Текст книги "Разврат (ЛП)"
Автор книги: Desert_Sea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Северус! Рад тебя видеть!
Мужчина в бледно-голубом костюме с массивной золотой цепью на шее подошел к Снейпу и протянул ему руку.
– Эдгар, – Северус сухо кивнул и пожал ему руку.
– И кто же у нас здесь на этот раз? – мужчина повернулся к Гермионе, сверкнув золотым зубом, и она едва сдержалась, чтобы не скривиться от отвращения.
– Это Гермиона Грейнджер, руководитель Отдела регулирования магических популяций Министерства магии.
– О, – сальная улыбка мужчины потухла. – Понятно. Ну… эм, рад познакомиться, – он вяло пожал ей руку. – О, смотрите, это же Найджел. Я обещал угостить его выпивкой. Рад встрече с вами обоими. Пока.
Он начал пробираться сквозь растущую толпу, явно торопясь поскорее скрыться.
– Говнюк, – пробормотал Северус.
– Правда? А показался таким милым, – ухмыльнулась Гермиона. – Вообще тут становится людно, и я бы хотела занять столик, пока это возможно. Ты не мог бы купить выпить?
– Конечно, – он направился в сторону бара, а она села за столик в углу. Не успела она устроиться, как кто-то проскользнул на место напротив нее.
– Грейнджер.
Это был Драко. Она уже давно не видела его и теперь поняла, что он кажется ей каким-то другим: более мягким, не таким скользким, колючим… не таким хорьком.
– Значит, зелье подействовало? – он кивнул в сторону Северуса, который в своем черно-белом костюме выделялся на фоне бара.
Гермиона никому не сказала, что в конечном итоге произошло с этим зельем.
– Можно и так сказать.
– Отлично. Я надеялся, что не растерял навык, – ухмыльнулся Малфой.
Она смерила его оценивающим взглядом. Было кое-что, что она хотела знать с тех пор, как Парсонс невольно принял зелье.
– Меня уверяли, что это зелье Эймори. Но ведь это не так, правда?
– Похоть быстро проходит, – пожал плечами Драко. – Я подумал, что вам двоим нужно нечто большее.
Внезапно от дверей послышался шум. Джинни ввалилась в паб, слившись в поцелуе с темноволосым мужчиной. Гермиона удивленно моргнула, когда они наконец отцепились друг от друга, чтобы вздохнуть. Это был Гарри.
– Как я и сказал, – Драко кивнул на них. – Думаю, кое-кому нужно нечто большее.
Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы осознать его слова.
– Ты хочешь сказать, что сварил зелье для Джинни?
Драко взял пригоршню арахиса из миски и забросил в рот.
– Не то чтобы она была в курсе. И я бы предпочел, чтобы все так и оставалось. Она может стать той еще… фурией.
– Значит ты дал ей связующее зелье без ее ведома? – Гермиона была на грани шока, когда вдруг сообразила, что это очень похоже на то, что Джинни собиралась проделать с ней.
– Кажется, она счастлива.
Они взглянули на парочку, которая вернулась к своему прежнему занятию.
– Разве для этого зелья не требуется образец одной конкретной телесной жидкости? – Гермиона нахмурилась.
Драко проглотил арахис и бросил в рот еще несколько штук.
– Было бы желание, а способ найдется.
– И как же ты заполучил… материал Гарри?
– С помощью Оборотного зелья.
Гермиона замерла с открытым ртом. Она определенно не желала больше ничего знать.
– Я хотел начать встречаться кое с кем другим, – равнодушно продолжил Драко. – С той, кто мне очень нравится. Джинни не поняла этого. Мне нужно было что-то предпринять.
– Ты не мог просто сказать ей, чтобы валила назад к своему жениху?
– Нет.
– Почему?
– Она бы не ушла. К тому же это было бы не слишком… вежливо.
– Вежливо?
С каких пор, черт побери, Драко Малфоя беспокоит, что вежливо, а что нет? И с каких это пор считается вежливым опоить кого-то, чтобы заставить сделать то, что он не хочет, и чтобы в результате это привело к обману другого человека?
– Дрей, ты мне нужен здесь, – крикнула Кэти Белл, сидящая за столиком неподалеку.
Гермиона не заметила ее там.
– Дрей?
Он снова пожал плечами, бросил еще горсть арахиса в рот, ухмыльнулся и неторопливо отошел.
Гермиона увидела, как Кэти собственнически схватила его и притянула, чтобы поцеловать. Она и не думала, что Кэти подойдет поговорить с ней. На работе они держались в рамках профессиональных отношений, но она знала, что Кэти ее все еще недолюбливает. Именно Кэти отправила Луну обратно в Шотландию, чтобы проверить, как они. Очевидно, она была чем-то обеспокоена: без сомнения, тем, что Гермиона слишком близко подобралась к ее мужчине.
В любом случае, есть шанс, что «Дрей» в конце концов заставит ее забыть о чувствах к Северусу. И если природное обаяние Малфоя тут не поможет, то Гермиона не сомневалась, что он будет не прочь подлить Кэти зелье-другое, чтобы заставить забыть Снейпа.
Заметив сидящую в углу Гермиону, Джинни наконец отпустила Гарри.
– Миона! – она крепко обняла ее. – Я тебя целую вечность не видела. Думала, ты меня избегаешь.
– Нет, я просто была занята.
– Уверена, что так и было, – Джинни подняла бровь и кивнула в сторону Северуса, который все еще стоял у стойки. Гермиона проследила за ее взглядом и улыбнулась, увидев, как он нахмурился, глядя на бармена. Теперь ее выпивка точно будет скоро.
– Как я вижу, у вас с Гарри теперь все… просто чудесно, – Гермиона улыбнулась.
– Ну разве он не прелесть? – Джинни с обожанием посмотрела на него.
– Хм… – Гермиона перевела взгляд на Гарри, который беседовал с подошедшей Луной. – Я понимаю, почему ты так думаешь.
Это было лучшим, что пришло ей в голову. Гарри – это Гарри. Она любит его. Но он не Северус. Даже с большой натяжкой.
– Я просто считаю, что он самый замечательный человек на свете. Я так счастлива, что он со мной, Миона, правда. Не понимаю, как я раньше не замечала этого?
– Ну, иногда просто нужно влить немного… магии… в отношения.
Джинни кивнула, как будто Гермиона выдала какую-то мудрость. Хотя это было не так. Ей не стоило намекать на то, что сделал Драко, пока она не сможет хорошенько обдумать, нужно ли вообще это говорить, и если да, то когда и как – и лучше им обоим сразу. Но этот разговор придется отложить на потом.
– Мисс Уизли, – Северус наконец вернулся и протянул Гермионе бокал.
– Профессор, – спокойно ответила Джинни.
Повисло неловкое молчание, и наконец он продолжил:
– Можно вас на пару слов?
Джинни посмотрела на коротко кивнувшую ей Гермиону и повернулась, чтобы поговорить со Снейпом. Тем временем пришел Рон и начал что-то обсуждать с Гарри, а Луна направилась к Гермионе.
– Да, профессор? – Джинни сложила руки на груди.
Он прочистил горло.
– Я хотел извиниться за то, что произошло… в последний раз, когда мы встречались, – он явно чувствовал себя неуютно, так что она не ответила, позволив ему договорить. – Вы сказали, что надеетесь, я не втяну ту… женщину во все это?
Джинни медленно кивнула.
– Правда в том, что я ее и не втягивал. И не думаю, что это когда-либо случится.
Джинни видела спину Гермионы позади Снейпа. Та не прислушивалась, но Джинни стало любопытно, к чему он клонит.
– Теперь я понимаю, что прошлое можно лишь принять как данность, и ничего уже нельзя вернуть, – он помолчал, собираясь с мыслями. – Свою жизнь нужно посвящать живым, а не мертвым: проводить ее с людьми, которые делают тебя лучше. Мне повезло, что такой человек сейчас рядом. Это не оправдание, и, конечно, я не жду, что вы простите меня, но мне хотелось дать вам какое-то… объяснение.
– Вообще-то я понимаю. Я тоже теряла близких, – губы Джинни сжались, когда на нее нахлынули болезненные воспоминания о Фреде.
Северус вдруг протянул руку и прижал Джинни к себе.
– И потому мой поступок еще более непростителен. Я так долго варился в собственном… дерьме и не видел выхода. Да и не желал его искать. Я не хотел признавать чужую боль – боль, которую часто сам и причинял. Я приношу свои глубочайшие извинения.
Он отпустил ее, и Джинни кивнула, глядя ему в глаза и понимая, что его слова были искренними.
– Вы можете загладить свою вину, если присмотрите за моей девочкой. Она просто заноза в заднице. Но она самый добрый человек из всех, кого я знаю. И она любит вас. Это видно по тому, как она на вас смотрит.
Гермиона никогда этого не говорила. Этого было и не нужно. Он и так знал. Они оба это знали. Быть рядом с друг с другом казалось таким естественным, что они оба даже не усомнились в своих чувствах. Она была оазисом в пустыне его жизни. Даже когда у него было все, чего, как казалось, он желал, он никак не мог насытиться, страдая от постоянно жажды большего, потому что это все было не то – абсолютно все. И когда он нашел то, что ему действительно было нужно, то ощутил облегчение столь огромное, столь полное, что никогда бы больше не рискнул потерять это.
Он сжал руку Гермионы, которая была в его руке на протяжении всего разговора, и она сжала его руку в ответ.
– Ну, и как ваши объятия? – спросила ее Луна, загадочно улыбнувшись одними уголками губ.
– Вообще-то хорошо, – застенчиво ответила Гермиона, но в ее глазах горел огонь, выдавая всю глубину ее чувств к Северусу. – Ты была права. Он отлично обнимается.
Луна задумчиво постучала кончиками пальцев по своему бокалу, и вдруг ее лицо посерьезнело.
– А что с демонами?
– Они все еще на месте, и будут там всегда, как мне кажется, – вздохнула Гермиона. – Но их сила постепенно уменьшается. Теперь я могу снова заставить его заснуть, когда он просыпается из-за одного из своих кошмаров. Достаточно просто обнять… – она встретилась глазами с Луной, – …хорошенько обнять… и сказать пару слов поддержки.
– Это просто замечательно. Правда, – Луна положила руку ей на плечо. – Но я имела в виду твоих демонов.
Гермиона пристально взглянула на нее, а затем глубоко вздохнула. Типичная Луна – видит ее насквозь.
– Думаю, они тоже сбежали. С ним я стала спокойнее. В нем полно энергии… кипучей… деятельной… Я не могу не таять, когда он рядом.
Луна улыбнулась.
– Может быть, еще одно погружение в водопад поможет с этим?
Гермиона рассмеялась и украдкой оглянулась через плечо.
– На самом деле, у нас было в планах вернуться… в полнолуние, – сказала она.
– В полнолуние?
– О, просто наши отношения начались именно в полнолуние.
Луна глубокомысленно кивнула, и Гермиона не могла задаться вопросом, что же ей известно. Она и впрямь похожа на луну – красивая, яркая и загадочная. Луна по имени и по своей природе.
Выглянув в окно, Гермиона ахнула. Взошла полная луна и повисла в небе как огромная светящаяся дыня.
– Нам нужно идти, Северус, – настойчиво сказала она, обернувшись через плечо и впившись ногтями ему в запястье. – Прямо сейчас.
========== 19. Волшебство разврата ==========
Водопад пришлось отложить до следующего раза: Гермиона хотела к себе домой, и побыстрее. Казалось, луна следовала за ними как огромный воздушный шарик на ниточке, пока они шли по темным улицам. Их торопливые шаги, похоже, только усиливали напряжение, растущее в каждой клеточке организма.
Реакцией Северуса на незримое влияние луны были чрезвычайно высокий уровень возбуждения, обострение всех чувств и плотское желание, которое намного превосходило то, что он ощущал ранее – даже когда находился под воздействием сильных стимуляторов. Поэтому он мог только догадываться, что испытывает Гермиона. В отличие от него, она получила множество рваных ран: шрамы на ее щеке и груди свидетельствовали о том, насколько обширным был контакт оборотня с тканями и жидкостями ее организма.
Ее хватка на его руке усилилась, причиняя боль. Из всех изменений это было самым заметным: ее сила сегодня ночью превзойдет его. А ее выносливость… скажем так, он будет потом приходить в себя все воскресенье, а приятную боль в теле ощущать еще несколько дней.
До ее квартиры оставалось всего два лестничных пролета, но он не смог заставить Гермиону преодолеть их до того, как она начала срывать с него одежду. К тому времени, как Северус захлопнул за ними дверь, она уже наложила свои жадные руки на все, кроме его брюк: пиджак был порван, рубашка осталась без пуговиц и, как ни странно, оказались сняты оба ботинка.
Отбросив все на пол, Гермиона впечатала Снейпа в стену одной рукой. У него слегка перехватило дыхание, но это не помешало ему ухмыльнуться от столь впечатляющей демонстрации доминирования. Для такой миниатюрной и извечно слишком правильной девушки ее ненасытный сексуальный аппетит и хищные повадки казались одновременно властными и невероятно эротичными. Такие моменты заводили его, посылая волну желания прямо к члену, и Северус гадал, можно ли вообще после такого возбудиться еще сильнее.
А затем Гермиона зарычала.
Этот звук не был волчьим, но и на те, что может издавать человек, он не был похож. Скорее, это напоминало рычание голодной тигрицы: низкая раскатистая вибрация зародилась где-то в глубине ее горла, отчего по телу прошла дрожь, а кожу закололо. Оказывается, возбудиться сильнее было вполне возможно – особенно, при мысли о том, что будет дальше.
Руки Гермионы легли ему на ширинку. Тонким и узким ногтем указательного пальца, который был острее, чем обычно, хоть и не походил на коготь, она неспешно провела чуть ниже его пупка, заставив мышцы живота напрячься. Северус стиснул зубы, пытаясь не зарычать в ответ. Он не хотел пробудить в ней ярость. Не то чтобы он опасался, что она станет жестокой, но для последующих действий нужна была… нежность. Если вдруг в ней внезапно проснется любовь к сырому мясу, то у него будут проблемы. Половина объема его крови сейчас прилила к члену: один хороший укус, и откроется сильнейшее кровотечение.
Как бы то ни было, одну руку Гермиона прижимала к его обнаженному животу, удерживая его у стены, а второй скользнула вниз, стягивая с него брюки и боксеры. Вообще ей не требовалось удерживать его: Снейп не был сумасшедшим и не делал попыток сбежать, но таким образом она утверждала свое доминирование, несмотря на то что сейчас находилась на коленях. И было до крайности эротичным ощущать силу ее мягкой ладони и знать, какой молниеносной будет ее реакция, если он попробует шевельнуться.
Стон сорвался с губ Снейпа, когда ее теплое дыхание коснулось набухшей головки члена, пульсирующей в такт с безумно колотящимся сердцем.
Без предупреждения Гермиона вобрала член в рот. Снейп зашипел, резко втянув воздух между стиснутыми зубами. Ее рот был обжигающе горячим, а язык длиннее, сильнее и гибче любого другого, какой он когда-либо ощущал на себе. Язык постукивал по головке и обводил вокруг, настойчиво тычась в щель, словно пытался проникнуть внутрь. Северусу нужно было успокоиться, взять себя в руки, хотя напряжение в поджавшихся яичках нарастало как в скороварке. Несмотря на то что он тоже стал выносливее и мог быстрее перезаряжаться, он не мог позволить себе кончить так быстро. В ее планы это явно не входило.
Он потянулся и зарылся пальцами в ее растрепанные волосы. На ощупь они казались толще и гуще, чем обычно. Нежно массируя кожу ее головы, он все же сумел заставить ее умерить пыл: Гермиона немного успокоилась, потираясь о него словно кошка в паузах между ненасытными ласками члена. У него получилось слегка усмирить ее, но главенство все равно по-прежнему оставалось за ней. Северус убедился в этом, когда ощутил твердую хватку на своих яйцах, после чего она потянула за них и протолкнула член глубже в рот.
– Блять!
Он ударился головой о стену. Гермиона была совершенно безжалостна: мышцы ее горла обхватывали и мощно сжимали его член. Из груди Северуса вырвался стон, а живот сжался от попытки удержаться на грани. Даже когда он крепче вцепился пальцами ей волосы, пытаясь слегка угомонить ее, Гермиона не сбавила напора.
Открыв глаза, он уже не в первый раз напомнил сам себе, что та чертова змея не прикоснулась к Гермионе. Определенно было нечто змеиное в том, как ее губы кольцом обхватывали член, и в ее завораживающих движениях, когда она ласкала его. Но несмотря на весь свой примитивный анимализм в плотских утехах, она все равно оставалась его – его Гермионой. Она по-прежнему была потрясающей. Ее глаза цвета карамели встретились с ним взглядом, и Снейп увидел, что они наполнены первобытной жаждой и глубочайшим желанием доставить ему удовольствие.
Его затопил океан тепла. Даже самые яркие интрижки в его прошлом омрачались некоторой долей отчаяния, постоянным стремлением к большему, осознанием того, что он никогда не будет удовлетворен. Но каждое мгновение, проведенное с Гермионой, создавало более глубокую связь между ними, основанную на все большем доверии. Он никогда не мог представить себе, что такое возможно: что кто-то заставит его настолько открыться, поможет забыть об инстинкте самосохранения и о старой привычке использовать людей до того, как они используют его.
Он мог бы кончить прямо сейчас. Легко – от одного вида того, как Гермиона, одна из руководителей отделов Министерства магии, доставляет удовольствие ему, человеку, который раньше вызывал у нее отвращение, который был противен сам себе. А теперь она принимает его член глубоко в рот, тот самый рот, который может произносить самые вдохновляющие слова, какие Северус когда-либо слышал, способные заставить кого угодно сплотиться. И это сводило его с ума.
Но его не расстроило, когда она остановилась, выпустив изо рта его член, раскрасневшийся и блестящий. Потому что ее распухшие губы тут же переместились вверх, к его губам, захватив их в плен, а язык погрузился внутрь, вылизывая и пробуя на вкус, пока она продолжала поглаживать и ласкать член, возбуждая Северуса одновременно с двух сторон и заставляя задыхаться от желания.
– Хочу, чтобы ты трахнул меня, – хрипло прошептала Гермиона, проводя острыми ногтями по его подбородку.
– Диван?
– М-м-м… да, и жестко.
У Северуса и в мыслях не было сделать это как-то иначе. Животные феромоны заставляли его кровь кипеть, а все мышцы напрягаться, отчего хотелось погрузиться внутрь Гермионы как можно глубже. Приподняв ее одной рукой, другой он ловко снял с нее одежду с помощью беспалочковой магии: та соскользнула, и гибкое крепкое тело Гермионы прижалось к нему, а просачивающийся сквозь окна лунный свет падал на ее молочную кожу, выделяя тенями изгибы фигуры.
Северус глубоко вдохнул, проводя носом по ее шее.
– Это все мое, – прошептал он, скользя ладонью по ее груди к животу и еще ниже, затем пробрался пальцами сквозь волоски на лобке и проник во влажное отверстие, вырвав у нее стон.
– Покажи, как сильно ты этого хочешь, – выдохнула Гермиона, повернувшись, и легонько укусила его за подбородок.
Подняв голову, он встретился взглядом с ее сияющими глазами, продолжая погружать в нее свои длинные пальцы. У него никогда не получалось выразить то, как сильно он хочет быть с ней. Его сердце просто не выдержало бы такого признания. Но он мог бы выразить это на языке секса, который, как ему казалось, он отлично знает. И за последние четыре месяца, проведенные с ней, он выучил его еще лучше, чем за все прошедшие годы – настолько сильны были его чувства к ней.
В мгновение ока Снейп развернул ее и толкнул вперед, на диван. Гермиона ухватилась за спинку сильными пальцами, выгнувшись и выпятив задницу, чтобы дать ему лучший доступ. Присев на корточки, он провел руками по внутренней стороне ее бедер и шире развел ее ноги, а затем ладонями раздвинул ягодицы и половые губы, выставляя напоказ промежность.
Он любил ее всю: эту восхитительную набухшую жемчужину клитора, горячее мокрое отверстие влагалища и тугое колечко мышц, к которому Гермиона редко его подпускала, но сегодня даст свое разрешение. Более того, сегодня она не просто захочет, но даже потребует, чтобы он уделил этому отверстию много внимания.
Северус провел языком по половым губам и покружил вокруг клитора. Гермиона ахнула и напряглась, и он почувствовал, как сжались ее ягодицы под его пальцами. Постепенно продвигаясь вверх и слизывая сладкий нектар, вытекающий из нее, он скользнул языком внутрь.
Прерывисто застонав, Гермиона забралась повыше на спинку дивана и прижалась к ней животом, подставляя задницу. Это было показательной демонстрацией женской чувственности и призывом к спариванию, и его член, возбужденно тычущийся в живот, был более чем готов к этому. Но Гермиона сказала, что он должен показать ей, как сильно хочет ее. Поэтому Северус напряг язык и, двигая головой из стороны в сторону, начал вращать им внутри ее скользкого отверстия, расширяя его и доводя Гермиону до исступления.
Зарычав, она задвигала бедрами, упираясь ими в спинку дивана. Снейпу пришлось двигаться вместе с ней, чтобы удержать язык внутри.
– Северус-с-с, – прошипела она, впиваясь ногтями в обивку, и тут же послышался треск рвущейся ткани. – Я хочу твой язык выше. В моей… да-а-а!
Он уже был там, щекоча языком и толкаясь им в сжимающееся колечко мышц. Раздвинув ее ягодицы шире, он прижался к ней, погружаясь все глубже, пока она не начала извиваться так сильно, что он просто замер с высунутым языком, позволив ей направлять себя, куда ей хочется: в отверстие влагалища, к клитору и к анусу, который был обильно покрыт слюной. Гермиона всегда любила обходиться небольшим количеством смазки, предпочитая грубый секс, но Северус хотел, чтобы она смогла завтра хотя бы сидеть.
Затем привстав, он приподнял ее с дивана, в который она практически вжалась, обхватил свой член, провел им вверх и вниз по расщелине, собирая ее соки, потерся о клитор и прижался головкой к заднему проходу.
– Хочу, чтобы ты трахнул меня сейчас же, – простонала Гермиона, явно достигнув пределов своего терпения.
– Покажи, как сильно ты этого хочешь, – голос Снейпа был хриплым от напряжения. Он тоже достиг предела.
Протянув руку, она схватила его за запястье, направив член обратно к отверстию влагалища, после чего глубоко вздохнула и подалась назад, насаживаясь на него.
– М-м-м, – выгнув спину, она крепче вцепилась в диван, и ее бугристые бицепсы вздулись от напряжения.
Отстранившись, Северус снова врезался внутрь, а затем еще и еще, но у Гермионы хватало сил, упираясь руками, оставаться неподвижной, встречая задницей его толчки. Они были похожи на слаженный механизм, каждая деталь которого была идеально подогнана под другую, за исключением того, что их тела жестко сталкивались так, как им обоим и хотелось. Она подалась задницей ему навстречу, и его яйца шлепались об нее. Сила Гермионы продолжала удивлять его, несмотря на то что в прошлом они уже трижды пережили ночь, подобную этой. И самым впечатляющим было то, что мышцы влагалища тоже стали сильнее и так мощно вцепились в его член, обхватывая его, будто пытались выжать из него сперму до того, как яйца успели бы среагировать.
На лице Северуса было написано напряжение от необходимости одновременно двигаться в ней и сдерживать собственный оргазм. Он был полон решимости за этот вечер взять ее максимально возможное количество раз. Не то чтобы ему не хватало секса – они трахались почти каждый день. Дело было не в этом. Эта ночь была напоминанием о том, что они живы – что сумели выжить. Шрамы остались внутри и снаружи, но Северус и Гермиона дерзко бросали вызов ужасным воспоминаниям, заменяя их новыми, гораздо более яркими и бесконечно чудесными. Эти ночи были значительными, потому что увековечивали торжество жизни… их жизни вместе.
Гермиона, задыхаясь, стонала и была близка к оргазму: Северус ощущал, как она сжимается вокруг него словно тиски. Внезапно она заставила его отстраниться и выйти, после чего потянулась, схватила липкий член и расположила его у заднего прохода.
– Когда будешь готов кончить, разверни меня, – тяжело дыша, проговорила она.
Гермиона успела слишком хорошо его изучить и знала, что это доведет его до безумия. И Северус тоже знал ее и прекрасно понимал, где и как она его хочет.
– Как пожелаешь, – промурлыкал он, прижимаясь к ней всем телом и словно обволакивая ее собой, насколько это было возможно физически. Он не собирался вторгаться внутрь слишком жестко, хоть и знал, что она выдержит это. Он хотел сделать все медленно и нежно: в конце концов, он действительно ее любил. Крепко обхватив ее за талию, он постепенно вдавил член внутрь, а затем, зарывшись пальцами в ее волосы, откинул их в сторону, осыпав горячими влажными поцелуями шею сзади.
Гермиона застонала под ним. Ее тело задрожало, когда он вошел глубже. Северус был уверен, что это не от боли, а от ошеломляющего ощущения наполненности заднего прохода и чувства того, как естественные рефлексы, пытающиеся вытолкнуть его, сдаются под напором. Он продолжал поглаживать кожу ее головы, а также целовать и вылизывать шею, и ощутил мягкую вибрацию у нее в горле, когда Гермиона замурлыкала.
Северус медленно вышел и снова скользнул внутрь. Восхитительное ощущение горячей тесноты заставляло его чувствовать себя так спокойно и уютно, что он почти был готов просто остаться там, чтобы ее прекрасное тело пульсировало вокруг его члена. Но Гермиона вскоре устанет. Она хочет кончить. И хочет заставить кончить его. Она уже подалась бедрами назад, заставляя его проникнуть глубже и подталкивая к точке невозврата.
Северус уже так долго находился на грани оргазма, что болели яйца. Но Гермиона всегда настаивала на том, чтобы видеть, как он кончает. По какой-то причине это было важно для нее, даже когда они трахались по-волчьи.
Прекратив толчки, он слегка отстранился, не выходя полностью. Наклонившись, он схватил ее ногу и поднял вверх, переворачивая Гермиону так, чтобы она оказалась лицом к нему, спиной уперевшись в спинку дивана. Вытянув одну ногу и положив ему на плечо, второй она обхватила его за талию – такая чертовски гибкая и прекрасная. Обняв Северуса за шею, она притянула его к себе и прижалась лбом к его лбу.
Гермиона видела свое отражение в его невероятных черных глазах, похожих на хрустальные шары, предсказывающие им будущее вместе. Ей нравилось смотреть на жар, пылающий внутри него, видеть и чувствовать, как он хочет ее, как его полный сдерживаемой мощи член плавно скользит туда-сюда. Такой секс казался грубым, но при этом невероятно сближающим: Гермиона ни за что бы не подумала, что когда-либо сможет так открыться кому-то. Но она поняла, что Северусу она открывается постоянно, и для них как будто бы не существует ничего запретного.
Гермиона могла позволить своим инстинктам взять над собой верх в эти ночи, могла отпустить себя и не бояться последствий. Она и раньше причиняла Снейпу боль: царапала, кусала, оставляла следы, которые исчезали через несколько дней. Но все же казалось, что ему это нравится: он никогда не позволял исцелять их или скрывать магией и постоянно непроизвольно касался заживающих ранок, когда читал книги, сидя рядом с ней, или за игрой в шахматы, обдумывая следующий ход.
Гермиона почувствовала, как напряжение опять нарастает, и новая волна возбуждения прошла по ее мышцам, вызывая желание снова укусить его. Его восхитительные сочные губы находились всего в нескольких сантиметрах от нее. Она так легко могла бы впиться в них зубами, испытывая Северуса на прочность, пока он вбивался в нее, но сейчас ей было трудно вздохнуть. Он все еще трахал ее в задницу, теперь уже быстрее, но также легко проник двумя пальцами во влагалище, несмотря на неудобный угол вхождения, и поглаживал клитор большим пальцем при каждом толчке.
Когда Северус так умело играл с ее телом, у нее никогда не возникало ощущение, что это один из его трюков, чтобы впечатлить ее: Гермиона просто знала, что он так же сильно желает угодить ей и доставить удовольствие, как она хочет угодить ему. В этом было что-то личное. Он знал ее тело и отлично понимал его нужды. Даже в эти экстремальные ночи он понимал ее.
Рванувшись вперед, она все-таки захватила его губы и начала лизать и посасывать, судорожно вздыхая.
– Я люблю тебя, – прошептала она, прижимаясь подрагивающими губами к его губам.
Северус отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и Гермиона увидела на его извечно строгом лице сложную смесь эмоций. Он позволил ей увидеть так много, и в такой момент. Его лицо исказилось, и по щекам хлынули слезы. Он был готов кончить. Как и она.
– Я люблю тебя, Гермиона, – его прекрасный баритон дрогнул, выдавая физическое и эмоциональное напряжение. – И я люблю тебя за то, что ты любишь меня… о-о-ох.
Он коснулся пальцами передней стенки влагалища и почувствовал, как его член начал сжиматься. Его голова запрокинулась назад, а тело вздрогнуло. Нарастающий стон сорвался с губ Гермионы, и Северус продолжал вбиваться в нее, пока она со звериным рычанием не содрогнулась. Ногтями она впилась ему в плечи, ее бедра дернулись, руки и ноги задрожали, а оба отверстия одновременно сжали его пальцы и член, как доильный аппарат, высасывая из него сперму струя за струей. И даже когда он иссяк, они продолжали сжимать его, пока не он почувствовал, что абсолютно опустошен и в то же время наполнен всепоглощающей любовью к ней.
С трудом разлепив отяжелевшие веки, Северус ощутил, что его грудь вот-вот взорвется из-за переполнивших его чувств при одном взгляде на Гермиону, такую открытую и уязвимую и такую восхитительно прекрасную: губы приоткрыты в экстазе, веки трепещут, глаза цвета карамели блестят, а по телу проходят последние отголоски оргазма, продляемого его все еще движущимся членом и пальцами.
Наконец Гермиона подалась вперед и рухнула к нему на плечо, мягко покачивая головой из стороны в сторону в попытках прийти в себя.
Через некоторое время она подняла голову и устало прошептала ему в щеку хриплым голосом:
– Пора спать, Севви?
Не говоря ни слова, он поднял ее и отнес в спальню – ту самую крошечную комнату с бегающими по стенам красными отсветами, в которой теперь, похоже, ей хотелось проводить больше времени, чем где-либо еще.
Прижав ее к себе, Северус лег и накрыл их обоих одеялом. Гермиона любила лежать на нем и отдыхать после секса: ее руки обвились вокруг него, ноги расположились между его ногами, а голова устроилась под его подбородком. Обычно они лежали так в полудреме, пока его неугомонный член не будил ее, настойчиво ткнувшись в живот, или она не проскальзывала рукой вниз, чтобы поласкать его, показывая, что снова готова.
За эту ночь они занялись сексом еще дважды. В первый раз Северус сидел, а она, обняв его за шею, присела на корточки над его членом и опустилась на него. Отталкиваясь сильными ногами, она двигалась на нем в неистовом ритме, от которого Снейп схватился за одеяло, чтобы не кончить за рекордно короткое время. Она трахала его так яростно и решительно, что все его тело содрогалось от ее сильных толчков. На этот раз определенно Гермиона была в ведущей позиции, а он – в принимающей. И тем не менее ее пристальный взгляд и страстные поцелуи словно говорили ему, что он может подчиниться ей без угрозы для себя, что она позаботится о нем. Что она и сделала. Он вскрикнул, кончая, и это было для него катарсисом, как и все происходящее. Каждое единение с ней было освобождением от еще одного кусочка той оболочки, которой он окружил себя и которая постепенно сменялась доверием друг к другу.
