Текст книги "Магические традиции (СИ)"
Автор книги: dadagi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Вальбурга величественно кивнула. Лишение лицензии на год – минимальное наказание. В течение этого времени он не может продавать зелья, но может быть семейным зельеваром. Но там суммы выплат за каждое зелье минимальны. Так долг не выплатишь и за всю жизнь. У Северуса лицензии еще не было. Значит, он сможет ее получить лишь после окончания штрафа. Экзамен стоит еще шестьсот галеонов, и эту сумму, скорее всего, тоже внесут Блэки. Северус понимал, что ему потребуется очень много времени, чтобы расплатиться с этим долгом. Но все же лучше выплачивать долги, чем умереть в Азкабане. По совокупности преступлений его наказание тянуло лет на пятнадцать минимум.
Вальбурга спустилась по проходу к Северусу. Протянула свиток с написанным текстом клятвы и пузырек с зельем. Северус легко определил его. Темно-синяя жидкость, но если встряхнуть флакон, можно увидеть белые крупинки. Зелье Ясного Ума. Его запрещено принимать во время экзаменов, да и побочных эффектов от него немало – головная боль, сухость во рту, обезвоживание, иногда тошнота и мышечная слабость. Но сейчас оно действительно понадобится, чтобы правильно произнести слова клятвы.
Северус выпил его одним глотком и вчитался в текст. Все стандартно: клянется не вредить семье заемщиков какими-либо методами, клянется держать их заказы в приоритете, клянется развивать свой дар и улучшать зелья по мере своих сил. Необычен лишь последний пункт – клянется не вступать в какие-либо организации и тайные сообщества без разрешения заемщиков.
– У нас в семье не особенно ценят вашего Темного лорда, – елейно улыбнулась Вальбурга Блэк.
Северус устало кивнул. Спустя минут пятнадцать состав Визенгамота вернулся. Приговор был достаточно мягок. Лишение права на получение лицензии в течение года – тут его заемщики выступали смягчающим обстоятельством. Штраф за варку запрещенных зелий, выступает в качестве замены Азкабана, – девять тысяч галлеонов. Триста галлеонов – издержки суда. Плюс он должен разделить выплаты по моральному ущербу семьям пострадавших – по пять процентов с каждого штрафа.
В полнейшей тишине Северус прочел клятву должника семье Блэк, Сириус в ответ поклялся не превышать полномочия, и они все вместе вышли из зала суда.
– В Гринготс, – приказала Вальбурга. – Разделаемся со всем сразу. Мистер Снейп. Я вышлю вам книги… Вы не должны учиться по ним магии, это запрещено. Но вы должны понять принцип работы Магии Крови. На зимних каникулах приедете к нам вместе с Сириусом и Лилиан. Осмотрите лабораторию, я удостоверюсь, что вы хорошо понимаете нужный нам раздел магии.
Северус пораженно кивнул. Вальбурга шла быстро, совсем по-мужски. Ей не мешала даже длинная юбка и узкий корсаж платья. Перед ней почтительно разбегались мелкие министерские сошки, а некоторые еще и кланялись. Северус косился на женщину с долей испуга. Он и раньше понимал, что титул Сириуса не делает его настоящим главой семьи, а теперь, глядя на его мать, Снейп в этом окончательно убедился. Он даже испытывал легкий страх: кажется, с этой леди лучше не спорить.
========== Глава 21. О прошедшем и о том, что только начинается ==========
Сириус вернулся в Хогвартс с букетом. Пять крупных распустившихся роз молочно-белого цвета. Зашел в спальню и усмехнулся. Думал, Лили будет читать, или вовсе – помчится по делам старосты. А она спит. Из-под одеял торчал только кончик носа и рыжая прядь волос. На тумбочке стоял пузырек от зелья сна без сновидений. Сириус наколдовал воды в аляповатую вазу и пристроил розы на прикроватной тумбе. Лили любит розы, а вот своих цветочных тезок недолюбливает.
На кровать наложил купол с чарами тепла. Нужно уже рассказать Лили, как они получаются столь долговечными. Сириус мухлюет. Привязывает подпитку заклинания к магическому фону Хогвартса. Когда рассеянная в воздухе магия заканчивается, заклинание лопается. Купол держится часов семь-восемь, потом нужно пару часов, чтобы выровнялся магический фон.
Распутал одеяла – из-за снотворного Лили лишь недовольно пробормотала что-то сквозь сон, да выпрямилась во весь рост. Сириус убрал волосы со лба, с улыбкой разглядывая ее. Все же она очень красива. Черты лица, быть может, не слишком аристократичны, но невозможно не залюбоваться ею. Впервые за все это время Сириус даже почувствовал радость от того, что все сложилось именно так: что Джеймс так старательно оберегал Новую Кровь для себя, что Лили оказалась влюблена в Сириуса, что Поттер уговорил друга жениться… даже Катрин Томпсон, раздражающая девчонка, стала не такой уж раздражающей.
Сириус почувствовал, будто его невидимым канатом потянуло к Лили. Ощущение длилось меньше минуты, а потом пропало, оставив после себя ощущение радости. Привязка. Сириус думал, придется проводить ритуал, чтобы сменить эмоциональную привязанность. А все получилось само. Не только любовь и дружба способны сменить якорь. Достаточно и желания заботиться и защищать. Сириус легко поцеловал спящую Лили в лоб и вышел из комнаты. Раз уж она все равно спит, то стоит заняться чем-то более полезным.
Поэтому Сириус направился в гостиную Гриффиндора. Джеймс, Ремус и Питер обнаружились у камина. Ремус делал домашку, Джеймс читал, закинув ноги на соседнее кресло, а Питер, хмуря брови, чертил что-то на астрономической карте.
– Привет мародерам! – весело обратился к друзьям Сириус, плюхаясь в последнее свободное кресло.
– Почему без Лили? – Джеймс отшвырнул книгу на стол, а сам встал, потягиваясь.
– Спит. Мама сказала, что готова встретиться с тобой завтра, в гостинице «У Дороги», номер 34.
Джеймс пораженно уставился на друга:
– Ты серьезно? Это ведь то, о чем я думаю? Правда? Офигеть!
Сириус расхохотался. Джиму не повезло. Два очень редких магических дара – такие по книжкам не изучишь. Нужен учитель. Вот только официально пригласить в Великобританию Мага Крови невозможно – обучать этому запрещено. Все дело в процессе освоения сложного подраздела магии. Сама по себе она редко убивала. Мастеру в этой области не обязательно использовать всю кровь. Вальбурга ставила сложнейшую защиту, просто надрезав ладонь. Но вот во время обучения обойтись без жертв просто невозможно. Не хватит опыта, не получится раньше остановиться, что-то просто пойдет не так. Вот и получался замкнутый круг. Учиться на мага крови в Великобритании нельзя. Быть сертифицированным магом крови – можно. Получить сертификат за пределами страны тоже можно… но правительство Великобритании непременно вышлет запрос в соседнюю страну, чтобы убедиться в отсутствии жертв. Все это в итоге вылилось в то, что англичан не хотели обучать даже за океаном – потому что учитель ответственен за ученика. А за убийство откупиться от Азкабана уже не так просто.
– Пусть не сказала это прямо, но она восхищена твоими авантюрами. Для нашей семьи они были особенно выгодны.
Джеймс усмехнулся. Первоначально он планировал просто вывести маленький бизнес Северуса на чистую воду. Проучить. О масштабах и последствиях не задумывался. Сириус задумался. Оценил на глазок количество странных случаев в школе за последние три года – ненормальное высокое, и предположил, что Северуса посадят в Азкабан.
Слизеринцы и Гриффиндорцы всегда враждовали. Но в этом поколении вражда вышла за границы обычных школьных розыгрышей. Раньше все несогласия между факультетами с легкостью оставляли в прошлом: гриффиндорцы брали в жены слизеринок, слизеринки считали лучшими подругами гриффиндорок. Но этот выпуск, кажется, не сможет нормально общаться. Только на седьмом курсе Джеймс задумался, что есть в этой вражде что-то странное. Ведь ненормально, что после всех случаев по-настоящему жестоких розыгрышей никто не принял меры.
Началось все на первом курсе, уже после рождественских каникул. Джеймс с Сириусом возвращались из медпункта – ходили навестить Питера, который свалился с метлы на уроке полетов. Ремуса в школе не было. Тогда они еще не знали о пушистой проблеме, поэтому думали, что тот серьезно болен и нуждается в частых обследованиях в Мунго. Даже подсовывали ему галеоны в вещи – боялись, что его родителям перестанет хватать на дорогостоящий медицинский уход.
Тогда на них налетело пятеро. Эван Розье, ненормально жестокий для своей веселой и мирной семейки, учился уже на втором курсе. Вместе с ним – Снейп, Эйвери, Мальсибер и Уилкис. Пятеро на двоих – неравная борьба. Хорошо хоть на первых курсах дуэли больше походят на обычную магловскую потасовку. Джеймс и Сириус были крепкими мальчишками, Снейп и Уилкис – настоящими доходягами. Отважные гриффиндорцы вернулись в общую гостиную побитые, но не сломленные.
Позднее Лили сказала Джеймсу, что они первыми оскорбили Северуса. Еще в поезде, первого сентября. Вспомнить удалось с трудом. И стало еще непонятнее – зачем было ждать так долго, чтобы отомстить? Как бы там не было, мародеры четырех слизеринцев-погодок задирали часто. Мальсибер был откровенно туповат. Уилкис – не многим умнее. Снейп выглядел так, будто вот-вот разразится саркастической фразой, но всегда молчал. Эйвери в целом был не особенно разговорчив. Без Эвана Розье слизеринцы проигрывали в словесных баталиях.
Подкарауливали друг друга в коридорах, устраивали драки и дуэли. Все старались задеть, оскорбить прилюдно. Джеймс был хитрее, Ремус крайне осторожен, поэтому в личном зачете мародеры лидировали. К тому же Снейп словно какой-то мазохист вечно оказывался возле них. Один. Непозволительно близко. И при этом являлся самым слабым звеном – тощий и нескладный, бедный, к тому же полукровка. Он был талантливым зельеваром и хорошо разбирался в темной магии… но только знания эти совершенно бесполезны в школьных разборках. Ему доставалось больше всех. К пятому курсу война двух групп достигла своего пика. Северус оскорбил семью Сириуса. Тот едва не убил Снейпа, отправив к оборотню в полнолуние. Ремус тогда две недели с ним не разговаривал, обижался. Позднее Блэк стал осторожнее и умнее. О последствиях начал задумываться хоть иногда.
Потом Мальсибер и Уилкис, прихватив с собой еще одного любителя простых развлечений, выпили, наткнулись на Мэри Макдональд… в итоге и Мальсибер, и Уилкис не вернулись в Хогвартс после сдачи СОВ. Розыгрыш над ними спланировал Джеймс, и осуществить его не составило труда. Самым сложным было отделить их от более умных Северуса и Брендона.
К седьмому курсу вражда утихла. Учиться стало сложнее. Задирать однокурсника, который не силен в словесных перепалках, уже не столь весело. Устраивать с дуэль с парнями, которые и сами неплохо разбираются в темной магии, пусть и с позиции противодействия ей, – вообще сомнительное удовольствие. Плюс они все подросли. Сириус увлекся девушками – благо их вокруг было много. Брендон Эйвери, в целом, занимался тем же. Джеймс шерстил книги, пытаясь узнать хоть что-нибудь о развитии своего дара. Снейп вот занялся продажей незаконных зелий. А Розье вообще школу закончил.
Но, если смотреть правде в глаза, Джеймс не понимал, почему их не остановили? Не видели, что две группы враждуют? Так вроде особо и не скрывали. Разве не логично предположить, что синяк под глазом у Сириуса и довольная улыбка Мальсибера как-то связаны? Вот только наказания не были особенно жестокими даже в те разы, когда их ловили в процессе разборок. Почему? Кому было выгодно стравливать лидеров двух факультетов? И зачем? Ну кроме того, что теперь всем сложно общаться друг с другом, не перебирая в уме самые болезненные проклятья.
– Можно считать, что война со слизеринцами окончена, – предположил Ремус.
Он уже давно отложил книги, только что Питер по-прежнему пыхтел над картой. Ремус облокотился на стол, и смотрел на друзей из-под отросшей челки. Волосы у него были совсем как волчий мех – словно он в свои семнадцать умудрился поседеть. Крупный шрам на щеке, на худом лице выделяются карие глаза. Он никогда не любил эти ссоры и склоки. Но участвовал в них, потому что и сам прекрасно понимал: не дашь сдачи – затопчут.
– Наверное, – Джеймс безразлично пожал плечами. – Хотя еще остались эти… шакалы. Вроде бы ни Снейп, ни Эйвери, не могут их контролировать.
Шакалы – это прозвище пятерых шестикурсников во главе с Амикусом Кэрроу. Те еще… шакалы. Сириус устало откинулся на спинку кресла. Жизнь в Хогвартсе как-то ненормально опасна. Он понял это, когда начал переживать за Лили. Она ужасный дуэлянт. Многого не знает. И, как показали недавние события, ее вполне могут обидеть. Это раздражало, ведь Сириус не знал, что делать и с кем бороться.
***
Он вернулся уже вечером. Лили проснулась, сидела в их гостиной, что-то строчила на длинном свитке. Наверное, домашку по трансфигурации: только там до сих пор требовали писать огромные эссе. Волосы собраны в высокий растрепанный пучок – у нее до сих пор плохо получалось делать себе прически с помощью заклинаний – а на затылке несколько коротких влажных прядок. Недавно из душа – догадался Сириус.
– Как все прошло? – она обеспокоенно встала со своего места.
Сириус улыбнулся, притянул ее к себе, легко поднял на руки и упал на небольшой диванчик у камина. Поверх длинного платья шерстяная кофта. Под платьем явно нет корсета.
– Все прошло уже очень давно, – улыбался он. – Северусу выписали штраф в девять тысяч триста галлеонов, не считая выплат ущерба пострадавшим.
– Что? – испуганно переспросила Лили. – Но у него нет таких денег. Кто заплатил? Малфой?
Сириус не удержался – поцеловал ее. Она кажется особенно миленькой, когда возмущается.
– Нет. Малфой пропал, как только запахло крупными неприятностями, – продолжил Сириус. – Поэтому штраф выплатили Блэки.
Лили пораженно замерла. Пока она удивленно пялилась на него, Сириус снял с нее шертяную кофту и уже начал расстегивать пуговицы на платье.
– Выкупили? – наконец спросила Лили. – Это же огромные деньги!
– А нам нужен зельевар, который будет абсолютно предан семье, – Сириус продолжил ее раздевать, – Мой папа и дядя нуждаются в зельях, позднее и нам будет не лишним персональный зельевар, с которым сможет работать мама. У нее с зельеварением чуть лучше, чем с кулинарными чарами, а готовит она просто ужасно, уж поверь.
Лили сама привстала, помогая Сириусу снять платье. Стянула с него свитер, перекинула ногу, садясь на него верхом, зарылась пальцами в волосы – за последнюю неделю супружеской жизни она заметно осмелела.
– То есть, ты все это спланировал заранее? – уточнила она.
– Не я, Джеймс, – Сириус с удовольствием провел руками по талии и бедрам – его завораживал этот крутой изгиб.
Лили говорила, что у нее есть склонность к полноте, поэтому она старается есть поменьше. Сириус ничего не отвечал, но искренне наслаждался ее телом. Такая фигура – с тонкой талией, широкими бедрами и большой грудью – в Великобритании встречается редко. А для склонных к полноте есть зелья для похудения. Белс говорит, что они хорошо работают – у любимой кузины Сириуса фигура ничуть не хуже.
Лили расстегнула ремень на его брюках, чуть приподнялась, чтобы Сириус смог снять их вместе с нижним бельем, а сама откинула в сторону бюстгальтер.
– Ты запер дверь? – хрипло спросила она.
– Боишься, что нас на самом интересном застукает Дамблдор? – тихо засмеялся Сириус, притягивая ее вплотную к себе.
Лили обычно не требовалось много времени, чтобы быть готовой. Но Сириусу нравилось почти доводить ее до оргазма. Тогда она кончала сразу, становилась мягкой, послушной. Второй раз она кончала уже вместе с ним, либо он потом помогал ей. Так и сейчас. Едва Сириус вошел – Лили вцепилась в его плечи, мелко задрожала, уткнулась носом куда-то в ключицу. Сириус обхватил ладонями ее ягодицы, заставляя двигаться. Сначала медленно, плавно. Потом сам не выдержал – съехал на пол, уложил спиной на ковер, задвигался быстрее, жестче. Она закусывала губу, сдерживала стоны, впивалась ногтями ему в спину. Кончили почти одновременно. Сириус перекатился, лег рядом. Поморщился, вытаскивая из-под спины свои же брюки.
– Ты мне, кажется, на спине кожу содрал, – устало произнесла Лили, поднимаясь.
Сириус болезненно поморщился: действительно, кожа на спине покраснела, на выступающих косточках позвоночника и на лопатках отчетливо видны широкие царапины. Нужно запомнить, что ковер – тоже не лучшее место для секса. Как-то раньше у Сириуса в арсенале были лишь школьные парты и расстеленная на полу мантия.
– Нужно залечить, – вздохнул он. – Прости, не подумал. Пойдем на кровать?
Лили обернулась, недовольно надула губы:
– Эссе по трансфигурации само себя не напишет.
– Спишешь у меня. Я свое сразу после урока написал.
– Когда прогулял нумерологию? – уточнила Лили, вставая с пола.
Ягодицы тоже пострадали от трения о жесткий ковер. Спину Сириус еще мог спокойно перенести, но попу уже нет. Он тоже встал, поднял возмущающуюся Лили на руки и потащил в спальню. Там, в чемоданчике с зельями, есть быстрое заживляющее. К тому же – завтра воскресенье. Есть куча времени, чтобы написать эссе по трансфигурации.
========== Глава 22. О социальном делении ==========
Они ехали в одном поезде, но встречали их разные люди. Вальбурга Блэк величественно обняла невестку, а затем и обоих сыновей. Северуса же ждал другой представитель семьи. Стенли Джонс был управляющим Блэков, выполнял все необходимые поручения Ориона, который и занимался делами семьи.
Это был непримечательный мужчина лет тридцати. Русые волосы, серо-голубые глаза, какие-то совершенно невыразительные черты лица. Даже рост и телосложение – все у него было средним, обычным. Северус, обладая не самой приятной, но однозначно яркой внешностью, даже немного завидовал мистеру Джонсу. Затеряться в толпе – это то, о чем Снейп мечтал еще со дня суда.
Они уже встречались с мистером Джонсом. В Хогсмите. Управляющий был человеком обязательным, методичным, он решил заранее познакомиться с новым жильцом дома, даже узнал некоторые предпочтения Северуса – во сколько он встает, до какого времени планирует работать, осведомлен ли о правилах проживания в большом доме. Северус никогда не думал, что попадет на службу какому-нибудь семейству, но все же правила знал.
Едва поздоровавшись, они сразу аппарировали к поместью Блэков. Северус почему-то ожидал увидеть готический замок с узкими бойницами и горгульями на крыше. Но горгулий не было. Как и узких окон. Хотя это был однозначно замок, а не дом. Сложно представить, что здесь живет всего одна семья. Наверняка здесь можно было бы разместить с комфортом всех учеников Хогвартса.
– Это родовое поместье Блэков, – с теплой улыбкой произнес Стивен Джонс. – В 1836 году прежнее поместье было разрушено, поэтому в магической Британии наш замок относительно молод и весьма шикарен. Традиционно через парадные двери входят только гости и хозяева.
Северус кивнул. Он не являлся ни тем, ни другим – значит, будет заходить через одну из задних дверей. Мистер Джонс уже направился в обход дома. Они шли мимо вечнозеленой живой изгороди, довольно низкой, но за ней по весне явно располагались клумбы. Стивен шел быстро, но продолжал говорить:
– Мадам Вальбурга не любит это поместье, она считает его слишком большим. Поэтому не советую при ней хвалить дом – она ничего здесь сама не делала. Господин Орион говорит, что дай ей волю – все бы было темным, мрачным и пугающим. Блэки принимают гостей по вторникам и четвергам, не считая ранних договоренностей. На рождественских каникулах Леди Лилиан должна совершить немало визитов, и все будут навещать нас в ответ. Поэтому, не считая первых дней, вы сможете не только завтракать, но и ужинать в своей комнате.
Северус кивнул. Он уже слышал об этом. Обычно проживающие под одной крышей вместе и ужинали. Но вот если приходят гости, то появление Северуса – практически уголовника – перед родовитыми гостями будет крайне неуместно. Да и он здесь не гость. И не хозяин. Скорее – очень ценный служащий. В этом доме он будет четвертым не-Блэком. Еще на службе здесь экономка миссис Варрис и брат Стивена – садовник Чарльз Джонс, с обоими Северус пока не знаком. Остальные слуги приходят по мере необходимости, а большая часть работы выполняется домовыми эльфами. Все стандартно, как и у всех.
Они дошли до угла дома. Здесь парк подступал вплотную к зданию, а стены были увиты плющом. Снега в Англии почти не было, но зеленые листья все равно казались несколько неуместными, пусть они и пожухли от холода: на улице явно чувствовался небольшой мороз.
– Это северный вход в дом, – объяснял на ходу Мистер Джонс. – Отсюда ближе всего к лаборатории. Сразу, прямо на первом этаже. На эту сторону почти не выходят окна гостиных – здесь темно в любое время дня из-за близких деревьев, поэтому в этой части дома обитают слуги. Здесь довольно тихо.
Внутри было сумрачно. Паркет на полу, длинный коридор без окон уходит далеко вперед, но Стивен сразу свернул налево, в высокий арочный проход.
– Картинная галерея, – объяснял он. – Матушка мадам Друэллы собирала магловские пейзажи и их разместили здесь, вдали от людей.
Все стены и правда были увешены неподвижными картинами – сплошь пейзажи. Следующая комната – тоже через арочный проход – так же была своеобразной картинной галереей. А вот уже следующее помещение оказалось просторным квадратным холлом. Здесь наверх убегала винтовая лестница, у широких окон расставлены кресла, а сразу за лестницей обитая железом дверь.
– Лаборатория, – объявил Стивен и пропустил Северуса вперед.
Это было светлое помещение. По левой стороне – огромные окна, между которых стояли высокие шкафы с лабораторной посудой. Самые разные флаконы и колбы – все, что используют профессиональные зельевары. Справа тянулся единый длинный шкаф для реактивов. Часть полок скрыта деревянными дверцами с рунными символами, часть – за матовым прозрачным стеклом, часть вообще не имела какой-либо защиты. Посередине комнаты – огромный каменный стол, над которым висят гроздья магических светильников. В дальней части комнаты на специальных веревках развешены пучки трав. Северус никогда не был в такой шикарной лаборатории. В Хогвартсе классы зельеварения были ничуть не меньше, но там для каждого ученика предполагалось отдельное рабочее место, а здесь же все огромное пространство для него одного.
– Лаборатория старая, – говорил за его спиной Стивен. – Как легко догадаться, оформили ее еще в тысяча восьмисотых годах, когда перестроили поместье. Чуть позже осмотритесь здесь, сами проведете инвентаризацию. Скорее всего часть ингредиентов придется выкинуть. Шторы, разумеется, закрываются.
Он заклинанием задвинул тяжелые портьеры на одном из пяти окон. В лаборатории сразу стало темнее. Северус восхищенно подумал, что ради таких условий можно было добровольно сдаться Блэкам в рабство. Здесь же есть все! Ингредиенты – далеко не самое главное для хорошего зелья. Сколько раз все упиралось в дорогостоящее оборудование?
Затем управляющий вместе с ним поднялся по лестнице. На втором этаже оказался еще один длинный коридор со множеством дверей с обоих сторон. Стивен указал ему на ближайшую дверь. Новая комната Северуса. Сказал, что можно пользоваться услугами домовика по имени Торопыга, а затем ушел в противоположную сторону, заниматься другими делами.
В доме, где Северус вырос, у него была своя комната – крошечная каморка на втором этаже их маленького дома. Но он часто делил комнату с матерью, которая сбегала к нему от пьющего отца. В Хогвартсе их жило по четверо, так что ни о каком уединении и речи не было. А здесь было просторно. Двуспальная кровать, большой шкаф, у окна письменный стол и пустой книжный шкаф. Здесь же – пара кресел у кофейного столика. Завтракать и обедать он будет, скорее всего, здесь. Ну или тоже ходить в гости, что маловероятно, ведь этажом ниже Северуса ждет огромная лаборатория, о которой он раньше мог только мечтать.
***
Что-то изменилось после той истории с судом. Лили почувствовала это сразу, но до сих пор не получалось уловить, подобрать название этому ощущению. Сириус начал относиться к ней несколько иначе. И это «иначе» грело сердце, заставляло стыдливо краснеть и пугливо замирать… заставляло любить его еще сильнее. Вроде ничего существенно не поменялось. Но при этом сама Лили понимала, что они словно становятся ближе.
На рождественские каникулы уезжали в поместье Блэков. Впервые Лили собиралась провести любимый праздник вне дома. Было немного стыдно – перед Петти в первую очередь. Та ее напрямую не винила, но были в ее письме отголоски обиды. Петти выбила себе выходные на Рождество, чтобы встретить праздник с семьей. А у Лили теперь другая семья. Непривычно было осознавать это.
Вальбурга встречала их на перроне. Обняла, немного строго осмотрела Лили, но кивнула с одобрением. Зимнее пальто ей выслали почтой – белоснежное, с рыжим лисьим воротником, оно расширялось от талии крутыми волнами, повторяя традиционный женский силуэт. Такая уж мода у магов – плотно облегающий верх и широкая юбка. Лили старалась делать вид, что не замечает любопытных взглядов, что повсюду сопровождают Блэков, и у нее даже неплохо получалось. Сириус, уложив ее ладонь на сгиб локтя, несильно сжимал пальцы. Эта поддержка – невысказанная, но столь волнительная, позволяла Лили больше думать о нем, чем о всеобщем внимании. Школьники на нее уже насмотрелись. Сейчас глазели взрослые.
Лили мельком увидела, как Северус подходит к управляющему Блэков. За все это время они так ни разу и не поговорили. Лили чувствовала, что им нужно обсудить все произошедшее за последнее время, но делать первый шаг она не желала. А он медлил. Или, быть может, боялся чего-то?
Аппарировали домой с небольшого магического кафе около вокзала. Стандартные чары отвлечения внимания не слишком помогали Лили. На нее смотрели даже маглы. Сириус расхохотался, когда какая-то девочка показала на Лили пальцем и назвала принцессой.
Но едва Лили оказалась дома, ее ждали совсем другие хлопоты.
– Лилс! – Белла налетела на нее, едва не сбив с ног.
Мазнула быстрым поцелуем по щеке, тут же обняла Сириуса, а уже в следующую секунду взъерошила волосы Регулуса. Как всегда шумная, яркая, эмоциональная. Она начала болтать сразу же. Похвалила пальто, спросила об успехах, пожаловалась на скуку. Лили не могла не улыбаться. Белла была резкой, делила мир строго на своих и чужих, не сдерживала эмоции, не скрывала правду, любила и ненавидела открыто. И к ней люди относились так же. Ее враги ненавидели ее открыто. Называли вульгарной, слишком шумной. Лили же, попав в категорию друзей, наслаждалась открытостью новой родственницы.
– Мне стоит ревновать жену к кузине? – усмехнулся Сириус.
– Ох, уведу, – расхохоталась Белла. – Была бы мужчиной, точно увела бы!
– А я всегда говорил, что тебе стоило родиться мальчиком, – с улыбкой признался Сигнус.
Белла снова засмеялась, тут же подбежала к отцу, доверительно прижалась щекой к плечу. В семье у Блэков все были довольно высокими, а Белла выделялась миниатюрностью.
– Если бы я была мужчиной, всем жилось бы немного проще, – с притворной грустью вздохнула она. – По крайней мере, никто бы не требовал поскорее выйти замуж.
Практически все в холле как минимум улыбнулись, и лишь Друэлла недовольно поджала губы:
– Милая, ты так останешься старой девой.
– Она уже, – не сдержался Сириус, за что получил от кузины болезненный тычок кулачком в солнечное сплетение.
Белла, быть может, и выглядела относительно безобидно, но физическая сила у нее была совсем не женская. Она является сильнейшим боевым магом в Великобритании. Редкая совокупность даров: физическая сила и скорость реакции, дар проклятий, выдающиеся способности в чарах. Будь она мужчиной, ей действительно было бы гораздо проще. Но боевой маг в современном мире – вообще профессия невостребованная, а уж женщина не сможет добиться даже карьеры дуэлянта.
Поэтому ее побаивались. Лили сама недавно считала Беллатрикс Блэк пугающей, хотя даже лично с ней не была знакома. Белла, ко всему прочему, придерживалась традиционных аристократических взглядов на маглорожденных.
Лили не удивляло, когда некоторые начинали кривиться, смотря в ее сторону. Или отходили подальше. Успела уже привыкнуть. Привыкнуть, но не смириться. Ее оскорбляло это обращение, обижало процеженное сквозь зубы «грязнокровка», раздражало отсутствие информации по миру магии… А теперь приходилось отвечать на оскорбления так, будто они ее совсем не трогают.
***
В первый же день каникул за завтраком собрались все девушки и женщины, носящие фамилию Блэк. Стол накрыли в одной из маленьких столовых. В этой комнате, оформленной в пастельных тонах, Лили была несколько раз: здесь завтракала Друэлла с дочерями. Лили готовили к сложной неделе: ей нужно было нанести немало визитов в эти предпраздничные дни, поэтому Вальбурга и покинула свой уютный уголок в Зимнем Саду.
– Пирог! – восхищенно ахнула Белла, садясь за стол. – Я так люблю завтракать с тетушкой.
– Тебе следует меньше есть, – поджала губы Друэлла. – Тем более сладкого. Что будешь делать, если поправишься?
Белла совсем не по-аристократически закатила глаза. Мечтой Друэллы было выдать дочерей замуж. Андромеда посмела сбежать. Нарцисса выбрала лучшего жениха в Великобритании. Белла должна решить дилемму матери: хорошо ли она воспитала своих девочек. Среди Блэков у нее не было помощников, в этой семье спокойно воспринимали поздние браки.
Вальбурга небрежно бросила свернутую газету на соседний столик и только потом села. Как всегда спокойная, собранная, с нечитаемым выражением лица. Лили научилась угадывать настроение свекрови по каким-то отдельным жестам, все же это равнодушие и спокойствие были лишь маской, на самом деле Вальбурга Блэк была не менее темпераментна, чем взрывная Белла.
– Этот Томпсон предложил на рассмотрение новый закон, – недовольно поморщилась Вальбурга. – Хотят упразднить привилегии магического титула Лорд.
“Этот Томпсон” – дядюшка печально известной Катрин. Лили много слышала о нем в школе: Катрин хвасталась. Он был одним из присяжных в Визенгамоте, работал в аврорате, но не аврором, а офисным служащим: занимался подбором кадров, обучением новичков и формированием боевых групп. Бравым аврором тоже нужны делопроизводители.
История с племянницей мало затронула чиновника. Братья Томпсоны общались мало, даже семьями не дружили. Не пришлось ничего подстраивать – общественное мнение просто не нашло связи между избалованной дочерью работника Гринготса и ее дядей. А Катрин просто любила хвастаться, но вообще мало кто в ее хвастовство верил.
Тревес Томпсон часто продвигал в Визенгамот законы, которые потихоньку лишали аристократию их привилегий. Вальбурга Блэк его не то, чтобы ненавидела. Скорее, она бы хотела, чтобы Тревес Томпсон вообще никогда не рождался.
