Текст книги "Больше, чем портрет (ЛП)"

Автор книги: debjunk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пролог ==========

Гермиона вошла в кабинет директрисы и огляделась. Взгляд ее наконец остановился на Минерве Макгонагалл, которая, улыбаясь, стояла несколько поодаль.

– Добро пожаловать в теперь уже твой кабинет! – радостно провозгласила Минерва.

Гермиона сдержанно улыбнулась.

– Он станет моим лишь завтра утром, когда вы отправитесь в кругосветное путешествие.

Минерва усмехнулась.

– О, да, я ждала этого столько лет. Мерлин, сколько времени ушло на планирование этой поездки!

Гермиона с тоской посмотрела на нее.

– Как же я вам завидую. Это великолепная возможность посмотреть мир, встретиться с самыми выдающимися мастерами трансфигурации нашего времени. Это прекрасное времяпрепровождение, особенно в вашем возрасте.

Минерва нахмурилась.

– Я не хочу думать об этом как об отставке или выходе на пенсию, Гермиона. Тогда мне начинает казаться, что я уже совсем старая и отжившая свой век ведьма. Давай представим, что это просто смена рода занятий.

Гермиона кивнула.

– Вы вовсе не старая. И это станет для вас идеальной сменой деятельности. В путешествии вы сохраните бодрость духа, активность разума и тело в форме. Подумать только, сколько новых знакомств вы сможете завести, – мечтательно размышляла Гермиона.

– Ты готова взять на себя полное управление школой, дорогая? – добродушно спросила Минерва.

Гермиона кивнула вновь.

– Да. Насколько вообще можно быть готовой к этому. Хочу поблагодарить вас за то, что рекомендовали меня в качестве вашего заместителя. Это отличный шанс попробовать себя в новой должности.

Минерва улыбнулась.

– А я боялась, что ты откажешься от этого предложения.

Гермиона бросила на нее непонимающий взгляд.

– Почему вы так решили?

Минерва лишь небрежно отмахнулась.

– Ты теперь на хорошем счету в министерстве. Я подумала, что, возможно, ты очень любишь свою работу, поэтому откажешься от моего предложения.

– О, вовсе нет. Мне действительно нравится работать в отделе магического правопорядка, но ваше предложение стало очень своевременным. Мне кажется, что сейчас настало время перемен, и перспектива работать здесь оказалась как нельзя кстати.

– Как на этот счет отреагировали Гарри и Рон? Они рады за тебя?

Она кивнула.

– Сказать по правде, с тех пор, как Гарри ушел из министерства несколько месяцев назад, я мало что о нем слышала. – Она подалась вперед всем телом и тихим заговорщицким шепотом продолжила: – Но в любом случае будет здорово некоторое время провести без них. Не поймите меня неправильно, я их очень люблю. Но вот уже несколько лет они задались целью выдать меня замуж и при каждом удобном случае изображают сватов. Это все довольно неприятно. Я надеюсь, что расстояние и время поможет нам снова стать друзьями, которые могут друг друга поддержать, а не играть в назойливых купидонов.

– Гермиона, они просто хотят, чтобы ты была счастлива.

Гермиона несколько натянуто улыбнулась.

– Я и так счастлива. А они просто не в силах этого понять. Да, не спорю, было бы здорово, если бы в моей жизни появился кто-то особенный. Но я не собираюсь плакать в подушку только лишь потому, что сейчас не состою ни с кем в романтических отношениях.

– Но это ведь не означает, что у тебя совсем никогда не было таких отношений, – кивнула Минерва. – Что случилось с тем милым парнем, с которым ты встречалась… Полом Стерлингом?

Гермиона отвернулась и с тоской посмотрела вдаль.

– Какое-то время он казался мне идеальным, но в итоге это оказалось совсем не так. Он был очень выдающимся волшебником, и это мне безумно нравилось. Но при этом был совершенно неэмоционален и флегматичен – что невероятно раздражало. – Она вновь взглянула на Минерву. – Я понимаю, что Гарри и Рон обо мне заботятся. Но всякий раз, когда они напоминают мне о том, что я не становлюсь моложе, я хочу расквасить им носы!

Минерва прыснула со смеху.

– Ох, Гермиона, тебе всего тридцать восемь! По меркам волшебников ты еще совсем дитя. – Хитро улыбаясь, она продолжила: – Невероятно трудно найти того человека, который будет отвечать всем твоим требованиям. Но когда ты его найдешь, то поймешь, что ожидание того стоило. Когда придет время, держись за него изо всех сил.

Гермиона улыбнулась.

– Если я когда-нибудь его найду, то обязательно так и сделаю.

– Думай о хорошем, моя дорогая, думай о хорошем.

========== Глава 1 ==========

Гермиона удобно устроилась в кресле и медленно обвела комнату внимательным взглядом. Бывшие директора школы замерли на своих холстах. Некоторые дремали, другие же с любопытством смотрели на нее. Некоторые рамы пустовали. Взгляд ее упал на портрет Финеаса Найджеллуса Блэка. Он сверлил ее пристальным суровым взглядом. Гермиона удивленно вскинула брови.

– Я вас чем-то обидела, профессор Блэк?

Он нахмурился и, тихонько фыркнув, отвернулся.

– О, он по обыкновению расстроен. Это обычное явление, – пояснила Дилис Дервент.

Гермиона взглянула на красивую статную даму в портретной раме.

– А чем он обычно расстроен? – спросила она.

Блэк обернулся. Он был взбешен настолько, что Гермионе на миг показалось, что она видит пар, вырывающийся из его ушей.

– Нам не хватает нашего коллеги.

Гермиона обвела взглядом каждый портрет, но ничего необычного не увидела. Она задумалась, мысленно прокручивая историю Хогвартса. Но все были на месте.

– Вы имеете в виду профессора Макгонагалл? Но она всего лишь отправилась в заслуженный отпуск. Ее портрет будет здесь только после ее смерти.

Блэк выругался себе под нос.

– Я прекрасно об этом осведомлен! И вовсе не имел в виду кого-то из живых.

Гермиона еще раз обвела комнату взглядом и ахнула. Все было настолько очевидным, что она не могла взять в толк, как ее мозг смог просто проигнорировать это.

– Профессора Снейпа нет, – прошептала она.

Блэк неприятно ухмыльнулся.

– Долго же вы думали над этим.

– Почему здесь нет его портрета?

– Ваша предшественница так и не смогла заставить себя заказать его портрет.

Гермиона нахмурилась.

– Минерва очень сожалеет о том, как отзывалась о нем.

Блэк презрительно фыркнул.

– Видимо, не настолько сильно, чтобы отвести ему законное место на одной из стен в этом кабинете.

Гермиона задумчиво покачала головой.

– Нет, должна быть какая-то другая причина.

Она достала пергамент, быстро написала небольшое послание и, кликнув сову, вручила ей конверт. Сова, хлопнув крыльями, улетела по назначенному адресу, а Гермиона откинулась на спинку кресла и глубоко задумалась, покусывая кончик пера.

Минерва ответила на письмо лишь спустя несколько дней. Получив наконец долгожданный ответ, Гермиона была вне себя от радости. Она в нетерпении развернула пергамент и прочла следующее:

Дорогая Гермиона,

Дело в том, что профессор Блэк отчасти прав. Я долго не решалась заказывать портрет. А к тому времени, как я все-таки решилась это сделать, мой знакомый, который пишет такие портреты, к сожалению, скончался. Повседневные проблемы занимали почти все мое время, и я так и не нашла никого другого, кто смог бы это сделать. Полагаю, тебе самой придется этим заняться. К тому же я не буду жить вечно и не ровен час, как мне самой понадобится, чтобы кто-то увековечил мое изображение на стене кабинета. Прошу тебя, закажи портрет Северуса как можно скорее. Мне очень неловко, что я так долго откладывала это.

Минерва.

Гермиона сердито посмотрела на письмо. Как так получилось, что Минерва не вспоминала о портрете Снейпа целых двадцать лет? Впрочем, теперь это неважно. Уж она то позаботится о том, чтобы у Северуса Снейпа был портрет.

***

Перед Гермионой лежал список имен, который она внимательно изучала. Всего семь человек. Это были имена самых выдающихся художников в волшебном мире, и двое из них находились в Лондоне. Гермиона снова внимательно прочла их имена и краткие резюме, пытаясь для себя вычислить, кто лучше всего подойдет для написания портрета бывшего директора школы.

Первого художника звали Франко ДиГрегорио. Он родился в Италии, но обучался в Хогвартсе, а после окончания так и остался в Британии, посвятив свою жизнь искусству. Он был уже довольно стар… сто двадцать пять лет, и в основном специализировался на рисунках старинных реликвий, передаваемых в чистокровных семьях из поколения в поколение.

Другого художника звали Якоб Фишер. Он был сравнительно моложе – всего пятьдесят лет. Его специальностью были портреты, которые он писал с живых людей. К сожалению, он не совсем подходил, потому что портрет предполагалось писать с колдографии бывшего директора.

Некоторое время Гермиона потратила на поиски колдографий. Она обшарила весь замок, но нашла только две. А еще у нее была карточка из шоколадной лягушки, которая появилась через год после окончания войны. Именно тогда Северуса наконец признали героем. Наведавшись в дом Денниса Криви, Гермиона нашла еще одну колдографию, на которой Северус был изображен сидящим за преподавательским столом в Большом зале и грозно взирающим на учеников.

Она достала из ящика стола все колдографии и в очередной раз внимательно изучила каждую из них. Перелистывая их, ее руки замерли на карточке из шоколадной лягушки. Сказать по правде, эта колдография получилась очень даже удачной, если не принимать во внимание хмурый мрачный взгляд, который он с презрением бросил в ее сторону. Гермиона задумалась о том, что те черты, которые в детстве казались ей грубыми, сейчас выглядят привлекательно. Да, несомненно, его суровый взгляд по-прежнему подмечает все детали и придает ему сходство с ястребом, но тем не менее резкие черты его лица казались ей выразительными, а не пугающими, как в те времена, когда она сама училась в Хогвартсе. Она задумалась, было ли это связано с тем, что сейчас ей столько же лет, сколько и ему на этой колдографии. Гермиона покачала головой и перешла к следующему снимку. Снейп окинул ее высокомерным взглядом, а потом, горделиво вздернув подбородок, отвернулся. Она не смогла сдержать усмешки.

– Вам придется смотреть прямо, если вы не хотите доставить лишних хлопот, – проговорила она, глядя на колдографию.

Но Снейп не шелохнулся.

Гермиона взяла следующий колдоснимок… тот самый, сделанный Колином Криви… и увидела, как профессор Снейп хмурым взглядом окинул Большой зал. Казалось, он чувствовал глубочайшее отчаяние. Она вновь задумалась.

Должно быть, ему было невероятно трудно шпионить и при этом так безупречно играть свою роль.

На короткое мгновение отчаяние с его лица исчезло, и он грозно сверкнул глазами.

Гермиона вздохнула. Никто так и не разгадал Северуса Снейпа за всю его жизнь. Ей было чрезмерно жаль, что он не выжил в Финальной битве.

Интересно, смог бы он жить спокойной и полноценной жизнью, если бы остался жив?

Собрав все колдографии, она покинула кабинет и направилась к границе антиаппарационного барьера. Единственный способ узнать, сможет ли Франко ДиГрегорио нарисовать портрет Снейпа – это поговорить с ним лично.

***

Гермиона аппарировала в Косую аллею и огляделась. Она сразу заметила маленькую лавку. Ее витрина была втиснута между Гринготсом с одной стороны и магазином «Мантии на все случаи жизни» мадам Малкин, и держалась вполне себе достойно, несмотря не бешеную популярность своих соседей. Над дверью большими буквами было написано «Студия ДиГрегорио», а за стеклом витрины висело несколько портретов. На одном из них была изображена молодая женщина в длинном платье викторианской эпохи. Ее лицо обрамляли пряди черных вьющихся волос, а над головой она держала зонтик. Едва завидев Гермиону, она улыбнулась, подняла изящную руку, облаченную в перчатку, и помахала ей. Гермиона улыбнулась в ответ, отметив, насколько реалистичным был портрет.

Она открыла входную дверь и вошла в мастерскую. Колокольчик, висевший над дверью, приветливо звякнул, оповещая мастера о посетителе. Гермиона осмотрелась и увидела, что по всему помещению стояли портреты, которые с любопытством взирали на нее. Она улыбнулась им несколько неуверенной улыбкой. В это время послышались шаги, и из двери, ведущей в подсобное помещение, вышел пожилой лысеющий мужчина в очках. При виде ее лицо его расплылось в широкой улыбке.

– Чем я могу вам помочь, синьорина? – спросил он с глубоким итальянским акцентом.

Его речь звучала по-отечески тепло.

Она подошла к нему ближе и протянула руку для рукопожатия.

– Меня зовут Гермиона Грейнджер. Недавно меня назначили директором Хогвартса.

Глаза старика заискрились.

– Профессор Грейнджер, ваша слава бежит впереди вас. – Он принял ее протянутую руку и, почтительно склонившись, поцеловал. – Я Франко ДиГрегорио. Что я могу для вас сделать? – спросил он.

– У меня к вам просьба, сэр. В директорском кабинете школы нет портрета Северуса Снейпа, и я хотела бы исправить эту несправедливость.

В глазах старика отразилось волнение.

– Вы хотите, чтобы я нарисовал для вас Северуса Снейпа?

Гермиона кивнула.

– У меня есть несколько колдографий. Надеюсь, этого хватит.

– Дайте мне взглянуть на них, – попросил Франко.

Она достала из складок мантии сложенные в стопку колдоснимки и протянула их Франко. Он быстро просмотрел их. Тот Снейп, который высокомерно отвернулся от Гермионы, не желая на нее смотреть, теперь с любопытством разглядывал художника. Франко улыбнулся, отчего Снейп тут же нахмурил брови.

– А с вами будет трудно, я уже вижу это! – проговорил он изображению на колдоснимке и, повернувшись к Гермионе, кивнул. – Эти колдографии вполне подойдут. Они дают ясное представление о силуэте и чертах его лица, причем с разных ракурсов. Думаю, с этим сложностей не возникнет.

Гермиона улыбнулась.

– Сколько времени вам понадобится для этого, мистер ДиГрегорио?

– Ах, пожалуйста, зовите меня Франко, – отозвался он. – Это займет не более шести недель.

– И прошу вас, не жалейте средств. Портреты бывших директоров – это гордость Хогвартса. Я хочу, чтобы этот портрет стал таким же особенным, если не самым особенным из всех его предшественников.

Франко протянул руку и снова взял ладонь Гермионы в свою.

– Не беспокойтесь, синьорина. Я нарисую для вас такой портрет, что все будут в восхищении. В конце концов, это то, чем я занимаюсь всю жизнь!

Гермиона снова кивнула и тепло улыбнулась ему.

– Глядя на ваши работы, сомнений в этом не остается, мистер… э-э-э… Франко. Один взгляд на портрет дамы в витрине вашей лавки дал понять, что это именно то место, которое мне нужно.

Франко кивал, продолжая сжимать ее руку.

– Я вижу, вы разбираетесь в качественной живописи. Сегодня же я начну работать над портретом. И как я уже говорил, он должен быть готов не позднее, чем через шесть недель.

– Благодарю. Когда портрет будет готов, отправьте мне сову, и я распоряжусь, чтобы его доставили в Хогвартс.

Франко наконец отпустил ее руку, но стоило ей развернуться и сделать шаг к выходу, тут же потянулся к ее плечу.

– Не нужно. Я сам повешу его в вашем кабинете.

– Еще раз спасибо.

С этими словами Гермиона покинула маленькую студию, с нетерпением ожидая, что же получится создать у Франко ДиГрегорио.

Комментарий к Глава 1

Все только начинается! (прим. автора)

========== Глава 2 ==========

Франко ДиГрегорио писал картины уже более ста лет и почетно носил титул мастера. Он прекрасно понимал, что значит вдохнуть жизнь в портрет. Он внимательно вгляделся в колдографию Северуса Снейпа, который все так же хмурился, а затем снова придирчиво посмотрел на собственную проделанную работу. Он взял в руки кисть и сделал несколько легких штрихов в том месте, где располагался довольно выдающийся нос Снейпа. Сделав пару шагов назад, он вновь критично осмотрел работу и одобрительно кивнул. Портрет был почти закончен. С большого холста прямо на него своими черными глазами задумчиво смотрел Северус Снейп, а его хмурое лицо, по обыкновению, было чуть сокрыто завесой черных волос. На проделанную работу ушло шесть недель. Теперь осталось сделать лишь несколько финальных мазков кистью, и картина будет закончена. После этого Франко произнесет заклинание, и изображенный на портрете волшебник сможет двигаться.

Его взгляд опять вернулся к колдографии хмурой физиономии Снейпа. Он усмехнулся.

– Послушайте, профессор, – проговорил он с характерным итальянским акцентом, обращаясь к Снейпу на колдографии, – вам придется показать мне больше, если вы хотите, чтобы я смог точно написать ваш портрет. Мне нужно видеть больше ваших эмоций, а не только то раздражение, что вы демонстрируете.

Снейп насупился и сложил руки на груди, на что Франко лишь пожал плечами.

– Что ж, дело ваше. Если вы хотите, чтобы ваш портрет отражал вашу истинную сущность, то вам волей не волей придется показать мне, какой вы на самом деле. В противном случае магия создаст лишь искаженное подобие. Вы же не хотите этого, правда?

Северус поднял взгляд и хмуро посмотрел на него.

– Да, я знаю. Вы не слишком часто улыбались в реальной жизни. Я также знаю, что вы были шпионом и, вероятно, не могли вести себя иначе. В противном случае вас бы раскрыли и убили. Но! Если вы улыбнетесь или покажете мне другие положительные эмоции, это вовсе не будет означать, что ваш портрет будет улыбаться всем и каждому до скончания веков. Это лишь даст более полное представление о том, какой вы на самом деле… то есть, каким были на самом деле.

Еще мгновение Снейп хмуро взирал на него, а потом его губы медленно, словно нехотя изогнулись в подобие того, что Франко принял за улыбку. Выглядела она натянуто и неестественно.

– Хорошее начало. Как насчет того, чтобы посмеяться?

Лицо Северуса вновь стало хмурым.

– Давайте, я расскажу вам анекдот. Почему профессор Снейп стоит посередине дороги?

Северус прищурился.

– Чтобы никто не догадался, на чьей он стороне.

Это вызвало у него настоящую улыбку.

– Очень хорошо. А вот еще один. Как назвать хаффлпаффца с одной извилиной?

Северус вопросительно изогнул бровь.

– Подарком!

На этот раз шутка определенно удалась, и Франко ошеломленно наблюдал, как Северус Снейп разразился беззвучным живым смехом. Он был поражен тем, как это нехитрое действие преобразило его лицо. Не теряя времени, он принялся орудовать кистью, кое-где добавляя штрихи к своей работе.

Спустя полчаса художник вновь окинул портрет изучающим взглядом, сравнивая его с изображением на колдографиях. Он поочередно подносил их к холсту и внимательно разглядывал. Взгляд метался от портрета к колдоснимку и обратно. Проделав это со всеми четырьмя изображениями, он удовлетворенно кивнул самому себе.

– Готово.

Он подошел к книжной полке и выудил из стопки книг нужную. Заклинание, что использовалось для того, чтобы придать изображению на портрете имитацию жизни, было чрезвычайно сложным и должно было выполняться в точности. Всякий раз зачаровывая портреты, Франко цитировал его прямо из книги, и результат всегда был впечатляющим.

Несмотря на то, что он уже сотни раз использовал это заклинание и даже знал его наизусть, он, тем не менее, нашел время еще раз перечитать весь раздел:

«Для того, чтобы заколдовать портрет, нужно в точности произнести слова заклинания. Даже малейшая ошибка в произношении заклинания может привести к необратимым последствиям или полному провалу. Во избежание этого тщательно отработайте заклинание…»

Dare vita at non cor ad hic effigies – Дай этому портрету жизнь, но не душу.

Франко достал свою палочку и, не произнося ни слова, выполнил нужную комбинацию пасов и взмахов несколько раз в качестве подготовки. Отработав движения палочкой, он посмотрел на портрет Снейпа.

– Вы готовы, синьор? – спросил он, обращаясь к нему на итальянский манер. – Надеюсь, что да, потому что я готов.

Он поднял палочку и взмахнул ею.

– Dare vita at…

Но именно в этот момент в окно комнаты влетела большая сова. От неожиданности и испуга, он сбился с мысли, и движение его палочки на миг замедлилось. Но уже в следующее мгновение он пришел в себя и закончил заклинание.

– Cor ad hic effigies! – громко произнес он.

С кончика его палочки сорвалось золотое свечение и окутало холст. Франко опустил палочку и сосредоточенно свел брови. Он знал, что во время зачаровывания портретов нельзя оставлять дверь и окно открытыми, чтобы ничто не помешало мастеру. Противная сова отвлекла его, и он очень надеялся, что все-таки ему удалось правильно применить чары. В противном случае ему придется начать все с начала: ведь если заклинание сработает неправильно, портрет уже никогда не удастся зачаровать.

Франко ближе подошел к портрету и с волнением вглядывался в него. Магия заклинания все еще окутывала картину, медленно впитываясь в краски на холсте. Наконец, весь золотой свет исчез внутри портрета, и Северус моргнул и удивленно повернул голову.

– Что происходит? – растягивая слова, произнес он.

– Ах! Я думал, что совершил ошибку, профессор! Но похоже, все так, как и должно быть! Добро пожаловать обратно в волшебный мир!

Глаза Северуса опасно сузились.

– Что вы имеете в виду?

– Я нарисовал вас. Теперь вы – портрет, который в скором времени повесят на стену в кабинете директора Хогвартса.

– Но… Только что я сидел под деревом и… читал. Что вы сделали?

Франко удивленно посмотрел на портрет. Прежде он никогда не слышал, чтобы маг, изображенный на портрете, рассказывал, чем занимался после смерти.

– Я лично зачаровал ваш портрет и вдохнул в него жизнь. Вы говорите, что сидели под деревом? Возможно, это было воспоминанием из вашей прошлой жизни?

Северус сверкнул глазами.

– Нет, идиот. Я просто читал под деревом. Я занимался этим с тех пор, как умер. Это очень расслабляет, к тому же не нужно ни с кем общаться. А теперь благодаря вам я снова здесь, где мне придется… разговаривать… с людьми.

Франко с беспокойством поглядывал на картину. Возможно, когда он произнес заклинание что-то пошло не так – странное стечение обстоятельств, которое дало этому портрету немного больше сознания, чем все остальным, которые он создавал до этого. Тем не менее, картина на первый взгляд была в полном порядке и отображала именно то, что обычно делал Северус Снейп.

– Немного больше сознания, чем нужно, наверное, все же не повредит, – пробормотал себе под нос Франко.

– Немедленно отправьте меня обратно, – потребовал Снейп.

– Мне очень жаль, профессор. Но я не могу этого сделать. Когда на портрете проявляются элементы вашей личности, их уже нельзя удалить.

Северус стиснул ладони в кулаки.

– Вы хотите сказать, что я теперь навсегда застрял в этой крошечной раме?

– Ну, она совсем не крошечная. Ее размеры три фута на четыре…

– Мне все равно, насколько она велика, вы, жалкое подобие художника. Я хочу выбраться отсюда!

Франко улыбнулся.

– О, как только я повешу ваш портрет на ваше законное место в Хогвартсе, вы сможете ходить по всему замку от одного портрета к другому.

– И смогу вновь читать, сидя под деревом? – едко спросил Северус.

Франко пожал плечами.

– Я уверен, что на одной из картин вы сможете найти себе дерево. В том, что там определенно есть книги, я и не сомневаюсь. На многих картинах изображены полки с книгами. А в библиотеке Хогвартса висит картина, на которой изображена ее точная уменьшенная копия.

– Меня не интересуют воображаемые книги! Я хочу читать настоящие.

Франко снова пожал плечами.

– Для вас они станут настоящими. Вы сможете брать и читать их, как те, что читали при жизни.

Северус немного успокоился.

– Сколько времени прошло со дня моей смерти? – спросил он.

– Прошло уже двадцать лет, профессор.

Глаза его распахнулись, и он прошептал:

– Двадцать лет? Макгонагалл решила увековечить меня лишь спустя двадцать лет?

– Но директор Хогвартса не профессор Макгонагалл, синьор.

– А кто же теперь директор? – сквозь стиснутые зубы процедил он.

Он поднял руку к лицу и сжал двумя пальцами переносицу.

Похоже, его ожидают плохие новости.

– Гермиона Грейнджер, синьор.

Северус замотал головой, все сильнее и сильнее сжимая переносицу.

– Вы вытащили меня из рая и отправили в ад, – пробормотал наконец он.

========== Глава 3 ==========

Гермиона Грейнджер стояла перед закрытой дверью своего кабинета и только что не подпрыгивала от нетерпения. Франко ДиГрегорио, как и обещал, пришел сам лично повесить портрет профессора Снейпа, и ей лишь оставалось ждать, когда он закончит. Это заняло не слишком много времени, и вскоре он уже спустился по лестнице и широко улыбнулся.

– Все готово, синьорина Грейнджер. Правда, он не в духе, что собственно продолжается с тех пор, как он ожил. Я бы на вашем месте проявил осторожность, прежде чем разговаривать с ним о чем-либо.

Гермиона одарила Франко ответной улыбкой и протянула ему руку.

– Спасибо, Франко. Я очень ценю ваш труд. Но мне не терпится его увидеть.

Франко крепко пожал ее протянутую руку и поцеловал в щеку.

– Помните, профессор, если вам понадобится еще один портрет в Хогвартс или для своих личных нужд, вам стоит лишь позвать меня, и я к вашим услугам.

Гермиона кивнула, и Франко, отпустив ее руку, развернулся и двинулся по коридору в сторону выхода. Махнув ей напоследок рукой, он скрылся за ближайшим поворотом. Гермиона тем временем встала на нижнюю ступеньку лестницы, которая тут же пришла в движение, поднимая ее в кабинет. Весь путь до кабинета для Гермионы прошел как в тумане, настолько сильно она была взволнована.

Войдя в кабинет, она тут же окинула взглядом стену позади своего кресла. Он был там. Стоило ей лишь мельком взглянуть на портрет, как у нее перехватило дыхание. Это был он, вплоть до горбинки на переносице и прядей черных волос, скрывающих лицо. Франко действительно был мастером своего дела, так точно ему удалось запечатлеть Северуса Снейпа. Даже хмурый взгляд был подобран идеально.

– И чего вы уставились? – раздраженно прошипел Северус.

– С возвращением, профессор, – с благоговением пролепетала Гермиона.

Северус лишь фыркнул.

– С чего вдруг такие почести, Грейнджер? Разве вы не отплясывали на моей могиле вместе с остальными после войны?

Удивленная и возмущенная его словами, Гермиона ошеломленно уставилась на него, приоткрыв рот.

– Конечно, нет! – выпалила она, придя в себя. – Я одна из тех, кто оплакивал вас на похоронах. И до сих пор в каждый ваш день рождения я возлагаю цветы на вашу могилу!

На бледном лице Снейпа отразилось такое изумление, что сомнений не было – эти слова повергли его в шок. Но тут же он вновь нахмурился.

– Может быть, и так. Но, несмотря на это, я не настроен с вами любезничать, – огрызнулся он.

Гермиона поразилась тем, насколько реальным был человек, изображенный на портрете. Если бы она не знала, что он – всего лишь портрет, то могла бы поклясться, что Северус Снейп собственной персоной материализовался перед ней, все такой же ворчливый и язвительный, как раньше. Мысль об этом заставила ее улыбнуться.

– Я сказал что-то смешное? – требовательно спросил Северус, смерив ее высокомерным взглядом.

– Простите, я смеюсь не над вами. Просто мистер ДиГрегорио проделал потрясающую работу, и если бы я не знала наверняка, то подумала, что вы еще живы.

Северус на это невесело усмехнулся и проговорил:

– Жаль вас разочаровывать, но, насколько я понял, я мертв уже на протяжении двадцати лет.

Улыбка Гермионы медленно померкла.

– Да, верно, – тихо произнесла она.

– Мисс Грейнджер…

– Теперь я являюсь директрисой школы, так же, как и вы. Поэтому прошу вас, обращайтесь ко мне как к профессору или называйте по имени.

– Вы действительно думаете, что я буду использовать ваше труднопроизносимое имя всякий раз, когда мне нужно будет обратиться к вам?

– И это мне говорит человек с подобным прозвищем?

– Touché, Гермиона.

Брови ее удивленно приподнялись.

– Могу и я называть вас Северус, или вы предпочитаете, чтобы я обращалась к вам «профессор»?

Северус некоторое время смотрел на нее изучающим взглядом, и, казалось, был удивлен тем, что она предоставила ему выбор.

– Сколько тебе лет, Гермиона? Определенно ты больше не маленькая девочка с вечно поднятой рукой, которую я помню.

Щеки Гермионы залились румянцем.

– Мне тридцать восемь.

Он коротко кивнул и продолжил:

– И ты больше не моя ученица, верно? – Она покачала головой. – Тогда можешь звать меня Северус.

Ее лицо тут же озарилось сияющей улыбкой.

– Благодарю. Как я уже сказала ранее… С возвращением, Северус. Мне жаль, что прошло столько времени, прежде чем ты снова здесь. За управлением школой у Минервы совершенно не было времени сделать твой портрет. К тому же она… Э-э-э… Художник, который…

– Не стоит… Гермиона. Не нужно ее оправдывать. Она все еще не простила меня. Я ее понимаю.

Гермиона энергично затрясла головой и упрямо продолжила:

– Нет, дело не в этом.

– Профессор Грейнджер, я не дурак. Если вы уже закончили рассказывать мне о том, как рады меня здесь видеть, то прошу меня извинить, но я должен откланяться. Я и так достаточно просидел в этой тесной раме. Мне необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой тюрьмы.

Гермиона недоуменно уставилась на него.

– Проклятой тюрьмы? – повторила она.

Северус обвел рукой пространство вокруг себя.

– Эта рама и тесное помещение позади меня. – Он указал рукой позади себя на кресло с широкой мягкой спинкой, в котором он еще недавно сидел, облокотившись на стол, и читал одну-единственную изображенную здесь книгу. – Этот идиот, который рисовал портрет, не подумал, что, возможно, мне наскучит сидеть в этом кресле, а слишком маленькое помещение покажется до тошноты душным. Ему не пришло в голову чуть больше разнообразить интерьер комнаты… нет. Только это чертово кресло и книга, которую я прочел уже три раза с тех пор, как попал в этот портрет.

Гермиона не знала, что на это ответить.

– И фон… темно-зеленый. Почему я должен до скончания веков смотреть на темно-зеленый фон?

– Я могу попросить его перекрасить все в красный, – проворчала Гермиона.

Северус оскалился.

– Очень смешно. Держу пари, ты считаешь остроумным просто перекрасить картину. Я ожидал большего от самой умной ведьмы ее возраста.

Его слова были такими же хлесткими, как в прошлом, и жалили так же сильно. Голос, пропитанный ядом, казалось, просочился в ее кровь и остудил всю ее доброжелательность по отношению к этому человеку. Она прищурилась.

– Хорошо. Если тебе так сильно противен твой портрет, то ты можешь незамедлительно его оставить. Ты прекрасно знаешь, что можешь свободно перемещаться по Хогвартсу, используя другие портреты. – Ее голос вмиг стал резким, а взгляд ледяным.

Северус неверяще моргнул. Он коротко кивнул ей напоследок, затем повернулся и исчез. Гермиона растеряно смотрела на пустующее кожаное кресло и темно-зеленый фон. Она подумала о том, как скажется на ее спокойной жизни решение оказать честь Северусу Снейпу за его заслуги перед Магической Британией. Возможно, позже она пожалеет об этом.

Покачав головой, она прошла к своему столу и устало опустилась в кресло. Сейчас у нее совершенно не было времени как следует обдумать это. Школьный семестр только начался, и у нее было много дел.