Текст книги "Монстр (СИ)"

Автор книги: Dilira25

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Но-но! Поговори мне ещё… стерва! – мужчина встал, пошатнулся и… сел вновь, видимо, решив, что ходьба, переполненному алкоголем организму, на сегодня, противопоказана. – Так, чего припёрлась-то?!

«И как же мне его транспортировать-то до парка? – озадачилась я, разглядывая мужчину, который, похоже, был не в состоянии сделать и пары шагов. – Может, просто представить Джека, как своего циркового друга и пусть он его тащит?». Но, эту идею я быстро отбросила. Думаю, Джек бы её не одобрил. «А, хотя, о чём я думаю? Я же, запросто, бежала по лесу, нисколько не выдохшись! – вспомнила я. – Я, физически, стала гораздо сильнее! У меня, вряд ли, возникнут сложности в поддержке этого алкоголика!». Оставалось только придумать, как выманить отчима на улицу.

– Знаешь, «папочка», а я, ведь, сейчас с бродячим цирком живу, – начала я.

– Да? А, ведь, там такому страшилищу и место! – хрипло рассмеялся мужчина. – Только в цирке людей пугать и сможешь, за деньги!

– Да, я тоже так подумала, – как можно спокойнее, ответила я, хотя, его слова вызвали у меня волну бешенства. – А зачем я пришла? Я пришла пригласить тебя, так сказать, на примирение. Наша последняя встреча прошла… не очень хорошо и… А у нас сегодня праздник в парке: с шашлыком, алкоголем и всем остальным. Ты пойдёшь?

Вполне возможно, что если бы мой отчим был, хоть чуточку, не так пьян, он бы не повёлся на подобную чушь. Кто в здравом уме поверит в то, что девушка, которую ты хотел изнасиловать, хочет с тобой помириться, да ещё и приглашает тебя на пьянку? Ночью. Никто в такое не поверит. Только, вдрызг пьяный, мудак. А им мой отчим и был. Мне даже кажется, что у него был рефлекс на слово «алкоголь»!

– Куда надо идти? – был единственный вопрос, который он мне задал.

– Я отведу тебя, – уже не делая над собой усилий, улыбалась я торжествующе.

Я помогла мужчине встать и, поддерживая его, почти потащила отчима к выходу, а потом и по улице. Никаких особых усилий мне для этого не потребовалось. Всё оказалось настолько легко, как будто волокла я не семидесятикилограммового мужчину, а большую мягкую игрушку! Я чувствовала, что я сильнее его. Чувствовала, что стоит мне только захотеть и я, запросто, сломаю ему шею! Я превосходила его во всём! Скорость, выносливость, сила!.. Я же могла сделать со своим отчимом всё, что угодно! А он даже и пикнуть не успеет! Это чувство… оно мне ужасно нравилось! Я, ведь, всегда боялась этого мужчину (если его можно так назвать). Всегда боялась его возвращения домой. Всегда боялась, что он обратит на меня внимание. Я постоянно пряталась от него в своей комнате, спасаясь от тумаков и затрещин! Боялась, боялась, боялась!.. Когда-то, из-за этого постоянного страха, я хотела покончить с собой. К счастью, я передумала и осталась жить назло всем. А сейчас… сейчас я могла, вдоволь, помучить всех тех, кто разрушил мою жизнь! И начну я с того человека, который, в общем-то, должен был мне стать отцом!

Дошли мы до парка очень быстро – минут за пятнадцать. Моего отчима, кстати, нисколько не удивило то, что слабая худая девушка даже не запыхалась, буквально, таща его на себе. Похоже, последние мозги он, всё-таки, пропил. Его даже не смутило место, куда я его привела! А привела я его в пустой полу разрушенный парк аттракционов. Я помню, что говорила Джеку о том, что, по-моему, в моём городе заброшенных парков нет. Но, как оказалось, я ошиблась. Один, всё-таки, был и мы с Джеком решили его использовать.

– А где же вся честная компания?! – требовательным тоном спросил мужчина, оглядываясь. – Где же… музыка… шашлыки… Где выпивка?!

– Сейчас всё будет, – мрачно пообещала я.

Не успела я договорить, как парк начал оживать точно также, как и тогда – в лесу, где я, впервые, встретила Смеющегося Джека. Заработали аттракционы, зажглись фонари, зазвучала музыка… И, вновь, на каруселях катались трупы! Только вот отчим этого пока не замечал. Он радостно улыбался:

– Ну, вы, точно, цирк! Это же надо было додуматься – посиделки на аттракционах устроить!

– А мы, вообще, народ весёлый и креативный! – провозгласил появившийся Джек.

– О, клоун! – смеясь, проорал мужчина. – Давай выпьем, клоун! Правда… мрачноватый ты какой-то клоун… Тебя детишки-то не боятся?

– Боятся, – усмехнулся Джек. – Очень боятся. И ты будешь. Но… больше ты будешь бояться её, – указал он на меня.

– Знаешь, клоун, а шутки у тебя дурацкие! Не умеешь ты шутить! Давай лучше выпьем!

– Увы, не пьющий я! – покачал головой клоун. – И не курящий, кстати, тоже!

– Скучный ты, клоун! – ответил отчим. – Как так жить-то можно?! Жизнь… она же такая… такая хреновая… Без водки… ну, никак! Руки на себя наложить можно! А так… выпил и, вроде бы, жизнь светлее становится!

– Я думаю, ты выпил достаточно, чтобы твоя жизнь казалась тебе светлее, «папочка»! – начала я. – А раз жизнь у тебя такая радостная, то, наверное, тебя порадует катание на карусели? Кстати, кататься будешь в очень большой компании!

Я подошла к рычагу остановки карусели, нажала его. Белые лошади перестали кружиться по кругу, останавливаясь. Оказавшись рядом с одной из лошадей я, приглашающе, похлопала по её седлу:

– Давай, «папочка»! Будет весело, обещаю!

Тут, видимо, у отчима, всё-таки, что-то щёлкнуло в голове или просто, наконец, сработал инстинкт самосохранения. Он, всё ещё пошатываясь от колоссального количества алкоголя в своей крови, попятился:

– Н… нет… Я, пожалуй, воздержусь от каруселей. С детства их ненавижу.

– А отказы не принимаются «папуля»! Ты должен покататься и повеселиться!

– Да иди ты в… – начал отчим, но ориентир мне дать не успел – когтистая рука Джека зажала ему рот.

– Ай-яй-яй! Кто же так грубо разговаривает с девушкой! Тем более, со своей приёмной дочуркой?! – от осуждающего голоса клоуна у меня, почему-то, по телу пробежали мурашки.

Приятные мурашки, если уж честно говорить. Меня… меня никто и никогда не защищал. Ни родные, ни друзья. Последних у меня, вообще, не было. Я всегда была одна. Всегда была, исключительно, сама за себя. И… эта, своего рода, защита Джека в данный момент… Она казалась и странной и приятной. Да, я прекрасно понимала, что у Смеющегося Джека и в мыслях нет делать для меня что-то хорошее, но… я была ему благодарна за то чувство, которое я сейчас испытывала. Чувство, что есть кто-то, кто, пусть и с большой натяжкой, заботится о тебе. И неважно, что этот «кто-то» может тебя покалечить, при этом радостно смеясь. Это, действительно, ненормальная больная привязанность. Но… она начинает мне нравится. Считать самым близким для себя существом психованного клоуна? Как говорится, умею и практикую. Во всяком случае, начинаю это делать. Может, это не так уж и плохо?

Тем временем, Джек отпустил мужчину и, с силой, толкнул его в мою сторону. Я схватила отчима за плечи и, практически, не чувствуя его вес, усадила его на лошадку. Пьяный мужчина, ещё в шоковом состоянии, даже не пытался сопротивляться. Он тупо сидел, уставившись на нас и только открывал рот, словно, рыба, выброшенная на береге, силясь что-то сказать. Смотря на него сейчас, я удивлялась, как я могла его бояться? Как я могла бояться такого жалкого человека? Он же полное ничтожество! Пьяное слабое ничтожество! И вызывать он может, лишь, презрение!

– Эй, солнце моё, ты же не отпустишь его только потому, что он так жалок?! – материализовался за моим плечом клоун.

– Ты мои мысли читаешь? – без тени удивления в голосе, спросила я.

– Нет, дорогая. У тебя просто всё на лице написано!

Я посмотрела на своего, так называемого, отца. Да, он был жалок. Он вызывал чувство презрения и отвращения. Марать об него руки сильного желания не было. Но… я коснулась шрама на лице, оставленного на всю жизнь этим человеком. Нет, такого простить я не могу! Я ненавижу его и всегда буду ненавидеть! И отпускать его… я не буду!

– Нет, я не отпущу его, – ответила я Джеку. – Он заплатит за всё то, что сделал со мной!

– Умница моя! – зубасто улыбнулся клоун.

– Да что тут, чёрт возьми творится?! – наконец, смог произнести отчим. – Что за балаган ты здесь устроила, Амелия?!

– О, надо же, ты меня соизволил по имени назвать! – нехорошо усмехнулась я. – Вспомнил, как меня зовут? Это радует! Но, тебе это не поможет! Я устрою с тобой такое веселье, что ты будешь умолять меня о смерти!

– Что за бред ты несёшь?! – мужчина попытался слезть с карусели, но передумал, видимо, решив, что лошадь, на которой он сидел, находится слишком высоко от земли. – Какое веселье?! Немедленно снимите меня отсюда, уроды цирковые! Эй, ты! Чего молчишь?! – отчим толкнул человека, который был с ним рядом, тоже, как и он, сидя на лошади.

Разумеется, человек ему ничего не ответил. А от толчка, он свалился с карусели.

– Эй, мужик! Ты чего?! – «папочка» с недоумением смотрел на неподвижное тело, ничего не понимая.

– Ну, вот! Ты испортил декорацию! – обиженно поджав губы, сказала я. – Нельзя так делать! – я подошла к трупу, приподняла его и повернула его лицо к отчиму, чтобы тот всё увидел – и выколотые глаза и синий вывалившийся язык. – Смотри, «папа»! Скоро с тобой будет то же самое!

Мужчина заорал, наконец, сообразив, что он попал в очень неприятную историю. Уже наплевав на высоту, он, буквально, свалился с карусели и попытался сбежать. Но, он быстро был пойман Джеком и водружён обратно:

– Эй-эй, нехорошо убегать! Мы же только хотели начать веселиться!

Один взмах руки Смеющегося Джека и, словно, по волшебству, руки отчима были пригвождены гвоздями к лошади! Я счастливо улыбнулась, поняв, что Джек, действительно, воссоздаёт то, что я видела тогда, в его парке! Что он, своего рода, исполняет мою мечту! Страшную, жестокую, но мечту! А вот моему отчиму было не до радости. Он вопил от боли, рефлекторно, пытаясь отодрать свои руки, но, тем самым, делал себе только хуже.

– Возьми, – клоун протянул мне острый осколок стекла.

– Зачем? – не поняла я.

– Ты же хочешь, чтобы твой «папочка» испытал всю ту боль, что испытала ты? – Джек, почти с нежностью, провёл пальцем по моему шраму, оставленному осколком бутылки. – Ты же хочешь, чтобы он, также, страдал?

– Да, хочу, – согласно кивнула я, взяла осколок и повернулась к отчиму. – Ты же помнишь, дорогой «папочка», как я получила шрам на лице? По твоим испуганным глазкам вижу, что помнишь! – с презрением фыркнула я. – И сегодня ты получишь такой же!

– Ты… ты совсем рехнулась, да?! – с надрывом, всё ещё совершая безуспешные попытки освободиться, всхлипывая, спросил отчим.

– Да, я рехнулась, – просто ответила я. – Не без твоей помощи, кстати! А сейчас, лучше не дёргайся, иначе, шрам получится кривой.

– Не… не… не надо! Не делай этого, Амелия! Это же… это была, всего лишь, случайность! Я не хотел! Лучше… лучше вспомни, как поступила твоя мать! Она же… она хуже, чем я! Она специально!.. Специально облила тебя кислотой! Я – нет! Я случайно!

– О, не переживай! Моя мамочка ещё своё получит! – ответила я, вонзая осколок в лоб мужчины, откуда я собиралась начать резать.

Его крик меня чуть не оглушил. Но, мне было плевать. Плевать на его крики, на его слова… Я, с каким-то, торжественным восторгом, повела осколок вниз, по коже. Брызги крови меня несказанно радовали, заставляя ещё глубже погружать стекло в кожу. Глубже, глубже!.. До воплей, до агонии!.. Я, с любовью, с которой рисуют художники свои картины, выводила на лице отчима копию своего шрама! Но, когда я дошла до глаза, вместо того, чтобы продолжить резать кожу под ним, я вонзила осколок мужчине в глаз!

– Ой, прости, я случайно! – пародируя его, со смехом, произнесла я. – Я не хотела!

Правда, думаю, мужчина меня уже не слышал, полностью отдавшись ощущениям боли и криков. А шрам я, после этого, доделала! Как и у меня, он пересекал всё лицо, заканчиваясь на подбородке.

– Какой ты у меня теперь красивый, «папочка»! – счастливо улыбнулась я. – Только… один глаз всё портит! Должна быть симметрия!

Так, отчим лишился второго глаза. А я, после всех этих действий, включила карусель. Сев чуть поодаль от неё, на скамейку, я, подперев рукой подбородок, смотрела, как тот, кого я так ненавидела, кружится на детском аттракционе, не способный уже даже кричать.

– Хорошее представление, не так ли?! – сел рядом со мной Джек, протягивая мне, неизвестно – откуда взявшуюся, сладкую вату.

– Очень, – согласилась я, не отказываясь от угощения и, с удовольствием, начиная поедать его. – Главное, красочное! Знаешь, о чём я подумала? – повернулась я к клоуну. – О том, что мечты, иногда, сбываются. И это просто прекрасно!

– Полностью согласен!

Я, со вздохом, приняла полу лежачее положение, положив свою голову на колени Джека – возражений от него не последовало. Я лежала на его коленях, поедала сладкую вату, наблюдала за отчимом и чувствовала себя просто замечательно! А когда Смеющийся Джек начал, своими когтями, перебирать мои волосы, я чуть не замурлыкала от удовольствия! Нас сейчас можно было бы принять за парочку. Правда, исходя из обстановки и нашего внешнего вида, нас можно было бы принять за парочку серийных маньяков. Но, какая разница?

С отчимом, в последствии, закончил Джек. Я, со смехом, наблюдала, как мужчина корчится в муках! Мне не было его жаль. Я наслаждалась моментом! И как же не хотелось возвращаться в «Арлекин»! Но… там нас ещё ждали дела. Тем более, я знала, что на следующую ночь веселье, обязательно, продолжится.

***

Александр был в ужасе. Он не понимал, как такое могло произойти. Да, он нашёл Джека. Он нашёл человека, с помощью которого Джек сломал свою печать. Но… то, что он увидел… повергло его в состояние шока! Он видел связь между клоуном и девушкой, которая вывела его из леса. И это была не связь безумия (хотя, и она тоже). Александр, буквально, видел нити, связывающие девушку и Смеющегося Джека. И ладно бы эти «нити» просто опутывали бы незнакомку, как паутина! Нет, всё было куда сложнее. «Нити связи» Джека, идущие от его когтей, шли прямо к сердцу девушки! А это значит только то, что их связь была настолько сильной, что он не сможет запереть Джека, не убив, при этом, её! Если разделить этих двоих расстоянием… Клоун-то жив останется, а вот сердце девушки… остановится навсегда. Александр не знал, известно ли ей самой об этом – клоун мог об этом и не сказать. Но… Александр не хотел становиться убийцей! Он не хотел, чтобы по его вине погиб человек! Но, что ему тогда делать? Он видел толщину этих «нитей» – разорвать их не было ни одной возможности. А это значит, что он должен либо позволить девушке умереть, либо заточить вместе с Джеком. Ни первый вариант, ни второй Александра не устраивал. Но, что ещё остаётся? Попробовать, всё-таки, разорвать эту связь? Здесь, опять же, была большая вероятность летального исхода.

Александр устало откинулся на спинку кресла. Сложившаяся ситуация давила на него. Он понимал, что чем дольше Смеющийся Джек остаётся на свободе, тем больше людей умрёт. Но, что делать с девушкой? Пожертвовать ею одной, чтобы сберечь многих? Александр не мог так поступить. Во всяком случае, до тех пор, пока полностью не убедиться, что иного выхода не существует. А чтобы, окончательно, убедиться, ему нужна была информация. Мужчина окинул взглядом высоченную стопку книг, которую он должен был просмотреть. Его ждали бессонные несколько дней.

========== Глава 11 ==========

В ту ночь я так и не заснула. Похоже, я совсем перестаю спать. Хотя, залёгшие круги под глазами и говорили о явном недосыпе, ни усталости, ни сонливости я не чувствовала. А что я чувствовала после убийства отчима? Радость! Я радовалась тому, что эта мразь, наконец, оказалась на том свете! Никаких угрызений совести я не ощущала. Я не жалела о том, что сотворила этой ночью. Наверное, отсутствие сожаления или ещё чего-то подобного должно было меня напугать, но…нет. Не было сожалений. Никаких. Абсолютно.

– Дже-е-е-ек! – протянула я. – А кого мы убьём следующей ночью?

– А кого бы ты хотела, дорогая?

– Не знаю… Может, Лоренса? Или ещё кого-нибудь из моих одноклассников?

– А почему не мать? – с нескрываемым искренним любопытством спросил Джек.

– Её я хочу убить в самую последнюю очередь, когда разберусь со всеми остальными. Кстати, – посетила мою голову безумная идея. – Может, моей мамочке подкинуть какой-нибудь остаток тела отчима? А к нему записку, что-то вроде: «Твоё время тоже скоро придёт!»? А ещё лучше, с каждого убийства посылать ей по куску, с намёком, что в тот день, когда она не получит никакого «подарочка», убийца придёт в гости к ней самой!

– Солнце моё, а у тебя фантазия начинает работать в нужном направлении!

– Я просто хочу, чтобы она боялась. Чтобы она боялась наступления очередного дня. Чтобы она тряслась от ужаса, ожидая, что она получит в следующий раз – чужой палец, глаз, руку, голову… Чтобы она жила с осознанием того, что жить её осталось совсем чуть-чуть!

Ненависть к матери, которую я к ней питала… Наверное, это ни с чем не сравнится. Я ненавидела её гораздо сильнее, чем кого-либо ещё. Сильнее, чем отчима; сильнее, чем всех своих одноклассников, вместе взятых! «Мама»… По идее, это слово должно вызывать, лишь, тёплые и светлые чувства. Слово «мама» должно быть самым любимым на свете! Но… не для меня. У меня это слово ассоциировалось с пьянками, руганью, тумаками, затрещинами… Ни о какой материнской заботе и ласке не было и речи. «Мама»… Я само это слово ненавидела!

– И какую же часть тела своего отчима ты хочешь презентовать своей мамочке? – поинтересовался Джек.

– Голову, – почти без раздумий ответила я. – Пальцы, руки, ноги… Они могут принадлежать кому угодно, а голову… голову не спутаешь ни с чем. Узнаваема сразу (если не изуродована, конечно). Ой! – я вспомнила, как выглядит голова моего отчима – с выколотыми глазами и ещё, после всего, отданная на растерзание Джеку. – А мама «папочку-то» узнать сможет?

– Ты ей в этом поможешь, дорогая! Оставишь записку, с указанием на то, кому эта голова принадлежала!

– Точно! – я тут же загорелась идеей сочинения записки. – Чтобы такого написать, поинтереснее… – я забралась с ногами на кровать, прихватив с собой бумагу и ручку, с намерением предаться писательскому мастерству.

Но, сделать мне этого не дали. Зашёл Жозеф и сказал, что к нам, снова, пришла полиция, опрашивать. И, снова, мне пришлось часами рассказывать одну и ту же легенду, изображать несчастную измученную девушку и плакать, плакать, плакать… В конце, своими красными глазами и опухшим носом, я могла напугать любого маньяка, забыв о своём лице!

– Как же я устала! – с порога заявила я, зайдя в фургон. – Как же устала изображать жертву перед этими тупыми полицейскими! Хотя… у меня даже плакать получилось! Похоже, во мне, на самом деле, умерла прекрасная актриса! Кстати, говоря, я тут вспомнила… Джек, ты же говорил, что тот, кто заточил тебя в лесу, находится в этом городе. Так, когда ты собираешься с ним разобраться, наконец?

– Тебе так не терпится увидеть ещё чью-то смерть?! – хмыкнул Джек.

– Не то, чтобы… Мне просто интересно. Мне интересно увидеть того человека, который смог совершить подобное. Он же, получается, какой-нибудь маг или экстрасенс? Никогда подобных людей не видела!

– Мне кажется, Амелия, или я слышу восхищение в твоём голосе?! – мгновенно переменилось настроение Джека с благодушного на злое.

– Нет, что ты! Это, вовсе, не так! – поспешила я его заверить. – Это не восхищение! Это как… как интерес к диковиной зверушке, которую ты никогда не видел, только и всего! Ни о каком восхищении здесь и речи быть не может!

– Неужели? Ты, абсолютно, уверена, что это так, Амелия?

– Да, – твёрдо ответила я.

– Не верю! Я в это не верю, Амелия! – взгляд его злых чёрных глаз прожигал не хуже раскалённого железа.

Я поёжилась. Я начала понимать – в чём дело. Плевать сейчас Джеку было – действительно ли в моём голосе было восхищение или нет. Ему просто нужна была причина, чтобы сорваться. День – это его самое ненавистное время, когда он почти не имеет возможности убивать. Мне даже казалось, что светлое время суток клоун ненавидит с такой же ненавистью, с какой я ненавидела свою мать. Может, и не слишком удачное сравнение, но мне на ум приходило только оно. День… это время нагоняет на Смеющегося Джека его главного врага – скуку. а чем он может её развеять, без возможности убить кого-то? Конечно же, моим истязанием. Я не была против этого. Я даже не понимала – зачем Джек искал причину для этого, если он мог просто это сделать?

– Джек… Перед тем, как ты начнёшь, могу я кое о чём попросить тебя?

– Попросить?! Меня?! Интересно, о чём?! Может, о том, чтобы не быть с тобой слишком жестоким, Амелия?!

– Нет! – помотала я головой. – Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Джек! Я хотела попросить о другом. Ты поможешь мне осуществить то, что я хотела сделать для своей матери? Я знаю, что тебе понравилась моя идея! А я не смогу сделать всё сама, без твоей помощи (я даже не знаю, где сейчас находится тело моего почившего отчима).

– В этом я тебе, разумеется, помогу! Только, лишь, потому, что люблю доводить людей до истерики, паники и безумия! Но, если ты рассчитывала этой просьбой отвлечь меня, то это у тебя не вышло!

“Нет, я на это не рассчитывала.” – успела я подумать про себя, перед тем, как Смеющийся Джек, не хуже вампира, впился своими клыками в мою шею. “Интересно, а его кровь как-нибудь питает или ему просто это нравится?” – задумалась я, чувствуя, как струйки крови стекают по моей шее. Мне было больно? Конечно. да. Но… Чем была эта боль по сравнению с той, что мне уже удалось пережить? Да и… я чувствовала, как с каждой новой порцией боли, моя ненормальная тяга к Джеку только усиливалась. Хотелось ещё и ещё! Сильнее и сильнее! Больнее, злее!.. Я начинала, буквально, тонуть в этом ощущении, желать его!.. Боль – это уход от реальности? Может быть и так. Я слышала о подростках, которые лезвием режут себе руки, чтобы почувствовать себя живыми. С помощью Джека я, неосознанно, вполне, могла поступать также, как они. А сейчас я понимала только то, что Джек и его действия становятся, своего рода, моим наркотиком, без которого я не представляла свою жизнь. Наркотиком, зависимость от которого мне не перебороть никакими способами. От этой зависимости не существует лечения.

– Джек, пожалуйста…

– Что?! – клоун на мгновение разомкнул свою зубастую пасть. – Хочешь, чтобы я отпустил тебя?!

– Нет, не хочу! Я… я хочу сильнее! Я хочу, чтобы было больнее! Ты же можешь это сделать!

– Забавно… Забавно! – рассмеялся Джек. – Похоже, кому-то начинает нравиться боль?! Что ж… если ты так этого хочешь… я, с огромным удовольствием, исполню твоё желание!

И он, действительно, исполнил моё желание. Моё истерзанное тело напоминало мягкую игрушку, которой поиграла стая собак. Сломанные кости, разодранная кожа, разодранные вены и сосуды… Многочисленные следы от зубов и когтей… В какой-то момент я даже испугалась, что, на самом деле, могу умереть! Но, страх быстро прошёл, уступив место какому-то странному жуткому удовлетворению. Я лежала на полу, не в силах пошевелиться, смотрела в потолок и улыбалась своими разбитыми и искусанными в кровь губами.

– Интересно, что ты подумаешь о самой себе, милая, когда у тебя будет очередной момент “просветления”? – произнёс Джек задумчиво.

Я не понимала, о чём он говорит. Какой момент “просветления”? Почему я что-то там должна о себе подумать? Нет, я сейчас думала о другом. О том, как болит всё моё тело; о том, что мне это очень даже нравится; о том, что Джек тоже остался доволен. А что может быть лучше, чем Смеющийся Джек в хорошем настроении? Правильно. Ничего.

Когда через пару часов все раны затянулись, я приступила к тому, от чего меня утром отвлёк Жозеф – начала писать записку матери. После долгих раздумий, появилось вот такое сочинение: “Дорогая мамочка (я не собиралась скрывать себя)! Я очень по тебе скучала всё это время! Надеюсь, ты не будешь ругать меня за столь долгое отсутствие? Я скоро к тебе приду! А чтобы ты не расстраивалась, посылаю тебе подарок. Думаю, тебе понравится! Я очень старалась, делая его! К сожалению, ради этого пришлось убить папочку. Но, ты не грусти! В следующий раз, я пришлю тебе другой подарок! Будь уверена, я постараюсь, чтобы они были незабываемыми! Я буду посылать их тебе до того дня, пока сама не смогу к тебе прийти! С любовью. Амелия”.

– Джек, а ты можешь сделать так, чтобы и записка и голова, в последствии, исчезли? – спросила я.

– Могу. А что? Только не говори мне, что боишься полиции!

– Да нет. Алкоголикам никогда никто не верит и заявления у них не принимают. Но, могут один раз проверить её слова так… для очистки совести. А когда полиция ничего не найдёт, спишет всё на белую горячку! Пусть! Пусть наши посылки исчезают сразу, как она их увидит!

– Хочешь довести свою мамочку до сумасшествия?

– Это – не цель, но… если выйдет, то почему – нет?

Джек согласился с моей идеей. В тот же вечер, передача головы отчима и осуществилась. Близко к квартире матери я подходить не стала – стояла неподалёку. Но, вопль её было слышно очень хорошо. Я улыбнулась своим мыслям, представляя лицо матери в тот момент. А затем, мы с Джеком отправились к Лоренсу.

“Надеюсь, он не забыл свой сон с моим участием?” – вспомнила я последнюю встречу с одноклассником, в его сновидении, пока мы поднимались по лестнице, в его квартиру.

К спящим родителям Лоренса Джек направился сам, а я пошла в спальню к своему бывшему однокласснику. Зайдя к парню, я увидела, довольно, странную картину. Повсюду валялись пустые банки от энергетиков, от кофе… Самого Лоренса я нашла сидящим перед экраном компьютера. Вид у него был неважный: бледный, осунувшийся, худой… С измученным, уставшим, загнанным взглядом красных глаз, с тёмными мешками под глазами… В гроб людей и то покрасивее кладут! Я начала догадываться, что здесь происходит. Похоже, Лоренс старался не спать с той самой ночи, когда мы с Джеком его навещали.

– М-да, вид у тебя, мягко говоря, не цветущий! – громко заявила я.

Парень вздрогнул и повернулся ко мне. Когда он увидел меня, его глаза наполнились просто животным страхом:

– Этого… этого не может быть… Я же… я же так старался, чтобы не заснуть… Всё… всё напрасно? Нет… нет… нет, я должен проснуться! – неожиданно закричал Лоренс и стал бить себя самого по лицу, с силой щипать кожу…

А я стояла и думала о том, что же мне с ним теперь делать. Я никак не ожидала, что тот сон так сильно на него повлияет. Кажется, тогда мы с Джеком немного перестарались и сломали нервную систему парня. Лоренс выглядел, как безумный! Знаю, что не мне об этом говорить, но… Мне вся эта ситуация жутко не нравилась! Одно дело – нарочно доводить кого-то, и совсем другое, когда это получается случайно! Мне хотелось помучить адекватного Лоренса, чтобы медленно, жестоко, монотонно доводить его до срыва! Здесь же… доводить уже было нечего!

– Нет, Лоренс. Ты не спишь, – сказала я вслух. – Я, на самом деле, пришла к тебе. Пришла убить тебя.

– Это сон! Сон! Сон! Но… ты же можешь убить меня во сне, верно?! Значит, надо проснуться! Проснуться! Проснуться!

– Как у тебя дела, дорогая моя?! – в спальню зашёл Джек, словно мячами, жонглируя головами родителей Лоренса.

– Плохо! – обиженно надув губы, заявила я. – Посмотри на него! Он же рехнулся! Я так не играю!

– Да? – Джек с любопытством посмотрел на Лоренса, который теперь ни на кого и ни на что не обращал внимания, а просто сидел на стуле и, без остановки, бил себя по щекам, повторяя одно и то же: «Проснуться! Проснуться! Проснуться!». – Похоже, ты права! Мальчишка оказался гораздо слабее, чем я думал! Из-за одного кошмарного сна с ума сошёл!

Я была разочарована таким исходом событий. Мучить безумца, который ничего не соображает? Безумно скучно! Просто убить его? Тем более, неинтересно! «Как же бесит! Как такое могло произойти?! – злилась я. – Почему его сломал один какой-то там сон?! Почему он лишил меня всего веселья?! Бесит! Бесит! Бесит!».

– Джек, ты не хочешь его сам убить, а? – обратилась я к клоуну. – Мне с ним… Ну, скучно, в общем!

Джек, в ответ, лишь, усмехнулся, но убить – убил. Тем же способом, которым я мучила Лоренса во сне. Сварил в серной кислоте. За этим было довольно интересно наблюдать. Наблюдать, как лопается кожа, мышцы!.. Как всё шипит и сгорает! Я сидела и смотрела на это, как на какое-то развлекательное шоу! А потом… потом, видимо, запах сгорающей в кислоте плоти привёл меня в чувство… Я всё также сидела и смотрела, но теперь только потому, что не могла ни сдвинуться с места, ни промолвить хоть слово от накатившего на меня ужаса! Реальность происходящего, воспоминания последних дней… Всё это тяжёлым неподъёмным грузом свалилось мне на плечи! А что я теперь думала о себе? Безумная убийца, с сильными мазохистскими наклонностями, которая и дня не может прожить без своего хозяина! Это… правда, я? Это – я? Нет, это всё дурной сон!

– А вот и момент «просветления» наступил! – радостно улыбнулся Джек, отрываясь от созерцания уже мёртвого Лоренса. – Ну, и? Каковы впечатления?!

– Я… я убью тебя, Джек! Неважно – каким способом, но я это сделаю!

– О, нет, дорогая моя! Не сделаешь! Во-первых, хоть признавайся в этом себе, хоть – нет, но я – твой смысл жизни! А во-вторых… Видишь ли, если ты убьёшь меня (не знаю – каким чудом), то ты, тем самым, совершишь оригинальный способ самоубийства!

– О чём ты?! О чём ты говоришь?!

– О том, что наша связь с тобой очень сильна! Настолько сильна, что даже если я окажусь от тебя на расстоянии дальше, чем сто метров… ты умрёшь!

– Что за бред ты несёшь, Джек?!

– Это не бред, моя дорогая! Это – связь! Ты навсегда связана со мной и без меня твоё сердце перестанет биться! Очень романтично, согласись!

Джек смеялся, а я, в оцепенении, смотрела на него. Я знала, что он не лжёт. Я чувствовала это. Я умру, если что-то случится с Джеком. Готова ли я была совершить самоубийство, чтобы спасти другие человеческие жизни? Нет! Я не хотела умирать! Я хотела жить! Но… таким образом?! Всё равно! Как ни парадоксально, а за жизнь я цеплялась и терять её не хотела! Даже такую! И прав был Джек. Он – мой смысл жизни. Согласна, звучит ужасно, но так и есть. Кошмарный ужасный… смысл жизни. Смысл жизни монстра.

========== Глава 12 ==========

И, снова, бессонная ночь. После возвращения от Лоренса я, вновь, не сомкнула глаз. Интересно, может ли эта бессонница повредить моему организму? Вряд ли. Если бы это было так, Джек силком бы заставлял меня спать. А так, он относился к этому совершенно равнодушно. И ещё, я слышала, что учёные, когда-то проводили эксперимент: «Сколько времени человек может провести без сна и как это на него повлияет?». Сколько времени выдержал подопытный, я не помню, но его мучили галлюцинации и, в итоге, он сошёл с ума. Если сумасшествие – это единственное, что может мне грозить, то не удивительно, что Джека это не волнует. Рехнулась-то я уже давно.