Текст книги "Разврат (ЛП)"
Автор книги: Desert_Sea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== 1. Разврат и колдовство ==========
Её сиськи завораживали. То, как они двигались – словно колыбель Ньютона*(1), шлепаясь друг о друга. Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп. Конечно, без характерного металлического звона. Ритм, в котором она энергично скакала на его члене, был идеальным. Очень целеустремленная. И весьма искусная. Она опустилась на всю длину строго вертикально и так стремительно, что он почувствовал, будто забил в нее сваю. А еще она сама делала почти всю работу, и ему едва ли нужно было толкаться внутрь. Все тело настолько расслабилось, кроме тщательно надрачиваемого влагалищем члена, что он одним щелчком поджег сигарету и втянул полные легкие табачного дыма с легким привкусом виски – то, что нужно для такого мудака, каким он стал. И ему, блять, это нравилось.
Дурманящий заряд никотина дал текиле, и так уже вытеснившей из головы большую часть мыслей, пинок под зад, и он обнаружил, что наблюдает за самозабвенными попытками девушки пронзить себя насквозь – еще чуть-чуть, и будет чересчур. Хотя разве можно чересчур много трахаться? Вряд ли. Не тогда, когда секс внезапно сам стал плыть в руки.
Поначалу звание героя казалось досадной обузой, пока он не сообразил, что это билет в трусики практически любой женщины, на которую он положит глаз. Хотя ему нравились далеко не все. Блондинка, скачущая сейчас на его члене навстречу оргазму, например, пыталась его напоить, усиленно вливая в него шоты – последние два прямо из своего накрашенного помадой ротика, присосавшись к нему как минога*(2).
На самом деле, она слишком молода для него. И слишком красива, если быть честным. Но внешность не имеет большого значения для секса. Очевидно, их всех привлекает его загадочность. Он ничего о себе не рассказывал. Во всяком случае ничего, кроме того, что уже тысячу раз обсосали газетчики. А теперь и они уже давно бросили рассказывать о его интрижках: стремительно сменяющие друг друга женщины рядом с ним давно перестали быть сенсацией. А то, что он трахнул Риту Скитер в задницу, было его страховкой от нежелательных статей: она не хотела потерять шанс на еще один возможный секс с ним.
Дым следующей затяжки он выдохнул сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как влагалище блондинки сжимается вокруг него все крепче. Это была его самая любимая часть – смотреть, как им срывает крышу. Иногда он тоже кончал. Иногда нет. Но эта власть над их удовольствием ни с чем нельзя сравнить. И только если девушка была особенной, а он единственным у руля, то, контролируя каждый винтик механизма, он заставлять её умолять об оргазме. И от этого всегда кончал сам.
– Сэр! – взвизгнула она, в этот раз еще громче, чем раньше. – О-о-о! – она склонилась к нему. – Мне нужно… я… я сейчас кончу!
Он затянулся сигаретой и кивнул, что она может продолжать.
– Обожаю ваш хуй, сэр! – выдохнула она, сбиваясь с ритма перед тем, как с визгом кончить, содрогаясь на нем. Заставив движением указательного пальца исчезнуть пепел от сигареты, он удовлетворенно усмехнулся. Он знал, что она будет громкой в постели с самого начала, – по тому, как она уверенно несла себя, выпятив сиськи, по ее голосу – и он никогда еще не ошибался.
На дрожащее бедро легла твердая рука. Он чувствовал, как приятно сжимается ее влагалище вокруг него. Но все же недостаточно хорошо. Она, конечно, прелестна со своими развязно вздымающими от попыток отдышаться сиськами, но, по правде говоря, он предпочел бы кого получше. В голову пришла брюнетка, которую он видел с ней внизу в баре. Может быть, получится насадить на этот капризный член кое-кого более волнующего.
– Я раньше курила, – улыбнулась блондинка: красная помада была размазана, а губы распухли от страстного минета. – Но пришлось бросить. Моему парню это не нравится.
Снейп глубоко затянулся и привлек её к себе, прижавшись губами к ее губам, а затем медленно выдохнул, заполняя рот дымом. Она вдохнула и задержала дыхание, прежде чем выпустить легкое облачко, а он откинулся назад, ухмыляясь. Это завело ее еще больше – если такое было вообще возможно. Ей открылась еще одна сторона бывшего зельевара, и она сочла ее загадочно-эротичной.
– Тебя не хватятся? – из-за табака его баритон приобрел глубокие вибрирующие нотки. – Я видел, что ты была с подругой, брюнеткой. Куда она делась?
– О, она, вероятно, все еще внизу, ждет меня, – девушка удивилась, почему он спросил об этом. Хотя, на самом деле, уже почти догадалась: его репутация развратного искателя удовольствий, а по мнению ее друзей, попросту бабника, была заслуженной.
– Почему бы не предложить ей присоединиться к нам? – Снейп соблазняюще скользнул рукой по внутренней стороне ее бедра. – Конечно, если ты не возражаешь.
Он давно понял, что сочетание легкого подзадоривания и требовательной авторитарности в постели работают так же хорошо, как и в классе – только результатом являлся секс. Хотя, если говорить честно, ему несколько раз делали непристойные предложения в Хогвартсе, когда он вернулся туда в последние годы, чтобы преподавать расширенное зельеварение. Кажется, комбинация его статуса профессора и героя войны была отличной пищей для фантазий молодых ведьмочек, да и некоторых из старшего поколения тоже. Но он предпочитал разделять работу и удовольствие, если это было вообще возможно, потому что иногда не получалось.
– Почему я должна возражать? – блондинка облизнула губки. – Я не против… делиться.
Снейп щелчком отбросил сигарету и проследил взглядом, как та на полпути исчезла, словно огонек фейерверка. Женщины отлично поддаются манипуляции. Даже так называемых сильных и независимых женщин так легко искусить… так просто соблазнить.
***
– Вот так, милая, – выдохнул он, поощряя брюнетку, старающуюся доставить ему удовольствие и вобрать его член как можно глубже в горло. Его ресницы казались яркими на фоне бледных щек, когда он закрыл глаза и позволил захватить себя трансцендентальности всего этого: наркотиков, секса, свободы, жизни. Он, блять, заслужил это. После стольких лет боли и самопожертвования эта девушка, жаждущая его спермы, и вторая, которую он вылизал до оргазма так, что она отключилась, казались стоящей наградой.
Весь мир может осуждать его, но он и так отдал ему достаточно. Он всегда был сенсуалистом*(3), эпикуреистом*(4) с достаточно экзотическими вкусами. И теперь он полон решимости наверстать все то, в чем ему было отказано. Он собирался жадно поглощать всё и вся, пока его тело полностью не насытится этой развратной вакханалией.
И с этой мыслью он кончил, выйдя из ее горла, чтобы наблюдать, как струи спермы ложатся на язык.
– Проглоти её всю, – прошептал он, впиваясь пальцами в её волосы. – Хорошая девочка. Давай… до последней капли.
***
Гермиону вырвал из тяжелого сна резкий пронзительный визг, будто кричал попугай. Приподнявшись на локтях, отчего кровь застучала в ушах, она прислушалась. Странные звуки посреди ночи не были чем-то необычным – она жила напротив одного из популярнейших в Лондоне пабов. Но этот истошный визг был особенно неприятным.
Звук повторился, а за ним последовал громкий смех. Гермиона тяжело вздохнула и уронила голову обратно на подушку. Похоже, очередная пьяная мадам ползет домой, изрядно надравшись. Грейнджер обвела взглядом малюсенькую, способную вызвать приступ клаустрофобии, комнатку, по стенам которой плясали вспышки красных огней от неоновой вывески, сообщающей о свободных номерах в мотеле по соседству. Иногда она тосковала по кромешной темноте и тишине своей комнаты в Хогвартсе. Даже храп соседок был лучше, чем адская какофония, доносящая с улицы, словно там дикие джунгли. Этот звук точно такой, как издают обезьяны. А вот это рычание – тигр? Чем, во имя Мерлина, они там занимаются?
Откинув одеяло, Гермиона выбралась из кровати и подбежала к окну. Конечно, покидать теплую постель не стоило того, чтобы поглазеть на очередную дамочку, бредущую мимо с туфлями в руке и орущую в перевернутый вверх ногами телефон. Это зрелище вызывало лишь раздражение. Но сейчас хотелось взглянуть на этих гнусных возмутителей спокойствия.
Отодвинув занавеску, она посмотрела вниз на улицу. Три неясные фигуры торчали у входа в мотель. Одна высокая и две пониже – явно мужчина и две женщины. Он делал что-то, что заставляло одну из девушек визжать, а вторая пыталась оседлать его ногу.
– Снимите номер, – пробормотала Гермиона в окно.
Послышался новый взрыв идиотского смеха этого трио, а затем мужчина что-то сказал, но настолько тихо, что можно было услышать лишь отзвук его голоса. Гермиона вздохнула, с нетерпением ожидая, когда они войдут внутрь, и она сможет попытаться заснуть. Утром ей нужно сдать важный отчет по миграции авгуреев, и она была полна решимости донести свою точку зрения. Кажется, в Отделе регулирования магических популяций она была единственной, кто осознавал долгосрочные последствия вмешательства в хрупкий баланс экосистемы волшебных существ.
Гермиона вдруг почувствовала возмущение, что безответственные действия кучки идиотов могут разрушить нечто настолько важное. Хватит с нее и того, что у некоторых настолько отсутствует самоуважение, что они позволяют себе надираться посреди недели и еще мешать другим…
Она вдруг поняла, что не может отвести глаз от фигуры высокого мужчины, двигающегося изящно и плавно, что явно контрастировало с резкими пьяными перемещениями его шатающихся спутниц. Определенно он гораздо лучше контролировал себя, чем они: либо алкоголь на него не действовал, либо он был трезв и пытался воспользоваться ситуацией. Последнее было очень подозрительным.
Наблюдая за его проворными движениями, Гермиона поймала себя на мысли, что он кажется странно знакомым. Она наклонилась вперед, почти уткнувшись носом в стекло, чтобы рассмотреть подробнее очертания его спины и жесткой линии плеч.
Пока она глазела на них через запотевшее стекло, девушка, повисшая на руке мужчины, повернулась, и на него упал тусклый свет уличного фонаря. Гермиона ахнула. Первым, что бросилось в глаза, были очертания выступающего носа, а затем темные волосы, необычно блестящие при таком неярком освещении. Это казалось настолько нереальным, что она смогла выговорить всего одно слово:
– Снейп?
Его темные жуткие глаза, отражающие красный свет вывески мотеля, вдруг поднялись и встретили взгляд Гермионы, заставив её вскрикнуть и резко присесть, словно непослушную первокурсницу, пойманную после отбоя.
Её охватила ярость. Как он смеет! Как он смеет будить её! Как он смеет снова заставлять её чувствовать себя нашкодившей школьницей! Как он смеет привлекать её внимание к своим ничтожным развратным интрижкам здесь, у ее дома! Она достаточно насмотрелась на это в газетах, и последнее, что ей нужно – чтобы они происходили прямо под окном ее спальни.
Где его самоуважение? Она никак не могла понять, как некогда выдающийся и умный человек – а он, бесспорно, был таким – может проводить свои вечера, развлекая двух визжащих дурочек.
Ему явно ударил в голову геройский титул. Он мог быть язвительным и вызывающим, когда работал в Хогвартсе, но также он был и храбрым, не раз яростно защищая всех их. И посмотрите теперь на него: всего лишь раб гедонизма, трахающий всех подряд без разбора.
Гермиону вдруг охватило сильное желание пойти вниз и встряхнуть его. Схватить его за сюртук прямо на глазах у тех двух идиоток и спросить, что, во имя Мерлина, он делает. Но затем она задумалась, зачем ей это. Разве её должно волновать происходящее с ним? Она была для него почти никем в Хогвартсе, почему он должен что-то значить для нее? Это его жизнь. И он может делать с ней все, что захочет. Она понимала, что, в конце концов, такая свобода была для него недоступной роскошью, когда он вел жизнь двойного агента.
Но это понимание никак не помогало уменьшить раздражение от сидения на корточках на холодном полу. Наконец Гермиона решила, что нечестно заставлять её чувствовать себя так некомфортно в её собственном доме. Когда она поднялась, их уже не было. Они явно решили переместиться в мотель, чтобы, без сомнения, предаться чему-то аморальному, включающему всех троих. Она раздраженно покачала головой.
Но затем она заметила какое-то движение дальше по улице: три неясные фигуры свернули за угол. Они ушли. Не расположились в мотеле по соседству. Пока Гермиона смотрела им вслед, начался дождь. Капли часто застучали по жестяным крышам. Она скрестила руки на груди, со злорадным удовлетворением подумав, что они наверняка промокли, скорее всего, насквозь.
Бормоча ругательства, она вернулась в кровать и вдруг с беспокойством поняла, что ее разочаровал его уход – что он не был в соседнем здании. Она вздохнула, взбивая подушку. Это просто бред из-за усталости – по его вине. Натянув одеяло до носа, Гермиона закрыла глаза, отгораживаясь от вспышек света. Она твердо вознамерилась не потратить больше ни секунды на мысли о нем. Он этого не заслуживает.
____________________________________________________________
*
(1) Колыбель Ньютона или маятник Ньютона. Не буду приводить здесь цитату из википедии, описывающую механизм его работы и виды энергий, которые при этом друг в друга преобразуются. Проще показать, наверняка, вы где-то это видели https://bitly.su/Z7hAyZPb
(2) Минога – животное-паразит (похожее на рыбу), которое обладает круглым ртом, окруженным присоской. Присасывается к своей жертве, впрыскивает в ее тело пищеварительные ферменты, а затем всасывает частично переваренную пищу. Просьба слабонервным, беременным, впечатлительным, едящим и пьющим чаек не открывать эту ссылку, зрелище не очень https://bitly.su/T83hh7W Информация частично взята отсюда http://allforchildren.ru/why/who23.php
(3) Сенсуализм – направление в теории познания, согласно которому ощущения и восприятия – основная и главная форма достоверного познания. Противостоит рационализму. Основной принцип сенсуализма – «нет ничего в разуме, чего не было бы в чувствах». Принцип сенсуализма относится к чувственной форме познания, в которую кроме ощущения и восприятия входит представление.
(4) Эпикуреизм – философское учение, исходящее из идей Эпикура и его последователей. Согласно ему, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает отсутствие физической боли и тревог, а также избавление от страха перед смертью и богами, представляющимися безразличными к происходящему в мире смертных.
========== 2. Извращения и ненасытность ==========
Когда растрепанная Гермиона ураганом влетела в кафе, бормоча ругательства, она уже опаздывала: проспала будильник и едва успела принять душ, прежде чем выбежать из дома. Внутри все кипело от раздражения, как вдруг из размышлений ее вырвал бодрый голос:
– Как обычно, мисс Грейнджер?
Гермиона подняла взгляд на молодого бариста за стойкой.
– Да, Генри, – она мимолетно ему улыбнулась, роясь в сумке. – С собой, пожалуйста, я опаздываю.
– Конечно, – он понимающе кивнул.
Гермиона поблагодарила и отошла в сторону в ожидании заказа. Роясь в сумке уже двумя руками, она в который раз подумала, что не стоило закидывать сюда ровно половину всего своего имущества. Выудив оттуда книгу, блокнот и телефон, она шумно пошарила в остальном барахле и с упавшим сердцем поняла, что забыла кошелек.
– Эм, – она склонилась над стойкой, за которой бариста варили кофе в кофемашине, складывали в стопки тарелки и принимали заказы. – Простите, м… Генри? – попыталась она привлечь его внимание. – Боюсь, что…
Её голос заглушил гул голосов других посетителей, наверняка проснувшихся вовремя и не разбуженных посреди ночи, чтобы потом ворочаться несколько часов, пытаясь вновь заснуть.
Она почувствовала, как смущенно краснеет почти до шеи из-за необходимости признаться в том, что не может заплатить: плохое начало такого важного дня.
Когда молодой бариста, улыбаясь, наконец подошел к ней с закрытым крышкой стаканом кофе и бумажным пакетом, Гермиона поморщилась.
– Мне так жаль, Генри, но кажется, я забыла кошелек. Могу я заплатить завтра?
Его улыбка померкла.
– Ну, у нас, как правило… – он оглянулся на суетящихся позади него коллег, явно высматривая кого-то из старших.
– Слушайте… не беспокойтесь, я думаю… мне пора…
– Я заплачу, – рука в черном рукаве вдруг нависла над ее плечом, между длинными пальцами была зажата кредитная карта.
Гермиона резко обернулась и уже во второй раз меньше чем за сутки уткнулась взглядом в эти обескураживающие черные глаза. В груди зародилось приглушенное рычание.
– Мисс Грейнджер, – звучание его баритона пробрало до костей. И хотя она уже целых три года не испытывала на себе воздействие звучного тембра его голоса, инстинктивно все тело тут же напряглось, как будто в ожидании, что он сейчас снимет пятьдесят очков с Гриффиндора за то, что она такая жалкая и невнимательная.
– Профессор Снейп, – прохрипела Гермиона, с трудом сглотнув комок в горле. – Спасибо, но не нужно. Я не буду это брать, – твердо сказала она бариста, который переводил неуверенный взгляд с нее на Снейпа, а затем посмотрел на стаканчик в своих руках.
– Кофе превосходный, – сказал Снейп, все еще протягивая свою карту и разглядывая её лицо. – Кажется, он вам нужен.
Глаза Гермионы вспыхнули.
– Я знаю, что он превосходный, – прошипела она сквозь зубы. – Поэтому я и пью его каждый день.
– И сегодня не станет исключением, – Снейп кивнул бариста, и тот быстро забрал карту, пока она не успела возразить.
Гермиона возмущенно вскинула голову.
– Не нужно было, профессор. Я уже договорилась о другом.
– Неужели, – ответил Снейп, а затем чуть склонился к ней и, понизив голос, добавил: – Подрочить ему по-быстрому на заднем дворе, думаю, было бы достаточно.
Гермиона открыла рот от шока. Рассвирепев, она уже собралась высказать ему все, что думает о его бессмысленном существовании, но он лишь усмехнулся ей в лицо, выхватил свою карту и, резко развернувшись, исчез за дверью, оставив ее смотреть ему вслед.
И она смотрела, бурля от невыплеснутой ярости. Как он смеет! В последнее время эта фраза всплывала слишком часто, но сейчас ничего другого ее ошеломленный мозг не мог придумать. Да он просто полон желчи!
– Мисс Грейнджер?
Внезапно она смягчилась. Он изменился. И дело не только в той пошлости, что он сказал. Верхняя пуговица его белой рубашки была расстегнута, темные волосы взлохмачены, на подбородке щетина… Но он не выглядел неопрятным – Снейп просто источал небрежную расслабленность, которая была обескураживающе… непристойной.
– Мисс Грейнджер?
Гермиона резко обернулась, вдруг вспомнив, где она находится.
– Ох… простите, я… – она быстро затолкала вещи обратно в сумку и забрала у бариста свой завтрак.
Распрямив спину, она глубоко вздохнула. Нельзя позволять мыслям о Снейпе портить ей день.
– Спасибо, Генри, – Гермиона натянуто кивнула, поправила волосы и, пытаясь сохранять достоинство, начала проталкиваться к выходу.
***
– Не понимаю, почему ты такая взвинченная, – Кэти Белл открыла коробку с бисквитами и принялась рыться в ней в поисках шоколадных.
– Потому что, – Гермиона продолжила ходить по кабинету, умудряясь не расплескать чай из чашки, – Парсонс сказал, что придет на мою презентацию, а сам не явился. Так что шесть недель работы, которые я вложила в этот отчет, были пустой тратой времени. Он не будет его читать, мы обе это знаем. Я понимаю необходимость вырубки колючего кустарника, он действительно мешает, но гнезда авгуреев в нем не принимаются во внимание. Будут большие проблемы, когда птицы вернутся после сезонной миграции.
Кэти взяла выглядящий целым бисквит, откусила маленький кусочек, поморщилась и кинула его обратно в коробку.
– И по какой-то причине никого больше это не волнует! – Гермиона наклонилась, выудила испорченный бисквит из коробки и выбросила его в мусор.
– Потому что они чертовски уродливые! – Кэти закрыла коробку крышкой и отодвинула от себя.
– Кто?
– Авгуреи, – она отхлебнула чая. – Они, наверно, самые жалко выглядящие птицы на этой планете.
Гермиона поставила чашку и оперлась обеими руками на стол перед Кэти.
– А ты не была бы жалкой, если бы твой дом постепенно уничтожали – сжигали дотла, иногда вместе с твоими детьми?
– Я просто хотела сказать, – Кэти отодвинулась назад, пытаясь спастись от огня, которым ее подруга готова была вспыхнуть от возмущения, – что они выглядят не очень. И их перья нельзя использовать для письма.
Гермиона покачала головой, словно не веря своим ушам.
– Думаешь животные достойны защиты, только если они могут быть полезными для нас?
Кэти подняла руку в успокаивающем жесте.
– Я пыталась сказать, что, если бы они были полезными, люди беспокоились бы о них немного больше.
Гермиона расстроенно вздохнула и снова заходила по кабинету.
– А где, кстати, Парсонс? – она повернулась к Кэти. – Ты его секретарь. Он не говорил тебе, что не сможет прийти?
– Он сказал, у него срочная встреча.
– И что это должно значить? – рявкнула Гермиона.
Кэти допила чай и встала.
– Это значит, что у него были более важные дела, – она помыла кружку и поставила ее на сушилку. – Прости, что говорю тебе это, дорогая, но присутствие на презентации по авгуреям не будет стоять первым в списке чьих-либо дел, – она улыбнулась и открыла дверь кабинета.
– Тогда скажи мне, что это была за встреча, – пробормотала Гермиона себе в кружку.
– Мерлин, – пробормотала Кэти, тихонько присвистнув. – Кажется, я только что это выяснила.
Гермиона подошла и заглянула ей через плечо. В конце коридора виднелась округлая фигура Бенедикта Парсонса. Он провожал кого-то в один из недавно пустовавших кабинетов сразу за офисом группы по расследованию мошенничеств в банке гоблинов. Несмотря на то, что человек стоял к ним спиной, было сразу понятно, кто это.
– Ты тоже узнала его? – Кэти обернулась к ней.
Гермиона не смогла ничего ответить.
– Старый хрен собственной сексуальной персоной.
Гермиона подавилась чаем. Кэти училась в Хогвартсе на один курсе старше ее. С каких пор она считает этого язвительного гада сексуальным?
– С ума сошла? – наконец смогла проговорить Гермиона.
– Да, – с раздражением вздохнула Кэти. – Я и вся остальная половина женского населения планеты сошли с ума. А ты, подруга, единственная, кто нет.
Гермиона почувствовала, что ей не хватает воздуха. Её уютный мирок, тот, над которым она так долго работала, вдруг смялся и разлетелся на куски. Что, во имя Мерлина, тут делает Снейп? Почему он внезапно просочился в каждую сферу ее жизни?
– Пожалуйста, скажи, что он просто зашел по делам, – прошептала она.
Кэти покачала головой.
– Похоже, он только что получил работу в «темных тварях».
Гермиона закрыла глаза.
– Что ему очень подходит, если хочешь узнать мое мнение, – продолжила Кэти, и ее голос стал томным. – Нет зверя темнее, чем Снейп. Надо бы что-нибудь уронить перед его дверью, чтобы «случайно» продемонстрировать ему мои стринги. Посмотрим, нападет ли он.
Гермионе стало дурно. Кэти ткнула ее локтем в бок.
– Улыбнись. В конце концов, он добавит немного жизни этому месту.
Гермионе не хотелось немного жизни. Ей вообще не хотелось, чтобы хоть какая-то часть Снейпа находилась поблизости. Он не заслужил работать здесь. Она получила свое место усердием, добросовестностью и искренним желанием улучшить условия жизни волшебных созданий, за которых она отвечает.
Снейп едва ли был достойным кандидатом на роль специалиста сектора борьбы с темными тварями. Кто вообще мог всерьез нанять его? Все знают, что он за человек. Конечно, его грязное хобби не обязательно делает из него плохого сотрудника, но… она всего несколько часов назад наблюдала, как он почти трахнул двух шлюшек на улице. А сейчас он вдруг весь из себя такой правильный. Это нечестно.
– Ты что плачешь?
– Нет, у меня просто… аллергия.
Гермиона отвернулась. Она не соврала. У нее аллергия на Снейпа. И последние события вызвали новую вспышку.
Вдруг чувство несправедливости происходящего снова всколыхнулось внутри нее: ей придется подать просьбу о переезде из ее маленького уютного кабинета, раз Снейп теперь будет работать напротив нее. Ведь, возможно, если сесть под определенным углом, ей даже будет видно его через дверь. Что может быть хуже!
– О, блять, он идет! – прошипела Кэти.
За короткое время перед его вторжением Гермиона попыталась взять себя в руки, пока наливала моющее средство в свою чашку.
– Мисс Белл, рад снова вас видеть.
Гермиона не повернулась к нему от раковины, энергично плескаясь в воде и стараясь освободиться от влияния его голоса, который окутывая ее, сжимая все крепче, словно питон.
– А как я рада, профессор! – воскликнула Кэти. – Хотя вы больше не мой учитель. Как мне называть вас?
– Мистер Снейп вполне подойдет для работы.
Гермиона едва сдержала ехидный смешок.
– Вне работы вы вполне можете звать меня… сэр.
Гермиона слышала громкий смех Кэти и точно знала, как та выглядит в этот момент: плечи отставлены назад, а внушительное декольте выпячено перед ним.
– И если я не ошибаюсь… это мисс Грейнджер там, у раковины.
Гермиона почувствовала, как вспыхнуло её лицо.
– Должен сказать, никогда не представлял себе её в такой роли.
Она даже не поняла сначала, что чашка разбилась, пока глубокая рана не появилась в основании большого пальца, быстро наполняясь кровью, которая начала стекать к запястью.
– Черт! – прошипела она, зажимая рану и оборачиваясь в поисках полотенца.
– Гермиона, что случилось? – воскликнула Кэти. – Повсюду кровь!
– Я… я в порядке, – запинаясь, ответила та.
– Я принесу аптечку! – Кэти выскочила за дверь.
Гермиона не успела сообразить, что происходит, как Снейп вдруг преодолел разделяющее их расстояние и сжал ее маленькие руки своими большими.
– Вулнера Санентур, – нараспев сказал он, низко и звучно. Поток крови внезапно перестал течь по её бледной руке, а затем медленно поменял направление и, все ускоряясь, пополз обратно. – Вулнера Санентур, – повторил Снейп, и алая жидкость поднялась к запястьям и исчезла между их сложенными ладонями. – Вулнера Санентур, – когда прозвучало финальное заклинание, он медленно разжал руки и повернул ее ладонь, чтобы продемонстрировать полностью затянувшуюся рану. – Вам нужно быть осторожнее… мисс Грейнджер.
Гермиону трясло от шока и злости.
– Да. Какая трагедия была бы, – буркнула она. – Как бы я жила дальше? Ведь это та рука, которой я обычно дрочу мужчинам.
– Мисс Грейнджер!
Гермиона резко обернулась и увидела Бенедикта Парсонса, стоящего в дверях, удивленно раскрыв рот.
Снейп отступил, выпустив ее руку, и вежливо склонил голову.
– И впрямь, – пробормотал он и направился в двери. – Думаю, я начну с расследования по делу того оборотня, мистер Парсонс, – сказал он командным тоном, жестом потребовав у ошеломленного начальника выпустить его в коридор.
Гермиона опустила взгляд на свою исцеленную руку, сжатую в кулак, и заметила, что ее ногти впились в кожу. И дня не прошло, как Снейп умудрился разрушить всё, что было ей дорого: ее частную жизнь, сон, убежище в кафе, уважение коллег. Она искренне его ненавидела. И теперь, когда ей удалось разжать кулаки, она поняла, что обе руки дрожат, как листья на ветру, от его прикосновения. Как он смеет!
========== 3. Порочность и жизненная энергия ==========
Грейнджер. Опять. Кажется, в последние дни никуда нельзя скрыться от этой маленькой зубрилки. Хотя уже и не такой маленькой. Всё там давно выросло… и в правильных местах. Он крутанул перо в руке, зажав его пальцами как сигарету. Привычка. Всякий раз, когда он думал о сексе, пальцы рефлекторно складывались так – если, конечно, еще не заняли к тому времени место в чьей-нибудь тесной дырочке.
Еще никогда Грейнджер не была такой возбужденной в его присутствии, никогда не вела себя так подчеркнуто неодобрительно. По опыту, больше всего его образ жизни не одобряли те, кто сам отчаянно хотел подобного. Они видели в этом отражение своих собственных желаний, которые пытались подавить. Грейнджер тоже пыталась что-то подавить – он был уверен.
Другая же, мисс Белл, была полной противоположностью. Она открыто источала похоть и с трудом смогла оторвать взгляд от его ширинки, даже когда Грейнджер устроила свое кровавое представление. Белл он завалит еще до конца недели, в этом можно было не сомневаться. Но где? И как? Отложив перо, он потер пальцем нижнюю губу, откинувшись назад на стуле, чтобы чуть ослабить давление на напрягшийся член.
Белл была той, кто дотронулся до проклятого опалового ожерелья в Хогвартсе. Ее, беззащитную, околдовали Империусом, мучали, манипулируя ею. Тот случай наверняка осел где-то в ее подсознании. Он мог бы воспользоваться этим. Также она была загонщицей в команде по квиддичу – у игроков на этой позиции довольно сильные ноги. По мнению Снейпа, в этом состоял величайший дар квиддича всему магическому миру: способные бедрами колоть грецкие орехи женщины. Которые скачут на членах во имя своей страны.
Дать Белл поскакать на его члене должно быть неплохо – она наверняка довольно искушенная в сексе. Но контролировать её, используя страхи, утонченно пытать, держа на грани оргазма, должно быть грандиозно. Он представил, как она умоляет его одними лишь глазами, пока ее тело движется как послушная марионетка, подчиняющаяся его волшебной палочке и члену. Протянув руку, Снейп поправил его под столом.
Нужно что-то с этим делать. Можно просто найти кабинет и по-быстрому завалить Белл или же проделать более… основательную работу.
Снейп поднялся из-за стола и накинул мантию на плечи, в основном чтобы спрятать стояк, и вышел из кабинета в коридор. Он мгновенно запомнил месторасположение всех и вся – полезное наследие его шпионских дней, позволяющее ему всегда быть начеку.
Возвращайтесь к работе. Взгляд Грейнджер, когда он прошел мимо нее, говорил лучше всяких слов. У него возникла отличная идея вернуться, впечатать её в стол и ебать, пока осуждение в её карих глазах не потухнет и взгляд не станет пустым. Ему было плевать на предосудительность, но не на лицемерие. Эта самодовольная девчонка была похожа на него больше, чем она могла признаться самой себе.
Он видел, что ее взгляд задержался на расстегнутом вороте его рубашки. Похоже, что ей особенно не нравится его небрежная манера одеваться. Что ж, девочка моя, с внутренней свободой приходит и более свободный стиль в одежде. И тем легче раскрепоститься, когда нужно. Что такого в том, чтобы расстегнуть рубашку на пару пуговиц? Можно будет наконец вздохнуть. Свободней двигаться. Просто. Блять. Жить. Наконец-то за долгое время.
Дойдя до кабинета мисс Белл, он замедлился и перешел на расслабленный шаг, чтобы не выглядело так, будто он спешил.
Она что-то писала, и ее длинные волосы мягко обрамляли лицо.
