Текст книги "Рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Dear_Jolie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

До вечера ещё далеко, когда я отправляю дроида отвести покупки домой. Техника забавно удивляется, что я вежливо разговариваю. Жадно вдыхаю тёплый воздух, выходя на проспект. Лето.

– Кто это у нас здесь?

– Маратель! Здравствуйте ещё раз. Да вот, выбралась ненадолго.

– Составишь компанию?

– С удовольствием!

Мы неспешно идем по улице, и я чувствую себя как-то по-семейному. Мне сложно представить, что эта женщина состояла в браке с таким человеком, как Брендол Хакс.

– У тебя лёгкий северный акцент. Где ты родилась?

– На Наате, в центральных.

– Да, это видно. Сколько тебе лет?

– Зимой будет двадцать три. Хотя так попрыгаешь туда-сюда и уже забываешь, какой сейчас месяц. Никак не привыкну.

– Значит, недавно служишь?

–Нет и полгода.

– О, ещё всё впереди.

Вблизи показывается церковь, и меня посещает весьма несвойственная мысль. Маратель замечает мой взгляд.

– Хочешь зайти?

–Это на меня не похоже.

– В этом нет ничего зазорного, если тебе станет легче. Ну же, иди, а я пока посмотрю цветы, вон там.

Киваю, и женщина меня оставляет. Храм, что называется, «общий»: не важно, с кем ты будешь говорить, главное – смысл. Беру на входе тонкую вуаль, чтобы накинуть на голые плечи.

Внутри тихо и пахнет благовониями. Мне всегда нравился этот запах. Всё ещё чувствую себя неправильно, заходя в будку для исповеди. Я с самого начала знаю, о чем хочу поговорить.

– Здравствуй, дитя. Расскажи, что тебя тревожит?

– Отец, я давно не была…

– Это не страшно. Говори.

–Я люблю человека, убившего много людей. И это не даёт мне покоя.

– Военного?

– Да. – Думаю о том, сколько существ проживает на обычной развитой планете. – Я знаю, что это будет повторяться, до конца войны ещё далеко… Я не ищу способ простить его – я смирилась. Я пытаюсь простить себя. Я чувствую себя виноватой, по-своему, даже больше.

Силуэт за перегородкой качает головой.

– Убийство – самое страшное деяние во вселенной, но ты и так это знаешь. Не каждому дано обрести мудрого спутника, смягчающего руку. Твоему возлюбленному повезло.

– И что вы скажете?– я боюсь услышать ответ.

– Направляй его. Поддерживай свет, он убережёт от жестокости. Это единственное, что ты можешь сделать. Но ты не сможешь смыть кровь. Будь милосердной и помни, кто ты есть на самом деле. Можешь идти, дитя моё. Я отпускаю твой грех.

Когда я выхожу, выглядывает солнце. Маратель протягивает мне из связки красивый цветок, и я позволяю себе поверить, что мне действительно стало легче.

Мы решаем ещё погулять.

– Вы не будете против, если я что-нибудь приготовлю на ужин?

– Конечно, как тебе хочется. Думаю, мы можем дойти до базара и сами что-то купить. У тебя есть фирменный рецепт?

– Пожалуй, мясо с грибами всегда хорошо получалось. Вообще я люблю готовить, мне этого не хватает. Да, а ещё утром сделаю блинчики.

– Сама я редко готовлю, но думаю, могу тебя чему-нибудь научить, что скажешь?

– Это было бы здорово, – киваю, когда мой взгляд цепляется за вывеску, и невольно замедлюсь у витрины.

«Распродажа обручальных колец».

Больше не хочется улыбаться. Я вижу только одинокий силуэт.

– Что ты об этом думаешь? Я ведь не слепая.

– Он ничего мне не должен.

Внутри растекается опустошение. У меня нет ни капли сомнения в собственных словах.

– Твои родители женились по любви?

– Конечно.

– Тогда откуда такие мысли?

– Я не думаю… Простите. Это сложно объяснить.

Мне хочется сказать, что я не верю, что кто-то вообще мог бы захотеть со мной этого. Вся моя жизнь доказывала мне обратное.

Когда мы возвращаемся, понимаю, что Хакс не покидал того места, где мы расстались.

– Ты хотя бы делал перерыв?

– Хотел побыстрее со всем этим разобраться. Как погуляла?

– Отлично, встретила в городе Маратель, и мы везде ходили вместе.

– Ого, мне уже страшно.

– Ха-ха-ха. Де-ержи, – извлекаю из сумки пачку его любимых сигарет.

– О. Спасибо.

– Наверху четыре коробки.

– Ох, них… Это забота или коварный план? – Смеемся. Он откладывает планшет, и я устраиваюсь в объятиях.

– Запас карман не тянет. Ты хотя бы перекусил? Кому я фрукты приносила?

– Нет, ничего не хотелось. Но внимание учёл.

Театрально развожу руками, когда выясняется, что Армитаж и дальше собирается работать, и он обещает, что так будет только сегодня. Ничего не поделать – отправляюсь на кухню.

Через полтора часа прошу повара озвучить вердикт, и он одобрительно сообщает, что с точки зрения его опыта всё получилось прекрасно. Подошедшая Маратель соглашается с ним, и я облегчённо выдыхаю.

– Только, пожалуйста, не говорите, что я готовила? Пусть будет секрет.

За ужином не могу найти себе места; от неловкости ничего не лезет в горло, и Хакс с улыбкой замечает, что я сейчас дорежу содержимое тарелки до молекул. Посмеиваюсь и отвожу взгляд, делая здоровенный глоток вина. Можно мне провалиться сквозь землю, ну пожалуйста? Миссис М. замечает мой мандраж и из лучших побуждений (ну за что?) переводит разговор:

– Элен, а ты чего не ешь? Всё ведь очень вкусно, правда, Армитаж?

Я умоляюще смотрю на неё и пытаюсь трясти головой.

– Да, вы правы. К хорошему быстро привыкаешь. У вашего повара талант.

– О, раз ты так считаешь, тогда тебе повезло: это готовила Элен.

Убейте меня.

– Ну заче-ем вы?

Хакс смотрит на меня с неприкрытым восторгом, и мне приходиться закрыться рукой, чтобы не сгореть на месте.

– Да, у меня есть такая опция. Не смотри так.

Это всё ещё слишком, слишком неловко. На моё счастье, алкоголь, наконец, пробивается сквозь стену смущения, и происходящее перестаёт напоминать экзекуцию. Смиряюсь, что на время придётся к этому привыкнуть. Вечер проходит под интересные разговоры.

– Я ужасно хочу спать. Когда ты придёшь?

– Скоро, осталось ещё кое-что доделать. У тебя или у меня?

– У меня. А ты как будто такой плохой, пробрался к девушке в спальню. – Мой смех откровенно пьяненький. Хакс с улыбкой качает головой и целует меня на прощание. Оказавшись в темноте, наконец-то раздеваюсь, и как только голова касается подушки, проваливаюсь в глубокий сон.

Глубоко вздыхаю, приоткрывая глаза. В комнате темно. Провожу по постели и понимаю, что Армитаж так и не пришёл. Сколько времени? Ещё ночь? Два часа. Почему его нет?

Набрасываю тонкий халат и, зевая, выхожу на балкон. Отсюда видно пространство за домом, где мы сидели днём. Внизу горит свет монитора… Ну, он издевается. Направляюсь к лестнице.

– Спать не собираешься? – тихо окликаю, подходя со спины.

– Да. Сейчас.

– Я вижу. – Хакс поднимает уставший взгляд. – Всё в порядке?

– Да. Если можно считать порядком потерю базы.

– Все, идём. Идём. – Беру за руку, заставляя подняться. – Тебе нужно поспать.

Когда мы вдвоём пересекаем порог комнаты, появляется чувство наполненности.

– Не уверен, что смогу заснуть.

– Попытайся ради меня.

Льну к нему, ласкаясь.

Будь со мной.

Хакс устраивается у меня на плече; нежно пробегаюсь по виску, обнимая, и почти проваливаюсь в сон, когда вновь ощущаю порхание ресниц.

– Не спишь?

– Нет.

Вздыхаю, возобновляя движение рукой. Идея приходит неожиданно… Хватит ли смелости? Настолько искреннее желание, что… Собираюсь с мыслями, невесомо прижимаясь губами ко лбу. Вспоминаю. И, на грани тишины, шепчу, едва растягивая слова.

– Красивая песня. Откуда она?

– Из дома. У нас тоже была война.

Я уже не помню, как мы засыпаем.

Снаружи доносится переливчатый стрёкот. Лица касается лёгкое дуновение, и я думаю, что оставила открытыми балконные двери, медленно приоткрывая глаза.

В комнате пусто. Рука покоится на подушке; разочарованно поглаживаю ткань, ожидая увидеть на её месте любимое плечо. Солнце стоит высоко, одиноким лучом пронизывая тучи, и время наверняка уже перешагнуло за полдень. Что-то я заспалась. Зеваю, уже собираясь откинуть одеяло в сторону, и слышу шорох в районе сдвинувшейся ноги. Это…

Местные цветы. Прижимаю охапку к себе, опускаясь носом в бутоны. Хакс…

На Арканис опускается удушливое предгрозовое марево, и я выхожу в сад, облачившись в лёгкий белый сарафан.

Где же ты?

– Доброе утро, соня! – Маратель машет мне рукой, и я направляюсь к ней.

– Я тебя не дождалась и решила сама что-нибудь испечь. Попробуй. – Вдыхаю бодрящий аромат свежезаваренного кофе, фруктовый пирог оказывается безупречным.

– Очень вкусно, вы просто мастер!

– Вы вдыхаете жизнь в этот дом. – Женщина улыбается, и от её слов внутри необычно теплеет.

– Ты посмотри: с утра уже этим занят. – Она кивает в сторону небольшого гаража, и мои глаза расширяются при виде Хакса в белой рубашке, с закатанными рукавами вытирающего руки от масла. – Выбирал, на чем вам покататься, и взялся за старый мотоспидер.

– Неужели отвлёкся от работы… Вы сказали, с утра? А сколько сейчас?

– Уже почти два.

– Кошмар! Я столько проспала!

Маратель смеётся.

– Отдыхайте, пока есть время.

Армитаж скрывается внутри, и я решаюсь на откровенный вопрос.

– Расскажете о нём? Что вообще тогда произошло?

Миссис Хакс вздыхает, погружаясь в воспоминания, и я понимаю, что затронула непростую для этой семьи тему.

– Не уверена, знает ли он сам эту историю… Наш брак с Брендолом всегда был сложным. Наверно, мы никогда по-настоящему не любили друг друга. Много лет назад у нас работала молоденькая женщина, такая же рыжая, как мой покойный муж. Насколько я помню, её звали Габриэлла. Она была кухаркой. Кроткая, вежливая. Мне нравилось говорить с ней. Я так удивилась, когда она внезапно решила уволиться: по доброте душевной спрашивала, нашла ли она другую работу… А правду поняла только через пять лет, когда Брендол привёл домой ребёнка. Я говорила, что он сошёл с ума, ведь это же не щенок – так просто взять и забрать! Мы и так жили, как на пороховой бочке, и к тому времени меня уже нельзя было ранить изменой. У нас не было своих детей. Может быть поэтому, только взглянув на мальчика, я поняла, что хочу защитить его от всего мира… Мать никогда не приходила за ним, и мне неизвестно, что с ней случилось. Возможно, на то были свои причины.

– Я восхищаюсь вашей выдержкой. – Армитаж снова показался снаружи, выбрасывая какую-то деталь, и оживлённо обсуждая что-то с дворецким.

– Мне жаль, что я не видела, как он рос. Брендол отнял у меня эту возможность. Но я горжусь тем, каким он вырос. Он хороший человек. Жизнь к нему несправедлива.

Я не решаюсь спросить, почему же они всё-таки не развелись. На душе начинают скрести кошки. Над лесом сверкает молния, и вдалеке разносится гром.

Снаружи стремительно темнеет, и это делает освещение в гараже более уютным. Зайдя внутрь, замечаю Хакса, стоящего за рядом машин, и решаю тихо подкрасться.

– Я тебя слышу, мышка.

– Бли-ин, – обнимаю, утыкаясь носом в спину, и глубоко вдыхаю любимый запах. – Привет.

– Привет. – Он продолжает заниматься своим делом, а я закрываю глаза, прижимаясь щекой между лопаток.

– Очень красивые цветы. Так приятно, спасибо. – Чувствую, что улыбается.

– Прокатимся завтра? – Выглядываю из-за плеча.

– Что ты с ним делаешь?

– Перебрал двигатель, пришлось съездить в город за парой деталей. Осталось дождаться нормальной погоды, и можем куда-нибудь выбраться. О чём вы с Маратель второй день воркуете?

Снаружи снова гремит гром, и обрушивается ливень.

– Скажи…

– М?

– Что я твоя женщина. Скажи – я поверю…

Что-то странное поднимается из груди. Тяжёлые капли барабанят по крыше; Хакс оборачивается ко мне:

– Кажется, тебя опасно оставлять одну.

Он делает шаг, и я невольно отступаю.

– Ты начинаешь себя накручивать.

Не могу понять по взгляду, о чём он думает. Не понимаю, чего он хочет, осторожно касаясь моих рук.

– Мне стоит чаще напоминать…

– О чём?

Вкладывает мне в ладони края сарафана и медленно толкает вверх, побуждая продолжить. Упираюсь в капот машины.

В мокрой траве отражается вспышка.

– Что ты принадлежишь мне.

Не могу сопротивляться.

Жадно целует, и тут же переходит на шею, попутно расстёгивая пуговицы на моём декольте.

– Что ты делаешь… Нас могут увидеть. – Не удерживаю стон; влажно целует и втягивает губами кожу под краем челюсти. Останется след.

– Армитаж… Не надо. – Протест неуверенный, даже в собственных глазах.

Находит края белья под юбкой и медленно тянет вниз, а сам опускается на колени. Замираю, а он шепчет, целуя живот:

– Только тише.

Вовремя отпускаю один край платья, когда меня вовлекает горячий рот.

Боже!

Не могу сдержать стоны, закрываясь ладонью. Ласкает уверенно, не позволяя опомниться. У меня дрожат ноги. Цепляюсь за машину, склоняя голову. Язык гладит, дразнит, широко скользя по одной точке, всё повторяя и повторяя, и когда удовольствие накаляется, медлит идеально, оставляя на грани.

– Армитаж, да-а!

Заводит мою ногу себе за спину. Играет мучительно сладко, обжигая дыханием, целует и втягивает внутрь, провоцируя подаваться вперёд, контролирует, не позволяя сорваться. Слишком хорошо, слишком много! Я уже готова умереть, когда он шепчет: «Кончи для меня» и больше не останавливается. Неконтролируемо развожу колени, теряя самообладание.

– Я люблю тебя-я, а!

Оргазм оглушительный, изнуряющий, я кончаю, как никогда раньше. Всё внутри умирает и рождается заново. Не успеваю прийти в себя, чувствуя, как Хакс заключает в объятия и толкает дальше на капот.

– Ты моя. Только моя.

Цепляюсь за шею; он входит одним толчком и сразу начинает двигаться. Обнимаю ногами, прижимаясь как можно ближе. Всё горит огнём, я никогда до тебя не представляла, как секс может быть таким потрясающим. Откидываю голову, ловя взглядом все грани удовольствия на любимом лице. Он сводит брови, тяжело дышит, и когда мы встречаемся глазами, тянется за поцелуем; сжимает пальцы на бёдрах и тихо стонет. От этого звука вся вселенная меркнет в моём сознании.

– Пожалуйста, не сдерживайся. Я люблю тебя.

Наверно останутся синяки, и я хочу, чтобы они остались. Твои отметки. Подаюсь навстречу, выгибаясь и чувствую, как напрягаются плечи под руками. Он кончает, утыкаясь мне в шею, и я слушаю исполненный удовольствия голос. Зарываюсь пальцами в волосы…

Дождь прошёл.

Когда мы выходим из гаража, снимаю обувь, чтобы пройтись по мокрой траве.

– Всегда хотела это сделать. – Улыбаюсь ему, и Хакс отвечает мне тем же. Небо пасмурное, но до темноты ещё далеко. Я иду впереди, наслаждаясь ощущением, как холодные травинки проходят между пальцами. Армитаж идёт позади.

– Возможно, момент не самый подходящий, но ты не будешь против, если я решу кое-что с тобой обсудить?

– Что именно? – Ни о чём не беспокоюсь, поднимая голову к тёмному небу.

– Надеюсь, ты не очень разозлишься. Я обещал Маратель оставить это между нами, но она, – он делает паузу, – рассказала мне один момент из вашей вчерашней прогулки.

Сердце разом падает вниз, на секунду даже становится плохо.

Только не это.

– Почему ты считаешь, что я не захотел бы на тебе жениться?

Пиздец.

– О-о, дамочка, вы мне за это ответите! – кричу куда-то в сторону крыши. Пульс колотиться оглушительно, меня трясёт.

Этого разговора не должно быть.

– Это… не важно.

– Не важно, думаешь? Мне так не кажется.

Я хочу бежать.

– Элен, посмотри на меня. Мы можем об поговорить об этом?

Нет.

Его голос звучит спокойно, в нём нет претензии, но мне от этого не легче.

– Почему ты так сказала?

Нутро обжигает раскалённое цунами; то, что я так тщательно скрывала, вырвалось наружу. Кладу руку на лоб в попытке успокоится.

Поздно.

– Я просто эгоистка, раз мне больно от того, от того что… Я не имею права.

Всё, что мы испытали несколько минут назад, перечёркивается затаённой обидой.

– Права, о чем ты? Что не так?

Я наконец отнимаю ладонь от лица, стараясь сохранить остатки самообладания. Я не хочу ругаться.

– Ты хочешь честности? Тогда вот правда: я считаю так, потому что ты до сих пор ни разу не сказал, что любишь меня. И мне больно. Ведь если это не так, то я вообще не понимаю, за каким чертом я здесь!

Прости.

Мне стоит заткнуться. Почему это происходит именно сейчас?! Не желаю больше участвовать в этом разговоре и начинаю уходить. От собственной никчемности всё переворачивается вверх дном, я чувствую себя виноватой.

Бездарно.

Правда ли это так много: желать услышать эти слова от того, кто стал смыслом жизни? Мне хочется убежать, скрыться, лишь бы только не видеть его какое-то время. Не могу остановить нарастающую злобу за испорченный момент.

– Стой. Элен, стой!

– Я знаю всё, что ты скажешь! Что тебе сложно, что ты не привык к этому, и всё в таком духе!

Сцепляю зубы и срываюсь на бег, к аллее перед домом. Дорожки выстланы мелким гравием – камни ударяют по ногам, но мне всё равно.

– Элен, остановись, послушай меня!

Не хочу я ничего слушать! Я знаю – ты только накричишь на меня, я заслужила это!

Самонадеянная идиотка.

Вскрикиваю и спотыкаюсь – в ногу впивается что-то острое, и на камнях остаётся кровь.

– Элен!

Понимаю, что он догнал меня.

– Нет!

Разворачивает к себе за запястье, пытаюсь вырваться, отступаю назад и зажмуриваюсь, как перед ударом. Мне страшно.

–Крифф, что с ногой?

– Ничего. Ничего… – я едва слышу собственный шёпот.

– Ты что… Ты боишься меня?

Не могу издать ни звука.

Хватка с руки исчезает, и я несмело открываю глаза. Хакс отступает назад, и при виде взгляда напротив мне хочется разрыдаться. В нём горечь разочарования.

– Не думал, что когда-нибудь и заставлю тебя бояться. Все же я тот, кем меня считают.

– Нет, это не так…

– Тогда слушай! Да, ты полностью права: мне это в новинку – быть с кем-то настолько близко! Ты можешь поверить, что я пытался вложить в каждый момент, проведённый вместе, те слова, которые ты хочешь услышать?

Он опустил голову. Всё во мне взмолилось потянуться навстречу.

– Если ты когда-нибудь захочешь уйти… Захочешь всё это прекратить. Я не знаю, как мне тебя отпустить… Ты нужна мне.

– Армитаж, прости меня, я повела себя глупо.

– Будь оно всё проклято! Только не уходи. Я ведь правда… люблю тебя.

Сердце пропускает удар. Прижимаюсь и спешно беру его лицо в ладони.

– Я знаю… Я знаю.

– Куда мы поедем?

– Здесь недалеко есть одно поле, у рощи. Я смутно помню о нём что-то из детства.

– Наверное, там красиво.

Хакс выводит мотоспидер на дорогу, и я ловлю подброшенные очки.

– Запрыгивай.

Туго перевязываю волосы, прежде чем крепко обхватить его руками. Мотор гудит, и мне вспоминается волнение на аттракционах.

– Поехали!

Стоит нам разогнаться, ловлю баланс и поднимаю руки в воздух!

– Держись, дурында!

– Да по-о-ху-уй! Гони! Ю-хуууу!

Мои безбашенные вопли и смех уносит ветер, по бокам дороги проносятся деревья, украшенные пламенем заката. Прижимаюсь к самой надёжной в мире спине и не знаю, что ещё сейчас может сделать меня счастливее. Хакс сворачивает с шоссе, и мы медленно объезжаем вокруг высокой сухой травы, похожей на злаки. В сумке бутылка вина и крекеры, предлагаю устроиться где-нибудь посидеть.

– Я не повезу тебя пьяный!

– Ну пожалуйста, давай напополам! Пожа-алуйста!

Мы паркуем спидер у подножия высокого дерева, гордо возвышающегося у края поля.

– Можно устроить сеанс психотерапии – поорать на природу!

– Ну-ка, покажи мастер-класс.

– Запросто, – набираю в грудь побольше воздуха и прикладываю ладони к губам. – Не хочу возвращаться обратно! Для отличного секса не нужны военные действия! – Меня перегибает пополам от хохота, и Хакс давится смехом, глядя на меня.

– Твоя очередь!

– Ты сама напросилась.

Генерал становится рядом, заговорщически глядя на меня.

– Вперёд, я позорилась – теперь ты!

– Я не слишком много матерился при тебя?

– Нет, давай, жги!

Он делает глубокий вдох:

– Работа заебала!

Вот же – наболевшее! Заливаюсь смехом, вытирая слёзы.

– По приезду набью морду Кайло Рену!… Элен?!

– А?

– Ты выйдешь за меня?!