Текст книги "Роковое чувство (СИ)"

Автор книги: Elair

Соавторы: Лиса Дягилева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

«Мне конец, – подумал монгрел, осторожно поднимая глаза на Рауля. – Ну и что. Пусть хоть задушит, лишь бы опять не оказаться у стены с раздвинутыми ногами. А еще кто-то считает, что это приятно…»

– Что ж, – похоже, блонди ничуть не задел совсем не почтительный тон монгрела, – раз тебе так удобнее… – Эм поднялся из кресла и, захватив лист бумаги из папки, положил его перед Катце. – Пиши, как можно более подробно. – Советник вернулся в кресло. – Излишние краски, впрочем, можешь приглушить…

Рауль с наслаждением купался в потоке эмоций монгрела – кто бы мог подумать, что ощущать чей-то гнев или испуг будет так приятно? Блонди автоматически разбирал и подписывал документы, мельком поглядывая на сидящего напротив Катце. «Интересно было бы залезть в твои мозги…Но это чуть позже, не хочу портить себе аппетит».

Катце, поначалу оторопевший от таких действий Рауля, взял листок. Он сидел около трех минут не в силах начертать ни слова – рука онемела, а золотая изящная ручка, инкрустированная малахитом, казалась неподъемной – словно весила десять килограмм. В конце концов, Катце заставил себя пересилить отвращение и, скрипя зубами, неторопливо написал несколько строк:

После эксперимента дискомфорт исчез через несколько часов… – Точнее через два часа, потому что, вернувшись из Эос, Катце тупо выпил бутылку вина, и выкурил с десяток сигарет, после чего просто отключился.

Никаких последствий в плане дефекации не было… – Зато психика просто полетела к чертям.

Организм функционировал нормально… – Всего-то – трясло с пару часов. Ерунда какая! «Интересно, а если я напишу, что ты – сволочь, Рауль, это будет правильным завершением отчета?»

Блонди, заметив, что монгрел уже довольно-таки давно ничего не пишет, открыто поднял на него взгляд:

– Закончил?

Эм не стал вставать, а просто чуть протянул руку в весьма недвусмысленном жесте, не оставляющем монгрелу ничего иного как самому принести лист бумаги.

Изучив написанное, Рауль вынес вердикт:

– К сожалению, по вышеизложенному я не могу в полной мере оценить последствия эксперимента, – блонди осуждающе поджал губы. – Придётся задавать вам вопросы: какой конкретно присутствовал дискомфорт и в чём это выражалось?..

Откинувшись на спинку кресла, Советник не сводил с монгрела пристально-изучающего взгляда:

– Отвечай честно, а иначе я буду вынужден провести осмотр, – уже почти откровенная усмешка.

Катце так и застыл с крайним потрясением на лице. Эм издевается? «Еще как!» – отозвался внутренний голос и накрыл блонди парой нецензурных выражений.

Монгрел судорожно сглотнул, ощущая слабость в ногах, и сделал шаг от кресла Рауля – точнее от него самого.

– Чего же вы хотите еще? – тихо спросил Катце.

– Всего лишь ответов на мои вопросы, – спокойно, но не холодно и надменно как обычно. – Или ты всё же настаиваешь на осмотре? Я думал, тебе это неприятно…

Выражение лица Рауля стало каким-то совсем незнакомым для Катце – полу задумчивое – оно почему-то с одной стороны заставляло хоть чуть-чуть расслабиться, но с другой стороны монгрелу от блонди редко чего когда делалось хорошего.

– Что ж, если тебе так хочется, раздевайся и на кушетку, – кивок в сторону стоящих неподалёку кушетки и каких-то приборов не самого приятного вида.

– Мне… не хочется, – запинаясь, ответил Катце не смея поднять глаз. Он нервничал, дыхание участилось и во рту жутко пересохло. – Я могу к завтрашнему дню составит подробный отчет… Хотите знать, какой дискомфорт был? Хорошо. Саднящая боль – тупая и постоянная. – Катце оперся ладонью о край стола, чтобы не сорваться. – Хотите знать еще? Хорошо… Мне было противно даже вспоминать об этом. Еще? Ладно. Я… – Катце вдруг осекся и уставился на Рауля. Он едва не сказал, что презирает блонди за это.

Эм абсолютно спокойно выслушал «исповедь» Катце.

«А вот и гордость…Точнее: лишь её верхняя часть. Интересно, а что дальше?»

– Мне не нужно к завтрашнему дню, – спокойно и тихо, будто разговаривая с маленьким неразумным существом, – мне нужно сейчас. А саднящая боль была только потому что ты зажимался, – насмешливо, но не ехидно, – и не слушал того что я тебе говорю, так что отнесись к этому как к расплате за свою глупость.

Рауль не стал настаивать на продолжении оборванной фразы – ему не было особого дела до отношения к нему монгрела.

Блонди поднялся с кресла, собирая рассыпанные по столу бумаги:

– На кушетку, Катце… Проверим, как ты усвоил мои уроки, включая сегодняшний.

Желудок на миг свело, и к горлу монгрела подступила тошнота. Тон Рауля – холоден, и нужно было быть полным идиотом, чтобы не понимать: возражения бессмысленны. Блонди хотел повторить эксперимент с монгрелом, а весь этот диалог – якобы о его самочувствии – был просто обособленным развлечением. Катце чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы его просто использовали, а не насмехались перед этим полчаса, вытаскивая из души всю подноготную, заставляя его бледнеть и кусать губы от бессилия и унижения. Он уже ощущал себя изнасилованным, причем это чувство было еще острее, чем в прошлый раз. Испиши он хоть сто листов, Рауль не успокоится, пока не разложит его на кушетке и не удовлетворит свое чертово любопытство.

Поджав от досады губы, Катце онемевшими пальцами расстегнул застежки на груди и снял жилет, затем – пояс, ботинки, комбинезон и нижнее белье. Потом, не поднимая глаз, прошел к кушетке.

– На спину или на живот? – тихо спросил он, чувствуя, как разум заполняет остервенение. На Рауля Катце не смотрел.

Блонди с полуулыбкой глядел на покорно раздевающегося, бледного – словно мрамор монгрела. «Гордость снова предают, выдержит ли на этот раз?»

– На спину… для начала.

Подождав пока монгрел выполнит его приказ, Рауль не торопясь подошёл к кушетке с прикреплённым к папке листком бумаги. Сделав какую-то запись, он отложил папку на стол рядом с кушеткой и принялся медленно надевать тонкие резиновые перчатки.

– Согни ноги в коленях и раздвинь пошире, – Советник, наконец, справился с перчатками и подошёл вплотную. – Сейчас тебе лучше расслабиться. Для своего же блага.

Пошире? Это было легче сказать, чем сделать. Катце, преодолевая стыд и злобу, подчинялся, но от факта, что он начинает тихо ненавидеть Рауля, уже было никуда не деться. Эта ненависть медленно, но верно въедалась в его сознание как условный рефлекс.

Монгрел закусил губу, уставился в потолок – прямо перед собой, а пальцы его неосознанно уцепились за края кушетки. «Расслабится, расслабится…» – повторял мысленно дилер, но тело почему-то вело себя по-другому, словно само по себе готовилось к стрессу, защищалось.

Рауль чуть поморщился – монгрел не желал расслабляться; к нему не требовалось даже притрагиваться, чтобы понять это. «Мало ему что ли прошлого раза? Нравится грубость?» Впрочем, блонди ещё с прошлого раза понял, что Катце грубость не по вкусу. Оказалось что монгрелы – на его удивление – отличаются друг от друга, и то, что пэта Ясона приводили в восторг жестокость и властность его хозяина, совсем не означало, что то же самое заставит дилера полностью подчиниться ему. Физическое подчинение уже не интересовало Эма, ему нужно было гораздо большее, что он и собирался получить, а для этого требовалась смена тактики.

– Не хочешь ты по-хорошему, – тихо, почти сожалением вздохнул Рауль. – Ну, хорошо…

Он снял перчатку с правой руки и одними кончиками пальцев прикоснулся к внутренней стороне бедра монгрела. Рука замерла на несколько секунд, а затем медленно погладила кожу лёгкими круговыми движениями, будто давая к себе привыкнуть. Глаза блонди в этот момент неотрывно следили за выражением лица Катце, фиксируя каждое изменение.

Монгрел вздрогнул, и едва до него дошло, что блонди без перчаток, испуганно уставился на Рауля. Через кожу в месте прикосновения словно бы проникало невидимое тепло – оно вызывало дрожь. А может дрожать заставляло другое? Сняв перчатки – блонди пошел против правил, и до Катце только сейчас дошла вся опасность ситуации и горькая истина его положения. Если блонди нарушает закон, значит у Катце очень серьезные проблемы – гораздо более серьезные, чем эксперимент.

– Что… что вы делаете? – дилер приподнялся на локтях и отполз немного назад – ладонь Рауля скользнула по колену.

– Всего лишь помогаю расслабиться, – почти деловым тоном, но в том-то всё и дело, что «почти». Потянув Катце за ногу, Рауль легко вернул его в прежнее положение.

– Не желаешь расслабляться самостоятельно, так хоть не дёргайся, – он поморщился, – или хочешь, чтобы я тебя связал? Если нет, то не мешай мне и попытайся насладиться процессом. Один мудрый житель Старой Терры говорил, что от всего в жизни можно получать удовольствие, нужно просто уметь это делать. Так что вот твой шанс научиться.

Блонди заставил монгрела вновь полностью опуститься на кушетку, легко надавив ему на грудь свободной рукой в перчатке, а сам вернул обнаженную ладонь на внутреннюю часть бедра, но только чуть выше, чем она находилась ранее.

Катце пытался смотреть Раулю в глаза – вопросительно, шокировано, но надолго его не хватило.

– Почему не Дерил? Он… гораздо моложе… красивее… чувственней, – задыхался монгрел, отворачиваясь – открывая взору Рауля пульсирующую жилку на шее. – Почему не кто-нибудь другой? – хмурясь и тяжело дыша. – Почему я?

Катце с горечью осознавал, что теперь не столько ненавидит Второго Консула, сколько – боится и, наверное, в чем-то даже сильнее, чем Ясона.

Рауль продолжал медленно, почти чувственно – если бы ему было знакомо это слово – касаться кожи монгрела кончиками пальцев, не позволяя себе сорваться на грубость.

«Так вот как тебе нравиться… Значит через это я и получу власть над тобой… Решено».

Советник скользнул пальцами выше по внутренней стороне бедра, почти коснувшись паха, но в тот же момент отступил. Вторая рука надёжно придавливала монгрела к кушетке лёжа на его груди. Блонди сам не заметил, как увлёкся изучением кожи Катце – перчатки были своеобразным барьером, не позволяющим чувствовать ничего, но сейчас этот барьер был снят и Рауль вынужден был признать себе свою ошибку: перчатки он больше одевать не будет, по крайней мере в таких ситуациях – уж слишком многого он лишается благодаря им.

Услышав извечный вопрос монгрела, который он повторял едва ли не с момента прошлого эксперимента, блонди нахмурился, но всё же решил заговорить:

– Я уже давал ответ на этот вопрос, тебе следовало бы проверить память – в твоей работе это серьёзный недостаток. Впрочем, я могу и повторить – мне не особо сложно, – он усмехнулся. – Я так хочу. В данный момент времени мне не интересны фурнитуры – мне интересны кастраты, так что умолкни и продолжай получать удовольствие.

– Я не могу, – противился монгрел. – Я не могу получать удовольствия от секса. Вам это известно…

Катце схватился за запястье той руки блонди, которая лежала у него на груди – схватился как-то умоляюще.

– Напрасно вы тратите на меня свое время. Я не буду получать от этого удовольствия… Никогда…

Катце и сам отчаянно верил в то, что говорил, укрепляясь в своих мыслях все сильнее. И причина была не в злобе и не в страхе, и даже не в том увечии, что он имел, причина была в том, что ласки Рауля находили в нем отклик – пока где-то очень отдаленно и глубоко, но находили.

– Разве я занимаюсь с тобой сексом? – мысленно блонди презрительно скривился, но внешне лицо не претерпело изменений. – Я просто помогаю признать некоторые, давно сложившиеся у тебя мнения, ошибочными в самой их сути…Ты ведь никогда не занимался сексом, так? – Раулю очень хотелось добавить – «до меня», но он не стал этого делать.

Блонди разговаривал с монгрелом прежним спокойным терпеливым тоном, не позволяя прозвучать в нём усмешке или презрительной нотке, и продолжал осторожные движения на коже в особом ритме, который, как он понял, вызывал в теле Катце больший отклик. Вдоволь наигравшись с чувствительностью кожи монгрела, пальцы уверенно скользнули к упругому кольцу мышц и ненастойчиво погладили, даже не пытаясь надавливать.

– Ни… никогда, – Катце посмотрел на Второго Консула почти беспомощно. – И не… ах… и не хочу…

«Я не хочу заниматься ни сексом, ни тем более этим, – отчаянно подумал монгрел. – Я хочу уйти… Нет, бежать! Я хочу курить так сильно, как никогда до этого! А еще… Боже… Нет, не… Убери от меня свои руки!» Последняя мысль причудливой гримасой отразилась на лице монгрела, и он сжал пальцы на запястье блонди.

– Я так и думал, – почти улыбнулся Рауль, – конечно – не хочешь. Я вижу, – скрытая усмешка.

Консул игнорировал прикосновение монгрела к себе – надо признать: это стоило ему определённых усилий – но он понимал, что связывание всё только усугубит и временно смирился с возникшей проблемой. «Пусть только он не слишком их распускает, а об ограничении прикосновений поговорим позже – когда он уже без них не сможет». Блонди откинул одним движением головы волосы, настойчиво лезшие в глаза, и сосредоточил своё внимание на поддающимися под лёгкими поглаживаниями мышцами Катце. Палец чуть надавил, проскальзывая внутрь буквально на несколько миллиметров, и снова покинул его тело. «Медленно и осторожно… Что ж, буду знать»

– Остановись, – не просьба, но где-то на грани. Катце сам не заметил, как перешел на «ты» и забыл всякую осторожность. Сопротивляться ласкам оказалось куда сложнее, чем грубости, но это повергло монгрела в отчаяние. «Я не буду этого делать… Не должен…» С губ сорвался сдавленный стон. Ощущения немного неприятные, но не болезненные – они почему-то побуждали закрыть глаза, дышать чаще и не сопротивляться.

Преодолевая сопротивление буквально мёртвой хваткой вцепившейся в его запястье руки монгрела, Рауль переместил руку чуть выше и, положив палец на губы Катце, тихо произнёс:

– Тише, не говори ничего. Всё равно вряд ли сможешь сказать что-то умное, так что лучше помолчи.

Пальцы тем временем попытались пройти глубже, но Катце явно не был к этому готов, поэтому рука Рауля переместилась выше, пройдясь по всей длине шрама и остановившись на судорожно поднимающемуся и опускающемуся в такт дыханию животу монгрела. Позволив себе, наконец, прикосновение всей ладони, блонди с непонятной улыбкой – выражающей то ли издевку, то ли задумчивое состояние обладателя – поглаживал живот Катце лёгкими невинными движениями.

Катце стиснул зубы, сдавшись перед неизбежностью происходящего. Втаптывать в грязь людей у Блонди было в порядке вещей, ломать – тоже. То, что сейчас делал Рауль, было омерзительнее в сто раз, чем простое пэт-шоу или изнасилование. Он ломал сущность Катце, его душу. Эм добивался не просто подчинения, а зависимости – эмоциональной зависимости от себя. Но блонди не способны на любовь…

Внутри монгрела поднималось неуемное отвращение – еще немного, и оно вырвется наружу подобно урагану. Катце уже был готов творить необдуманные вещи. Несколько минут, которые он безропотно позволял Раулю ласкать себя, только усугубили ситуацию и сыграли роль детонатора. Монгрел вдруг извернулся и отбросил руки Второго Консула от себя, после чего метнулся в сторону.

– Хватит… – тяжело дыша, бросил он. – Хватит.

Катце знал, что разозлит Рауля этим, но факт того, что ласки Советника, мягкий голос, эта манера успокаивать, ломают его, был намного хуже. Пусть бьет, привязывает, делает что хочет, только не приручает…Не приручает…

«А вот и гордость во всей своей красе…» – Рауль был более чем доволен: эксперимент развивался вполне в созданных им рамках. Впрочем, того, что осознание ситуации придёт так резко и монгрел вывернется так быстро, блонди не совсем ожидал, поэтому отпустив его, задумался. Связать Катце сейчас – значит разрушить все, что уже создано, а этого ему край как не хотелось – поэтому оставалось одно – то, чего блонди всеми способами ранее старался избежать, но сейчас приоритеты менялись с катастрофической скоростью, что давало некоторую свободу от прежних устоев и принципов.

&;nbsp; Пользуясь своим преимуществом в скорости, реакции и физической силе, Рауль перегнулся через кушетку и схватил уже пытавшегося бежать из лаборатории монгрела за кисть руки. Резко дёрнув на себя, Эм вынудил дилера фактически упасть к себе на грудь.

– А твоё тело говорит обратное… – нахмурившись, произнёс он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало пугающих ноток. – Так кому из вас верить?

Одна рука блонди по-прежнему сжимала запястье Катце, вторая опиралась на кушетку за его спиной. Таким образом, монгрел оказался в таком месте, куда попасть практически не возможно – в объятиях Второго Консула Амои.

– Вы ошибаетесь, – Катце снова перешел на официальное обращение, что выдавало его страх и панику. И было от чего запаниковать – Блонди в принципе не прикасались голыми руками ни к кому и ни к чему, а уж прижимать к себе монгрела – вообще что-то из ряда вон выходящее. Дилер черного рынка слишком хорошо знал нравы этих созданий, и слишком плохо – что у них на уме. Рауль зашел чересчур далеко по всем меркам Танагуры. Увидь их сейчас кто-нибудь, и он может полететь с места Второго Консула, а Катце в лучшем случае отправили бы в Раная-Уго – сдыхать в этом проклятом аду! Он слишком хорошо помнил урок со шрамом, а потому касания Рауля сейчас стали равносильны смертному приговору.

– Мое тело чувствует боль, ласки, и на все другие раздражители реагирует так, как заложено природой, – сквозь зубы выплюнул Катце, вывертывая запястье из непоколебимой хватки блондина. – Для тела нет разницы между элитой и проституткой. – Ненависть и безысходность заставляли Катце говорить такие страшные вещи. Ему просто казалось, что если Рауль будет нежным с ним и станет ласкать его каждый раз, когда ему удастся затащить монгрела в темный уголок, то Катце в один прекрасный момент сдастся – начнет позволять делать это с ним, готовится, выжидать… Хотеть? Никогда!

Только выдержка Блонди помогла сейчас Раулю не свернуть слишком говорливому монгрелы шею. Он заставил себя спокойно смотреть ему в глаза, зная, что спокойствие собеседника как правило, аналогично действует на жертву на тех же переговорах. «Заигрываешься, монгрел…и не усваиваешь уроки. Впрочем, я к этому уже почти привык». Сжав руку сильнее, Советник болью вынуждал Катце оставить попытки вырваться из своего стального захвата. Свободная рука в это время почти нежно вплелась в чёлку монгрела, полностью убирая волосы с лица и оголяя шрам. Подавляя подкатывающее к горлу чувство брезгливости за свои же действия, Рауль склонился к лицу Катце, перемешивая дыхания – неожиданно это не оказалось таким уж неприятным. Продолжая пристально рассматривать шрам и почти безумное выражение глаз монгрела, он тихо, так, чтобы слова чувствовались только кожей, произнёс:

– Возможно, когда-нибудь, у меня будет подходящее настроение, и я наглядно продемонстрирую тебе разницу между моими прикосновениями и прикосновениями тех, кто тебя никогда не касался, так ведь? – усмешка краешком губ. – И я никогда не ошибаюсь, запомни это на будущее, если для тебя это до сих пор не очевидно…

Глаза Рауля, пристально-холодные, выискивали в броне монгрела самое слабое место: «А что если…»

– И я абсолютно уверен, что сейчас ты хочешь… Даже, возможно, не меня, а просто немного ласки и того, что вы называете любовью, – спокойно, не позволяя пробиться ехидной усмешке, – и до жути боишься признаться себе в этом.

От боли пальцы руки сводило судорогой, но едва Рауль склонился к лицу монгрела, тот забыл о ней. Во взгляде Катце смешался и страх и потрясение, но он все для себя решил, и отступать было нельзя.

– Не важно, чего я хочу, а чего – нет, – выдохнул он, задыхаясь от этой близости. – Важно то, чего хотите Вы, – Катце подчеркнул это слово. – Я хорошо усвоил прошлый урок – ни один монгрел, пэт, или даже гражданин Мидаса не может позволить себе любовь и свободу выбора. Он не имеет на это права. Хорошо, я не имею права: выбирать, но ведь и вы – тоже… Да что разговаривать с вами… – Катце скривился. – Вы даже понятия не имеете о любви. Хотите играть – играйте, но с телом… душу не трогайте.

Блонди впервые в жизни хотелось расхохотаться – от души, запрокинув голову назад, так, чтобы до монгрела наконец дошло, что за чушь он несёт. Представив, что будет с самим монгрелом во время этого действа, блонди непроизвольно чуть усмехнулся – бедняга явно тут же умрёт если не от разрыва сердца, то от удивления точно. Смеющийся Рауль – этого никому и в страшных снах присниться не могло. Блонди заставил себя внутренне успокоиться и всё же решил ответить на монолог Катце:

– Ты понимаешь, что противоречишь сам себе? – всё так же – дыхание в дыхание. – Говоришь, что важно лишь то, что Я хочу, тут же добавляя мне свои ограничения в желаниях. Твоя душа… Может, мне нужна именно она и тогда, исходя из твоих же слов, ты должен её мне предоставить…в полное и безграничное пользование, так? – усмешка. – Хочу просветить тебя ещё на счёт одного твоего заблуждения относительно элиты – мы получаем не только ТО, ЧТО ХОТИМ, но и именно ТАК, КАК ХОТИМ…

Эм любовался результатом своих простых логических рассуждений (монгрел явно не учёл разницу в IQ).

– И откуда, позволь мне спросить, – чуть ехидно, – ты знаешь о любви? Уж не от Первого ли Консула?

А Катце еще думал, что не может удивляться сильнее.

– Есть вещи, над которыми не властен никто, и душа – одна из них. Даже если бы я и захотел, то не смог бы отдать ее, как вы выразились – в полное пользование. И кстати, – Катце мотнул головой, высвобождаясь из-под ладони Рауля, – я не хочу отдавать даже тела, не говоря уже о душе. – Монгрел горько усмехнулся: – А еще я знаю, что вы все равно сделаете со мной то, что задумали, а я не смогу этому помешать, господин Второй Консул. Я не знаю что такое любовь, но я знаю другое, любовь вам не нужна, ни в каких ее проявлениях. А сейчас вы просто забавляетесь…

Рауль мысленно торжествующе улыбнулся: «Отдашь… Захочешь и отдашь».

– Если ты всё знаешь и всё понимаешь… то к чему тратишь моё время? – притворно-непонимающим образом приподнятая бровь. – Я давно сказал, что от тебя требуется: расслабленно лежать на кушетке и наслаждаться процессом…

Блонди тихо хмыкнул, откидывая назад непослушную прядь:

– И как же ты много обо мне знаешь… – Рауль выпустил запястья монгрела и отстранился: – Будь так любезен, прими нужную позу, и мы закончим…обследование быстрее.

Катце сглотнул и потер воспаленное запястье, на котором яркими розовыми отпечатками остались следы от пальцев. Завтра на этом месте будет здоровый синяк, и наверняка скрыть его не удастся. Монгрел смотрел на Консула с выражением абсолютной правоты на лице, а еще со злостью. Ему надоело доказывать свою правоту куску льда.

«Я устрою тебе удовольствие, скотина, – усмехнулся внутренне монгрел. – Буду лежать, как бревно – скорее отцепишься».

– Не задерживайтесь слишком долго, – Катце лег на кушетку и принял прежнюю позу. Лицо его было злым. – И наденьте перчатки, а то Юпитер очень не понравится ваша неаккуратность.

Сам не зная почему, Катце решил довести Рауля до белого каления. Он пожалеет об этом потом, и страх вернется, но сейчас ему уже плевать.

– Задержу на столько, на сколько потребуется, – тоном, абсолютно лишённым эмоций.

Проигнорировав остальные реплики монгрела, блонди оставил всё как есть и снова прикоснулся к монгрелу, но в неожиданно другом месте. Он пальцами обеих рук провёл по расслабленной шее Катце, неожиданно довольно сильно надавив на симметричные точки прямо над ключицами, принудительно расслабляя нужные ему мышцы. «Решил потягаться со мной силами, монгрел? Что ж, это будет даже немного интересно… Твоё тело только что проснулось и уже не заснёт. Я не позволю». Пальцы прошлись по рукам, надавливая на линию пульса в особых точках с нужной силой, расслабляя нижнюю часть позвоночника, и переместились на живот – воздействуя на область под пупком. «Если возникает такая необходимость, я могу обойтись и без релаксанта» – самому себе усмехнулся блонди.

Катце чувствовал дрожь, но заставлял себя через силу смотреть в потолок и не дергаться. Скрепя зубами от злости, он думал о том, как было бы здорово выкурить пачку сигарет и забыться в работе. Однако отвлекшись за этими мыслями, он не заметил, как расслабился – дрожь ушла, и монгрел только ощущал мягкие ладони на своей коже, горячие умелые пальцы. Катце попытался приподняться, но вдруг с ужасом обнаружил, что его охватила странная слабость.

– Что ты со мной сделал? – голос дрогнул и монгрел нахмурился. Катце опять перешел на «ты».

Рауль уделил животу дилера повышенное внимание – насколько он помнил занятия в Академии, большинство расслабляющих точек сосредоточено именно там, особенно у самцов – чем блонди сейчас и пользовался. Благодаря максимальному расслаблению мышц, он пальцами мог почувствовать внутренние органы монгрела, что доставляло отдельное удовольствие. Закончив с животом, он обеими ладонями прошёлся по паху и опустил их дальше, проводя по внутренним сторонам бёдер, одновременно раздвигая ноги шире.

– То, что и хотел, – бесстрастно и лаконично.

На удивление монгрела, руки Рауля не становились на бедрах, и двинулись дальше – теперь он уже поглаживал кожу под коленками Катце.

Монгрел закусил губу так сильно, что почувствовал боль. Второй Консул Амои решил добить его – это точно. Дилеру не оставалась ничего другого, как просто подчиняться и терпеть, но вот говорить ему никто не запрещал.

– Интересное… обследование, – оскорбительным для Рауля тоном сказал он. Вот тут-то Катце и пришла в голову совершенно дурная мысль – начать сравнивать их с Рики и Ясоном. Рауль к привязанности друга относился с раздражением, так надо дать ему понять, что Катце тоже монгрел – грубый, дикий, и прочее. Конечно, он рисковал получить от блонди по морде, но, по крайней мере, будет за что страдать – не так обидно. Заодно и сам отыграется на чувствах Рауля. – Господин Первый Консул тоже такое с Рики частенько делает.

«Вот твое больное место, Рауль. Теперь мы квиты». Катце зажмурился, ожидая пощечины.

– Рад, что тебе не скучно, – безэмоционально, методично продолжая дотрагиваться до необходимых для расслабления всех, даже внутренних мышц, точек на теле монгрела.

Напоследок проведя ладонями по внутренней стороне икр, блонди со скрываемым удовольствием осмотрел плоды своего труда – расслабленный монгрел на кушетке в лаборатории генетики – нечасто тут такое увидишь. Правда, расслабленный только телесно, духовно же… Впрочем, это только вопрос времени. Не смотря на все предупреждения блонди, Катце по-прежнему пытался его провоцировать. «До чего наивный… Не первый же день с Блонди общается, а как будто в первый раз видит». Да, упоминание Ясона и его… недоразумения не вызывало в Эме тёплых чувств, но не настолько, чтобы позволить себе показать это монгрелу:

– Ясон со своим пэтом делает не только это, да будет тебе известно… – ухмылка. – Полным физическим контактом он тоже не брезгует… – многозначительная пауза, – и если я перестану получать от тебя удовольствие таким образом, что ж… придётся пробовать что-то другое… и не исключено, что я выберу то же самое, что и Первый Консул.

Рауль взял со стола масло, неотрывно следя за реакцией на свои слова.

Внутренности монгрела сжались от страха. Катце с горечью принял факт: он проиграл и телесную дуэль блонди, и словесную. «Может и правда заткнуться и не искать неприятностей? Пожалуй». Катце открыл глаза, чтобы посмотреть в лицо своего мучителя, и как раз в этот момент Рауль взял какой-то флакончик со стола.

«Афродизиак или масло?» Монгрел вдруг осознал весь масштаб угрозы блонди. Ему не импонировало быть изнасилованным таким совершенным существом, как представитель танагурской элиты. С такими-то размерами полового органа Рауль просто бы покалечил его. Монгрел в последний раз взглянул в глаза блонди, и отвернулся.

«Похоже, он смирился со своей участью… Что ж, давно пора…» Рауль позволил себе несколько секунд просто смотреть на зажмуренные глаза монгрела, а затем нанёс масло на свои пальцы. Один палец скользнул между ног Катце и совершенно легко проник внутрь наполовину – акупунктура сделала своё дело – сняла напряжение и позволила просто наслаждаться прикосновениями к определённым частям тела. А то, что, в конце концов, и сам монгрел будет наслаждаться, Рауль не сомневался. Протолкнув палец дальше, Эм замер, позволяя Катце осознать ситуацию, а затем легко погладил переднюю стенку отверстия совсем недалеко от той самой железы.

Сдержать стон не получалось, и Катце не сдержал. Дыхание его участилось – тело реагировало на прикосновения к простате должным образом, и Катце знал, что Рауль снова доведет его до грани, а потом бросит наедине со своей неспособностью разрядиться. На душе было гадко…

Дилер запрокинул голову и шумно задышал, но он не стал умолять Рауля остановиться, и не потому, что не хотел – потому, что это было бессмысленно. «Только бы скорее все… ах…кончилось… скорее…»

– М… мм! Нн… – Катце продолжал кусать губы, чтобы только не говорить. Ничего. Совсем.

Рауль с какой-то отстранённой улыбкой наблюдал за реакцией монгрела: «Это живое, настоящее… искреннее. Я признаю вашу правоту, Первый Консул Амои, пэты по сравнению с этим ни на что не годны». Было видно, что Катце плохо морально. Рауль тихо хмыкнул: «С этим придётся подождать… Хотя, возможно я доставлю тебе сегодня нравственное удовольствие. Это тоже будет интересно».

Блонди добавил второй палец и чуть согнул их в узком проходе, надавливая и лаская пальцами чувствительную точку внутри, одновременно другой рукой удерживая дрожащие колени монгрела на нужной ширине – плохо контролируя себя в этот момент, Рауль то сжимал их, то сильнее разводил в стороны.

Ничего не получалось – ни сопротивляться, ни лежать бревном. Катце едва не начал умолять Рауля, но выбрать между «нет» и «еще» не мог. Монгрел сунул запястье в рот и прикусил влажную от пота кожу – только бы не кричать. Приятная дрожь проходила по телу ритмичными волнами от каждого прикосновения, почти в такт сбивчивому дыханию. Мало того, что Катце сдался на милость победителя, так теперь Рауль еще и видел весь размер проигрыша монгрела – затуманенные карие глаза, влажные виски, вздохи и стоны, что рвались из груди, ту открытость Катце, что говорила о его готовности принять пальцы блонди еще глубже в себя. Монгрелу казалось, что с этим нельзя жить.

Заметив, что дилер кусает запястье, блонди на мгновенье нахмурился – он бы предпочёл слышать его, но сейчас на этом настаивать не стоило – Катце и так был не в стабильном психическом состоянии, так что придётся пока подождать. Не вынимая пальцы из сжимающегося отверстия, блонди сделал свершено неожиданную для себя вещь – свободной рукой коснулся влажного виска Катце, а затем зарылся пальцами в густые рыжие волосы, автоматически слегка массируя кожу головы. Поняв, что он делает, Рауль хотел было отдёрнуть руку, но в последний момент остановился: «Похоже, это испытание не только для него, но и для меня…» Он продолжил медленно перебирать волосы, одновременно вводя третий палец.