Текст книги "Роковое чувство (СИ)"

Автор книги: Elair

Соавторы: Лиса Дягилева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

«Вот дерьмо! Это что, специально так?! – Катце внутренне негодовал. – Не удивлюсь, если в этом опять окажется замешан Эм… Но он же не мог знать, что я буду здесь? Или мог?»

– Черт, – дилер выругался сквозь зубы и несколько раз попробовал потыкать кнопки на панели. Лифт не реагировал.

От резких, громких звуков блонди поморщился:

– Ты решил разнести весь лифт? Смею тебя уверить: этим ты ничего не добьёшься, если только ударами о двери ты не собираешься извлекать необходимую для поездки энергию, – в голосе чувствовалась откровенная усмешка.

Превосходно! С одной стороны, блонди был не в восторге проведения неизвестного количества времени в запертом пространстве, с монгрелом, да к тому же ещё и в полнейшей темноте, но с другой… С другой стороны лучшей возможности проверить Катце у него ещё не было.

– Скоро должны подключить альтернативные источники энергии, потерпи немного, – странным многозначительным тоном произнес Второй Консул. – Или ты боишься темноты? – серьёзный вопрос, без видимой тени шутки.

– Ничего я не боюсь, – обижено буркнул монгрел, оборачиваясь. Он не видел, где именно находится Рауль, но на всякий случай сделал несколько шагов назад – пока не уперся спиной в стену. Темнота. Замкнутое пространство. Первый час ночи. Никого на этажах. Повод более чем для паники… «Боже, даже мои крики никто не услышит. Неужели я его так сильно боюсь? Да нет, ненавижу скорее… Тогда почему мне сейчас так нехорошо, словно я не в лифте с Раулем, а в его постели?» Катце сглотнул.

– В таком случае стой спокойно и не дёргайся. От твоих нервных флюидов у меня начинает мигрень, – было сказано довольно жёстким тоном, дабы привести монгрела в чувства. «А вдруг у него эта боязнь замкнутого пространства… клаустрофобия, кажется?» Рауль бесполезно всмотрелся в темноту, но, как и ожидалось, ничего не увидел. В углу лифта что-то прошуршало и снова всё стихло. «Хм, так дело не пойдёт», – блонди шагнул в ту сторону, где последний раз слышались какие-то звуки.

– У меня еще есть дела сегодня. Я тут только зря время теряю.

Не было у Катце никаких дел, кроме как забрать некоторые бумаги из кабинета Ясона и, придя домой лечь спать.

Рауль не сдержал усмешки:

– Вы будто меня в этом обвиняете, Катце. Понимаю, вам сложно в это поверить, но я действительно здесь не при чём.

Окончательно уверившись в месте нахождения монгрела, блонди протянул вперёд руки и уже скоро упёрся ими в двери лифта, причём между ними явно кто-то оказался. Шею Рауля обожгло горячее дыхание Катце – он явно не был в восторге от сложившейся ситуации. В воздухе опять повеяло боязнью.

– Страшно?

Катце не мог в это поверить: самый ужасный его кошмар сбывался – монгрел и ситуацию проанализировать не успел, как оказался зажатым между дверью и Раулем. Сердце зашлось в бешеном ритме. Волосы блондина касались щеки Катце и от этого бежали мурашки по спине.

– Убери свои поганые лапы, Рауль, – угрожающе прошипел монгрел, упираясь ладонями в грудь блонди, и пытаясь отодвинуть от себя, или хотя бы вырваться. – Я не верю ни единому твоему слову. Какого черта тебе надо?

Неразумно было злить блонди на уровне восемьдесят седьмого этажа в замкнутом пространстве три на четыре метра – все равно, что льва за усы дергать, сидя с ним в одной клетке – но озлобленность Катце в стрессовой ситуации рванула наружу, наплевав на все.

– Я сказал, пусти меня.

Рука блонди медленно оторвалась от двери лифта и так же медленно легла на шею монгрела, чуть сдавив горло, дабы Катце лучше осознал собственные ошибки.

– Следи за своим языком, монгрел… Вырвать его дело нескольких секунд, а вот восстановить будет сложнее. Так что не делай глупостей.

Темнота действовала странно – не смотря на все попытки Катце вывести его из себя, хотелось прижать его крепче, сдавить пальцы на горле сильнее и…что-то ещё. Блонди нахмурился: это явно не входило в его планы. Но как ни парадоксально – сама эта ситуация тоже в них не входила, но всё же она есть, и надо признать: весьма приятная ситуация. Руки монгрела упирались Эму в грудь, неосознанно сжимая и разжимая пальцы – это было странно… странно приятно. От пальцев тепло перетекало в кровь, заставляя её бежать быстрее. Рауль понял чего он хочет: снова коснуться губ монгрела своими. Разбираться в природе этих желаний блонди не хотелось, он просто сделал что хотел, игнорируя вцепившиеся в него пальцы и не убирая руки с горла Катце.

– Ммм… мм… – протестующие стоны монгрела лились на губы Рауля. Оцепенение, постигшее поначалу дилера, медленно перерастало в осознание, что Катце снова оказался в неприятностях по самое – «не хочу». Он предпочел, чтобы Рауль разозлился и ударил его, а не целовал. Но хуже всего было то, что пальцы блонди на горле Катце выдавали серьезность намерений Второго Консула, а ненависть душила дилера гораздо эффективнее блондина. Даже ложась под кого попало в Раная-Уго, Катце не чувствовал ТАКОГО унижения – Рауль с самым последним пэтом не обращался так жестоко, как с ним. «Да… Да как он может?! После того, что было! Сволочь! Ненавижу!» – повторял он мысленно снова и снова, сгорая от обиды. Пальцы Катце вцепились в сьют Рауля так, что ткань затрещала.

– Ммм…

Монгрел сопротивлялся слабо, не имея возможности возражать – было ли это причиной стальной хватки блонди или же его действий Рауля не особо интересовало, главное он получил то, что хотел, и самое главное – так как хотел.

Блонди оторвал вторую руку от стены и обнял Катце за талию, прижимая собой к двери и пресекая все попытки к сопротивлению. Рука чуть сильнее сжала шею, но тут же расслабила пальцы – и ещё раз, и ещё – своеобразный способ почувствовать полный контроль над Катце, над всем, включая дыхание. Движения губ на контрасте были мягкими, почти нежными – язык изредка пробегал по судорожно сжатым губам, несильно надавливая, губы касались уголков рта, верхней губы, нижней.

Катце был вынужден признать, что Рауль стал целоваться намного лучше – мягче, терпеливее… с чувством? Поймав себя на этой отвлеченной мысли, монгрел едва не взвыл от злости. «Да пусть хоть в любви признается, хоть убьет, я не стану принадлежать этому ублюдку! Хватит! Мне все равно – лишь бы не с тобой, Рауль!» Катце не выдержал и словно озлобленная собака укусил блонди за губу – привкус крови во рту словно облегчил его страдания. Катце всего лишь хотел остановить Рауля, хотя его поступок был с родни самоубийству. Почему-то вспомнился тот день, когда он в последний раз видел Ёхито, когда Рауль, нашел выход для своей злобы в жестокости. Катце не мог простить ему Раная-Уго.

Почувствовав резкую боль, блонди отпрянул, но не выпустил монгрела из своей стальной хватки. На губах был вкус крови. Раулю не надо было долго думать, чтобы понять: откуда он. Невидимо нахмурившись в темноте больше из-за того, что его прервали, а не из-за боли, Советник наотмашь несколько раз ударил Катце по щекам той рукой, что ранее сжимала шею. Посчитав, что этого вполне достаточно, Рауль вернул прежнюю позу, давая Катце почувствовать на вкус свою кровь снова. Несколько раз пробежавшись по губам монгрела языком, блонди сильно прикусил нижнюю, своеобразно выражая месть и смешивая кровь между собой.

– Символично, правда? – едва оторвавшись, твёрдо зная, что Катце поймёт правильно.

«Символично? Это что еще за намеки?» Лицо монгрела горело от пощечин. Когда первая из них обрушилась на него, Катце инстинктивно зажмурился. Потом была вторая. Третья. Монгрел чувствовал, как сквозь ресницы пробиваются слезы – он не плакал, это происходило само собой. Рауль снова побеждал в их поединке и, целуя дилера во второй раз – доказывал свое превосходство. Катце чувствовал, что вот-вот сломается и уступит. «Я безвольная и дешевая шлюха… С такими делают, что хотят и когда хотят. Я сам во всем виноват…»

– Нет, Рауль, – голос дилера дрожал и срывался. – Просто еще одно доказательство того, какая ты мразь.

Катце тяжело дышал. Он снова зажмурился, ожидая новых побоев.

Удивительно, но блонди просто пропустил эту реплику мимо ушей – не до того было. Сжав пальцы на шее чуть сильнее, Рауль вынудил Катце разжать зубы и приоткрыть рот, тут же скользнув туда языком. Рука, до этого неподвижно сжимавшая талию монгрела, чуть ослабла, и ладонь медленно пробралась под свитер и рубашку, коснувшись обнажённой и неожиданно горячей кожи.

Эм улыбнулся сквозь поцелуй:

– Я уже и забыл: какого это, – произнес Эм едва различимо, но с расчетом, что Катце услышит.

От прежней грубости не осталось и следа – рука просто лежала на шее, ничуть не сдавливая, а лишь поглаживая нежную кожу круговыми движениями пальцев, ладонь второй руки осторожно ласкала кожу спины и поясницы. Рауль будто забыл и об укусе и словах монгрела.

Это уже было чересчур – тело дилера отвечало на ласки блонди внутренней дрожью – у Катце слишком давно никого не было, он не мог с этим ничего поделать. Орать на Рауля хотелось как никогда, но блонди предусмотрительно нашел способ заставить монгрела заткнуться. Глубокий поцелуй внушал ощущение нереальности, ноги Катце едва не подкашивались. Настойчивость блонди уже не пугала – она убивала. «Зачем он говорит такие вещи таким мягким голосом? Это ложь. Это обман. Он снова добьется своего, а потом посмеется и бросит. Почему ты так жесток со мной? Что я тебе плохого сделал, Рауль?»

Катце напрягся, уже не пытаясь сопротивляться. Он не собирался сдаваться, просто – слишком много эмоций – пьяных, злых, неожиданных, слишком много мыслей, зачастую несвязных и пустых, слишком много воспоминаний. Ему нужна была передышка для того, чтобы собраться силами и поставить точку во всей этой истории раз и навсегда.

Катце понемногу расслаблялся: пальцы уже не так впивались в одежду Советника, губы полностью расслабились и, хотя ещё не отвечали на поцелуй, но уже были готовы к этому, дыхание было неровным и шумным. Отпустив, наконец, губы дилера и давая ему возможность вздохнуть свободнее, Рауль провёл языком по шее монгрела – по едва различимой нитке артерии, чувствуя под ним частый пульс. Пальцы соскользнули с шеи и присоединились к тем, что исследовали кожу под рубашкой. Пользуясь почти невменяемым состоянием Катце, блонди подцепив свитер с рубашкой за края, быстро стянул их через его голову и отбросил куда-то в сторону. Возможный холод был устранён тут же прижавшимся горячим телом Второго Консула. Губы Эма коснулись ключицы, а затем снова вернулись на шею. Рауль не стал удерживать руки монгрела, желая показать, что не опасается его действий.

– Пусти, – никакой уверенности в голосе дилера не было. – Я не хочу…

Его жалкое мнение как всегда игнорировали. Катце пришла в голову совершенно зверская идея – ударить Рауля по лицу, но он почему-то не сделал этого. Собраться духом в таких условиях, казалось чем-то с родни чуду – поцелуи блонди были странными, Катце чувствовал это кожей. Эм целовался так, будто соскучился – и в это хотелось верить… Но Катце был бы полным идиотом подавшись на свои очередные иллюзии. Один раз все это уже было. Тогда Катце думал, что Рауль взбесился из-за Ёхито, потому что ревновал, но потом монгрела привезли в Раная-Уго, заперли, и в первый же вечер выволокли на помост. Но даже после этого, сидя на грязном полу свой комнатушки, Катце долго смотрел на дверь – он был уверен, что Рауль побесится, но отойдет, вернется за ним. Покуражится ради приличия своим могуществом, но простит. Проходили дни, тянулись недели, а Эм не пришел. Лишь тогда Катце осознал вес ужас своего положения, но все его физические страдания не шли ни в какое сравнение с болью, которая выжигала сердце. По ночам Катце часто просыпался с криком на устах, и всегда это было лишь одно слово – «Рауль».

Тогда он любил Рауля, а сейчас ненавидел Второго Консула до умопомрачения… Или наоборот?

– Если ты не отпустишь меня, я сделаю так… что об этом узнает Юпитер, – последний козырь в этой игре был выложен. Если Эм не остановится, Катце больше ничего не сможет сделать. Иногда страх перед своими собственными чувствами толкает на необъяснимые и страшные поступки. Возможно, в этом они с Раулем были схожи, а возможно, что и нет. Так или иначе, но Катце сейчас рискнул жизнью только ради того, чтобы снова не попасть в сети собственных эмоций и ощущений.

Рауль Эм многое мог предугадать в этой жизни: скачки цен на топливо, экономическую, социальную и военную политику практически любой из планет, даже безумные решения Первого Консула в последнее время не были неожиданностью, но это заявление Катце вызвало нечто сродни шоку – блонди ну никак не мог представить себе эту картину: монгрел жалуется Юпитер на приставания и недостойное поведения одного из её детей. Попахивало абсурдом и вконец расстроенными нервами. «Он, видимо, всё-таки повредился рассудком в Раная-Уго, – со странным чувством признавал Эм, – или… просто пытается выгадать время. В таком случае можно сыграть в ещё одну увлекательную игру. В конце концов, ничто так сильно не интригует, как существенная угроза в твой адрес».

Рауль оторвался от шеи Катце и поцеловал кожу под мочкой уха.

– Угрожаешь мне? – шёпот куда-то в волосы. – Думаю, после того как Ясон завёл себе монгрела, её уже ничего не удивит… Мне даже нотационного разговора не будет, а вот себя ты подставишь под удар…Тогда у тебя есть все шансы для того, чтобы остаться в Раная-Уго навсегда.

Рауль откровенно блефовал – он и представить не мог, что об этом кто-нибудь узнает, особенно Юпитер. Эм опасался не столько нейрокоррекции или других чрезвычайных мер, сколько того, что об этом станет известно в Эосе. Нет, этого допустить никак нельзя. А лучший способ устранить такую угрозу со стороны монгрела – просто показать своё безразличие к ней.

– Я… не хочу этого делать с тобой, – Катце все еще упирался ладонями в грудь Рауля, пытаясь отстранить. В ответ на угрозу блонди и бровью не повел, и монгрела заполняло отчаяние. Катце судорожно вздохнул. – Какое тебе удовольствие от того, кто готов вернуться в ад, лишь бы не спать с тобой? Ты уже угробил меня. Что мне еще терять? – Катце отвернулся от губ блонди. – Отпусти меня, – твердо сказал он.

Игнорируя, в общем-то, достаточно слабые сопротивления Катце так же, как и его слова, Рауль переместил своё тело так, чтобы монгрел не смог сильно вырываться из рук Второго Консула и, раздвинув его ноги коленом, прижался плотнее. Пальцы рук осторожно водили по обнажённым ребрам Катце, периодически: то вызывая щекотку, то чуть надавливая. Губы вернулись к исследованию шеи, иногда покусывая нежную кожу на ней и тут же зализывая остающиеся следы языком. Казалось, Эм не слышит и не чувствует всех протестов Катце, сосредоточившись лишь на исследовании принадлежащего ему тела, хотя, возможно, это было нечто гораздо более сильное, чем простое любопытство учёного.

«Я больше не могу, – измучено подумал монгрел. – Остановись, Рауль… Ну, пожалуйста…» Сил сопротивляться больше не было. Закусив губу, Катце просто отдался на милость судьбе. У него уже в ушах звенело, темнота укрывала надежно и беспощадно. Почувствовав колено Рауля между ног, монгрел тихо застонал и неожиданно для себя прикрыл глаза. Ему было скверно и противно, но признать все-таки пришлось: он хотел Рауля. Когда это случилось? Возможно минуту назад, а возможно еще тогда, когда он, содрогнувшись, переступил порог лифта. Значение не имело уже никакого. Катце медленно разжал пальцы, что цеплялись за одежду на груди Консула – этот жест выдал его с головой.

Блонди всё более увлеченно ласкал Катце, уже периодически забираясь пальцами под пояс брюк, однако, пока не пытаясь их снять. «Если так пойдёт и дальше, я просто не сдержусь и…» – что – «и» додумать не получилось – Рауль нашёл губами губы монгрела и окружающая их темнота, казалось, хлынула в сознание не оставляя ни одной чёткой мысли. Эм всё меньше и меньше мог себя контролировать – ещё немного и… Краем, ещё способного функционировать слуха он услышал звук запуска дополнительных реакторов подачи энергии. Блонди уже не понимал: рад ли он им, или ненавидит за столь неудачно прерванное событие. Чувства и эмоции находились в полнейшем хаосе, Раулю нужно было время, чтобы понять, что делать или чего не делать дальше. Но, не смотря на своё состояние, блонди просто не мог не сделать одной вещи:

– Пока достаточно, – тёплый шепот в губы непонятно почему не дрожащим голосом и Эм резко отпустил Катце, отступая к противоположной стене – как раз туда, где и стоял до отключения света.

Через мгновение в лифте зажглось освещение и когда глаза привыкли, монгрел смог увидеть невозмутимо стоявшего блонди, в котором лишь едва заметно прокушенная губа говорила о том, что Катце ничего не привиделось.

– Мне на девяносто девятый, пожалуйста, – абсолютно невозмутимым тоном проговорил Эм, спокойно глядя на полураздетого в ярком свете монгрела.

Катце как-то обреченно смотрел в глаза Рауля и пытался отдышаться. Блонди отпустил его, но особой радости от этого не прибавилось, даже чувство триумфа отсутствовало напрочь. На щеках местами все еще алели следы пощечин. «Пока достаточно…» – эти слова добили последнюю надежду на то, что Катце больше не интересует Эма, как любовник. Происшествие в лифте – далеко не конец, но ведь эксперимент окончен… Пытаться понять: зачем Рауль снова взялся за это, было невозможно. Катце, кажется, только что для себя решил, что в ближайшем будущем сам сбежит из Танагуры.

Монгрел опустил глаза и, отойдя в сторону от дверей, стал смотреть в пол. В углу валялась его одежда, но дилеру было плевать. Когда же двери открылись, и Рауль вышел из лифта, Катце осторожно сполз по стене на пол, достал из кармана сигарету и закурил.

* * *

Рауль осторожно открыл дверь и вошёл в квартиру Катце, тут же невольно поморщившись – она было прокурена, очень сильно прокурена. «Так можно и рак лёгких заработать, – невольно подумал Советник, но тут же одёрнул себя, – мне нет до этого дела».

Блонди практически не представлял: зачем он здесь. Хотелось увидеть Катце, почувствовать его эмоции будто свои. Всё? Наверное. Впрочем, в отношениях с этим монгрелом Эм давно забыл про планирование ситуаций заранее, раз за разом предпочитая импровизировать – так куда интереснее.

В квартире было пусто, но за одной из закрытых дверей слышался шум воды. Улыбнувшись своим мыслям, блонди прошёл в комнату – очевидно служившую Катце спальней – и сел в кресло в углу, решив немного подождать. Затененность места позволяла ему до поры до времени оставаться невидимым от случайного взгляда.

Катце вышел из душа в одном полотенце, небрежно держащемся на бедрах. По пути из прихожей он прихватил пачку сигарет и сумку с документами, которые намеревался просмотреть перед сном. Монгрел прошел до постели и положил бумаги на прикроватную тумбочку, он достал из пачки сигарету, из ящика – зажигалку, и не без удовольствия закурил. Катце сильно устал сегодня, но душ и сигарета помогли снять напряжение.

– Так, посмотрим, что у нас там, и спать.

Катце небрежно стащил полотенце с бедер, уселся на кровать, по-турецки скрестив ноги и прикрывшись до пояса одеялом. Он сосредоточено перечитывал документы, время от времени стряхивая пепел в пепельницу на тумбочке.

Рауля монгрел не заметил – в принципе, именно на это Эм и рассчитывал, но увидеть лицо монгрела в тот момент, когда он поймёт, что не один в этой комнате хотелось всё сильнее. Позволив себе ещё немного полюбоваться на небрежно расслабленную позу Катце, Рауль тихо, но отчётливо в тишине комнаты, произнёс:

– Надо же, а ведь ты умеешь расслабляться и без принуждения… Вот уж ни за что бы не подумал, – полумрак комнаты хорошо скрыл усмешку.

Услышав до ужаса знакомый голос, монгрел вздрогнул от неожиданности и выронил сигарету прямо на бумаги – пепел рассыпался по белым листам. Катце повернулся – да так и застыл – в кресле сидел высокий человек, и хотя полумрак скрывал черты его лица, фигура, длинные волнистые волосы, и манера держаться говорили красноречивее любой визитной карточки.

– Р… Рауль? – Катце выглядел по-детски испуганным и не мог связать даже двух слов. Ощущение чего-то нереального заполнило разум. Второй Консул Амои в квартире монгрела?! Ночью?! Один?! Должно быть именно сегодня наступил конец света. Катце попытался вспомнить, а не говорили ли чего-нибудь подобного в дневных новостях? Да вроде нет.

Потянуло дымом, маленький стремительный огонек разрастался в руках монгрела – он словно привел Катце в чувства.

– Черт! – дилер отшвырнул бумаги в сторону и, схватив подушку, затушил ею зарождавшееся пламя. Это были документы на партию пэтов в Мидас.

Обнаженный растерянный монгрел на постели, обгоревшие бумаги вперемешку с одеялом и золой, загубленная сделка на 2 миллиона кредитов, исполненный дикого оцепенения взгляд – к таким нерадостным результатам привел визит Второго Консула к Катце.

Рауль, конечно, был невысокого мнения относительно монгрелов, но вот подобной несдержанности от Катце никак не ожидал. Ситуация одновременно вызывала желание снисходительно усмехнуться и презрительно хмыкнуть. Блонди не выбрал ни первое, ни последнее, а просто внимательно смотрел на обнажённого и до крайности потрясенного дилера. «Сильно он меня боится», – вдруг возникла в голове мысль, которая неожиданно стала неприятной.

– Ты всегда так реагируешь на гостей, Катце? Или это проявляется только по отношению ко мне?

Блонди, не смущаясь, пристально смотрел на обнажённое тело монгрела так, что это чувствовалось кожей.

– Или ты меня боишься? – странная улыбка.

– Нет. Я просто… – Катце сглотнул и с большим трудом изобразил спокойствие. Сердце в груди частило, как у зайца. – Просто это неожиданно. А что ты… то есть, что ВЫ тут делаете? – Катце схватил одежду со стула и начал наспех одеваться. Им правило отнюдь не стремление соблюсти приличия – Катце вдруг почувствовал острое желание защититься – одеждой, этикетом, официальным тоном. – Простите за такой вид. Я не знал, что вы придете, господин Эм.

«Зачем он так на меня смотрит? У него взгляд хищника… и манеры кстати тоже. Не видел я тебя месяц, Рауль, и еще столько бы не видеть».

Монгрел кое-как натянул одежду. Жаль. Раулю куда приятнее было бы беседовать так, как есть. Но, увы, стеснительностью монгрелы обладали ровной в той же степени, что и наглостью – и сферы их применения, к сожалению, постоянно путали.

– Да вот, решил заехать-узнать как у тебя дела. Поскольку ты меня явно избегаешь… – всё та же милая улыбка, хотя в темноте всё равно не видно. – Ничего страшного, – небрежный жест рукой, – ваш вид меня нисколько не смущает, так что могли бы и не стараться, – тонкий намёк на одежду.

Рауль всё так же сидел в кресле, и казалось, вообще не собирается из него подниматься.

– Так значит, здесь ты живёшь, – после нескольких секунд молчания, заключил Советник. – В Кересе – не самый плохой вариант.

Эм сознательно тянул время – нужно было решиться на одно действие, и от того как он это сделает, будет зависеть дальнейшее положение вещей. Блонди не спешил, желая растянуть удовольствие. Причём не только для себя.

– Вам известно, как живут люди в Кересе? – неожиданная и издевательская ухмылка в потолок.

«Вот те раз! Рауль заехал узнать как у меня дела? Определенно конец света, либо…» – Внимательный взгляд устремился в сторону блонди. – «Он не за этим приехал… И как сбежать? Может больным прикинуться? Явно избегаю… Избегаю? Да конечно избегаю! Разве могло быть по-другому?»

– Вы не перестаете меня удивлять, господин Эм, – Катце присел на постель, продолжая насторожено смотреть на блонди.

– И чем же я вас удивил? – спросил Эм с притворным любопытством.

– Ваша осведомленность, сама по себе удивительна, – ответил монгрел, явно припомнил Эму историю с борделем Минос.

«Стоит только намекнуть на неделовые отношения, как он начинает дерзить, – Второй Консул Амои мысленно продолжал анализировать поведение монгрела, – что за интересная реакция? Блажь? А может быть просто попытка защититься?» Блонди задумчиво оценивающе посмотрел на Катце. «Лучшая защита – есть нападение, так, по-твоему?.. Увы, мой мальчик, со мной это далеко не так». Увлечённый собственными мыслями, блонди даже не заметил, как «мальчик» стал «его».

– Хм… Да, я знаю какие условия жизни в Кересе, – он пожал плечами, не считая этот аспект достойным внимания. – Отчёты мне пишут регулярно, но это, если честно, меня не особо интересует.

Катце облизал губы и отвернулся – всего на миг, только чтобы не дать Раулю заметить, что он нервничает. И опять эта дрожь… Катце знал, что рано или поздно Рауль прикоснется к нему, но он даже не подозревал, насколько сильные ощущения может вызвать только одна мысль об этом! Монгрел сделал глубокий вдох. «Не смей думать об этом, Катце. Нельзя хотеть такое чудовище. Вспомни, что он сделал с тобой». Последующие воспоминания о Раная-Уго привели монгрела немного в чувства. Во всяком случае, отвлечься от мысли об обнаженном блонди в своей постели получилось весьма удачно.

– Что же вас интересует?

– Что интересует? – повторил вопрос Рауль. – Ты, – тихо хмыкнув, ответил он – будто показывая несостоятельность и даже глупость очевидного ответа.

А Катце еще минуту назад думал, что его ничем не удивить. «Ты…» – мысленно повторил он, словно пытаясь осознать смысл этого слова… и не мог. «Ты…Я… Мы…» Нет, не получалось. Если бы Рауль сказал ему такое раньше – ещё до истории с Ёхито, наверное, Катце просто бы подошел и нежно поцеловал его в губы, а потом бы отдавался ему с желанием, даже наплевав на то, что это был эксперимент. А что сейчас?

Проигнорировав откровенное хамство монгрела, блонди встал. Эм намеренно направился к постели Катце, но в самый последний момент свернул и остановился у стены с картиной. Рауль долго смотрел на полотно, покрытое, очевидно, масляными красками. Он не особо разбирался в живописи, но картину с Терры сразу узнал.

– Зачем она тебе? – казалось бы, просто вопрос.

– Мне просто нравится, – спесь монгрела сошла на нет так же, как и страх. Стало просто тоскливо, и Катце снова потянулся за сигаретами. Однако он так и не закурил.

Оторвавшись от картины, блонди пристально взглянул на понурого Катце – тот сгорбившись, смотрел куда-то себе под ноги и нервно теребил в руках уже ни на что не похожую сигарету. Рауль нахмурился – в этом состоянии монгрел нравился ему ещё меньше чем в озлобленно наглом. Намного меньше. Не особо отдавая отчёт своим действиям, блонди тихо подошёл к кровати дилера и забрал у него из рук то, что осталось от сигареты, выкинув её в пепельницу.

– Ты слишком много куришь, – нейтрально, – ещё немного и может начаться рак, а это достаточно неприятная болезнь.

Рауль стоял рядом с постелью, просто глядя на склонённую рыжую макушку перед ним. Что делать дальше? Пока ответа на этот вопрос Рауль Эм не знал.

Катце поднял заинтересованный взгляд на блонди, стараясь скрыть за ним свои истинные чувства: напряжение, ожидание… А чего он ждет? Пока его снова начнут бить? Монгрела передернуло даже не от этой мысли, а от осознания того, что он не шарахнулся от Рауля. И все же, осторожность никому не мешала. Дилеру даже в какой-то момент показалось, что Рауль продолжает свой проклятый эксперимент.

Катце медленно поднялся и немного отступил назад – словно не от испуга, а чтобы дать блонди больше личного пространства. В зеленых глазах Рауля проскальзывало что-то незнакомое.

– Такие мелочи не должны заботить Второго Консула Амои.

Рауль хмыкнул.

– Зато они должны волновать обладателя этих самых лёгких. И если он не в состоянии осознать последствия самостоятельно, это приходится делать кому-то ещё, – тон и настроение голоса совершенно не угадывалось – то ли блонди просто рассуждал, то ли откровенно смеялся над монгрелом, а возможно – и заботился.

Заметив маневр Катце, Рауль усмехнулся:

– И всё же боишься… И зря, – неожиданно пожал плечами он, – играй по правилам и бояться будет нечего. Абсолютно, – сделав ударение на последнее слово, блонди пристально посмотрел на монгрела, ожидая верной или, как в большинстве случаев, неверной реакции.

– По чьим правилам? – монгрел подозрительно прищурился. Его настроение становилось все хуже.

– По общеизвестным, – усмешка, – и общепризнанным.

– Ты столько раз давал мне повод бояться тебя, Рауль, что я уже ничего другого не умею. Ты пришел, чтобы снова поиздеваться надо мной? – во взгляде Катце читался упрек. – Предположим, что так… Твое настроение улучшается от этого, Рауль? Что ж, я рад, что хоть на что-то я гожусь. Ты все равно сделаешь это со мной… Не вижу смысла – тянуть. – Катце сделал резкий шаг вперед и приблизился к Раулю вплотную. – Только не говори, что тебе не безразлично то, что я курю, или я сам… Это жестоко.

На миг растерявшись, когда монгрел шагнул к нему, Эм быстро взял себя в руки. Он с непонятным чувством слушал признания монгрела. «Так вот как ты это всё воспринимаешь?.. Интересно, начни ты говорить о своих чувствах и эмоциях раньше, всё было бы как-то иначе?»

Блонди пристально, практически не мигая, смотрел на Катце, не прерывая его речь и не пытаясь помешать признаниям. «Ты глупый, Катце… Не смотря на то что прожил не так мало, ты по-прежнему уверен в том, что в жизни всё либо чёрное, либо белое, а на самом-то деле всё серо, просто с разными оттеками».

– Жестоко говорить то, что думаешь? – прозвучало странно спокойно. – Интересный у тебя взгляд на вещи, Катце. Как-нибудь объяснишь его суть?

Пользуясь близостью, одна рука легко легла монгрелу на талию, ненавязчиво привлекая ближе к себе, а пальцы второй погладили шрам на щеке. Взгляд блонди был отрешённо-спокойным, пожалуй, такого выражения на лице Рауля Эма не видел никто и никогда.

– Жестоко говорить о том, чего не чувствуешь, – взгляд Катце невольно скользнул по губам Рауля, а затем – в сторону. Блонди раньше никогда не касался его так нежно – словно соблазняя – это было странно и в то же время завораживало. Спокойствие и мягкость Рауля гипнотизировали монгрела.

«Я, должно быть, веду себя, как последний идиот», – Катце закусил губу, задумчиво глядя на картину, висящую на стене. «Зачем я подошел к нему сам? Я же не хочу этого – не хочу его объятий – таких крепких и властных, не хочу его поцелуев – горячих, пьянящих, не хочу его откровенных ласк и мягкого голоса. Не хочу. Но если так, то что я делаю?»

– И глупо говорить то, чего не понимаешь, – тихо произнёс Рауль, будто подводя итог всему вышесказанному.

Катце никак не сопротивлялся физически, но вот морально был в смятении. Он отводил взгляд, пряча свою душу от блонди и, очевидно, опять убеждая себя в том, что всё как-нибудь само собой решится.