Текст книги "Новогодний корпоратив с новым боссом (СИ)"

Автор книги: Eiya Ell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Хожу по комнате как полоумный, ничего вокруг не вижу. Только это грёбаное смс.

Подкуриваю, вдыхаю горький дым и набираю заразу. Не отвечает.

Блядь.

Набираю еще, она отклоняет, в третий раз абонент уже не абонент!!!! Выключила телефон, вредина.

Наспех принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь вниз, где праздник уже в самом разгаре.

– О, Герман Викторович, вы как раз во время! – кричит кто-то из сидящих, и его поддерживают все, без исключения.

– Я тороплюсь, посидите без меня.

– Что?? – парень из отдела продаж, знаю, но имя не помню, встает, подходит ко мне, берет под локоть, – так не бывает, куда вы на ночь глядя? Опять хотите застрять где-нибудь и просидеть в городом одиночестве до утра? Мы вас не отпустим, правда ребята?

– Конечно не отпустим! – поддакивает Людмила Марковна, – Герман Викторович, что это вы надумали, и куда собрались? Мы и так без вас были в новогоднюю ночь, и сейчас хотите нас оставить?

Я понимаю, прекрасно понимаю возмущение моих сотрудников, но как им объяснить, что я хочу к ней, найти ее и отыметь самым грубым способом, за ее смс. И вообще, трахать ее до утра чтобы не спала, чтобы ходить не могла от боли между ног, чтобы и мысли бежать не было. Я хочу к ней, адрес ее знаю. Проблем нет, только вот народ…

– Присаживайтесь! – парень падает на стул рядом, – Антоха наливай! – мне тут же суют в руку наполненный стакан. водки?! В другую руку Людмила Викторовна сует бутерброд с красной рыбы.

Я не помню, когда ел в последний раз. Живот предательски урчит при виде бутерброда и запаха шашлыков, но я ничего не хочу. я хочу к ней. К девчонке, которая как пиявка залезла под кожу, высасывает из меня все мысли, мой разум полностью занят ею, как я вставляю в нее свой член. Вот. Я извращенец, она права.

– С новым годом Герман Викторович! Пьем до дна!

Горькая неприятная жидкость наполняет рот. Я чувствую как она проходит по пищеводу попадает в желудок, согревая, прожигая все мое нутро собой. Фее..

В животе моментально становится горячо, алкоголь тут же проходит по венам, расслабляя меня.

– Вы чего сидите и морщитесь? Закусывайте ну! – Людмила Марковна подталкивает мою руку с бутербродом ко рту. Тарелка сразу наполняется московским салатом и шашлыком, – ешьте, а то опьянеете.

Я давно уже пьян, одной дурочкой, она полностью заняла мое сердце и мысли.

– Мы вас никуда не отпустим и не надейтесь! – кричит девушка в очках, с красными щеками, наверное это следы алкоголя в ее крови, – мы и так вчера всю ночь переживали, когда вы пропали, не хватало еще и сегодня. Хватит, посидите с нами, вы все таки наш шеф, организовали такой шикарный корпоратив для нас, точно не для того, чтобы отсутствовать на нем, – смелая или просто пьяная, но она права. Все сидящие поддерживают ее. Каждый вставляет свое слово, все обижены и обделены моим вниманием, я понимаю, не красиво так, еще и эту ночь оставить, уехать. Потому молча пью второй, третий и так далее, с помощью Людмилы Марковны не забываю и закусывать. Не могу оставить коллектив, сижу пью, общаюсь, но мысли все там, с ней. Уверен она тихо спит у себя дома. Ни о каком опыте и речи быть не может, она просто злит меня и у нее это получилось.

– Несите торт! Разрежьте! – я уже совсем пьяный, но за торт не забыл. Доготовила же, потом убежала. Вот кто ее просил готовить, больная, да еще и после такой ночи, не выспавшись, зараза! За это тоже получит.

Остальные стаканы водки закусываю тортом. Обалденно вкусный, вкус моего детства.

Как оказываюсь в своей постели не помню. Но просыпаюсь я вечером, когда уже начинает темнеть с тяжелой головой.

Глава 17

АЛЕНА

Я так сильно устала, что как только добираюсь до дома, принимаю душ и запрыгиваю в постель. Несмотря на то, что еще вечер.

Ну во-первых, я после бессонной ночи. не выспалась. Во-вторых голодная и обиженная этим, даже не знаю как его назвать! Грубиян и монстр. Может и не монстр, но словами убивать он может. В третьих я уставшая после приготовления этого злосчастного торта, который я теперь даже не попробую. Не могла его не доделать и уйти. Хоть и обижена, но я с чистой совестью. Большого труда мне стоило тогда в спальне не разревется, а согласится на ночлег в его комнате и улыбнуться ему. Мы же женщины сильные, улыбнулись и пошли. Еле дождалась пока он уснет. Хорошо хоть слово сдержал не трогал, как обещал.

Если во мне жила хоть капелька надежды, что то что произошло между нами, это не просто физическое влечение, а что-то большое…ну симпатия хотя бы, то своими словами он убил во мне эту надежду.

Хотя о какой симпатии я говорю? Я сама не понимаю, что испытываю к этому человеку?! За то ноги раздвинула перед ним. Как я могла отдаться ему? Боже, какая я дурочка. До последнего не понимаю, как Я, решилась на это? С ним..

В моих мечтах это должно было случится со мной в красивой спальне, на большой кровати с усыпанными белыми лепестками роз и главное с любимым человеком.

А потеряла свою девственность где? В машине… С кем? С нелюбимым человеком. Самым грубым извращенцем на свете. И чтобы сейчас не лопнул ком обиды в горле, и не разреветься, я набираю маму.

– Привет родная, – еле сдерживаю слезы.

– Аленка, – слышу папу на заднем фоне, он кричит, даже маме не дает поприветствовать, – дочка, скажи что ты едешь к нам? Мы с мамой очень ждем!

– Папуля, тебе тоже большой привет.

– Привет дочка, не обращай внимания на папу, он немного перебрал.

– Ничего я не перебрал, я жду дочь, что в этом плохого?

– Дочка ты на громкой связи.

– Я поняла мама. Я бы очень хотела к вам приехать, но я не могу. Только мама сразу не паникуй.

– Алёна, ты уже пугаешь.

– Я немного заболела. ангиной, но уже не температурю, сразу говорю не переживай.

– Что? Ты почему не говорила?

– Дочка, – папа сразу трезвеет, – мы сейчас же выезжаем! Ты где?

– Папа постой! Я уже чувствую себя намного лучше, правда, поверьте! Я знала, как вы отреагируете, поэтому не говорила! Не хотела портить вам праздник.

– Что ты такое говоришь? Какой праздник, когда ты болеешь?

– Я уже не температурю. Пью по расписанию свои таблетки. Не приезжайте, правда. Я очень сильно устала, хочу спать. Желательно ду утра. Я совсем не спала. А завтра я сама к вам приеду.

– Никуда ты не приедешь, мы сами приедем. Ты в горном домике?

– Нет папа, я уже дома.

– Дома? И не звонила?

– Мама я приехала около часа назад, приняла душ, легла хочу спать. Я очень вас прошу не переживайте, правда я чувствую себя хорошо, лекарства пью. Просто сильно хочу спать.

– Ты кушала? – как всегда интересуется мама.

Приходиться говорить, что да, на самом деле и аппетита у меня нет. С одной стороны ангина, с другой из живота и сил никаких нет, особенно на то, чтобы сейчас готовить что-нибудь. После получасового разговора с родителями я наконец прощаюсь с ними, убеждая, что приезжать не нужно, прячу телефон под подушку и засыпаю. Просто вырубаюсь.

Не понимаю сколько проходит времени, но кто-то очень сильно настойчивый звонит и звонит. Вот спросите почему я сразу не выключила телефон, как только попрощалась с родителями? Надежда, что звонящий угомонится и перестанет трезвонить, угасает с каждым его звонком. Глаза от слова совсем на распахиваются. Не могу открыть, как себя не заставляю. Они будто прилипли. Наконец телефон умолкает. Я поворачиваюсь на другой бок, хочу спать и все тут. Нет бы выключить телефон потом, но нет же, я все еще наивная дура, которая верит, что ее оставят в покое! Телефон опять трезвонит и на этот раз быстро умолкает. Потом я слышу звук входящего сообщения. Я открываю глаза, достаю телефон. И даже не удивляюсь, когда вижу пропущенные и смс от Германа. Читаю, оставляю без ответа. Встаю попить водички, так пить хочется. Чувствую что опять горю. Хоть и наврала родителям, что не температурю, однако я горю. Пью водичку и меряю температуру. Да, немного есть, тридцать восемь и чтобы спать спокойно я пью жаропонижающие и все назначенные врачом лекарства, чтобы поспать до утра спокойно. Возвращаюсь в комнату и не знаю как ответить этому самоуверенному боссу, чтобы да так, чтобы обидно ему было. После нескольких минут раздумий отвечаю:

Алена: наберусь опыта, вернусь!и подмигивающий смайлик.

Прячу телефон под подушку, укрываюсь и закрываю глаза. Расслабляюсь, Боже какое же это классное чувство, когда тебе никуда не нужно и ты можешь просто валяться и спать, сколько хочешь. Все тело болит и ломит, слабость еще, и первый половой акт дают о себе знать. Все, я постараюсь этом забыть. Все, точно.

Ну не тут то было. Телефон опять звонит. Достаю из под подушки. Не отвечу и перестанет звонить! Самодовольный тип и выскочка! Поимел он меня!

Телефон замолкает, чтобы опять звонить. Все не угомонится, принц недоделанный! Я отклоняю звонок, выключаю телефон и засыпаю. Я устала, очень устала.

В следующий раз я просыпаюсь в обед. Вот это я поспала. Высыпалась и чувствую себя намного лучше. Слабость еще есть, но хоть тело не ломит. И я проголодалась, очень.

Встаю с постели и сразу иду на кухню. Открываю холодильник. Слава Богу у меня есть яйца и колбаса.

Хоть и нежелательно есть такой завтрак при приеме антибиотиков, но я очень проголодалась. А потому быстро ставлю сковороду и готовлю себе яичницу с колбасой.

Только я присаживаюсь за стол, как звонят в дверь. Да что ты будешь делать? И поесть спокойно не дадут, кому понадобилось в такую рань, то есть уже обед, тревожить мою скромную личность. Открываю дверь и кричу от счастья.

Мама с папой.

– Дочка! – обнимают и целуют, хоть я и предупреждаю, что желательно держаться от меня подальше, чтобы не заболеть, но им все равно. После долгих объятий и поцелуев, мама словно приходит в себя.

– Ты собиралась кушать, пахнет жаренной колбасой? Что с твоим телефоном, почему он выключен? Мы переживали…

– Как бы да, я голодна, недавно проснулась. телефон он. я его выключила, чтобы никто не мешал спать..

Она раздеваясь на ходу, проходит на кухню, оставляя нас с папой стоять в коридоре.

– Папа, зачем столько пакетов? – только сейчас я замечаю, что они приехали с кучей пакетов.

– Лучше помоги их отнести на кухню, – я забираю у него пару пакетов, остально несет он.

– Я будто знала, что у тебя ничего нет покушать! – возмущается мам и забирает у меня пакет, достает оттуда контейнеры с разными салатами, котлетами и всякими вкусностями.

– Как это у меня ничего нет покушать? А это? – указываю на свою сковородку с яичницей, улыбаюсь.

– Ну кроме яиц ничего нету, я тебя сейчас накормлю, нормальной едой.

Родители проводят у меня весь день. Мы очень много болтаем. Обо всем, обсуждаем свою работу и жизнь. Иногда громко смеемся, когда вспоминаем что-нибудь из моего детства, или когда они рассказывают что-нибудь из своего детства.

Мы кушаем, потом убираемся с мамой, папа чинит дверь на кухонном шкафу.

Я чувствую себя весело и счастлив в кругу родных мне людей. Кажется мне больше в жизни ничего и никого не надо, главное чтобы близкие и родные всегда были рядом.

Мама готовит для меня бульон.

– Это чтобы ты не голодала, когда мы уедем. Сегодня мы идем в гости к Людке с Игорьком, – Люда это паина сестра и Игорь ее муж, – я бы очень хотела, чтобы ты поехала с нами, но тебе лучше не выходить из дома. Кушай и лежи в постели, смотри телевизор, сейчас очень много праздничных программ и новогодних фильмов.

– Я никуда не хочу мама, спасибо за заботу, – чмокаю ее в щеку, – я еще болею.

– Не хочется тебя оставлять одну, но если не поедем, ты же знаешь Людку, обидится и век будет припоминать, что мы не приехали на ее день рождение.

– Мама успокойся, я не маленькая, чтобы нянчится со мной. Правда, я справлюсь. Я у тебя уже взрослая, не забывай.

Я завариваю чай, с кусочками фруктов, разрезаю мамин пирог и приглашаю всех к столу. Папа как раз доделал дверцу, и мама как раз закончила с готовкой.

– Я сейчас приду, – говорит мама и уходит, – ты пока наливай чай.

Возвращается она с подарочной коробкой.

– Это тебе от нас.

– Мама, папа, – я забираю у нее коробку и принимаюсь распаковать. а там сумочка моей мечты. Я помню показала ее маме, когда мы с ней ходили на шоппинг, – мама! – обнимаю их по очереди, – это же та, что я хотела..

– Знаю, там внутри еще сюрприз! Открывай, – говорит папа.

Открываю, а там теплые вязаные носочки и тепла пижама.

– Это чтобы ты не мерзла, когда спишь, – говорят сколько бы тебе лет не было, для своих родителей ты всегда останешься ребенком. Вот, они заботятся обо мне, как о маленькой. А я уже взрослая, но я тронута до слез именно этой пижамой и носками.

– Так..-мама вытирает мои влажные глаза, – ты что тут сопли надумала распустить?

Позже, после чаепития я дарю им свои подарки, папе наручные часы, а маме сертификат в ее любимый спа-салон. Оба счастливы и довольны моим подарком, что безусловно радует меня.

Я провожаю их чуть ли не со слезами на глазах, так хотелось чтобы они остались, и мама дальше заботилась обо мне. Но я уже взрослая, с такой их заботой, иногда сама об этом забываю, чувствуя себя ребенком.

Я возвращаюсь на кухню, убираю со стола кружки в раковину, пирог в шкаф, пью свои таблетки, слава Богу температура уже не поднималась и направляюсь в душ. После надеваю свою новую пижаму, теплые носочки и забираюсь в постель. Телефон даже не включаю, чтобы всякие там, самоуверенные принцы не звонили и не портили мне настроение.

Я просыпаюсь от крепких мужских объятий. Запах до боли знакомый и родной.

– Блядь, – чувствую горячее дыхание на своей шеи, – моя сладкая, – крепкие мужские руки сильнее прижимают меня к себе, голос Германа врывается в мое подсознание и я мгновенно просыпаюсь, – как же я черт возьми рад, застать тебя в постели.

Глава 18

– О Боги! – глаза распахиваются мгновенно, – что ты тут делаешь? – я сажусь на кровать, он меня тут же валит назад, обнимает.

– Только не убегай.

– Как ты сюда попал?

– Я обещаю тебе, починю замок. Новый куплю или дверь сменю. Потом, не сейчас, – он покрывает мою шею короткими поцелуями. Приятная нежность теплых губ покрывает всю мою кожу мурашками, сопротивляться и останавливать его нет желания. Боже что происходит, от его прикосновений я таю словно лед, превращаясь из колючки в легко доступную женщину. Я сама себя не узнаю. Этот его запах, индивидуальный, запах туалетной воды, табака и алкоголя сводит с ума, затуманивая разум. Я ничего уже не соображаю. Хоть и не похоже, что он пьяный.

– Что ты сделал с дверью? Сломал? – спрашиваю, с трудом сдерживая стоны. Руки Германа гладят мое податливое тело, повсюду. Я уже горю желанием и уверена, что опять теку, для него, от его рук и губ, потому как волна желания проходит по всему телу, болезненно отдаваясь внизу живота.

– Я потом все объясню, повернись ко мне, – вроде бы просит, но сам же поворачивает меня к себе и впивается в губы, – я соскучился, будто век не видел, – отрывается говорит и снова вгрызается в мои губы.

– Герман, – стон срывается с губ, когда его язык проникает в мой рот, сплетается с моим языком словно танцует. Он потихоньку поднимается, устраивается между моих разведенных ног, нависает надо мной и трется своим каменным членом о мою промежность. Даже через ткань пижамы я чувствую насколько он возбужден, кажется твердый член сейчас порвет джинсы и ворвется в мое возбужденное, истекающее соками лоно.

– Моя сладкая, я хочу в тебя. Хочу тебя..– он покусывает мои губы, рука под пижамой находит и болезненно покручивает сосок, другая рука сползает под ягодицу, крепко сжимает ее, притягивает к себе, не забывая при это тереться о мою промежность.

Резко приподнимается и стягивает с меня пижаму, потом штаны, – всегда спи без белья.

Я с ответом опомнится не успеваю, как он раздевается и уже стоит у моих разведенных ног голый. Рассматривает меня в этой развратной позе. Я пытаюсь свести ноги, но он тормозит меня. Огромный каменный член пружинит, он берет его в руку, водит вверх вниз, приближает к моим половым губам. Трется, смазывая влагу по моим губам.

– Течешь, для меня, – стонет, прикрывает глаза, наслаждается процессом, – от меня течешь.

Я смущаюсь и краснею. Хорошо, что в комнате не так светло, хоть свет уличных фонарей и светит в окно, но не так, чтобы можно было увидеть цвет моего лица.

Боже, как это объяснить не знаю. Посторонний человек, да именно посторонний для меня, я же его совсем не знаю! Только как шефа и все! Однако теку сейчас под ним, для него. Готова и хочу уже принять в себя его твердый член.

– Хочешь его? – спрашивает и не дожидаясь ответа резко входит, глубоко, до основания, вызывая из моего рта громкий стон. Дыхания останавливается от неожиданности. Приятная дрожь проходит по телу вместе с болью между ног. Все таки я никогда не смогу принять этот огромный член в себе. Он не помещается во мне. Он создан не для меня. Мне больно, но и приятно одновременно.

– Боже..-я прикрываю глаза, упираюсь ладонями в его грудь, он же наклоняется и целует мои щеки.

– Сейчас ты привыкнешь к нему и боль уйдет… – говорит хриплым голосом, – ты только дыши.

Герман покрывает мое лицо поцелуями, потихоньку спускаясь по шеи к грудям. Не шевелится, член замер во мне.

– Расслабься, – добираясь до моей груди он целует и втягивает в рот сосок, нежно сосет, облизывает, ласкает по-особому нежно, отчего тело начинает покалывать, будто в кожу воткнули сотни иголок, которые доставляют невероятное удовольствие, от чего я стону и дышу чаще, шире раздвигаю ноги, даю понять Герману что готова, чтобы он начал двигатся. Он не медлит, руками поднимает мои ягодицы и начинает вколачивать в меня очень быстро и часто, словно боясь, что не успеет.

– Боже… – я впиваюсь в его волосы, тяну к себе его рот и сама впиваюсь в его губы, нахожу язык, нежно сосу. го движения все чаще и глубже, я стараюсь двигаться в такт его движениям, хотя он сам все контролирует, держа меня под ягодицы.

– Ты супер детка! Я никогда не смогу насытится тоой. Тебе хорошо, я чувствую как вся горишь и течешь.

Самоуверенный гад.

– Это в последний раз, больше не прикоснешься ко мне.

– Что? – он резко останавливается, выходит из меня, переворачивает меня на живот, – встань на колени.

В его руках я как марионетка, а потому беспрекословно выполняю его приказы.

– Пригнись в спине, – я упираюсь руками о матрас, хватаюсь за простынь и шире расставляю ноги.

– Мамочки! – кричу и дрожу, когда он одним движением входит сзади.

Он хватает меня за бедра, заставляет двигаться, качаться взад вперед. О удовольствия мы то ли рычим, то ли стонем не понятно, но наслаждаемся, несмотря на боль и жжение в промежности я кончаю громко, с криками. Дрожу, коленки трясутся, волна наслаждения долго не покидает мое тело. Герман совршает заверащюшие толчки и с громким рычанием кончает в меня. Падает на меня, целует и целует мое тело, где только достают его губы.

– Встань и выйди с меня, – еле выговариваю, – ты очень тяжелый.

– Прости, – он скатывается на бок, тянет меня к себе, прижимает. Гладит мое тело, громко дышит в шею, чем вызывает мурашки.

– Сейчас я отдышусь и ты мне все объяснишь!

– Как скажешь! – он подрывается с места, берет меня на руки и несет в ванную.

– Что ты делаешь?

– Как ты думаешь? – н ставит меня под душ и включает воду.

– Ты слишком много себе позволяешь! Прекрати, Герман!

– Останови меня, если сможешь, – с этими словами он берет мой гель для душа и намыливает меня, потом себя. Я стою, как завороженная. Сопротивляюсь, когда он доходит до моей промежности.

– Я сама! – почти кричу, а он смеется.

Потом ставит меня раком, заставляя прогнутся в спине, упереться о кафельную стену руками, он имеет меня сзади, именно имеет, под струями воды мы кончаем одновременно. Я обямкщая и дрожащая после фееричного оргазма, сползаю на пол, Герман вместе со мной, крепко удерживая мое тело.

Смываю с себя пено, которое наносил опять ОН, жуткий, самоуверенный тип, надеваю пушистый халат и пулей вылетаю с душа, под смех Германа.

Пока он принимает душ, я быстро одеваюсь, несмотря на поздний час, обматываю волосы в полотенце, сушить сейчас нет времени. Вот провожу его и высушу!

Герман выходит из душа в одном только полотенце, обмотанном вокруг бедер. Капельки воды скатываются по волосам, спускаясь по еши и вискам.

– Твои вещи в комнате, на стуле, одевайся и уходи! – в его сторону даже не смотрю, – и никогда не смей больше появляться в моем доме, тем более прикасаться ко мне. Как вообще ты смог открыть дверь????? – моему возмущению нет предела, но ему ровно на мои слова, он двигается в мою сторону, нахально улыбаясь. Я отхожу назад, пока не упираюсь о столешницу Он подходит впритык, ставит руки по обе стороны от меня на стол.

– Я тебе звонил… сотни раз, – целует в щеку, потому что я отворачиваюсь, когда его губы приближаются к моим, – много раз, миллион раз, – целует еще, увернуться мне просто некуда, я лишь способна толкать его грудь ладонями, но он как неподвижная стена, – ну кое-кто решила поиграть моими нервишками, за что сейчас и поплатится, – целует еще и еще, через слово поцелуи, – а я хотел к тебе. Тебя хотел, как полоумный примчался сюда, звонил в дверь, но толку ноль, стучал, пока твоя злыдневая соседка не выскочила на лестничную площадку и не пригрозила вызвать полицию. Мне ровно на полицию, знаешь же, просто не хотел в праздничные дни суету наводить. Я дождался пока она ушла и взломал замок. Мы с ребятами еще в детстве научились взламывать замки невидимками, шпильками для волос, чем придется, что попадет под руку.

– То есть теперь я не смогу скрыться?

– Дверь закрыта не переживай, я сам смею замок.

– Конечно сменишь! Ты же взломал! – кричу на него, а он смеется, – но не сейчас и не сегодня. Сейчас ты уйдешь. Иди одевайся.

– Не накормишь?

– Нет! У тебя там гости, накормят. Уверена.

– Я голодный, имей совесть.

– Я имею совесть, пока не убиваю тебя за поломку имущества и… проникновение– но договорить не успеваю.

– В твою прекрасную киску? – нахал. Он хватает меня под ягодицы и сажает на стол. Я от неожиданности кричу и луплю его по спине, – тише ты. Если не накормишь, оттрахаю тебя на этом столе, – я понимаю всю серьезность его слов, так как чувствую его твердый член на своем бедре. Он им тыкает меня, словно может проткнуть. От понимая, как он возбужден, опять, мне становится страшно. Потому что между ног болит. Я больше не хочу, не смогу выдержать его проникновения.

– Грубиян! Отпусти меня!

– Не я могу отпустить, понимаешь!?

– Я тебя накормлю, только отпусти. И..покушаешь и уйдешь.

– Ты меня выгоняешь?

– Да! – я спрыгиваю, наливаю ему бульона, который приготовила мама. Ставлю в микроволновку, – иди оденься или ты голый будешь кушать?

– Я в полотенце, не голый, – он выдвигает стул, садится.

– Котлеты будешь?

– Буду. Я вчера много выпил, сегодня ничего не ел. Голодный как волк. Но больше я хотел тебя.

– Меня подробности не интересуют. Поешь и уходи.

Ставлю перед ним суп, котлеты и салат.

– А хлеб?

Герман уплетает за обе щеки, я все это время стою, наблюдаю молча.

– Как ты себя чувствуешь? Температура поднимается еще?

– Поздновато, не считаешь, интересоваться после всего моим здоровьем.

– Отвечай.

– Уже намного лучше, – зеваю, потому что спать хочу. После всех оргазиов, тело обмякшее и расслабленое, требует отдыха. БОльше ни на что я не способна. Но как я ошибаюсь, не зная еще что меня ждет впереди.

– Я тебе таблетки привез.

– Какие еще таблетки?

– Противозачаточные. Я ляльку не хочу, говорил же, женится не намерен.

– Ты дурак! Какие нафиг дети? – я от злости кипячусь и не сдерживаю эмоции, – когда я тебе сказала, что хочу выйти за тебя замуж? Аа? – я кидаю в него полотенце, которое все это время лежало у меня на плече, – и родить тебе детей?

– А кому ты хочешь родить детей? – он отвечает спокойно, ест котлеты, как ни в чем не бывало, – есть тот, за кого ты хочешь замуж?

– Ни за кого я замуж не хочу! Моя личная жизнь тебя не касается! Понятно! Ешь и уходи!

– С некоторых пор твоя личная жизнь-это моя личная жизнь. Я должен все о тебе знать, также и как ты обо мне.

– Ты ничего не должен, так же как и я тебе. Таблетки я сама себе куплю и выпью не переживай!

– Алена не глупи. Завтра уже поздно будет их пить. Потом, когда все клиники начнут работать, я отвезу тебя к самому лучшему гинекологу, чтобы она назначила тебе постоянные противозачаточные таблетки.

– Мне не нужны таблетки! Понятно! Сам их принимай! Я сейчас не забеременею, и травить себя после таблетками тоже не собираюсь!

Я злюсь, слезы готовы вот-вот сорваться с моих глаз, потому я вылетаю с кухни, закрываюсь в спальне и отпускаю себя. Плачу.