Текст книги "Где эльфа последнего дом. Дитя во тьме (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Прости, погорячился. Просто одна мысль мне покоя не даёт.

– Какая?

– Дело прошлое! Как ты и говорил: к чёрту людей! Мы вампиры, и жалеть, – при этих словах лицо эльфа исказилось, а душа сжалась, – особо не о чем.

– Рад, что ты понял, – с облегчением сказал князь. – А то пытался я когда-то приручить одного эльфа, да впустую.

– Как это? – спросил юноша с видимым равнодушием, хотя внутри всё полыхало.

– А, никак не мог расстаться со своими глупыми идеалами: тягость греха и всё такое, – скривил рот вампир. – Но разве так сложно понять, что тот, кто стал вампиром, не имеет права называться человеком?

Пожалуй, в словах Элана была доля правды. Эльф нахмурился, подобрал оставшиеся книги и… расхохотался. Ему вдруг подумалось, что будь он живым эльфом – непременно бы себе шею свернул, упав с лестницы.

– Но вот приручил ли я тебя? Это ещё вопрос, – пробормотал Принс, сузив глаза.

– Я тот, кем ты меня сделал, – парировал Камир с лёгким смешком.

Князю это не понравилось, разумеется. Он сделал вид, что ничего не расслышал, и спросил:

– Ты не голоден?

Камир ощутил легкое жжение в глотке и ломоту в зубах:

– Пожалуй. Есть предложения?

– Ночь обещает быть лунной. – Князь распахнул окно. – Можем вместе поохотиться.

Эльфу не особенно-то нравилось охотиться вместе с князем: Элан действовал ему на нервы непрекращающейся болтовней.

«Неудивительно, что отец его убить хотел», – с мрачной усмешкой подумал Камир, а вслух сказал:

– Хорошая идея.

– В каком обличье? – живо поинтересовался вампир, потирая руки.

– В пернатом, – ответил юноша, заранее зная, что этот ответ обескуражит и раздосадует князя: в птиц тот превращаться не умел, в мышей только да в волков.

Только теперь, вспомнив и эльфийское волшебство, Камир понял, что всемогущ. Он мог превращаться во что угодно, даже в ничто.

Принс скривился:

– «В крылатом», ты хотел сказать?

Эльф улыбнулся и без предисловий или предупреждений перевоплотился в столп тумана, из которого вылетела и села на подлокотник кресла красивая серебряная птица с изумрудными глазами (такие жили в Эльфрисе, их называли лунными птицами). Элан не скрывал зависти:

– Даже я так не могу! Как же тебе это удаётся, эльф?

Птица вновь перевоплотилась в туман, и, когда он рассеялся, Принс увидел Камира, преспокойно сидящего на подоконнике.

– Ты на свой вопрос сам ответил: я эльф. Ну, так что?

– Что-то аппетит пропал, – скривился князь.

– Если хочешь, можем пробежаться волками, ноги размять, – уступил Камир.

Лицо Элана несколько просветлело:

– Хм, возьмём с собой рабов и устроим настоящую охоту!

– Да ну! От них один шум, лучше вдвоём… а волки пусть останутся. – И эльф потрепал волчицу-приживалу, которая с ворчанием тёрлась мордой о его колени.

Принс прошёлся по залу, сцепляя и расцепляя руки, потом остановился и жёстко сказал:

– Не смей мне указывать! Ты никакого права не имеешь: я князь, а ты никто. Запомни это хорошенько и не порти мне больше настроение!

Камир с усмешкой согнулся в поклоне:

– Разумеется. Что ж, раз у тебя ни настроения, ни аппетита нет, я, пожалуй, отправлюсь на охоту в полном одиночестве. Если Ваша светлость мне позволит.

В его тоне звучало откровенное издевательство, но князь, кажется, этого не понял и лишь рассеянно кивнул:

– Позволяю. Разумеется.

Ах, если бы Камир лучше знал чёрную натуру Принса, он бы насторожился этому равнодушию!

Камир покинул замок один, приказав волчице дожидаться его в комнате.

Ночь была лунная и светлая, всё вокруг мерцало, озарённое бледным сиянием. Ветер с силой гнал по небу сизые облака, было свежо, и этот воздух так приятно отличался от затхлого запаха в окрестностях замка!

Эльф перевоплотился в ночную птичку и полетел в лес. Голова раскалывалась. Он был голоден, но смог бы он и теперь напасть на кого-нибудь? Когда вспомнил себя? Нужно было проверить, сильнее ли в нём эльф, или же вампирская натура одержит верх.

Он облетел несколько деревьев и вдруг почувствовал впереди Жизнь. Камир спланировал вниз, принял обычный облик и втянул ночной воздух ноздрями. Все сомнения, пахло человеком. Ориентируясь на этот запах, эльф пошёл вперёд. С каждым шагом запах усиливался, клыки сладко ныли в предвкушении крови.

Вот он увидел полянку. Под одним из деревьев лежала маленькая вздрагивающая фигурка, от неё и исходил запах крови. Впрочем, тут пахло и похуже: гарью и гнилью. Ведь в центре поляны горел костёр, возле которого изумлённый эльф увидел двух гоблинов. Они варили похлёбку в большом котле, и, судя по запаху, варилось там человеческое мясо. Негодование охватило Камира, он даже позабыл на мгновение, что и сам убивал людей, чтобы насытиться.

Но откуда бы взяться здесь гоблинам? За сто лет жизни в Кеннистоне эльф о гоблинах ни разу не слышал. Оставалось предположить, что гоблины как-то перевалили через горы и укрылись в лесах, разбойничая.

– Думал, с голоду помрём, – глухо заговорил гоблин, помешивая в котле палкой, – хорошо, что на этих людишек наткнулись.

Другой кивнул, подхватил из котла недоваренную кость и энергично заработал челюстями, разрывая ещё кровянистое мясо.

– Гарм бы побрал этот туман! – не совсем понятно выругался первый гоблин.

Зная их подлую натуру (были живы воспоминания о случае в Таге), в открытую с ними связываться не стоило. К тому же эльф подметил у них под рукой тяжёлые суковатые дубины. Самое верное – использовать колдовство. Камир решительно шагнул на поляну, огонь осветил его. Гоблины, глухо заворчав, вскочили.

– Эльф! – провыл один, хватаясь за дубину.

Камир предупреждающе поднял руку и нараспев прочёл заклинание. Гоблины повалились на землю, костенея и превращаясь в гнилые колоды. Эльф удовлетворённо кивнул, забросал костёр землёй и освободил пленницу, которая оказалась крохотной зарёванной девчонкой. Она испугано съёжилась, увидев необычную – по людским меркам – внешность эльфа.

– Не бойся, – как можно ласковее сказал Камир, хотя голос отвык от этого тембра, – я тебе вреда не причиню.

Девочка доверчиво протянула к вампиру маленькие ручонки. Камир взял её на руки, прижал к себе и зашептал, углубляясь в лес и унося её подальше от страшного места:

– Ничего, ничего, всё будет хорошо теперь. Найдём тебе новый дом, дитя.

– Я не дитя, – важно заявила девочка, – я Ива. А почему у тебя уши такие? – И она без страха ухватила эльфа за острый край уха.

– А у тебя?

– Ну, так я такой родилась. – Девочка серьёзно наморщила нос.

– Вот и я таким родился.

Скоро слёзы на её щёчках окончательно просохли, и обнаружилось, что девочка жутко любопытная: она забросала эльфа вопросами, он едва успевал отвечать на них.

– А откуда же ты тут взялся?

Эльф замялся (не говорить же дитю правду?) и стал сочинять на ходу:

– Да я путешественник из далёкой-далёкой страны. А в лес случайно забрёл… Что, почему ты опять хнычешь? – Он встревожился, подумав, что невольно напомнил ей о пережитом недавно ужасе.

Но всё оказалось проще:

– Кушать хочу!

«Дитя, а уж как я-то хочу кушать!» – с грустной улыбкой подумал эльф. Но не лишать же жизни это маленькое создание, когда он только что сам её спас?

– Кушать? – вслух сказал он. – Что ж, это можно. Чего бы тебе хотелось?

– Хлебушка, – не задумываясь, ответила Ива. – Знаешь, на ярмарке такой хлебушек вкусный был, с яблоками!

Камир предположил, что семья девочки возвращалась с ярмарки через лес, где поджидали случайных прохожих гоблины.

Пара мысленных заклинательных фраз – и в руках девочки появился круглый хлебец.

– Откуда ты его взял? – удивилась девочка.

– А я волшебник, только это секрет, – заговорщицки сообщил ей эльф. – Ты кушай, кушай.

Ива так и поступила, правда, заодно и самого вампира накормить попыталась, но он плотно сжал губы. Не мог же он, в самом деле, есть хлеб? Вот уже сто лет как он одной кровью питался. Мысли о еде вновь подстегнули его жажду, он с трудом справился с голодной ломотой в челюстях и постарался об этом не думать. Девочка же, расправившись с хлебцем, задремала, прижав кудрявую головку к плечу вампира.

Небо, виднеющееся над верхушками деревьев, заметно просветлело. Камир ускорил шаг, зная: если рассвет застигнет его в пути, он погиб; солнце сожжёт его, он и пикнуть не успеет! Теперь он почти бежал, стараясь не покидать спасительной тени и выискивая всеми своими чувствами и способностями живой запах.

Вот он уже выскочил на окраину небольшой деревеньки, они тут пару раз охотились с Эланом, места ему были знакомы. Собаки глухо зарычали, узнав его запах. Эльфу было не до них, но он всё-таки послал им в ответ волчье ворчание, и они притихли, пряча свой ужас в подворотнях.

У крайнего дома суетилась женщина: свалив у двери принесённый ею из леса хворост, она дёргала замок, беспокойно озиралась и явно мечтала поскорее оказаться внутри. В Кеннистоне все люди жили в страхе.

Камир подлетел к ней, положил руку ей на плечо. Женщина вздрогнула и обернулась, округлила глаза, увидев перед собой бледное лицо, острые уши и горящие глаза.

– Вампир! – взвизгнула она, проворно юркнув в дом и тщетно пытаясь закрыть дверь. Камир вставил ногу в щель между дверью и порогом.

– Не бойся, я не трону тебя! – быстро заговорил он, понимая, что стоит поспешить: если она закричит, сбегутся люди с факелами и вилами. – Возьми это дитя, нашёл в лесу. А больше мне от тебя ничего не нужно.

Женщина опасливо выглянула:

– А ты меня не укусишь, вампир?

Юноша качнул головой и передал ей девочку.

– Странный ты вампир, – недоверчиво сказала женщина, принимая девочку. – Неужто тебе людей жаль?

Камир поджал губы и ничего не сказал на это. Ива проснулась, захныкала, протягивая руки к уходящему эльфу. Он обернулся и погрозил ей пальцем.

– Я хочу, чтобы ты со мной остался! – продолжала хныкать Ива.

– Ох, и дела… – пробормотала женщина.

Камир лишь вздохнул. Если бы он мог! Он быстро, едва коснувшись губами, поцеловал девочку и почти бегом направился к лесу. Краем уха он слышал, как женщина уговаривает Иву не плакать, не то придёт другой вампир, пострашнее этого, и… Слова затерялись в шуме деревьев.

Как только деревня скрылась из виду, вампир быстрее молнии помчался к замку. Рассветные блики следовали за ним по пятам. Едва он перешагнул порог и захлопнул дверь, взошло солнце и осветило всё вокруг. Спасён! Пусть и остался голодным, зато жив – если только так вообще можно о вампире сказать.

Камир готов был вздохнуть с облегчением, но, обернувшись, увидел на полу растерзанное волками тело Ивэны.

Эльф поймал горбуна, копошившегося в углу, за загривок и приподнял его:

– Что это значит?

– Князь приказал, – прохрипел горбун, – будет тебе уроком!

Так вот что означала та ухмылка!

Эльф отшвырнул горбуна, завернул останки приживалы в плащ и отнёс в склеп. То, что произошло, ещё больше уверило эльфа в том, что месть должна свершиться. Как можно скорее!

========== Дитя во тьме. Часть 10 ==========

В то утро Камир не лёг спать. Весь день он просидел в склепе, рядом с трупом Ивэны. Он даже оплакать её не мог: у вампиров не было слёз. Так что он просто сидел и вспоминал, какой она была в ту их первую ночь и в последующие, когда делила с ним и постель и трапезу. Помнила ли она хоть что-нибудь или была под таким же заклятьем, что и он сам, эльф не знал. Но не об этом стоило думать, а о мести.

Осмыслив всё и решив, что подходящий способ найден, эльф вернулся в замок и заперся в библиотеке, чтобы отыскать нужное заклятье. Он давно уже все их выучил, но подстраховаться и освежить память не помешало бы: ошибка могла стоить ему жизни, это уж точно. Нужно действовать уверенно и жестоко, даже если это противоречит его внутренним принципам. Если они вообще у него остались.

Странное дело, нужная книга никак не находилась. Переплёт одной, стоящей на верхней полке, показался ему похожим, и эльф не поленился взобраться на самый верх и вытащить книгу из общего ряда. Увы, он ошибся, это была совершенно другая книга. Огорчённый, он совсем уж было хотел поставить книгу на место, но в это время шкаф дрогнул и отъехал в сторону, и глазам удивлённого эльфа предстала потайная комната с весьма скудной обстановкой: покосившийся, рассохшийся стол да кривоногий стул.

На столе лежала толстая книга в потрепанном переплёте, на стуле – измятая тетрадь с испачканной чернилами (так он думал) обложкой. Тетрадь оказалась дневником Принса Элана, причём написан он был не чернилами, а кровью. Эльф пролистал тетрадь, содрогаясь: князь живо и подробно описывал все свои похождения, все свои кровавые деяния. Внимательно эльф прочёл лишь эпизод насчёт превращения князя в вампира, ведь Элан ничего об этом эльфу не говорил, а вернее, избегал говорить. А уж о зверствах князя Камир не понаслышке знал.

«Явилось мне существо, ужасное видом, но одновременно прекрасное, – писал князь. – Огненные глаза его завораживали. Это был Арион, назвавшийся вампиром, или носферату. Он меня и сделал Хозяином этих земель и обещал научить древнему колдовству.

Арион сказал мне: „Я из первых, я разрушил Храм Друидов, я выбрал тебя в преемники“. Я же спросил у него, почему он выбрал именно меня, и он ответил: „Я заглянул тебе в душу и увидел там тьму, я заглянул тебе в сердце и не увидел там ничего. Стоит ли сомневаться, что именно ты мне и нужен?“

Арион научил меня особому колдовству – древнему, как сам мир. „Ты будешь господином, – сказал он мне, – и не будет тебе равных ни во тьме, ни в свете“. Я же задал ему вопрос, который не давал мне покоя: „А что ты потребуешь взамен?“ Он расхохотался, но я заставил его отвечать, и Арион сказал: „Ничего. Мне нужно убежище, а твой замок – самое подходящее для этого место. К тому же даже вампирам нужна компания“. Уверен, он замышлял что-то, но это признание мне у него вырвать не удалось.

А впрочем, я ему даже благодарен. Немного. До большинства вещей я ведь своим умом дошёл. Во-первых, я подчинил себе эту страну. Не считая Даркрига: людишек мне оттуда выбить не удаётся, но у меня и без них теперь земель и рабов достаточно. Моё колдовство подчинило людишек Кеннистона навеки, оно везде и повсюду: на небе и на земле, в воде и в воздухе. Достаточно мне пошевелить пальцем – и на эту страну обрушатся сто и одно бедствие и тысяча и одно несчастье. Так я им и объявил…»

Дальше князь рассуждал о том, что людьми лучше править страхом, эльф перевернул ещё несколько страниц, не находя ничего интересного, и натолкнулся на абзац, который его ужаснул: «Ничего путёвого из этого эльфа не вышло. Зануда, каких поискать! Людей ему, видите ли, жалко. Вот только он просчитался, ему ли со мной тягаться! Наложил на него заклятье, а рассвет выполнил грязную часть работы. Снова с эльфами связываться – тьфу, ни в жизнь!»

Эльф попытался представить себе последние минуты жизни отца и его страдания. Нет, князь заслуживал мести! Самой страшной мести, которую только можно себе вообразить! И если у эльфа до этого момента были какие-то сомнения, то теперь их не осталось.

Книга же называлась «Тёмное колдовство». Видимо, её Элан получил от Ариона, потому что книга была древнее прочих книг князя. Заклинания в ней были сильные и страшные, но эльф их всё-таки прочёл и выучил. Теперь он знал о колдовстве всё и мог сразиться с князем его же оружием.

– Сегодня же… – сквозь зубы сказал он, ожесточая своё сердце, – не будь я Камир, сын Торра!

Эльф спустился в нижний зал. Звери, лежавшие у камина, ощетинили загривки и ощерили свои ужасные пасти, как будто почувствовав дурные намерения эльфа. Юноша прицыкнул на них, подвинул кресло к огню и уселся, вытянув ноги. Так он просидел, ни о чём не думая, пока часы не пробили полночь. Элан должен был уже проснуться, стоило поспешить.

Первым делом он избавился от волков, превратив их в сухие сучья. Ему было жаль их, но людьми они стать уже не могли. Потом Камир раскрыл окна и закрепил их заклинаниями так, чтобы их невозможно было закрыть. На это он потратил порядочно сил, наложив с десяток различных заклятий, чтобы уж наверняка сработало.

Сделав это, юноша вернулся в кресло и попытался сконцентрироваться, но это было непросто: слишком взволнован он был.

Раздались шаги Принса, и его холодный голос произнёс:

– Ну?

Эльф небрежно повернул голову в его сторону:

– Что ты подразумеваешь под этим «ну»?

Князь подошёл к окну, выглянул в него, а потом повернулся к Камиру и уточнил:

– Ну, какие планы на эту чудную ночь?

Элан стоял как раз напротив окна, поворотившись к нему спиной (стало быть, заклятий на ставнях заметить не мог). Самый подходящий момент! Эльф мысленно сотворил заклятье, которое Элан использовал на Торре: тот, на кого воздействовали этим колдовством, становился подобно камню недвижим, однако не терял способностей говорить, мыслить и чувствовать. Это было жестокое заклятье. К нему Камир прибавил ещё и собственное, чтобы заклятье нельзя было снять.

– Что за… – На лице князя промелькнуло недоумение.

Он и пальцем не мог пошевельнуть! Заклинания тоже не помогли. Тогда Принс гневно обрушился на Камира:

– Твои шутки, Гвендолен?!

Эльф неторопливо поднялся:

– Может быть, и мои. Да только я не шучу. И имя моё, как ты прекрасно знаешь, вовсе не Гвендолен.

– Что ты мелешь…

– Да, я всё вспомнил! – Глаза Камира вспыхнули. – И я даже знаю то, что тебе пока неизвестно.

– Бред! – презрительно фыркнул князь.

– Я мог бы тебе простить, – горько сказал юноша, – что ты меня обманул, сделал безжалостным убийцей. Но Торра я тебе не прощу! Вспомни его, князь, вспомни эльфа, которого ты обрёк на мучительную смерть! «Вампиры не охотятся на вампиров», да?

– Что… – Глаза Принса округлились.

– Я Камир, из рода Торра, а ты убийца моего отца. Так что я убью тебя, вампирское отродье, и отомщу за него.

– Я подарил тебе вечность, и эта твоя благодарность? – воскликнул князь. – Я же тебя научил всему, что знаю сам!

– Но не тёмному колдовству, – с усмешкой возразил эльф.

– Что… откуда ты… – Казалось, бледное лицо Элана стало ещё бледнее.

– За восемьсот с лишним лет ты сотворил столько зла! Пришло время расплаты. О, как же я ненавижу тебя!

– За что?

– Ты зло во плоти!

– А ты-то кто? – Князь вдруг злобно ухмыльнулся.

– Я… – Камир сжал виски ладонями и глухо застонал.

– Ты такое же зло, как и я.

– Неправда! Ты убиваешь ради забавы, а я – чтобы выжить. Я не просил делать меня таким! Ты силой навязал мне это чёртово бессмертие!

– А чем же оно плохо? – рявкнул князь, и его голос гулко отдался в высоких сводах замка.

На лице его проявилось сильнейшее напряжение, он всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался освободиться от колдовских пут.

– Не удастся. – Камир покачал головой. – Моё колдовство сильнее твоего.

– Мы ещё можем договориться! – рычал князь, и его лицо всё больше становилось похожим на звериную морду. – Пока ещё не поздно…

– Уже поздно. Ты спросил, чем плохо бессмертие. Оно прекрасно, если оно не во зло. Пока я был эльфом… Какое чудесное время это было! А ты… ты убил во мне меня, убил во мне эльфа, ничего не осталось! Что я несу другим? Один страх! Одну смерть!

– Вылитый папаша, – ухмыльнулся князь, вдруг успокаиваясь и оставляя попытки освободиться (что должно было показаться странным, но эльф, захваченный гневом, на это внимания не обратил), – вот и Торр такую же чушь нёс.

– Не смей произносить его имя! – вскипел Камир. – Ты не имеешь никакого права! Вспомни лучше свою жизнь и покайся, если в тебе хоть что-то человеческое осталось! А рассвет очистит тебя, – уже спокойно заключил эльф.

– Да будь ты проклят, эльф! – ледяным тоном предрёк князь. – Ты сам однажды кончишь свою непутёвую жизнь так же, как я!

– Возможно, – согласился юноша, – но прежде умрёшь ты.

Элан опять ухмыльнулся.

– Как бы я хотел повернуть время вспять, – горько продолжал эльф, не замечая этой ухмылки. – Я жил счастливо, ничего не зная о ненависти, я даже слова такого не слышал! А теперь я часть этого зла… – Глаза юноши затуманились. – О, если бы я мог избавиться от этого проклятия!

– Болван! – ругнулся князь. – Выдумал мстить мне… Себе мсти, ты от меня ничем не отличаешься: такой же убийца! И это проклятие останется на тебе навсегда. Ничто его снять не сможет! Только смерть избавит тебя, но и она не принесёт тебе покоя, глупый эльф! А всё остальное – жалкие оправдания!

Эльф серьёзно и грустно взглянул в его глаза, сказал слова прощания и вышел из залы. Вслед ему неслись ругательства и проклятия князя.

Камир спустился в самое тёмное место замка – склеп. Он прошёлся между каменных саркофагов, стараясь успокоить нервную дрожь чтением полустёртых эпитафий, продрался сквозь паутину, затянувшую углы, и сполз спиной по стене на каменный пол, подтягивая колени к лицу.

Хотелось забыть всё снова, ничего вообще не помнить, ведь правда была настолько ужасна!

«Не уехал бы из Эльфриса, ничего бы не случилось… – запоздало корил себя эльф. – А теперь я туда никогда не смогу вернуться, ведь там нет ночи. Да если бы и была, как бы я мог вернуться? Я уже не эльф, я монстр, порождённый злом».

Чувствовалось приближение утра. Эльф, прикрыв глаза, попытался представить себе рассвет. Он видел его лишь раз, а теперь был навеки лишён возможности увидеть его снова. Он мог лишь представлять, как выходит из склепа и видит солнце, и оно не причиняет ему боли, а дарит живительное тепло. Оно ласково гладит измученного эльфа, и он становится самим собой… Камир открыл глаза и вздохнул. Это даже мечтой быть не могло, потому что мечты хоть иногда, да сбываются.

Голод становился невыносим. Камир метнулся на слабый шорох во тьме, почти не осознавая того, что делает, и впился зубами в пойманную крысу. Вкус её крови был неприятен, горло сворачивалось спазмами, но эта кровь несла в себе жизнь, и отказываться от неё было непозволительной роскошью. Так голод хотя бы немного утих…

Издалека раздался душераздирающий вопль, это рассвет застиг Элана. Камир свалился на каменный пол, свернулся калачиком и закрыл уши руками, чтобы не слышать агонии заживо сгорающего вампира.

Да, это была месть, но эльф даже не представлял, что она будет такой горькой.

========== Дитя во тьме. Часть 11 ==========

Пробудился вампир, едва часы пробили полночь. Он поднялся, потянулся – машинально – и впервые за всё время пребывания в этом замке вздохнул с облегчением.

Его немного мутило от крысиной крови, но в целом чувствовал он себя отлично. К тому же стоило привыкать к такой еде: эльф совершенно точно поклялся себе, что больше не будет пить человеческую кровь.

Замок был пуст и страшен. Возле окна в нижнем зале эльф нашёл кучку пепла – всё, что осталось от князя. Сквозняк раздувал его, и пепел обычной пылью стелился вокруг. Никакого удовлетворения Камир не почувствовал. Пожалуй, он только явственней осознал, кем теперь является. Даже исполнив свою месть, даже убив источник всех его несчастий, он всё ещё оставался вампиром. Вот о чём ухмылялся князь: от проклятия никогда не избавиться, что бы он ни сделал! Ему вечно суждено оставаться кровопийцей.

Эльф застонал, схватился за голову. В гневе – или, быть может, в бессильной ярости – он принялся крушить всё вокруг, как будто хотел уничтожить всё, что могло напоминать ему о его горькой судьбе. Руки его покрывались ссадинами, но раны тут же исчезали, не причиняя боли. Болела душа, и никакая ярость не могла эту боль заглушить.

Вдруг Камир остановился, застыл, держа в руках какую-то вещь, которую он подхватил, чтобы разбить – да не разбил. Это была свирель, его собственная свирель, подаренная дриадой. Руки юноши задрожали, воспоминания захватили его, заставляя поднести свирель к губам и исторгнуть из неё музыку. Он не решался это сделать, сомневаясь, помнят ли его мёртвые пальцы, как нужно играть. Он просто боялся, что ничего не получится – узнать это было бы страшнее всего. Но свирель зачаровывала и требовала, чтобы он это сделал. Его пальцы помнили. Но музыка уже не была такой, как прежде: не было той лёгкости и волшебства, в неё влились все его страхи, вся его боль.

«Что ж, – мрачно подумал эльф, пряча свирель, – подходящий аккомпанемент для убийцы!»

Оставаться здесь не было смысла. Замок затхло дохнул ему вслед, когда он выскочил и помчался в лес, не разбирая дороги. Ветки хлестали его по лицу, эльф спотыкался, падал, поднимался и бежал дальше. Изнуряя себя, он пытался забыть о том, кем или чем он теперь был. Слёзы бы облегчили его страдания, но вампиры не могли плакать, и он лишь стонал от бессилия.

Лес вдруг кончился, теперь он мчался по полю, поросшему высокой суховатой травой. Волосы развивались за его спиной, ветер гулко отзывался в ушах голосом князя: «Ничто не снимет проклятия!»

Камир вдруг подумал, что если умрёт ещё раз, то всё станет как прежде. Отчаянная, ничем не обоснованная, откровенно глупая мысль! Но с нею вспыхнула робкая надежда.

Впереди был обрыв, даже пропасть, откуда поднимался густой промозглый туман. Эльф остановился на самом краю, взглянул вниз. У пропасти не было дна – так бы увидел её человек. Но эльф увидел, что дно пропасти черно и каменисто. По камням текла река, бурлила на порогах, образовывала водовороты, источала белёсый дым, который и поднимался вверх. Чахлый вереск ютился по её берегам, дальше простиралась черная бесконечная долина.

Не задумываясь, эльф шагнул в эту пропасть и рухнул камнем вниз. Падение было быстрым, пронеслась мимо каменная стена обрыва, разорвался в клочья туман. Камир упал на камни спиной, услышал, но не почувствовал, как хрустнули все кости, ломаясь от этого страшного удара. Но ничего не произошло, он уже и умереть не мог. Кости с лёгким треском сложились обратно, срослись, словно и не падал он вовсе.

На веки вдруг надвинулась свинцовая тяжесть, эльф невольно закрыл глаза и неожиданно для себя погрузился в какую-то зачарованную – иначе и не скажешь – дрёму. И ему приснился сон.

Будто бы сидел он в пещере, непроницаемой для солнечного света, да только вдруг разлилось по ней золотое сияние. Он в ужасе закрылся руками, но не солнечный свет ворвался в пещеру – это вошёл Оберон, окружённый золотым сиянием. Камир никогда не видел Оберона, но сразу же понял, что это он: золотом лучились его волосы, сияли солнцем глаза – ничего более прекрасного в мире существовать не могло! И будто бы Оберон промолвил, грустно взглянув на Камира:

– Вот каков ты сейчас, эльф Камир, из рода Торра.

– То не моё было желание.

– Знаю, знаю, но умирать тебе ещё рано. Не торопись с этим.

– Будущего у меня нет, меня самого уже нет, терять мне нечего – отчего же не торопиться?

– Найдётся, быть может, ещё будущее, – возразил Оберон.

– Таким, каков я теперь, будущего я не вижу.

– Так изменись, – пожав плечами, предложил Оберон. – Чего проще!

– Как?!

– Идём со мной. – Оберон протянул ему руку. – Я покажу тебе, что ждёт тебя в грядущем…

Оберон увлёк эльфа за собой, и они окунулись в солнечный свет. Вампир в ужасе попытался отгородиться, но свет не причинил ему боли, а тепло обнял и ласково подтолкнул в самую гущу сияния.

– Видишь? – с улыбкой спросил Оберон.

– Да как же такое возможно! – изумился Камир и проснулся.

Он приподнял голову и огляделся, с разочарованием понимая, что всё ещё лежит на камнях, а в нескольких шагах от него течёт река, неприязненно взирая на него. Полная луна сияла высоко в небе, её серебряные блики терялись в тёмных речных водоворотах. Эх, были бы это солнечные блики!

Вдруг на лицо эльфа упала тень, и к нему невесть откуда спустился большой взъерошенный филин. Птица опустилась на камень, захлопала крыльями, теряя перья, и захохотала.

– Ничего смешного не вижу, – хмуро отозвался эльф, садясь. В том, что филин смеялся над ним, он не сомневался.

Филин сощурил свои жёлтые глаза:

– Действительно, это даже не смешно: вампир-самоубийца. Впрочем, я тебя предупредить хотел: тебя ищут. А найдут – так тебе не поздоровится, так что уходи из этой земли поскорее.

Эльф вскочил. Ему подумалось, что остались у князя приспешники и теперь искали его, чтобы отомстить за смерть хозяина. Филин повертел головой и указал крылом на север:

– В той стороне болото. Увидишь туман – войди в него, он унесёт тебя далеко отсюда. А дальше – как получится. И на твоём месте я бы имя сменил.

– Да, старое моё мне уже не подходит… – пробормотал Камир. – Эльфийского имени я не достоин.

– Из льда твоё имя, – не очень понятно ухнул филин и, шумно взмахнув крыльями, сгинул во тьме.

– «Из льда»? – повторил эльф, и его лицо осветилось. – В самом деле, так и назовусь. Эльф Камир мёртв, теперь есть вампир Глетчер Айс. Прав был Оберон: придётся от прошлого отказаться, раз уж его не вернуть…

Полностью отказаться, конечно же, эльф не мог. Ему всё ещё была противна мысль об убийстве, хотя это был единственный способ насытиться и выжить. Юноша, размышляя над этим, зашагал на север. Без крови ему теперь не обойтись, это верно: его и сейчас терзал ни с чем не сравнимый голод. Поблизости ни единой живой души, да и кто мог оказаться на дне пропасти, кроме потерянных душ? Живых здесь точно искать не стоило. Краем глаза вампир заметил в траве движение, метнулся туда и уже секунды спустя жадно поглощал тёплую кровь какой-то ночной неведомой твари. С человеческой кровью было не сравнить, но хотя бы силы вернулись.

Воздух скоро наполнился гнилью. «Болото», – предположил Глетчер и не ошибся. Пройдя ещё с полсотни шагов, эльф очутился перед болотом. Оно расползалось во все стороны, насколько хватало глаза. Кое-где росли камыши и тростник. С треском иногда на поверхности, затянутой вязкой зелёной жижей, появлялись и глухо стонали пузыри болотных газов, источая гниль. Кроме этого всё было тихо и мертво, ни одна живая тварь тут просто не выжила бы.

Что делать дальше, Глетчер не знал – просто стоял и смотрел на болото. Оно вдруг всколыхнулось, воздух начал сгущаться, и с болота пополз густой туман. Вспомнив слова филина, вампир шагнул в него. Туман обволок его, и эльфу послышались шелестящие голоса:

– Идём с-с-с нами, с-с-скорее!

Глетчер почувствовал, что туман бережно подхватил его, понёс куда-то, укачивая. Голова закружилась, глаза начали слипаться, будто повеяло сном. А голоса, словно почувствовав это, зашептали:

– С-с-спи, с-с-спи, с-с-спи…

Тщетно эльф пытался бороться со сном, чары тумана были сильнее, и скоро юноша крепко заснул, даже не осознав этого, а в голове всё звучали далёкие голоса, повторяющие одно только слово: «Спи!»

========== Дитя во тьме. Часть 12 ==========

Глетчер с трудом открыл глаза. Вокруг было темно и промозгло. Кажется, какая-то пещера. Он понятия не имел, который теперь час, но предполагал, что до полночи ещё порядочно. Голода он не испытывал, было время осмотреться и сообразить, что произошло и куда он попал. Он поднялся и вышел из пещеры. Местность была ему незнакома – и запахи незнакомы. В полумиле к югу светилась огоньками деревенька, окружённая лесами и горбатыми холмами. Похоже, туман занёс его невесть куда. Стоило разузнать обо всём этом поподробнее и как можно быстрее. Эльф накинул на голову капюшон, чтобы скрыть лицо, и спустился к деревне.