Текст книги "Роковое чувство (СИ)"

Автор книги: Elair

Соавторы: Лиса Дягилева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Тем не менее, боль и тоска не покинули его – словно всегда ходили рядом, выжидая свободной минутки для новых пыток. Монгрел в конец извелся – и свидетельством тому было его странное задумчивое поведение. За последние две недели его трижды чуть не сбила машина – только потому, что он обзавелся привычкой – переходя улицу не смотреть по сторонам. Он слишком часто слышал в свой адрес: «Придурок, смотри на дорогу!» или «Ты псих? Жить надоело?! Надоело, иди – удавись!» Катце никак не реагировал на эти вопли, что злило горе-водителей еще больше. Если работы не было, монгрел покидал свой подвал и бесцельно бродил по улицам Кереса, не взяв с собой оружия. К несчастью в этом богом забытом месте его знала «каждая собака». Катце неосознанно искал смерти – даже, когда он чистил бластер, то не удосуживался активировать предохранитель, или хотя бы, не держать его дулом к себе. А вот сама смерть, похоже, была очень занята, и ей – как и Раулю Эму – не было до Катце никакого дела. Мысли о самоубийстве в голову не приходили – Катце считал это слабостью, а ему сейчас нужно было быть сильным – просто пережить. Получалось без изящества и из ряда вон – плохо. Его любовь к Раулю за последние месяцы изменилась – стала другой, и Катце отчетливо осознавал это. Он больше не терзался чувством ревности к Стоуну, не злился на Эма ни за сломанную руку, ни за сломанную жизнь. Катце словно прозрел – ясные мысли и странное желание: «Если Ему хорошо – пусть делает, что хочет». Это было не безразличие, а почти цель собственного существования. Сейчас, вспомнив, как Второй Консул Амои впервые напоил его афродизиаком, Катце отчего-то улыбнулся.

Тихое шуршание гравия от потока теплого воздуха аэромобиля отвлекло от мыслей о любимом Блонди.

Черная лакированная машина притормозила, едва поравнявшись с монгрелом задней дверцей – они остановились одновременно. Тонированное стекло опустилось почти с музыкальным скрипом – запах дорогого парфюма и конфет потянулся наружу. В машине было темно, и Катце не мог толком разглядеть человека, сидящего внутри.

– Господин Катце? – мягкий насмешливый голос.

– Да.

– Садитесь в машину, у меня есть для вас ценная информация.

Замок щелкнул, дверь приоткрылась – словно уже не приглашение, а приказ.

– С кем имею честь разговаривать? – Катце особо не торопился выполнять просьбу. С заднего сидения аэромобиля на него смотрел брюнет лет тридцати, с серыми глазами. Пожалуй, его можно было назвать симпатичным, если бы не острый прямой нос, явно не гармонирующий со сглаженным подбородком и широкими скулами. Незнакомец был одет в очень дорогой костюм, в руках держал деревянную трость с круглым набалдашником – вальяжная поза предавала ему вид человека самоуверенного и наглого.

– Мое имя вам ничего не скажет, – приветливо улыбнулся незнакомец. – А вот кое-что любопытное о Консуле Амои вы узнать можете… Разумеется при определенных условиях.

Упоминание о Блонди Катце не понравилось – монгрел насторожился. Поразмыслив с минуту, дилер не выдержал и, позволив своему любопытству взять верх, сел в машину.

– Вот и прекрасно, – ехидная улыбка начинала раздражать. – Люблю деловых людей… Трогай!

Шофер, чье лицо невозможно было разглядеть за ширмой, нажал на газ, направляя аэромобиль в сторону Мидаса. – Хотите чего-нибудь выпить, Катце?

– Давайте – к делу, – монгрел нахмурился и вытащил сигарету изо рта.

– Что ж, как скажете…

Люди смотрели друг на друга – изучая и выискивая слабые места оппонента. Напряжение ощущалось во всем: в движениях, в словах, в самом воздухе.

– У меня есть информация, которую я хотел бы продать. Поразмыслив, я пришел к выводу, что лучшего покупателя, чем вы мне не найти.

– Что за информация?

– О покушении, – ухмылка и пауза, – на Консула Амои.

У Катце в груди похолодело, и все же:

– Вы блефуете, – почти безразлично. – Даже если это – правда, я слабо представляю себе человека, который отважится на такое. Это невозможно.

– Что невозможно человеку, под силу организации, господин Катце, – невозмутимо. – Эта организация вам известна очень хорошо.

– Кто вы?

– Хм, – усмехнулся незнакомец, начиная размерено поглаживать большим пальцем набалдашник своей трости. Во взгляде этого человека было столько коварства и хитрости, что Катце забеспокоился – он абсолютно точно понял: брюнет не лжет. – Скажем так, я заинтересованное лицо в области своей выгоды. Федералы возлагают большие надежды на это покушение. Дата и место уже определены. Нужные люди будут там в нужное время. Вы можете либо способствовать этому и отказаться от моего предложения, либо предотвратить непоправимое.

– Ваше предложение? – наиграно изумился дилер, плохо скрывая злость. Его пытаются шантажировать таким идиотским способом? Глупо и не осмотрительно. – Любопытно. А кто вам сказал, что я вообще буду торговаться?

– Ну, ну, господин Катце, не стоит делать поспешных выводов, – все та же вежливая улыбка, только во взгляде проступает раздражение. – Я, как и вы, сейчас очень сильно рискую, ввязавшись во все это. Неужели вы думаете, что я стану лгать ценой собственной жизни?

– Не знаю. Поживем – увидим, – холодно заметил Катце, закуривая. – Предоставьте мне факты, назовите цену, а я решу: стоит ли это того, или нет.

Человек достал из пакета, что лежал на сиденье рядом с ним, небольшое устройство, напоминающее видом серебристый диск, и нажал кнопку в центре. Голос, зазвучавший в машине, был хриплым, местами к нему примешивались посторонние шумы. Люди на повышенных тонах обсуждали свои планы:

– Все готово. Уже скоро на одного Блонди в Танагуре станет меньше, господин…

– Будьте осторожны. Любая ошибка нам всем будет стоить жизни. Помни… одним выстрелом и сразу. Потом активизируется защитное поле.

– У нас все просчитано. Консул Амои даже понять не успеет ничего, как его мерзкий труп закопают… Мы всех их перестреляем, если потребуется…

Запись прервалась на длительном шипении. Не сложно было догадаться, что собрана она была отрывками, и ни дата, ни время, ни – что еще хуже – имя жертвы в записи не прозвучало.

Катце снова закурил, пытаясь скрыть за затяжкой глубокий вдох. Спокойно глядя на незнакомца, он молчал.

– Итак, – брюнет начал первым, – вы желаете знать продолжение?

– Что вы хотите получить?

На лице незнакомца расплылась довольная улыбка.

– Мне нужны чертежи и документы, касающиеся последних разработок военных Танагуры. Система Эс-478 – б. Вам это о чем-нибудь говорит?

– Я не занимаюсь военными разработками…

– Но вы имеете доступ к системе безопасности. Не так ли, Катце? Для вас это не составит труда. Одни ценные сведения в обмен на другие… Честная сделка, не правда ли?

Монгрел зло усмехнулся.

– Вас послушать – подумаешь, что весь Ниил Дартс – это сборище тупоголовых хакеров-любителей. Неужели вы наивно полагали, что я буду взламывать систему защиты Танагуры, чтобы достать вам то, что вы просите? Я еще не спятил.

– Господин, Катце, – брюнет стал неожиданно серьезен, – нам обоим хорошо известно, кто возглавляет эту организацию. Я не говорил, что будет просто. Я всегда уважал господина Минка и поражался его способности контролировать на этой проклятой планете всех и вся. Можете мне не верить, но в глубине души я буду искренне сожалеть о его гибели.

– Значит покушение планируется на Первого Консула? – Катце неожиданно зацепился за эту мысль, испытав весьма двоякие чувства – облегчение от того, что это не Рауль, сожаление – если жертвой федералов станет Ясон.

Брюнет рассмеялся:

– А вам бы этого хотелось? Вы неосторожны, Катце. Я не говорил, что это будет Первый Консул. Я просто сказал, что мне будет жаль, если это окажется он. С той же вероятностью это может быть – Второй Консул Амои. Он мешает федералам не меньше Первого. Правая рука Ясона – его гибель сильно пошатнет эффективную работу Минка, а соответственно и самой Юпитер. Кроме того, его легче убить. На рынке изменятся котировки, в Мидасе начнутся волнения, монополия Танагуры на торговлю пэтами окажется под большой угрозой. А кое-кто неплохо нагреет на этом руки.

Катце побледнел. Он понимал, что ситуация очень скверная прежде всего для него самого. Чтобы достать документы ему придется взломать систему защиты и украсть засекреченные сведения. В Ниил Дартс работали лучшие программисты и хакеры Амои и скорее всего они вычислят вора за пару минут. Совать башку в петлю монгрелу не очень хотелось – сейчас он мог откровенно послать сидящего напротив него человека куда подальше и просто уйти, но мысли вертелись вокруг Второго Консула. Катце испугался за него – сильно. Ему было плевать на рынок, на все политические, экономические или социальные передряги, но жизнь Рауля для него оказалась важна, как ничто другое. В груди все сжималось от одной мысли, что Рауль может погибнуть.

– Хорошо, – стараясь не выказывать волнения, проговорил он. – Я согласен на ваши условия. Через три дня я достану вам нужную информацию…

– Нет, – неожиданно перебил незнакомец и, увидев недоумение на лице дилера, снисходительно усмехнулся: – У вас двадцать часов, не больше.

– Вы смеетесь. Все подготовить и взломать систему за двадцать часов невозможно.

– О ваших способностях ходят легенды, господин Катце. Если я дам вам больше времени, то боюсь, что это обернется против меня. Вы же наверняка пойдете к господину Минку… За три дня можно перевернуть вверх дном пол планеты, чтобы найти одного человека. Не стоит меня недооценивать – я не дам вам такой возможности.

Катце нахмурился.

– У вас двадцать часов, – терпеливо продолжил брюнет. – После я сам найду вас.

Ничего не сказав, Катце вышел из машины – его высадили в Мистраль Парке, на запустевшей темной аллее. Он был зол, как тысяча Блонди – сохранять холодным рассудок, когда сердце заходилось от страха и отчаяния, было практически невозможно.

Выкурив еще одну сигарету, Катце достал из кармана телефон и на память набрал номер человека, чья репутация шпиона была на высоком счету у Танагуры.

– Я слушаю тебя, Катце, – из трубки ему ответил веселый молодой голос.

– Ты мне нужен, Нахиро. Срочно, – твердо сказал монгрел и отключил связь.

* * *

Ночь у Катце выдалась отвратительной, а день – и того хуже. Монгрел глаз не сомкнул, разрабатывая план, подбирая программы для взлома, отслеживая информацию с нужных страниц по военным разработкам, а в пять утра экс-фурнитур был в Мистраль Парке. Зайдя в обычное интернет-кафе, Катце снял закрытую кабинку.

Машина работала медленно – это ужасно раздражало. За окном проносились аэромобили и скутеры, постепенно наполняя мир дневной суетой. Те десять минут, пока Катце пробыл в интернет-кафе, показались монгрелу вечностью. Раздражало все: гудящий монотонный звук процессора, черный плащ с высоким воротом, который дилер приобрел у какого-то бродяги-монгрела, нейлоновые перчатки, широкополая шляпа. Весь процесс от начала до конца напоминал Катце дешевый шпионский сериал с одним лишь различием – ценой за этот просмотр станет его жизнь.

Компьютер начал сброс файлов на диск, но Катце не хватило всего минуты.

– Где он? – этот хриплый спокойный голос, донося с лестницы.

Фурнитур осторожно выглянул в окно – у входа стояли трое военных, еще двоих он приметил на крыше соседнего здания. Катце понимал, что солдаты уже отцепили весь район в радиусе километра от злосчастного кафе. Быстро – нечего сказать.

Единственный путь к свободе проходил через катакомбы под городом, но нужно было еще добраться до ближайшего люка относительно целым.

– Важдира тебя забери, – выругался рыжий на компьютер, который так и не закончил сброс файлов. Сорок секунд между достижением цели и смертью. Сорок секунд, которые могут стоить вору слишком дорого.

Катце быстро что-то набрал на клавиатуре и нажал ввод. Лазерная вспышка ударила в монитор, но монгрел успел метнуться в окно и скатиться на плоский карниз прежде, чем с оглушительным треском световые пули изрешетили стену, возле которой он стоял пять секунд назад.

Монгрел бежал изо всех сил, не слыша ничего вокруг, кроме гулких ударов собственного сердца. Рядом крошился мир, все что-то кричали, пули то и дело достигали своих целей в опасной близости. Что-то скользнуло острой болью по плечу – стремительно, вырвав из горла короткий вскрик. Катце сломя голову бросился в темный переулок. Канализационный люк оказался открыт и монгрел не раздумывая, прыгнул в него.

Если бы Ад существовал, то в нем воняло бы именно так, и лужи под ногами были бы такими же мутными и звонкими. Катце бежал по тоннелю – задыхаясь, зажимая рукой рану на плече, хрипя и не замечая ничего, кроме густых сумерек впереди и размытой трубы кирпичного тоннеля. Монгрел пришел в себя лишь тогда, когда обессиленный свалился в грязь и не смог подняться. Ему казалось, что он провалялся там целую вечность, но на часах прошло полторы минуты. Хрипло отдышавшись, Катце огляделся. Тишина. Похоже, ему удалось оторваться от погони. Осмотрев рану на руке и убедившись, что та не серьезна, дилер сбросил с себя плащ и, пошатываясь, побрел по лабиринтам – искать ближайший выход.

Как же он проклинал все на свете, понимая, что едва не попался. На брошенных в кафе дисках и вещах отпечатков его пальцев не было, но вот кровоточащая рана стала тем пробелом в плане, из-за которого стоило переживать. Глупо надеяться, что служба безопасности Танагуры не попытается вычислить вора по ДНК, а если так, то у дилера всего несколько часов, чтобы закончить дело. Катце был не так прост, и перед побегом успел отправить информацию на другой компьютер. Осталось только добраться до нее раньше, чем спецслужбы, потом передать незнакомцу, и выяснить, что о нем узнал Нахиро.

– Проще простого, – сквозь нервную дрожь рассмеялся монгрел, поднимаясь по настенной лестнице к люку.

* * *

Ясон со странным выражением на лице прослушивал диск, что принес ему дилер около получаса назад – ледяная злоба в глазах и сосредоточенность. Когда Первый Консул Амои был в таком настроении, следовало ждать вещей похуже, чем шрамы на щеке или избиение невоспитанных монгрелов. Покушение на Минка было делом государственной важности.

Ясон догадывался, как именно и в каком месте Катце доставал подобные новости, но блонди верил своему дилеру, как самому себе. День определенно не задался – в связи со взломом системы защиты головной боли хватало и без покушений.

– Позволь поинтересоваться, Катце, откуда у тебя эта вещичка? – Минк кивнул на считывающее устройство с диском, после того, как дослушал занимательную историю о том, как его собираются убить.

– Мне ее передал человек, по имени Айджи Бруно, – Катце опустил глаза.

– Айджи Бруно? – Ясон усмехнулся. – Второй заместитель Хазаала. Катце, ты понимаешь, что ты говоришь, и что означают подобные обвинения? Я сомневаюсь, что человек, передавший тебе это на нашей стороне. Нужны доказательства, что это действительно он, а пока их нет, даже я связан в своих действиях законами. Бруно никогда бы не назвал своего имени.

– Он и не называл, и он на своей собственной стороне, – дилер достал из кармана сигарету и закурил. – Его Нахиро вычислил.

– Как интересно, – Ясон скрестил руки на груди. – Продолжай.

– Мне больше нечего сказать. Если хотите, вы можете сами поговорить с господином Бруно, – Катце взглянул на часы, – у него как раз вылет через час из космопорта.

Ясон неприятно сощурился.

– Сегодня утром у нас произошел взлом системы. Мне интересно знать твое мнение.

– Федералы никогда не отличались осторожностью, – дилер пожал плечами и затянулся, прямо глядя в синие глаза Минка. – Что-нибудь известно о преступнике, взломавшем систему?

– Пока нет, но этим занимается Рауль.

– Если я больше не нужен вам, господин Минк, позвольте, я вернусь к себе. У меня еще масса дел.

– Не имею ничего против. Позже вы мне понадобитесь вместе с Нахиро. А сейчас у меня есть несколько срочных встреч. Для начала с Айджи Бруно.

Катце ничего не ответил – просто помолчав немного, он поклонился Консулу, а затем ушел.

* * *

Время приближалось к полуночи, но Второй Консул и подумать не мог о том, чтобы уйти из своего кабинета – до выяснения результатов анализов оставались считанные секунды и Эм предпочёл бы узнать о них первым. Документы, в которых содержались засекреченная информация о военных базах Танагуры, не мог украсть кто-то со стороны – уж слишком совершенной была система защиты, но спецслужбам повезло – осталась неопровержимая улика против того, кто решился на этот безумный шаг и участи его не позавидуют сейчас даже вышедшие из возраста пэты.

В двери кабинета постучали и, практически не дожидаясь ответа блонди, вошли. Перед Советником легла тонкая папка с именем того, кто явно не проживёт долго и счастливо. Эм почему-то повременил со «вскрытием» тайны, подождав, пока сотрудник лаборатории выйдет из кабинета, а потом резко распахнул папку, впиваясь взглядом в первую строку документа. Буквы в его сознании настойчиво не желали складываться в то имя, что он видел перед собой. «Быть этого не может» – только и пронеслось в его голове. Рауль быстро связался с лабораторией.

– На сколько процентов совпадают анализы подозреваемого и вора?

– На девяносто девять и девять десятых процента, – ответили невозмутимо.

– Вероятность ошибки данных?

– Нулевая.

– Сколько вариантов опознания было проведено?

– Десять, – вежливо и внимательно отвечали на вопросы Рауля. – Все ошибки исключены, господин Эм. Информация целиком и полностью достоверна.

– Хорошо, – Рауль отключил связь и вновь посмотрел в отчёт. Глаза видели одно, сознание же категорически отказывалось это принимать. «Да, хорошо он себя зарекомендовал, раз даже я не могу в это поверить, – рассеяно думал Советник. – Браво, Катце».

Рауль отложил папку и нажал на кнопку вызова спецподразделения. «Вот и конец», – чувства эти мысли вызывали крайне неоднозначные.

Приказ на арест Катце был подписан незамедлительно, и группа захвата сразу же выехала в Керес. Они нашли монгрела в собственной квартире, одетого в рабочий сьют и спокойно курящего сигарету – он словно ждал их. Не сопротивляясь, без лишних проволочек, Катце отдал командиру группы свое оружие и сел в машину.

Менее чем через четверть часа его глазам предстало пятнадцатиэтажное здание полиции Танагуры, но Катце повели в подвалы – к камерам пыток. У дилера уже не оставалось сомнений, что он разоблачен. Не признать всю иронию ситуации было невозможно – он знал, на что шел, когда согласился на сделку с Бруно – Катце просто не хотел, чтобы Рауль пострадал. От одной мысли, что Эм погибнет, его начинало неудержимо трясти. Но вот того, что в подвале тюрьмы его будет ожидать сам Второй Консул – собственной персоной, Катце оказался не готов.

Едва завидев Эма, дилер побледнел от ужаса.

Охранник жестко пихнул дилера в спину – вталкивая в камеру, и закрыл дверь.

В помещении воняло сыростью и кровью – на полу, рядом с одним из устройств – весьма странного вида – все еще были свежие кровавые пятна, красноречиво говорившие о том, что несчастную жертву отсюда выволокли менее получаса назад. На столе лежали разные инструменты для пыток, а толстые решетки на окнах наводили на мысль о безнадежности.

В груди монгрела похолодело, и он почувствовал, как по спине побежали мурашки. Катце приготовился к худшему, ловя себя на абсурдной мысли, что в тайне испытывает радость от встречи с Раулем. Он так соскучился, что был готов принять из рук стоящей перед ним ледяной статуи даже смерть.

У Второго Консула Амои было странное чувство нереальности происходящего. Грязная камера, куда бы он будучи в здравом уме и твёрдой памяти с жизни бы не зашёл, запах сырости и страха, которые он не стал бы выносить и минуты. Всё было каким-то искусственным – даже бледное лицо того, кто, скорее всего, не выйдет отсюда никогда.

Катце было страшно и жутко – это Эм прекрасно чувствовал, но одна эмоция монгрела никак не желала вписываться в стандартный набор – ему будто стало легче, спокойнее, когда он столкнулся со своей судьбой в лице блонди один на один. «Геройствует или…?»

Эм внутренне встряхнулся, поняв, что только что почти жалел вора и предателя. Глаза Советника не выражали ничего, разум трепетал от гнева, а ещё что-то настойчиво шептало, что всё происходящее абсурдно, но кто слушает эмоции? Уж точно не Рауль Эм.

– Вы можете быть свободны, – прозвучал в воцарившейся тишине камеры спокойный, ничего не выражающий голос.

Солдаты недоумённо переглянулись с начальником полиции, но выполнили приказ блонди, предварительно швырнув Катце на стул посередине комнаты.

Проследив уход охраны, и удостоверившись, что им никто не помешает, Рауль взял стул у стены и поставил прямо напротив того, на котором без видимого комфорта разместился монгрел, однако не сел на него, а встал позади, скрестив руки на груди и тем же спокойным взглядом разглядывая что-то над головой дилера.

– Ты смог многих удивить, – тихо произнёс Рауль, – а это немногим дано…Тебе захотелось повторения ошибок своей юности, монгрел?

Тон и вид Рауля не сулили ничего хорошего.

– Нет, – с трудом совладав с собственным страхом, ответил дилер. – Просто мне пришлось выбирать… Я знал, на что иду, и… я не жалею ни о чем.

Катце опустил глаза. Дыхание участилось, сердце то замирало, то срывалось на бешеный ритм. Он действительно ни о чем не жалел, но только сейчас – попав в это ужасное место, Катце смог увидеть цену, которую он заплатит за жизнь Ясона и за любовь к Раулю.

– Не жалеешь, значит, – с видом чертовски уставшего человека сказал блонди, обходя стул и садясь напротив Катце. – А что за выбор у тебя был? – тоном, которым родители могли бы спросить о делах детей в школе, спросил блонди.

Рауль вдруг почувствовал сильное раздражение: «Он не жалеет, он всё продумал…Так почему же не смог додуматься до того как получше скрыть своё преступление?!» Блонди даже не задумался о том, что только что осуждал преступника за то, что его поймали, и он понесёт наказание. Эм понимал кому придётся выносить приговор, этот… человек сейчас находился в этой камере. И это был не Катце…

Дилер невольно покосился на орудия пыток.

– Если я скажу, ты мне не поверишь, а если – не скажу, то, по крайней мере, буду мучиться не слишком сильно. – Катце вздохнул, пытаясь избавиться от напряжения. Он мог бы рассказать Раулю обо всем, но душевной боли он боялся сильнее, чем физической. «Я люблю тебя» – такие правильные и простые слова, которые сейчас рвались из сердца на волю. Он бы сказал – а Рауль рассмеялся – громко, страшно, глядя на него ледяным взором. Катце словно наяву увидел эту сцену, и рука сама собой потянулась к горлу. Монгрел едва не задохнулся. Он не мог сказать Раулю правды. Нельзя было. – Раз уж у меня череда выборов, – слабо прошептал дилер, чуть прикрыв глаза, – то я предпочту второе…

– Выбор? – зло усмехнулся блонди, наконец, дав выход своему раздражению, хотя бы частично. – Выбора у тебя нет. Ты – предатель, Катце, – будто объясняя прописную истину, отрезал блонди, – у тебя теперь нет ничего, ни прав, ничего. Всё, что от тебя теперь требуется: отвечать на вопросы, причём отвечать искренне. И то, что ты ещё не на пыточном станке, вовсе не означает твоё привилегированное положение, это означает, что у меня пока ещё есть терпение, но оно заканчивается…

Рауль уже не скрывал своего презрения к тому, кого, не смотря на происхождение, по-своему ценил и считал приятной ошибкой своей расы. Выражение глаз стало откровенно злым, блонди понимал, что ещё немного такого разговора, и приговор приведёт в действие тот, кто его вынесет – даже не озвучивая.

– Что ты получил в обмен на документы? – интонация подсказывала, что лучше бы ответить.

Катце сейчас с трудом собирал остатки мужества. Он внутренне напрягся, понимая, что до боли осталось всего каких-то несколько мучительных секунд свободы.

– Я получил то, что хотел больше всего на свете. Может быть это даже больше, чем все твое состояние, но это моя тайна. Ты, конечно, можешь меня пытать. Теперь ты в своем праве, Рауль.

Катце медленно поднял глаза – в них читался страх и горечь, и что-то еще – какая-то странная тоска последних месяцев. Губы монгрела дрожали:

– Я… не должен… я не могу… не хочу и не буду говорить.

Точка внутреннего кипения блонди достигла максимальной отметки. Эм не мог вспомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь доводил его до такого состояния. «Он прекрасно знал, что попадётся, – из последних сил сдерживая ярость думал Рауль. – Знал, но тем не менее пошёл на это ради чего-то… Но что это было говорить не хочет, не желает, будто у него есть на это право – делать то, что хочется!» Консул распалял свой гнев сильнее и сильнее, уже не замечая своих судорожно сжатых кулаков, наконец, оболочка, столь упорно создаваемая в течение стольких лет не выдержала. Блонди резко встал со стула так, что тот отлетел к противоположному концу камеры, за грудки поднял Катце и дёрнул к себе, отрывая от пола так, что они стали одного роста.

– Ты будешь говорить, – практически прошипел Рауль, с трудом сдерживаясь от порыва отшвырнуть монгрела как можно дальше от себя. – Сейчас. Здесь. Ты. Мне. Скажешь. То. Что. Ты. Получил. В обмен. На украденные. Тобой. Документы.

Глаза у блонди были дикие, казалось, ещё немного – и он начнёт метать ими молнии.

– Я понятно объяснил? – проговорил Эм прежним спокойным вежливым тоном, который только сильнее показал всю степень его ярости.

Катце испугался – всерьез, сильно, до тошноты. Он инстинктивно вцепился пальцами в запястья блонди – словно пытаясь удержать его, отстранить, успокоить.

– Рауль, – вырвалось на выдохе что-то до боли похожее на мольбу. Катце больше не мог произнести ни слова. На глазах проступили слезы.

«Он замучает меня до смерти, – пронеслась в голове страшная мысль. – И никогда не узнает, как сильно я любил его…»

Катце дрожал, едва касаясь пола носками ботинок. Он смотрел в глаза Рауля и не мог отвернуться – будто кролик, оцепеневший от взгляда хищника.

«Видимо, я объяснил непонятно…» – изрёк на удивление ехидный внутренний голос, который, в отличие от разума, явно забавлялся сложившейся ситуацией.

– Ты не понял вопроса? – почти участливым тоном, спросил Консул. – Повторить?!

«Идиот, до него так и не доходит, что он сотворил на самом деле. Монгрел!» – худшего оскорбления для блонди не существовало. Руки, удерживающие Катце над полом, начали дрожать, но далеко не из-за веса монгрела. Осознав это, Рауль отшвырнул его от себя как можно дальше, практически не контролируя собственную злость.

Тело Катце с глухим звуком ударилось о противоположную бетонную стену и стало медленно оседать на пол, в каменную пыль. Поняв, что он только что сделал, Эм несколько секунд стоял не двигаясь, пытаясь осознать свои чувства и только когда увидел, что спина Катце медленно, рвано, но всё же поднимается при вдохе, неторопливо подошёл к лежащему ничком монгрелу, боясь повторной вспышки гнева.

Рауль присел перед дилером и осторожно – почти по-идиотски бережно после последнего поступка – приподнял его голову над полом. Пальцы тут же окрасились красным.

– Катце, – почти беззвучно сказал Эм, не рассчитывая на то, что его услышат, – ты ни черта не понимаешь, так и не научился понимать…

На лице блонди появилась кривая, почти уродливая улыбка.

– Это ты… не понимаешь… – выдохнул монгрел, пребывая в полуобморочном состоянии. Он не успел толком сообразить, что произошло – только было больно и плохо. Мысли путались, лицо Рауля расплывалось перед глазами. Проваливаясь в пугающее забытье, Катце едва просипел: – Ты должен жить, – и потерял сознание.

«Должен жить… Так, значит?» Рауль медленно опустил голову Катце на пол и отошёл в противоположный угол камеры. «Зачем звать кого-то, если он и так умрёт? В конце концов, это даже великодушно – дать ему умереть в забытьи, а не как предателю…» – мысли текли как будто отдельно от сознания, заставляя воспринимать мир как нечто далёкое, почти чужое. «Прощай, Катце, – вдруг спокойно улыбнулся блонди, – может быть, тебе там будет лучше…»

– Где они? – из-за дверей послышался властный знакомый голос – в следующий момент дверь распахнулась – и бледный начальник полиции вбежал в камеру. Следом за ним следовал Первый Консул – в руках он держал маленький диск.

Ясон уже собирался учтиво поприветствовать Рауля, когда заметил, что белые перчатки Советника перепачканы кровью. На полу у стены лежал Катце – но стоило ему слабо застонать, и Минк мгновенно понял, что произошло.

Слегка нахмурившись, Первый Консул подошел к монгрелу и, склонившись над ним, осторожно осмотрел тело.

– Позовите врача, – сухо бросил он через плечо начальнику полиции, и тот тут же со всех ног кинулся выполнять приказ.

Ясон распрямился и обернулся, внимательно глядя на Эма – с ним определенно было что-то не в порядке.

– Нам нужно поговорить, Рауль.

Рауль словно со стороны наблюдал за происходящим в камере. Приход Ясона вызвал лишь одну связанную мысль: «Умереть спокойно не получилось… Что ж, как говорили когда-то на Терре: не судьба». Он спокойно смотрел на приближающегося к нему блонди, даже не пытаясь понять, что Минку от него понадобилось. «Диск? Какие-то новые обвинения?»

– Хорошо, – Эм едва заметно кивнул другу, – я тебя слушаю.

– Не здесь, – негромко произнес Ясон. – Это дело уже имеет статус государственной тайны. Идем.

Первый Консул вежливым жестом пригласил Рауля следовать за ним. У выхода из камеры им встретились два запыхавшихся медика.

– Сделайте все возможное и невозможное, – ледяной тон Ясона прозвучал почти угрожающе, – этот человек нужен мне живым.

Не дожидаясь ответа, блонди вышел вон и быстрыми шагами направился по коридору к выходу.

Рауль слегка нахмурился – смысл слов добрался до его разума верно, странное состояние нереальности происходящего постепенно покидало Второго Консула. Он коснулся пальцами висков, слегка надавливая – для того, чтобы снять излишнего нервное напряжение и почувствовал себя лучше. «Если это дело имеет статус государственной тайны, то…» Что – «то» пока додумать не получилось, Советник быстро поравнялся с Ясоном, намереваясь узнать всё из первых рук, а не мучить свою, как оказалось, не совсем здоровую голову. Лишь при выходе из камеры он немного отстал, последний раз взглянув на неподвижное тело Катце. «Главное, чтобы не было слишком поздно», – беззвучно вздохнул он, глядя на суетящихся медиков.

– Что произошло? – спросил он у Минка, окончательно приходя в себя, – что ты узнал?

– Через два дня состоится торговая конференция в Партиа, ты знаешь. В этот же день федералы предпримут попытку переворота.

Рауль молча следовал за Ясоном, не отрывая взгляда от какой-то одному ему известной точки над головой блонди. Мыслей, как ни удивительно, не было. Никаких. Так часто бывает, когда организм переживает какую-нибудь сильную встряску и сознанию нужно восстановиться, не реагируя ни на какие раздражения. Хотя слова Минка он слышал. Даже понимал их суть.