Текст книги "Чего хотят Малфои (ЛП)"

Автор книги: cullen's pet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Скорпиус, – начала она, снова потянувшись к куртке. – Это совсем необ…

Он резко прервал ее, прорычав:

– О чем мы с тобой договаривались, любимая? Я прошу, позволь мне сделать это. Я хочу это сделать.

Гермиона испуганно втянула воздух в ответ на его реплику. Ей было по-настоящему страшно. Сдавшись, она неохотно поднялась с кресла. Скорпиус подошел ближе и помог ей просунуть руки в рукава. Гермиона снова почувствовала себя ребенком. Это было унизительно.

– Вот так, – пробормотал он, и его горячее дыхание скользнуло по открытому участку ее шеи. – Это было не так трудно сделать, правда? – он положил подбородок на ее плечо и обнял. – Ты так приято пахнешь, жимолостью и ванилью, – прошептал он, глубоко вдохнув ее аромат.

Гермиона замерла, когда почувствовала, как он прижимается возбужденной плотью к ее спине. Она боялась, что, если повернется к нему лицом, то лишь усугубит ситуацию. Ощутив, как его губы прокладывают у нее на шее влажную дорожку, она снова вздрогнула. Она попыталась отстраниться от чересчур возбужденного мальчишки, но тот еще крепче сцепил свои руки у нее на животе.

– Почему ты не видишь, как сильно я тебя люблю? Как сильно я тебя хочу? – прорычал он ей на ухо, даря легкие, невесомые поцелуи в шею. – Мы принадлежим друг другу. Я это чувствую, – он втянул в рот кожу, под которой бешено бился пульс. Гермиона почувствовала, как ее трусики стали влажными, и ей стало стыдно за это.

«Что ты делаешь? Это же твой ученик!» – кричал ее разум. Гермиона чувствовала, как ее собственное тело предает ее. К счастью, ее желудок выбрал нужный момент, чтобы издать голодное урчанье.

Скорпиус оставил в покое ее шею, и Гермиона вздохнула с облегчением. Мерлин, спасибо тебе за это.

– Прости, любимая. Ты так соблазнительна, что я совсем увлекся, – сказал Скорпиус, отодвигая стул.

Заняв свое место, он усмехнулся про себя, заметив, как вспыхнул румянец на ее щеках. Он знал, что она хочет его. Но Гермиона была чересчур правильной, чтобы так быстро сдаться. Поэтому ему оставалось ждать, когда она сама упадет в его объятия. Он с гордостью посмотрел на ее шею: там уже начинали появляться синяки от его укусов, обозначая ее принадлежность ему.

Он взял в руку кувшин с апельсиновым соком и разлил его в два стакана. Улыбнувшись, он положил на тарелку Гермионы булочку и два кусочка бекона, а затем обслужил себя. Подняв взгляд, он принялся наблюдать, как она смотрит на еду, не решаясь попробовать. Она опять это делает – злит его. Скорпиус перестал есть, и гнев вспыхнул в его глазах.

– Что-то не так, любимая? – невинно спросил он.

Вздрогнув, Гермиона оторвала взгляд от тарелки. Она не знала, что он наблюдает за ней, и принялась быстро прокручивать в голове всевозможные варианты ответа: «Не важно, что говорить, главное не молчать, чтобы не разозлить его снова». Страх отразился на ее прекрасном лице.

– Нет, я… – запнулась она.

– Еда не отравлена. Ты знаешь, что я бы никогда не навредил тебе, любимая. Я попросил Динь-динь принести все то, что ты любишь на завтрак. Так почему же ты не ешь? – сердито прорычал он.

Гермиона бросились успокаивать его, пока он не стал совсем неуправляемым:

– Скорпиус, я знаю. Я просто…

– Тогда, в чем проблема? – прервал он ее, стукнув по столу кулаком, чтобы подчеркнуть свою мысль. – Я знаю, что ты голодна, даже не пытайся мне врать.

Ее плечи опустились в признаке поражения, и она прошептала:

– Я боюсь, – она сделала небольшую паузу. – Боюсь, что ты мог подмешать туда любовное зелье.

Скорпиус сделал глубокий вдох и на миг закрыл глаза. Неужели она действительно считает его настолько бессердечным и жестоким? Он вскочил из-за стола и встал перед ней на колени, от чего Гермиона непроизвольно вздрогнула. Ее глаза были прикованы к полу, когда он повернул ее кресло к себе.

Он аккуратно ухватил ее за подбородок, чуть наклоняя голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Гермиона упрямо продолжала сверлить глазами пол. Скорпиус глубоко вздохнул:

– Посмотри на меня, Гермиона.

Медленно выдохнув, Гермиона неохотно подчинилась его приказу. Она была необычайно удивлена тому, как резко выделялись его большие серые глаза на бледном лице. Они были похожи на прозрачные озера: такие чистые, ничего не скрывающие. Она как будто бы тонула в них. Его глаза опять слегка засветились. Как он это делает? Это отличалось от всего, что она когда-либо видела. Возможно, это его магия проявляла себя.

Скорпиус, наконец, нарушил молчание:

– Гермиона, я бы никогда так с тобой не поступил. Я люблю тебя и сделаю для тебя все, что угодно. Кроме того, я не хочу фальшивую любовь, – нежно прошептал он. – Я хочу тебя целиком и полностью: разум, тело и душу. Я бы не смог получить всего этого с помощью ничтожной «Амортенции».

Он взял ее за руку и, словно извиняясь, поцеловал запястье. Гермиона почувствовала себя немного лучше. Не похоже, чтобы Скорпиус врал. Он был искренен. В любом случае ей ничего не остается, кроме как надеяться, что он говорит правду.

– Хорошо, Скорпиус, – прошептала она. – Спасибо.

Его глаза сияли от счастья, когда он снова вернулся на свое место. Гермиона начала трапезу – она просто умирала от голода. Она не ела с самого обеда в Хогвартсе и не знала точно, сколько уже времени провела здесь. Она решила для себя, что нужно быть внимательнее с едой, которую ей подают. Если она заметит, что Скорпиус не притрагивается к какому-то из блюд, то ей нужно будет делать то же самое. Иметь хоть какой-то план было приятно. Она почувствовала, что как будто смогла отвоевать немного контроля над своей жизнью.

Они в тишине закончили завтрак, потом Скорпиус позвал эльфа:

– Динь-динь, – и она появилась с хлопком.

– Чем могу служить молодому господину?

Скорпиус улыбнулся:

– Пожалуйста, убери со стола. Я скоро должен буду уйти, а ты распорядись насчет обеда для Гермионы.

Маленькое существо кивнуло головой, произнеся тонюсеньким голоском:

– Рада буду выполнить ваш приказ, сэр, – сразу после этих слов Динь-динь растворилась в воздухе с легким хлопком.

Гермиона была заинтригована. Скорпиус скоро уйдет. Куда уйдет? Вот он, шанс! Словно прочитав ее мысли, Скорпиус произнес:

– Моя мать тащит меня за рождественскими покупками, потому что отец отказался пойти с ней. Чувствую, денек выдастся не лучше, чем у домового эльфа. Я был бы рад остаться здесь с тобой, но, боюсь, мать не станет слушать мои протесты. Не переживай, любимая. Динь-динь принесет тебе ланч, и, если хочешь, можешь воспользоваться нашей частной библиотекой в конце коридора. Я знаю, что ты любишь книги, и, думаю, там ты найдешь много чего интересного. Только прошу, не покидай эту часть замка. Я бы не хотел, чтобы ты случайно забрела туда, где когда-то шли сражения. Я знаю, что моя тетя Беллатрикс сделала с тобой, поэтому не хочу, чтобы тебя тревожили плохие воспоминания.

Изнутри Гермиону переполняла радость. Скорпиус уйдет на весь день и даже не станет запирать ее в своей комнате. Это ее шанс убраться подальше от этого места. Она не боялась воспоминаний о сражениях в Малфой-мэноре. Она несколько лет проработала в Хогвартсе, в том месте, где приняла участие в Финальной битве, где на ее глазах умирали ее друзья и близкие.

Единственным, что ее беспокоило, был отец Скорпиуса, Драко Малфой, который не собирался идти с семьей по магазинам. Ей хотелось бы знать, будет ли он здесь, в доме. Она определенно не хотела попасться ему при попытке бежать.

Скорпиус поднялся с кресла.

– Я должен идти. Пэнси не любит, когда я опаздываю. Увидимся позже, любимая, – он провел большим пальцем по ее щеке и вышел за дверь.

Гермиона с шумом выдохнула, когда дверной замок защелкнулся. Слава Мерлину, он не стал целовать ее снова. Ей было достаточно его поцелуев. Она заходила по комнате из угла в угол, как зверь в клетке, с трудом сдерживаясь, чтобы не вылететь оттуда пулей. Она хотела бежать настолько быстро и далеко, насколько бы ей хватило сил. Но каким бы сильным ни было ее желание поскорее убраться отсюда, сначала она должна была убедиться, что Пэнси и Скорпиус ушли.

Ей хватило терпения подождать полчаса, а затем она приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Убедившись, что путь свободен, она вышла в коридор. Дойдя до перекрестка, Гермиона посмотрела сначала налево, затем направо – казалось, коридоры в обоих направлениях вели в бесконечность. Это напомнило ей эпизод из маггловского фильма «Лабиринт». Там девушка Сара столкнулась с подобным, когда пошла спасать своего брата. Подумав, Гермиона решила повернуть налево. В худшем случае она уткнется куда-нибудь в тупик и повернет обратно.

Она шла, слушая недовольное бормотание портретов на стенах: некоторые из них бросали на нее презрительные взгляды, а другие шипели «грязнокровка». Странно, как портреты давно умерших людей людей смогли определить чистоту ее крови?

Она дошла до конца коридора, и тут же перед ней открылся еще один проход. Зачем Малфоям такой огромный дом, их же всего трое: Драко, Пэнси и Скорпиус? Гермиона покрутила головой, осматриваясь, и в этот раз решила повернуть налево. Пройдя еще немного, она увидела лестницу. Она знала точно, что комната Скорпиуса находилась на верхнем этаже, поэтому спустилась вниз.

Пока ничего Гермионе не казалось знакомым. Разумеется, она ведь была здесь лишь однажды и видела только небольшую часть дома. Это был даже не дом, а целый лабиринт. На долю секунды ей показалось, что все это было сделано намеренно, чтобы запутать ее, удержать здесь.

Еще несколько часов побродив по замку, она так и не нашла выход. Гермионе хотелось плакать от отчаяния. Она была так близко и в то же время так далеко. Остановившись в конце очередного коридора, она взглянула на картину на стене: «Я уже видела ее раньше…» Она просто ходит кругами! Гермиона закрыла глаза, подавляя наворачивающиеся слезы. Она стояла, тяжело дыша, когда голос из прошлого заставил ее вздрогнуть:

– Так, так, так… Кто это тут у нас? – в удручающей тишине его зловещий голос эхом отскакивал от стен. – Заблудилась, Грейнджер? Какого черта ты делаешь в поместье Малфоев?

Гермиона сглотнула, и волосы на затылке встали дыбом. Леденящий ужас медленно прошел по всей ее дрожащей фигуре. Она чувствовала себя беззащитной. Она медленно повернулась и столкнулась лицом к лицу с холодными глазами своего врага детства, Драко Малфоя.

========== Глава 4 ==========

Он глядел на нее в упор своим пронзительным сверкающим взглядом. Выпрямившись и расправив плечи, Гермиона подумала, что Малфой встретился ей на пути как раз кстати. Как только она расскажет ему, что натворил его сын, он тут же решит проблему. Она была уверена, что он не захочет, чтобы его единственный наследник спутался с кем-то вроде нее.

– Малфой, – спокойно начала Гермиона. – Я уверена, ты в курсе, что я теперь Уизли. И нет, я не заблудилась, как ты красноречиво выразился. Меня похитили и привели сюда. Я дам тебе три попытки угадать, кто это сделал.

Он молча изучал ее, пока она говорила. Его взгляд задержался у нее на шее, и, заметив это, Гермиона пришла в смятение. Она словно опять стояла прямо перед Скорпиусом, так он был похож на отца. Когда Драко никак не отреагировал на ее слова, она продолжила, надеясь, что тот согласится ее отпустить:

– Я не хочу выдвигать каких-либо обвинений против вашей семьи. Мне кажется, что у Скорпиуса есть проблема, которую в срочном порядке нужно решить. Поэтому я не думаю, что наказание в данном случае понесет какую-либо пользу. Я… я просто хочу уйти домой, а ты, пожалуйста, разберись со своим сыном так, как посчитаешь нужным, – сказала она. Взгляд Драко стал суровым, и Гермиона поспешила задобрить его очередной фразой:

– Если хочешь, я дам обет никогда и никому не рассказывать о случившемся. Мне можно доверять, поверь.

Он шагнул к ней, и, пошатнувшись, она отступила назад. Когда его аура коснулась ее, она с трудом сдержала вскрик. Его энергия как будто ласкала ее кожу, и это ощущение было для Гермионы неприятным. Она не могла припомнить, чтобы в школе в его присутствии с ней происходило что-то подобное. У нее не было палочки, и из-за этого она чувствовала себя слишком незащищенной, что ей совсем не нравилось.

Его глаза засверкали, как тогда у Скорпиуса. Как они это делают? Она вспомнила, как в свое время читала о том, что значит, если чьи-то глаза вспыхивают серебром. Но не могла вспомнить, что именно. Может, она действительно ударилась головой намного сильнее, чем думала? Она с опаской наблюдала, как Драко медленно вытягивает палочку из кармана своего пальто. Что он собирается сделать? Возможно, наслать на нее заклятие. Или того хуже. В годы войны он был Пожирателем смерти, пусть даже и перешел на другую сторону в самый последний момент.

Гермиона задрожала, когда он нацелил свою палочку прямо ей в голову. Увидев в его глазах печаль, она была сбита с толку, не знала, что и думать. Она зажмурилась, когда он произнес заклинание:

– Сикус.

Гермиона ощутила, как тепло растекается по ее телу, высушивая волосы, делая их мягкими и блестящими. Она распахнула от удивления глаза: Драко Малфой сделал для нее что-то хорошее? У нее появилось такое чувство, будто она попала в какую-то другую, параллельную вселенную.

Он тяжело вздохнул и убрал палочку обратно в карман.

– Почему бы нам не пройти ко мне в кабинет, Грейнджер? Ты немного неважно выглядишь. Думаю, для начала тебе не помешала бы чашка крепкого чая, а после мы обязательно решим нашу маленькую проблему.

Гермиона с опаской посмотрела на него. Он больше не был тем мальчишкой, которого она знала в школе. Он стал мужчиной. Мужчиной, который очень сильно походил на своего отца, Люциуса Малфоя. Это он научил Драко, что люди, подобные ей, – ничтожества. Однако разве у нее есть выбор? Ей придется согласиться пойти с ним. Она несколько часов бродила по Мэнору и, казалось, сейчас находилась еще дальше от выхода, нежели когда была заперта в комнате Скорпиуса. Наконец она сдалась:

– Хорошо. Веди меня.

Малфой направился вниз по лестнице, и Гермиона последовала за ним, оглядываясь на предметы, которые встречались ей на пути, чтобы ориентироваться на них, если вдруг ей придется бежать. Ей удалось выжить в Великой Войне не по счастливой случайности – она всегда была предусмотрительной и просчитывала все свои ходы на несколько шагов вперед.

Они прошли через двойные двери в дальнем конце коридора, и Гермиона резко остановилась, узнав комнату. Это была гостиная. Та самая гостиная, где жестокая Беллатрикс Лестрейндж пытала ее. Мебель стояла другая, но ковры и стены остались теми же.

– Это просто комната, Грейнджер. Не стоит волноваться из-за такого пустяка, – надменно протянул Драко. – Садись, – это больше было похоже не на предложение, а на приказ. Гермиона назло не хотела садиться, но в последний момент передумала, поняв, что для ее же блага будет лучше слушаться его, ведь он – ее последний шанс выбраться отсюда.

Она села в кресло, стоящее за массивным столом из красного дерева, напротив Драко. Он кивнул головой, а затем призвал эльфа:

– Динь-динь!

Маленькое существо в ту же секунду появилось рядом с ним и поклонилось:

– Чем я могу служить господину?

– Чашку чая для нашей гостьи и печенье, пожалуйста.

Такая вежливость со стороны Драко к эльфу просто потрясла Гермиону. Тот ли это человек перед ней, которого она знала еще в школе? У нее снова затеплилась надежда на то, что он ее отпустит.

Динь-динь улыбнулась и снова поклонилась:

– Буду рада выполнить поручение господина.

И с этими словами она исчезла, оставив их одних. Драко медленно пересек комнату и, подойдя к буфету, налил себе стакан огневиски. Затем он прошел обратно на свое место и, потягивая напиток, принялся внимательно рассматривать Гермиону. Она почувствовала, что его взгляд опять задержался у нее на шее, именно там, где Скорпиус оставил синяки.

Гермионе стало неловко под его пристальным взглядом, и она смущенно кашлянула. Наконец, когда молчать уже было невозможно, она заговорила:

– Почему ты до сих пор называешь меня Грейнджер? Я больше не ношу эту фамилию.

Он ухмыльнулся совершенно по-малфоевски, точно с таким же выражением лица, с каким частенько ухмылялся в школе.

– Ты всегда будешь для меня Грейнджер. Я не воспринимаю тебя как Уизли.

Простота его ответа пробудила любопытство Гермионы, но задать следующий вопрос ей помешал вернувшийся в комнату эльф. Динь-динь поставила чайный сервиз рядом с Драко.

– Это все. Спасибо, Динь-динь.

Эльф в очередной раз поклонился:

– Была рада служить господину и новой госпоже, – и она опять исчезла с легким хлопком.

Постойте-ка. Что это значит? Новая госпожа?

– Что она имела в виду, Малфой? – спросила Гермиона.

Она подняла взгляд на совершенно невозмутимого Драко, который в этот момент готовил для нее чай. Гермиона недоверчиво наблюдала, как он добавил в чашку молока и сахара ровно столько, сколько она любила. Что, черт возьми, происходит?

– Я знал, что это произойдет, – сказал он словно сам себе. – Все эти годы я пытался объяснить ему, что он просто оттягивает неизбежное, но он не хотел меня слушать, – Гермиона внимательно смотрела на Драко, когда он пододвигал к ней чашку. Он такой же безумец, как и его сын.

– О чем ты говоришь? – спросила она, сбитая столку, не понимая смысл его слов.

Сделав большой глоток виски, Драко шумно втянул воздух. Он сжал переносицу, прежде чем шмыгнуть.

– Скажи, Грейнджер, что ты знаешь о вейлах?

– Уизли, – напомнила она. – Я знаю только то, что нам рассказывали в школе. Они очень скрытные существа.

– Ну что ж, Грейнджер, – произнес он, особенно выделяя последнее слово. – Я могу сказать больше: это наследие семьи Малфоев, которое передается из поколения в поколение, от отца к сыну на протяжении тысячелетий.

Эти слова ввели Гермиону в замешательство:

– Но мужчин-вейл не бывает.

Драко пожал плечами:

– Это все миф. Вейлы-мужчины в природе встречаются довольно редко, но они существуют, и я тому живое доказательство.

Итак, что бы это могло значить? Драко Малфой – вейла, но это не дает никакого объяснения тому, о чем он говорил минуту назад.

– Я не понимаю, – призналась она, что было чрезвычайно сложно, учитывая, с кем именно она разговаривала. – Какое это имеет отношение хоть к чему-нибудь?

Он взвел на нее глаза, парализуя своим горящим взглядом:

– Не можешь сложить два и два, Грейнджер? Я вейла, а ты мой партнер. Партнер, к которому я не мог даже приблизиться, потому что мой отец запретил. Партнер, который в конечном итоге вышел замуж за другого и родил от него детей. Партнер, за которым мне пришлось наблюдать со стороны и ограничиваться тем, что он хотя бы счастлив. Это было единственным, за что я держался все эти годы. Теперь ты не только мой партнер, но и партнер моего сына. Ты спросила, почему я называю тебя Грейнджер? Потому что в моем сердце и в мыслях ты никогда не была Уизли. Ты принадлежишь мне и моей семье, и ты останешься Грейнджер до тех пор, пока не примешь мою фамилию.

На секунду воцарилась потрясенная тишина, пока Гермиона пыталась переварить услышанное. Вполне логично, что Драко мог быть вейлой: светлые волосы, глаза и необыкновенная красота – все это было особенностями вейл. И в школе он всегда пользовался популярностью у особ противоположного пола.

Это какая-то бессмыслица! Она не может быть его партнером, тем более партнером его шестнадцатилетнего ребенка.

– Что ты только что сказал? – спросила она вибрирующим от страха голосом. Вейлы были большими собственниками и ревнивцами. Если она действительно была его избранницей, то ей грозила реальная опасность. Она была замужем за мужчиной, которого Драко ненавидел все свою жизнь. Она родила этому мужчине детей. И она знала, что Драко в данный момент проявлял чрезвычайную сдержанность, борясь со своими животными инстинктами.

– Ты мой партнер, Грейнджер. И партнер Скорпиуса. Вмешательство моего отца в мою личную жизнь понесло множество проблем. Я понял это, когда Скорпиусу исполнилось тринадцать и он впервые увидел во сне свою избранницу. На следующей неделе, двадцать пятого декабря, когда часы пробьют двенадцать, он достигнет своего совершеннолетия и станет полноценным вейлой.

Гермиона в панике вскочила с кресла. Она не хотела ни на минуту больше оставаться здесь. О чем он говорит? Не послышалось ли ей? Он сказал, что она принадлежит ему и его семье? Только через ее труп! Она была счастлива в браке! Неужели он надеется, что она… да на что он надеется? Он сказал, что она его партнер и партнер Скорпиуса. Он надеется, что она будет с ними обоими?

Гермиона вздрогнула при этой мысли. Нет, это какое-то безумие. Она развернулась, чтобы убежать, но тут же врезалась в теплое тело Драко. Как он так быстро переместился? Он сидел в кресле, когда она повернулась к двери.

Он обнял ее, обхватив руками ее бедра, и зарылся лицом в волосы. Вдохнув их аромат, он застонал от удовольствия.

– Я так долго этого ждал, Грейнджер. Ты пахнешь божественно. Жимолостью и ванилью. Я чувствую, как мой рот наполняется слюной, – проговорил он хриплым голосом.

Гермиона с силой оттолкнула его, когда почувствовала его возбуждение.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я замужем. И ты женат. Скорее всего, Скорпиус ошибся. Дай мне просто уйти, и мы навсегда забудем обо всем, что случилось в этом доме.

Драко схватил ее за волосы и запрокинул голову назад, заставляя смотреть на него. Она вздрогнула, увидев, как языки пламени бьются в его глазах, придавая его взгляду опасности.

– По состоянию на сегодняшний день твой брак является недействительным. Я уже связался с Министерством. По закону вейла имеет право претендовать на своего партнера, даже если тот состоит в браке. Это было сделано для того, чтобы защитить права находящихся под угрозой исчезновения магических существ. Твой брак с Рональдом Уизли расторгнут, как если бы его никогда не существовало.

И снова Гермионе понадобилось какое-то время, чтобы осознать полученную информацию. Она не была больше Гермионой Уизли?

– Я выдвину обвинения, – еле слышно пригрозила она, почувствовав укус на шее. Почему они всегда уделяют особое внимание ее шее? Ее колени подогнулись, когда Драко мягко и настойчиво обвел языком самое чувствительное место за ухом.

Он мрачно усмехнулся:

– Это тоже в наших правах, любимая. Я мог бы прямо сейчас аппарировать в дом Уизли и трахнуть тебя перед всей его семьей и никто не будет в праве меня за это судить. Видишь ли, когда вейла предъявляет права на своего партнера, тому не останется ничего, кроме как подчиниться. Закон на стороне вейл. Ты не представляешь, как я исчах за эти долгие мучительные годы, и все из-за фанатичности моего отца. Я наблюдал за тобой, видел, какой счастливой ты была, поэтому не считал нужным вмешиваться в твою жизнь. Но потом, когда Скорпиусу приснился сон, я понял, что не позволю ему страдать так же, как страдал я.

Гермиона попыталась вырваться, когда он снова прижался своими влажными губами к ее шее и до боли всосал кожу в рот. Она не могла этого допустить. Она не хотела иметь ничего общего с семьей Малфоев. Она была довольна своей жизнью. Сделав глубокий вдох, Гермиона пошатнулась от сильного запаха, исходящего от Драко. От него пахло мятой и свежескошенной травой. Феромоны. Она прижалась к его груди, противясь желанию обвить руки вокруг его шеи.

– Зачем? – спросила она, в глазах блестели слезы. – Ты ненавидишь меня и все, что со мной связано. А как же Пэнси?

Драко аккуратно и нежно стер подушечкой большого пальца хрустальную слезу с ее щеки.

– Пэнси знала все с самого начала. Ее это не беспокоит. Теперь у нее авторитетная фамилия и чистокровный потомок, чего и желал ее отец. Мы договорились расстаться после рождественских праздников. Я купил ей дом в Италии и выделил достаточно средств, чтобы она могла обеспечить себе комфортное существование до конца своей жизни.

Разум Гермионы помутился от услышанных слов. Он разводится с Пэнси? Неужели он правда хочет, чтобы она жила с ним и его сыном? Втроем. Ее колени подогнулись, и Драко поймал ее, прежде чем она упала на пол. Последним, что она увидела перед тем, как провалиться в забытье, были пронзительные серебристые глаза обеспокоенного вейлы.

========== Глава 5 ==========

Драко Малфой не сводил обеспокоенного взгляда с Гермионы, находившейся без сознания. В общем-то, с ней все было в порядке, она просто пребывала в некотором шоке от обрушившейся на нее информации. Драко не собирался рассказывать ей все это при таких обстоятельствах, но так уж вышло. Его шестнадцатилетний сын-вейла вынудил его это сделать, когда привел Гермиону к ним в дом на празднование Рождества.

Он посмотрел на Скорпиуса, который в этот момент сжимал ладонь своей возлюбленной; второй рукой он ласково и чуть нервно гладил ее по волосам. Как только Драко узнал о том, что сделал его сын, он пришел в ярость. Он должен был действовать быстро, чтобы Уизли не смог выдвинуть каких-либо обвинений – конечно же, этот идиот понятия не имел, что его жена сейчас находится в поместье Малфоев, но скоро ему станет все известно. Тогда Драко пошел в Министерство и предъявил свои права на Гермиону. Он дал показания, а также в качестве доказательства предъявил воспоминания о связи со своим партнером.

Все было сделано в считанные минуты. Ему повезло, что после войны Грейнджер перестала бороться за права находившихся под угрозой исчезновения магических существ. Ее брак с Рональдом Уизли быстро расторгли, а саму Гермиону передали под попечительство Драко. Он рассказал ей всю правду: она действительно принадлежала ему и Скорпиусу. Навсегда.

В магическом мире еще никогда не случалось, чтобы у двух вейл, родителя и его ребенка, был один партнер. Поэтому эксперты захотели провести исследования, чтобы выяснить, будут ли в дальнейшем происходить подобные случаи, если вейлы будут обзаводиться потомством не со своим партнером. Но Драко не дал своего согласия. В конце концов, он не был материалом для экспериментов, и Скорпиус тоже. Он не хотел, чтобы все так вышло с Гермионой, но и сыну своему он не позволит страдать так же, как страдал он сам на протяжении многих лет.

Сказать по правде, Драко любил Пэнси. По-настоящему любил. Но она не предназначалась ему. Он долгие годы наблюдал за жизнью Гермионы и знал о ней практически все. Ему было больно и невыносимо думать, что она счастлива с другим, но такова была его доля. Он стал своего рода отшельником, когда практически перестал выходить из дома, потому что боялся встретить ее где-нибудь на улице в объятьях Уизли и не справиться со своими инстинктами. Вряд ли бы он смог расположить ее к себе, убив ее мужа, даже если бы это было законно.

Экспертов в Министерстве волновал еще один немаловажный вопрос: как Драко, его шестнадцатилетний сын и Гермиона смогут сосуществовать друг с другом, ведь вейлы по сущности своей большие ревнивцы и собственники? Во всех прежних случаях такого трио вейлы ради своего партнера сражались до смерти. Драко не видел никакой необходимости сражаться с Скорпиусом, на самом деле он готов был уступить своему единственному сыну место на пути к завоеванию сердца Гермионы. Ему необходимо было сблизиться с ней как можно теснее, чтобы провести необходимый ритуал омоложения. Несмотря на то, что вейлы и их партнеры живут более двухсот лет, разница в возрасте между мисс Грейнджер и его сыном на данный момент оставалась заметной.

Как только Скорпиус инициирует связь, он начнет вводить свой яд в ведьму, изменяя ее ДНК; яд, попадая в организм, будет замедлять его старение, что позволит Гермионе оставаться в возрасте тридцати четырех лет, пока Скорпиус не догонит ее. После этого Драко, используя кровь своего партнера, проведет заключительный ритуал, чтобы все трое смогли остаться в одной возрастной категории.

То, как это работало, было действительно удивительно. Подобное проводилось довольно часто, чтобы иметь достаточно свидетельств. Драко достал все свои книги по вейлам из семейной библиотеки и положил их рядом с Гермионой. Он знал, что она захочет изучить все – такова была ее особенность. Может, когда она убедится, что ей не избежать этой связи, то наконец перестанет отвергать его и Скорпиуса.

Конечно же, было бы намного проще вскружить ей голову своими феромонами – но Драко не хотел этого. Он хотел, чтобы она сама возжелала его. Немного сентиментально, но для него было гораздо важнее, если бы она приняла его таким, какой он есть, а не была с ним по принуждению. Не поймите неправильно, если уж дело дошло до такого, он будет делать то, что должно быть сделано. Он достаточно настрадался. Обратного пути нет, теперь уже поздно менять решение и возвращать ее Уизли.

Драко снова вздохнул и повернулся к спящей ведьме. Какая же она красивая. Бесспорно, она всегда была для него самой красивой женщиной в мире. Даже в школе, когда он обзывал ее и издевался, ему приходилось притворяться: играть на публику, кричать о том, как сильно он ее ненавидит, как сильно хочет придушить, чтобы защитить от остальной не самой доброжелательной части семьи Малфоев.

Драко пришел в ярость, когда его отец заявил о том, что не даст своего согласия на брак с «грязнокровкой из Гриффиндора». Если бы он не был таким жалким трусом, каким был тогда, то бросил бы вызов своему отцу. Но у него в самом деле не было выбора. Шел самый разгар войны. Он был Пожирателем смерти на службе у Волдеморта, который жил в их доме. Нет, это было небезопасно ни для него, ни для нее.

К тому времени, когда все было кончено, Гермиона уже была помолвлена с Уизелом, и что самое удручающее – она была счастлива. Тогда Драко сделал предложение Пэнси, рассказав ей всю правду, и она согласилась на тех условиях, что у нее будет чистокровный наследник и дом в Италии, о котором она всегда мечтала. Она так же согласилась с тем, что при желании Драко может расторгнуть брак в любой момент. Для каждого из них это была выгодная сделка.

Драко не мог выразить, какие муки перенес за эти долгие годы, как велика была его борьба с самим собой. Ему казалось, что в нем совсем не осталось жизненной силы. В душе он чувствовал себя намного старше того возраста, которого он был на самом деле. Когда Скорпиусу приснился сон, это изменило буквально все. Он стал читать каждую книгу, что попадала к нему в руки, и советовался с любой вейлой, которую знал. Их уникальная ситуация была совершенно неслыханной – это был единственный случай, когда у родителя и его ребенка был общий партнер.

Драко готов был отойти в сторону, чтобы не препятствовать отношениям Скорпиуса и Гермионы, так он любил своего единственного сына и был привязан к нему всем сердцем. Даже если бы это значило, что Драко умрет молодым, он бы пожертвовал собой ради Скорпиуса.