Текст книги "Разврат (ЛП)"
Автор книги: Desert_Sea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Однако не менее тревожило ее то, что Снейп был уже по меньшей мере в сотне метров выше по берегу реки. Похоже, он счел нормальным оставить ее на дереве, с которого она чуть не свалилась. Что это говорит о нем? Возможно, ему не понравилось, что он не получил никакой благодарности за ее спасение. Или ему не понравилось, что по его голове потоптались. Она слишком перенервничала, чтобы адекватно среагировать, и теперь выглядела просто неблагодарной коровой. Неудивительно, что он ушел.
Гермиона вытащила палочку, наколдовала Левиосу и мягко опустилась на землю, благополучно приземлившись. Схватив рюкзак, она побежала за Снейпом, размышляя о том, как проведет с ним время до конца дня, не говоря уже о неделе… или больше.
Гермиона следовала за Северусом весь остаток дня, просто держа его в поле зрения. Она съела взятый с собой бутерброд на ходу, опасаясь, что, если остановится, то совсем потеряет его. Когда солнце зашло, стало еще холоднее, и Гермиона забеспокоилась, что он продолжит путь, несмотря на сумерки.
Наконец она добралась до вершины холма и оказалась на поляне, где Снейп уже развел костер и теперь водил палочкой над ворохом ткани на земле, который постепенно разворачивался, превращаясь во впечатляющего вида палатку. Совершенно измученная Гермиона подошла, бросила сумку и рухнула на землю, радуясь теплу потрескивающего огня. Она закрыла глаза, не в силах вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой усталой. Или такой одинокой. Снейп обладал поразительной способностью заставлять ее чувствовать себя в его компании более одинокой, чем когда она действительно была одна. Он мастерски владел искусством унижать и явно был полон решимости во всю применить его к ней.
Когда через пару минут Гермиона разлепила глаза, то увидела, что палатка Снейпа уже установлена, а внутри сияет теплый свет. Через входной проем она смогла разглядеть удобное кресло и его темную фигуру, развалившуюся в нем со стаканом янтарной жидкости в руке и стопкой пергаментов на коленях. От этого вида она чуть не расплакалась. Он расположился там с удобством, весь такой важный, а она лежит на сырой траве изможденная, не в силах пошевелиться. Все должно было быть наоборот. Разве из них двоих не он тут слетел с катушек и должен медленно отползать на кладбище?
Гермиона неохотно заставила себя подняться на дрожащих ногах. Схватив свой рюкзак, она вытащила сложенную палатку и бросила ее на землю на приличном расстоянии от его палатки. Пробормотав несколько заклинаний, она разложила ее, а затем трансфигурировала ее одноместный размер в двухместный, чтобы иметь больше пространства. Ее навыки трансфигурации не шли ни в какое сравнение с навыками Снейпа: рядом с его двухкомнатным, высотой в человеческий рост, особняком ее палатка казалась хибарой из трущоб, но это было все, на что Гермиону хватило в ее состоянии. Вытащив крошечный спальный коврик, она увеличила его до нужного размера, а затем трансфигурировала, превратив в нечто, похожее на более-менее удобный надувной матрас. Гермиона бросила матрас в палатку, за ним последовали спальный мешок и подушка, затем она отнесла рюкзак обратно к огню и вытащила походную горелку.
Она умирала от голода. К счастью, горелка была волшебной, и еда готовилась быстрее, чем на обычном огне. Гермиона быстро вытащила нож, разделочную доску, мясо и овощи. Бросив на сковороду немного рубленой говядины, она добавила лук и чеснок, а затем измельченные овощи, банку консервированных помидоров, зелень и приправу. Нарезав буханку хлеба на куски, она намазала их маслом. Через несколько минут все было готово.
Гермиона трансфигурировала ложку в половник и наложила большую порцию на тарелку, после чего села у огня, скрестив ноги, и уже была готова окунуть хлеб в аппетитный соус. Но вдруг подняла голову. Снейп все еще сидел в кресле. Стакан в его руке был пуст. Она сомневалась, что он ел. На самом деле, она не видела, чтобы он что-то съел за целый день. Может, он планировал выжить на диете из сигарет и алкоголя?
У нее не было другой большой тарелки, поэтому она достала из сумки миску и наполнила ее рагу, затем положила два куска хлеба на маленькую тарелку, схватила вилку и направилась к его палатке.
Снейп не поднял глаза, когда она неловко остановилась у входа.
– Я подумала, что вы, наверное, голодны, – пробормотала она, вошла и поставила миску и тарелку на маленький столик рядом с ним.
Не дожидаясь ответа, Гермиона отступила, как будто принесла корм какому-то бешеному дикому животному. И в каком-то смысле он таковым и был – она считала его совершенно непредсказуемым. Вернувшись к огню, она снова села и с наслаждением принялась за еду. Это была одна из самых приятных трапез за долгое время. День физической активности на свежем воздухе обострил ее голод и чувства. Стоило также что-то сказать о простоте и признательности.
– Спасибо.
Гермиона вздрогнула, услышав его голос. Она, конечно, не ждала благодарности – не от него. Снейп протягивал ей чистую посуду.
– Это было довольно… – казалось, он пытался подобрать слово, явно чуждое для него, – вкусно.
Вкусно? Гермиона чуть не рассмеялась. Это было определенно не то, что она ожидала от него услышать.
– Не за что, – она мимолетно улыбнулась и опустила глаза в тарелку, вытирая корочкой остатки соуса.
Собрав все капельки и слизав последнюю с большого пальца, она обнаружила, что Снейп переместил к костру напротив нее корягу и теперь сидел, прислонившись к ней спиной. Гермиона видела, как он достал из кармана небольшую книгу, открыл ее на середине и начал читать, сосредоточенно нахмурив брови. Отблески огня отливали бронзой на его коже, темные пряди волос спадали на лицо, скрывая глаза, а рот прятался в тени выдающегося носа. Гермиона снова удивилась: по какой-то причине она думала, что, отбросив свое прошлое, он отверг и все к нему относящееся. Мысль о том, что его интерес к чтению по-прежнему не угас, успокаивала: будто какая-то часть того Снейпа все еще была жива в нем.
Гермиона быстро очистила посуду, убрала горелку и достала из своей сумки книгу, которую дала ей почитать Джинни. Их вкусы не всегда совпадали, так что было немного рискованно брать книгу с собой, однако та являлась сборником коротких рассказов, и Гермиона рассудила, что, если ей не понравится один, она всегда сможет перейти к другому. Оказалось, что рассказы были очень хорошо написаны, и вскоре она настолько погрузилась в них, что совершенно забыла, где находится. Дойдя до смешного места, она громко рассмеялась и с удивлением услышала в ответ низкий голос:
– Мне она тоже понравилась.
Она подняла взгляд и увидела, что Снейп смотрит на нее с любопытством, а уголки его губ приподняты в подобии улыбки.
– Вы читали ее?
Он кивнул. Гермиона не могла придумать ничего подходящего для ответа.
– О… хорошо.
Он задержал на ней взгляд еще на мгновение, а затем вернулся к своей книге. У Гермионы внутри все перевернулось. Она попыталась сосредоточиться на чтении, но не смогла. Все ее мысли были заняты тем, что она сейчас вот так просто делит тепло костра и обсуждает книгу с человеком, которого ей хотелось убить меньше, чем двадцать четыре часа назад. Пока она снова и снова крутила эту мысль в голове, как пережаренный блин, Снейп встал и сунул книгу в карман. Погруженный в свои мысли, он отвернулся и быстро ушел в темноту. Гермиона выпрямилась, гадая, что он делает, но потом услышала, как он вдалеке произносит охранные заклинания.
Она выдохнула, поняв, что слишком надолго задержала дыхание. Мысль, что ночью они будут защищены, успокаивала, но она была не уверена, что понимает, от чего он их защищает. Он что-то слышал? Что-то почувствовал? Его не было какое-то время, а вернувшись, он лишь коротко кивнул ей, ушел в свою палатку и резко застегнул молнию.
Гермиона уставилась в огонь. Она так много хотела сказать ему, так много спросить, но между ними лежала такая пропасть дурного прошлого, что любая попытка пересечь ее оборвет единственную тонкую нить, натянутую над ней. Вздохнув, она затушила костер и наколдовала Люмос, чтобы найти зубную щетку и пасту в кармане рюкзака.
И тогда она обнаружила ее – маленькую синюю бутылочку Джинни с зельем Эймори. Как, черт возьми, ей удалось запихнуть его в сумку?
Если бы костер еще горел, она бы швырнула его туда, разбив вдребезги. Зачем ей хотеть Снейпа? Как это ей поможет? Или ему? Гермиона была в ярости, но сунула его обратно в карман. Как смеет Джинни говорить, что ей нужно хорошенько потрахаться?! У нее не все еще настолько запущено. На самом деле, вообще не запущено.
Все еще злясь, Гермиона почистила зубы, забралась в палатку и застегнула молнию. Неуклюже перекатываясь в тесноте этого брезентового домика, она наконец сумела переодеться в пижаму. Она до смерти ненавидела палатки. С ними были связаны не слишком приятные воспоминания. И сейчас ей приходится торчать в маленькой, вызывающей клаустрофобию еще сильнее, чем ее спальня, палатке и спать на дурацком надувном…
– Черт!
Гермиона быстро зажгла палочку и бросила ее на кровать. Вместо жесткого пластикового матраса там был мягкий, пуховый: толстый и просто роскошный. Должно быть, его сделал Снейп.
К горлу подступил ком, когда она скользнула в спальный мешок и сунула под голову подушку. И почти растаяла от ощущения мягкости и тепла, окутавшего усталое тело.
– Спасибо, – прохрипела она так тихо, что даже не была уверена, услышал ли он ее.
Однако, когда она уже почти заснула, ей показалось, что ветер донес до нее низкий и звучный голос:
– Пожалуйста.
========== 11. Передоз сексуальности и психоделика ==========
Комментарий к 11. Передоз сексуальности и психоделика
Queen_89 с благодарностью за огромную поддержку и добрые слова в комментариях. А также за постоянную активность у меня в группе. Все это огромная мотивация для меня, спасибо!
Вежливые. Именно так Гермиона описала бы следующие три дня. Она изо всех сил старалась не сделать ничего, что могло бы заведомо вывести Снейпа из себя, а он, даже всегда держась впереди нее, замедлился настолько, чтобы она могла идти в более удобном темпе. Они по-прежнему почти не разговаривали, если не считать примитивных обсуждений того, когда поесть и где разбить лагерь. Гермиона все еще точно не знала, куда именно они направляются, хотя они продолжали следовать вверх по течению реки, которая, согласно ее карте, в конечном счете приведет их к горному хребту, который она впервые увидела по прибытии.
Это казалось нелепым – нет, это и впрямь было нелепо: что они не могли обсудить ничего важнее того, кто принесет питьевую воду с реки или кто разожжет костер. И хотя с течением времени Гермиона чувствовала себя все более комфортно в его присутствии, как ни странно, она все меньше стремилась заниматься чем-либо, кроме простейших дел. Ей почему-то не хотелось разрушать воцарившееся дружеское перемирие в быту, что они разделяли: удовольствие от совместной трапезы (готовила, разумеется, она), чтение у костра и даже игру в шахматы маленькими речными камешками, собранными Снейпом, пока она обедала, и доской, которую он каким-то образом сделал с помощью магии из плоского куска коры.
Снейп всегда побеждал, но и она была близка к этому. И хотя он отлично умел блефовать, недавно Гермиона заметила, что у него предательски подергивается бровь. Обычно она любила посоревноваться, но каждый раз, когда он побеждал ее и склонял голову с притворным смирением, которое выдавали едва заметно подрагивающие губы, она чувствовала, что ее влечет к нему. Джинни была права: ее привлекает интеллект, и сейчас работа его разума была воплощена в игре на доске из коры с кучей камешков, и одного наблюдения за этим было достаточно, чтобы, забравшись наконец ночью в постель, Гермиона вдруг почувствовала возбуждение.
Ей удалось побороть желание мастурбировать, но телу требовалось больше времени, чтобы достаточно успокоиться и заснуть. Нельзя мастурбировать – не тогда, когда источник ее возбуждения отделен от нее двумя хлипкими слоями брезента. А также ее смущал тот факт, что этот человек трахнул ее подруг и, без сомнения, подруг ее подруг, и семьи подруг ее подруг, и партнеров по теннису семей подруг ее подруг… короче говоря, он безудержный блядун.
Но, лежа в постели, Гермиона начала понимать, почему женщины кружат стаями вокруг него. Несмотря на всё, что он сделал, и все ее попытки возненавидеть его, она не могла. На самом деле, ее усилия сейчас сводились к тому, чтобы пытаться не пялиться на него – особенно в то утро, когда он вышел из палатки в облегающей термофутболке. Пока он натягивал пальто, она не могла удержаться от оценивающего взгляда на его широкие плечи и упругие грудные мышцы. Да, она стала извращенкой.
Ей не хотелось признавать это, но Джинни была права. Он сексуально привлекателен – просто секси. Гермиона никогда не использовала это слово, чтобы описать кого-либо: им, скорее, могла бы разбрасываться, заигрывая, какая-нибудь кокетливая девица, но по необъяснимой причине Снейпу оно подходило, как те выцветшие джинсы из денима, подходило так… чертовски… хорошо. И как ни странно, он не совершал ничего, чтобы выставить это напоказ. И возможно, именно это делало его еще более привлекательным. Никаких грязных шуточек или похотливых подмигиваний, никаких расстегнутых воротничков и походки вразвалочку – лишь внимательность, работоспособность и иногда гениальность, а также невероятно аппетитная задница.
Проснувшись на пятое утро и выбравшись из палатки, Гермиона с удивлением обнаружила, что Снейпа уже нет, а вода для кофе не разогрета. Вчера они разбили лагерь поздно вечером, и ей не слишком нравилась окружающая местность. Теперь она поняла, что земля была значительно более скалистой, чем на их прежних стоянках. Накануне они поднялись на большое расстояние и двигались в тени живописных гор, возвышающихся над равниной за их лагерем.
Гермиона решила, что, если Снейп не собирается кипятить воду, она сделает это сама. Схватив контейнер, она направилась к реке. Подойдя ближе, она поняла, что шум бегущей воды намного громче, чем обычно, но только доковыляв до края берега, поняла почему. Там был водопад. А под струящейся водой стоял почти полностью обнаженный Снейп.
Она почувствовала, как воздух покидает легкие, будто сдувающийся шарик. Трудно было подобрать другое слово. Он был… прекрасен. Его бледная мраморная кожа резко контрастировала с темной базальтовой скалой водопада, а по гибкой фигуре, стройной и мускулистой, как у Адониса*(1), можно было изучать анатомию. Хотя в действительности он просто мылся, и его бицепсы перекатывались, когда он скользил руками по гладким темным волосам. Его закрытые глаза и немного приоткрытый рот выдавали наслаждение моментом, когда он наклонился к мощному потоку водопада.
Северусу нравился холод ударивших по телу струй воды. Это был практически жидкий лед, обострявший все чувства лучше любого наркотика, который он когда-либо принимал. Первые несколько дней были трудными, почти чертовски невыносимыми. Он был близок к колоссальному запою, в котором уничтожил бы все свои запасы алкоголя. Но теперь туман рассеялся, и это утро было лучшим за последние… ну, наверное, много лет.
Разминая шею и позволяя воде смыть напряжение многодневной ходьбы, Снейп удивился, как далек он стал от всего этого. В прошлом, когда его жизнь становилась слишком трудной, он часто находил желанное уединение в шотландской глуши. Иногда он проводил здесь в одиночестве под звездами ночь за ночью, осознавая, насколько, на самом деле, ничтожны его жизнь и проблемы и как величественен простор безграничной и непостижимой Вселенной.
Он чувствовал, что снова возвращается, воссоединяется с прошлым. Это было одновременно и смирением, и очищением. И если бы он не опасался того, что принесет с собой будущее, то позволил бы себе полностью отдаться этим чувствам. Но были причины, по которым он не мог отпустить себя – не полностью. И открыв глаза, сквозь изменчивый поток воды он увидел одну из них. Мисс… Грейнджер.
Она сидела на корточках у реки, делая вид, что поглощена наполнением контейнера водой, но ее глаза были устремлены на него. Взгляд метался по телу, словно не зная, на что смотреть в первую очередь. Наверно, он должен ей помочь. Подняв обе руки и расслабив их над головой, он напряг мышцы живота, так что вода хлынула по боксерам, стянув их чуть ниже.
У нее отвисла челюсть. Эти губы. Он стиснул зубы, пытаясь заглушить вспышку чувств, которые копились в нем с каждым прошедшим днем. Она была вне пределов его досягаемости. Абсолютно.
Угроза МакГонагалл все еще в силе. Она будет защищать Грейнджер – в этом он был уверен. Давая ему указание присматривать за девушкой, она не объяснила четко, что имеет в виду, но, судя по ее неодобрительному отношению к его образу жизни, можно было предположить, что это должно исключать всё «сомнительное» – а жаль, потому что больше всего ему сейчас нужен хороший жесткий секс. Может, он и тут воссоединился с природой, но его либидо ничуть не уменьшилось. На самом деле, бодрящая атмосфера заставляла его чувствовать себя сильнее и мужественнее, чем когда-либо.
Скользнув по Гермионе взглядом, он увидел, как она поднесла контейнер к губам, делая большие глотки и пролив немного воды, которая начала стекать по подбородку.
– Черт, – выдавил Снейп и отвел взгляд, когда его член запульсировал.
МакГонагалл была не единственной причиной, по которой ему следовало держать Грейнджер на расстоянии. Имелось много других тревожных знаков. Инцидент в Яме был одним из них. Его необъяснимое влечение к Гермионе, скрытой явно бегло наложенными чарами, вызывало беспокойство. Но еще хуже было то, что где-то в глубине души он понял по вкусу ее губ – сладкому, чистому, – что она не под наркотиками и даже не пьяна. И все же он не смог остановиться. Он пускал слюни от возможности попробовать ее. После этого все пошло прахом, но он до сих пор помнил, что чувствовало его тело, прижатое к ней, и его язык, скользящий у нее во рту.
– Святая Цирцея, – пробормотала Гермиона. Его черные боксеры были теперь туго натянуты в паху. Может, это из-за струящейся по его телу воды, но когда тонкая ткань обтянула его формы, оставив очень мало места воображению, Гермиона покраснела от осознания того, что он, без сомнения, выглядел очень… внушительно.
У нее больше не было причин оставаться здесь: она наполнила контейнер и выпила гораздо больше воды, чем требовалось, чтобы утолить жажду. Но она не могла отвести от него взгляд, желая запечатлеть этот образ в памяти, чтобы напоминать себе, когда он снова станет полным мудаком, что у него есть… чем загладить вину.
Снейп видел, как она повернулась, скользнув по нему взглядом напоследок, и направилась обратно по берегу. Этот взгляд тоже вызывал беспокойство – он обжигал до самого члена. Но больше всего его тревожило то, что он наслаждался ее обществом, просто находясь рядом с ней. За всю свою жалкую жизнь он чувствовал себя настолько комфортно только с одним человеком. Тогда он потерял бдительность и позволил себе надеяться на что-то большее. И вот как это закончилось – ужасно… плохо… блять.
Чего бы ни хотели ничтожные остатки его прошлого «я», он никогда больше не позволит таким глупым мыслям руководить его поступками. Он больше не верит в сказки. Он верит в страшилки, мрачные и безрадостные, как он всегда их себе и представлял. Он не сказал ей, но эта поездка будет смертельной – он был в этом уверен. И несмотря на вновь обретенную ясность мыслей, он по-прежнему считал, что это самое простое решение его проблем. Всех их проблем.
***
Он не заслужил выглядеть так хорошо. Гермиона активно помешивала кашу на горелке. После стольких издевательств, которым он подверг свое тело, оно никак не могло так выглядеть: гибким и подтянутым, как у какого-то долбаного спортсмена. И кто же он тогда? Обладатель мирового рекорда по стометровке раком? Мастер по танцам с шестом? Чемпион мира по облапыванию сисек?
Гермиона поняла, что дышит слишком тяжело: ей нужно обуздать свои мысли на случай, если он прочтет их по возвращении. Однако оказалось, что ей не стоило беспокоиться о том, что он что-то прочтет. Снейп вообще не взглянул на нее, проходя к своей палатке, а затем долго рылся внутри.
Он вышел, по-прежнему не глядя на нее, присел возле своей сумки и сказал через плечо:
– Мне нужно кое-что сделать. Вы не могли бы подождать здесь?
Она помолчала, наблюдая, как он вытаскивает вещи из сумки и рассовывает по карманам.
– Ну… ладно.
Прежде чем она успела сказать что-то еще, он встал и направился прочь по скалистой равнине между их палаткой и предгорьями, которые должны были привести их в горы.
Гермиона уронила ложку обратно в кашу и откинулась на пень. Что происходит? Он смущается? Конечно, непохоже, что он стесняется своего тела, но всякое возможно. Теперь она забеспокоилась, что сцена у водопада может стать препятствием для их и без того мизерного прогресса. Ей правда не хотелось возвращаться к той крайней степени дискомфорта, что царила в их прошлых взаимоотношениях. Это слишком утомляло.
Тяжело вздохнув, Гермиона наложила себе порцию каши, но вскоре поняла, что ее аппетит испарился, так что она схватила свой рюкзак и направилась обратно к реке. Во время их восхождения за последние несколько дней она заметила, что камышовые гнезда многих речных птиц были разрушены. Однако она не была уверена, что это сделано намеренно. Скорее всего, их по неосторожности растоптали, но нужно было отыскать четкие следы, чтобы определить, что могло быть причиной. Пройдя дальше по берегу, она вышла к грязной низине. Опустившись на колени, чтобы рассмотреть поближе, она с удивлением обнаружила в грязи множество накладывающихся друг на друга следов, и их было гораздо больше, чем прежде. А потом она увидела огромный след в центре: он был, на самом деле, гигантским и слишком похожим на человеческий, так что сомнений не возникло: это должен быть тролль.
Гермиона подумала о Снейпе и куда он мог пойти. Встав, она закусила нижнюю губу и оглядела берег реки, раздумывая, не последовать ли за ним. Если она пойдет, в то время как он попросил ее не делать этого, он может разозлиться, а злой Снейп не то зрелище, которое она хотела бы лицезреть когда-либо снова. Гермиона решила пойти в лагерь и посмотреть, не вернулся ли он. Но когда она поднялась на холм, поляна была пуста. Снейпа не было. Бросив рюкзак, она достала книгу и села читать. Но перечитав один и тот же абзац в двадцатый раз, она сунула книгу обратно и включила классическую «взволнованную Гермиону», принявшись метаться взад-вперед, скрестив руки на груди.
– Нафиг, – она внезапно развернулась и направилась в ту сторону, куда ушел Снейп. Если случилось что-то, что она могла бы предотвратить, она себе этого не простит.
Ранее Гермиона видела, в какую сторону он уходит, так что довольно хорошо представляла себе, куда он направился. Некоторое время она шла по равнине, огибая валуны и заросли высокой травы, а потом свернула направо, за большой каменный выступ. И остановилась, открыв рот.
Снейп был там. И в его объятиях была блондинка. Гермиона не могла в это поверить. Доверьтесь Снейпу, и он отыщет готовую потрахаться девку посреди гребаных шотландских дебрей! Он просто невыносим!
Она больше не могла это терпеть. Со сдавленным криком Гермиона повернулась и побежала обратно в лагерь.
– Гребаный идиот, чертов блядский проклятый сволочной ублюдочный мудак! – задыхаясь, она начала доставать вещи из своей палатки. В ярости она попыталась наложить уменьшающее заклинание, но была слишком зла, чтобы сделать это как надо. Ее подушка и спальный мешок все скакали по земле, но вообще не меняли размер.
– Сраное тупое Диминуендо! – прошипела она, накладывая его снова и снова, пока все вещи не покрылись грязью и травой. – Просто, блять, уменьшись, ты…
– Гермиона?
Ей был знаком этот голос.
Обернувшись, она увидела женщину. И тут же почувствовала себя нелепо.
– Луна?
Лучезарная улыбка Луны озарила ее, и Гермиона не смогла сдержать побежавшие по щекам слезы.
– Иди сюда, глупышка, – Луна широко раскрыла руки и заключила ее в теплые, крепкие объятия, отчего Гермиона почувствовала себя еще более по-детски, но все же продолжала цепляться за подругу, не желая отпускать ее.
– Что ты здесь делаешь? –Гермиона шмыгнула носом, отстранилась и улыбнулась ей сквозь слезы.
– Скоро подойдет к концу третий месяц моей работы здесь. Я решила заскочить и увидеться с тобой перед тем, как отправиться домой.
Луна работала в Министерстве и отвечала за большую часть поступающих данных, но она так много времени проводила за полевой работой, что Гермиона с трудом могла вспомнить, когда видела ее в последний раз.
– Но как ты узнала, где мы?
Луна бросила рюкзак на землю.
– Расскажу за чаем, я готова все отдать за чашечку.
Гермиона быстро вытерла руками щеки и принялась кипятить воду, доставая чашки, которыми пользовались они со Снейпом. Наполнив их, она села рядом с Луной, которая подтащила полено Снейпа к ее сиденью.
– Так как ты нас нашла? – повторила Гермиона.
– Фестралы привели меня сюда.
– Правда?
– Не совсем. Кэти Белл прислала мне сову, сообщила, что вы здесь, и предложила проведать вас.
Гермиона тихонько фыркнула.
– Я не сомневалась. А откуда она узнала, где мы?
– Министерство установило на вас маячок. Кэти просто прислала мне инструкцию.
Гермиона задумчиво уставилась в свою кружку.
– Я не целовала его, если тебе интересно.
Взгляд Гермионы взметнулся, и она увидела, что Луна улыбается, и ее серебристые глаза шаловливо блестят.
– Ч-что? – Гермиона сделала удивленный вид. – Я не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотала она и громко отхлебнула чай.
– Он сказал мне, – ответила Луна, потягивая свой чай.
– Кто?
– Северус.
– Северус?
– Да, человек, с которым вы путешествовали последние четыре дня, – Луна подняла свои светлые брови.
– Что он тебе сказал?
– Когда мы увидели, как ты убегаешь, он сказал: возможно, ты подумала, что он целовал меня и рассердилась, и, наверно, соберешься уходить. Он попросил меня тебе все объяснить.
Гермиона насмешливо хмыкнула, но ее сбило с толку предположение, что Снейп может все понимать.
– И что же тут надо «объяснять»?
– Ну, – Луна скрестила ноги, прикрытые многослойной вязаной юбкой. – Когда я проходила через точку трансгрессии на равнине, то заметила Северуса у скал. Я подошла к нему, мы разговорились и потеряли счет времени.
– Разговорились? Со Снейпом?
– Да, он разговаривает. Ты не знала? – улыбнулась Луна.
– Вообще-то нет, – Гермиона ошеломленно моргнула.
– Очевидно, его беспокоит эта поездка – и твоя безопасность.
– Это Снейп тебе сказал? – недоверчиво спросила Гермиона.
– Нет, мне сказали фестралы.
– Правда?
– Ну конечно, нет, – Луна негромко рассмеялась. – Это был он, Северус.
Гермиону все больше расстраивали причуды подруги.
– Тогда почему ты все время говоришь, что это были фестралы?
– Я хочу сказать, – Луна наклонилась вперед и положила руку на ее колено, – что не магия – ответ на все вопросы. А общение, Гермиона. Тебе нужно просто не бояться спросить.
– Я не боюсь, – прохрипела Гермиона, склонив голову.
– Это очевидно, – Луна сжала ее руку. – Но ты не хочешь быть уязвимой. Я это понимаю. Но он тоже уязвим. Ему больно.
Гермиона вздохнула.
– Да, но я ничего не могу с этим поделать.
– Было бы неплохо обнять его, – сказала Луна. – Именно это мы и делали, когда ты нас увидела: лучший бальзам для измученной души.
– Обнять? Сомневаюсь, что этого будет достаточно для такого, как он.
– Ты бы удивилась, – сказала Луна, допивая чай и вставая. – Он очень хорошо обнимается. Весьма душевно.
Гермиону это не убедило.
– Возможно, мне придется еще раз обнять его на обратном пути, – улыбнулась Луна. – Когда тебя прижимают к груди – это не самое кошмарное в мире.
Гермиона против воли улыбнулась. Разговор с Луной всегда был откровением. Нужно просто суметь отделить безумие от мудрости.
_________________________________________________________________________
*
(1) Адонис – персонаж древнегреческой мифологии, славившийся своей красотой. По легенде, в него была влюблена сама богиня Афродита (на основе информации из Википедии).
========== 12. Восхитительная чувственность ==========
Когда Снейп вернулся, Гермиона была готова. Только наступил полдень, но они находились на достаточно большой высоте, и вокруг царил холод, поэтому она снова разожгла костер и собрала запас хвороста на несколько часов. Гермиона ничего не ела со вчерашнего ужина, да и он вряд ли завтракал, так что она приготовила яичницу с беконом, который берегла в сумке под охлаждающим заклинанием на тот случай, когда ей действительно его захочется. Она даже открыла молотый кофе, который купила в своем любимом кафе накануне отъезда, и сварила им обоим по дымящейся чашке.
Подойдя к лагерю, он замедлил шаг, мгновенно насторожившись.
– Не хотите присесть? – Гермиона жизнерадостно улыбнулась, указывая на его кресло, которое она передвинула из палатки, расположив у огня рядом с ее собственным, представляющим собой менее элегантную версию кресла Снейпа, трансфигурированную из полена. С положенной на него подушкой оно было довольно удобным.
– Что вам сказала мисс Лавгуд? – сухо спросил он.
– Ничего такого, чего бы я уже не знала, – беззаботно ответила Гермиона, вынося из его палатки маленький столик и помещая его между стульями, а затем начала расставлять на нем тарелки с едой и чашки.
– Я думал, вы уже готовы отправляться, – он вопросительно поднял бровь, все еще не двигаясь с места.
– Мы сегодня никуда не идем, – спокойно ответила Гермиона.
– Нет? – медленно переспросил он.
– Нет, мы поговорим.
Гермиона села на свое место, поставила тарелку на колени и чуть сильнее, чем нужно, ткнула вилкой в яичницу, полная решимости довести дело до конца. Она даже не взглянула на него. Теперь ему предстояло сделать следующий шаг.
Она съела целое яйцо, кусок бекона и половину тоста и только тогда краем глаза заметила его приближение. Без сомнения, в его голове сейчас вихрем проносились противоречивые мысли, не говоря уж о том, как он должен был себя чувствовать. Гермиона понимала, что это не самая приятная ситуация для него: когда женщина перехватывает ведущую роль, но ей нужно было разобраться с ним раз и навсегда. Иначе она пойдет прямиком к точке трансгрессии, о которой говорила Луна, и просто уберется отсюда.
Снейп остановился перед своим креслом, и она почувствовала, что он смотрит на нее. Он был одним из немногих людей, кого она знала, чей взгляд действительно казался осязаемым, но она продолжила с невозмутимым упрямством поглощать следующий кусочек яйца. В конце концов, он опустился на свое место и спустя еще несколько мгновений взял со стола тарелку и вилку и начал есть. Проглотив несколько кусочков, он потянулся за кофе. Она слышала, как он глубоко вдохнул его аромат, поднеся чашку к губам. Это был тот сорт, который он пил каждое утро дома. Гермиона не думала, что выбрала именно его специально, хотя обычно она не пила такой сорт: возможно, она предвидела, что захочет угостить Снейпа, несмотря на всю противоречивость их отношений.
