Текст книги "Ясная ночь (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
23
Сначала я просто восхищалась картинами, но, когда Андрей расставил их уже открытыми вдоль стены, я вдруг заметила кое-что интересное: из семи холстов шесть написаны так, словно скрывают сюжет в какой-то дымке, будто художник фантазировал и слегка притуманивал (не знаю, как по-другому сказать) лицо девушки, делая его слегка неузнаваемым, расплывчатым. Даже, скорее – прятал девушку под дымкой, под каким-то маревом. А на седьмом портрете лицо девушки казалось чуть не фотографически точно выписанным. И если на шести картинах девушка была всегда среди цветов, а на одном держала в руках голубя – как часто на старинных сентиментальных картинах, то на седьмом холсте она сидела в деревянном кресле с длинной спинкой и смущённо улыбалась зрителю, словно впервые посаженная для позирования.
И всё равно есть ощущение, что эта картина из последних. Может, на первых краски были плохие? Выцвели? С другой стороны, Андрей как-то обмолвился, что его предок писал свои картины в конце девятнадцатого века. А раз он поездил по заграницам, неудивительно, что подхватил, пусть и робко, веяния тогдашней живописи. Может, он пытался подражать импрессионистам? Может, он хотел выразить своими портретами лишь настроение? Трудно гадать, не зная человека. Но вот этот седьмой портрет написан всё-таки в манере реализма. Кажется. В течениях я плохо разбираюсь.
Все вопросы пропали, едва мы взялись за работу. Андрей вытащил из подвала не все картины. Сказал, что остались ещё пейзажные, но они могут подождать. А эти – ему давно хотелось повесить... Портреты пришлось хорошенько протереть – Андрей дал мягкую тряпочку специально для ухода за старыми картинами... Время от времени мы оба застывали перед холстами, забывая, что должны побыстрей доделать работу и, пока есть вечерний, ещё довольно яркий свет, распределить их по стенам.
Намотались здорово. Оказывается, это довольно хлопотно – вешать картины. Стемнело, когда мы закончили с работой.
– Спать пора, – сказал Андрей, не отрывая взгляда от картины "Девушка в кресле".
– А сколько сейчас? – спросила я, прикрывая ладошкой зевок.
– Почти одиннадцать.
– И где мы будем?.. – начала я и смутилась.
Андрей взял меня за руку и улыбнулся.
– Не бойся. Приставать не буду.
И повёл меня из дома. А Барон – за нами. Тропинка в лачужку еле виднелась среди высоких трав и кустов, да ещё под деревьями. Серое в чёрном. Я торопилась за Андреем, уверенно шедшим по лесной тропке, но не поспевала, то и дело спотыкаясь, иной раз уповая только на сильную руку Андрея...
В конце концов, он обернулся. И только я хотела повиниться, что не могу так быстро шагать по невидимой во тьме тропе, как он шагнул ко мне и по-своему решил проблему. Поднял меня на руки – я и пискнуть не успела. Да ещё встряхнул, чтобы ноша удобней легла – я чуть смешком не подавилась, когда поняла этот его машинальный жест. Ну что... Очень хорошо. Я ухом – к его груди и стала слушать пение редких ночных птиц под ударные его сердца. Чувствовала себя котёнком, которого взяли в горсть и прижали к себе. Вокруг прохладно и заметно влажно от остывающих трав, а меня греют горячие сильные руки. С трудом сдерживала улыбку, когда время от времени сильно хотелось носом вжаться в плечо Андрея и помурлыкать от удовольствия.
Но тропка закончилась быстро. Андрей ногой распахнул дверь в сени и прошёл узким коридором до двери в избушку. Я даже погордиться успела: ишь, как добычу внёс! И сразу на кровать. А сам вышёл, сказав:
– Располагайся пока. Свечи, если что, на подоконнике. Спички там же. Я сейчас, быстро. – И уже из сеней позвал: – Барон, сторожить!
Располагайся – это, надо полагать, готовься ко сну? Я, уже сидя и свесив ноги с кровати, пораскинула мозгами. С собой у меня нет ничего. Не помню, где оставил мои вещи Андрей. Ну, это не страшно. Переживу. Сниму всё с себя, кроме блузки. Она всё равно из тонкого трикотажа – сойдёт вместо ночной рубашки. Только вот... Я хорошо помню, даже не зажигая свечей, что в избушке Андрея нет другой кровати, кроме этой. Хорошо было приходить в себя разок – вместе на ней. А... спать как? Нет, конечно, она довольно широкая и всё такое... Но... Я прикусила губу, представив, как Андрей ложится – волей-неволей прижимаясь ко мне. Большой и тёплый... А я ещё ни разу ни с кем... А вдруг?.. Я смущённо и шаловливо улыбнулась. А пусть! Что бы он там ни говорил, я уже готова к тому, что потеряю свои способности, но ведь при этом я приобрету многое? У меня будет мой мужчина! Колечко-то – вот оно!
Улыбка медленно растворилась. Только вот... Он мне так и не сказал ничего... Мужчину-то я получу, но влюблённого ли в меня? Здесь сплошные непонятки. Мы с ним несколько дней. Да, эти дни мы постоянно рядом друг с другом, да, я постоянно чувствовала его заботу и нежность, но...
Я вздохнула и, развернувшись к окну, нашарила спичечный коробок. Свечи уютно затеплились, мягко, трепетными бабочками отражаясь в пыльных стёклах. Внизу, у кровати, я обнаружила чёрную морду, с внимательными глазами, поблёскивающими жёлтыми огоньками. Потянулась погладить. Барон слегка напрягся, но позволил мне приласкать его. После чего я быстро сняла с себя джинсы и нырнула под лёгкое одеяло. Буквально минуту спустя вошёл Андрей.
– Ты всё? – весело спросил он.
– Ага, – сказала я, скованно следя, как он перегибается через кровать задуть огонь. На всякий случай я плотней прижалась к бревенчатой стене.
Темнота упала разом, слоями мягкого покрывала. Выждав мгновения, я открыла глаза. Кромешный мрак. Движение в воздухе. Что-то шелестнуло по коленям. Ага, Андрей одеяло приподнял, чтобы лечь. Через секунду кровать прогнулась под тяжёлым телом. И, как я ни старалась удержаться на месте, всё-таки съехала к Андрею.
– Ой...
И затаила дыхание, пытаясь незаметно вернуться назад, к стене. Но какое тут незаметно, если плотно прижата к горячему телу мужчины!.. Так что моя возня не осталась незамеченной. На моё плечо осторожно легла ладонь, и Андрей в мою макушку вздохнул.
– Оставь. Лежи так. Думаю, не помешаем друг другу. Спокойной ночи.
– Спокойной... – прошептала я.
И закрыла глаза, постепенно расслабляясь возле него. А его рука потихоньку соскользнула с моего плеча за спину, обнимая... Уже засыпала, вытягиваясь вдоль его горячего тела, когда вдруг почуяла: что-то не то. И мгновенно проснулась – вынырнула из безмятежной дремоты. Что... что случилось? Снова затаилась. Через секунды поняла: Андрей очень напряжён. Нет, он лежит неподвижно, так же как недавно, когда я прильнула к нему. Но при всём том очень жёсткий, будто услышал что-то потревожившее, но не шевелится, чтобы не встревожить и меня. Лежит и слушает.
– Что? – одними губами спросила я куда-то в его шею.
Он молча лежал с минуту, наверное, прежде чем плавно встать.
– Зоя, прости, – прошептал он. – Но я... не могу... Не могу...
Совершенно проснувшаяся, я поняла, что Андрей закутывает меня в одеяло, подтыкая его со всех сторон, после чего его шаги начали затихать от кровати. Мягко чмокнула дверь в пазы косяка. Звук шагов пропал за дверью. Изумлённая и растерянная, придерживая одеяло, я села на кровати. Что происходит?.. Будто в ответ, вскоре услышала проехавшую мимо машину и её удаляющийся гул.
Уехал?.. Ночью?! От меня...
Куда он мог поехать ночью? Только в деревню. К Таисье. Поэтому – "прости"...
Что я сделала не так?!
Всё же было нормально!.. Мы неплохо поработали, устали. Да и день выдался хлопотный. Я думала – заснём сразу, пусть и не привычные к одной постели... А он... Ушёл. Уехал. Что я сделала не так?!
Не буду плакать. Не бу-уду!..
Я съехала в кровати на пол, обняла Барона и не заплакала, а тоненько завыла.
Если он так любит Таисью, почему вернул меня?! Почему обручился со мной? Уехала бы подобру-поздорову, не получила бы нового удара в спину. По сердцу... Что он со мной вытворяет?.. За что-о...
... Утром проснулась тяжёлая, будто всю ночь мешки таскала. Ещё бы. Не каждый выспится нормально сидя на полу, прислонившись к кровати. Ладно – пёс не сбежал, грел меня всю ночь хоть с одной стороны.
Поднялась с пола, машинально оделась. Нашла свою сумку, достала мобильник. Полпятого. Светло уже. Не знаю, где здесь умыться. Пойду в дом. Да и встречаться с Андреем сейчас не хочется. Если он, конечно, вернётся...
Сумку на плечо, Барон сбоку – и пошли к дому. Спущусь в подвал – там досплю. Не хочу видеть его, когда вернётся... Ящиков в подвале полно, сдвинуть вместе нетрудно. И никто не помешает: люк в углу помещения. По коридору с гостевыми комнатами в поисках свободной веранды ходить не хочется. Не разбудить бы ребят... Едва вышла из лесного укрытия – огляделась, нет ли где Андрея или его машины. Тишина, прохладно пронизанная редким птичьим пересвистом, – и почти хрустальный, седой от росы покой. Ноги быстро промокли от склонённой к тропинке травы, которую то и дело задевала, а пёс и вовсе поотстал, то и дело встряхиваясь от росы.
Дверь в холл оказалась незапертой. Я открыла её не до конца и шмыгнула в дом, задержавшись лишь пропустить Барона. Обернулась к двери – осторожно, чтобы не стукнуть, закрыть её. То ли всхлип, то ли вздох Барона... Оглянулась... Забыла дышать...
Посреди полусумрачного холла, наполовину погружённого в плотные тёмные завеси, кружились две призрачные тени. Высокая – явно мужской силуэт, ниже – девушка, в старинном платье, чей подол мягко развевался, когда мужчина кружил её в танце... Судя по ритму, в котором они двигались, тени, похоже, танцевали вальс.
Это только показалось, что они меня не заметили. Танцующая пара, обходя-облетая холл, незаметно для меня приблизилась. И тени словно замерли, обнявшись... Женская фигурка осторожно отделилась, выскользнула из объятий, и её словно случайным порывом сквозняка отнесло ко мне... Барон попятился, спрятался за меня.
Тонкая призрачная рука потянулась ко мне. Я видела её боковым зрением, потому что вглядывалась в лицо девушки с портрета, в лицо, которое под моим взглядом всё больше проявлялось, обретая не только линии, но и краски.
– Как?.. – Сиплый шёпот сорвался с моих губ.
– Роза! – прошелестело в ответ. – Ты видела её...
Лихорадочно соображая, интуитивно я всё-таки поняла: призрак ответил на мой косноязычно выраженный вопрос, каким образом девушка и мужчина появились здесь. Просто, всё очень просто... Я открыла шёлковый платочек с засохшей розой – и тем самым вызвала тени прошлого из небытия.
– Зачем? – Если она понимает меня с полуслова, поймёт и этот мой неоформленный вопрос: зачем они показались мне?
– Не уходи...
Внезапно мужчина тоже встал рядом, как-то виновато склонил голову.
– Не уходи.
От его шёпота я вздрогнула так, что сердце запрыгало больно-больно. Причудилось – ответил Андрей. Его интонации. Я пыталась всмотреться в лицо мужчины-призрака – и не видела лица так отчётливо, как видела теперь её – хрупкой белокурой девушки, которая всматривалась в меня ласково и просительно.
– Не уходи...
Шёпот снова прошелестел по пустынному залу первого этажа.
Я снова чуть не подпрыгнула, когда слева кто-то негромко сказал:
– Зоя? Что ты тут делаешь?
Мгновением спустя – справа, от кухни, раздался короткий грохот – что-то вроде взрыва. Призрачные тени пропали.
На пороге коридора к гостевым комнатам стояла Женя, в коротком шёлковом халатике. Точнее – уже не стояла, а быстрым шагом направлялась к кухне – всё ещё сонная, но уже озабоченная странным звуком. Судя по пачке сигарет в её руке, она вышла покурить... Я качнулась на онемевших ногах и чуть не косолапо последовала за нею. Барон – нерешительно за нами. Что ещё произошло?
На кухне мы обе огляделись, и только я хотела пожать плечами: может, только послышалось? – как Женя вдруг подошла к холодильнику.
– Мне кажется, или...
Меня мгновенно обдало жаром. Я бросилась вперёд и первой распахнула дверцу. Темно. Сама не заметила, как поднесла ладонь ко рту.
– Весело тут у нас, – задумчиво сказала Женя, созерцая сломанный моим импульсивным страхом холодильник. – Что Андрей – что, как выясняется, ты. У вас одни и те же способности? Очень весело...
– Я... не хотела, – хмуро сказала я. А изнутри начал пробиваться истерический смешок: оправдываюсь, как маленькая девочка!
Женя привычно тряхнула кудряшками, огляделась и бросила на стол сигаретную пачку. Та чуть не долетела, стукнулась о столешницу и упала. Мы, как заворожённые, проследили её падение, а потом встретились глазами. Я вздохнула и положила на табуретку сумку.
– Женя, ты иди спать, а я разморожу холодильник и попробую сообразить, что можно сделать с продуктами, чтобы они не испортились.
– Хм... Думаешь, после этого я спать смогу? Сна – ни в одном глазу, – буркнула Женя. – Лучше я тебе помогу...
"... чем покуришь", – вздохнула я про себя.
– А из-за чего ты... ну, пришла в волнение? – поинтересовалась Женя, вытаскивая нижние ящики морозильника.
Вспомнив, что где-то здесь, на кухне же, видела огромный полиэтиленовый мешок, я быстро разыскала его и вместе с Женей впихнула в него ящики из морозильника. Теперь разморозка пойдёт медленней, а поскольку я трачу продуктов достаточно много, то, наверное, и в самом деле успею их израсходовать.
– И вообще... – только-только дошло до девушки. – Почему ты так рано – и с сумкой? Ты... – Женя подозрительно взглянула на меня. – Ты уезжать, случаем, не собираешься? Не бросишь нас здесь – голодных?
"Не уходи..."
– Нет. Не брошу. Но спрошу то, что давно надо было спросить. Женя, ты сказала, что здесь вы недолго будете, не на всё лето. Значит...
– До конца следующей недели. А некоторые уедут ещё раньше.
Загибая углы громадного пакета на ящиках, Женя морщила брови, словно стараясь что-то рассчитать. Нервный смех потихоньку начинал снова пробиваться изнутри: если вдруг я всё-таки – ну да, всё правильно: всё-таки! – выйду замуж за Андрея, эта высокая девушка станет моей племянницей? Жуть, как смешно.
– А что? Что с тобой? Ты так и не сказала, почему ты здесь так рано и почему с сумкой. Поссорилась с Андреем?
– Не знаю.
– Интересный ответ. И кто должен знать? Говори, что у вас случилось! – уже скомандовала Женя. – А я попробую разобраться.
– Ничего особенного не случилось, – сказала я и стиснула зубы, прежде чем продолжить: – Андрей ночью уехал к Таисье.
– Что-о? – Женя шлёпнулась задом на пол там, где сидела, и недоверчиво воззрилась на меня. – Ты уверена, что к ней?
– Нет. Не уверена. Но куда он может сорваться посреди ночи?!
– Так. Успокойся. Хорошо, что микроволновка не включена. Давай рассказывай.
– Что рассказывать?
– Ну, хотя бы с чего ты решила, что он уехал к Таисье?
– Не буду говорить. Я не хочу про это. Реветь буду, – уже зло объяснила я.
– Ну... Мужики, как говорят, все св... , – уже спокойно сказала Женя, – но про Андрея этого точно не скажешь. Он привык играть в открытую.
– Да? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросила я. – Хорошо. Тогда что ты скажешь на это?
И на той же злости всё же рассказала с мельчайшими подробностями о том, что произошло с момента, как мы пошли из дома в лачугу, до момента, как Андрей закрыл за собой дверь. Насупившись, Женя выслушала всё до конца – молча, хотя я боялась, что она будет защищать своего родича, перебивая меня и убеждая, что всё не так, как я это вижу.
– Знаешь, что, подружка? Тут я тебе не советчик, – наконец сказала она. – Я не могу объяснить тебе его поведение. Но я могу прижать его к стенке и выяснить, что именно происходит. Хочешь, я это сделаю?
Я выкладывала продукты из холодильника на стол и молчала, пытаясь сообразить, нужно ли мне то, что предлагает Женя. Остановилась, вздохнула.
– Не надо. Я отработаю у вас до нужного срока, а потом... Женя, а можно тебя попросить?
– Можно, проси. – Женя быстро встала с пола, подошла ко мне, вглядываясь в меня.
– Ты не могла бы сделать так, чтобы я не оставалась с Андреем наедине?
– Ты хочешь слишком... – с сомнением начала Женя и махнула рукой. – Сделаем. Главное, чтобы ты доработала. Ага?
И мы уже молча принялись за основную работу: сортировали продукты и заворачивали их в непроницаемые для воздуха пакеты. Барон сидел у двери и бдительно нас сторожил.
Один раз, воспользовавшись тем, что Женя сосредоточилась на перекладывании блюд, оставшихся с ужина, на стол, я попыталась снять колечко с пальца. Сколько ни пыталась выкрутить – не получилось. Под предлогом грязных, замаслившихся рук я намылила пальцы – увы, кольцо сидело как влитое. И, пока мы заканчивали работу, меня постоянно мучил вопрос: если оно не снимется и в тот момент, когда я соберусь уезжать, будет ли это воровством? Но ведь в открытую увезу...
– Ну, всё, – сказала Женя, хозяйским взглядом окидывая кухню. – Сделали самое главное. Теперь пойдём – я тебе покажу комнату, где поспишь до нашего пробуждения. Я здесь утром без тебя похозяйничаю. Уже запомнила, что в первую очередь слопать надо.
Дождавшись, пока она закроет дверь, пожелав мне спокойной "ночи", я свалилась на кровать, не раскладывая постели, прямо поверх покрывала. Думала – не усну. Как же...
Спала и видела вперемешку всё. И танцующие прозрачные фигуры, и Андрея, сидящего на сундуке – руки на стол, следящего за постепенным рассветом...
А потом всё смешалось в причудливые сновидения.
Я видела полуобрывочные строки из писем провинциальных барышень, которые пытались анализировать происходящие события в поместье своего брата-отшельника... Видела приехавшую с ними белокурую девушку, теперь бывшую им не только дальней родственницей, но и лучшей подругой. Видела их старания сблизить брата с нею... Видела робкие попытки самой девушки обратить на себя внимание симпатичного нелюдима – в то время, как художник мучился странным, по мнению сестёр, сомнением: пойти ли навстречу той, которую не впервые рисовал...
Видела странную темноволосую даму, которая однажды приехала без уведомления в поместье и самоуверенно вклинилась в зарождающиеся чувства двоих. Видела предупреждения сестёр, которые подспудно чувствовали, что этой женщине (вдове – мелькнуло во сне) нельзя доверять.
Видела, как белокурая девушка не смогла противиться злому напору темноволосой дамы, которая, как потом оказалось, и не имела видов на художника. Просто характер был такой: вмешиваться во всё, что ей казалось забавным. А девушка поверила, что художник был влюблён. И неуверенность мужчины сыграла свою роль в судьбе двоих.
Но как? Даже во сне я решала эту загадку, но так понять и не могла.
Я видела пожар, в котором танцевали двое. Пожар, который жадно пожирал красивый двухэтажный дом, не оставляя никаких надежд на хоть что-то, что могло бы этот дом сохранить... И двое танцевали всё тот же вальс... А я стояла рядом, плакала и ничего не могла сделать...
И снова видела Андрея, который обnbsp;
орачивается и с кем-то разговаривает... И видела в его глазах странную тоску, которой понять не могла. И даже во сне не хотела понимать. Потому что он ушёл. И оставил меня в одиночестве.
24
Пятница прошла вяло. Для меня. Пустой день. Я только выполняла всё, что было необходимо из работы, или то, что от меня требовалось студентам. А требовали они много – в моём-то состоянии. После завтрака они не уехали – традиционно – на городской пляж, а всей гурьбой поехали в клуб – захватив меня. Правда, даже завклубом не подумала приставать ко мне с идиотским сценарием и не предложила ничего, чтобы заставить активно участвовать в мероприятии. Но за это огромное спасибо Жене. Именно она сразу подошла к девушке предупредить, что мне не до мероприятий. Женя – сдержала слово: она таскала меня везде с собой, не давала продыху, заставляя смотреть репетиции и время от времени отвечать на её вопросы.
Андрей в клубе появился только раз. Странно похудевший, уставший. Женя так зыркнула на него, что он мгновенно насупился, глянул на меня лишь раз исподлобья, как будто очень хотел о чём-то спросить, но так и не решился и снова ушёл. Даже не подумал подойти и хотя бы попробовать объясниться – не то чтобы извиниться!.. Ведь он знает, что обидел меня. Но... А чувствует ли он себя виноватым? Ситуация-то очень странная. Он ведь, по сути, просто сбежал от меня. Ничего такого и не сделал – наверное. С его точки зрения... Барон было встал идти за ним, но оглянулся на меня и опять сел у ног. А Женя почти сразу подошла ко мне и спросила:
– Зоя, умеешь плести венки из цветов?
– Умею.
– Наши принесли две корзины цветов, оставили на улице. Покажи девчонкам, как плетут венки, хорошо?
Вот за это я была очень благодарна девушке!
Едва только вышла, меня сразу усадили на скамейку при выходе из клуба – Барон шмыгнул под неё, пододвинули огромные корзины, богато выглядевшие из-за роскошных охапок из синих васильков, жёлто-белых ромашек, лиловых колокольчиков, ещё каких-то цветов, из смеси которых навскидку узнала лишь тысячелистник. Сначала я растерялась: я думала – принесут одуванчики, я же умею только из одуванчиков плести! А потом пожала плечами: а что такого? Принцип тот же.
И взялась за дело. Это дело, а может – цветы в моих руках, не переключили мои мысли, но более-менее упорядочили их. Быстро и сноровисто работая среди хохочущих, болтающих "девчонок"-студенток, поневоле болтая и с ними – объясняя, как именно надо плести венки, я успокоилась и теперь раскладывала по полочкам произошедшее, пытаясь взглянуть на всё это по-другому. Что же произошло? Житейская ситуация. Мужчина и женщина в одной постели. Ситуация стара, как мир. Чего непонятного? Вот чего: почему он не захотел меня, а ушёл к другой? Он же понял, что я не возражала бы... Проклятый сглаз... Иногда мне кажется, зря я злюсь на Андрея. Он молчит и в то же время пытается меня удержать здесь. А я как в потёмках здесь – и от этого тяжело...
Пару раз с трудом удержала слёзы. Эти две недавние страшные недели в придорожных кафе всё ещё отдаются растрёпанными, на грани срыва нервами. Но как же всё-таки быть? Впрочем, Андрей сам обещал, что дня через два сможет рассказать всё. Может, попробовать успокоиться по-настоящему и просто выждать?
Парни весёлой гурьбой втащили в клуб свежевыкрашенный транспарант. Огромные разноцветные буквы я прочитать не успела. И только тут вдруг подумалось, что я даже не спросила: а какое мероприятие готовит завклуба, в котором охотно помогают ей городские студентки? Что это за мероприятие, в котором с жаром собирается участвовать как городская, так и деревенская молодёжь? Да ещё, как краем уха услышалось, придут девушки и парни из соседних деревень...
Фу... Аж покраснела от стыда: как я, оказывается, зациклилась на себе и своих переживаниях. И стала думать, как бы так спросить о готовящемся событии, чтобы народ не догадался, что я ничего об этом не знаю. Может, подойти к Жене? Она-то точно не засмеётся в ответ. Но пока нельзя... Девочки притихли, стараясь вплести в венки побольше разных цветов. Одна другой сказала:
– Да ладно тебе! Ночью цвет всё равно не очень заметен!
Не успела удивиться, почему ночью, как другая отозвалась:
– Ну, этой ночью захочется в любом случае знать, что на голове такая красота, если даже её не видно будет.
И снова занялись цветами и венками. Я кивнула всем и предупредила:
– Я сейчас вернусь, если, конечно, ещё нужна буду.
Поднялась со скамейки и быстро вошла в клуб. Барон, как привязанный, следом. Ну и охрана у меня!.. Я даже улыбнулась.
Как я и предполагала, завклубом (вспомнила наконец – Нина!) командовала парнями, которые вешали транспарант над сценой. Мельком глянув, я прочитала: "Ясная ночь", а потом быстро подошла к столам, стоящим у стен и приспособленным для игры в настольный теннис. Именно здесь Нина оставила пачку больших листов, с которыми бегала, руководя всеми, кто под руку подвернётся. Сценарий. Заглядывать вовнутрь не собираюсь. Только на название и, если повезёт, на подзаголовок.
Есть. Листы валялись, небрежно брошенные на один из столов. Я прошла мимо как можно равнодушнее и только пару шагов замедлила – как раз напротив пачки. Глаз успел выхватить ту же "Ясную ночь" – и внизу буквами чуть мельче: "По мотивам праздника Ивана Купалы".
По инерции прошла ещё пару шагов. Дошла до стульев у стены, села. В голове пустота... Нет, в голове что-то такое, отчего вдруг мне причудились странные голоса, поющие старинные песни, увиделись огромные костры, через которые прыгают еле видные во тьме и будто вспыхивающие на свету фигурки, чёрная стена леса, к которой то и дело направляются парочки... Я машинально встала, вышла из помещения клуба. Только хотела закрыть за собой дверь и тут же машинально придержала её, чтобы не хлопнула, – из странной боязни спугнуть студенток, которые вполголоса и заговорщицки пересмеиваясь запели песню... Мурашки по коже от их тихих голосов:
– ... На Ивана, на Купала, в речку мы венки пускали. Ты плыви, венок, плыви, парня милого найди!*
Девушки допели до конца, потом заспорили, правильно ли они запомнили слова. И я уже спокойней спустилась по трём ступенькам к скамье, где они сидели. Осталось лишь зайти за угол здания, как я снова остановилась, услышав:
– Девочки, а я слышала, что на завтра передавали грозу. Вдруг ничего не получится? В смысле – мероприятия не будет? Жалко ведь – столько готовились, да и вообще... Через костёр попрыгать хочется!
Остальные засмеялись: вроде как спросившая не столько через костры хочет прыгать, но и на пару с кем-то погулять от души. Притихли (я улыбалась вместе с ними), и другой голос успокаивающе сказал:
– Пусть передают, что хотят. Мне сегодня здешние ребята сказали, что Андрей с дядей Ваней на старом кладбище были. Не знаю, как и чего будет, но те же ребята говорят, что они погоду нам выпрашивали.
– Ой, девчонки, как интересно – погоду выпрашивали! Посмотреть бы, а? – азартно сказала третья, и снова все рассмеялись.
Я прислонилась к стене клуба, задом съехала присесть на небольшой цоколь под окнами. Андрей и дядя Ваня? Странная логическая цепочка вдруг начала выстраиваться в моём внутреннем видении: плеснуло мельком из утреннего сна, как Андрей – сидит на сундуке, сложив руки на столе и опустив на них голову. Где я видела сундук у стола? И рядом с ним окно? Холодок прошёл по телу: Андрей не был у Таисьи! Сбежав от меня, он ночевал у дяди Вани! Потёрла внезапно похолодевшие щёки, попыталась успокоить вдруг зачастившее дыхание. Чего я придумываю? Ну да – я видела сон с Андреем, но почему решила, что этот сон – самая настоящая явь?..
Но что он мне настойчиво говорил про воскресенье? Что именно тогда покажет свои картины. Не один раз сказал. И кто-то ещё говорил про воскресенье... Значит, этот праздник имеет какое-то значение для всех, кто так или иначе прикасается к необычному, как Андрей, дядя Ваня, я и Таисья?.. Может, именно после него можно задавать вопросы и получать на них ответы?
Воспрянув духом, я оттолкнулась от цоколя и как ни в чём не бывало подошла к девушкам.
Они уже научились нехитрому делу плетения венков и смеялись, обсуждая получившееся и примеряя каждая свой – чаще лохматый и с торчащими во все стороны цветами, а у многих и с хитро вплетёнными в него травами, а то даже и обмениваясь ими, чтобы посмотреть, как выглядит собственное творение на голове соседки.
Выбежала из клуба озабоченная Женя, сказала, что пора на обед, и загнала всех в подъехавшие машины. Я позвала Барона, и пёс первым вскочил в машину. Мы с Женей оказались вместе на одном сиденье. Проникнувшаяся атмосферой праздника, я внезапно подумала: а Женя? Есть ли у неё кто-то здесь? Или она только помогает Андрею возродить эту деревню, возвращая на малую родину потомков тех, кто когда-то уехал отсюда и даже не помнит о том? И улыбнулась своим мыслям.
На выезде с околицы я вдруг обнаружила слева, среди лугов, где предполагалась речка, в которую впадал деревенский ручей, какое-то странное скопление народа.
– А что там? – спросила я, не отрывая взгляда от лугов. "Сенокос? – озадаченно предположила я сразу ответ. – Но... На этих лугах?"
– Костры готовят, – сказала Женя, тоже с интересом повернувшаяся к окну. – На завтрашний вечер. Увидишь ближе, когда после обеда сюда поедем. Надо городских научить прыгать через костры, пока огня нет. И хороводы водить! – добавила она и затряслась вместе с кудряшками от смеха. Успокоившись, спросила: – Заберу тебя после обеда сюда – или у тебя другие планы на вторую половину дня?
Сначала я прикинула, успею ли с ужином. Озадаченно помолчала и спросила:
– Женя, а вы сразу после обеда едете или будет время?
– Будет. Девчонки хотят поспать немного – устали с непривычки на свежем воздухе, да ещё столько впечатлений, – с усмешкой сказала Женя. – У них ведь как? Вечером репетиция репетицией, а потом ещё надо погулять со здешними ребятами или девушками. А те днём заняты на работах или из города пока не вернулись. Так что мы едем только часам к пяти.
– Тогда и я с вами.
Первым делом на кухне накормила Барона. Вытащила ему привезённую Андреем пачку обрези, чем он смачно и с энтузиазмом зачавкал.
Пока меня не было, починили холодильник. Что я, естественно, обнаружила в первую очередь. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы рассортировать продукты: это – в уже работающий холодильник, а это – сейчас пойдёт в дело. Наверное, Женя успела найти Андрея и предупредить о поломке... Тихо порадовалась, что меня рядом не было в момент их разговора. Но представила лицо Андрея в момент сообщения... Понравилось – с некоторой долей злорадства. А когда приготовила обед, быстро сбегала за дом и проверила, нет ли среди машин ребят джипа. Джипа не оказалось, так что я стремительно подхватила собранный заранее поднос и так же стремительно помчалась на второй этаж, где и оставила обед на табуретке, которой он обычно пользовался.
Сбежав с лестницы, я со вздохом посмотрела на портреты белокурой девушки. "Не уходи!" – словно наяву услышала её просьбу. И мысленно пообещала: "Если смогу во всём разобраться – не уйду!"
Заслышав шаги и голоса идущих на обед, быстро наполнила ведро водой, схватила тряпку и в сопровождении наевшегося пса поспешила в свою старую комнату. Новая так и оставалась новой – ну не хочу я туда! Сейчас отмою от грязи старую и снова обживу её. Если вспомнить, как до сих пор ночевала в палатке предыдущих своих нанимателей, особенно прямо на кухне Арама, так вздрогнуть можно не хило. Так что есть с чем сравнивать и понимать, что эта комната в тысячи раз лучше. Она моя. А ещё... Честно говоря, я немного её живой представляю. Она же не виновата, что какая зараза из-за меня её так обгадила! Жаль её.
