Текст книги "Монстр (СИ)"

Автор книги: Dilira25

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Вот именно, Амелия! Ты говорила обо мне! Не помню, чтобы я позволял тебе кому-нибудь рассказывать о себе!

– Так, Жозеф, всё равно, думает, что ему всё привиделось!

– Мне плевать, Амелия, что он думает об этом! Он узнал то, чего не должен был знать!

– А мне плевать, что я что-то ему рассказала, Джек! Жозеф… он полностью сломан! Я видела… видела его взгляд! Пустой… Безжизненный! Он больше никогда не станет прежним! И всё это… по твое милости! Делай, что угодно, Джек… Что угодно! Но… ни одна пытка не будет настолько болезненной, чтобы она перекрыла ту боль, что я испытываю сейчас, потеряв самого дорого для себя человека!

– Решила показать, на сколько ты храбрая, Амелия?! Моя ручная собачка решила взбунтоваться против своего хозяина?! Как же мне наказать её за такое непослушание?!

Смеющийся Джек, вновь, швырнул меня на пол с такой силой, что я несколько раз по нему перекатилась, поцарапав о жёсткий пол руки и ноги. После секундного замешательства, я даже не успела приподняться – меня, снова, дёрнули за волосы, а, затем, последовал удар в грудную клетку. Дышать стало больно, но, к счастью, хруста рёбер не последовало, что не могло не радовать.

– Эй, Амелия, а я придумал, что с тобой сделаю! – клоун радостно загоготал, приводя меня своим смехом, практически, в оцепенение.

Я была поднята с пола за ворот кофты, как нашкодивший щенок за шкирку. Моё лицо оказалось на уровне глаз Джека.

– Амелия, как ты смотришь на то, чтобы не наказать, а, можно сказать, наградить тебя? Как было за убийство Бланш?

Сначала, я не поняла, что он имеет в виду. А потом… догадалась. Тогда, после того, как была убита Бланш, я со Смеющимся Джеком занималась сексом… Только вот… я была не в том состоянии, в котором находилась сейчас! Тогда… я, с удовольствием, убила Бланш! Тогда… я, радостно, приняла эту «награду за хорошее поведение»! Представив же это в данный момент… я не испытала ничего, кроме, поистине, животного неконтролируемого ужаса! Секс и смерть… Смерть и секс… Эти два понятия были для меня равнозначны! Меня изнасиловали на месте моего первого убийства… Я, добровольно, отдалась Смеющемуся Джеку, когда убила Бланш… Из-за этого, в моём сознании, убийства и секс стали неразделимы! И «монстр» наслаждался всем этим! Но… я не была сейчас «монстром»! Для меня, предпочтительней были любые физические пытки, но не то, что хотел сделать Джек! Стать настолько близкой к чёрно-белому клоуну… буквально, слиться с ним… чувствовать его внутри своего тела… Нет, это выше моих сил!

– Сколько страха и ужаса в твоих глазах, Амелия! – жестокий смех клоуна, словно, резанул по ушам. – В чём дело?! Что тебя так напугало?! Ты не хочешь?! Но… ведь, совсем недавно ты была такой храброй! Куда же теперь подевалась вся твоя смелость?!

– Джек, не надо… Не надо! Пожалуйста! Прошу… прошу, сделай что-нибудь другое! Пытай меня! Избивай! Но… не надо!.. Нет!

Всё-таки, я сдалась… Не выдержала. Вновь, начала умолять! Я же… я же так старалась не показать свой страх! Пыталась вести себя так храбро! Но… не смогла! Вся эта маска показной смелости треснула и рассыпалась на мелкие кусочки! Я могла, кое-как, выдержать пытки! Могла вытерпеть боль! Но, это… Я не знала, как я это вынесу! Это было страшнее, чем что либо ещё!

– Значит, не хочешь, чтобы я награждал тебя?! Так сильно боишься этого?! Что ж… – клоун на секунду замолчал, давая мне надежду на благополучный исход, и продолжил. – Тогда я, точно, это сделаю!

Снова жёсткий пол. Снова острые когти на моём теле. И я бьюсь в истерике в руках страшного клоуна.

– Нет! Нет! Нет! Не надо! Нет!

Я была жалкой в этот момент? Да! Но, мне было так страшно! Я дрожала, я плакала!.. Я хныкала, как маленький ребёнок! Я пыталась защититься, в бессмысленных попытках отталкивая Джека! Я просила, молила!.. Я захлёбывалась рыданиями, слыша безумный смех клоуна! Я, остекленевшими, от ужаса, глазами смотрела, как моя одежда превращается в рваные клочья, оставляя меня без последней защиты!

– Отпусти… Отпусти меня! Не надо… Не делай этого! – кричала я, искажённым от слёз, голосом.

Почему, будучи уверенная, что смогу, сжимая зубы, не показать свой страх, я… так быстро сломалась? Почему мысль о сексе с Джеком оказалась куда ужасней самых жестоких пыток? Я не знаю. Я не отдавала себе отчёт в своих действиях. Страх и ужас сковали меня полностью. «Жалкое слабое ничтожество! – думала я о себе тогда. – Ничтожество! Что же ты делаешь?! Ты даже не в состоянии пошевелиться от ужаса! Можешь только плакать и кричать! Слабачка!». Но, вся эта самокритика не помогла мне прийти в себя. Я, почти, не могла рассуждать здраво. Да какое «почти»?! Я, вообще, не могла это сделать! Смотря на Джека… Ощущая неизбежное… Крича и плача от страха и отчаяния… Я хотела тогда только одного… Чтобы «монстр» проснулся! Чтобы он спас меня от этого кошмара! Чтобы не вернуться… чтобы «уйти» в свой безумный разум и больше никогда не возвращаться в реальность! Отдать своё тело «монстру»! «Где же ты, «монстр»?! Приди уже! – молила я. – Ты же… ты получишь удовольствие от происходящего, в отличие от меня! Так, чего же ты ждёшь?! Завладей моим разумом! Забери моё тело навсегда! Спаси… спаси от этого кошмара!». Но… «монстр» меня не слышал… Он не появлялся… Я не «уходила» в спасительное безумие… Я, всё также, лежала на полу… Надо мной, всё также, нависал Смеющийся Джек… И, всё также, не было ничего, кроме всепоглощающего страха!

Я подняла свои дрожащие руки и дотронулась пальцами до лица Джека. О чём я тогда думала? Может, о том, что прикосновение заставит клоуна обратить внимание на мои слова? Вслушаться в них? Наивно, но… я просто не могла покорно ждать! Хоть что-нибудь… я должна была сделать хоть что-нибудь!

– Джек… пожалуйста! Ну, пожалуйста! Послушай меня! Остановись! Остановись, прошу! Я не смогу… не смогу это пережить! Пожалуйста!..

– Сможешь, Амелия, сможешь! – соизволил ответить Джек. – Ты будешь жить, пока нужна мне! И пока ты жива, я буду делать с тобой всё, что захочу! Но… можешь продолжать умолять меня! Мне так нравится, когда ты это делаешь! – и он, вновь, засмеялся.

«Вот и всё… Умолять и плакать бесполезно. Сопротивляться – тоже. Ты, полностью, во власти чудовища и не можешь сделать ничего, чтобы помешать ему. Как же так вышло? Как же ты оказалась в этой ситуации?!». Я помнила – как. Я напала на Джека с ножом. Сделала то, о чём «игрушка» не должна даже думать! Меня так сильно задела судьба Жозефа, что я не смогла удержать себя в руках! А если бы я знала, что последствия будут такими, изменила бы я что-нибудь? Да, наверное. Возможно, я бы не стала действовать так безрассудно. Возможно, если бы я не схватилась за нож, Смеющийся Джек обошёлся бы одними физическими истязаниями. А, может быть, и нет. Джек нашёл именно то, что стало для меня наибольшим страхом! Как ни парадоксально, но никаким извращенцем или сексуальным маньяком клоун не был. Он просто искал наиболее болезненную пытку для меня. Если бы я больше боялась хруста сломанных костей, вырывания глаз или ногтей… Джек, без сомнения, сделал именно это! Но, для меня самым большим кошмаром стала сексуальная близость с ним! Пусть при этом будет куда меньше боли, чем при всём остальном… Это было худшее, что могло со мной произойти! И Джек прекрасно знал об этом!

Не готовое, ни сколько не возбуждённое тело с трудом приняло в себя Джека. Больно, неприятно… Ужасно! «Слишком близко… Он слишком близко! – билась мысль в голове. – Слишком! Слишком близко!». Я чувствовала… чувствовала каждое его движение! Чувствовала его на столько близко… внутри себя… внутри своего тела… чувствовала его тяжесть на себе… чувствовала, что не смогу его оттолкнуть, как бы не старалась! Это чувство… его можно было сравнить с агонией! Я чувствовала, как будто разбиваюсь на части, совсем как то зеркало, которое я разбила! Но, даже теперь… «монстр» не приходил…

– Хватит! Хватит! Хватит! – твердила я, как заведённая, при каждом толчке, при каждом движении. – Хватит! Хватит! – снова и снова, раз за разом.

– Ты же говорила, Амелия, что я могу делать, что угодно! – смеялся Джек, царапая когтями мою кожу до клочьев, до мяса. – И вот, я делаю, что угодно! Что же тебе не нравится?!

Я даже не смогла ответить. Похоже, от всех своих криков, я сорвала голос. И теперь, могла только смотреть. Смотреть в безумные глаза Джека. Я не могла отвести взгляд. Чёрные глаза клоуна, как будто, гипнотизировали меня, не давая мне закрыть свои.

– Господи, что здесь происходит?! – чей-то смутно знакомый голос смог вывести меня из «гипноза» и посмотреть на незваного посетителя.

На пороге стояла и с ужасом смотрела на происходящее мать Бланш – Альварес! Думаю, по моим ранам, крови и заплаканному лицу, женщина сразу поняла, что добровольности здесь никакой нет. Она бросилась назад, к выходу, но… прямо перед её носом, открытая дверь захлопнулась! На попытки её открыть, дверь не среагировала.

– Ай-яй-яй, как нехорошо! Кто это здесь у нас?! – клоун злобно смотрел на женщину, но, при этом, своего занятия так и не прервал. – Вам не кажется, что прежде, чем зайти, нужно постучать?! А то, невежливо как-то получается!

– Я… я… – от страха, женщина даже не сразу смогла что-то произнести. – Я… я уже ухожу! Отпустите… отпустите меня и я уйду! Я… я никому ничего не скажу!

– Не скажешь?! Не скажешь, что кто-то насилует вашу любимую Амелию?! – мерзкий смех Джека разнёсся по фургону. – Ты, правда, думаешь, что я в это поверю?! О, нет! То, что ты увидела, ты унесёшь с собой на тот свет!

– Не надо!.. – произнесла я своим хриплым сиплым, почти пропавшим голосом. – Джек, прошу!.. Отпусти её! Не убивай!

– Даже если ты так просишь, моя дорогая Амелия… я не могу выполнить твою просьбу! Она слишком много видела!

Альварес не успела закричать. Как по какому-то злому волшебству, её голова отделилась от тела, украшая фургон брызгами крови! Затем, голова оказалась в руках Джека… Тёплая кровь, капающая с мёртвой головы Альварес, капала на мои губы, глаза, лицо!.. Джек смеялся, крутя голову в своих руках, что-то говорил… А я… я только плакала…

– Знаешь, о чём я подумал, Амелия?! – клоун отбросил голову Альварес. – Хватит нам путешествовать вместе с этим цирком! Это была неплохая идея, но… я передумал! Мы уйдём отсюда! Только… перед этим, нужно избавиться от всех наших, уже бывших, попутчиков!

– Ты… ты хочешь всех убить?! – я не хотела в это верить.

– Верно, Амелия! И я сделаю это прямо сейчас! – он, в последний раз, резко, болезненно вышел из меня и бросил меня на пол, как использованную и, уже ненужную, вещь. – А ты, Амелия, не вздумай мне мешать! Хотя… ты, вряд ли, сможешь встать, но… – Джек перевернул меня на живот, сложил мои ладони одна на другую и обе пригвоздил к полу тем самым ножом, с которым я напала на него. – Так, будет надёжнее! Жди меня, моя собачка! Я скоро вернусь к тебе!

– Не надо, Джек! Не убивай их! Давай, просто уйдём! Не убивай их! – я смотрела в спину Смеющегося Джека, пока тот не вышел из фургона. – Пожалуйста, Джек!

Я осталась одна. Я осталась одна, изнасилованная, пригвождённая к полу… Хотя, Джек был прав – даже если бы не нож, я, вряд ли, смогла бы встать. Я чувствовала себя… мёртвой. Наверное, это и есть самое подходящее слово к моему состоянию. Кричать не могла… Могла только, беззвучно, рыдать. А когда я услышала крики циркачей, полные ужаса… Услышала, как умирает моя семья… Как умирают самые дорогие мне люди… Что можно чувствовать в такой момент? Я даже не могу описать эти чувства! Их не с чем сравнить! Больше, чем боль! Больше, чем отчаяние! Я, плача, попыталась, всё-таки, освободиться, пошевелиться, но… у меня не вышло. Я не могла даже закрыть уши, чтобы не слышать предсмертные крики!

Сколько времени продолжалась эта какофония звуков из плача и крика? Я не знаю. Мне казалось, что это длится вечность! И когда дверь в фургон отворилась и вошёл довольный Смеющийся Джек, весь залитый чужой кровью, с головой Жозефа в руке, я поняла, что это – всё. Конец цирка, который полгода назад принял в свои объятья девочку, с поломанной судьбой. Принял и дал надежду на то, что она сможет жить счастливой жизнью. Это… конец цирка «Арлекин».

Александр принял решение. Тяжёлое решение, но неизбежное. За всё это время он так и не нашёл способ разделить Смеющегося Джека и девушку так, чтобы не убить последнюю. Поэтому… Александр пожертвует ею. Он должен избавить мир от этого чудовища, чего бы ему это не стоило! И для этого… ради этого, он выберет меньшее из зол. Одна девушка против многих жертв. Несправедливо по отношению к девушке? Да! Но… другого выхода не было!

Александр закончил амулет для поиска Смеющегося Джека. Теперь он знал, где тот находится и мог проследить его путь. По какому-то безумному стечению обстоятельств, он был в том же городе, что и Александр. Это было хорошо. Значит, он сможет обезвредить Джека раньше, чем рассчитывал. Он начнёт свою охоту. Он начнёт свою охоту уже завтра.

========== Глава 14 ==========

– Ну, как, Амелия?! Тебе нравится?! – Джек поставил голову Жозефа прямо напротив моего лица.

Я шарахнулась. Попыталась… Нож, пригвоздивший меня к полу, не дал мне сдвинуться с места даже на миллиметр.

Глаза Жозефа были открыты. Мёртвые безжизненные глаза мужчины смотрели на меня! Мне казалось, что мертвец смотрит на меня с укором, осуждением!.. Хозяин цирка знал, что я виновата во всём! Он знал, что это я привела чёрно-белую смерть в свою семью! Он знал, что я позволила всему этому случиться!

– Убери! Убери это, Джек! – я больше не могла выносить этого немого укора мертвеца, его взгляд. – Убери, пожалуйста!

– Почему?! Я же так старался, чтобы сделать тебе приятное, Амелия! Ты же сама говорила, что он тебе, как отец! А папочка должен быть, как можно ближе, к своему ребёнку! Как же я могу убрать его от тебя?!

– Убери!.. Хватит… хватит меня мучить! Перестань!

– Перестать тебя мучить, Амелия?! – Джек присел рядом со мной на корточки. – С какой стати?! Ты же такая плохая девочка, Амелия! Непослушная Амелия!

Это слово… Это имя – «Амелия»… Оно сейчас наводило на меня настоящий ужас! Я боялась его… боялась его произношения… Боялась одного его звучания! Казалось, что в этом мире нет ничего более ужасного, отвратительного, чем… «Амелия»! Я не хотела этого слышать! Не хотела… не хотела иметь ничего общего с «Амелией», которую так истязает Смеющийся Джек! Ничего общего с «Амелией», которая так его злит!

– Перестань… пожалуйста, перестань меня так называть, Джек!

– Как, Амелия?! Как мне тебя не называть?! – продолжал издеваться клоун.

А глаза мертвеца продолжали смотреть на меня… Они продолжали обвинять меня… А это имя – «Амелия» – висело надо мной, словно, проклятье! Мне стало казаться, что стоит мне избавиться от чего-то одного из этих двух элементов кошмара, всё тут же станет хорошо! Стоит только избавиться от головы… или от имени… и я справлюсь со всем! Только… от головы невозможно было избавиться, без возможности двигаться. А сам Джек убирать её, вряд ли, станет. Значит… остаётся только одно? Избавиться от имени? Сделать так, чтобы «Амелия» исчезла навсегда!

– Джек, прошу… прошу, не называй меня «Амелией»! Прошу… позволь мне избавиться от этого имени!

– Избавиться от имени?! – несколько озадачился клоун. – Хм… Странное желание, не находишь?!

– Пожалуйста!..

– А тебе не кажется, что провинившейся собачке просить о чём-то, немного неправильно?! А как же, заглаживание вины и просьбы о прощении, Амелия?!

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – мне уже было всё равно, что он скажет – я была готова на всё, лишь бы, похоронить «Амелию»!

Джек, одним резким движением, выдернул нож из моих рук – я взвыла от боли. Встать я, всё равно, не смогла – мышцы сковало болью, а на ладони я упираться не могла, из-за той же боли. Кроме того, раны на руках кровоточили так, что я даже испугалась. Поэтому я, беспомощная и жалкая, как побитая собака, так и осталась лежать на полу.

– Ты знаешь, Амелия, как собаки просят прощения у хозяев? – спросил меня Смеющийся Джек.

– Виляют хвостом и смотрят виноватыми глазами? – предположила я. – Я смогу только виноватые глаза сделать – хвоста у меня нет.

Видимо, нервы сдали окончательно, если я осмелилась пошутить в этот момент. Но, Джек, как будто, этого и не заметил:

– Нет, Амелия. Хотя, думаю, твои виноватые глаза мне понравятся! Собаки, прося прощения, лижут руки хозяина! По крайней мере, мне нравится именно этот вариант! Ты же хочешь, чтобы я тебя простил, Амелия?!

– Ты же не серьёзно?! – в шоке посмотрела я на него.

Окровавленные руки Смеющегося Джека… Это была кровь артистов «Арлекина»! Кровь тех кто, до сегодняшнего дня, заботился обо мне! Кровь дорогих людей… Джек, на самом деле, хочет, чтобы я… чтобы я сделала это?!

– Если ты хочешь, чтобы я простил тебя, ты сделаешь это, Амелия! Если нет… давай развлекаться дальше! – рука Джека, недвусмысленно, погладила меня по обнажённому телу.

От последнего, я замерла от страха, почти перестав дышать. Чем это могло помочь, спрашивается? Ничем. От Джека не спастись, притворившись мёртвой. От него, вообще, никак не спастись! Никак и нигде…

– Выбирай, Амелия: либо ты просишь прощения за своё плохое поведение, либо тебе предстоит ещё очень и очень долго отдавать мне своё тело!

Выбирать? Из этого? Вновь, быть изнасилованной или попробовать на вкус кровь артистов? Лизать руки Джека? Что из этого хуже? Я… я знаю. Я не хочу ни того, ни другого, но… как ни странно, секс пугает меня гораздо больше! Чтобы больше не ощущать Смеющегося Джека так близко… Чтобы он больше не прикасался ко мне… Чтобы… чтобы этого больше никогда не было!.. Ради этого… ради этого я переступлю через себя… унижусь… сделаю то, что не могло присниться даже в самом страшном сне!

– Я… я сделаю это, – мне самой мой голос показался чужим – каким-то надломленным, глухим… не моим. – Я… я попрошу прощения.

Сказать, что эти слова дались мне с трудом? Это было бы обозначением очевидного. Я понимала, что после того, как я это сделаю, я… я умру. К сожалению, не в физическом смысле. «Но, ты же этого и хочешь, нет? – горько спросила я себя. – Ты хочешь избавиться от имени… Ты хочешь избавиться от своего прошлого… Ты… ты хочешь умереть… Пусть и не в буквальном смысле (твой личный кошмар не позволит тебе покинуть этот мир), но… ты, всё равно, хочешь смерти. Смерти „Амелии“…». Всё так. Всё, на самом деле, так! Отказаться от прошлого… Отказаться от самой себя… Что, после этого, станет со мной? Неизвестно, но я хочу верить, что будет лучше, чем сейчас. Будет легче. Главное, пережить этот момент и всё.

Джек, тем временем, встал и отошёл от меня на несколько шагов:

– Иди ко мне, Амелия! Иди и покажи, что ты чувствуешь себя виноватой передо мной!

Я плохо себе представляла, как смогу встать в этом состоянии. И смогу ли я это сделать, в принципе. Но Джека это, по всей видимости, это не волновало. Так я решила… Как выяснилось, я несколько ошиблась. Стоило мне только, с огромным трудом, попытаться встать на ноги, Смеющийся Джек, вновь, швырнул меня на пол и сказал:

– Никогда не видел, чтобы собаки ходили на двух ногах! А ты, Амелия?!

Когда я поняла, что он хочет от меня, меня передёрнуло! Худшего унижения в моей жизни ещё не было! Этот клоун, действительно, считает меня за собаку?! Он предлагает мне ползти к его ногам на четвереньках?! Но… либо так, либо будет насилие… Лучше уж быть собакой, чем… чем, кем? Кем считает меня Джек, насилуя? Никем… Его не интересует сам секс. Его интересует пытка. Вот и всё. Но, при этом, я для него – никто. Лучше, на самом деле, быть его верной собакой, чем… никем. Вещью… Ужасное рассуждение? Неправильный вывод? Где моя гордость? Сдохла. Гордость, чувство собственного достоинства… Это не то, что можно позволить себе при такой жизни. Плевать на гордость. Плевать на всё. Я, всего лишь, хочу жить и, при этом, не страдать!

Я попыталась опереться на ладони. Но, раненые руки пронзила такая жуткая боль, что я, со стоном, снова, оказалась на полу.

– Я не могу! – озвучила я очевидное. – Слишком больно!

– Будет ещё больнее, Амелия, если ты этого не сделаешь! – с яростью произнёс Джек.

Я ему поверила сразу. Поэтому, буквально скуля от боли, едва не теряя сознание от неё, я, медленно-медленно, поползла к Джеку. Каждое движение давалось через силу, через какие-то невообразимые усилия… А я ползла и с ужасом ждала того момента, когда приближусь к Смеющемуся Джеку. Было так страшно… Было так противно от себя самой… На что я иду, чтобы не мучиться? Я согласна на положение домашнего животного? Я согласна пить кровь своей семьи? Согласна унизиться? Да. Да – на любой из этих пунктов. Вот такая я трусиха. Вот такое я жалкое создание. Отвращение… это единственное чувство, которое можно испытывать к себе, верно? Верно. Хотя, по большому счёту, такое чувство к себе может испытывать, лишь, человек. А я человек? У меня были большие сомнения на этот счёт. Можно ли назвать человеком существо, которое, запросто, загрызло девочку… Существо, которое убило родных для себя людей… Существо, которое, с лёгкостью, пытало сверстников… Нет… это существо уже не человек. И имя оно не заслуживает.

Я, каким-то чудом, всё-таки, смогла доползти до ног Смеющегося Джека. Оставалось сделать совсем немного – попросить прощения. Как просят его собаки. Я подняла голову. Окровавленная рука Джека была почти напротив моего лица. Надо было только наклониться вперёд и… слизнуть капли крови. Только и всего. Ведь, это такой пустяк! Это так просто! Просто, ведь? Просто… Легко… «Давай, ты можешь это сделать! – попыталась я заняться самовнушением. – Это просто! Дел-то, всего, на минуту!». Но… это мне, нисколько, не помогло. Простым это не казалось.

– Амелия, я жду ещё пару секунд и всё! – предупредил клоун. – По истечении этого времени тебе уже ничто не поможет!

Терпение у Джека закончилось. Больше у меня не было времени на самовнушение, раздумья, страх и сомнения… Я чуть наклонилась вперёд, всё также стоя на четвереньках, обнажённая, опираясь на раненые ладони. Представив себя сейчас со стороны… По хорошему, мне бы провалиться от стыда и унижения, а потом наложить на себя руки. Но… вместо этого, мои губы потянулись к рукам Джека… мой язык скользнул по его коже, слизывая самую крохотную капельку крови, из всех возможных… Я не знаю, чья именно это была кровь. Сдаётся мне, что не одного человека. Да и это не так уж и важно. Важно было другое… Несмотря на то, что я пыталась абстрагироваться от всего происходящего, я не смогла не заметить одну деталь. Эта кровь… Эта капля крови, каким-то непостижимым образом, была ещё тёплой! Тёплая кровь на холодной, почти ледяной, коже Джека! Это кровь человека, который, буквально, минуту назад был жив! Возможно, даже, что это была кровь Жозефа… Я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. От мыслей, что я пью, ещё не остывшую, кровь человека, который заменил мне отца… Что я лижу руки его убийце… Мне стало ещё хуже. Хотя, куда уж тут хуже-то? Но, продолжать начатое…

– Я… не могу, – своим осипшим голосом произнесла я.

– Ты знаешь, Амелия, что я с тобой сделаю, если ты не сможешь!

– Знаю… Но, Джек… Эта кровь… Она ещё даже не остыла! Я не могу!.. Прошу, не заставляй меня!..

Когти Джека вцепились в мой подбородок, раздирая кожу на лице и размазывая на нём кровь:

– Ты сделаешь это, Амелия! А иначе… иначе, тебе будет очень и очень плохо!

Клоун отпустил меня, а я, давясь слезами, борясь с тошнотой… выполнила то, что он хотел. Ломая себя… Уничтожая… Забывая про свою человечность… Забывая про любую привязанность и любовь… Оставляя в своей жизни только Смеющегося Джека… Я лизала его руки… Я пила кровь своей семьи… Я ненавидела себя! Но, вместе с тем, я… испытывала облегчение. Да, я испытывала облегчение от мысли, что меня больше не будут насиловать… Что меня больше не будут называть «Амелией»… Что Джек перестанет на меня злиться… Плевать, что, при этом, меня тошнило, рыдания застревали в горле, а боль была настолько сильной, что если бы не моя связь с Джеком, я, вполне, могла умереть от болевого шока! И эта собачья унизительная поза… Это животное поведение, с просьбой о прощении… Этот вкус крови во рту… Даже это не помешало мне ощутить, своего рода… спокойствие? Может, это бред больного разума – успокоиться от всего этого кошмара? Может быть. Мне, вдруг, захотелось снять с себя любую ответственность – за свои действия, за свои поступки!.. Чтобы не отвечать за всё это! Чтобы всё это решал Джек! Скажете, что он и так всё решает? Да, но… до этого момента я держала в себе некую иллюзию свободы. Иллюзию свободы выбора. И расставаться с ней не хотела. А теперь… теперь я не просто хотела с ней расстаться – я хотела её уничтожить. Чтобы её не было. Чтобы больше ни на что не надеяться. Чтобы отдать свою волю Смеющемуся Джеку…

Я позволила себе посмотреть на Джека только тогда, когда крови на его руках больше не осталось. Я боялась, заглядывая ему в глаза, что, вновь, увижу злость, но… Джек довольно ухмылялся.

– Ты… ты больше не злишься? – тихо, едва слышно, спросила я. – Ты… больше не будешь называть меня «Амелией», правда?

– Не злюсь, моя милая! – рука клоуна опустилась на мою голову, ласково поглаживая. – И «Амелией» называть не буду! Но… как же мне тогда тебя называть, а?

Я пожала плечами. Я была согласна на любую кличку, лишь бы, она не имела ничего общего с моим прошлым именем. А слёзы, как ни странно, высохли быстро. И тошнота прошла… Это признак того, что я восприняла всё настолько просто? Вряд ли. Скорее, это было одно из моих психических отклонений: невозможно всё воспринять, как должное, так быстро, после таких переживаний.

– Давай-ка я назову тебя Монстром! – радостно провозгласил Джек. – По-моему, отличная кличка для сумасшедшей собаки!

Я, лишь, кивнула. Действительно, самое подходящее имя для меня. А главное, отражает всю мою суть. Оно мне даже понравилось… Что, по идее, нормальным быть не может. Хотя, о какой нормальности здесь уже может идти речь?

– Я могу встать? – всё-таки, эта поза на меня, буквально, давила.

– А сможешь?! – с усмешкой, спросил Джек.

Я была в этом не уверена. Но, я должна была это сделать! Просто потому, что… потому, что должна! К тому же, я чувствовала, что раны начали заживать – боль уже была не такая сильная и руки кровоточили не так сильно. Так что, шанс, всё-таки, был.

Поднимаясь с пола, под заинтересованный взгляд Джека, мне казалось, что я марионетка, которую просто тянут за нити, чтобы она смогла встать. Медленно, с обрывочными резкими ломанными движениями… Думаю, со стороны это выглядело довольно смешно.

– Идём, мой любимый Монстр! – сказал Джек, когда я смогла встать. – Пора нам покинуть этот цирк!

– И куда мы пойдём?

– Для начала, к твоей мамочке!

Я не стала спорить. Я оделась в первую же попавшуюся одежду, взяла свой рюкзак…

– Ты ничего не забыла, дорогая моя?! – клоун протянул мне мою чёрную карнавальную маску. – Она тебе ужасно идёт!

Я взяла её, а потом, медленно идя за Джеком, я вышла из фургона. Картина, что предстала перед моими глазами… Она врезалась мне в память навсегда! Повсюду кровь… Изуродованные тела артистов… Почему-то, самым страшным для меня стало то, что у всех… у всех мертвецов были открыты глаза… А их взгляды… все были устремлены на меня… Страшные, безжизненные, осуждающие… Отовсюду… Я рухнула на колени, с которых встала с таким трудом, закрыла лицо руками…

– Простите… Простите меня! – повторяла я без конца. – Простите! Пожалуйста, простите!

– Они никогда не простят тебя! – с насмешкой, произнёс клоун. – Они всегда будут обвинять тебя! Ведь, это ты виновата в их смерти!

– Простите…

– Ну, хватит! – Джек рывком поднял меня с земли. – Прощение ты должна просить только у меня, но никак не у этих трупов, моя дорогая! Забудь о них!

Забыть?! Забыть о тех, кто дал мне так много?! О тех, кто не обращал никакого внимания на моё внешнее уродство?! «А почему бы и нет?! – вдруг, подумала я. – Почему не забыть про „Арлекин“? Ведь, мой Джек рядом со мной!». Слёзы, появившиеся от недавнего срыва, ещё не высохли, но губы уже искривились в неком подобии жуткой улыбки. За один миг всё произошедшее перестало иметь какое-либо значение! Гибель «Арлекина», изнасилование… Воспоминание о последнем вызвало сладкую истому во всём теле! Карнавальная маска закрыла лицо. «Монстр» вышел на прогулку…

– Мы сейчас пойдём убивать мою мамочку, да? – спросила я повеселевшим голосом.

– О, да, моя дорогая! Ты же так хочешь это сделать, правда?!

Я кивнула, улыбаясь. Я хотела это сделать! Хотела убить свою мать! Разорвать её на части!

Я спокойно прошла по территории цирка, не обращая никакого внимания на то, что творилось вокруг. Я только жалела о том, что мне не удалось поучаствовать во всём этом. И я совершенно не понимала, почему так глупо вела себя совсем недавно! Как можно было бояться Джека?! Как можно было бояться близости с ним?! Как можно было жалеть кого-то?! Плакать, кричать?!.

– Джек, прости меня! – попросила я, когда мы вышли с территории цирка.

– За что? Ты уже попросила у меня прощения! – напомнил он мне.

Я это помнила. Я помнила, как ползла к Джеку, как лизала его руки… Правда, сейчас никаких негативных эмоций эта сцена не вызвала. Ведь, я, на самом деле, плохо себя вела.

– За моё ненормально поведение, – ответила я. – Я… очень по-дурацки себя вела!

– Считаешь, что то твоё поведение было нормальным, милая?! Забавно! – клоун рассмеялся. – А сейчас ты, абсолютно, нормальна?!

– Думаю, да.

Джек больше ничего спрашивать не стал. Только ещё громче засмеялся.

Когда мы подошли к дому моей матери, Смеющийся Джек поинтересовался:

– У тебя есть определённая идея, как нам убить твою мамочку?!

– Нет. Я, сначала, хочу посмотреть, насколько ей понравились наши «подарки»! А уже после этого, я решу, что с ней делать!

Мать, разумеется, была дома. Я нашла её в спальне (если этот хламник можно так назвать из-за наличия в нём кровати), в компании пустых бутылок. Она была мертвецки пьяная и, вообще, ничего не соображала. Даже не было смысла снимать маску – она бы меня, всё равно, не узнала. Подумав какое-то время, я схватила свою мать и потащила её в ванну, чтобы привести её в чувство, посредством холодного душа. Я включила холодную воду и сунула голову женщины под струи. Первые секунды ничего не происходило, зато, потом послышался мат, ругань и попытка вырваться. Но, физически я была гораздо сильнее и я не отпускала её до тех пор, пока не убедилась, что алкоголь в крови, в какой-то степени, нейтрализован.

Вытащив мать из ванны я, вновь, притащила её в спальню, посадила на кровать, сняла маску со своего лица и встала перед ней: