Текст книги "Всё будет! (СИ)"

Автор книги: Цвет Морской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Давай на спор! – Сашка снова оживился. Спорить он любил всегда, в любом состоянии. На всё, что движется и не движется, на любую чепуху. Главное – спор!

– А давай! – сам уже рыщет глазами по залу. Воспрял духом, приятно посмотреть. Бабы – это его всё!

Как я и думал, хочет мне задачу усложнить – дольше задерживается взглядом на брюнетках (не мой колер) и пропускает блондинок. В точку! Уже секунд десять разглядывает ранее подмеченную мною Настороженку. Видно сегодня мой день: теперь она ещё более раздражена, оглядывается по сторонам с явным намерением сбежать из этого спортивного вертепа.

Игра началась: шум матча, голос комментатора и всё это приправлено дымом сигарет, галдежом и редкими пьяными воплями. Ну и публика сегодня!

– Она, – показывает на Настороженку пальцем.

Ну что ж, я лёгких путей не ищу. Тем более знаю, что брюнетки – это Сашкин фетиш.

– Годится. На что?

– Ты должен её привести к нам за столик, заставить сесть рядом и улыбнуться. Не справишься – возишь меня на своей детке всю неделю с работы.

– Лады. Теперь тебе. Если я всё это проворачиваю, то ты сегодня весь оставшийся день, пока мы вместе,  улыбаешься любому встреченному тебе человеку, любому, кто подойдёт.

Мне всё больше нравилась моя затея, казалось, что всё, что происходит сейчас, я делаю исключительно для себя – развлекаю себя, а не пытаюсь оживить настроение друга.

– И тебе тоже? – Сашка развеселился? Ну и хорошо. Но спор – есть спор. Поднимаюсь, хлопаю его по плечу:

– А мне в первую очередь! – направляюсь прямиком к своей победе – девице в центре зала.

Пока иду к ней, спорю сам с собой: "Если я выиграю, то Кир..." Что Кир, не получилось внятно проговорить у себя в голове, хотя точно знал, чего я хочу, мне помешала Настороженка. Она, вдруг резко развернувшись от своей компании, сидевшей на маленьком диванчике, сделал шаг в сторону и... попала мне "в руки".

Думаю, что она всё же решилась сбежать. Тем более, что глядя на её выражение лица, её одежду было ясно, что она привыкла к другому, другому всему: времени препровождения, обществу, заведениям. Да она злющая какая! Будет нелегко. Но когда я пасовал перед трудностями?

– Мне нужна ваша помощь.

Лучше сразу и по существу. Без всяких "девушка, а можно...", "когда я вас увидел..." и прочей мишуры.

– Что? – остановилась, значит, всё получится. Главное не улыбаться! Я же аналитик, как ни как. Сейчас слегка поработаю, так сказать, сверхурочно, Сашка не узнает.

– Мы поспорили на вас... Нет! – Настороженка дёрнулась меня обойти. – Подождите, ничего предосудительного. Правда, всё вполне мирно.

Не слушает, но я не пускаю её. Руками не трогаю, нельзя. Всего лишь загородил собой проход. Всё равно не уйдёшь, я – на работе сейчас: "Может, хочешь позвонить моему шефу и спросить, за что он мне зарплату такую большую платит?"

– Хорошо, извините, – я поднял руки вверх, словно сдаваясь. Всё так же серьёзен. – Давайте я вам вызову такси, в качестве извинения за свою бестактность. Вы, кажется, собрались уходить? Оплачу его и даже не выйду с вами к машине, чтобы не знать, куда вас повезут. Хотите сами наберите в ту фирму, чьими услугами обычно пользуетесь?

Остановилась, смотрит. Давай, давай...

– Хорошо, я сама наберу.

Вот и ладненько. Вот мы уже идём вместе к стойке, в угол, где булькает крошечный фонтанчик в явно восточном стиле – там тише. Краем глаза вижу, что Сашка внимательно наблюдает за нами.

– Такси? Машину к бару "Чемпион"... Что?.. Да. Он. ...Хорошо. Через сколько?.. А раньше?.. Ладно. ...Да, хорошо, – нажала отбой. – Только через полчаса.

– Подождём? – она несколько заторможенно кивнула, глядя куда-то мне за спину. Я оглянулся – компания, притащившая её сюда и думать забыла про неё: мужик пялился в плазму почти лёжа на плече у своей девицы, а она налегла на бутылку с пивом.

"А вот интересно, как они приехали? Если этот подгорелый сухарь в кожанке на байке с девицей, то моя Настороженка где сидела? Хотя какое мне до этого дело!"

– Может, пойдём к нам за столик? Вы не волнуйтесь, нашу договоренность выполню в лучшем виде, – я максимально серьёзен, руки не распускаю, только смотрю на неё.

Чем дольше вся эта история длилась, тем больше я чувствовал какое-то волнение, казалось, что это имеет для меня гораздо большее значение, чем простой спор. Да, я хотел развеселить Сашку, но было и ещё что-то. Что, я пока не мог себе объяснить. Подождём, посмотрим.

Настороженка, наконец, перевела на меня взгляд:

– Ладно. Куда?

– Прошу, – я галантно отошёл в полупоклоне с её дороги и показал рукой на Сашку.

– Что за спор?

Идёт впереди меня, периодически оглядываясь, чуть расслабилась. Судя по интонации, ей не слишком хочется скучать в ожидании машины эти тридцать минут.

– Что я вас приведу за столик и заставлю улыбнуться, – теперь можно чуть дрогнуть губами в улыбке. Теперь это будет к месту.

– И всё? – она даже остановилась и повернулась ко мне всем телом.

– Нет, не всё, вы угадали, – видя её съезжающее в гримаске "я так и знала" лицо, делаю эффектную паузу, чтобы своими последними словами сразу вывести её на новый уровень, тот, который мне нужен. – Вы должны ещё сесть за наш столик.

"Туше, детка!" (Прости, моя немочка, это я оговорился!)

Улыбается... Вот бы точно так, но чуть позже, когда Сашка видит. Ну ладно, начало положено. Я буду не я, если она ещё не один раз улыбнётся.

– Ведите, – разворачивается, и мы снова двигаемся к нашему столику. Не то, чтобы Сашка был удивлён моей расторопностью, но некоторая растерянность имела место быть на лице. Салага, учись!

Скоро мы смеялись все вместе: я рассказывал что-то забавное из своих рабочих будней (местами слегка утрируя, местами приукрашивая), Сашка травил анекдоты, рассказывал байки. Настороженку звали Настя. Как я верно её окрестил, почти попал. Девушке взяли коктейль, себе ещё пива. Уже пошли рассказы о моей нездоровой страсти к моей немецкой детке, но тут приехала машина и Сашка дёрнулся проводить девушку. Я схватил его за руку:

– Я обещал даме, что она сама выйдет к такси, без нас.

Надо было видеть глаза Насти. "Сожалеешь, дурочка? Зря! Мне – не надо, а Сашка поиграется с тобой пару недель, в крайнем случае, месяц, и бросит".

Я предупредительно встал, легко пожал девушке руку:

– Спасибо вам за любезность, приятно было пообщаться.

"Как-то ты резковато выдернула руку, Настя-Настороженка..." Ну, что ж, значит так.

Проследив за удаляющейся фигурой, я сел за столик и невинными глазами посмотрел на Сашку. Он буравил меня недовольным взглядом:

– Чего не дал, скотина, девушку проводить до машины?

– Она не нужна тебе, Саш, я же вижу.

Сашка встал из-за стола. К бару? Вернулся с двумя бутылками пива.

– Ну... Когда?

– Чего когда? – Сашка чувствуется опять начал погружаться в себя. – Улыбайся, чертяка! Проспорил!

– Ладно, сейчас, только освобожу эту стеклотару.

Мы ещё посидели в баре. Понемногу Сашка разговорился, размяк и стал поглядывать на меня более благодушно.

Глава одиннадцатая

Когда мы вышли из бара, начинало темнеть.

Душно, где-то заходит солнце. Кир... Что он сейчас делает? А какой сегодня день? Так... Сейчас Кир как раз работает.

Мне нельзя туда, а так хочется посмотреть на него.

Пригнав после неудавшегося ремонта машину Сашки назад, в город, Сергей тем же утром принял решение – чуть «отпустить» и парня, и свои потуги заполучить его. Он решил, что сделает тактическое отступление, чтобы, во-первых, ввести Кира в заблуждение: ему-де от него ничего не надо, а во-вторых, приехав, после длительного перерыва, можно всё понять по реакции парня. И тогда уже принять окончательное решение.

«Когда перестаёшь давить и настаивать, то тебя могут ожидать о-о-чень интересные сюрпризы!..» – думал Сергей.

На ум пришёл последний разговор с Никодимычем. Сергей, после возвращения шефа из командировки, столкнулся с ним в коридоре (специально не пошёл к нему в кабинет, хотя очень хотелось всё прояснить немедленно):

– Николай Дмитриевич, как съездили? – вежливо. И ничего, кроме обычной вежливости.

– Нормально, Серёж, съездил. Как вы тут? Как Анатолий Николаевич? Привыкли друг к другу? Всё никак не поговорю с тобой...

– Всё в порядке, Николай Дмитриевич, работаем, привыкаем.

Дальше, будто бы собираясь уйти, Сергей делает шаг в сторону, но словно спохватываясь:

– Николай Дмитриевич, может Любе стоит поучиться?

– Поучиться? Она не справляется? Нарекания?

– Нет, у меня нет к ней нареканий, но её новый функционал... – тут Сергей сделал паузу.

– Новый функционал? Не совсем понимаю...

Николай Дмитриевич выглядел озадаченным. Пухленький, невысокий, со своей неизменно аккуратной круглой стрижкой, что время от времени давала нам поводы для веселья. «Вот если бы ему приделать маленькие ушки – будет похож на Винни-Пуха!»

Сергей смотрел на шефа и молчал: «Паузу. Держим паузу».

– Серёж поясни мне, что за новый функционал такой? Я чего-то не знаю?

– Люба теперь с договорами «от и до» работает. Она способная, несомненно. Но пока ещё не всё получается. Вот я и думаю, может получиться её отправить на учёбу?

«Зачёт!» – Сергей наклонил голову и стал разворачиваться:

– Я пойду, Николай Дмитриевич, звонка жду.

Сергей не стал жаловаться, не стал ничего выяснять, а просто «посоветовался со старшим товарищем», тем самым рассчитывая направить его мысли в нужное русло.

Так и с Киром... «Ты меня ненавидишь? Хорошо. Ладно. Я оставлю тебя в покое. Пока... Отдохнёшь немного от меня и заскучаешь. Надеюсь...»

Совсем не видеть Кира он не мог. Поэтому раз в несколько дней, не чаще, он медленно проезжал мимо заправки: когда везло, и он успевал выхватить взглядом знакомую фигуру, когда – нет.

План разработан, линия поведения продумана. Теперь – не отступать!

В голове бродил хмель, выпили не так много, но трезвыми нас назвать было нельзя.

– А поехали ко мне ночевать? Ехать всего десять минут, – спросил Сашка, не забывая улыбаться.

– Молодец, улыбайся-улыбайся. Проспорил.

– Ну, так как? Тем более, что мы с тобой сейчас водители-убийцы. Потенциальные! – после такой речи и всё такая же улыбка.

– А давай! Но ты и там мне будешь улыбаться, – Сашка кивнул, и мы загрузились в машину.

Машина раскалилась. Кондиционер включать из-за десяти минут не захотелось – открыли все окна. Свист в ушах, лицо обдувает теплый ветер, – хорошо.

– Ну, нет! Бензин! – Сашка в раздражении ударил по рулю.

"Вот оно, – молнией озарило мою пьяную голову. – Бензин, заправка, Кир".

– Так здесь заправка есть, минут пять ехать, – как можно нейтральнее сказал я.

– Точно, есть! Я и сам на ней иногда заправляюсь.

"Вот и молодец, Сашка – думал я, – раз ты не отказался, значит, так тому и быть!" Тем более, что завтра я так и так собирался увидеть Кира первый раз после той ночи. Прошёл месяц, пора.

– А улыбаться? Забыл? Может тебе назначить и завтра целый день щериться, раз ты сегодня сачкуешь?

– Нет, не надо, у меня щёки от напряжения отвалятся целый день лыбу давить! – Сашка жалобно мне улыбнулся. – Да и сейчас уже в напряг всё это. А, Серёг?

– Хорошо, давай так. Ты улыбаешься на этой заправке не мне, а заправщику, на которого я укажу. А чтобы на меня не отвлекался, так я назад сяду. Как с заправки уедем, так ты мне ничего не должен. Идёт?

– А почему ты выбираешь? – неугомонный. И не скажешь, что навеселе, дотошный какой.

– Девицу ты мне выбирал, а теперь моя очередь, – перебираюсь на заднее сидение.

– Лады. Ты спас меня, друг, спасибо, – Сашка улыбнулся мне от всей души – искренне, по-доброму.

Подъехали к заправке. Руки немного увлажнились, но в целом – я спокоен.

– Куда двигать? К какому из трёх заправщиков? Или их два? Не пойму... – Сашка притормозил, повернулся ко мне.

Я делал вид, что размышляю. "Вот сейчас и посмотрим, Кир, как ты с другими себя ведёшь". Сашка вполне смазливая личность, а уж как улыбнётся, так и спасу нет от его обаяния. Да и машина на уровне.

– Третья колонка. Видишь? Вон тот, в кепке козырьком назад. (Он перестал прятаться за козырьком?)

– Будет сделано, тарищ начальник, – дурашливо отрапортовал Сашка, и мы пристроились за белым жигулём, что Кир заправлял сейчас.

Я разглядывал Кира; хорошо, что Сашка так и не тронул тонировку – рассмотреть с улицы тех, кто в машине было практически невозможно. Сегодня он то ли злой, то ли сильно устал: движения резкие, глаз почти не поднимает: не взглянул ни на водителя, протянувшего ему мелочь, ни на автомат, куда механически вложил пистолет. Теперь – наша машина. Но он зачем-то ушёл в здание. Сашка повернулся ко мне:

– Только здесь и всё?

– Ты сомневаешься? С каких пор?

Меня сейчас ничего не интересует, кроме Кира. Почему он ушёл? Сам на себя не похож. Что-то случилось? Впервые видел его таким. С самого начала я, довольно часто бывая на заправке, видел его разным: весёлым, грустным, задумчивым, сердитым, деловым, расслабленным. Но сейчас... "Что ж ты такой загруженный, Кир?"

– Давай, не забудь улыбаться и скажи ему что-нибудь позитивное.

Кир уже шёл к нашей машине, убирая телефон в карман рабочей куртки. Теперь он стал ещё более серьёзным, даже злым. "С кем ты разговаривал, Кир? Что у тебя стряслось?"

– Да, кстати, и постарайся не демонстрировать, что ты – "в дрова". Лады? – я давал Сашке последние наставления, когда он вылезал из машины.

– Здравствуйте, – Сашка начал игру.

Я даже посочувствовал ему: были видно, что он действительно устал улыбаться и теперь старался из последних сил, выпрыгивая, буквально, из штанов, лишь бы я от него отстал с отработкой проигрыша.

Он стоял, опершись на капот:

– Заправите нас?

Далее последовала его фирменная улыбка. Именно такими улыбками он очаровывал новых кукол. И работало. Ещё как!

Кир опешил. Видно, пребывая в своих невесёлых мыслях, он не успел переключиться на работу, а тут... бац, мужик какой-то – слишком уж как-то разулыбался в твою сторону. Если бы мы приехали только заправиться, и мне не нужен был Кир, то я, наверное, уже угорал бы, видя опешившее лицо молоденького заправщика. А уж зная Сашку, то в предвкушении дальнейшей веселухи и вовсе сполз бы на коврик. Сейчас же я сканировал лицо Кира, вглядывался, впитывал его эмоции.

"Давай, покажи себя, давай... Это – хороший клиент, перспективный". Что я несу? Это же – Кир!

– Добрый день. Сколько? – Кир справился со своей растерянностью и даже выдавил кривую ответную улыбку.

– До полного, – молодец, Сашка, даже спине заправщика улыбается. – Работаешь на полный или подрабатываешь?

Кир оторвался от разглядывания пистолета и перевёл глаза на Сашку. Казалось, что он не слышал вопроса. "О чём ты так напряжённо думаешь?"

– Я говорю, ты подрабатываешь тут или на полный день устроился? Учишься?

– Да, – Кир отмер и чуть задержавшись взглядом на лучезарной физиономии моего друга, снова уткнулся взглядом в заправочный пистолет.

– Тяжело?

– Нормально.

Мне показалось или Кир сейчас улыбнулся? Чуть не прилипаю к стеклу. Хорошо, что не только Киру, но и Сашке меня не видно.

– Как платят?

На этих словах Кир медленно поднял голову и пристально посмотрел на Сашку. А тот всё также обворожительно улыбался. Старается, молодец!

– Не слишком, – Кир продолжал разглядывать своего собеседника. – Но хватает.

Я так понял, что больше ничего интересного Сашка придумать уже не сможет и только расслабился, как услышал:

– Можно найти что-то более доходное. Ты, думаю, не глуп. В универе ведь учишься? Есть же и другие более прибыльные занятия.

"Что он несёт?" Я замер, ожидая реакцию Кира.

– Спасибо, обойдусь, – он ухмыльнулся, развернул бейсболку козырьком вперёд, надвинул её на глаза и убрал руку в карман.

Сашка ушёл расплачиваться, а я продолжал смотреть на Кира. Спасибо тому неизвестному, что придумал тонировать стёкла в автомобилях – я мог делать это безнаказанно. Его лицо застыло, губы сжаты, рука, которая только что выпустила пистолет, сжалась в кулак так сильно, что ярко проступили все косточки. Захотелось взять её, погладить, расслабить, приласкать сначала пальцами, потом губами, чтобы она сама разжалась, и ... Закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Что это? Кир сейчас ногой пнул по колесу? Не может быть? "Всё так плохо, Кир?"

– Ну, как? Я справился? – Сашка вернувшись, плюхнулся на своё место и обернулся ко мне.

– На все сто! Я – удовлетворён! – пытаюсь придать своему взгляду пьяную сонливость. – Поехали домой, ща сдохну.

– Вот и отлично! У меня уже всё лицо свело! Не буду больше с тобой спорить, – Сашка устал, и, казалось, злился.

"Не будет он со мной спорить, как же! Так я и поверил! Как миленький будет, только отдохнёт малость. Но – молодец, хорошо играл!" – не мог, не восхитится я.

– Там останешься до дома или обратно переберёшься?

– Я, пожалуй, здесь полежу? – видеть близко Сашку сейчас не хотелось, да и заподозрить может.

Мы уже подъезжали к дому, и я даже успел принять сидячее положение, как Сашка вдруг спросил:

– А ты почему его выбрал?

– Кого? – я знал, о ком он, но мне надо было "держать лицо".

– Ну, этого... заправщика. Почему именно его? Там было ещё двое, кажется, – вот опять он со своей неугомонностью...

– Сам не знаю, честно говоря. А что?

– Красивый парень... – туманно как-то ответил Сашка.

– Какой? Кто, этот? Где ты там красоту-то углядел? – я искренне не понимал. Кир – красивый?

– Ну, не красивый, так симпатичный. Я не знаю, как там у вас считается... Ладно, проехали, – Сашка уже парковался. Он не слишком умел это делать, а уж если между стоявшими машинами было чуть меньше места, чем положено, то мог катать туда-сюда, выворачивая руль, бесконечно.

– Да ладно тебе! Понравился, что ли? – я не мог ждать, пока он встанет, наконец, не мог молчать. Он положил глаз на моего Кира? Сашка?! Плевать кто! Разорву!

– Ты, я смотрю, совсем плохой от пьянки стал! – Сашка закончил сложный процесс встраивания своей машины в ровные геометрические ряды других железных коней и повернулся ко мне. – Я такое даже в страшном сне видеть не хочу! Я просто подумал, что ты его и выбрал потому, что он как девка выглядит.

– Как девка? Он вроде не похож на...

Можно было уже выходить из машины, но мы продолжали сидеть.

Я понимал, что меня несло, но остановиться уже не мог. Во-первых, он "трогает" своими словами МОЕГО Кира, во-вторых, он сравнил его с девками, а в третьих... Кир – красивый? Мой мозг не знал, к какой из этих мыслей прибиться, какую начать разбирать на фрагменты, обсасывая с разных сторон. Каждая была вызывающе возмутительной!

– Парень, как парень. Хотя я его и не слишком-то рассмотрел. Ты что, думаешь?..

– Уймись! Я только сказал, что он смазлив на лицо и больше ничего.

Сашка как-то особенно внимательно вгляделся в меня. Я похолодел... Вдруг поймёт? Я старался вспомнить, как обычно выглядят пьяные, но безобидные люди. Попытался изобразить. И тут он выдал:

– Серёг, ты извини, если что лишнего сказал. Ты не думай, я же понимаю, что у вас... – он замялся, отвернулся от меня и сел ровнёхонько на своё место, – я понимаю, что ты не будешь бросаться на каждого, что у вас тоже... ну... чувства и всё такое...

Он окончательно смутился, мне даже стало его жалко. И чего я взъелся на него?

– Забыли. Я так и не думал. Пошли уже? Спать хочется...

Глава двенадцатая

Сегодня вечером я в первый раз после долгого, пусть и запланированного перерыва увижу Кира. Как он поведёт себя? Да и его вчерашнее состояние мне не нравилось.

Одновременно в Сергее сейчас жило два человека. Один – выдержанный, приученный всё просчитывать и контролировать, не прощающий ошибок ни себе, ни другим. И другой, который боится себя, своих чувств – неуверенный и уязвимый.

Он никогда не признался бы себе, что продумывание, продумывание до мельчайших деталей плана завоевания Кира, чёткое, маниакальное следование ему, это всего лишь ширма, скрывающая боль и растерянность, страх от одной мысли, что Кир так и не сдастся. Сергей оттягивал так называемый «момент истины» как мог.

После того, как они с Сашкой были на заправке и видели Кира...

На мгновение там, сидя в машине и обсуждая его внешность Сергею, вдруг захотелось потянуться к Сашке, вжаться в него сзади лбом и, гудя в плечо, всё рассказать. Расслабиться и наконец, выпустить себя другого – сомневающегося, слабого и измученного. Он даже стиснул зубы, от неожиданно возникшего желания исповедаться, выложить всё. Рассказать о том, как почти каждую ночь он просыпается в звенящем предоргазменном состоянии только потому, что увидел во сне его руку, язык, обводящий губы; рассказать о том, как однажды, сорвавшись, он, как какой-то грёбаный сталкер караулил его после смены – не уедет ли Кир с кем-нибудь с заправки. С «клиентом»...

Ему так хотелось выпустить на волю дрожащий (совсем не его) голос и говорить, говорить, очищаясь, освобождая себя... Ведь он, как какой-то пацан, ловит каждое движение Кира, следит за малейшим изменением его настроения, внимательно вглядываясь в лицо, выставляет себя посмешищем, простаивая вечерами у магазинчика с автомаслами...

Сергея так и тянуло стыдно шептать другу в спину, что смертельно хочется взять Кира за его невозможно красивую руку, а потом губами по ней, языком, собой...; как он хочет его до искр под зажмуренными веками, до боли в животе, как... любит его...

Любит?

Хорошо, что остался сидеть сзади – Сашка не увидит его лицо, когда он... Но тот, первый, выдержанный и невозмутимый Сергей одёрнул, запретил. Второй, в конце концов, тоже согласился: «Сашка не знает меня таким. И, не надо ему знать. Он не жилетка, в конце концов, чтобы плакаться!»

«Сегодня особенный день, без сомнения!» – пришло мне в голову, когда я впервые увидел на пороге нашей комнаты самую стервозную из «красивых».

Много полезного всё-таки я почерпнул из участившихся визитов Светланы к нам – например, имя этой... Ольга, кажется, если правильно представил себе всех, о ком она скупо, но всё же рассказывала Ромке, сидя на его столе.

Эта самая Ольга стояла сейчас, опершись спиной на дверной косяк, постукивая, уверен гигантской, шпилькой об пол. Она изучала меня своими злющими змеиными глазками, спрятанными за массивной оправой очков. Кобра! Только и успел, что представить, как такие очки выдают на складе, в качестве рабочего инвентаря, чтобы приводить клиентов в нужное трепетно-покорное состояние, как она сподобилась:

– Имею честь наблюдать Сергея... Как вас по батюшке?

– Сергей Викторович Звонарев, – я не желал отвечать на её вопросы в предложенном ключе, да и вообще быть ведомым в предстоящем разговоре не собирался. "Кто кого?" – самому стало интересно.

Юрка, наблюдая за нами, а особенно за Ольгой расплылся в глупой улыбке. "Юра-а-а, – беззвучно застонал я, – и ты туда же?! И что вы в них находите-то?" Люба не отрывала взгляда от своего монитора, будто и не было никого из посторонних у нас в комнате. Ромку шеф услал "на землю".

В последнее время, если Никодимычу что-то было нужно, то он сам давал нам поручения, не прибегая к "услугам" своего нового зама, которого мы не видели уже несколько дней. Юрка даже предположил, что Рубероид не приходит на работу, но чёрный очкастый мерседес Анатолия Николаевича неизменно каждый день мозолил нам глаза на стоянке возле офиса.

– Чем обязан столь неожиданному счастью не только видеть, но и слышать вас? Соблаговолите представиться? – я встал и вышел из-за своего стола. Конечно я знал её фамилию, видел подписи на документах, но... Играть надо по правилам.

– Ольга Петровна Сортовая.

По её дрогнувшему голосу на последнем слове я понял, что если и есть у этой беловоротничковой "стервы" слабое место, то только одно – фамилия – она ей явно не нравилась. Но даже это не слишком смутило её, и она не отступила от негласно выбранной нами формы дуэли, зеркально "отбив" мой выпад – моё представление своим. "Один один".

– Значит это тебе, Сергей Викторович, больше всех нужно, я посмотрю? – Ольга продолжала стоять в дверях.

– Не совсем понимаю вас, Ольга Петровна. Зайдёте к нам? В дверях неудобно... "Зачем же вы, уважаемая, на "ты" ко мне обращаетесь? Мы с вами на брудершафт не пили – "Один-два".

Нахмурившись, видимо тоже осознав свой промах, "стерва", впрочем, зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Люба, наконец, оторвала голову от супер важного документа на экране и воззрилась с интересом на нас. Юрка-то уже давно получал удовольствие от нашего диалога: подпёр подбородок рукой и внимательно слушает.

– Вы, Сергей Викторович, метите на место Анатолия Николаевича? – Ольга хоть и переступила порог, но осталась стоять почти там же, где и была – у двери.

"Два-два". Я в удивлении замер, впрочем, не забыв механически засчитать себе поражение (техническое). Заслужил, к сожалению: во-первых, то, что я куда-то "мечу" стало для меня полной неожиданностью, во-вторых было не ясно, как я мог продемонстрировать своё карьерное рвение, даже не зная об этом, и в третьих, я не справился с эмоциями – настолько услышанное поразило меня.

– Вы можете, Ольга Петровна чуть более развёрнуто объяснить мне, да и всем нам, причину вашего неожиданного появления здесь? Да и как я понял по вашей интонации, вы имеете честь обвинять меня в чём-то?

– Знаешь, хватит здесь строить аналитика всея Руси! Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься и будь уверен, что у тебя ничего не получится, – она резко развернулась на своих каблучищах и вышла, хлопнув дверью.

"Два-три". Сорвалась всё-таки, "стерва"! Нервишки-то шалят...

– Что это за дерьмо? Может кто-нибудь из вас объяснить мне, что здесь происходит? – я повернулся лицом к соседям по комнате.

– Я ваще ничего не поняла, – от волнения Люба почему-то перешла на странный для обычной себя дворовый лексикон. Она сидела с округлившимися глазами, переводя взгляд с меня на Юрку и обратно.

– А вы, сэр? Вы можете? – я обратился к Юрке тем же великосветским способом, каким общался с недавней гостьей.

– Серёг, я впервые слышу всю эту херь. Но я могу узнать. Вчера Славка всё крутился в курилке возле этой – Сортовой... вот ведь фамилия, – он хмыкнул. – Хочешь? Я Славку вызвоню.

– Сделай. А то я себя как-то странно чувствую... после такой информации, да ещё и полученной от этой... – я кивнул головой в сторону закрытой двери.

На следующий день, к вечеру – смена Кира – я был уже на заправке. Он увидел мою машину сразу, узнал, всего лишь на мгновение, задержав взгляд на ней дольше, чем требовалось. Бейсболка была одета козырьком назад. Кир поднял руку к голове, дотронулся до лба, помедлил и опустил руку.

"Хотел, как обычно спрятаться? А что ж передумал?"

Наконец, бэха, заправлявшаяся передо мной, освободила мне место. Подъезжаю. Кир, только что вложивший пистолет в колонку, смотрит на меня:

– До полного, – кивает.

То, что он впервые не поздоровался со мной, как у них на заправке было заведено, порадовало, значит, я – не просто один из водителей, приехавших залиться топливом. Да и мне нужно не "здравствуйте" от него, он нужен мне сам.

Пистолет, крышка бензобака... Выхожу из машины и становлюсь с ним рядом. Я ведь по делу приехал.

– У тебя что-то случилось? – молчит, даже головы не повернул.

– Кир, я могу помочь? Прости за банальщину, но может, деньги нужны?

Ноль реакции. Меня как будто нет.

– Кир, давай так. Я сейчас уеду. Ты подумай над моим предложением и если надумаешь, я о деньгах, то скажешь мне – я буду здесь завтра.

Два ноля. Меня нет два раза – нож по сердцу.

– Может, что-то другое?.. Не деньги. Хочешь, расскажи мне, я...

– Готово, можно расплачиваться, – всё так же, не глядя на меня, Кир заканчивает манипуляции с пистолетом, баком и уходит.

Глава тринадцатая

Раз обещал, значит, завтра (то есть уже сейчас) я на месте. Но не заправляюсь, а припарковавшись около, уже наверняка забывшего меня магазина с двоечницей-кассиршей сижу в машине.

"Сейчас семь тридцать восемь, сижу до половины девятого. Если не подойдёт, значит... не подойдёт". Неимоверным усилием воли заставляю себя не смотреть на заправку, туда, где третья колонка.

Кир оказался около моей машины в восемь семнадцать: часы на панели измозолили мне не глаза – душу. Стоит около передней пассажирской двери. Ни попытки открыть её, ни попытки начать разговор с улицы. Я не тороплю, научен.

Наконец, он делает неуловимое движение рукой, как будто хочет потянуться к дверце, но передумывает. Делает еле заметный шаг назад и оглядывается за спину.

"Нет, дружочек, уйти я тебе не позволю. От этого многое зависит". Перегибаюсь через пассажирское сидение и открываю ему дверь изнутри. Он медлит несколько секунд, потом оказывается рядом со мной в машине.

– Ар отпустил на пять минут, – он снова смотрит на заправку. Потом поворачивается ко мне. Смотрит мне куда-то в шею и молчит. Я начинаю нервничать. Раз он пришёл ко мне – это моя победа, пусть и маленькая, но от его близости, впервые он так близко ко мне – руку протяни, допускаю ошибку.

– Сколько? – а вот это я зря.

Где моя хвалёная выдержка? Если он сейчас уйдёт, то винить кроме себя некого. Словно проститутку снимаю... Твою мать, я просто теряю с ним голову! А может, и правда...

Тихонько выдыхаю, пытаясь сосредоточиться и хоть чуть-чуть расслабиться. Перевожу взгляд на свои руки, лежащие на руле. Сейчас мельтешить, что-то лихорадочно придумывать, оправдываться – ещё хуже. Твой ход, Кир.

– Как ты со мной... Как...

– Прости, – не даю ему закончить, – я не знаю, как правильно предложить тебе помощь, особенно, если она выражается в дензнаках.

Думаю, я достаточно извинился перед ним. Да и потом: "Ты же, кажется, братец из "этих самых" будешь... Чего сейчас-то ваньку валять?"

– Сто тридцать тысяч, – он отвернулся, смотрит в своё окно. Спокоен. Почти... Смотрю на его руки: он тискает их, сжимает, трёт пальцы. "Зачем так мучить такую красоту? Кир, дай мне твои руки, я найду им лучшее применение".

Не отвлекаться!

– Надеюсь не долларов или евро? – не хочу с ним сюсюкать. Всё по-деловому, серьёзно. Я, кажется, совсем успокоился.

Таких денег у меня, конечно, нет. У меня, вообще с деньгами, сейчас не очень. А если ещё учесть, что я не всё выплатил за свою детку... Но если Киру нужно, то я достану. Хотя в других, не рублёвых бумажках, это вряд ли получится сделать. И зачем ему такие деньжищи?

– Рубли, – гора с плеч.

– Хорошо. Когда нужны деньги – сегодня?

– Нет, до конца недели

Он впервые за весь разговор смотрел открыто мне в глаза. Поверил, что я помогу?

– Хорошо, послезавтра я привезу тебе всю сумму сюда. Годится?

Смотрит не мигая. Вижу – очень напряжённо о чём-то думает. Честно говоря, я ожидал увидеть облегчение на его лице. Но – нет. "И о чём же ты думаешь, Кир?"

– Когда ты потребуешь вернуть долг? В какие сроки? – серьёзно, ой, как серьёзно смотрит на меня.