Текст книги "Чего хотят Малфои (ЛП)"
Автор книги: cullen's pet
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Уизли, конечно, поверг его в неподдельное изумление своим поступком. Драко не сомневался, что таким образом тот пытался вернуть Гермиону, а может, надеялся стать третьим. Или же надеялся, что его действия выставят Драко в неприглядном свете в глазах Гермионы. Ну, по крайней мере в этом, ему не нужна была помощь.
Драко начал успокаивать ведьму, заставляя ее вдыхать любимые запахи.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал он, заключив ее в свои объятия. Гермиона напряглась от его прикосновения, но не отстранилась. Драко усмехнулся, поняв, что двигается в правильном направлении. Он ласково перебирал ее волосы, пока она плакала, уткнувшись в его рубашку.
– Я свяжусь со своим адвокатом после праздников, – сказал он. – Если мы не сможем изменить решение Визенгамота, то обязательно придем к какой-нибудь договоренности. Я бы никогда не стал намеренно ограждать тебя от твоих детей, Гермиона, даже если бы посещения происходили в доме Уизли.
Гермиона посмотрела на него, и в глубине ее заплаканных глаз засветилось что-то похожее на надежду.
– Ты позволишь мне уходить, чтобы я могла навещать детей? – спросила она дрожащим голосом. – Но как насчет того, что ты не выпустишь меня из-под надзора?
Драко вздохнул, и еще одна мощная волна боли захлестнула его – она действительно считала его монстром во плоти.
– Я бы никогда не оторвал тебя от твоей плоти и крови. Может, я и эгоист, но даже у меня есть границы, которые я стану нарушать. Неужели ты не понимаешь, что это лишь малая доля того, что я могу сделать для твоего счастья?
Он отвернулся и проглотил комок, образовавшийся в горле. Все шло совсем не так, как он себе это представлял. Может, если бы Скорпиус действовал по плану, то подобных сложностей не возникло?
Драко хотел было заговорить, но вдруг почувствовал ладонь на своей щеке. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел тепло во взгляде Гермионы впервые за все время ее пребывания в мэноре.
– Кажется, я начинаю понимать, что тобой движет, Драко Малфой, – прошептала она и, склонившись к лицу Драко, оставила целомудренный поцелуй на его губах. В этом поцелуе не было страсти, наоборот – он был легким, невинным и в то же время самым потрясающим, который когда-либо был у Драко. Он чувствовал, как ее мягкие губы шевелятся, прикасаясь к его, и едва расслышал, как она прошептала: «Спасибо».
Драко был на седьмом небе от счастья. Он готов был небо с землей местами поменять, если Гермиона его об этом попросит. Он снова стиснул ее в своих объятиях, и на этот раз она обвила руками его шею, чтобы удержать. Да уж, Уизли понятия не имеет, что именно начал своим поступком.
========== Часть 13 ==========
Гермиона почувствовала, как Драко отстраняется, и убрала голову с его теплого плеча. Она поверить не могла, что поцеловала его, и всё еще была крайне смущена. При всей своей любви к Рону она не могла отрицать, что начала привязываться к Драко.
Тот, казалось, был действительно озабочен тем, чтобы она увиделась со своими детьми. Несмотря на холодную наружность Драко, его нелюдимость и заметное ожесточение, Гермиона заметила, что он был внимательным и заботливым. Она видела, каков он был со Скорпиусом, и знала, что он очень любил своего сына.
Сейчас она чувствовала себя виноватой, что осуждала его за то, что он не давал ей видеться с детьми, и понимала, что своими словами причинила ему боль.
В душе ее было смятение. Гермиона скучала по детям, мужу и семейству Уизли. Она боялась приближения дня, когда будет навсегда связана с двумя вейлами, один из которых приходился ровесником ее дочери. Боялась, что Малфои подчинят себе ее волю и она больше не сможет им противостоять. Боялась превратиться в некое подобие машины по производству детей, боялась, что будет изолирована в этом мрачном доме и беременеть так часто, как того захочет Скорпиус.
Но прежде всего Гермиона боялась потерять себя, забыть, какая она настоящая, и позволить Малфоям сделать из нее ту, кем она не является.
Драко полностью выпустил ее из объятий и снова опустился на колени. Он выжидающе смотрел на Гермиону, которая, в свою очередь, избегала зрительного контакта с ним. Она откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях, испытывая стыд и стеснение из-за случившегося поцелуя. Пальцы Драко сжались у нее на подбородке, и она вздрогнула, когда он наклонил ее лицо к себе.
– Не смущайся, любимая, – тихо сказал он. – Я знаю, что ты чувствуешь, и моих извинений никогда не будет достаточно, чтобы вытащить нас из ситуации, в которой мы оказались по моей вине. Если бы я в свое время не побоялся послать отца ко всем чертям, когда он заявил, что я не могу следовать своим инстинктам и претендовать на тебя, то всего этого можно было бы избежать. Мы бы поженились при взаимном согласии, и ты бы стала следующей леди Малфой. Скорпиус был бы нашим сыном и сейчас бы искал своего партнера. Из-за моего малодушия все обернулось тем, чего никогда не должно было произойти. И теперь можно только смириться с этим. Я люблю тебя. Всегда любил. И я не отрицаю, что безумно счастлив, что ты здесь. Надеюсь, что когда-нибудь и я смогу сделать тебя счастливой.
Гермиона не попыталась увернуться, когда Драко прижался губами к ее. Она оставалась неподвижной в его руках, не отвечала на поцелуй, но и не отстранилась, когда он приоткрыл рот и захватил ее нижнюю губу. Вместе с тем, она чувствовала, как сердце разрывала боль.
Драко с неохотой прервал поцелуй и, выпрямившись, поднял Гермиону с кресла.
– Пойдем, – приказал он, – возьмем пальто. Я хочу отвести тебя кое-куда.
Гермиона позволила ему подвести себя к шкафу и набросить на плечи пальто с меховым воротником, повязать на шею шарф и надеть на голову шляпу. Взмахом палочки Драко снял охранные чары и вывел Гермиону из комнаты. Небольшая прогулка по замку – и они уже стояли у парадных дверей.
– Куда мы идем? – с любопытством спросила она, наблюдая, как Драко запахивает на себе пальто и натягивает перчатки.
– Увидишь, – загадочно улыбнулся он. В его глазах загорелся шальной блеск, Драко привлек Гермиону ближе и положил ее руки к себе на плечи. – Держись, – попросил он, прежде чем утянуть ее в темную бездну.
Когда они приземлились, Гермиона приоткрыла глаза, но, начав осматриваться, изумленно их распахнула.
– Это… это?.. – из-за недостатка слов она лепетала словно младенец.
– Да, – подтвердил Драко. – Добро пожаловать на Северный полюс.
Гермиона повернулась к нему и чмокнула его в губы. Она понятия не имела, что это место на самом деле существует. Она всегда думала, что Санта-Клаус – это не более чем маггловский миф. Драко усмехнулся и взял ее за руку.
– Почему никто не сказал мне, что Санта-Клаус действительно существует? – возмутилась она, подходя к конюшне, где вместо лошадей были олени.
– Ну, это же очевидно, – пояснил Драко. – Просто подумай, каким образом подарки бы стали появляться под елкой каждый год? Кто-то должен их туда класть.
– Я никогда об этом не задумывалась, – сказала Гермиона. Она считала, что в волшебном мире это было как нечто самой собой разумеющееся. Но теперь у нее не было никаких сомнений, что это делал настоящий Санта-Клаус. Это место было волшебным. Она чувствовала витавшую в воздухе энергию.
– Ну, – сказал Драко, – куда ты хочешь пойти?
Гермиона осмотрела улицу, вокруг повсюду кипела бурная деятельность. Разумеется, ведь завтра Рождество.
– Я не знаю, – призналась она. – Ну, давай начнем с того конца улицы, а потом дойдем до другого?
– Звучит как план, – проговорил Драко, и они зашагали вдоль магазинов.
Гермиона была в восторге от пейзажей и звуков, наполняющих маленькую деревушку. Они зашли в магазин сладостей, где она купила Хьюго и Альбусу очень много конфет, которых должно было хватить им до самой весны. Пройдя дальше по улице, они наткнулись на магазин редких книг, и Гермиона выбрала для Розы небольшой томик рассказов о магических существах. Потом был магазин волшебных игрушек, переполненный эльфами, с поразительной скоростью бегающими туда-сюда и создающими игрушки. Здесь Гермиона купила Лили прекрасную куклу, которая вела себя совсем как настоящий ребенок (благодаря специальным чарам), а Джеймсу – функциональную игрушечную метлу. Она знала, что он уже начал летать. У Гермионы не было денег, но Драко оплатил все ее покупки. Сначала она хотела отказаться, но, так как именно он был причиной отсутствия у нее денег, она почти не чувствовала смущения по этому поводу.
У нее была возможность погладить оленей и полюбоваться их полетами в небе. Она даже мельком видела Санту, который полностью соответствовал маггловским представлениям – большой живот и длинная белая борода.
Позже они остановились в небольшой закусочной на окраине города, и Драко угостил ее ужином. Еда была вкусной, а по окончанию трапезы им принесли два стакана сливочного пива, которое Гермиона не пила уже давно.
Словом, день был чудесный. Теперь, когда Гермиона купила детям подарки, она чувствовала себя гораздо спокойнее. Она не хотела, чтобы они думали, будто она забыла о них.
– Я отлично провела сегодняшний день, – призналась Гермиона после того, как они аппарировали обратно в ее спальню. – Я понятия не имела, что все рассказы про Санту были правдой, – Гермиона до сих пор находилась под впечатлением. Волшебная деревушка на Северном полюсе теперь стала ее новым любимым местом. Хотела бы она знать о ней раньше, когда ее дети были еще маленькими.
– Да, – сказал Драко, – я рассчитывал на это. Я знал, что ты была расстроена и думала только о плохом. Еще я знал, что у тебя не было возможности купить рождественские подарки, и мне захотелось убить двух драконов одним камнем, так сказать.
– Спасибо, – сказала Гермиона.
Она понимала, что Драко попытался проявить заботу о ней и, должно быть, устал от аппараций на такое большое расстояние. Она высоко оценила то, что Драко удалось на какое-то время отвлечь ее от мыслей о завтрашнем дне – живот сжался, когда она подумала о предстоящей связи с Скорпиусом, которая должна была состояться меньше чем через сутки.
– Пожалуйста, – ответил он. – Для меня это было несложно. Я тоже отлично провел время. К тому же, я с детства не был на Северном полюсе и просто подумал, что нам обоим не помешало бы немного отвлечься от происходящего.
Гермиона что-то одобрительно промурлыкала, а Драко накрыл ее рот своим. Язык, скользкий, ловкий и горячий, нежно раздвинул плотно сомкнутые губы, и Гермиона поддалась. Отвечая на поцелуй, она не могла насытиться вкусом Драко. А когда движения стали сильнее и настойчивее, она прижалась к нему бедрами, но он отстранился. Слишком рано.
Гермиона разочарованно вздохнула.
– Я пойду, – тихо сказал Драко, – пока остатки контроля не полетели к чертям. Ты просто знай, что все будет хорошо. Я обещаю.
Когда Драко вышел из комнаты, Гермиона села на кровать, приходя в себя после случившегося. Она надеялась, что он прав. Ее приводила в ужас мысль, что завтра вечером она будет связана со Скорпиусом.
Завтра вечером она впервые увидит его после трансформации.
========== Глава 14 ==========
Скорпиус беспокойно ворочался в постели, судорожно сжимая в пальцах простынь. Никогда прежде он не чувствовал такой беспримесной и чистейшей боли. Он стиснул зубы, чтобы удержать сумасшедший вопль. Все его тело сотрясалось, волны тошноты накатывали одна за другой, а внутренности словно разрывало на части.
Он чувствовал, как горит кожа, болезненно натягиваясь. Он знал, что происходит. Никогда, даже в своих самых смелых представлениях он не думал, что ему будет так больно. Драко, конечно, пытался подготовить его и рассказал подробно, чего ожидать. Сказал, что в свое время сам он ничего не знал о том, что происходит во время трансформации, потому что Люциус не счел нужным предупреждать сына.
Драко же не хотел, чтобы его сын тоже оставался в неведении: «Твое тело будет расти, и ты превратишься в полноценную взрослую вейлу».
Но беда в том, что все это должно было происходить в течение суток. За сутки его тело вырастет до размера, каким оно будет до конца его жизни: мускулы увеличатся, кожа растянется. А еще Скорпиус получит все те свойства, которые должно иметь тело вейлы.
Отец не врал, когда говорил о боли. Боль была такой, что словами не описать. Тогда Скорпиус не придал большого значения его словам, он просто не верил, что может быть настолько больно. Чтобы он наконец стал слушать отца, ему понадобилась пара уроков: сначала проблема с партнерством, а теперь это.
Скорпиус думал, что его отец преувеличивал, говоря о мучениях, которые ему придется пережить. В глубине души он предполагал: может, отец просто не был таким сильным, как он? Ему однозначно будет проще пройти через изменения. Но Скорпиус ошибался. Боль, которую он испытывал, была столь же мучительна, как от укуса ядовитой змеи. Кости будто ломались внутри его, заливая все существо Скорпиуса обжигающим жаром, от которого не было спасения.
Когда ноги его стали удлиняться, он громко застонал и прикусил до крови язык. Он был уверен, что будет выше своего отца, если сейчас уже почти сравнялся с ним в росте. Скорпиус дернулся, ощутив, как прохладные руки эльфа снимают с него одежду.
– Мне жаль, хозяин Скорпиус, – тихо извинилась она, – но эта одежда вам больше не по размеру. Мистер Малфой сказал, чтобы я раздела вас без использования магии, так как это может помешать изменениям.
Скорпиус хотел было поблагодарить маленькое существо, но не смог произнести ни слова. Он испытал великое облегчение, когда плотная ткань перестала соприкасаться с его зудящей плотью. Он чувствовал, как кожа его рвется, мышцы растут и растягиваются. Мерлин, сколько еще будет продолжаться эта пытка?
Скорпиус закричал, когда над ногтями стали прорезаться когти, и полоснул ими по постельному белью. Он чувствовал, как кровь стекает по пальцам, и еще крепче вцепился в простынь. Теперь когти будут появляться каждый раз, когда он разозлится. Сейчас надо было попытаться расслабиться, чтобы дать им исчезнуть. Но это не сработало: руки болели так, что ни на что другое невозможно было отвлечься. Он чувствовал биение собственного сердца на кончике каждого пальца.
Скорпиус застонал и перевернулся на живот, почувствовав боль в районе лопаток. Он пытался подготовиться к новому всплеску, зная, что в считанные минуты начнут прорастать крылья. Отец говорил, что будет больно только первые несколько раз, пока его тело не привыкнет к трансформации.
Слезы щипали глаза, когда крылья вырвались из его измученного тела и раскинулись над истерзанной постелью. Скорпиус пытался думать о своем партнере, единственном и неповторимом, когда боль грозила захлестнуть его с головой. Гермиона была той, ради которой он существовал, и он сможет пройти через все эти муки ради нее. Когда все это закончится, она станет его. Навсегда.
Скорпиус открыл глаза и протянул дрожащую руку к одному из крыльев. Он не мог поверить, что они принадлежат ему, что они – часть его. Они не были похожи на крылья отца – те были длинные, темно-серые, почти черные, а на концах серебристые. Крылья Скорпиуса же были короче и полностью серебристо-серые. Он слегка взмахнул ими, проверяя мышцы, которые будут участвовать в полете. Ему определенно понадобится время, чтобы привыкнуть к ним. Скорпиус надеялся, что крылья не станут появляться на публике, и он не станет трансформироваться вейлу на глазах у бедных, ничего не подозревающих людей. Надо будет научиться это контролировать.
По словам Драко он будет очень чувствителен в течение первых шести месяцев, особенно, когда дело будет касаться его партнера. Но так же он заметил, что раз Скорпиус собирался скрепить с Гермионой связь сразу после трансформации, тяжелый период привыкания он перенесет легче. Его настроение не будет резко меняться, потому что у него будет она, чтобы помочь.
Скорпиус прижал ночную сорочку Гермионы к груди и сделал глубокий вдох, ощущая ее сладкий аромат, когда новая волна боли охватила его тело. Когда все это закончится, он немедленно пойдет к ней. Он почувствовал, как клыки его удлиняются при мысли об ее приятном, нежном теле, и как рот наполняется слюной.
Он потянулся, как кошка, и кровь бросилась ему в пах, когда он подумал о том, как будет ставить метки на ее теле. Член пульсировал, возбуждение возрастало. Он не мог дождаться, как погрузится в ее тело, чтобы остаться там навсегда. Хотя такое, разумеется, невозможно. Но невозможность не мешала Скорпиусу этого хотеть.
Нельзя забывать об осторожности. Он станет намного сильнее после того, как изменения закончатся – и он не хочет причинить Гермионе боль. Еще Скорпиус боялся ее напугать. Ему было больно думать, что с его отцом ей будет лучше, чем с ним. Он не мог понять, почему она не чувствовала того же, что он, почему не видела, как он любит ее, как заботится о ней. Он проведет остаток своих дней, доказывая ей свою любовь, будет стараться занять место в ее сердце. Он чувствовал себя плохо оттого, что поступал так неразумно.
Скорпиус знал, что у отца был план по завоеванию сердца Гермионы. Но сам он был не в состоянии строить каких-либо планов. Он чувствовал, что не может больше ждать. Его порывы в течение года становились все сильнее, и он знал: после того, как повзрослеет, он не сможет удержать свою вейлосущность от глупого и необдуманного поступка. Он привел Гермиону в Мэнор на праздники.
Внутренне Скорпиус проклинал себя за то, что не смог расположить ее к себе. Совсем. Единственное, чего он добился – помог выстроить стену непонимания между ними. Скорпиус знал, что Гермиона не согласится, чтобы он ставил на ней метки, не захочет отдать ему себя. Что ж, в таком случае на помощь придет магия вейлы.
Боль начала отступать, и Скорпиус вздохнул с облегчением, когда части его тела перестало выкручивать. Ему захотелось встать и подойти к зеркалу, чтобы увидеть, каким он стал, но он все-таки решил сделать это позже. А прямо сейчас его ждала Гермиона. Ему следовало бы принять ванну, но и это может потерпеть.
Скорпиус хотел закрепить связь с Гермионой. Убрав длинную челку с лица, он целенаправленно направился к двери.
Он не собирался больше ждать.
========== Глава 15 ==========
Гермиона долго ворочалась в постели. Ей потребовалось много времени, чтобы, наконец, заснуть – не давали покоя мысли о том, что произойдет завтра. Завтра ее связь с Скорпиусом должна была быть «узаконена». Она знала: если не согласиться добровольно, то вейлы заставят ее, с их магией это не составит большого труда.
Не было ничего, что помогло бы ей избежать завтрашнего дня, и Гермиона это прекрасно понимала. Но она не была бы собой, если бы все тщательно не анализировала.
По правде говоря, Гермиона боялась. Боялась вступать в интимные отношения с обоими. Рон всегда был ее единственным мужчиной, и она не знала, как вести себя с Малфоями. Гермиона по-прежнему любила своего мужа. Может, она и испытывала некую привязанность к Драко, но не к Скорпиусу: для нее он был не более чем обычным ребенком. Это заставляло Гермиону чувствовать себя какой-то извращенкой, хоть она и оказалась в таком положении не по собственной воле.
Еще одной причиной для беспокойства была беременность, потому что этого, черт возьми, было не избежать. В книге говорилось, что ритуал спаривания почти всегда приводит к беременности. Гермиона не была уверена, что готова становиться матерью в третий раз. Она любила своих детей, любила быть матерью, но не знала, сможет ли снова пройти через все это.
Она даже никогда не задумывалась, сколько детей она хочет. Они с Роном не обсуждали их количество. Неужели Малфои планируют, что она родит от каждого из них?
Гермиона знала, что волшебный мир отличался от маггловского, когда дело касалось таких вещей. Маги живут гораздо дольше магглов, их старение проходит медленнее, так что разница в возрасте в этом мире не столь важна. К примеру, в свои «чуть за тридцать» Гермиона выглядела на двадцать. Кроме того, если верить информации из книги о вейлах, Драко остановит свое и ее старение, пока Скорпиус не достигнет их возраста. Тогда они все встанут на одну ступень. Гермиона не могла поверить, что в будущем ее детям будет столько же лет, сколько и ей.
От всех этих мыслей у нее закружилась голова, пришлось прибегнуть к успокаивающему снадобью, чтобы, наконец, провалиться в сон. Завтра Гермионе предстоял трудный день.
*
Скорпиус снял охранные чары с дверей своей спальни и вышел в коридор. Он втянул воздух, уловив сладкий аромат Гермионы, которым в этой части замка было пропитано абсолютно все, даже стены. Член болезненно напрягся, когда Скорпиус начал ломать защиту, наложенную на дверь ее спальни. Руки дрожали.
Он не монстр, он сможет себя контролировать.
Ему не хотелось напугать Гермиону.
Неслышно отворив дверь в комнату, Скорпиус на мгновение остановился в дверях и взглядом окинул свернувшуюся на постели Гермиону.
От ее красоты у него захватывало дух. Ничто не могло подготовить его к тому, как она отреагирует на его новую сущность. Он всегда считал себя чертовски привлекательным, но Гермиона… она совершенно другой уровень. Она – богиня.
Ее волосы тяжелыми волнами разливались по шелковым подушкам, лицо было прекрасным и умиротворенным, чувственные губы чуть приоткрыты. Кожа пылала в лунном свете, льющемся из окна, в то время, как грудь ее мерно вздымалась и опускалась. Скорпиус жаждал прикоснуться к ней.
Он весь дрожал, пока решал, как это сделать. У него никогда не было девушки. Он хранил себя для Гермионы. Но как же он сможет это сделать, зная, что она не хочет его?
Этой мысли оказалось достаточно, чтобы отчаяться.
Что же он наделал? Он мастерски все испортил, вот что.
Он хотел попросить у нее прощения за свое прошлое поведение.
Взгляд Скорпиуса упал на ямку между ее шеей и плечом, и он почувствовал, как зубы удлиняются, когда подумал о том, чтобы поставить метку в этом месте.
Гермиона будет его. Наконец-то. Скорпиус, не отрываясь, смотрел на нее. Его дыхание ускорилось, руки сжались в кулаки, он старался не потерять самообладание. Он не напугает ее, наоборот, даст ей шанс подчиниться ему. Поглощенный своей внутренней борьбой, он не заметил, как Гермиона проснулась и теперь внимательно на него посмотрела.
– Скорпиус, – прошептала она.
Ее голос заставил его вздрогнуть и вернуться в действительность:
– Гермиона.
Она почувствовала чье-то присутствие еще до того, как открыла глаза, но в первую очередь – запах. Запах чернил, старого пергамента, новых книг и чего-то еще. И это был не Драко, она знала это наверняка.
Гермиона медленно открыла глаза, будучи совершенно не готовой увидеть то, что увидела: абсолютно голого Скорпиуса рядом со своей постелью. Она не могла поверить глазам, что это был он, тот самый мальчишка. Он прибавил в росте дюйма четыре, отчего стал на целый фут выше нее. Волосы стали длиннее, почти до плеч, и челка больше не спадала на лоб. Мышцы под кожей были гораздо заметнее. Глаза устрашающе светились в темноте комнаты, и, чем дольше он на нее смотрел, тем сильнее Гермиона ощущала возбуждение. Она видела, как дрожит его тело, как он сжимает руки в кулаки, отчего ей захотелось броситься к нему на шею и успокоить его.
Гермиона была немного обеспокоена столь внезапным и резким побуждением. Она ощущала необходимость в Скорпиусе. Он еще не применял к ней магию вейлы, она точно знала, так почему же испытывала такие сильные чувства? Гермиона больше не могла выдерживать это напряжение.
– Скорпиус, – прошептала она.
Он поднял голову, сверкнув острыми клыками.
– Гермиона, – ответил он.
Голос был низким и тягучим. В животе у Гермионы закололо от возбуждения и волнения – и нельзя сказать, что ощущение было неприятным, – волоски на руках встали дыбом. Какой же она была дурой, думая, что сможет противостоять новоиспеченному магическому существу. Она не понимала, почему не чувствовала подобного к Драко, когда он околдовывал ее своим запахом. Но Скорпиус не применял к ней свою магию. Не сейчас, по крайней мере.
Он сделал шаг, и Гермиона замерла на месте, затем еще один – и она уже не могла дышать. Чем ближе он подходил, тем больше ей хотелось прикоснуться к нему. Он резко сдернул с нее одеяло, но Гермиона даже не шелохнулась. В его глазах было столько тягучего тепла и бесконечной нежности, что она просто тонула в этом омуте. Страх исчез. Тревога ушла. Она точно знала, чего хотела.
– Как… – голос сорвался и задрожал, когда Скорпиус провел пальцем по ее ключице. Гермиона не смогла больше выговорить ни слова, лишь надеясь, что он понял оставшуюся невысказанной часть вопроса.
– Отец годами принимал успокоительное зелье, – сказал Скорпиус хриплым голосом, и Гермиона скрестила ноги в ответ на возрастающее возбуждение. Он сделал глубокий вдох, прежде чем скользнуть рукой ниже, обхватив ладонью грудь сквозь шелковую ткань ночной сорочки, – чтобы справляться с одиночеством. Это помогало ему подавлять инстинкты и переживать боль от того, что тебя нет рядом. Он перестал пить зелье несколько недель назад, но какая-то его часть осталось у него в крови. То, что ты сейчас чувствуешь, – это результат того, что ты со своим партнером.
Гермиона чувствовала себя ужасно из-за того, что Драко приходилось жить со всей этой болью на протяжении многих лет. Она вздрогнула, когда Скорпиус провел пальцем у самого края трусиков, задержался ненадолго и погладил ее сквозь тонкую, уже успевшую промокнуть ткань. Гермиона чуть не застонала. Она была сейчас предельно чувствительной, готовой просто взорваться от удовольствия.
Его губы накрыли ее, и на этот раз она не сопротивлялась. Поцелуй был похож на тот первый, в гардеробной, но был гораздо более жарким. Скорпиус вжал ее в матрас, и внезапное чувство эйфории охватило ее, отчего она забыла обо всех своих тревогах. Его язык скользнул в ее рот, и Гермиона громко застонала – у него был самый потрясающий вкус, который завладел всеми ее чувствами. Смутно осознавая, что он поит ее своей кровью, она с жадностью начала всасывать в себя его нижнюю губу, отчаянно желая большего.
Гермиона судорожно глотнула воздух, когда Скорпиус оторвался от ее губ и принялся прокладывать линию коротких поцелуев от уха вниз по шее. Она была готова к внезапным укусам. Волны оргазма накрыли ее, тело напряглось от удовольствия, и, застонав, она кончила. Скорпиус прошелся языком вдоль шеи, зализывая укусы. Гермиона извивалась под ним, блуждала руками по его спине, будто играя на скрипке.
Теперь ей уже было абсолютно все равно, что Скорпиус с ней делает: он разорвал ее сорочку и обнажил грудь своему голодному взгляду. Его аромат завладел ее чувствами, и она чуть не потеряла сознание, когда он усилился. Скорпиус ласкал ее, намереваясь подчинить себе, а она и так уже не сопротивлялась: выгибалась, подставляясь под его губы. Ее тело знало, что это был он. Оно не отвергало его, а все больше привыкало.
Гермиона начала извиваться, когда Скорпиус опустился ниже, затем еще ниже и еще… В ней разыгралась такая страсть и похоть, что уже было абсолютно плевать на все. Она хотела Скорпиуса, хотела прямо сейчас. Он тихо, почти про себя, усмехнулся и освободил ее от нижнего белья.
– Потерпи, любимая, – прошептал он, задевая дыханием ее влажную плоть. Гермиона чуть не вскрикнула, когда он коснулся ее языком. Она будто стала одним оголенным пульсирующим нервом. Он только начал, а она уже была близка к повторной разрядке. Его язык и пальцы мастерски делали свое дело – и где только научился? – отчего она вздрагивала и стонала, вцепившись руками в простыни. В ее сознании на секунду вспыхнул образ монстра с горящими зелеными глазами, когда она подумала о том, с кем Скорпиус мог это практиковать.
Он снова усмехнулся:
– Ты у меня первая, Гермиона, – заверил он ее, накрыв теплыми губами клитор. Приятная судорога прошлась по ее телу, когда два пальца медленно вошли в нее, а клыки снова впились в мягкую плоть, ставя метку на животе.
Глаза Гермионы застелило туманом, и она снова содрогнулась. Она не знала, сколько еще сможет продержаться.
Когда к ней вернулось зрение, Скорпиус уже склонился над ее лицом и аккуратно убирал волосы с ее лба.
– Ты готова? – спросил он.
Гермиона кивнула и выгнулась под ним. Она знала, что поступает правильно. Им просто нужно будет немного поработать над своими отношениями.
Он медленно вошел в нее, и Гермиона застонала. Он был идеальным. Ее мышцы судорожно и сильно сокращались вокруг него. Мерлин, ей никогда в жизни не было так хорошо. Замерев на несколько секунд, Скорпиус сделал первый толчок, и Гермиона обхватила ногами его бедра. Он вдохнул сквозь зубы, двигаясь сначала осторожно, а затем – быстрее.
Все это время взгляд Гермионы был прикован к Скорпиусу, который, наклонившись, просил прощения за свои прошлые поступки. Он понимал, что мог бы лучше справиться с ситуацией, однако позволил желаниям взять верх над собой. А Гермиона буквально таяла от его слов, потому что знала, что он говорит искренне. Она могла чувствовать то, что чувствовал он. Может, это связь уже стала такой сильной?
Но мысли испарились, когда Скорпиус закинул ее ноги себе на плечи и с рывком насадил на себя. И в то же мгновенье по ее телу пробежала дикая волна электрического разряда. Она думала, что ритуал по скреплению связи был завершен, когда почувствовала еще один укус чуть выше левого соска и… тепло спермы, разлившейся внутри. В глазах потемнело, когда прилив сумасшедшего удовольствия пронзил ее дрожащее тело насквозь.
Это было самое глубокое переживание в ее жизни, и она чувствовала, что их связь стала еще крепче. Чувствовала, как его любовь и счастье текут в ней.
– Поспи, любимая, – прошептал он, нежно целуя ее в лоб. Гермиона уснула прежде, чему услышала его следующие слова: – Я люблю тебя.
========== Глава 16. Часть l ==========
Гермиона вздохнула, медленно просыпаясь. Под одеялом было тепло и уютно, подушка пахла свежестью и прохладой, за окном молчал зимний сад. Она не сразу поняла, что лежит в объятьях Скорпиуса, только тогда, когда попыталась пошевелиться, но не смогла – так крепко он ее прижал.
Ее щеки окрасились в ярко-розовый, когда события минувшей ночи всплыли у нее в памяти. Все, о чем говорил Малфой, было правдой. Она – их партнер. Было слишком много очевидных фактов, на которые она больше не могла закрывать глаза. Но это не значило, что она была согласна все принять. Гермиона по-прежнему любила Рона, даже несмотря на то, что он все усложнил. Она не знала точно, сделал ли он это из-за вредности, но так или иначе, это был не самый лучший способ уберечь детей от Малфоев. Может, если бы она смогла объяснить Рону, что к чему, то он бы смягчился; хотя вряд ли такому суждено было сбыться. Он ненавидел Малфоев. А теперь они дали ему еще один повод обострить семейную обиду.
