Текст книги "Песнь ночной птицы (СИ)"
Автор книги: Dying nemesis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Ты знаешь больше меня. С этим я не могу спорить. Расскажи мне о себе, я должен знать все, – начал Йегер, когда они добрались до берега. Скинув обувь, Эрен закатал штаны и прошелся по самой кромке воды, сразу останавливаясь, не заходя дальше.
– С чего мне начать? – Саша села на камень, скидывая каблуки. – Я была человеком не так долго, как ты. И жизнь моя была ужасно скучной.
– У тебя была семья. Ты говорила, что они похоронили… Как ты вообще умерла? Извини, если это бестактный вопрос, и вампирам задавать его не следует, просто… – Эрен провел ладонью по волосам и взъерошил их. – В моем случае все случилось слишком внезапно, я даже ничего и не понял толком. Но почему обратили тебя?
– Я вышла замуж. За самого лучшего мужчину на свете, как мне казалось тогда. Мне было шестнадцать, а он намного старше меня, и я ничего особо не понимала. Но он был уважаемым человеком в городе. – Саша усмехнулась, вглядываясь в длинные ногти, покрытые красным лаком. – Так уж вышло, что я забеременела. Оказалось, что у меня были какие-то проблемы с маткой и придатками. И во время родов он выбрал ребенка, а не дефектную жену. У меня открылось сильное кровотечение, потому что ребенок буквально разорвал меня. И так уж сложилось, что Освальд и Эрик были проездом в нашем городе. Они почуяли кровь. Муж думал, что я умерла, и вынес в лес, а Эрик сжалился. Ему было горько от того, что меня выкинули, словно мусор. Когда он понял, что труп исчез – подумал, что меня съели звери. Нашел какую-то бродяжку, умирающую от чумы, и скинул ее со скалы. Выдал все так, словно меня настигло сумасшествие после рождения малыша. Лицо было обезображено, так что родственники поверили.
Саша улыбнулась, подставляя лицо под солнечные лучи.
– Мой сын умер из-за заражения крови в возрасте двадцати пяти лет. Его дочь жила до глубокой старости и умерла в окружении внуков. А они, в свою очередь, погибли во время первой и второй мировой. От моей семьи ничего не осталось.
Йегер гулко сглотнул, вспоминая некоторые моменты, насколько было вообще опасно беременеть в его-то время.
– Не обижайся, но твой муж – последний говнюк. Я не смог бы по доброй воли расстаться с любимой. Никогда. Возможно, это эгоистично, подло… Но я… – Он застыл, словно погруженный в какие-то слишком тяжелые мысли. – Я не смогу представить каково это – видеть смерть тех, кто должен был жить дальше. Мне не понять этого. Видимо, я совсем очерствел все-таки, раз не могу найти нужных слов. Да. Из меня был бы самый отвратный муж. – Фраза, произнесенная когда-то очень давно, заставила нахмуриться. – А Эрик? Каково было с ним?
– Он был мил. Самый добрый мужчина, которого я только знала. Он никогда не позволил бы себе относиться к детям так, как это делает Эрвин. Но он ужасно устал от жизни и молил о смерти. Я понимаю его решение. Мне пришлось его убить. – Саша вздохнула. – Я больше ловлю себя на мысли, что готова просто сбежать отсюда на нейтральную территорию.
– Значит… Они все же не ладили с Эрвином, – заключил Эрен. – Наверное, я утомил уже тебя вопросами, но… А как ты ощущала свою связь с Эриком? Он же мог как-то влиять на тебя? И… – Эрен напрягся, подбирая слова. – Ты ведь тоже считаешь его отцом, а не Эрвина?
– Эрик навсегда останется моим отцом, а Освальд – дядей. Я вынужденно называю так Эрвина. – Саша хмыкнула. – Я ощущала лишь обычную родительскую связь. Она считается слабой, но я была довольна.
– Освальду не понравилось, что я называл так Эрвина. И тебе не стоит, думаю. Хочешь… Плюнем на все и отправимся в город? Я достану тебе какую-нибудь сладость. Не съесть, так ощутить запах. Проведем день, как могли бы это сделать, как брат с сестрой. И класть я хотел на этого самодовольного Эрвина. Я предложил бы тебе сбежать, но, боюсь, пока что не настолько силен в разработке подобных планов. Да и куда я со своими силами… Поболтать с отцом во сне? Идеальная способность. Вот прям очень нужная. Так что скажешь?
– Ты хотя бы способен поговорить с ним. – Саша поджала губы. – Знаешь, яблоки в карамели были бы сейчас кстати. Если бы я еще чувствовала их вкус.
– Если бы я мог все это контролировать… Я бы что-нибудь придумал, чтобы помочь тебе поговорить с Эриком. – Обреченно вздохнув, понимая, что проку от него сейчас не было никакого, Эрен вышел из воды и, быстро обувшись, поправив штаны, он выставил локоть, предлагая следовать с ним. – Зато я способен достать для тебя практически все, что захочешь, даже не имея и цента в кармане. Талант всегда со мной.
Улыбнувшись, Йегер пригладил ладонью волосы Саши.
***
В салоне серой пожилой Audi играла классика рока из семидесятых. Нельзя было сказать, что Эрен наслаждался подобной музыкой, но она отвлекала, создавала некий хаос, который растворял в себе взбудораженные мысли. До Освальда достучаться не выходило достаточно долго, чтобы начать думать, что тогда была какая-то случайность, пока все же не удалось наткнуться в датском кабинете Эрвина на бумаги, в которых четко говорилось, что в случае смерти создателя, все его имущество должно принадлежать наследнику крови. Было странно, что никто за столько лет так и не удосужился рассказать о подобном Эрену. Его словно намеренно держали подальше от информации подобного рода, используя, как обычную физическую силу. Это злило. Как и периодическое исправление обращения Йегера по имени к Смиту. Созданные Эрвином вампиры настойчиво буквально требовали называть его отцом. Но как это сделать, если Эрен ощущал, что предавал таким образом память об Освальде? Возможно, что на него действовала сама кровь создателя, принимая за прямые указания все услышанные слова. Даже те, что звучали во сне.
Именно поэтому пришлось смиренно выжидать удобного времени, чтобы суметь улизнуть в поместье Бассета. Автомобиль периодически кашлял, и Йегер все чаще хотел бросить его, чтобы добраться самостоятельно, но сейчас был день, и привлекать возможное внимание – явная ошибка.
Поместье находилось в весьма удручающем состоянии. Возможно, узнай Эрен о нем раньше, нашел бы способ, как позаботиться, но так – года брали свое, позволяя прорости зелени даже на самой крыше. Коснувшись ладонью обшарпанной колонны, все еще державшей на себе рассыпающийся барельеф, он ощутил на себе печаль здания. Даже если бы Йегер постарался, он не смог бы уже распознать, что там было изображено. Проходя внутрь как можно тише и аккуратнее, Эрен только благодаря своей реакции умудрился увернуться от крошащейся лепнины, рухнувшей прямо перед его ногами.
Размах поместья впечатлял, как и внутреннее убранство, следы которого остались до сих пор, словно никто не имел права заходить сюда и забирать хоть кто-то. Или же не рисковал. По слухам, многие местные до сих пор побаивались даже приближаться к этой территории, а по рассказам – здесь обитал мстительный дух убитого владельца, который мог любому непрошенному гостю разрезать шею одним лишь движением.
Под ногами скрипели половицы, кирпич и обвалившаяся лепнина. Сколько Йегер так прохаживался по дому, впитывая его энергетику – он и сам не знал. Однако, насытившись, Эрен ускорился, осматривая каждый уголок. Было жизненно важно найти хоть что-нибудь. Смартфон пикнул, и на экране отобразилось сообщение от Саши, что было необходимо срочно нести свою задницу обратно, потому что намечалось что-то не особо приятное. С той оплошности Смита прошло достаточно времени, но вот последствия настигали семью только сейчас. Да и разве вампирам свойственно торопиться? В их распоряжении – вечность.
Выругавшись, Эрен замешкался, но все же решил, что бросать вот так дело – опрометчиво, поэтому он вновь оббежал все помещения, облазил все углы, пока не остановился в комнате, похожей на какой-то кабинет. Старинные письменные принадлежности, покрытые пылью, валявшиеся на полу когда-то дорогие шторы, оружие на стенах, бокал на столе… Все это погружало Эрена во времена, когда он еще жил. Просто жил. Глупо, беспечно, импульсивно. Но это была его жизнь, от которой остались теперь короткие воспоминания. Много прошло времени, чтобы успеть измениться. От того вздорного и самоуверенного бандита осталось совсем мало. Все прежнее стерлось в жерновах боли, несгораемой любви, смирения и апатии. Его словно заперли во всех этих чувствах, остановив ход времени, заставляя переживать все снова и снова.
На стене висела огромная картина, которая и привлекла внимание Эрена. Красивая статная женщина с теплым и мягким взглядом словно наблюдала за ним, даря свою нежность. От этого стало немного непривычно, но на совсем короткое время – уютно. Йегер смахнул с портрета паутину, провел пальцами по старой краске и тут же отстранился. Это была точно возлюбленная Освальда. Не узнать это стучаще-рвущее чувство внутри себя было невозможно, и Эрен предпочел оказаться подальше. Половица скрипнула, и картина накренилась. При попытке ее повесить так, как была, Йегер заметил небольшой шнурок, торчащий из-за нее, за который и потянул. С характерным треском открылась небольшая дверца в стене. Игнорируя вновь приходящие сообщения на смартфон, Эрен быстро достал какую-то тетрадь оттуда и, засунул во внутренний карман куртки. Даже если и попытались бы отобрать – он не позволит.
Оказавшись вскоре возле арендуемого семьей Смита особняка, Йегер быстро нашел Сашу, хватая ее за руку, ощущая всеобщую встревоженность.
– Я нашел, – улыбнулся он как можно сдержаннее, но не озвучить это, даже несмотря на царящее беспокойство, Эрен никак не мог. – Что здесь происходит вообще?
– Фрицы. – Саша напряглась, внимательно осматривая пять деревянных коробок со шприцами. – Пока что, кто именно, знает только Эрвин. Они хотят лишь допросить, но что-то мне подсказывает, что здесь есть что-то еще.
Эрен поморщился, понимая, что сейчас наверняка находился под наблюдением, и добраться до своей комнаты не смог бы физически.
– Мне нужно спрятать. Черт. Если найдут… – Сжав пальцы Саши, он сделал шаг назад, прикидывая, что мог вообще сейчас сделать. Оставалось только разыграть какую-нибудь дурость. Иных вариантов не было. – Пожалуйста.
То, что часто раздражало Эрвина – ребячество Эрена и Саши, когда им становилось абсолютно скучно. Именно этим он и решил воспользоваться, когда защекотал Браус, тут же устремляясь прочь: сперва на задний двор, после за хозяйственные постройки, а потом уже на саму крышу особняка. Потребовалось всего ничего, чтобы успеть за пару секунд засунуть тетрадь между покрытием крыши, пока не раздался бас Райнера, потребовавшего прекратить все немедленно.
Вернувшись на место, Йегер довольно ухмыльнулся, приобняв Сашу и подмигнув ей.
– Когда-нибудь я вырвусь отсюда, и не будет больше их власти надо мной, – прошептал Эрен недовольно, и тут же поймал внимательный взгляд Брауна. – И тебя заберу, – обратился он уже к Саше также тихо.
– Ладно, пора. – Саша вколола каждому ослабляющую дозу серебра и встала между Николо и Эреном, внимательно наблюдая за местностью. Они вот-вот должны были появиться.
Из чащи вышел высокий мужчина в сопровождении двух женщин, чьи лица были скрыты капюшонами от ярко-алой накидки. Дикая энергетика силы и вседозволенности разила от них за километр, от чего блондин лишь нагло ухмылялся, оглядывая напрягшихся молодых вампиров.
– Эрвин, давно не виделись, друг мой, – начал он, стоя в десяти метрах от Смита. – Не ожидал от тебя настолько глупых проступков. Неужели у тебя кризис среднего возраста?
– Приветствую тебя, друг. – Эрвин явно намеренно выделил это слово. – Чистейшая случайность, и виновные уже наказаны мной лично. Все отчеты я подготовил, поэтому, может, все же не будет надобности в столь радикальных методах проверки моей семьи? – Внимательный взгляд Смита скользнул по сопровождающим, и на его лице возникла улыбка. – Последствия удалось уладить, Адонис, но ты, конечно же, имеешь полное право на собственное расследование.
– Я сам решу, в чем будет надобность. – Его голос стал грубее, он выпрямился и направился в сторону дома. – Отправь со мной одного из своих детей, хочу лично взглянуть на бумаги. Санторины вас проверят.
Эрвин кивнул худощавой блондинке, которая молча прошла с Адонисом в дом. Девушки сняли с себя капюшоны.
– Князь. – Черноволосая встала прямо напротив Эрвина, протягивая ему ладонь. Длинные тонкие пальцы подрагивали, словно она нервничала, однако, ее лицо осталось невозмутимым, а сердце продолжило биться в спокойном темпе. – Мне нужна ваша кровь.
– Конечно, дорогая. – Смит благосклонно кивнул.
То, что происходило дальше, Эрен не видел и не понимал абсолютно. Все его сознание от самых глубин колотило в лихорадке, сворачивало в узлы, чтобы взорваться полнейшим непониманием и неприятием. Он будто вновь стоял посреди улицы Каули с сотрясающим разум желанием разнести все ко всем чертям, уничтожить причину беспокойства, которой не существовало. Тогда он готов был грызть землю от одиночества и отчаяния, ненависти и безысходности. Сейчас же – от нехватки сил принять очевидное.
Цветочный запах пьянил, и если до этого момента Йегер пытался игнорировать его, крепко держа Сашу за руку, то сейчас, имея полнейшее понимание, кто стоял перед ним, отчего так явно он слышал эти гребаные сциллы, которые въелись в рассудок, затуманили его, требуя только одного – забрать то, что должно было принадлежать ему. Немедленно. Сию секунду. Все вокруг заволокло черно-красным туманом, оставив одно-единственное лицо, которое никогда не покидало его памяти.
– Микаса. – Только и сорвалось неестественным голосом, так отличным от его привычного.
========== Глава 12. Per mortis non lates* ==========
Комментарий к Глава 12. Per mortis non lates*
* Per mortis non lates – (лат.) от смерти не спрячешься
Имир: https://ibb.co/BGH5Cqf
Марселин: https://ibb.co/8mq7QQj
Серебро, болезненно тягуче текущее по венам, призванное ослабить его, казалось, не имело никакого влияния на его организм. Неимоверных усилий хватило лишь на то, чтобы выждать хотя бы несколько секунд, прежде чем ринуться вперед, не осознавая собственных поступков, действуя так, как твердило что-то внутри. Что-то древнее, непривычное, истинное.
– Стоп! – от неожиданности скомандовала она, наблюдая за тем, как он встал, словно вкопанный. Напугано глянув на вторую девушку, она отошла от князя, стирая с губ его кровь.
– Контролируйте своих подчиненных, иначе это сделаем мы, – сказала вторая, пока Микаса стояла, расслабившись, с закрытыми глазами, а Эрен, рыча, рвался из мертвой хватки Райнера.
– Я закончила, никаких скрытых нарушений. – Аккерман выпрямилась, нервно поглядывая в сторону Йегера, явно не понимая, как у нее вышло управлять им, не имея никакого контакта до. – Нам пора.
Адонис вышел, хмурясь и наблюдая за тем, что происходит. Он подошел к своим подопечным и улыбнулся Смиту.
– На этот раз ты молодец, все почистил на славу. Но следующий просчет будет финальным. Да и сестра хочет лично все слышать, ждет вас на аудиенцию через месяц. – Фриц накинул капюшон и скрылся в лесной чаще. Девушки поступили также, замешкавшись лишь на доли секунд, после чего исчезли.
Просчитайся Смит хоть на секунду… Хоть на немного опоздай с приказом… Но Райнер вцепился в Эрена настолько крепко, что у того ребра трещали, но он все равно пытался вырваться, стоило спасть помутнению. В какой-то момент Йегер умудрился отбросить от себя Брауна, и тогда только молниеносная реакция Эрвина спасла положение, и Эрен вновь оказался в стальной хватке новорожденного Райнера. В этот раз он сжимал настолько, что изо рта Эрена текла кровь, и даже Смит, казалось, был удивлен.
– Пустите! Пустите меня к ней! Вы не понимаете?! Она моя пара! Она моя! Вы не удержите! – Эрен хрипел, рычал, до последнего оказывая сопротивление, не понимая, почему ему не позволяют приблизиться к его Микасе. По его лицу размазалась сочившаяся кровь, а Райнер, казалось, в любой момент мог уступить ему в силе.
– Серебра ему вколите еще! Саша! Живо! – Резкий голос Смита рухнул на всех гранитом, оглушая. – И в подвал.
Саша тут же выполнила приказ, вкалывая серебристую жидкость в его шею.
– Прости, – виновато прошептала она, наблюдая за тем, как Эрен теряет сознание.
***
Каменный замок Бран – самое унылое место на всей планете. И самое отвратительное. Она сотни раз представляла, как его сравнивают с землей. Как сжигают или взрывают, не важно. Только бы уничтожить комнаты, в которых на протяжении ста лет она и ее сестры были невольны. И сейчас, чувствуя то, как яро в нее – до боли в животе – вбивался он, Микаса продолжала представлять, как медленно и мучительно будет убивать. С каким удовольствием оторвет ему голову, руки и ноги. Как он будет истекать кровью, хрипеть и стонать.
Любовник из Адониса ужасный. Он был груб и следил только за своими прихотями, не задумываясь о своих действиях. Он собственными руками убил несколько наложниц просто потому, что ему они перестали угождать.
Вот он переворачивает ее на живот, с силой сжимая ягодицы и продолжая грубые, резкие толчки. От неожиданности Аккерман ухватилась за узорную спинку шикарной кровати. Отчего-то у нее в памяти всплыло лицо того парня, что попытался приблизиться к ней. Она задумалась: «Интересно, если представить его вместо Адониса, станет ли приятнее?». Микаса часто грешила запретным, с тех пор, как их контроль ослабили достаточно. Представляла актеров, певцов, даже неизвестного мужчину, чей образ ярко отпечатался где-то внутри ее памяти. Она закусила губу, прикрывая глаза, словно абстрагируясь от происходящего.
Резко вдохнув, она подалась ему навстречу, начиная чувствовать хоть что-то кроме боли. Когда он закончил, она разочарованно выдохнула, чувствуя сильное отвращение к себе, которое умело было скрыто за учтивой улыбкой. За сто лет ей ясно дали понять, что связь с древним нужно воспринимать, как удачу. Никому не хотелось десятилетиями жить в камере за непослушание, как приходилось Ирине.
Аккуратно сев на край кровати, она тут же накинула на себя алый халат, и, откланявшись, вышла в коридор, едва ли не бегом возвращаясь в свою комнату. В нем был один единственный плюс – Адонис ненавидел чужое общество после секса.
Влетев в комнату, едва не сбив Марселин, которая как раз хотела выйти, Микаса плюхнулась на свою кровать, сразу же поджимая ноги к груди.
– Он снова захотел тебя? – Марселин обеспокоенно глянула на Мику, садясь рядом. – Он не трогал тебя сорок лет…
– Он сказал, что я должна помнить, кому принадлежу. – Аккерман всхлипнула. – Я думаю о том странном парне, Марси. Если он узнает об этом, то заберет у меня волю. Я не должна подать виду.
– А я говорила тебе, что нужно сбежать! – Марси обняла Микасу, поглаживая по голове. – При первой же возможности.
– Это безответственно. Мы сделаем только хуже остальным, учитывая, что обсидиан нам самим не снять.
– Можем попросить кого-нибудь! – Марселин отстранилась, поправляя свои темно-русые волосы. – Я больше не выдержу. Год, десяток лет или столетие… Я не знаю, сколько еще проживу. Я не хочу так. Пусть каждый думает сам за себя. Они, вон, успели даже полюбить его.
– Не говори так. Не бросай меня здесь одну. – Аккерман тут же сжала ее руку, от чего Марси только с сожалением глянула в ответ.
– Он зовет меня несколько раз в неделю на протяжении ста лет. Меня тошнит…
Микаса лишь глянула в окно на полную луну, освещающую прекрасные Карпаты. Что ей оставалось еще? Сказать подруге, что сможет принять ее самоубийство? Она ужасно боялась остаться одна. Слишком эгоистично.
И когда следующим днем ее на прогулку вызвала сама Имир, Микаса была не особо удивлена.
– Ты одна из лучших Санторин. – Имир улыбнулась, проводя руками по плечам Аккерман. Внешне Фриц выглядела лет на пятнадцать-семнадцать, но внутренне… Фриц обожала белые, словно летняя дымка или свежее молоко, платья, которые шлейфом струились за ней. Она была той, от которой взгляд было невозможно оторвать. Все это сильно контрастировало с чудовищной энергией, которой разило от нее. – Я горда и обеспокоена твоим поведением.
– Простите меня, Ваше Высочество. Я не хотела огорчать Вас. – Микаса тут же уткнулась взглядом в пол.
– Твои неудачи на недавних заданиях, поведение в имении князя… Это позорит наш род.
– Я могу объяснить. – Микаса тут же подняла взгляд на Имир. – Я защищалась.
– Мне не нужно объяснения непослушанию! Вы – моя опора. Ты не имеешь права пользоваться своими силами без одобрения Адониса. Так ты лишь обнажаешь свою слабость.
Звонкая пощечина заставила Микасу упасть, держась за горящую щеку.
– Если такое повторится во время аудиенции князя датского, я посажу тебя на иглу и буду держать до тех пор, пока серебро не заменит кровь в твоем организме. – Имир шипела, подняв Микасу за волосы, от чего та всхлипнула. – Это последний шанс. Больше я вступаться не буду, и мы убьем тебя.
– Я все поняла, Ваше Высочество. – Микаса отошла от нее сразу же, как только та отпустила ее волосы.
– Я знаю, что мой брат снова заинтересовался в тебе. – Имир безразлично улыбнулась. – Ты ведь помнишь, что перечить не стоит? У вас есть обязанности, одна из них – ублажать.
– Да, Ваше Высочество. Быть с ним – честь. – Микаса натянула улыбку, всматриваясь в алые розы, что росли по всей территории внутреннего двора замка.
– В скором времени жду прибытие брата. Как раз к моменту аудиенции. Хочу знать твое мнение, стоит ли мне мириться с ним? – Имир заинтересованно глянула на Микасу. – В любом случае, если это случится, положу тебя под него в честь подарка. А Адонис найдет себе другую.
– Актеон силен, владеет одним из самых крупных княжеств. И он ваш брат. Я думаю, дружба с ним приведет к положительному исходу для династии. – Микаса говорила тихо, не смея поднимать взора на Имир. Обида разгоралась где-то внутри, противно сжимая сердце. Щеки жгло, и это явно заметила Имир, с отвращением оглядывая ее лицо.
– Ступай. Мой брат уже ждет тебя. – Имир безразлично махнула, переводя взгляд на голубое небо.
Откланявшись, Аккерман еле сдерживала дрожь в руках и накатываемую истерику. Марси уехала утром, и теперь она могла спокойно разрыдаться, если бы Адонис не подловил ее в одном из узких коридоров и не затащил в каморку. Вот ведь неугомонный мужчина! Она бы пришла сама, после того, как приведет себя в порядок.
– О чем ты с ней говорила? – шипел он, с силой сжимая ее локоть.
– Она отчитала меня за мое поведение, не более. – Микаса попыталась вырваться, но он не позволил, закрывая комнату на ключ.
– Ты солгала. Вы говорили слишком долго, для простой профилактической беседы за глупые проступки. Ты знаешь наказание за ложь. На колени.
– Прошу, это больше никогда не повторится, – взмолилась Микаса, чувствуя, как слезы обжигают щеки. – Она хотела, чтобы я была подарком. И все.
– Я сказал: на колени! – Он повысил голос, от чего, словно по команде программы, она тут же села на колени перед его пахом, продолжая давиться слезами. Он расстегнул ширинку и достал эрегированный член, приставляя его к губам Аккерман. – Работай.
Снова, словно по приказу, она прошлась языком по стволу, начиная делать поступательные движения рукой, сразу же вбирая головку в рот. Адонис довольно ухмыльнулся, надавливая на ее затылок, из-за чего она взяла настолько глубоко, что стала задыхаться. Но он не остановился даже после ее умоляющего, заплаканного взгляда, продолжая делать грубые движения бедрами, сразу же заканчивая ей в рот и с силой оттолкнув. Микаса вытерла рот и быстро проглотила все, лишь бы не вырвало прямо на него.
– Умойся и отдыхай, выглядишь, как побитая жизнью шлюха. Во время аудиенции будет допрос, так что будь послушной девочкой. Не оплошай. Будет жаль лишиться такой узкой щелки. Удивлен, что теперь интерес к тебе возрос настолько, что я и думать не могу об остальных. И только попробуй лечь под брата, оторву тебе голову. Буду держать ее над своей кроватью. Как украшение. – Он криво улыбнулся, поправляя штаны, и вышел, оставляя ее в одиночестве. Слез не осталась, она прижалась к холодной стене, пытаясь вспомнить хоть что-то светлое, что было в ее жизни. Для чего? Чтобы не наложить на себя руки? Но на кой черт такая жизнь?
Жить ради Марси? Но ведь и она хочет умереть. Так почему бы просто не убить друг друга… Микаса поднялась, на ватных ногах. Еле добравшись до своей комнаты, сразу залезла в душ. Она стояла под горячей, словно адское пламя, струей воды, полностью понимая, что убьет себя после этой глупой аудиенции. Если Марси согласится. А если нет – она попросит убить ее. Все до ужаса просто.
========== Глава 13. Злость ==========
Едва осознавая себя, Йегер прижимался головой к холодной бетонной стене, ощущая при каждом движении, как шипела кожа на его ногах. Как сказал Смит: «Это все ради твоего блага, сын мой».
Чушь. Эрен не верил в это. По какой-то причине они испугались того, что видели. Никогда он не был для Эрвина сыном, как тот не был и не будет для него отцом. А вот то, что Смит проворачивал что-то опасное, чему Эрен случайно чуть не навредил… Только была бы возможность еще подумать над этим.
От серебра, что, казалось, выжгло внутренности, хотелось выхаркать все органы, но они мучительно медленно регенерировали. Еще так же проходила бы боль в голове из-за испытанного чувства, до сих пор пронзавшего Эрена насквозь. Это и была та сила, с которой пары тянулись друг к другу? Это – любовь, которую он нес внутри себя сотню лет? Но разве от любви должно быть настолько больно? Миллионы вопросов, ответы на которые никто не мог дать. Даже в сон не получалось погрузиться из-за постоянно саднивших и заживающих лодыжек.
Как Микаса могла не узнать его? Почему остановила? Как вообще оказалась с Фрицами?
Эрен мотнул головой и сразу зашипел. Когда Аккерман оказалась достаточно далеко, внутри снова образовалась пустота, как после вырванного сердца. Только вырвали нечто иное, неосязаемое. Он вновь смог контролировать себя, но кому это докажешь? Запертый в одиночестве, Эрен только и мог, что пытаться найти ответы в своей голове, но там продолжал появляться измененный образ Микасы. Он даже уже начал думать, что по какой-то причине сходил с ума. Прикрыв глаза, он устроился на полу удобнее. И с кем говорить? Кого спрашивать? Вокруг не было ни единой души, у которой нашелся бы ответ. А Освальд… Из-за чертовых цепей, как бы Йегер ни пытался, связаться с ним не получалось. Неужели он вот так и проведет остатки своего существования? В подвале…
– Поешь. – Саша тихо подошла к нему, снимая цепи и подавая небольшую тушку кролика. – Может, лучше человеческой?
Выпивая все до последней капли, Йегер брезгливо поморщился.
– А что, думаешь, Смит разрешит мне сил набраться? – Он фыркнул, отводя взгляд на ногу, которая медленнее обычного, но заживала. – Я будто использовал весь свой запас, а теперь подыхаю.
Усмехнувшись, Эрен отбросил в сторону остатки кролика. Но появление Браус хоть немного помогло начать усмирять бушующий в голове ураган непонимания.
– Он уехал. – Саша села рядом, тяжело вздыхая. – То, что ты сказал… Ты уверен? Что это она?
Кивнув, Йегер сглотнул, прикрывая глаза. Он и сам не мог поверить до сих пор, но ощущения не могли обмануть. То, что он чувствовал, не передавалось словами, не поддавалось описаниям.
– Я не понимаю, как… Она была мертва, когда я тогда пришел. Я не слышал ее сердца. Это ведь невозможно, да? Но я должен увидеть ее. Без нее – это как умирать заново. Словно могу существовать только рядом с ней. Но… Почему она остановила меня? Почему не позволила коснуться? Если она выжила… Прошло столько лет… Она могла разлюбить меня? Могла найти кого-то другого? У меня так взорвется голова, Саша.
От боли, накатывающей волнами, Йегер морщился, силясь держать себя в руках.
– Насколько я помню, Фрицы блокируют все их воспоминания. Видел то странное ожерелье? – Саша показала примерный размер камня. – Тот булыжник мешает им иметь отдельную от хозяина личность.
Саша задумалась.
– Если она потеряла большое количество крови, превращение могло занять от трех дней, до недели. То есть, превращение могло пройти, пока она лежала в могиле «мертвая».
Почти минуту Эрен молчал, осмысливая услышанное, а после резко повернулся к Саше, хватая ее за руку.
– Тогда скажи, зачем чертов Эрвин забрал меня оттуда? Зачем меня увезли от нее? Они же знали. Все знали. Это же неправильно – разлучать пары. А она точно моя пара, я знаю. Я чувствую. Я чувствую ее, понимаешь? Освальд, он… – Мотнув головой, Йегер сжал переносицу, отпуская Браус. – Я должен увидеть ее. Обязан это сделать.
– Эрвин для чего-то подставился. И как только он сделал выводы – покинул поместье и приказал быть наготове. – Саша поднялась. – Нельзя, чтобы Адонис что-то заподозрил. Даже с тем, что вы пара – он никогда не отпустит свою игрушку. Но ты ее увидишь. У нас все еще назначена аудиенция. А теперь иди к себе и отдохни.
– Я буду аккуратен. – Нахмурившись, Йегер согласился.
Выбравшись из подвала, Эрен восполнил силы и первым делом достал дневник Освальда. Листы хоть и были обработаны чем-то, замедляющим старение бумаги, но приходилось быть как можно аккуратнее, чтобы не повредить страницы, информация на которых пронзала Йегера, как сотня стрел. Ровно в сердце. Будто оно продолжало биться в том же ритме, как при жизни, обливаясь кровью. Каждое прочитанное слово уничтожало оставшиеся сомнения насчет Фрицев.
«…Я никогда не думал, что стану вести записи. За все свои девять сотен лет я никогда не сталкивался с таким глупым расходом сил, который начался три столетия назад. И если раньше я был верен династии и закрывал глаза на рабское существование так называемых санторин (какое вульгарное название! Использовать место рождения Талии в таком ключе – кощунство), то сейчас я устал. Устал смотреть на то, как у девушек не остается иного выбора, кроме как становиться наложницами Адониса. Он полностью подавляет их личность, их волю, их мечты. Они вынуждены исполнять любой его приказ. Их ярко алые глаза – возможно, последствие воздействия обсидиана на организм вампира их типа. Санторины крайне нежные создания, несмотря на свою силу, которую они получают от новорожденного создателя. Лишь первая и четвертая группа крови пригодна для них. Серебро вводит в состояние транса. На нас оно действует иначе.
Я давно просил смерти. Прошел через все возможные войны, но ничто так и не смогло убить меня или хотя бы заставить оставить наследника. Сейчас Фрицы решили исполнить мое желание. В достаточно извращенной форме. Мне приказано стереть с лица земли небольшой городок в Вайоминге. Я не понимаю зачем, я не хочу этого. Они идут против своих же законов, и ради чего? Ради пополнения коллекции зверушек? Слишком глупо. Каждая такая особь – нарушение хода судьбы. Их предсказатель и без того страдает.
