Текст книги "Ведьма с нашего района (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Гоните их сюда! – зычно заорал Назарий. – Чё встали у порога! Гоните!
Оторвавшись от созерцания твари, Анюта огляделась, и по спине прошёл ощутимый холодок: в пространстве довольно просторного зала царила беготня и кутерьма! Крылатые и некрылатые зверушки играли в догонялки на бешеных виражах, облепляли все стены и всё то, что похоже на дыры в них – видимо, в надежде сбежать.
Назарий всё кричал, чтобы они помогли ему гнать тварюшек, и Пашка, наконец, решился. Он набычился, поднял руки, будто отмахиваясь от летающих и прыгающих, и пошёл вперёд с воплями:
– Брысь! Брысь, кому сказал!
Вера посмотрела на него и спрятала лицо в ладошки, явно хихикая. Анюта в очередной раз пожала плечами и храбро пошла следом за мальчишкой, замахиваясь на странных зверюшек вынутым из сумки пакетом.
– Пошли! Пошли на место!
Когда Анюта дошла до огромного длинного стола, она уже сама тряслась от нервного смеха: по дороге облепившие её маленькие тварюшки с изумлением заглядывали её в лицо: чего, мол, кричишь на нас?!
А Назарий деловито оглядел стадо в воздухе, играющих в воздухе, которые поневоле из-за Пашки теперь кружились рядом с хозяином подвала, и резко произнёс несколько слов на незнакомом языке. Вся мелочь застыла в воздухе, а потом покорно отправилась по клеткам или склянкам-банкам. Анюта успела мазнуть ладонью по последней отцепившейся от её блузки зверушки, прежде чем та оторвалась от неё. Ей даже стало жаль мелкую: наверное, так хотелось полетать на свободе! В клетке же не подвигаешься… Эх…
– Здравствуйте, Назарий.
– И вам не болеть, – проворчал старик и пристально вгляделся в Анюту, не обращая внимания на “деток”. – Ишь… Разрешила переночевать, да? Ну, что… Хоть с этого начнёте. А пока… Эй, не трогайте ту клетку! Эта тварь любит за нос клевать!
“Детки” ойкнули и заторопились встать поближе к Анюте. Но рассматривать чудный подвал им не запретили, так что они оглядывались с открытыми ртами, благо старик пока занимался только Анютой.
Глава пятнадцатая
Оказалось, Назарий умел говорить и тихо. Просто дождался, пока “детки” всё-таки не выдержат и втихомолку разойдутся по подвалу, таращась на всех чудо-юд, кто в ответ лупил на них глазища из клеток или склянок.
– Что, начинающая, попалась? – ехидно спросил он, насупив на Анюту свои густущие бровища. И погрозил пальцем: – Думай в следующий раз, прежде чем соглашаться на что-то – от магов.
Перед тем как ответить, Анюта обескураженно пыталась сообразить, о чём он. Старик же не стал дожидаться, когда собеседница поймёт его, и отвернулся к обычной пол-литровой стеклянной банке, которую держал за донышко. Анюта поневоле присмотрелась к ёмкости, но ничего не увидела. Не оборачиваясь, но словно желая продемонстрировать гостье, что банка не пуста, Назарий пальцами стукнул по прозрачной стенке, и внутри внезапно взорвался яркий разноцветный салют. Анюта ахнула от красоты. А когда салют опал, на донышке, в тёмной луже, сидела какая-то странная кракозябра, сверху похожая на грибок, который снизу шевелил по стенкам банки тонкими щупальцами. Медуза? Только почему она до сих пор переливается разноцветьем?
– Ух ты… – “Детки”, прибежавшие на яркий всполох, заворожённо уставились на банку с кракозяброй.
Назарий поставил банку на стол и кивнул Анюте, мимоходом взглянувшей на него, на небольшой уголок в углу, где стоял низкий столик с чайником и небрежно повешенными на каком-то металлическом стержне чашками. Минуту спустя гостья сидела на старом мягком стуле и держала в руках чашку с чаем. “Детки” от чаепития отказались, получив неохотное разрешение хозяина погулять по подвалу, и сейчас медленно бродили на пару (удобней восторгаться, показывая пальцем на то, что изумило, и обсуждать!) и обследовали странные тюремные камеры странных тварей.
– Так что там насчёт моего согласия? – вполголоса спросила Анюта, не забывая об оговорке Назария.
– Почему согласилась стать приманкой?
– Ну… – Анюта подумала и вспомнила всё, что думала о Лёльке. – Я так поняла, что этого Нила никак поймать не могут. Поняла, что никто, кто его знает, не хочет… Боится, в общем… Но ведь страшно – за таких (она оглянулась), как Вера, как Пашка. А вдруг появятся и другие, которых не защитить? Так что у меня единственная претензия к вашим магам: почему вы-то учёт своим городским колдунам не ведёте, как Нил? Тогда бы вам было легче отслеживать Нила на преступлении.
– Ты спрашивала у девочки и мальчика, знали ли они о том, что их родные были колдунами или ведьмами? – тяжело спросил Назарий. – Вот именно! Сколько людей на свете, которые либо не подозревают о своих силах, либо не стараются их развить, поскольку считают: а мне это надо? Мы знаем только тех, кто отметился, как ты, – колдовской работой. Всех остальных отслеживать в таком городе, как наш, бесполезно.
– Но Нил-то отслеживает! – возразила Анюта.
– Когда мы спохватились, он уже проехался по пригородным и дальним деревням и нажрался столько силы, что сумел обучить своих телохранителей умению находить нужных ему людей. Просто-напросто настроил их на излучаемую ими силу. Так что, когда начали следить уже за ним самим, он стал настолько сильным, что мог прятаться от самых сильных магов. Андрей, Харон, рассказал нам, что, по твоим словам, Нил был на кладбище, когда хоронили Николая, прадеда твоего. И нагло пришёл с девочкой, из которой тянул силы. Никто не видел этого, потому что Нил нарушает все законы нашего магического сообщества. На кладбище, на похоронах, магам нельзя использовать проникающий колдовской взгляд – это давний закон. Нельзя использовать вообще магию. Он – использовал, да ещё успел отвести всем глаза, чтобы не нарушать связи между собой и Верой и чтобы продолжать выпивать её силы.
– Значит, я догадалась правильно, – задумчиво сказала Анюта, поглядывая на Веру.
– Не жалеешь? – хмыкнул Назарий, впиваясь в неё пронзительным взглядом.
– Нет, не жалею. Вы же ничего особенного не сделаете мне, только в личное поле ложную информацию для Нила подкинете – ту, на которую клюнут его телохранители. Но я-то всё, что надо, уже от деда Николая переняла. Мне-то Нил не страшен.
– Ну… Раз так…
Старик попивал чай и зорко поглядывал на Анюту. Она изредка оборачивалась взглянуть на “деток” и помалкивала. Даже этому Назарию, которому подсознательно доверяла, сама не понимая – почему, она не могла сказать главного. А он смотрел так спокойно, словно прекрасно понимал и то, что у неё на душе, и все её чувства. Наконец она решилась. Не потому, что Назарий вытаскивал из неё правду, почему она согласилась стать “червячком” на удочке магов. Нет, надо было высказать это вслух. Чтобы не Назарий понял. Чтобы поняла она сама – выраженное вслух.
– Если бы не Вера с Пашкой, я бы не согласилась! – выпалила она, страшась, что потеряет решимость.
Старик промолчал, лишь снова чуть поднял брови, будто поощряя её высказываться далее. А Анюта продолжила рассуждать:
– И потом… Я ведь в городе несколько лет не была. Меня здешние колдуны и маги не знают. Ну, кроме тех, кто уже познакомился со мной. Мне в любом случае легче… Но Вера и Пашка… Этот Нил, возможно, сейчас пошлёт своих подручных проверить мой адрес и тех, кто по нему проживает, и выяснит, что я и впрямь правнучка деда Николая. Что я недавно переехала сюда. Он уверится, что я начинающая, тем более телохранители ему скажут про знак в моём поле. И тогда… – Она вдруг прикусила губу. – И что тогда? Он меня похитит? Или будет уговаривать, как Веру? Магам же хватит нескольких часов, чтобы застукать его за преступлением, так?
– Хватит, – подтвердил Назарий.
– Ну, тогда… – Она с облегчением откинулась на спинку стула. – Тогда ничего страшного. Он будет поить меня чаем, а ваши вломятся в его дом и вытащат меня оттуда. Так когда вы мне внедрите обманку?
– А чего её внедрять? – проворчал Назарий. – Она уже на вас.
Удивлённая Анюта открыла рот спросить, когда же он обманку на неё навесил. И закрыла: а не всё ли равно? И они снова замолчали, следя за “детками”, которые начали глупую, но страшно увлекательную игру: бегали вдоль столов с банками и клетками и искали самое-самое чудо-юдо – соревновались, у кого чудоюдней будет. А потом устали, и Назарий пошёл их всех провожать – аж до выхода из музея. Причём на пороге из своего подвала чуть не спохватился и вручил Вере катушку с медной проволокой. Девушка слегка обалдела: как он догадался?! – но всё же сумела прийти в себя настолько, чтобы с жаром поблагодарить старика. Ехали домой – повезло: в троллейбусе, в заднем салоне, нашлось место для двоих. Сели Анюта с Верой, а Пашка повис на поручне напротив, склонившись к ним, – чтобы говорить вполголоса было удобней.
Сначала “детки” обсуждали тварюшек Назария, а потом вспомнили о камнях.
– Аня, а ты и про камни нам расскажешь? – поинтересовалась Вера.
Та, улыбаясь, покачала головой.
– Даже я сообразила, что вы выбрали камни по тем специализациям, о которых вам говорили. Например, лавовый камень и янтарь – явно камни для магов огня. Так что пусть эти спецы вас и обучают. Я, насколько понимаю, должна вам дать чисто универсальное колдовское… образование, – насмешливо закончила она.
Вера вытащила из нагрудного кармана джинсовой рубашки гагат и уставилась на него. Потом неловко пожала плечами и снова задумалась. Павел не выдержал.
– Ты чего?
– Мне этот камешек так понравился… А он, значит… Камень Харонов? А я думала – просто… понравился. Там, внутри, такие тени побликивали…
Она так и не положила камешек снова в карман, зажала в кулачке, глубоко задумавшись, пока Павел снова не спросил:
– Вер, ты обещала – сделаешь мне браслет? Тебе этой проволоки хватит?
– Хватит, – рассеянно отозвалась Вера и скосилась на пакет, который перед тем водрузила себе на колени. Очень отчётливо снизу выпирали книги, которые она выбрала в киоске эзотерики. Теперь уже задумалась и Анюта: не вспоминает ли девушка, что она и раньше “западала” на книги о призраках и привидениях?
На своей остановке забежали в магазин, а потом в пекарню. Здесь Анюта, складывая в сумку выбранные “детками” пирожки, едва сумела подавить смех после вопроса абсолютно серьёзной Веры:
– Ань, я вот думаю – если я теперь буду заниматься всякими колдовскими и харонскими делами, мне, наверное, можно есть сколько угодно? Ну, и не толстеть? Я ведь буду тратить много энергии? Да?
Пашка закатил глаза, но благоразумно промолчал.
– Можешь есть сколько угодно, – спокойно же ответила Анюта, – просто не забывай истину: если ты начинаешь есть слишком много – ты нервничаешь. А набитый в эмоциях лишней пищей желудок ни обычному человеку, ни колдунье не нужен. Прислушивайся к себе – и будешь точно знать, сколько тебе надо съесть.
– Ну, вот, – разочарованно сказала Вера, – а я так хорошо придумала!..
– А я могу есть, сколько хочу! – заявил Пашка. – Мне наша школьная врачиха сказала! Потому что я акселерат – и мне не хватает мышечной массы.
– Ну уж на пирогах тебе этой массы не добрать, – посмеиваясь, сказала Анюта. – А вообще – прекратили разговорчики! И вперёд, домой – обедать. А то одного чая у Назария вам явно маловато.
Они “присели на дорожку” вокруг маленького столика у входной двери в пекарню, благо народу в обед здесь было всего ничего, и “детки” вынули зеркальца – закрепить отведение глаза. Анюта отвод глаз делать не стала. Теперь, с обманкой в поле, она должна быть для подручных Нила видимой и “прозрачной”, чтобы с неё легче было считать про начинающую.
Во дворе дома сидели лишь три старушки, а по дороге перед домом катали коляски с детьми две молодые мамы… Анюта почувствовала, как тепло стало на сердце: ещё три дня – и она увидит Лёльку возьмёт её за ручку, и пойдут они гулять, куда захотят… Ещё бы Викентия попробовать взять с собой. Захочет ли? Ох… А И не забыть бы предупредить родителей, что, возможно, к дочери она придёт не одна…
Спокойно вошли в подъезд. Чтобы найти ключ, Анюта отдала сумку Павлу, а пакет с пирожками взяла Вера. Анюта открыла дверь и толкнула вперёд, чтобы Вера первой вошла в квартиру. За девушкой было шагнул мальчишка, но быстро опомнился и пропустил хозяйку дома вперёд…
От пронзительного визга Веры у Анюты ослабели пальцы – и связка ключей грохнула на пол. Пашка резко протиснулся мимо неё – видимо, на выручку Вере. Но та уже мчалась назад, к ним. Анюта чуть не упала, когда девушка врезалась в неё.
– Там мужчина! – обнимая её за талию, тряслась Вера. – Я его не знаю! Никогда не видела!
– И что? – не понимал Пашка, тем не менее испуганно глядя на неё. – Подумаешь! Нас трое, а он один!
– Почему ты его испугалась? – наконец спросила ошарашенная Анюта, мимо головы Веры глядя в зал.
– Он убежал от меня! В твою комнату!
– Так, детки, – вырвалось у неё. – Стойте здесь, а я пойду, проверю, что там…
В первую очередь она подумала, не приехал ли Викентий пораньше – может, с работой опять что-то не так. Вера ворвалась в зал неожиданно, он и кинулся в комнату бывшей… Но внутри дрожало другое: чтобы Викентий – и сбежал? Вот уж кто бы никогда до такого не опустился даже в самой неловкой ситуации!.. Так неужели там был телохранитель Нила? Обнаглели до такой степени, что влезли в квартиру?! А ещё Анюту вдруг взволновала мысль: на “детках” двойная защита на отведение глаза. Почему мужчина увидел Веру? Или именно это должно указывать на телохранителей Нила? Ведь для обычных, без колдовских способностей, людей защита девушки и мальчишки должна сойти на нет только через несколько часов.
В зале никого. Анюта взглянула на закрытую дверь своей комнаты. Прикусив губу от напряжения, хозяйка дома подошла и осторожно, медленно, затаив дыхание – готовая ко всему, открыла дверь. В комнате пусто. Не поверив, Анюта первым делом быстро заглянула за дверь, а потом подскочила к окну – проверить щеколды. Закрыто. Как обычно – с этой стороны, со стороны комнаты. Она даже открыла дверцы шкафа, чтобы убедиться, что в нём никто не прячется. Нагнулась проверить под кроватью…
Выйдя в зал, она увидела Веру, которая пряталась за спиной Пашки. Решительно настроенный мальчишка успел побывать на кухне и теперь стоял в дверях из прихожей в зал, воинственно держа в руках нож.
– Ну? Что там? – нетерпеливо спросил Пашка.
Анюта подошла к ним и только хотела было пожать плечами: мол, ничего не видела и не нашла. Но остановила своё движение, кое-что заметив: Вера одной рукой держалась за плечо Пашки, другую опустила, крепко сжав кулачок. Прикинув обстоятельства, Анюта кивнула перепуганной девушке и спросила:
– Что в кулаке?
Недоумевающая Вера опустила глаза на руку, разлепила судорожно сжатые пальцы. На ладошке лежал маслянисто поблёскивающий в электрическом свете из прихожей чёрный камешек. Гагат.
– Всё понятно, – задумчиво сказала Анюта. – А заодно и доказано, что ты, Вера, и правда, со способностями Харона. Надо будет сказать Андрею Ефимовичу, чтобы он тебя брал на собственные уроки. Если он их, конечно, даёт. В общем, думаю, что у Харонов своя организация занятий для таких, как ты.
– Я… не понимаю! – от волнения пискнула девушка.
Зато Пашка снисходительно посмотрел на неё свысока – что, впрочем, при его росте, было неудивительно.
– А я понял. Ты видела призрака!
– Ой…
Но времени на разборы полётов оставалось маловато. Надо бы накормить “деток” и приготовиться к приёму посетителей. Так что Анюта скомандовала ученикам быстро привести себя в порядок после улицы и шагать на кухню – обедать. Сама же первым делом доставила продуктовые покупки на кухню и тут же вымыла руки. Перенесла кастрюлю со щами на газ и налила в большой чайник воды для заварки. Вот теперь можно поспешить в свою комнату и переодеться. Анюта в последнее время полюбила ходить дома не в джинсах, как это часто бывало, если приходилось выходить на улицу, а в платьях. И, только переодевшись, она почувствовала смущение и задумалась. А если призрак (в чём она теперь не сомневалась) видел, как она переодевается? Пусть призрак, но ведь мужчина же! А потом мысленно махнула рукой: если призрак невоспитанный, то пусть ему самому будет неловко! И ринулась на кухню – накрывать на стол, размышляя уже о профессиональном: “Вызывать Андрея Ефимовича из-за этого призрака или не стоит? Кстати, а в прошлый раз Андрей Ефимович (и не один раз даже!) разглядывал её квартиру – обходил и тщательно приглядывался к ней. Не призрака ли он почуял или как-то ещё ощутил его присутствие?” А потом вспомнила ещё кое-что: Назарий в её квартире тоже кому-то говорил о Хароне – кому-то невидимому! Но говорил так, словно оч-чень не хотел, чтобы Харон узнал о призраке! Почему?!
Когда ребята, переодевшиеся и вымывшие руки, прибежали на кухню – оголодали за время “прогулки”, Вера призналась:
– Я спряталась за дверь шкафа, н мне почему-то было так неудобно!..
– Ты снова почувствовала призрака? – удивилась Анюта.
– Нет. Но всё равно… – Девушка потупилась, морщась: кажется, не могла объяснить свои впечатления. И, кажется, она испытывала то же, что и Анюта – переодеваясь.
– Думаю, это самовнушение, – уже задумчиво сказала хозяйка. – Ты знаешь, что где-то рядом есть… Я чуть не сказала – существо! – засмеялась Анюта. – Итак, что где-то рядом есть призрак, и поэтому ты начинаешь стесняться, потому что думаешь, что он обязательно будет подглядывать за тобой. Но ведь ты сказала, что видела мужчину. Опиши его. Помнишь, как он выглядел?
– Помню, – медленно сказала Вера, размешивая положенную в щи сметану. – Высокий – ну, мне так показалось. Темноволосый. В брюках и рубашке. Брюки тёмные, а рубашка – светлая, но не белая.
– А на лицо? – уже с любопытством спросил Пашка. – Лицо ты видела?
Вера подняла глаза к потолку, будто вспоминая, и вдруг сама засмеялась.
– Он симпатичный!
– Фу-у… – разочарованно сказал мальчишка. И свысока добавил: – Вечно вы, бабы, так – сначала симпатичный, а потом орать начинаете. Или наоборот. А особых примет у него не было?
“Детки” чуть не разругались, но Анюта, которая уже чуть не подпрыгивала от предчувствия, что скоро к ней придут первые посетители, быстро оборвала свару:
– Вера, если стесняешься переодеваться, думая, что призрак за тобой наблюдает, есть одна уловка, – посоветовала она. – Переодевайся при Барсе – он призраков должен очень хорошо чувствовать.
– Коты – Хароны?! – поразился Пашка.
– Ну, от деда Николая я знаю, что почти все животные видят призраков, – деловито сказала Анюта. – Вера, ты как? Готова мне сегодня помочь с приёмом гостей?
– Конечно!
– Так, теперь я хочу вам вот что сказать. – Анюта собралась с духом и выпалила: – С сегодняшней ночи у меня будет ещё один постоялец. Но он будет у нас только спать – то есть приходить ночевать.
Недоумение в глазах переглянувшихся “деток” заставило её признаться:
– Это мой бывший муж. Он переехал из своего города сюда недавно, и ему негде остановиться. Поскольку у меня финансов пока маловато, а он обещал платить, я ему разрешила ночевать у меня. Если вы не возражаете…
– Ну-у… как мы можем возражать? – первым спросил Пашка. – Это ведь ваши дела, да? Мы вмешиваться не будем. Он же ругаться и драться не собирается?
– Нет, не собирается, – приглушила улыбку Анюта, мгновенно представив в воображении Викентия ругающимся и размахивающим руками – типа, дерущимся. – Он очень спокойный.
– Если он работать будет… – начала Вера, а потом глянула на Пашку и закончила: – Павел прав. При чём тут мы? Если ты его пустила, значит, лучше знаешь, как делать.
– Тогда марш в комнату – а я начну готовить чай для моих гостей.
– Я с тобой! – вскочила Вера. – Посуду помою – и помогу.
– А я пошёл переписывать! – заявил мальчишка. – Можно мне ещё пирожок?
– Бери-бери, – кивнула Анюта.
… Глядя на кухонный стол, заставленный семью подносами, Вера с сомнением спросила Анюту:
– А ты успеешь их всех принять? Или будешь допоздна?
– Посмотри на подносы, – предложила та. – Вот эти два – для тех, кто будет сидеть у меня недолго. На каждом две чашки – очень маленькие. И чайничка нет. То есть доливать чаю этим гостям не буду.
– Ой, а где мой фартук! – спохватилась Вера, а когда повязала тесёмки фартука, весело призналась: – Я как будто шпионка! Или актриса! Мне нравится!
– А я придумал, как буду подслушивать! – заявил Пашка, возникший на пороге кухни. – Аня, я останусь на кухне, а когда будут приходить, встану около двери в зал и буду слушать. У меня слух отличный. Даже шёпот различу!
– Зато не увидишь, – вздохнув, напомнила Вера. – А это главней.
– Ну, тогда надо в зал перенести какой-нибудь из шкафов и проделать в нём дырку, чтобы видеть через неё столик с картами, – предложил мальчишка. – Я спрячусь в шкаф и буду не только слышать, но и видеть. Аня, как? Мне тоже хочется посмотреть! – уже умоляюще взглянул он на хозяйку дома.
– Вот и пригодился мой бывший муж, – хмыкнула она. – Заставим его перетаскивать один из шкафов из моей комнаты. – “А заодно освободим для него пару полок и пару вешалок!” – мысленно добавила она.
Анюта оказалась права. Из семи гостей двое даже чаю не допили. В основном приходили погадать на то, в чём не знали, какое принять решение. Одна девушка пришла напуганной до ужаса: она приготовила на своего парня приворот, а потом краем уха услышала, что таким образом можно его потерять чисто физически, если он сам к ней не привязан, не симпатизирует ей.
– Помогите! – взмолилась она, с трудом допив чай – явно лишь для того, чтобы успокоиться. – Я хочу или снять приворот – не хочу быть убийцей! – либо узнать, что он ко мне чувствует!
Анюта выбрала второе – это гадание было легче. Тем более что девушка, не чинясь, сразу выложила фотографию своего парня.
– Он тянется к вам, – наконец сказала Анюта. – И очень сильно. Своим приворотом вы ничего в своих отношениях не испортили. Но есть одно “но”: о привороте нельзя рассказывать никому – иначе неизвестно, как потом дело обернётся. Никому – учтите. Ни родным, ни подругам. Вы меня поняли?
– Поняла! – закивала та, обливаясь слезами от радости: такой груз с плеч спал!
– Почему – нельзя? – немедленно спросила Вера, едва за гостьей закрылась входная дверь. Она стояла у кухни с подносом и внимательно смотрела на хозяйку квартиры.
– Здесь две причины, – сказала Анюта, направляя её на кухню, взявшись за локти девушки. – Первая чисто жизненная: расскажет кому не надо – а если тот, другой (другая!), захочет сделать то же самое? Вторая причина в том, что её парень – очень эмоциональный человек. Узнай он, что она сделала, неизвестно, как может поступить. Мало того что обидится на неё, так ещё может и возненавидеть её. Редки люди, которые могут посмеяться над старанием второй половинки заарканить того, кто и так готов к серьёзным отношениям. Ведь что такое, по сути, приворот с её стороны? Она видит, что он вроде любит её, но не доверяет ему. Если он поймёт, что с её стороны недоверие… – Она снова хмыкнула. – Всяко может поступить.
– Дура какая-то, – подумав, сказал Пашка, возникший на пороге. – Лучше бы спросила, любит ли он.
Обе, и взрослая, и юная, переглянулись и с улыбкой посмотрели на мальчишку. Он заметил и снова свысока сказал:
– И не надо мне говорит, что я до таких вещей не дорос! У меня, между прочим, девочка есть – из нашего класса. Знаете, какая классная!
И важно ушёл в гостевую комнату.
Затем были две старушки, которые вознамерились выдать замуж свою внучку – засидевшуюся дома девушку. Они притащили громадный альбом и неторопливо рассказывали, как живётся Танечке в одиночестве, какая она была бойкая в детстве и какая стала нерешительной сейчас. Анюта выслушала бабушек внимательно, потом раскинула карты на девушку и сообщила обалдевшим седоволосым дамам, что их внучка уже полгода общается с весьма перспективным для будущей семьи молодым человеком!
Бабушки разохались, разволновались, чуть за головы не схватились. С собой в дорогу Анюта дала им небольшой талисман для женской привлекательности и велела маленькое деревянное сердечко, отлакированное до блеска, подарить своей внучке так, чтобы она этот медальончик носила хотя бы при бабушках – типа, им нравится видеть на ней этот-подарок украшение.
Но “деток” больше всего заинтересовал визит одной странной дамы. Правда, поначалу дамой её трудно было назвать. Пришла полноватая женщина в неброском наряде и, сев за гадальный столик, пожаловалась, глядя, как Анюта наливает ей свежий чай:
– В последнее время у меня всё из рук падает. Вы уж простите, но чай я побаиваюсь пить. Из-за чашки. У меня – вот, видите? – все ладони в порезах!
Взглянув на вытянутые к ней ладони, Анюта спокойно кивнула и улыбнулась:
– Моя чашка у вас не упадёт. Расскажите подробней, что случилось у вас по жизни? Не было ли каких-то событий, которые вас заставили волноваться?
– Да вот… Только посуда… – со вздохом ответила посетительница. – Мыла в прошлый раз вазу из-под цветов. Кран повернула в ванну, чтобы удобней было. Ваза-то хрустальная, большая и тяжёлая. Так поставила её для удобства, а она – бац! И упала. Покрытие у ванны потрескалось, а донышко вазы вылетело и вдребезги. Пришлось и всю вазу выбросить. Потом было – салатницу мыла. Хотела повернуть – а она выскользнула из пальцев. Вот эти два пореза – от салатницы. Три чашки. Суповая тарелка. Смешно сказать – поднялась сменить лампочку в люстре. Новая лампочка треснула у меня в руке, а плафон от люстры свалился и разбился. Даже на ковре!.. Ума не приложу – что делать? Вот, выбралась к вам.
– Расклад у вас такой, – напряжённо всматриваясь в карты, – сказала Анюта. – Прекратите думать, что вы не сможете сделать то, над чем так напряжённо размышляете. Вы думаете, что прямо-таки конец света будет, если не решитесь. Но конца света не ожидается. Поступайте так, как велит сердце. Но сделайте это! Не тяните!
– Вот как… – неуверенно сказала дама.
Она ушла, а “детки” насели на Анюту.
– В чём дело у неё? Что такое ты ей сказала?
– Всё просто. Эта женщина, кажется, сама не подозревает о том, но она очень сильная, – объяснила Анюта. – Возможно, ведьма. Она сомневается, стоит ли менять что-то в жизни. И так волнуется из-за этого, что её до сих пор нейтральная сила превращается в негатив, а посуда постоянно бьётся, чтобы этот негатив заглушить. Она ещё не сказала, что дома у неё вся электроаппаратура ломается.
– Ты это увидела по картам? – изумился Пашка.
– Да, карты сказали, – рассеянно согласилась Анюта. – Ну, что? У нас последний посетитель, а потом мы свободны. Ну, не считая, что ждём моего третьего постояльца.
Глава шестнадцатая
Они успели поужинать, после чего Анюта приняла последнего посетителя – деда, который твёрдо решил узнать, когда ему на вечный покой. Обнадёженный, что проживёт ещё очень долго и весело, дед ушёл, польщённо похмыкивая себе под нос.
Глянув на часы, Анюта заспешила на кухню: вот-вот приедет Викентий. Заинтригованные “детки” помчались за ней. Пока Вера помогала хозяйке готовить ужин для мужчины, Пашка уселся на широкий подоконник и, гладя примостившегося рядом Барсю, канючил вкусненького. Рот ему “заткнули”, поставив прямо на колени вазу с фруктами. И мальчишке, и девушке было страшно интересно, что за жилец ещё появится в их компании, а ещё “детки” явно сомневались, узнавать или нет, почему Анюта рассталась с мужем. Во всяком случае, она часто ловила на себе их оценивающие взгляды, типа: ответит на этот вопрос – нет?
На звонок они столпились в прихожей, за спиной возмущённой их наивным любопытством хозяйки. И Вера вдруг сказала мужчине, который смущённо замер при виде столь многочисленной толпы встречающих:
– Ой, а я вас узнала! Вы приехали за нами на кладбище! Вы привезли нас сюда на своей машине! Я вас помню!
– Я тоже помню! – даже возмутился Пашка. – Вы и меня вытащили оттуда! Аня, почему ты сразу не сказала! А как вас зовут?
– Э… Викентием, – слегка ошарашенный, представился бывший.
– Пойдёмте, мы вас накормим! – велела ему Вера, уходя на кухню. – Только руки помойте, а ужин мы вам приготовили!
Сияющий от радости, что неизвестный, таинственный бывший муж Ани оказался добрейшей души знакомцем и даже чуть ли не спасителем, Пашка бросился за девушкой.
Анюта, пофыркивая от задавленного смеха, отступила.
– Входи.
– А-а… Мне и правда можно поужинать? – сконфуженно спросил Викентий, закрывая за собой дверь. – Если честно, есть хочется… Я как-то забыл забежать в кафе после работы.
– Ну, чудовища-то из меня не делай, – негромко сказала Анюта. – Ты же на самом деле не думал, что я просто ночевать тебя пущу? Тем более тебе дети благодарны. Как я при них сказала бы, что не хочу тебя кормить?
– Ты… – Он будто споткнулся на полуслове, но промолчал. Только застыл на месте, явно не понимая, как вести себя сейчас.
Сначала Анюта не сообразила, почему он остановился, а потом стало стыдно: она выплеснула на него недовольство, а он это прочувствовал. А стыдно стало… Она бы спокойней восприняла собственную агрессию, не знай о том, каково ему сейчас. Но она знала. Так какого… так неожиданно чуть не напала на него?.. Поэтому она поморщилась и, глядя ему в глаза, вздохнула:
– Извини, день был не из лёгких. Давай сделаем так: ты сейчас поужинаешь, а потом сходишь к машине за своей сумкой с вещами. Как?
– Согласен, – с облегчением ответил он.
Пока она шла следом за ним на кухню, вдруг подумалось: а ведь это для неё проверка – то, что они поменялись местами, и теперь она, Анюта, хозяйка положения, в то время как бывший оказался в роли просящего. Проверка на умение держаться в рамках равноправия. Она – не прошла эту проверку. Краткосрочный эпизод в прихожей показал, что она в любой момент готова к тому, чтобы обвинить его, а то и попытаться поставить на место. На сегодняшнее его место… Где она была, когда надо было в трудные минуты заставить его выслушать её? Неужели она сильна перед Викентием лишь тогда, когда ситуация это позволяет ей? Когда ситуация ей благоволит?..
Чёрт… Самой неприятно стало.
“Детки” её поразили: они не ушли в свою комнату, а уселись напротив ужинающего мужчины, хрумкая яблоки, чтобы не смущать его, и вываливали перед ним все события, которые случились с ними с того мгновения, как они оказались в этом доме! Да они разговаривали с Викентием так, словно знали его всю жизнь, как замечательного знакомца! Просто он куда-то на время уезжал, а теперь вернулся и должен быть в курсе всего, что здесь произошло. Причём рассказывали так, словно он был “своим”. Колдуном или магом. А значит, должен был понимать “деток” безо всяких объяснений, если они даже говорили о таких страстях, как жутко запорченный Михей… Анюта слушала их и удивлялась: неужели Викентий для них оказался настолько важен, только из-за того что он участвовал в их спасении? К ней-то самой оба относились без особого пиетета, хотя, не будь её, неизвестно, что ещё было бы с ними.
