Текст книги "Дорога истинной любви (СИ)"
Автор книги: Dark_Lord_Esti
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Первым порывом Химеры было, как это ни предсказуемо, вырваться и навешать юнцу на орехи, но чароит даже рта не раскрыл. Все же приятно, когда тебя на руках носят…
– А как же твоя собака? Ты ее мне не покажешь? – Лениво поинтересовался Эрид, щекой прильнув к плечу Хозяина и не открывая глаз.
Послышался цокот коготков по паркету, большая золотистая собака приблизилась к блонди.
– Она сама приходит, – улыбнулся Фредерик и ласково погладил волнистую шерсть. – Джесс, Джесс, хорошая моя… не бойся, свои.
Животное почти с человеческим любопытством смотрело на гостя.
Наконец поставленный на ноги брюнет тут же опустился на одно колено и протянул Джесс руку, чтобы та познакомилась с его запахом.
– Мое почтение, прекрасная леди, – улыбнулся ей Эрид и погладил по голове, когда собака позволила, – мне сказали, что не так давно Вы обзавелись детьми. Надеюсь, что как и Вы они в добром здравии, – Химера уважительно разговаривал с Джесс, абсолютно на равных и собака явно была польщена искренним уважением двуногого.
– Малышей увидишь завтра, они в такое время уже спят… Забавные-забавные! – Фредерик радовался, видя, что Эрид немного оттаивает. – Это самое лучшее в жизни, когда приходишь домой, и там тебе кто-то радуется…
– Да, это чудесно… – Шепнул Химера, вновь пряча эмоции, но от Джесс это не укрылось и она жалобно заскулила, чувствуя перемену в настроении Эрида. Собака нерешительно переступила с лапы на лапу, но так и не решилась подойти ближе, нежели обозначил протянутой рукой Химера, – я и правда, лучше пойду спать, что-то голова протестует, – он поднялся на ноги.
– Спокойной ночи, любовь моя… – Фредерик нежно поцеловал Эрида в щеку и тихонько ушел, уводя за собой Джесс.
Химера застыл как громом пораженный посреди коридора. Ошеломленно коснувшись места поцелуя, чароит смотрел вслед блонди.
– Дуреха, – буркнул он и злясь на себя, пошел искать свою комнату.
Чароита хватило ровно на то, чтобы дойти до спальни. До постели добраться казалось непосильным, и Химера буквально рухнул в кресло и тут же вырубился, уронив голову на согнутую в локте руку, что лежала на подлокотнике. Сколько он уже не спал? Трое суток, кажется… или вовсе неделю. Разумеется, он не заметил, как в комнату, в широкую щель незакрытой двери, заглянула золотистая собака с мудрыми карими глазами.
Фредерик обернулся, когда Джесс заскулила, привлекая к себе внимание. Точно… заглянув к Эриду, блонди увидел, что любимый спит в кресле. “Дурехой зовешь, а сам… спина же болеть будет”, подумал он и бережно переложил Химеру на кровать. Раздевать не рискнул, опасаясь, что Эрид сочтет за такого же развратника, каким был Гилберт. Но тяжелые военного образца ботинки всё же расшнуровал и снял. Укутал Химеру одеялом и пошел к себе. На душе было тревожно. Смутная темная тень будто витала над ним – тень блонди, которого он не знал, но чьи поступки делали сближение с любимым столь трудным. Блонди, чья темная, тяжелая, жестокая страсть погубила нежное создание и почти безнадежно ожесточила сердце оставшегося в живых.
*
Утром Фред спал, ни на что не реагируя. Видимо, не добудившись хозяина, Джесс с выводком потопала к гостю, скуля и тыкаясь мокрым носом в ладонь. К ней присоединились щенки. И только когда Фред наконец-то проснулся и не увидел питомцев на законном месте, то понял: семейство пошло доставать Химеру.
Чароит же спал безмятежным сном ребенка. За ночь он лишь раз вставал да и то, чтобы раздеться. Сквозь тяжелую ткань портьер не пробивался утренний свет, хотя, через щель, солнечный луч таки пробрался в полумрак спальни. Неуверенно, будто боясь обитателя комнаты, лучик света осторожно подобрался к кровати, где на темно-фиалковой постели спал красивый мужчина. Пурпурными искорками вспыхнула живая тьма волос, когда солнце мимолетно коснулось него. Дальше, весенним теплом было приласкано округлое белое плечо с шоколадной родинкой на лопатке, потом гибкая расслабленная спина до кромки сползшего тонкого одеяла. Мужчина глубоко вздохнул и подложил под голову другую руку, согнутую в локте, но не проснулся. Утренний лучик хотел было испуганно отпрянуть, поняв, что замер на приоткрытых губах, но не смог… солнце трепетно поцеловало эти губы, родинку над левым уголком, скулу, каждое веко, тонкую бровь и было замерло на лбу, когда приоткрылась дверь. Лучик поспешил убраться восвояси.
Блонди осторожно зашел в спальню, наклонился, почесывая собак за ушками, чтобы те не скулили и не мешали Эриду спать. “Проголодались, наверно… надо повести их к мискам и насыпать корму”. Он поправил одеяло на Химере, смущаясь от вида прекрасного спящего создания. Эрид зашевелился, и Фред отпрянул, как от удара током, краснея и прикрывая щеки ладонями.
Химера перевернулся на спину и потянулся, приоткрыв светлые глаза. Сейчас, еще затуманенные сном, они не были такими страшновато-светлыми, напротив, мягкими серебристыми.
– Мм? – Сев, чароит окинул взглядом немую сцену, поморгал, а потом сладко зевнул, уткнувшись носом в свое плечо, – уже пора вставать? Тогда, доброе утро… – Шепнул Эрид и снова зевнул.
– Пора. Юкки уже приготовил завтрак, да и питомцев кормить надо, – ответил Фред. – Одевайся, а я пока уведу кормить наших обжор.
За завтраком блонди всё еще сверкал алыми щеками, как маков цвет, и больше поглядывал на играющих на ковре щенков, чем на Химеру. Будто боялся, что своим утренним визитом снова нарушил установившееся хрупкое равновесие.
Чароит же пребывал в прекрасном расположении духа, чему поспособствовали: здоровый долгий сон, приятное пробуждение и созерцание маленьких кудлатых непосед. Химера больше наблюдал за щенками, нежели завтракал, задумчиво пропуская через пальцы свои волосы, собранные в высокий хвост, который был в свою очередь переброшен на грудь. Черно-белый малыш явно был неравнодушен к новому обитателю особняка, судя по тому, как радостно тявкая кинулся к Эриду, приметив его внимание. Щенок с минуту скакал аки горный козлик вокруг брюнета, пока означенный индивидуум, не взял кроху к себе на колени. Вот оно – щенячье счастье на всю щенячью мордочку.
– Не забудь всё-таки позавтракать, – улыбнулся блонди, глядя на эту семейную идиллию. – А то голодный будешь ходить, как-то это не очень. Что сегодня собираешься делать? Я буду папки и альбомы с фотографиями разбирать, хочу для нового кабинета в ведомстве найти фото…
– Я все твои поручения выполнил еще вчера ночью, – посмеивался чароит, жмуря правый глаз, ибо щенок усердно вылизывал щеку мужчины.
*
Огромные альбомы со множеством фотографий хранились в гостиной. Фотографировать, распечатывать и хранить снимки было одной, но пламенной страстью Каспара Саласа, “идеального блонди”, равнодушного к большей части жизни помимо работы. Фредерик бережно достал фотографии. Он и до сих пор не ориентировался во всей этой огромной коллекции, по большей части просто отыскивая необходимые изображения на компьютере. Но тут понадобилось фото для нового кабинета в ведомстве – и процесс просмотра затянул.
Изображений с будущим юным синдикатом нашлось множество. Далее шла целая серия снимков в Мистраль-Парке. Сам Фред, с Рудольфом и Домиником. Парочка каких-то сильверов. Амира и Крис. Еще более ранние снимки – Робер и Камиль с сыновьями. Следующий отрезок прошлого – Родерик, совсем еще подросток, и руби примерно тех же лет…
Вдруг Фредерик вздрогнул от удивления. На одном из фото он увидел чароита, нежно обнимающего блонди. Элитник был немного похож на Оскара светлой-светлой гривой и чувственной красотой, но глаза были одинакового серого оттенка. Он ласково смотрел на льнущего к нему юношу, похожего на Эрида, но более мягкого и нежного. Парочка сияла счастьем, которое так не вязалось с мрачным рассказом о прошлом. Услышав шаги, Фред попытался спрятать фото среди остальных, но было поздно – Эрид пристально рассматривал изображение.
– Осси… – Шепнул Химера, мягко забрав фото из рук блонди. Подушечки когтистых пальцев огладили брюнета на фото, – не был он достоин тебя, малыш, не был. Но хоть ценил тебя и твои чувства, однако образумился лишь в последний год… – Вздохнул Эрид и вернул карточку Фредерику, – я тут подумал, что тебе не помешает помощь, – Химера устроился рядом с креслом на ковре, скрестив по-турецки босые ноги, – фурнитур сказал, что у тебя много фотографий разных лет… не против, если я полюбопытствую? – Он взял в руку фото троих руби в военной форме, – забавно, Лонгвей и компания в начале службы…
– Смотри, – улыбнулся Фредерик, доставая еще альбомы и коробки с фото. – Тут много всего.
Он открыл наугад альбом с фотографиями малышей и подростков, улыбающихся не по-элитному искренне.
– А этих фотографировал Зольф Салас, мой дед. Кто они, я даже и не догадываюсь, в компьютере цифрового варианта я, кажется, не видел, а в отличие от отца дед никакой системы не соблюдал и даже не отмечал, кто есть кто. Вот вроде бы тут один малыш похож на Иа Иалу, но я не уверен…
– Это Химеры на заре своего существования, – улыбнулся чароит, – вот мы с Эросом, – он указал на соседнюю фотографию, на ней двое карапузов годика по два, темненькие, сероглазые, они сидели на ковре в обнимочку. Совсем не похожие на себя-взрослых, только родинки над левым уголком губ у обоих выдавал именно Эрида и Эроса, – а этот кахолонг не Иа, Иа намного младше. Руа Иалу, можно сказать, что отец Иа и Клементе. Он погиб от рук Гилбертовых псов. Запытали насмерть. А вот этих двоих узнаешь? – Кончик аметистового когтя указал на нежно-рыженького и жгуче-черного малышей.
– Агат? Наверно, Сяолун Байли? – предположил Фредерик. – А рыжий… не знаю, могу только догадаться, что родня Сяолуну, улыбки у этих двоих похожие… – блонди стало немного грустно.
Какое-то странное чувство – смотреть на безмятежно-веселых детей, зная, что все они выросли во взрослых с непростыми судьбами, а кое-кого и в живых уже давно нет. “Иных уж нет, а те далече…”.
– Да, агаты. Сяолун черненький, а рыженький – Сяомин, его брат и тоже близнец. А их? – Коготь передвинулся на последнюю фотографию страницы. Среброглазый блонди с собранными в мальвинку пепельными кудрями с малышом-Химерой на руках. Пепельно-золотые волосы, которые с возрастом потемнеют до рыжеватого янтаря, уже хищные с хитринкой оранжевато-золотые глаза.
– Анж Зави. А Химера, наверно, тот, которого Кристиан и Иа совсем недавно извлекли. Кажется, я видел его вместе с Домиником. Тоже телохранитель…
– Райль фон Майдель, – кивнул Эрид и перелистнул страницу, – ух ты! Не знал, что этот момент был кем-то запечатлен! Лаэрт с только “родившимся” Сяолуном, – он указал на первую фотографию. Необыкновенной солнечной красоты блонди с глазами-малахитами. На руках мужчина держал младенца в одеяльце.
– Не думал я, что фото с Лаэртом сохранились, да еще в таком количестве… О нем и его проектах побаиваются говорить… – тихо сказал Фредерик. – И даже его линии мало что известно о последнем периоде его жизни…
– Он умер совсем молодым…
Блонди молчал. Будто могильным холодом веяло от воспоминаний, которые хранил Эрид. Хотелось тепла, и он осторожно прижался к плечу Химеры, как в надежде согреться. Потянулся ладонью к когтистым пальцам, совсем не опасаясь оцарапаться случайно.
Видаль не препятствовал блонди, увлекшись рассматриванием страницы из ранней истории его расы. Лаэрт в лаборатории с новорожденным агатом, потом дома с ним. И снова с младенцем – Сяомином и так далее.
========== 8. “Дурная кровь”. Часть 3 ==========
Мы столь близки, и это так опасно,
Но разум, верно, утонул в “Дурной Крови”.
Вы ненавидите меня так страстно,
В полшаге стоя от любви.
(с) Канцлер Ги, R.-R.
“Вечера с танцами – это место, где мужчины ищут секс на одну ночь, а женщины – любовь на всю жизнь”.
Фредерик был уже не рад, что из вежливости согласился пообщаться с иностранной гостьей. Нет, Амели Стоун была красива, и приехала на Амой не просто так, а в составе научной делегации… Но медицинский цинизм этой жгучей брюнетки убивал наповал, а откровенное желание соблазнить блонди выбивало из колеи. Своих намерений дама даже не скрывала, кокетливо сказав: “Вы так милы и застенчивы, дорогой – просто-таки провоцируете стремление узнать, таковы ли вы в спальне!”.
Более того, с дамой надо было танцевать, а музыканты, как назло, вместо какого-то относительно невинного старинного медленного танца заиграли страстное танго. Фред не знал, куда деться из цепких объятий. Горячее тело будто жгло через слои ткани. Амели прижималась к нему всем телом, в ее исполнении танец больше напоминал секс. Дама прижалась к блонди полуобнаженной грудью, закинула ногу на его бедро… И тут Фредерик понял, что Эрид наблюдает за этим действом. От этого взгляда мурашки шли по коже.
Правда скалился Химера незаметно для окружающих, но взглядом вымораживал всех. Фредерику и его дамочке повезло, ибо чароит был при исполнении, а это раз, поста покинуть не мог – два, рядом стоял фон Майдель и что-то втирал – три. Одарив хозяина еще более ледяным взглядом, брюнет демонстративно отвернулся. Если поведение Химеры не говорило о немедленной казни или разрыве на веки вечные, то по крайней мере теперь блонди вновь отправлен в категорию “дурная блондячья кровь” и дремучий игнор.
Амели отвязалась только под конец вечера – спасибо Родерику, увлек потолковать о каких-то генетических тонкостях. А всё равно на душе было неспокойно, забирать своего чароита домой Фредерик шел слегка с опаской.
– Эрри… Эрри, едем? Ты на меня сердишься? За что, родной?
Ответом был все тот же взгляд. Тем не менее, Химера простился с товарищами и вместе с хозяином направился к машине.
– Я крайне разочарован в Вас, сударь, – это все, что было сказано Саласу за остаток ночи и последующую неделю.
Будто в одном доме – а далеко, будто за сотни световых лет. Фред страдал от холодности Эрида. Он догадывался, Химера решил, будто с той дамой что-то было. “Он считает меня таким же, как Гилберт…”. Минуты складывались в унылые дни и ночи, в мучительное существование под вечно ощутимым строгим взглядом.
В один вечер, когда это ледяное молчание стало совсем невыносимым, Фредди пришел к Химере. Неуверенно постучал в дверь, предчувствуя, что разговор будет не из легких.
– Заходи, – холодно велел Эрид. – Только учти, что настроения на долгие беседы по душам у меня нет.
Блонди подошел к нему, сел на кровать рядом с ним и осторожно прикоснулся к его плечу.
– Эрид, за что ты так со мной? Чем я так провинился?
Химера грубо скинул с плеча руку Саласа и отвернулся, скрестив руки на груди.
– Я только начал доверять тебе и был готов поверить, что блонди все разные… И что я вижу? На моего хозяина вешаются встречные-поперечные самки! – фыркнул чароит, – если бы элита, было бы не обидно, ибо свои. Какая-то человеческая самка! Совести у тебя нет!
– Она мне безразлична. Да я просто не знал, куда деваться от ее навязчивости! И не скажу же я взрослой даме и гостье наших генетиков, что так вести себя в обществе просто недостойно… Эрри, то, что она вешалась на меня, не значит, что я собирался ответить ей взаимностью!
Эрид не ответил, продолжая злиться.
– Я люблю только тебя… – прошептал Фредерик. – Почему ты не веришь мне? Разве я сделал тебе что-то дурное? Мне даже в голову не приходило…
Химера упорно молчал, делая вид, что не слышит блонди и слышать не желает.
– Ревнуешь? Да она ведь того не стоит! И один танец – это не повод. А за чужие дурные манеры я не отвечаю! – блонди тоже начал потихоньку злиться.
Брюнет заметно стиснул зубы – Салас попал в десяточку. Чароит ревновал, причем по-черному. Химерий темперамент был известен данному поколению блонди с подачи того же кахолонга Иа.
– Я не такой, как Гилберт! – продолжил Фред. – И я не знаю, почему у них вся линия со своими причудами… это скорее к генетикам вопрос. Хотя, такой норов уже никакая генетика не исправит.
– Все вы, блондиночки, одинаковые, – упрямо ответил Эрид.
– Не все, – возразил блонди, и тут же обреченно добавил: – Я даже не знаю, чем тебе это доказать!..
– Ошибаешься, ты знаешь единственный способ доказательства своей непорочной чистоты, – уже в обычной манере фыркнул Эрид и поднял на хозяина светлые глаза, – это же есть и проверка на более глубокое доверие. Так что, голубчик, когда созреешь – приходи. Я подумаю.
– Я готов на всё, чтобы оправдать твое доверие, ответил блонди, опустив взгляд. Длинные темные ресницы чуть дрожали. – Моя душа и мое тело принадлежит только тебе, Эрри, я не отступлю и я готов на всё.
– Осси тоже был готов на любой риск и рискнул. Что из этого вышло?.. – прошептал чароит, – то-то же. Подумай хорошенько, чтобы не жалеть потом.
– Эрид, я уже решил, и я не пожалею, что бы ни случилось позже. Знаешь… когда я смотрел на те фотографии, мне казалось, что хоть какое-то время он не просто любил, но и был любим и счастлив. Это сияние… его не забыть, сколько лет ни живи. Я хочу тоже узнать эту тайну, какова бы ни была цена за нее.
– Я уже все рассказал тебе по доброй воле. Что тебе еще от меня нужно? Подробную биографию? Щас, – ревность попускала, но на смену ей приходила тревога. Слишком Фредерик и Эрос похожи.. слишком.
– Мне нужно просто любить тебя и быть рядом с тобой. И чувствовать, что я тебе хотя бы не противен, – Фредди обнял Химеру. – Не злись на меня, не надо. Другие, как бы ни были они красивы или настойчивы, не заменят мне тебя.
– Дуреха, я просто своеобразно пытаюсь уберечь тебя от тех же ошибок, что наделал Осси, влюбившись в ту сволочь, что досталась ему Хозяином, – сдался Химера и обнял блонди в ответ.
– От судьбы не уйдешь и не убережешь… а ты не сволочь… ты просто ревнуешь, – Фред ласково прикоснулся губами к губам Эрида. Совсем невинно, едва ощутимо.
– Дуреха… – Повторился Химера и мягко опрокинул Саласа на кровать спиной, после чего утянул в глубокий поцелуй. Чароит старался держать себя в узде, не напугать Фреда.
– Эрри, я люблю тебя… – прошептал блонди, тяжело дыша после долгого и страстного поцелуя. Ласково провел ладонью по плечу и спине Эрида, будто говоря: “продолжай, я не боюсь, я доверяю тебе, как решишь, так и будет”.
Когда одежда в беспорядке упала на пол, блонди смущенно прикрылся своими локонами и прошептал:
– Выключи свет, Эрри, он слишком яркий.
Химера фыркнул, как норовливый скакун, глядя на пылающие щеки любимого, но ничего не сказал и послушался, оставив гореть только крохотный светильник.
– Не передумал?
Вместо ответа Фред только прижал Эрида к себе сильнее, прикрыл глаза, чтобы не так заметен был страх и стыд, и обхватил ногами бедра Химеры.
Несмотря на ласки, сначала было больно. Даже очень. Блонди вскрикнул, заметался под любовником, вцепился в его плечи, яростно царапая. Только через какое-то время боль сменилась приятным жаром.
Когда всё закончилось, Фредди даже не сразу решился взглянуть на Эрида.
Химера сладко улыбался во сне. Видно, быть первым ему льстило.
========== 9. Любовь ==========
Утром Фред тихо, чтобы не разбудить еще дремлющего любовника, выскользнул из спальни Химеры. Наспех одетый, неуверенной походкой он пробрался в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.
Пожалуй, не помешал бы душ. Тело еще слегка ныло от боли. Но в то же время новые ощущения вызывали и смутное томление, желание пережить что-то подобное снова.
Согреваясь под теплыми струями воды, блонди думал о том, что что-то неуловимо изменилось. Будто вся жизнь разделилась на до и после – хотя, конечно, его ждет очередной будничный день со всё теми же заботами и делами. А случившееся – это его и только его тайна.
Разве что, одевался он теперь тщательнее прежнего, высокий воротник рубашки скрывал след на шее.
“Ох, Эрри, ты тот еще собственник…”.
А всё продолжалось, как раньше. Правда, утром Эрид выглядел спокойнее обычного, и даже довольная усмешка мелькнула на губах… но стоило приехать в ведомство, утреннее спокойствие мигом смыла волна новых тревог. Телефон у блонди чуть ли не разрывался от звонков.
– Я настаиваю, чтобы вы оставили детей в палатах еще хотя бы на неделю, – доказывал Фред лечащему врачу из клиники при Академии. – У ребят, кроме травм, которые вы называете несерьезными, сильный стресс. Поймите же, они больше боятся, что нашкодничали и что в Академии им этого не забудут. Пусть полежат, успокоятся.
Ребята, малышня почти. Двенадцать лет всего. Экспериментировали с химикатами, доигрались. Не столько обожглись, сколько перенервничали. А в клинике им не дают отлежаться толком.
Только с медиками уладил вопрос – вызов по дальней связи, Грюнвальд с Фрайр-Гейта.
– Да, Альберт, рад вас слышать. Как там прошлогодние выпускники? Всё в порядке? Хоть от кого-то хорошие новости с утра. Значит, в этом году вам медиков прислать десять элитников? Но Эм меня просил, больше семи на каждую колонию не отправлять… – Фред нахмурился. – Мм, могу направить семь медиков и трех из военного, смежной специальности, бойцы с базовым медицинским образованием. Альберт, ну соглашайтесь же, второй раз предлагать не буду. Да знаю я, что дети и сами к вам просятся. Но вы же у меня не один! На границу медиков просят, на Астэре психологи нужны… я поговорю с Эмом.
Договорив, Фред взялся за кофе, листая сводки и прикидывая, что и как в этом году уладить. Эрид проворчал:
– Меня бесит, когда ты почти взрослую элиту зовешь детьми. Некоторые ростом повыше тебя вымахали! И Грюнвальду этому не потакай, линия у них…
– Да нормальный он, – Фредди пожал плечами. – Всё в порядке.
– Для тебя “нормальный” любой блонди, на которого твои великовозрастные дети не жалуются! – Эрид вновь не удержался от шпильки. – Хотя, элита вообще меньше жалуется. А эти кляузники из Гардиан меня уже достали.
Блонди вздохнул.
– Недавно же мы к ним ездили. Они только зря свое и наше время тратят. Посмотри, у тебя в файлах должен быть шаблон, “ваше мнение ценно для нас, в ближайшее время разберемся”. Отправь каждому бюрократу, а потом уже я сам разберусь, после того как в школы в четвертом и пятом районе новую мебель довезут. Скорей бы уже.
– Говорил же я тебе, нечего было церемониться с поставшиком! – фыркнул Эрид. – Сразу надо было дать понять, чтобы доставлял качественное и в срок. А, ладно, что тебе доказывать, прозвоню я этому индивидууму. И как тебя до меня не обдирали, будто липку?
Фред промолчал. Не говорить же Эрри, что раньше с совсем проблемными личностями разбирался Оскар. Любое напоминание о Волке действовало на Эрида, как красная тряпка на быка.
*
До самого конца рабочего дня тянулась всё та же канитель: дела не столько сложные, сколько однообразные. Этакий сизифов труд: только разобрался с одной стопкой планов и заявок, другая такая же на подходе. Те же привычные дела и дома…
Только теперь блонди засыпал не один. Как бы ни ворчал Эрид днем – из-за гардианских чинуш, бессовестности поставшиков и неумения Фреда на кого-либо накричать и пригрозить строгими мерами, из-за всех этих мелочей, которые любого элитника могут довести до белого каления – ночью всё это забывалось, в мягкой полутьме спальни ничего не значило, кроме ласковых объятий и нежных поцелуев.
Фредди даже не верилось, что Эрид может быть таким… настолько отличался дневной резковатый тон от вкрадчивого шепота, от которого мурашки шли по коже. И блонди отзывался на чуткие прикосновения со всей таившейся до сих пор где-то в глубине души страстью. Целовал любимого, шепча в ответ:
– Эрри… Эрри, я люблю тебя…
Он готов был простить все колкости и ревнивые взгляды за те минуты, когда дремал в сильных и в то же время нежных объятиях, и знал, что теперь он не один, теперь свершилось то, чего он так долго ждал.
========== 10. Испытание ==========
После ослепительно белого сияния зала аудиенций коридоры Эос казались слишком темными. Фред шел быстро, из последних сил, надеясь, что успеет добраться до комнаты отдыха или столовой и сесть отдохнуть. А потом снова собраться с силами и хотя бы несколько часов побыть в тишине и полутьме своей квартиры в Эос, пока головная боль не утихнет окончательно.
Он победил, он смог спасти еще нескольких подопечных от выбраковки. Но как же тяжело было убедить Мать в этот раз! Если пятилетним детям, отстающим по физическим нормативам, Юпитер еще согласна была дать шанс – коэффициент интеллекта ведь даже немного превышал нормы для сапфиров, можно лет пять подождать, в процессе роста дети меняются – то с десятилетним Станиславом Берте всё было не так просто. Мать считала, что в линии, которая дала Амой столько превосходных хирургов и военных врачей, не должно быть потомства с аллергией на десяток химических препаратов, применяемых в медицине. Блонди не мог понять, почему такое хрупкое понятие, как репутация линии, требовало пожертвовать жизнью ребенка.
– Такая особь не сможет работать в сфере хирургии, это бросить тень на всю линию, – в громадном зале каждое слово Юпитер отзывалось гулким эхо. – И он, скорее всего, будет обречен в случае болезни.
– Я так не думаю, – Фред вцепился пальцами в подлокотник кресла. – Лекарства синтетического происхождения имеют натуральные и неаллергенные аналоги. В колониях до сих пор предпочитают именно их. Я считаю самым рациональным решением перевести Станислава в группу руби, которые будут получать образование психологов. Там аллергия не помеха. А на специалистов этой квалификации есть спрос каждый год, губернаторы колоний в каждый выпуск меня просят направить новые кадры. Не могу я отдать на выбраковку ребенка, который может принести пользу в будущем.
– Берте всегда были хирургами! – Мать повысила голос, и блонди почувствовал, что голова начинает побаливать. – У Берте-старшего шесть детей учатся в Академии и трое подрастают в капсулах, потеря очевидно бракованного потомства на нем никак не скажется.
– Ребенок не бракованный! – возразил Фред. – Показатели интеллекта в норме, притом, его способности и так больше соответствуют требованиям для психолога. Он отлично находит общий язык с элитой и гражданами, понимает культуру других рас, хорошо учит языки галактики. К пятнадцати годам будет одним из лучших, если ему дать возможность.
– Аллергия серьезный порок, который передается по наследству, – настаивала Юпитер.
– Можно исключить этого руби из категории имеющих право на наследника, – блонди сделал вид, что уступает хоть в чем-то. – Ребенок шестой у отца, линия стоит на искусственном воспроизводстве, на одном бесплодном потомке род не прервется.
Как бы ни было тяжело, Фред настаивал на своем и всё-таки добился для своего подопечного сохранения права на жизнь. Пусть после Академии мальчику светила работа в провинции с правом посещать столицу только раз в год – главное, парень будет жив. Целее будет подальше от Юпитер и столичных интриг.
Но разговор с Юпитер в этот раз отнял почти все силы. Перед глазами всё темнело, Фред сбился с пути, уже не разбирая, куда идет. Последнее, что он помнил – как встретил Амиру, и даже попытка сказать пару ничего не значащих фраз обернулась обмороком.
*
Фред очнулся уже на диване в кабинете Амиры. Розен подал ему лекарство от головной боли и стакан воды, заботливо придержал стакан, с беспокойством спросил:
– Что это у тебя так руки дрожат? Довела Мать? Тебя-то хоть за что?
– Да ничего страшного не случилось… – прошептал Фред. – Просто я просил насчет одного ребенка, не пойму, почему она так стремилась отправить его на выбраковку. Да и устал, поволновался. Пройдет. Посижу немного у тебя и вернусь в ведомство.
– Не вздумай! – возразил Амира. – В таком состоянии работать, ты что, на тот свет хочешь? Рановато. Кстати, а твой верный страж где?
– Дома. У него сегодня свободный день. Эрид даже не знал, что я поеду к Юпитер именно сегодня, я ему не говорил, – Фред прикоснулся ладонью ко лбу. Голова всё еще болела. – Я говорил, что буду просить отмены решений о выбраковке, но не сказал, когда. Ладно. Детей защитил. А Эриду не рассказывай, незачем ему лишние хлопоты, у нас и так дел полно.
Он закрыл глаза. Подниматься и куда-то добираться не хотелось, голова казалась невероятно тяжелой.
– Фредди, нельзя же так. Кто тебя учил на себя забивать? – ворчал Амира. – Отдыхать после стресса надо дома, в своей постельке. Береженого мироздание бережет, а небереженого медбригада стережет. Давай, дорогой мой, держись, доставлю тебя домой. Поднимайся осторожненько, я и довезу, и врача вызову…
Дальнейшее Фред осознавал смутно, как в тумане. Кажется, Амира помог ему дотащиться до аэрокара, помог устроиться на сиденьи, и уже по пути, в авто, кому-то звонил и раздавал указания.
Из сонного оцепенения блонди немного очнулся уже дома, когда Розен в своей привычной манере стал рассказывать Эриду, что случилось:
– Вот, привез аморфное тельце, вручаю под охрану и заботу. Мама-Юпитер постаралась, довела. Нервный срыв по ходу. Врача я уже вызвал.
– Что?.. Аудиенция у Юпитер?.. Как это я не знал?!
Услышав взволнованный голос Химеры, Фред еле слышно прошептал:
– Н-ничего страшного… я еще чуть-чуть отдохну и всё будет в порядке, не надо из-за меня беспокоиться…
И снова провал.
*
Фред не помнил ни то, как Эрид и Амира притащили его в спальню и уложили на кровать, ни визит врача. Усталость наваливалась свинцовой тяжестью, хотелось спать, спать, спать… он забывался беспокойным неглубоким сном, в котором события сегодняшнего дня переплетались с видениями прошлого.
Сквозь сон он чувствовал знакомые прикосновения, слышал тихий голос. Почему Эрри рядом? Ему бы лучше поберечься, уйти, не тратить силы…
Блонди проснулся уже среди ночи. Химера лежал рядом с ним, осторожно обнимая.
– Эрри, не надо, не оставайся со мной, – прошептал Фред. – Я не хочу, чтобы тебе было больно. Справлюсь сам. Я же обещал тебе…
– Тихо, котенок, хватит волноваться, – Эрид ласково прикоснулся к его лбу. – Врач сказал, у тебя просто усталость и сильный нервный срыв, неприятно, конечно, но жить будем. Полежишь дома недельку и будешь как новенький. Засыпай.
– А дети? Нельзя мне целую неделю дома!..
– Розен обещал приглядеть и взять дела на себя, – проворчал Эрид. – А ты лежи и отсыпайся, хватит уже, натрудился. Как тебя угораздило поехать и ни слова мне не сказать… разве ты мне не обещал, что не будешь меня обманывать?
Но Фред его уже не слышал, снова провалившись в сон.
*
Химере не спалось.
До нынешнего дня он был уверен, что уже больше ничего не боится. По сравнению с горем и болью, что он испытал, лишившись Эроса, всё остальное казалось преходящим и незначительным. Осси больше нет – и мысль о потери не покидала его, никогда, падая тенью на светлые моменты и делая тоску еще темнее и беспросветнее.
Но, выходит, блонди удалось хоть отчасти растопить лёд, накопившийся в сердце за долгие годы.
