Текст книги "Временные трудности (СИ)"

Автор книги: Desmondd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

– Эй, Ксинг, ты чего! Честно заработал! Мы за море ходили, продавали наши железки ихним варварам, они там в цене чудо-оружия ходят. Если бы ты им меч сковал, то сразу смог бы у них остров купить, а и то вовсе непобедимым героем заделаться! – Зэнжон попятился, слегка побледнев. – Ты не обращай внимания, столько времени в море, конечно, парням нужно расслабиться, а русалок в этот раз ни одной не попалось!

Зловещая тишина висела до тех пор, пока Ксинг не кивнул благосклонно в ответ на такое объяснение. Зэнжон облегчённо выдохнул, а ресторан взорвался шумом и выкриками.

– Так вам русалки и дали!

– Русалки! Я вчера такую рыбу поймал, сзади вылитая русалка! Могу продать!

– Зэнжон, для чего тебе русалка? Понюхать, га-га-га, у неё под хвостом?

– Зачем им на дне твои деньги?

– Лучше вымани их на берег!

– Чем их выманишь?

– Булками Ксинга!

Ксинг одарил посетителей благосклонным взглядом и вернулся на кухню. Убрав защитную ци с куска заранее приготовленного теста, он принялся делать фуцзянские булки. Ведь требовалось приготовить две. На каждого.

☯☯☯

В отличие от мастера Бохая, алхимик Шаолун больше всего ценил рецепты своих пилюль и зелий. Делился он ими неохотно, даже самыми простыми. Конечно, за эти годы у Ксинга установились с ним доверенные, почти что дружеские отношения (насколько только это возможно с человеком, обладающим таким скверным характером), но всё равно лишь до определённого предела. Ксинг мог бы его назвать кем угодно – знакомым, источником сведений, даже деловым партнёром, но ни в коем случае не наставником.

Цай Шаолун не особо скрывал способы обработки и комбинаций ингредиентов, за это Ксинг был благодарен. Но когда дело касалось рецептов… Изрядную долю Ксинг узнал, сосредоточившись на потоках ци внутри лаборатории Цая, да покупая в порту свитки, большую часть из которых ждал прямой путь в печь.

К счастью, после битвы с черепахой алхимик пребывал в полной уверенности, что Ксинг культивирует нижний даньтянь. И это являлось истинной правдой, хоть и всего лишь её частью. Общеизвестная истина гласила, что культиваторы воинского даньтяня не способны на серьёзные успехи в алхимии, это значительно снизило подозрения Шаолуна, пусть он и считал Ксинга идиотом, пытающимся проглотить кусок больше собственного рта.

Тихо гудела алхимическая печь, которую вместо редких и очень дорогих дров Бесцветной Липы Ксинг топил с помощью огненной ци. Он сидел за широким столом, заставленном множеством фарфоровых мисочек и пузырьков, и задумчиво помешивал «отвар молодости», как это именовалось в закреплённом в держателе свитке. Неплохая прибыль, приносимая «Под Панцирем», изрядно съедалась свитками с техниками и рецептами различных пилюль и эликсиров, пусть эти затраты и не сравнялись по цене с одним-единственным кристаллом. Ресторан сегодня Ксинг не открывал, чтобы не отвлекаться от важных опытов по алхимии.

– Чего-то не хватает, – задумчиво заметил он, окунув палец и пробуя каплю отвара языком.

Как эти рецепты, так и техники являлись по большей части мусором, обманками, призванными то ли выдурить у доверчивых простофиль последние деньги, то ли запутать и направить в неправильную сторону всех, желающих по ним учиться. Если с рецептами всё было понятно, то что мешает пойти в Имперскую библиотеку, чтобы получить заведомо настоящие, официально проверенные доверенными мастерами методики, Ксинг не знал.

Такое его никогда не останавливало. Заведомую фальшивку он был способен распознать с первого взгляда, а вот те свитки, в которых скрывалась хоть крупица чего-то настоящего, чей смысл исчез, затерявшись при многочисленных пересказываниях и переписываниях – другое дело. Ксинг пробовал рецепты и улучшал их, делал рабочими, и точно так же поступал с техниками. Почти всегда он убеждался, что техника либо выдумана, либо кошмарно неэффективна, что авторы и переписчики утопили настоящее знание под слоями мистической и философской шелухи. Тем не менее, движения и концепции наталкивали его порой на интересные идеи. Он пробовал их, применял к сражению цепом, ножами, гуань дао, мечами и прочими видами оружия, выкованными за эти годы, встраивал в свой боевой стиль. Вернее, в то жалкое недоразумение, названное «боевым стилем», ведь настоящих боевых искусств и техник, в отличие от любого героя настоящего кристалла, Ксинг так и не узнал.

– Ну так чего, мастер? – спросила Сифэн, преданно заглядывая ему в лицо и изгибаясь так, чтобы максимально выпятить немалые дары, которыми её наградили боги. – Получилось? Как и ожидалось от моего почтенного наставника!

Ксинг в раздражении закатил глаза. Не то, чтобы ему не нравилось разговаривать с красотками, но некоторые проявляли настоящее бесстыдство, пытаясь добиться целей любыми методами.

– Сколько раз говорить, я не твой мастер! И что нельзя входить сюда просто так!

Первая наследница Дома Симынь, одного из основных родов Могао, надула прелестные губки, но даже не подумала принимать виноватый вид. В Лунцзы, поблизости от Могао, Ксинг поселился только для того, чтобы иметь доступ к товарам из порта, особенно к редкостям типа свитков, ингредиентов и эликсиров, которые в обычной продаже появлялись редко. И поначалу он не имел выхода, кроме как воспользоваться внезапно образовавшимися связями. А теперь, когда его знала вся округа, когда многие капитаны с радостью выполняли просьбу расспросить знакомых знакомых или шепнуть кому надо словечко, Ксинг просто не мог избавиться от этой целеустремлённой и довольно назойливой девушки.

– Но вы мой мастер! – снова взялась за своё Сифэн. – Я так много узнала от вас, мастер!

Ксинг ни за что не смог бы сказать, что она его не привлекала. Он даже не взялся бы утверждать, что бандитский и бесцеремонный характер не имел какого-то особого шарма. Нет, понятно, с Мэй она не могла сравниться ни красотой, ни внутренней целостностью, ни характером, но какая женщина вообще могла? Ксингу нравилась Сифэн – основная причина, по которой он и терпел её выходки, хотя вся подоплёка такого поведения лежала на поверхности.

– От того, что ты сто раз назовёшь меня мастером, я им не стану, – проворчал Ксинг, чуть уставший от этой навязчивости.

– О да, мастер! Ещё одна божественная цитата, которую нужно записать! – вскричала Сифэн, доставая из поясной сумки кисть и взмахивая ею, словно ножом.

Глядя на неё, Ксинг постоянно думал, что совершил ошибку, почти как тогда, когда он, будучи Фенгом, вступил в дерьмо, что на долгое время определило его судьбу. Только став Ксингом, он вступил в одну и ту же ситуацию дважды, и как отмыться, пока что не знал. Первой была Цзе Бунтао. Но тогда у него не было особого выбора, он буквально жил с дочкой наставника под одной крышей. И вот теперь Сифэн. И тут никаких оправданий не было.

Ксинг прекрасно понимал, что дело вовсе не в том, что Сифэн находит его таким неотразимым. Нет, возможно, ей очень нравилась его внешность – он же не учитель, которому приходилось прибегать к различным низким трюкам, чтобы урвать хоть крупицу женского внимания. И не в том, что Ксинг такой выдающийся боец, искусный кузнец или повар. Дело было в алхимии.

Дом Симынь много раз пытался найти подходы к Цаю Шаолуну, подсылая к нему то Сифэн, то иных дочерей что главной, что побочных ветвей наследования, а то и вовсе смазливых служанок. Возможно, что попытки отбиться ото всех этих женских атак и закалили мастера Цая, выработав попутно столь скверный характер. Дому Симынь понадобилось много времени, чтобы понять, что никакие женские чары не способны поколебать чёрствое и циничное сердце Шаолуна. Цай недвусмысленно намекнул, что последующие попытки закончатся для дома Симынь плачевно, так что те наконец поняли: пусть алхимик седьмой ступени и равен небожителю, но придётся поискать кого-то подоступней. Ксинг, чьи успехи в алхимии тянули если не на четвёртую, то уж точно на третью ступень, показался им именно таковым. И захомутать настоящего алхимика не отказался бы ни один дом в Могао, лучше, конечно, женив на ком-то из побочных ветвей, но уж если не получается – то пойдёт и наследница.

Ксинг терпел Сифэн до сих пор, ведь, несмотря на победу над исполинской черепахой, устрашающей репутации, положенной высокоранговому алхимику, у него не было. А дом Сифэн, несмотря на многие новые связи, обижать не стоило – это бы перекрыло возможность продажи неудачных или условно-удачных эликсиров и пилюль через их лавки, покупки и заказа свитков или ингредиентов, ну а если обида оказалась бы достаточно велика – тогда влияния дома с лихвой хватало, чтобы никто в Могао с Ксингом не имел дела. Он готов был держать ресторан только ради одного Цая Шаолуна, которому на дом Симынь было наплевать, или вообще перетащить панцирь во двор его особняка и работать личным поваром. Но Ксинг решил до таких крайностей не доходить, а одну-единственную взбалмошную девчонку просто потерпеть. В конце концов выдержку и терпение следовало тренировать тоже, а Сифэн одним лишь своим присутствием отгоняла девушек из других домов, тоже пускавших на Ксинга слюни.

Вот у подлого мерзавца-учителя подобных проблем никогда не было! Ещё бы, попробуй хоть в чём откажи грандмастеру ци, если ты стоишь ниже самого Императора! Любые свитки, ингредиенты, техники – всё само шло к мерзавцу в руки, когда Ксингу приходилось вырывать у судьбы и окружающих самую мельчайшую возможность!

Сифэн, почему-то решившая, что Ксинг обязательно станет её учителем, оказалась очень настырной и бесцеремонной. Помимо самозваного ученичества она пыталась употреблять морские словечки, приставала к посетителям и даже хвасталась, что станет королевой пиратов. До плохого никогда не доходило, защищать её не приходилось, ведь о репутации дома знали все, и даже самая крепкая выпивка не могла заставить завсегдатаев «Под панцирем» потерять голову настолько сильно. И, разумеется, подобная вседозволенность не могла не испортить характер избалованной Сифэн ещё больше.

– Ах, мастер, – в очередной раз захныкала девушка, – в этом панцире я чувствую себя, как в могиле! Ци совсем не подчиняется!

– Ничего, – отмахнулся Ксинг. – займись чем-то другим. Каллиграфией, например. А ещё лучше – иди домой.

Каллиграфия была самым безотказным способом её отвлечь, ведь, склонившись над свитками, девушка всегда сосредоточенно молчала.

– У меня нет с собой чернил! – вновь хныкнула она. – Я лучше буду наблюдать за вашей работой!

Она снова заглянула Ксингу через плечо, ненароком прижавшись к нему упругим полушарием.

– Хм, точно, – сообразил Ксинг. – Добавить жёлтых горных чернил и прелестей русалки!

Два жёлтых кристаллика вобрали в себя ядовитую часть отвара, усилив омолаживающую, а кусочек морской губки, названной так моряками из-за сильного внешнего сходства с женской грудью, замедлил реакцию, заставил её протекать плавно и спокойно. Никакого возвращения лет, конечно, зелье не давало, для этого требовалось культивировать ци. Но все же отвар помогал укрепить кожу, разгладить морщины, чуть дольше побороться с безжалостным течением времени.

Он направил ци, контролируя реакцию. Жидкость забурлила, выбросила большой клуб дыма и сменила цвет на изумрудно-зелёный. Сифэн закашлялась, глотнув дыма, и Ксинг скривился. Нет ничего глупее, чем отравиться во время варки эликсира, когда можно защититься ци или хотя бы закрыть нос плотной повязкой.

Талисманы, развешенные возле входа в лабораторию и окна, расположенного там, где когда-то торчала задняя лапа черепахи, мягко засветились. Дым быстро развеялся, сменившись свежим воздухом. Ксинг победно улыбнулся – уроки у мастера Цая дали плоды, теперь он мог не только тренироваться, обвешавшись увеличивающими вес талисманами, но и проветривать закрытые помещения, такие как спальня, лаборатория и кухня.

– Получилось, – удовлетворённо кивнул Ксинг, изучая содержимое сосуда.

Прозрачное стекло, созданное им собственноручно из переплавленного и очищенного с помощью ци песка, не только выдерживало высокую температуру, но и сопротивлялось воздействию компонентов эликсиров, способных иногда проплавить столешницу или растворить железо.

– Да, мастер, вы лучший! – заявила раскрасневшаяся Сифэн, пытаясь отдышаться.

– А вот ты – нет, – строго сказал Ксинг. – Если уж пытаешься похитить мои секреты, то постарайся быть внимательной. Сама знаешь, насколько ядовитыми бывают испарения и смертоносными случайные капли.

– О, мастер, – простонала Сифэн, что-то делая со своей одеждой, – мне кажется, я плохо себя чувствую! На тело попали капли, если вы меня не спасёте, я могу умереть!

Ксинг, пытающийся записать изменения рецепта в свиток, даже не сразу сообразил, что та делает. Несмотря на привлекательность Сифэн, он давно перестал смотреть на неё, как на женщину, настолько она раздражала. Если бы не дом Симынь, он бы давно перекинул её через колено и отвесил бы столько шлепков по её упругим ягодицам, что она не смогла бы сидеть полную дюжину дней. Мысль мелькнула и пропала, ведь пока он записывал результаты эксперимента, то продолжал попутно думать о визите Зэнжона несколько дней назад. Следовало ли заняться истреблением пиратов, как он поступал с разбойниками? Жизнь на одном месте была хороша для тренировок, но возникало ощущение неудовлетворённости, будто Ксинг сидел и заплывал жиром, не стремился к цели. Или лучше наняться к Зэнжону и самому сплавать в дивные края за морями?

– Ксинг Дуо! – загремел голос снаружи. – Выходи, негодяй, и ответь за то, что ты сделал с нашей сестрой!

Ксинг сцепил зубы. Ресторан сегодня не работал, об этом гласила специальная табличка на двери. Ци этих идиотов он почуял давно, пусть и панцирь черепахи её здорово пригасил. И вместо того чтобы сказать, что хотят, они уже приличное время толкались снаружи.

– Кто бы там ни стоял – проваливайте! – крикнул Ксинг зло. – Не умеете читать сами, найдите того, кто умеет!

Раздался оглушительный стук во входную дверь. Ксинг разозлился ещё сильнее. Несмотря на то, что панцирь черепахи был очень прочен, все двери, окна и перегородки он сделал из обычного дерева, а значит, любой болван, владеющий хоть капелькой ци, мог их поломать.

– Уходи, Чан, – заорала Сифэн неожиданно громко, – Все уходите! Не мешайте нашей любви!

Ксинг бросил на неё подозрительный взгляд. Сифэн захлопала глазами и чуть выпятила губы. Ксинг зло сплюнул. К сожалению, содержимое плевка попало в сосуд со свежесваренным отваром, который тут же зашипел, пошёл синей пеной и окрасился в отвратительный бурый цвет. Ксинг сплюнул ещё раз, гораздо злее.

Раздались гневные крики, стук усилился, послышался треск дерева.

Ксингу, конечно, приходилось считаться с домом Симынь, но и тем следовало считаться если не с Ксингом, то хотя бы с обычными правилами вежливости. Во многих кристаллах и свитках упоминались надменные молодые наследники великих домов, которые творили, пользуясь отдалённостью от столицы, что только хотели: задирали торговцев, избивали замешкавшихся горожан или приставали к красивым девушкам. Ксинг никогда не думал, что столкнётся с похожей ситуацией лично.

Что же, в кристаллах подобных негодяев ставил на место главный герой, а Хань Нао всегда мечтал быть героем. Он быстро вышел из лаборатории и распахнул дверь.

Увидев выражение лица и ощутив подавляющую ци Ксинга, незваные гости отпрянули. Ксинг окинул их внимательным взглядом. Тут были Чан и Гуоджи – старшие братья Сифэн, сильные адепты, чья ци всё-таки не дотягивала до мастера. За спинами братьев вскинул мечи и копья отряд воинов в цветах дома Симынь – каждый из них тоже владел ци. В другое время – устрашающая сила, ненамного слабее того отряда подлых Гао, которых пожрало зверьё Леса Дюжины Шагов. Сейчас же… Ксинга беспокоила не сила, а их статус. Он, конечно, раздумывал об уходе отсюда, но чуть позже, через несколько месяцев или полгода. Видимо, планы придётся здорово сдвинуть.

– Негодяй! – закричал Гуоджи. – Ты остался наедине с Сифэн, чтобы делать с ней непозволительные вещи!

– С каких пор варить эликсиры – «непозволительно»? – нахмурился Ксинг.

– Он сам признался, что опаивал нашу сестру зельями! – выкрикнул Чан.

Ксинг стал закипать. Он, конечно, мог бы вступить в спор, попытаться опровергнуть наветы или что-то объяснить, но такое подошло бы для философской беседы между двумя учёными, а не для уличной перепалки высокородных с простолюдином.

– Вы, наверное, чувствуете себя очень смелыми, – оскалился Ксинг. – И очень влиятельными.

– Дом Симынь самый могущественный дом во всём Могао! – тут же подтвердил Чан. – И не пытайся нас одурачить! Ты участвовал в сражении с этой черепахой, но там был мастер Шаолун и множество воинов! Такую черепаху мог бы одолеть любой из рода Симынь даже в одиночку! И если ты думаешь, что жалкая победа над глупым зверем позволяет тебе накинуться на нашу сестру…

– Да! Накинуться, как дикий зверь! – раздался сзади женский голос.

Ксинг повернул голову. Сифэн стояла в одном лишь нижнем белье, её немалая грудь так распирала баофу, что грозила порвать тонкий шёлк. Он невольно залюбовался. Хороша! Как же хороша! Конечно, пусть не настолько хороша, как Мэй, но в некоторых аспектах Сифэн превзошла даже её!

– Обесчестил! Надругался и обесчестил нашу сестру! И сделал это при множестве свидетелей! – торжествующе воскликнул Гуоджи.

– За такое расплатой – смерть! – добавил Чан. – Или женитьба! Дом Симынь столь благороден и великодушен, что примет даже тебя, простолюдина!

Для Ксинга с самого начала было очевидно, к чему всё идёт, а сейчас он лишь получил окончательное подтверждение. Вновь повторялась ситуация с Гонгом Бунтао и его дочкой Цзе, но на этот раз в гораздо худшем варианте. Между домом Симынь и наставником Бунтао существовало очень важное отличие: Ксинг не испытывал к этому дому ни благодарности, ни уважения. Ну а попытка привязать его через брак, таким образом заполучив в своё распоряжение пусть и не слишком высокоуровневого, но очень перспективного алхимика, в корне отличалась и от предложения мастера Бохая добровольно стать членом семьи. Поэтому, несмотря ни на красоту Сифэн, чей вид будоражил кровь даже в этот миг, ни на влияние и ресурсы дома, Ксинг не колебался ни мгновения. То, что Симынь пытались проделать сейчас, ничем не отличалось от мерзкой попытки дома Гао заполучить в своё распоряжение мастера Бунтао, разница заключалась лишь в способе. Поэтому способ решения проблемы был тоже похож.

– Дом Симынь велик? – спросил Ксинг.

– Очень велик! Сильнейший и величайший во всём Могао! – задрал подбородок Чен. – Нет, даже во всей провинции!

– А в нём есть хорошие доктора?

– У нас всё самое лучшее! Сильнейшие воины! Связи! Деньги и товары! Влияние!

– А доктора? – повторил вопрос Ксинг.

– У нас есть всё! А если чего-то и нет, мы можем купить! – Чен, казалось, сейчас лопнет от самодовольства.

– А почему ты спрашиваешь о докторах? – с подозрением спросил Гуоджи.

– Чтобы знать, лечить вас потом самому, или можно оставить и так?

Реакция у братьев оказалась очень хорошей. В их телах вспыхнула внутренняя энергия, и они отпрыгнули в стороны. Вперёд, воздев мечи и копья, кинулись адепты. Клинки и острия засветились от ци. Дом Симынь действительно был богат, если мог позволить воинам, пусть даже и элитным, такое вооружение. Сам Ксинг, конечно, сковал бы что-то получше, но на материалы и металлы эти идиоты не поскупились. Поскупились они на мозги.

Ксинг не стал кидаться в дом, чтобы взять верный цеп, ножи или любое другое оружие. Он сделал пару быстрых шагов вперёд, отбил устремлённые на него копья, схватил ладонью за лезвие и отшвырнул прочь чей-то меч. Тщательно контролируя усилия, чтобы кого-то действительно не убить, отвесил несколько смачных пинков. Поднял одного из воинов за броню и швырнул в кучу других, решив, что если те ненароком проткнут товарища копьями, то его это уже их заботы.

– Полёт Красного Феникса! – послышался громкий выкрик, и с ладоней Чена сорвался длинный язык пламени.

Ксинг остановился и закатил глаза. Для такого грозного названия этой, с позволения сказать, технике не хватало… да вообще всего. Он даже не стал уворачиваться, лишь вытянул руку, поймал пламя и раздавил в ладони. Ксинг, конечно, знал, что во владении ци и близко не стоял с уровнем героев и учителя, но по сравнению с подобным убожеством его навыки были карпом рядом не с головастиком даже, а просто икринкой!

Недовольно качая головой, он прошёлся по воинам Симынь, стараясь, по старому обычаю Дуоцзя, раздать всем и каждому таких хороших и аппетитных тумаков, никого не оставив обделённым. Отразил ещё пару «техник», заботясь лишь о том, чтобы случайно не испортить повседневную одежду, которую он давно носил вместо шкур. И когда через пару дюжин сердцебиений он закончил, то гордость великого дома из Могао лежала большой стонущей кучей, которую венчали братья Чан и Гуоджи.

Он повернулся ко входу в панцирь. Сифэн ойкнула, почему-то прикрыла руками грудь и забежала внутрь. Ксинг, чья злость до сих пор бурлила, направился следом.

Он злился так, как не злился со времён встречи с кланом Гао. И даже больше – если к уходу от мастера Гонга он был полностью готов, то теперь предстояло на лету корректировать планы и поспешно уходить в неизвестность. Если ранее он планировал заблаговременно договориться с каким-то из капитанов, собрать вещи и приготовить запасы, то теперь надо бежать вот так, как есть. Особо жалко было бросать панцирь черепахи – единственное место в этой жизни, которое он по-настоящему мог назвать домом. Конечно, будь он героем кристалла или книги, он бы поместил всю черепаху вместе с припасами в пространственное кольцо. Но, увы, с кольцом не смог помочь ни один торговец в Могао, сколько бы Ксинг их ни спрашивал.

Он зашёл внутрь и захлопнул дверь с твёрдым намерением отловить Сифэн и вышвырнуть вон, уложив завершающим штрихом на избитую кучу членов её дома. Сифэн это намерение тоже уловила, так что взвизгнула и попятилась прочь.

Черепаха, конечно, была огромной, но лишь только по меркам живого существа. Дворцом с тысячей комнат она точно не являлась. Так что вскоре Сифэн упёрлась спиной в лесенку, ведущую на второй ярус, в комнату, где Ксинг хранил припасы и откуда не было выхода.

Он схватил её за волосы, и потащил прочь. Сифэн снова взвизгнула.

Не хотелось ничего говорить, лишь сплёвывать и ругаться. Теперь не имело значения, действительно ли он совратил и обесчестил красотку из благородного дома или же нет. После того как Сифэн вышла из его жилища в неподобающем виде, и это увидело множество свидетелей, вину Ксинга признал бы любой судья. Теперь выбора не осталось, придётся делать лишь одно – бежать прочь от Могао, где влияние дома Симынь так велико. Какая-то мысль вертелась в голове, колола острой занозой. И Ксинг даже остановился, усилив циркуляцию ци в верхнем даньтяне, чтобы её вернуть.

Открытие ошарашило. Ведь действительно, не имело значения, делал ли что-то Ксинг или не делал, надругался ли над Сифэн или нет. Более того, именно то, что он ничего не сделал, что приходится страдать ни за что, оказалось самым обидным.

Он ещё раз окинул взглядом Сифэн. Огромные широко распахнутые глаза, приоткрытый в удивлении рот, длинные стройные ноги, большие упругие полушария, проглядывающие сквозь съехавшие набок нижние одеяния. Как же она была хороша!

Ксинг попытался ухватиться за память о Мэй, напомнить себе, что стремиться быть героем. Это не помогло. Мэй давно осталась в прошлом, а что касается героизма… На текущем этапе целью Ксинга являлось не становление героем, вовсе нет. Поначалу он собирался стать таким, как учитель, а большего негодяя не сыскать в целом свете.

Ксинг рассмеялся, поднял ойкнувшую Сифэн на руки и потащил в комнату с широким окном и большой удобной кроватью, купленной, что придавало ситуации ещё большей пикантности, в мебельной лавке дома Симынь.

– Ксинг! Что ты… То есть, мастер! Учитель! Что вы делаете? – закричала Сифэн.

– Говоришь, накинулся, как дикий зверь? – засмеялся Ксинг. – Разорвал одежду… вот так?

Он вытянул руку, и тонкие потоки ци, вырвавшиеся из пальцев, коснулись остатков её одежды. Через мгновение маленькие кусочки шёлка осыпались на пол. Ксинг грубо привлёк Сифэн к себе, чувствуя под пальцами нежную гладкую кожу. Рука прошлась по стройной ноге, закончив путешествие на упругой ягодице.

– Мастер! Мастер, пожалуйста! – испуганно прошептала девушка.

– Когда я жил в Мыаньтао, – ухмыльнулся Ксинг, – то посещал Императорскую библиотеку. Тут, в Могао, я тоже прочитал немало свитков. И знаешь что?

– Что, мастер? – спросила Сифэн, пятясь до тех пор, пока её ноги не упёрлись в край кровати.

– Не все из этих свитков были с рецептами. И не все – с техниками. Хотя, знаешь, техники там всё-таки были, просто совсем не боевые. И действенность этих техник мы с тобой сейчас проверим.

Ксинг сделал ещё один шаг вперёд и Сифэн, ойкнув, упала, рухнув прямо на мягкий матрац.

☯☯☯

Несмотря на имеющиеся оправдания, Ксинг чувствовал себя настоящим негодяем. Да, он стремился стать учителем, да, дом Симынь попытался его подставить, да, он отплатил за подлость и бесчестность той же монетой. Но всё равно, то, что Ксинг совершил, настоящий герой никогда бы не сделал! Во многих историях герои поддавались влиянию внутренних демонов, творили неприглядные поступки и даже настоящие злодеяния, чтобы потом преодолеть себя и вернуться на сторону справедливости и гармонии. Но при этом они никогда не совершали насилия над женщинами, а ведь ничем другим случившееся назвать было нельзя.

А Ксинг совершил! И не просто совершил! Он тщательно проверил на практике достоверность трактатов «Восемнадцать сливовых лепестков», «Нефритовая ваза» и «Плоды персикового дерева». Некоторые позиции, казавшиеся совершенно невозможными для человеческого телосложения, всё-таки удалось повторить с некоторыми неудобствами, для других – пришлось использовать ци. Ксинг совершенно не щадил Сифэн, не считался с её чувствами и желаниями, вымещал на ней своё раздражение, о чём теперь, когда эмоции поутихли, сильно жалел.

Отдельно злило то, что сейчас, когда всё закончилось, когда его одолевали сомнения и душевные терзания, она не выглядела особо несчастной. Наоборот, махнув рукой на уничтоженное бельё и надевая платье на голое тело, она соблазнительно изгибалась и пыталась представить свою красоту в самом выгодном свете. И это работало! Ксинг чувствовал, как было успокоившееся тело наливается жаром, поэтому злился на себя ещё сильнее.

– Ну что, дорогой, – прощебетала Сифэн, – ты действительно был, словно дикий зверь!

– «Дорогой»? – с подозрением спросил Ксинг. – Больше не «учитель»?

– О да, учитель! – тут же поправилась она. – Ты научил меня очень многому! И научишь ещё большему!

– Научу?

– Ну конечно же! Теперь, после того что между нами было…

– Я принудил тебя! Заставил! И ты говоришь, что тебе понравилось?

– Ну, было немного больно, и горло... пару раз я подумала, что задохнусь, но… Эй, ты чего?

Ксинг вскочил с ложа и принялся быстро одеваться. Получается, все эти терзания зря? Все эти сожаления, муки совести, ощущение себя грязным бандитом, типа главаря банды, которого он встретил, только покинув Дуоцзя – всё это беспокоило только его самого.

Ксинг подошёл к окну и сквозь прозрачное стекло, сделанное им из того же песка, бросил взгляд на океан. Тихо шумел прибой, волны мерно бились о скалы, а свободный и не связанный никакими обязательствами ветер гнал по небу редкие облачка. Простор манил.

– Красиво! – сказала Сифэн, встав рядом и бесцеремонно ухватив его под руку. – Только мы найдём место ещё лучше. У моего рода много земли, так что выберем что-то в самом Могао. И дом построим попросторнее – тут места не больше, чем в хижине простолюдина. И надо, чтобы ты осмотрел новую лабораторию. Дом Симынь купил всё, что надо, но раньше у нас настоящего алхимика не было, так что могли что-то да и упустить.

– Стоп! – сказал Ксинг. – Какой дом, какая лаборатория?

– Ну дом! Вместо этой черепахи! Нет, черепаху мы тоже заберём, поставим, чтобы все могли видеть могущество дома Симынь. Но вывеску, конечно, выкинем – готовить самому тебе больше не надо, искусных поваров у нас хватает и так!

Последние сомнения, тяготившие сердце Ксинга, окончательно улетучились. Он посмотрел на Сифэн и улыбнулся – той широкой беззаботной улыбкой, которая возникает, когда проблема, мешающая спокойно жить, неожиданно исчезает.

– Пойдём, – сказал он. – Твои братья ждут.

Пятна ци, скопившиеся перед черепахой, до сих пор никуда не делись, лишь немного рассредоточились. Подкрепление к ним не прибыло, не примчался городской гарнизон и даже не появилась стража, вызванная, чтобы наказать преступника, надругавшегося над наследницей великого дома. Ксинг вышел рука об руку с Сифэн и окинул взглядом бывших противников. Те уже не валялись большой кучей на траве, они достали из-под навеса стулья и расселись за столиками, отличаясь от обычных посетителей ресторана лишь подранной одеждой и заплывшими синяками лицами. При виде Ксинга и Симынь Чен и Гуоджи вскочили на ноги. Они вопросительно взглянули на Сифэн и та ответила медленным утвердительным кивком.

«А то они сами не слышали, чем мы тут занимались полдня!» – фыркнул про себя Ксинг.

– А ты силён! – радостно осклабился Чен, подходя и хлопая Ксинга по плечу. – Не ожидал!

– Мой Ксинг – самый сильный! – самодовольно воскликнула Сифэн. – У него столько сил, что дом Симынь сможет возвыситься ещё больше, заполучить весь Могао!

– Да уж, – улыбнулся разбитыми губами Гуоджи. – Сначала я думал, что разговоры о черепахе и каком-то поваре преувеличены, но теперь ощутил всё на собственной шкуре!

– Эй, а вас не смущает, что я вас немножечко самую малость побил? – удивился Ксинг.

– Какие обиды могут быть между родственниками?

– Между родственниками – никаких! – ухмыльнулся Ксинг. – Отличная у вас сестра! Гибкая, словно дракон, яростная, словно тигрица! Буду когда-нибудь в ваших краях, обязательно навещу снова!

– Снова? – воскликнули все трое.

– Снова! – подтвердил Ксинг. – Ну а пока что – мне пора! Дом настоящего моряка – это океан! А я всегда мечтал быть моряком! Смотрите внимательно!

Он подошёл к панцирю черепахи, разгоняя энергию в даньтянях. Руки его засветились мягким белым светом, сияние стекло с ладоней и обхватило весь панцирь. Ксинг крякнул от усилия, присел и с силой поднял весь свой дом, переворачивая его и сбрасывая с обрыва в воду.

Он бросил быстрый взгляд на членов дома Симынь – те стояли, выпучив глаза глаза, не в силах поверить в увиденное.

Ксинг сделал пару быстрых шагов к Сифэн, совершенно неаристократично и по-простолюдински шлёпнул её по упругой заднице.