Текст книги "Песнь ночной птицы (СИ)"
Автор книги: Dying nemesis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
– От скуки я решил, что могу позволить себе смотреть на то, как ты спишь.
Маркус был тем, кто не любил зацикливаться на одной женщине. Талия понимала это, и ее сердце наполнялось жгучей ревностью каждый раз, когда она видела гарем тех девушек, что ждали его в песчаном дворце. Каждую из которых он не обделял своим вниманием. Они были трофеями, яркими красками в его бесконечной жизни, некоторые выступали в роли подарка. Дочери царей, жрицы, просто красивые крестьянки. Для него все это было лишь игрой. А ей хотелось, чтобы он был только ее. Чтобы касался лишь ее тела и шептал то, насколько любит. Но в ту ночь она почувствовала лишь жар его настойчивых ласк и тянущую боль в животе. Конечно, она никогда не признала бы вслух, что желает почувствовать все это снова. Талия никак не могла принять того, что она постареет и умрет, а он останется таким же молодым, даже не заметит ее ухода.
Он был тем, кто следил за выполнением сделки Лилит и Минойской империи, которая, благодаря ее покровительству, сотни лет была непоколебима. Но всему приходит конец. Люди стали наглее, стали требовать больше, чем им это было доступно. Теперь близился закат их цивилизации, от чего Маркус становился все смурнее.
На следующую ночь она приняла решение отдать свою душу Лилит. Об этом говорили все. Приди в храм Богини вечности, взмолись и отдай самое ценное – свою душу. Тогда она исполнит твое желание.
Сбежав из города, Талия приплыла на Санторини, где, по приданиям, и обитало местное божество. Содрав все колени в кромешной тьме, Ведьма пробралась в пещеру, сразу же сооружая костер и раскладывая все, что нужно. Каменные своды были покрыты печатями, всюду стояли самые разные тотемы, облитые старой, уже запекшейся кровью жертв, которых было принято убивать здесь раз в шестьдесят лет. Пролив немного крови на цветок Сциллы, сорванный в первое полнолуние весны, она прочитала нужную молитву и вздрогнула от истошного крика неясыти.
– Простите меня, о, великая, за то, что потревожила. – Низко поклонившись, она внимательно оглядела высокую, ужасно красивую женщину. Ее ярко-рыжие волосы сияли в свете костра, а голубые глаза хитро смотрели на Талию. Женщина была выше всех, кого она когда-либо видела.
– Что тебе, ведьма? – Лилит насмешливо глянула на Талию. – Пришла просить пощады для своего народа?
– Нет. – Талия неловко поджала губы, поднимаясь. – Я пришла просить мужчину.
– Что? – Лилит, казалось бы, побледнела, ее взгляд ужесточился. – Хочешь продать душу ради мужчины? Ты точно глупа.
– Это необычный мужчина. Самый лучший. – Талия запротестовала, впиваясь ногтями в свои ладони. – Я хочу, чтобы Маркус не видел никого, кроме меня.
– Ты ведь понимаешь, какие последствия тебя ждут? Ты уподобишься ему, будешь пить кровь и наблюдать, как цивилизации погибают одна за другой. Ты никогда не сможешь возлечь с другим, умереть, или вкусить снова человеческую пищу. Ты станешь чудовищем. – Лилит хищно улыбнулась, сверкнув клыками в ночи. – Я исполню твое желание, но с одним условием. В ночь полнолуния ты возляжешь с ним и выносишь двух дочерей. Назовешь их Сцилла и Харибда. Эти дочери, вместе с армией моих посланниц, заберут долг. Готова ли ты пожертвовать всем своим народом ради любви?
Талия побледнела, утыкаясь взглядом в каменистую поверхность пещеры.
– Я готова. – Спустя время, она уверенно кивнула, вернув взгляд на забавляющуюся Лилит.
Божество мигом оказалось рядом, вонзая свои клыки в шею ведьмы, из-за чего та вскрикнула, хватаясь за место укуса. Лилит порезала свою ладонь, заставляя Талию испить своей крови, и сразу же отошла.
– Твое желание исполнено, ведьма. – Лилит ухмыльнулась. – Возлечь ты должна именно в полнолуние, запомни. Не раньше, не позже. Если ляжешь раньше, я приду, и убью тебя. Заставлю вечность страдать там, где все твои кошмары будут повторяться снова и снова.
Божество исчезло, оставляя Талию в одиночестве. Ее тело ломало от боли, из-за чего она несколько дней лежала там, ужасно страдая. А утром, за несколько дней до полнолуния, выбравшись из своего укрытия, испила крови несчастного лодочника, прибывшего на остров.
Конечно, мир стал иным для нее. Звуки громче, запахи ярче. Зеленые глаза окрасились кровью, из-за чего Талия видела все намного лучше, чем раньше. Маркус все не появлялся, она страдала от жажды близости, но оставалась в доме, питаясь овцами. В ночь полнолуния он оказался на ее пороге, словно сумасшедший всматриваясь в ее лицо.
Стоило ей сделать малейшее движение, казалось, он разорвет ее в клочья. Почти так и случилось, но вместо ее тела пострадала ее скудная одежда. Он не отпускал ее до самого утра, а после – еще неделю. Регенерация быстро затягивала все повреждения, благодаря чему они были больше похожи на животных, поддавшихся самым низменным инстинктам. Это был одновременно и ад, и рай.
С того дня Маркус действительно не замечал никого, кроме нее. Днем он не отходил от нее ни на шаг, а ночью с безумной страстью испивал ее кровь, едва ли не осушая ее до конца. Талия чувствовала, как в ее животе медленно зарождалась жизнь. Он рос, с болезненной силой забирая ее энергию. Голод увеличивался, из-за чего ей приходилось все больше и больше пить кровь. И, когда на Крит впервые упал снег, она дала жизнь двум красноглазым дочерям, которых назвала Сциллой и Харибдой. Как и было обещано, Лилит сделала то, что должна. Существа, с закрытыми плащом цвета крови лицами, появились в тот же день, оглядывая младенцев, а затем и мать. Они помогли им сесть в лодку и, отправив Маркуса вместе с новорожденными, уничтожили почти все население острова, после чего остатки были добиты извержением.
Путь до Ассирии был долгим. Младенцы оказались ужасно прожорливыми и быстро растущими. Когда они добрались, девочки уже выглядели как дети десятилетнего возраста. Со временем Талия осознала, что совершила непоправимую ошибку. От любви Маркуса она не могла дышать, а жажда крови была ужасной. Она никогда не могла напиться, из-за чего могла впасть в безумие и убивать людей без остановки. Безумие преследовало ее и спустя тысячу лет, когда по пути из Ассирии Маркус обратил двух детей, беженцев из Рима. Имир и Адонис были завистливыми и мечтали о той же любви, что доставалась двум родным дочерям вампира. Расстроенный развязным поведением двух новых детей, Маркус обратил еще одного. Бойца ямы, всегда побеждающего в сражениях. Он был благодарным и послушным, из-за чего получал больше внимания.
Имир была глубоко оскорблена этим и решилась на ужасное. Выведав как можно больше о Лилит у Талии, Имир отправилась на Крит, бросая всех в Греции, где они проживали достаточно долгое время.
Договор с Лилит был ужасно тяжелым. Власть имела огромную цену, которую она должна была заплатить сполна. В тот момент Имир не особо понимала то, на что соглашается. И, вернувшись домой, застала смерть всех приближенных к Маркусу и Талии. Остались лишь их потомки. Убитая горем, Имир молила Лилит вернуть ей родителей, но было поздно. Божество не откликалось на ее зов. Сцилла и Харибда, узнав о том, кто виновен в смерти отца и матери, попытались отомстить. Пожираемые горечью, они не знали, что под покровительством Лилит Имир неприкасаема еще несколько сотен лет. Из-за чего и были заперты в глубине Эгейского моря, откуда и пришли на свет.
Имир с точностью помнила тот день, когда железные саркофаги были брошены на дно моря. Каким взглядом на нее смотрел ее же брат, разбитый разлукой со своей любовью. Его беспомощность и ненавистный взгляд Сциллы и Харибды, который она никак не могла выбросить из головы. Имир собирала вокруг себя свиту, что считала ее чуть ли не божеством, становясь все дальше и дальше от Актеона. Адонис всегда поддерживал ее, и, не выдержав гнета Греции, они перебрались на территорию Румынии, где Имир заперла себя в замке на тысячелетия, пожираемая чувством вины.
Однако она не учла одного. Договоренность с Лилит – дело временное. Рано или поздно, ты заплатишь своей жизнью. И когда контракт стал истекать, стало появляться все больше и больше жнецов, посланниц Лилит. Санторин. Они были несовершенны, болезненны. Человеческое тело не выдерживало обилия сил, возложенного на них судьбой. И тогда в каждом столетии стали появляться единичные случаи идеальных. Сильных. Способных уничтожить Имир и принести в мир вампиров новую эпоху. Фриц, напуганная этим фактом, собирала их всех вокруг себя, контролируя их разум, желания и воспоминания. В один день одна из них должна была вспомнить, для чего была рождена. Этого нельзя было допустить. Нужно подавить все. И все же, от судьбы не сбежать.
Аккерман очнулась, медленно фокусируя зрение на белоснежном потолке замка Клеймор.
Комментарий к Глава 19. Разлука длиною в три тысячелетия
Мара Цепеш: https://ibb.co/FbK37g3
Сесилия: https://ibb.co/Z2KpPpk
Маркус: https://ibb.co/12ZXRFg
Талия: https://ibb.co/KxxyQX9
Лилит: https://ibb.co/9bXPFgM
Эрен: https://ibb.co/FhHPFZB
========== Глава 20. Чувства ==========
Аккерман очнулась, медленно фокусируя зрение на белоснежном потолке замка. Поднявшись, она безразлично оглядела всех присутствующих, что шокировано всматривались в снова ярко-алые глаза, которые раньше были прекрасно серыми. Она встала, подошла к письменному столу и стала рисовать очертания гор и моря, после чего передала их Актеону.
– Куфониси и Ираклия. – Микаса устало села на стул, наблюдая за тем, как Освальд выходит из комнаты, чтобы позвать Эрена. – Я видела. Все. Я в замешательстве.
– В каком смысле ты видела все? – Актеон недоверчиво глянул на Аккерман.
– Я видела Маркуса, видела Лилит. Талию. Минойцев, Ассирию и Грецию. А также их смерть. – Микаса взглянула на свои сухие ладони. – Я чувствую теплую кровь на своих руках. Кровь тех, кто был убит на Крите, и тех, кто был убит в Греции. Кажется, Лилит всех обманула.
– Каким образом она это сделала? – Актеон сел на кровать, с интересом глядя на ее замешательство.
– Есть лазейка. Ведь все мы потомки Талии и Маркуса, в какой-то степени. Линию Маркуса истребили, оставив лишь вас. Но дети Талии… В одном из них был ключ. Так называемые воспоминания о былом. Это генетический код. Лилит сделала так, что тот, кому он достанется, рано или поздно сможет пробудить информацию. И это запустит цепочку уничтожения контракта, сковывающего Лилит и Имир. Белая династия – ложный король и королева. После них придут красные, что изменят всю суть существования нас.
Дверь отворилась тихо, прервав рассказ Микасы. Эрен шагнул медленно, почти неуверенно, молча. Сглотнув, он быстро взглянул на Аккерман, но хмурясь, виновато отвернулся. Так и не получалось отпустить факт, что он совершенно ничего не смог сделать, чтобы защитить любимую. Оставался абсолютно бесполезным все это время, и это убивало, заставляло тратить на тренировки последние силы, но и этого казалось мало, недостаточно.
Собравшись, Йегер подошел к Микасе и опустил ладонь на ее плечо, слегка сжимая. Его взгляд блуждал по ее лицу, не цепляясь за что-то определенное. Он будто запоминал, любовался, но в то же время остро билось в голове чувство, что не способен сохранить всю эту красоту в своих руках.
– Ты даже после всего прекрасно выглядишь, – тихо произнес он, но тут же откашлялся. – Извини. Надо было начать с другого. Как ты вообще?
Глянув на Актеона, она поджала губы. Он едва заметно кивнул и вышел из комнаты.
– Я в порядке. Просто немного в замешательстве и гудит голова.
– Не лучшее свидание, признаюсь, – усмехнувшись, Эрен отошел и опустился на кровать, неопределённо разглаживая простынь рукой. – Может, принести тебе чего? Или хочешь еще поспать?
– Нет, не нужно. – Она легла в кровать, поворачиваясь на бок. – Ляжешь со мной?
– Конечно. Спрашиваешь… – Скинув обувь, он лег рядом на спину, устроив одну руку за головой, а второй приобнял Микасу, притягивая ее к себе. – Не был уверен, что захочешь видеть меня сейчас. Может, отдохнуть решишь сперва или еще что, – пояснил он быстро.
– Странные умозаключения. – Аккерман нахмурилась, приподнимаясь, чтобы нависнуть над ним. – Ты испытываешь чувство вины. Не нужно, я ничего особо не запомнила с того вечера. Только то, что меня кто-то огрел по голове.
Непроизвольно Йегер с силой сжал ее талию, сильнее прижимая к себе, не в силах сопротивляться своим желаниям.
– Марселин. Она это сделала, чтобы привести тебя в чувства. – Отведя взгляд, он стиснул челюсти, но вскоре вновь впился взглядом в глаза Микасы. – Я бы сам предпочел забыть то, что там было. Но не сейчас. Нельзя.
– Что?! – Она тут же отстранилась, едва ли не взвизгивая. – Марселин здесь?
– Ну, да. Строгая такая… Правда, я с ней не общался – так, со стороны видел. Не до этого было. – Йегер присел, прижимаясь спиной к спинке кровати.
– Потом поговорю с ней. – Микаса легла обратно, зарываясь пальцами в волосы. – Расскажи мне что-нибудь. Успокой.
– Ты знала, что Чистилище у каждого свое? В целом – суть одна. Ты бродишь по остаткам своей памяти в полнейшем одиночестве, если тебя не связывало ничего ни с кем достаточно сильно. Но, если присматриваться… Это будет место, в котором ты испытал самые яркие эмоции. Хорошие или плохие – неважно. Не каждый может выйти из своего положенного места. Или призвать кого-то к себе. Это забавно. Так я находил Освальда. Но ни разу не мог встретиться с тобой. Думал, что это потому что ты человек, хоть и не верил в твою смерть. Так странно… Всегда думал, что у меня это будет Каули. Сгоревший. Покрытый пеплом. – Эрен говорил спокойно, словно ничего такого – обычные вещи, которые можно рассказывал за ужином. – Но сейчас… Я не уверен. Все мои самые яркие эмоции связаны именно с тобой. Иногда мне кажется, что от тебя будет зависеть, где мы окажемся.
Поглаживая щеку Микасы кончиками пальцев, Йегер смотрел, словно сквозь нее, но в то же время не видел ничего другого. Усевшись лучше, Эрен расположил ее голову на своих коленях, сразу принимаясь плести что-то замысловатое из ее волос.
– Я не хочу пугать тебя. Просто не могу избавиться от мыслей, насколько велико твое влияние на меня. А вообще, скажи, ты можешь с такой же легкостью почувствовать меня, найти? Что ты при этом чувствуешь и на что похоже? – Он сжал губы, снизив голос, произнося тот вопрос, который значил для него достаточно много.
– Не знаю, как объяснить. – Микаса задумалась. – Это похоже на то, что я просто в один момент могу быть до ужаса уверена, что ты находишься в лесу в определенном месте. А потом иду по запаху. Он яркий такой, приятный. Ты пахнешь, как шоколадные конфеты.
Сдержанный смех наполнил комнату, и Эрен оставил быстрый поцелуй на кончике носа Аккерман.
– Не думал, что именно шоколад. Мне казалось, что угодно, но не конфеты. Но… Ты чувствуешь так ярко каждого при концентрации? У меня с ней проблемы, если честно, случаются. Но никогда с тобой. С тобой я ощущаю себя иначе. На недолго, но иначе. Сильнее. Уверен, что Клаус оценил тогда. – Усмехнувшись, Йегер осмотрел чуть небрежную тонкую косичку в волосах Аккерман. – А ты пахнешь сциллами. Я как-то сказал об этом Саше, и с тех пор в моей комнате стояли эти цветы. Только не называй это романтикой.
– Хорошо. Тогда я промолчу. – Микаса улыбнулась. – Я чувствую твой запах намного ярче, чем остальные. Но, если мне нужно, я могу сконцентрироваться на чем-то другом.
– Я хочу всегда оставаться для тебя самым важным. Чтобы никто даже и думать не смел, чтобы сомневаться в том, что я… – Он запнулся, быстро моргнув. – В общем, ненавижу, когда сомневаются в моих чувствах. Думаю, ты понимаешь, о чем я. – Потянувшись, Йегер зевнул. – Я сейчас отключусь, Микаса. Попросил, называется, отца, не давать мне продоху.
– Я не сомневаюсь в тебе. Этого достаточно. – Она похлопала рядом с собой, сразу же обнимая его. – Отдохни.
***
– Я сама вся в делах. – Саша хмыкнула. – Эти сворливые учителя преследуют меня, не давая адекватно вздохнуть. Еще и Освальд к ним добавился. Удар у него, конечно, не слабый.
– Уж что есть, то есть. – Машинально коснувшись своей челюсти, Йегер цокнул языком, вспомнив результаты практически каждой тренировки с отцом. – Я, признаюсь, лишний раз предпочту с ним согласиться, чем спорить. Глянь, что удалось сделать. Позаимствовал на кухне.
С гордостью Эрен достал из сапога и продемонстрировал нож с самодельной ручкой, имеющей прекрасный баланс. Устроив лезвие на пальце, нож держался ровно. Подкинув его легким движением, Йегер поймал его на лету и протянул Саше рукояткой вперед.
– Держи. Вдруг пригодится. Вспомнишь, чему я тебя учил, удивишь отца. – Многозначительная ухмылка, и Эрен продолжил: – Главное ведь – застать врасплох.
– Круто! – Саша засмотрелась на нож, вертя его в руке. – Попробую. Может, будет меньше ворчать.
– Ты всегда была сильнее меня, так что, уверен, что получится. – Подмигнув, он немного выждал, но все-таки поправил пальцы Браус для лучшего захвата. – Вот. И еще. Он чаще разворачивается через левую сторону. А значит, двигайся правее, выиграешь время, чтобы метнуть. Но я тебе ничего не говорил и не дарил. Будет между нами. Кстати. Я тут спросить хотел все… Ты же брала с собой все украшения из Дании?
– Только самые важные. – Саша сощурилась, глянув на Эрена. – А что?
– Немного некрасиво и грубо, наверное, прозвучит, но… Мне нужна одна подвеска. Очень нужна. Понимаешь… Это то самое кольцо, которое мы нашли в Дании. Я обещаю, что достану тебе за него все, что только попросишь, чтобы искупить вину и загладить эту ситуацию. – Эрен изобразил самую милую мордашку, на которую только был способен.
– Ты серьезно? Я оставила его в Дании. – Саша удивленно глянула на Эрена, бледнея. – Почему ты сразу не сказал, что это то самое кольцо?
Несколько секунд он всматривался в лицо Браус, а после вскинул руки и схватился за волосы, прорычав что-то совсем непонятное.
– Да чтоб меня на виселице вздернули! Я был уверен… Дьявол. – Успокоившись на мгновение, он вновь уставился на Сашу, но, не заметив изменений, прижал ладонь ко лбу. И что теперь? Собираться в Данию. Иных вариантов Йегер и не видел. – Мне нужно сказать отцу, что сильно уж соскучился по прежней жизни.
– Да шучу я! Держи. – Она вытащила из шкатулки ту самую подвеску. – Но надо было сразу мне сказать. Я чисто интуитивно забрала ее с собой.
Ощутив мгновенно уже знакомую энергию от кулона, Эрен нахмурился и покачал головой.
– Мне стрессов и без этого хватает. Я бы серьезно поперся к Эрвину. А тебе сказать не мог, чтобы не подставлять. Ты бы честно ответила, что это подарок от меня, и никто бы тебя не тронул. Не мог же я рисковать тобой, раскрывая план. – Отцепив цепочку и сняв камень, Йегер отдал это Саше и сжал в ладони кольцо, от которого шло странное тепло, но оно, казалось, не умещалось в нем, поэтому пришлось обернуть его в платок и убрать в карман. Но даже так он словно находился в неком вакууме, не позволявшем пересекать черту в эмоциях. Раньше такого не было, и это удивляло. – Что ты хочешь в подарок, скажи. Я скоро выберусь в город, привезу все, что захочешь. Ты знаешь. Тебе приятно, а мне – размять косточки.
– Хочу сережки. От Вивьен Вествуд. И ты их купишь за деньги, а не украдешь. – Саша ухмыльнулась, постукивая по экрану смартфона, на котором красовалась картинка сережек. – Телефоны – такая удобная вещь! Столько красивых украшений нашла, что было даже трудно решить, чего я хочу. – Она засмеялась, плюхаясь в кресло. – Да кого я обманываю, я просто ждала, когда ты оплошаешь, чтобы попросить их. Самой покупать, знаешь ли, скучно.
– Ты ждала, когда я оплошаю? Саша, я расстроен до глубины души или чего-то там. – Со всем наигранным разочарованием он приложил ладонь к груди, а после ко лбу, закрывая глаза и откидывая назад голову. – А вообще, куплю. Не обещаю, что на честно полученные деньги, конечно… Ты же знаешь меня. Тратить кровные гроши на драгоценности – не мое. Лучше покажи, что там еще есть, может и Микасе прихвачу. Браслет или на шею что интересное. Заколку. Да что там вы носите?
– Ты устанешь столько воровать. – Саша показала ему браслет и часы, которые когда-то сохраняла для себя. – Возьми оба. Они в одной цветовой гамме. А если что-то одно – бери браслет.
– Мда. В мое время с таким украшением и на улицу не выйти было бы. Сразу можно руки лишиться. Никто бы даже не взглянул – девушка или мужик. Нет, я так не делал. Мне удавалось снять. Но мои люди… Не всегда отличались аккуратностью, скажу так. – Почесав затылок, Эрен задумался. – Ладно. Хрен с вами. Пришли мне. Придумаю, как все это достать. Главное, чтобы отпустил отец в город… Прям вот дежавю какое-то.
– Освальд не так строг. Он отпустит. – Саша улыбнулась, отправляя ему ссылку на магазин. – Но можешь у него спросить.
– Надеюсь. Хотя, насчет строгости я бы поспорил. Вот сейчас как раз к нему и загляну. Не видела его? Чтобы я сейчас не мотался, вынюхивая его. – Прижав ладонь к карману, Йегер задумался, прикидывая, где сейчас мог быть Бассет.
– Он в южной гостиной выпивал с Актеоном. – Саша хмыкнула. – В любом случае, был там, когда я проходила мимо.
– Спасибо. – Эрен вновь крепко обнял Браус, едва ли не до хруста костей.
Когда же он добрался до нужного места, Освальд как раз уходил оттуда. Актеона тоже не было заметно, что было вполне удачно.
– Слушай, тут дело такое, которое вот совсем не терпит отлагательств. – Йегер искусно изобразил небывалую сосредоточенность, чтобы передать всю важность.
– Ну? Что такое? Только побыстрее, я спешу на абсолютно важнейшие дела. – Освальд внимательно глянул на Эрена.
– Знаю я эти дела, сам бы спешил на такое, но… Идем. Лучше все же в привычной атмосфере леса. – Многозначительно хмыкнув, Йегер спешно добавил: – Да правда важно.
Не дожидаясь ответа, Эрен убрал руки в карманы, двигаясь на выход довольно быстро, но пальцы словно обжигало, и пришлось вытащить руку.
– Ладно, так уж и быть. – Он закатил глаза, проследовав за Эреном в лес. – Ну, а теперь?
– Мне очень нужно сделать Микасе подарок. Саше тоже, но там я уже разберусь. Я, конечно, могу достать в любом случае, но… Хотя, ладно. Мне просто очень нужно для этого выбраться в город. Это ведь возможно? Или тоже какая-то очередь существует, и я должен ждать? – Эрен чуть нахмурился, неловко потирая ладонью шею.
– Конечно, езжай. – Достав из кармана кошелек, он без разбора протянул несколько крупных купюр. – Но будь осторожен. Хотя, насколько я помню, город недавно зачистили.
– Это что? Так вот просто? – Машинально взяв деньги, он недоверчиво пялился на них, как на что-то диковинное. – Никаких «подожди, пока не взойдет семидесятая луна во время, когда Сириус будет ярче всего, а Плеяды…»? Нет? Я серьезно думал, что с выходом в город всегда какие-то проблемы. Ну… Спасибо.
– Ну, я же не дебил. На кой мне тебя насильно держать в замке? Да и денег у меня из каждой щели. Пришлось обналичить свой счет, так как Фрицы начали их блокировать. Раньше с этим было легче. Хотя, признаюсь, информации из твоей крови достаточно, чтобы не чувствовать себя доисторическим существом. – Освальд хмыкнул. – Только с Микасой нельзя, черт знает, будут приступы еще или нет. С Сашей можешь еще, не знаю. Проблем особых нет. Просто Эрвин любит всех контролировать.
– Ты еще скажи, что я мог пользоваться всем этим, пока ты был мертв для всех. – Заметив утверждение, Йегер недовольно прорычал. – Вот же он сучье отродье! Я думал, что у меня ни цента нет, а вот как все оказывается. Не удивлюсь, если он еще и снимал себе денежки. Падла.
Выругавшись, Эрен все же вернул себе контроль довольно быстро, сумев обуздать гнев.
– К дьяволу его. Тошнит от одних воспоминаний. Но не буду жаловаться, и так все сам знаешь наверняка. Я к тебе с другим. Просто… Счел, что лучше будет, если ты сам распорядишься тем, где ему место. – Сунув руку в карман, Йегер протянул Освальду платок. – Только бери быстрее, мне вообще с ним как-то не особо комфортно, знаешь ли.
– Оно контролирует твое настроение, раскачивая его либо в ужасно спокойное, либо в агрессивное. – Освальд довольно улыбнулся, пряча кольцо в кармане. – Ну, иди, давай. Покупай там, что хотел. Машину возьмешь ту, на которой мы приехали.
– Видимо, все эти ваши приблуды точно не для меня. Я как пьяный из-за него. Да еще и воспоминания с ним у меня связаны не лучшие. Этот пастор, которого вообще в церкви не должно было быть, подарил мне отпечаток креста на грудь. Неделю заживало. Хотя, вроде, распятия и не имеют особой силы… – Устало хмыкнув, Эрен качнулся взад и вперед. – Так что, не думай вообще отдавать его кому-то.
– Думаю, я разберусь. – Бассет хлопнул его по плечу. – Оно того стоило, ты молодец, что оставил его себе. В самом деле, ни разу не пожалел о том, что выбрал тебя. Ладно, я достаточно уже опоздал. И не туда, куда ты думаешь.
Он тут же нахмурился, строго глянув на Эрена.
– Амалия позвала меня на обед, обсудить некоторые моменты. В самом деле я ужасный брат, и не уделил ей особого внимания за все это время, из-за чего она теперь зла. Так что, если ты закончил, я поспешу.
Уголок рта Эрена самопроизвольно пополз вверх, обнажая клыки. Слышать подобное оказалось хоть и непривычно, но приятно. Правда, он тут же откашлялся, говоря уже спокойно:
– Нет, больше ничего. Разве что… Не знаю, были ли у Эрвина еще стоящие такие вещички, но некоторые кольца он носил, не снимая. Мало ли вдруг пригодится…
Не смея больше задерживать отца, Йегер прихватил ключи от машины, бумажник и сразу двинул в сторону города, наслаждаясь управлением черного Mercedes. Он даже себя ощущал сейчас иначе. Не хватало разве что рядом Микасы. Хотя, с другой стороны, они наверняка бы не вернулись еще очень долго.
Следуя к адресу, указанному на сайте, Йегер все же не сдержался, чтобы не пощекотать самому себе нервы и не выудить у какого-то толстосума бумажник. Документы были быстро выкинуты, а вот наличка отправилась во внутренний карман. Привычки никуда не девались, а скорее грели и приносили некую ностальгию по былым временам.
Купив ровно то, что и скинула Саша, Эрен умудрился умыкнуть для себя более удобную кожаную куртку и вскоре вернулся в замок. У него даже получилось отдать заказанные серьги Саше, пока Микаса не проснулась. Конечно, его беспокоили многие вопросы, терзали, но он ничего не мог с собой сделать: он уже не представлял себя без Микасы. Это трудно было объяснить, но не поддавалось никаким сомнениям.
– Ты так долго спишь, что все пропустила. – Йегер прижался губами к плечу Аккерман, провел языком по коже и поцелуями добрался до шеи. – Например даже то, что я кое-что принес для тебя.
– Я час назад легла. Говорила с Марси. А еще Актеон и Освальд уехали вместе с Амалией. Оставили рулить Мару, которая заперлась в глубине северной части замка. – Микаса перевернулась на спину, обнимая его за плечи. – И что ты принёс?
– Мне иногда жаль Мару. – Признавшись, Эрен улыбнулся и отстранился, быстро застегивая на запястьях Микасы часы и браслет. Он галантно взял ладонь Аккерман за пальцы и поцеловал каждый. – И что скажешь?
– Красиво. Мне нравится. – Микаса улыбнулась, сразу же утягивая его в кровать. – Мара слаба из-за физических особенностей, но явно не духовно. Ее обращение было неправильным, из-за чего она достаточно долго болела. Теперь она не может обращать. Единственное исключение – Сесилия, гены которой специально подбирались так, чтобы они были совместимы с самой Марой.
– Даже имени ее слышать не хочу. А Мара… Возможно, что у нее что-то да сложится в жизни. – Проводя пальцем по шеи Аккерман, Эрен на время даже забыл, что вообще собирался сделать, сказать… Он погружался в излюбленный цветочный аромат, от которого кружилась голова. Его пальцы спустились ниже, задев слегка грудь, задержались на животе, и только после этого Йегер позволил себе проникнуть рукой под короткую тонкую ночнушку. – Скажи, знала, что я приду?
– Знала. – Микаса хитро улыбнулась, поднимая его руку вверх к груди. – Иначе и быть не могло. Ведь так?
Сжав сильнее, Эрен протяжно вобрал в себя запах ее тела, прикрывая глаза. Десны болели настолько, что бороться с желанием впиться в Микасу было невозможно. Находясь в неопределенном состоянии, он все же поддался порыву, вонзаясь клыками в ее плечо, довольно простонав что-то похожее на ее имя. Медленно слизав сочившуюся кровь, Йегер отстранился с огромным трудом и метнул головой. Хотя, с другой стороны, кроме Мары сейчас никого. Значит…
– Думаю, мы успеем починить здесь все, пока все уехали. – Он ухмыльнулся, стаскивая неторопливо ночнушку, чтобы выцеловывать каждый открывающийся участок. – Даже не хочу сопротивляться.
– Хочешь, кое-что попробуем? – Микаса улыбнулась, переворачивая его на спину и прижимая руки к изголовью. – Я только слышала о таком. Но нужно пить достаточно долго.
Прокусив запястье, она поднесла его к губам Эрена.
С неким сомнением Эрен взглянул на кровь. То, как уносило от небольшого количества, он помнил еще с их первого секса под водопадом. Разнести половину замка Актеона? Это было бы огромной оплошностью, но… Соблазн испытать нечто новое был слишком велик. Припав с жадностью к запястью Микасы, он закрыл глаза от стремительно взрывающегося внутри наслаждения и тянущего чувства удовольствия ожидания. Даже не замечая, Йегер сильнее впился клыками в руку Аккерман, но все же бросил на ее лицо беглый взгляд. После такой дозы уже точно невозможно было что-то изменить или остановиться.
– И что же… будет?
Слизнув капли, взглянув, как быстро затягивалась рана, Эрен вцепился клыками уже чуть выше. В голове стремительно стирались все мысли, оставляя только одну до безобразия простую.
Простонав, Микаса закусила губу, прикрывая глаза. Она чувствовала, как медленно слабело ее тело, из-за чего руки немного потряхивало, и голова начинала кружиться.
Убрав свою руку, она впилась в его шею, не сдерживая довольного мычания, сразу же залезая рукой в его штаны.
Прорычав в ответ на ее действия, Йегер перевернул ее на живот, сразу стаскивая с себя одежду, отбрасывая в сторону, даже не задумываясь над их сохранностью. Сознание давно плыло от обилия чувств, которые он точно раньше не испытывал, и от этого голова шла кругом, а перед глазами была только Микаса. Все остальное исчезло в тусклой пелене, сливаясь в пестрых цветах в нечто сплошное и непонятное.
Надавив на плечо Аккерман, он сам чуть не вжался в нее. Раздвинув ее ноги, Йегер навалился, проходясь вдоль позвоночника губами, едва царапая клыками тонкую кожу, оставляя следы, вбирая выступающие капли. Только вцепившись в бедро, Эрен прижал ладонь к ее промежности и, скользнув внутрь двумя пальцами, чуть не взвыл от навалившихся на него ощущений. Он застыл на несколько секунд, хрипя, но только чтобы привыкнуть самому, осознать, что вообще происходило.
