казалось, позаимствованы вообще у другого человека – настолько они не подходили к этому надменному лукавому лицу.

Гости уже собрались в городской ратуше; регистрация была назначена на пять вечера.

Шестнадцать пятьдесят. Оставалось десять минут. Светлана заметно нервничала, что до гостей, так они вообще чувствовали себя не в своей тарелке – не прошло и трёх месяцев со дня смерти Виктора Воронцова, а Светлана уже выходит замуж. Да что там замуж: о своей помолвке она объявила уже через два дня после потери супруга.

Пять на часах. Двери распахнулись, приглашая молодожёнов в торжественный светлый зал. Светлана вошла горделивой плавной походкой, держа жениха под руку. Вот женщина в красивом синем костюме говорит стандартные слова: «Маги и чародейки! В этот знаменательный день мы собрались здесь...»

В груди Воронцовой всё затрепетало. Ещё немного, и с проклятым прошлым будет покончено. Всё уйдёт в небытие, вместе с её покойным мужем…

Дверь распахнулась с таким грохотом, что присутствующие подскочили. В проёме, опираясь на дверной косяк, стояла та часть прошлого, от которой Светлане было не избавиться – Игорь. Он как будто в насмешку проигнорировал торжественный повод, выделяясь на фоне приглашённых гостей, одетых в чопорные фраки, платья и мантии, как летучая мышь выделяется на фоне канареек. Светлана бросила брезгливый взгляд на джинсы и футболку сына, на его старые кроссовки, на растрёпанные волосы и небритое лицо – этот паршивец хорошо подготовился к тому, чтобы испортить ей настроение.

Игорь же лишь криво усмехнулся, будто бы не замечая поджатых губ матери и её по-драконьи раздувающихся от гнева ноздрей. Он бесцеремонно пролез в первые ряды и долго искал свободное место, неаккуратно пихая гостей и иногда наступая на подолы платьев и лаковые туфли, а когда не нашёл, где сесть, то притащил стул с заднего ряда, оглушительно прогрохотав ножками по паркету.

– Вы продолжайте. – Парень обаятельно улыбнулся, глядя на регистраторшу. – Я просто из близких родственников. Свадьба матери – разве можно пропустить?

Светлана кинула на сына уничтожающий взгляд, но всё же повернулась лицом к столу регистрации.

Женщина в синем костюме удивлённо похлопала глазами, мгновенье помолчала, собирая весь свой профессионализм в кулак, а затем продолжила:

– Мы собрались здесь, чтобы соединить в законном браке два любящих сердца. – Говорящая посмотрела на жениха. – Андрей, согласны ли вы взять в жёны Светлану и жить с ней и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен.

– Светлана, согласны ли...

– Я согласна, давайте ближе к делу! – рявкнула Светлана, то и дело нервно озираясь на неприятную улыбку сына, словно так и ждала от него подвоха.

Регистратор вздрогнула и продолжила удивлённым тоном:

– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Светлана небрежно чмокнула остолбеневшего мужа в губы. Женщина нервничала.

Письмо она отправила не только Игорю: Артур получил точно такое же послание с тем же приглашением на свадьбу. Светлана прекрасно понимала, что парень не придёт, и что он вообще вряд ли задержится в доме надолго после окончания РМТА, максимум, соберёт вещи. Но ей доставляло огромное наслаждение напоследок хоть немного его задеть.

С Игорем ситуация была иная: Светлана одновременно хотела и не хотела, чтобы сын пришёл. Хотела, чтобы он увидел, что она не является никем без его отца, что не на Викторе держалось её благополучие. А не хотела… она просто не хотела его видеть, испытывая при виде Игоря непонятное ей самой раздражение и чувство, что она в своё время здорово напортачила. И когда сегодня сопляк ввалился в эту дверь, весь такой небрежный и растрёпанный, и наградил её одной из своих самых наглых ухмылок… Сын ненавидел её до глубины души, но она знала парня, и каждое его действие ей о чём-то говорило. Его появление не сулило ничего хорошего, совершенно ничего.

Светлана почувствовала, как её торжественное, приподнятое настроение стремительно хлопнулось вниз, а под ложечкой неприятно засосало.

– …распишитесь и оставьте печать кольца.

Очнувшись от своих мыслей, Светлана поняла, что муж легонько толкает её в бок, взглядом кивая на ручку с вычурным наконечником из павлиньего пера, гости начали шептаться, а регистратор ещё раз, уже более громко, повторила «Распишитесь и оставьте печать кольца».

Светлана мотнула головой, взяла перо, вывела чернилами аккуратную подпись, и прежде чем оставить рядом с ней магическую метку, скользнула взглядом по своей новой фамилии, чтобы хоть немного успокоить нервы.

– Что?! – она вскочила так резко, что едва не повалила стол. – Как это понимать?! Как это понимать?!! Ты за что расписался, идиот?!!

Взревев от ярости, Воронцова ударила мужа по щеке. Кононова! Её фамилия должна быть Кононова, но Андрей ляпнул подпись, не глядя, да и она сама чуть было не оставила метку рядом с «Воронцова».

– Когда это стало принято брать фамилию жены по умолчанию? – Светлана схватила регистраторшу за грудки. – Что за бардак у вас происходит?!

– Великое Открытие, успокойтесь, прошу вас! – бедная женщина пыталась освободиться, а Светлана всё трясла её, будто пытаясь разорвать в клочья праздничную блузку.

– Кононова! Какого чёрта я по-прежнему Воронцова?!

Гости насилу разняли двух женщин. Игорь оставался на месте и, кажется, что-то жевал. Светлана всё продолжала ругаться, когда регистраторша, поправляя на шее развязавшийся шёлковый шарф, уже значительно спокойнее ответила:

– Письмо от вашего супруга пришло вчера вечером, почти перед закрытием. В нём ясно говорилось, что ваша фамилия в городе известна, у вас дворянские корни. Это как нельзя лучше подойдёт его статусу.

– У тебя дворянские корни? – зачем-то спросил Кононов, пару раз хлопнув своими огромными, глупыми глазами. Светлана посмотрела на мужа таким взглядом, будто хотела его убить, но он, кажется, во всей этой ситуации был удивлён не меньше своей новоиспечённой супруги.

– Я не подпишу это! – крикнула Светлана, едва сдержавшись от того, чтобы плюнуть регистраторше в лицо.

– Это ваше право! – ответила женщина тоном чуть более повышенным чем тот, что полагался ей по должности. – Но тогда и я не оставлю своей печати, и брак не будет заключён.

Светлана прожигала документ взглядом, а по её кольцу бегали искры. Ей хотелось испепелить его. Свидетельство о браке, стол, людей вокруг и само здание, наглое лицо сына, что шуршал обёрткой шоколада, не поднимаясь со своего места. Хотелось, чтобы всё вокруг пылало огнём. Она почти не могла держаться.

– Вы можете оставить подпись сейчас, а завтра прийти и подать документы на смену фамилии. – Регистратор уловила настроение невесты и стала искать варианты решения проблемы. – Конечно, придётся снова принести некоторые бумаги, но зато уже сегодня вы сможете официально и торжественно зарегистрировать свой брак и со спокойной душой уехать праздновать. К чему задерживаться здесь, портить себе настроение ещё больше и требовать от меня то, что я в данный момент изменить не в силах? Если у вас вышло какое-то недоразумение или недопонимание, мы это вмиг исправим, и это намного быстрее, чем заново регистрировать брак.

Аргументы были убедительны и на Светлану подействовали, хотя, когда она всё-таки бросила вспышку кольца в свидетельство, она едва не оставила на бумаге прожжённую дыру вместо печати.

– Совет да любовь!

Регистратор улыбнулась одной из самых своих профессиональных улыбок, оставив на бумаге сложный символ кольца и отдав Светлане теперь уже официальный документ в руки. Та напоследок бросила в женщину уничтожающий взгляд, а затем схватила мужа за руку и потащила к выходу. Гости гуськом поплелись следом, пытаясь поздравлять или вручить цветы, но молодожёнов они настигли только у выхода из ратуши.

И вот уже на улице со всех сторон посыпались теперь уже не совсем уместные поздравления, полилось шампанское, стали дарить цветы. Подбежал фотограф: «Молодые, встаньте на лестнице, сейчас выпустят голубей. Будет очень красивый кадр»...

То ли голубей сегодня обкормили, то ли они просто долго просидели в клетке, но едва взлетев в небо, наглые птицы обдали супружескую пару «дождём» своих испражнений. Фотограф заснял как раз тот момент, когда Светлана с дикими воплями пускала по голубям убивающие проклятия, а жених стоял и смотрел на свой загаженный костюм с таким видом, будто в следующий момент его стошнит.

На этом неприятности Воронцовых не закончились: садясь в карету, Светлана поскользнулась и с размаху шлёпнулась коленкой в находящуюся под экипажем лужу. Почистить платье заклятием, конечно, не проблема, но общее впечатление было испорчено.

***

Праздничное застолье было организовали в особняке «Тёмная пропасть», фамильном имении Воронцовых. Светлана была против этого места, но жених наотрез отказался праздновать в своём небольшом двухэтажном доме на Озёрной набережной: «Либо у тебя, либо нигде!». Светлане пришлось согласиться.

«Тёмной пропастью» назывался большой старинный дом, когда-то дублированный с особняка, расположенного ещё в параллели, с обширной зелёной территорией и пристройками, обнесёнными кованым забором – место было довольно красивым, но неухоженным. Сады и лужайки заросли сорняками, стены облупились и сильно состарились – гадкие отношения обитателей особняка не могли не подействовать на домового, духа, что оберегал семейный очаг; суровый старик ушёл восвояси три года назад, проиграв кикиморе, что теперь часто пакостила в кухне.

Красивым оставался только луг, на котором паслись лошади. Снежно-белые животные, кроткие, хорошо объезженные – сколько нужно было выпить Виктору Воронцову, чтобы взбесить одно из этих нежных созданий?

Так думал Игорь, стоя на пороге дома и выпуская из ноздрей сигаретный дым. Вид пасущихся лошадей немного успокаивал; глядя на этих грациозных созданий, парень почти забывал, где он находится, и насколько всё вокруг ему ненавистно. Однако ничто не заглушало единственную мысль, молотком стучавшую в голове: «Хоть бы сработало, хоть бы сработало...»

– Игорёк!

Парень вздрогнул от неожиданности, уронив сигарету. Повернувшись, он увидел свою младшую сестру Андромеду. Девушки не было на церемонии, она встречала гостей и мать с отчимом здесь, в особняке, соблюдая все каноны праздника, словно и не понимая, как абсурдно всё это выглядит. Семнадцатилетняя Дрю и в самом деле казалась единственной, для кого сегодняшний день был настоящим праздником, глаза её сияли, улыбка не сходила с лица – она искренне радовалась за мать. А ещё Игорь подумал, что чем старше становилась девушка, тем поразительнее было её внешнее сходство со Светланой Воронцовой: светлые вьющиеся волосы, сегодня собранные в замысловатую причёску, бледная матовая кожа, высокий рост, стройная фигура и осанка королевы, утончённые и чуть надменные черты лица. На торжество она надела сиреневое короткое платье с пышной юбкой и чёрные замшевые туфли на высоком каблуке – в другой раз Игорь оценил бы наряд сестры, но сейчас он был не в том настроении.

– Давно тебя не видела, братик!

Игорь мягко приобнял Андромеду:

– Привет. Я скучал.

– Ты всё куришь, фу! – засмеялась Андромеда и отстранилась, посмотрев брату в глаза: – Сам знаешь, как это вредно. Вот начнутся проблемы со здоровьем, вспомнишь мои слова!

– Я сокращаю понемногу, – улыбнулся Игорь в ответ.

– И правильно делаешь! – Дро искренне обрадовалась. – Первый шаг – это важно. Ну, чего молчишь? Рассказывай, какие дела? Как учёба? Как на личном фронте?

– Всё отлично, спасибо, – лаконично ответил Игорь и перевёл тему: – Как сама? Готова к академии?

Девушка что-то быстро-быстро защебетала, но Игорь не слушал её. Он улыбался, когда Андромеда говорила о планах на учёбу, и вежливо кивал, делая вид, что то, что происходило среди многочисленных подружек Дрю, его хоть как-то интересует.

О том, что отцом Дромеды был кто угодно, только не Виктор Воронцов, Игорь догадался ещё в те давние времена, когда он хоть что-то начал понимать в подобных вопросах. Но, как бы ни ненавидел Игорь свою мать и не презирал её за измену, Андромеду парень всегда считал своей сестрой и искренне её любил, относясь к ней с той братской теплотой, о которой так мечтают девчонки. Он, как умел, старался опекать девушку и защищать от дурдома, творившегося в семье, всегда мог внимательно выслушать её быструю речь ни о чём и невольно баловал своей безотказностью. Так что, когда в этот раз парень прервал вдохновенные речи сестры, Дрю очень удивилась. Что-то спросила, но Игорь не ответил: он прислушивался к звукам в доме.

«Кажется, сработало…»

– Тшшш… слышишь? Крики…

Андромеда напрягла слух и удивлённо распахнула голубые глаза:

– Мама кричит!

– Пошли.

Войдя в зал, Игорь сразу понял, что упала последняя капля в чашу доведения матери до нервного срыва: Светлана, с головы до ног измазанная в крем и куски бисквита, пыталась придушить официанта, уронившего свадебный торт. Жених оттаскивал свою буйную жену от несчастного сотрудника обслуживающего персонала, некоторые гости толпились вокруг или пытались помочь Кононову, другие же с равнодушным видом продолжали выпивать, словно и без того участвовали в какой-то дурацкой пьесе.

Светлана повернула голову и увидела сына. Она тут же вскочила на ноги, растолкала людей вокруг себя, подбежала к Игорю и влепила парню звонкую пощёчину, испачкав кремом его лицо.

– Ты! Это ты всё подстроил!!!

Игорь невозмутимо пожал плечами:

– Интересно как? Написал в ратушу письмо от имени этого? – Он пренебрежительно кивнул в сторону перепачканного тортом отчима. – Обкормил голубей? Столкнул тебя в лужу? Как я, позволь спросить, мог всё это сделать? На расстоянии? Силой взгляда?

– У тебя есть телекинез, проклятый выродок!!! – казалось ещё чуть-чуть, и Светлана начнёт плеваться ядом. – Это из-за тебя официант уронил торт!

Голос подала Андромеда:

– Мам, Игорь не виноват. Мы разговаривали с ним на улице в тот момент, когда всё произошло. Он не мог, ему ведь нужно видеть то, что он передвигает.

– Не встревай в разговор, маленькая дрянь! – завизжала Светлана и наградила пощёчиной ещё и дочь.

Андромеда замерла, держась за щёку, и часто заморгала повлажневшими глазами – мать никогда не поднимала на неё руку.

– Не смей её бить, истеричная корова! – прошипел Игорь, но Светлана, как будто и сама сбавила пыл. Она посмотрела на Андромеду и хотела что-то сказать, но девушка не сдержала слёз и убежала наверх, в свою комнату.

– Доволен, недоносок? – выплюнула Воронцова в лицо сыну. – Этого ты добивался?

– Ты уверена, что именно меня хочешь во всём обвинить?

Игорь готов был взорваться – мать могла думать о нём всё, что угодно, но перекладывать на него свои заскоки он ей не позволит. Парень чувствовал, как разыгралась невербалка, как он перестаёт её контролировать. Как в тот день, когда он стал совершеннолетним: первый день дома после окончания учебного года, Светлана цеплялась за мелочи и нарывалась на скандал – она быстро сумела довести до белого каления. Игорь рявкнул «Заткнись!», а стул полетел уже против его воли. В тот день Игорь сломал матери ребро, и от расплаты его спас Артур, который первый догадался, что к чему, и что брат попросту не может себя контролировать.

Сегодня Игорь был близок к тому состоянию. Он знал, что где-то позади него задрожала мебель, почувствовал, как теряет контроль над телом и разумом, но вдруг его отвлёк звук отодвигаемого стула и голос одного из гостей.

– Мы, наверное, пойдём. Ещё раз спасибо за приглашение, всё было замечательно.

После этих слов приглашённый и его семья поднялись с мест и направились к выходу. Остальные гости сначала переглядывались, а потом как-то быстро решили последовать примеру. Уже через пять минут гостиная оказалась пуста.

Игорь вытер крем с лица и облизал испачканные сливками пальцы:

– Я, пожалуй, последую их примеру. Совет да любовь. Вкусный тортик.

Парень, краем уха слушая вопли матери, вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух. Дело было сделано.

Андромеда не знала, что Игорю больше не нужно видеть то, что он собирается передвигать. Достаточно лишь находиться рядом и знать расположение предметов в пространстве, а уж свой дом парень знал до последнего гвоздя. Свадьба прошла так, как было надо Игорю, но лучше от всего проделанного ему, как ни странно, совершенно не стало. Напротив, он чувствовал себя дураком. Сопливым мальчишкой, который решил напакостить учительнице за то, что та поставила ему двойку по математике. Да ещё сестра расстроилась… что ж, ей даже полезно. Может, хоть что-то убедит девчонку в том, что её мать совсем не то золото, каким Дрю её считает.