Текст книги "Рождественская сказка (СИ)"

Автор книги: cucu.la.praline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Пролог ==========

За окном было холодно и темно, лишь фонарные столбы и гирлянды, развешенные на зданиях и украшающие декоративные ёлки, освещали улицу. Белые хлопья снега медленно падали на землю, образуя большое снежное покрывало. В воздухе витала атмосфера праздника, и чудился аромат имбирного печенья. До главного зимнего праздника оставалась всего пара дней.

В домике 9 на Мэйпл-Стрит царила суматоха: брюнет, отчаянно пытающийся успокоить девочку, не хотевшую и минуты провести спокойно, то дрыгая ногами, то пинаясь, то истошно крича, закинул ее себе на плечо, которое она тут же слабо укусила, и двинулся в сторону детской спальни. Приоткрыв дверь, с большим усилием отцепил ручки малышки со своей шеи и посадил к себе на колени.

– Амалия Одри Джонс, если ты сейчас же не успокоишься, то на Рождество ты ляжешь спать как обычно в девять ещё и без своего любимого печенья, – строго посмотрев на дочь, вымолвил Джагхед, отчего девочка моментально распрямилась и выпятила нижнюю губу, раскрывая глаза. – И не смотри на меня так, в этот раз не прокатит.

– Амалия, ты опять кричала? Сейчас всех соседей в округе разбудишь, разве так можно, – в дверном проёме появилась блондинка в шелковом халатике, мгновенно приковывая к себе взгляд мужа, который бегло осмотрел ее наряд, непозволительно долго пялясь на стройные ножки. – Джагги, разбери пожалуйста диван, а я пока уложу спать нашу шалунью.

– Хорошо, детка, – с этими словами парень вышел из комнаты, не забыв подарить возлюбленной легкий поцелуй.

– Итак, милая леди, почему ты снова нас с папой не слушаешься? – Элизабет присела на край кровати, заправляя уголок одеяла и погладила шатенку по волосам, пощекотав ее кудряшки, вызывая у той широкую улыбку. Амалия гордилась своей прической, которая досталась ей от отца.

– Я не хочу спать. Когда мы уже будем отмечать Рождество? Я хочу посмотреть на салют, – нетерпеливо поерзала на кровати младшая Джонс, внимательно смотря за матерью. – Мы будем готовить торт? А во сколько Санта прилетит? Он же прилетит на оленях, верно? А можно будет забрать одного оленя себе? Я буду кормить его яблоками и… Я назову его Бемби, – хихикнула девочка, мечтательно задумавшись.

– Слишком много вопросов, дорогая, – не удержавшись, Бетти улыбнулась, вспоминая о подарке для дочери, который лежал на дальней полке в шкафу, убранный подальше от любопытных детских глаз. – Давай я расскажу тебе какую-нибудь сказку, хочешь? Например, про Бемби, если тебе так интересно или про Динь-Динь.

– Фу, Динь-Динь отстойная фея. Феи это вообще отстой. Марио гораздо лучше, у него такой классный комбинезон! – с воодушевлением воскликнула Амалия, вспоминая как на выходных они с папой играли в приставку и выигравший должен был получить коробку мятных леденцов. И этим выигравшим, несомненно, стала девочка, ещё неделю хваставшаяся тем, что обыграла Джонса в такой простой игре (ну а Джагхед лишь посмеивался над этим вместе с Бетти, ведь они знали, что он немного поддался. Блеск в глазах Амалии, когда речь зашла о любимой сладости, казалось освещал всю комнату и лишить малышку победы было бы нечестно). – Ооо, мам, я хочу необычную сказку.

– Необычную? Что ты имеешь в виду? – удивилась Элизабет, даже не представляя, что на этот раз пришло в голову ее дочери, ведь та славилась богатой фантазией среди своих сверстников.

– Помнишь, ты говорила, что вы познакомились с папой в канун Рождества? Расскажи как вы познакомились! – глаза девочки загорелись неподдельным интересом и она присела на кровати, ожидая новой истории.

– Ты правда хочешь узнать? – мягко улыбнулась блондинка и, получив утвердительный кивок, продолжила. – Это было восемь лет назад, когда я училась в университете…

========== Глава первая // Поездка в Ривердейл ==========

Элизабет сидела в комнате, бездумно смотря в окно. Шел дождь вперемешку со снегом, размывая грязь по лужам, и улицы Нью-Йорка медленно превращались в непонятные линии, по которым уже невозможно было отыскать пути. Занятия в университете отменили по причине плохой погоды, но Бетти знала, что все преподаватели просто не хотели тащиться на другой конец города, прикрываясь тем, что так будет лучше для учеников. В принципе всем было плевать, главная суть осталась: зимние каникулы начались и впереди две недели отдыха. В отличие от других университетов, где каникулы начинались в конце января, после сдачи сессии, здесь отдых приходился на конец декабря, а потому экзамены начинались раньше. Это было неправильно и не по установленным государством нормам, но мисс Фэлтон было совершенно все равно. Она подстраивала все в этом здании под себя: от расписания, чтобы было удобно устраивать перерывы на кофе до преподавателей, которые и слова не могли сказать без ее разрешения. Словно безвольные куклы, монотонно повторяющие одно и тоже годами. Забавно, как она раньше этого не замечала?

Бетти ненавидела зиму всей своей душой. Ужасная, холодная и жестокая пора года, однажды разбившая ей сердце. Купер не знала, что именно она должна винить больше всего – чёртову зиму с ее гололедицей, себя или свою судьбу, которая издевалась над ней самым извращённым способом, каждый день заставляя проживать злополучную дату. Казалось она въелась чернилами в кожу, разрушая последние остатки контроля. Все чаще девушка поглядывала на складной ножик Топаз, манивший ее остротой лезвия. Каково это – провести им по руке, наблюдая за появившейся кровью? Какого это – чувствовать, как тебя покидают последние силы, а глаза потихоньку закрываются? В прошлый раз все было безболезненно, и она даже не ощутила ничего, кроме внезапно поглотившей ее тьмы. Возможно стоило выбрать другой способ, тогда ее не успели бы спасти и все страдания прекратились, но кто-то наверху упорно не хотел для Бетти лёгкой смерти.

Женщина зашла в квартиру, шурша пакетами с продуктами, которые она купила для любимой дочери, в надежде увидеть хотя бы слабую улыбку в ответ. Поставила их на пол и крикнула:

– Милая, ты дома? Я купила твое любимое малиновое варенье и мандарины! Если хочешь, мы можем попить чай, – прошло уже четыре месяца и Элис с Гарольдом начинали привыкать к новой жизни, несмотря на весь ужас, через который им пришлось пройти, но не Элизабет. Она упрямо не хотела выходить из комнаты, закрываясь на замок и прячась за одеялами. Часами рассматривала фотографии, лишь беззвучно всхлипывая. Плакать не было сил, да и все слезы уже закончились, оставляя огромную дыру внутри. Ничто не могло заполнить ее, и хотелось выть от отчаяния, но выходило жалкое скуление, как у побитого щенка. Элис старалась помочь дочери и вернуть её к жизни, но ничего не помогало. Глаза девушки оставались пустыми, лицо мертвенно бледным, а отметка на весах стремительно уменьшалась. Бетти не хотела есть. Бетти не хотела спать. Бетти хотела умереть. И в один день она пришла к выводу, что это будет самым правильным решением в ее жизни за все восемнадцать лет.

На ватных ногах подошла к шкафчику, в котором родители хранили медикаменты и вынула оттуда несколько бутыльков. Даже не читая названий, открыла пару упаковок и высыпала таблетки. Взяла в ладони сколько поместилось и проглотила. Она не знает, какая доза смертельна и через сколько это подействует. Просто хотелось полежать в отключке хоть немного, не терзаясь угрызениями совести. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна, а после вся комната будто расплылась. Бетти почувствовала, как в горле запершило.

– Прости меня, Тедди, – со слезами на глазах произнесла девушка. – Я так сильно тебя люблю.

Что бы он сказал, если узнал об этом? Наверняка бы покачал головой, разочарованно смотря на нее. Они ведь клялись друг другу быть вместе всегда. Зачем он нарушил это обещание? Почему оставил ее одну?

Ноги подкосились, и она упала, постепенно проваливаясь в темноту, но это ее не пугало. Ее вообще теперь мало что пугало, кроме одиночества, пожирающего изнутри. Говорят, таким образом можно увидеть погибших. Интересно, это сработает в случае с ней? Она так хотела увидеть Теда хоть на минутку, увидеть его милую улыбку, серые игривые глаза и потрепать по голове, как она любила делать. Больно. И ни один антидепрессант эту боль не уберет.

Где-то на затворках сознания послышался голос матери, однако Элизабет не придала этому значения, закрывая веки.

Тем временем Элис, не получившая ответа, насторожилась, а едва услышала звук чего-то падающего, резко сбросила туфли и, не снимая плаща, ринулась в сторону звука. Едва переступила порог гостиной, как наткнулась на девушку, лежащую без сознания посередине комнаты. Вокруг нее валялись различные коробочки и бутыльки, а также пара таблеток, которые вывалились из рук.

– Бетти! Доченька моя, девочка моя! – женщина бросилась на колени и стала трясти блондинку за плечи, но тело оставалось неподвижно. Нет, нет, нет! – Бетти, дорогая, что же ты сделала? Я не могу потерять ещё и тебя! Ты не можешь так поступить со мной, слышишь?! – негнущимися пальцами достала из сумки телефон, быстро набирая номер скорой. – Сейчас они приедут, милая. Все будет хорошо, все будет хорошо, – повторяла словно мантру, держа дочь за руку и всхлипывая. Они должны успеть. Она не позволит никому отобрать у нее Бетти, ее маленькое солнышко. Они вместе пройдут через это, главное успеть. Успеть.

Девушку успели спасти, но ещё месяц она пролежала в клинике, проходя осмотр у психиатра, который выписал ей антидепрессанты и день за днём спрашивал о состоянии. Он говорил, что понимает ее боль и напоминал о ее близких, безумно за нее переживающих, советовал двигаться дальше, на что Элизабет лишь горько усмехалась. Все говорили, что прекрасно понимают ее, но это была самая настоящая ложь. Никто не знал, как громко она кричала по ночам от кошмаров. Никто не знал, как ее тошнило от собственного отражения в зеркале. Никто не знал этого гложущего чувства, которое резало сердце на кусочки и сдавливало грудную клетку, заставляя задыхаться. Поэтому она даже не пыталась делать вид, что ей лучше, выплевывая эти ебанные таблетки и устраивая очередную истерику, за что получала сочувствующий взгляд врача. Ее тошнило от этого лживого сострадания. Неужели она такая жалкая?

«Депрессия второй стадии» – ее официальный диагноз, поставленный после трёх месяцев того кошмара, что обычные люди называют жизнью. Лечением все также являлись антидепрессанты и психотерапия.

– У вас психогенная депрессия, Элизабет, – звучит голос психиатра, который смотрит на нее как на умалишенную. – Вам стоит чаще принимать препараты, надеюсь вы не забросили лечение? Оно рассчитано как минимум на полгода.

– Конечно, – ложь. Она смыла это дерьмо в унитаз в первый же день, как ей его дали, не желая и пытаться вылечиться. Бетти знала, что она не псих и ее не нужно заставлять глотать подобную дрянь. Единственный выход – потерять память и тем самым стереть тот проклятый день из ее сознания навсегда.

Позже Бетти сама стала не против антидепрессантов. Закинувшись двойной дозой, она могла проспать с десяток часов или находиться в состоянии амёбы пару дней, что давало ей отличную возможность не вспоминать о произошедшем. Но со временем это перестало помогать, а доза стала все увеличиваться, пока Элис и лечащий врач мистер Бломфилд не заметили изменения в поведении девушки. Теперь Бетти получала лекарства из рук матери, которая контролировала дозу. И последним способом стал суицид, но даже тут Купер просчиталась.

Спустя полгода успешного лечения (по мнению Бломфилда, а Элизабет к слову так совсем не считала) депрессия девушки перешла со второй стадии на первую. Мыслей о суициде не было (так говорила Бетти врачу, все ещё не спуская заинтересованного взгляда с ножика Тони), появился слабый аппетит, бессонница ушла, а на ее место вернулся сон длительностью не более четырех часов с ночными кошмарами, навещавшими девушку стабильно раз в три дня. Спустя время они стали появляться все реже, но не исчезли вовсе, иногда напоминая о себе.

Обезображенные лица с жуткими ухмылками, насмехающиеся над ней, кричащие так громко, что их крик ещё долго оставался в ушах, отображаясь звоном. “Он умер из-за тебя!”, “Как жалко, бедная девочка! Ха-ха-ха, жалкая!”, “Ты следующая” и многие другие фразочки, навсегда впечатавшиеся в память. После таких «приятных сновидений» Бетти просыпалась в холодом поту и не могла заснуть до утра, терзаемая своими мыслями.

Родители верили, что дела идут в гору и их дочь скоро восстановится. Элизабет исправно играла роль идущей на поправку, натягивая улыбку и придумывая веселые рассказы, иногда позволяя себе шутить, что несказанно радовало Элис и Гарольда. А потом приходила в общежитие и срывалась, рыдая в подушку и не засыпая до полуночи, вливая в себя кофе. Из всего ее окружения (которое состояло из нескольких человек, ибо после всего случившегося она замкнулась в себе) о настоящей Элизабет Купер знала только ее лучшая подруга Тони. Единственная, кто никогда не донимал ее глупыми вопросами и всегда готовая поддержать. Она часто укутывала Бетти в плед во время ее истерик и заваривала облепиховый чай, говоря, что все будет хорошо. Девушка знала, что ничего не будет хорошо, но продолжала благодарно принимать облепиховый чай и повторять, что Топаз самый нормальный человек на этой планете и без нее она наверное бы свихнулась.

«Ты и так скоро свихнешься, если продолжишь хлебать кофе по ночам в таких количествах» – отвечала ей шатенка, всерьез волнуясь за здоровье подруги. А в один момент ее терпение просто лопнуло, и она отобрала все оставшиеся пакетики, надёжно их спрятав (Элизабет догадывалась, что она их просто выбросила, но не стала об этом говорить). Прошло уже два дня с их нелепой ссоры, после которой они не разговаривали. Бетти мучалась от недосыпа, не имея возможности взбодриться, в чем винила Тони, а Тони была слишком горда для извинений, к тому же она не считала себя виноватой.

– Купер, ты заснула что ли? Ау, земля вызывает Бетти, – щёлкнула пальцами Топаз, заставив девушку вздрогнуть и вынырнуть из омута воспоминаний, а после недоуменно уставиться на подругу. – Я уже минут пять тебя зову, а ты все не отвечаешь. Все в порядке? – голос шатенки звучал немного грубо, но только бы глухой не уловил беспокойные нотки. Волнуется, хоть и не хочет показывать.

– Нет, – привычно отвечает Бетти, на что Тони закатывает глаза. Сколько бы раз она ни задавала этот вопрос, ответ всегда один. Зато честно. – Что ты хотела?

– Сообщить тебе, что через три часа у нас самолёт, – будничным тоном произнесла девушка, так, словно они изо дня в день путешествовали и в этом не было ничего необычного. В частности, Тони и правда ездила на родину на каникулы, чтобы навестить родителей, оставляя подругу в одиночестве, и девушка бы не соврала, если сказала, что дни без Топаз невыносимы. Она не раз говорила об этом напрямую (после смерти Теда блондинка старалась почаще говорить своим близким, что любит их, боясь в мгновение потерять кого-нибудь, так и не сказав самое важное). Антуанетта предлагала съездить вместе с ней, но Бетти отказывалась, не желая быть лишним звеном. К тому же, оказаться в чужой семье значило бы для нее целую поездку быть не в своей тарелке.

Купер кивнула и снова уставилась в окно, пока до нее не дошел смысл слов подруги.

– Погоди… Что ты сейчас сказала? – ошарашенно переспросила, глядя на довольное лицо Тони, которая явно наслаждалась сложившейся ситуацией и выпученными глазами Элизабет. Сюрприз, который она планировала, удался.

– Мы едем в Ривердейл на зимние каникулы. Мне надоело смотреть на твое кислое выражение лица, тем более я знаю, как ты любишь Рождество. И я подумала будет неплохо отпраздновать его… В другой обстановке.

Да, Бетти и правда любила Рождество. Эту атмосферу волшебства, запах ели и разноцветные огоньки. Когда на душе тепло, вся семья в сборе и вы вместе ждёте новый год, приготовивший для вас открытия, возможности и испытания.Элизабет отказывалась праздновать вот уже два года подряд, всячески избегая укоризненных взглядов отца и расстроенной матери. Она была не в силах целый вечер изображать обычного человека, который может спокойно веселиться и чувствовать себя счастливым. Потому что давно забыла это чувство счастья. Потому что не помнит, когда в последний раз искренне улыбалась.

В голову вновь ударили картинки из прошлого, моментально вызвавшие ком в горле. Когда-то она не могла дождаться утра, чтобы получить подарок от Санты. Наивно. Никакого Санты не существует, и никто не будет исполнять все твои желания по первому звоночку. Есть только жестокая реальность, пора бы понять.

– А спросить меня, хочу ли я отпраздновать в другой обстановке? – постаралась придать себе максимально равнодушный вид, но голос предательски дрогнул. Прошло только два года, она, черт возьми, не в силах так быстро отпустить это и продолжать жить, как ни в чем не бывало.

– Ты бы сказала, что не хочешь, потому что ты уже второй год не празднуешь. Разве что пьешь газировку и пересматриваешь альбом. Поэтому поднимай свою ленивую задницу и собирай вещи, – Как ни прискорбно, но Тони была права. Элизабет говорила родителям, что отмечает с друзьями и в этом году пойдет на вечеринку, на самом деле отклонив на нее приглашение, и надеясь побыстрее уснуть в эту ночь. А планам судя по всему не суждено было сбыться.

Она сопротивлялась как могла, однако на миг в ее голове проскочила мысль, что это к лучшему.

– Я понимаю, что у меня нет выхода, вот только даже не думай, что что-то изменится. Мне плевать, где проводить Рождество, – безразлично протянула, но Топаз не проведешь, поэтому она лишь хитро улыбнулась.

«Не в этот раз, дорогая. Ты должна научиться получать удовольствие от жизни вновь» – подумала шатенка, но вслух ничего не сказала.

***

Девушки оказались в аэропорту Нью-Йорка уже через час. Быстро упаковав свои незначительные стопки одежды в небольшой чемоданчик, Бетти ещё с полчаса ждала Тони, которая никак не могла выбрать платье и юбку. Она заикнулась про своего парня, который ждал их там и даже собирался приютить, после чего девушка всерьез задумалась, где она будет жить. Смущать парочку своим присутствием не входило в ее планы, а значит придется что-то придумать. Гостиница? Дорого. Семья Куперов была достаточно богата, но если Бетти внезапно попросит приличную сумму денег, то это вызовет подозрения, и родители могут узнать о ее обмане. Друзья в Ривердейле? Элизабет не помнила ни одного знакомого из данного городишка. В крайнем случае всегда можно переночевать где-нибудь в подвале. Блондинка усмехнулась своим мыслям, понимая, что это даже не самый худший исход.

В ее жизни были вещи и похуже.

– Наш рейс E148, посадка начнется через сорок минут, у нас есть время погулять, – сообщила Топаз, размахивая билетами, а после примирительно добавила. – Мы можем сходить в кофейню.

Бетти изогнула бровь, наблюдая за подругой. Настроения не было, но она не упустила шанс отвлечься от размышлений, отпустив шуточку, полную ее любимого сарказма.

– Оу, и ваше величество не будет ругаться, если я посмею взять себе двойной капучино? Или снова выбросишь стаканчик в мусорку?

– Я не виновата, что ты так обижаешься из-за простого кофе. Тем более я хотела как лучше, – обиженно произнесла шатенка, пожимая плечами.

– Я сама знаю как мне лучше, – отрезала Элизабет, хмуря брови. Ну почему каждый считает, что может принимать решения за нее? Ей девятнадцать лет, черт возьми! Сама решит, что да как. Громко вздохнув, попыталась успокоиться, потому что срываться на Тони – это последнее, чего хотелось. Она и правда хочет как лучше и кажется просто не понимает, что своими действиями лишь усугубляет ситуацию. – Пошли уже.

Полет прошел более, чем хорошо. Топаз буквально сразу уснула на плече блондинки, проспав весь полет, тихо посапывая. Бетти усмехнулась, вспоминая, как в детстве также засыпала на плече у брата. А потом он шутил, что она отдавила ему все плечо тяжёлой головой, после чего легонько стучал по макушке девочки и говорил, что похоже там слишком много мозгов, вызывая смех у обоих. Их фирменные приколы друг над другом, из-за которых они частенько получали от Элис, считавшей подобное поведение неприемлемым.

Прикрыв глаза, она ощутила слезы, которые медленно стекали по щекам, унося с собой частичку ее души, и печально улыбнулась. Она не в силах противостоять. Она скучает. Эта потеря выжжена в ее груди и ее ничем не закрыть. Шанс на восстановление таял, и девушка уже не верила, что сможет вернуться к обычной жизни. Она уже не будет обычной без него. Повернув голову, уставилась в иллюминатор, добавляя громкости в наушниках. Ещё одна песня, вгоняющая в тоску. Уже больше года только такая музыка и является ее спасением. Кажется с каждой мелодией ее боль растворяется, и хоть это иллюзия, но на миг становится легче дышать.

You knew you had a reason,

У тебя были причины,

It killed you like diseases,

Это сжирает тебя, как болезнь.

And I can hear it in your voice

И я слышу это в твоем голосе,

While your speaking,

Пока говорю с тобой,

You can’t be treated.

Тебя не излечить.

Элизабет чувствовала, что всё ещё плачет и не может остановиться. Горло будто сдавило, а нижняя губа дрожала. Откинувшись на спинку, сжала подлокотник пальцами, словно это ее последняя надежда на спасение. Нужно быть тише и не разбудить Тони. Ловить взгляд, полный скрытого сожаления, она сейчас не в состоянии.

Весь мир на минуту погрузился в темноту. Бетти Купер ломалась, рассыпалась на части, и ещё одна крохотная частичка ее мира теперь похоронена где-то между Нью-Йорком и Ривердейлом.

***

Ривердейл встретил гостей весьма благоприятной погодой: несмотря на холодный ветер и минусовую температуру, светило солнце, отображающееся от витрин магазинов и согревающее одним своим видом. Всюду сновали люди, выглядевшие доброжелательно и порядочно. Некоторые даже здоровались друг с другом, произведя впечатление на Элизабет.

– Добро пожаловать в город моего детства! – воскликнула Тони, обрадованная тем, что наконец-то оказалась дома. Она завороженно смотрела в окно, впитывая в себя атмосферу маленьких домиков, парков и кафе, который выглядели невероятно гармонично. Купер невольно подметила, что сама была бы не против детство в подобном маленьком, но уютном городишке. Выросшая в солнечном Лос-Анджелесе, она привыкла к мегаполисам и большому скоплению людей, в последнее время так нагнетающему тревогу. Ей было некомфортно среди людей, создавалось впечатление, что они все смотрят на нее, пытаясь пробраться в самую душу. А здесь она не ощущала напряжения, все жители выглядели обыкновенно, и никому не было дела до тебя. Это успокаивало.

Брюнет за рулём ухмыльнулся, наблюдая за реакцией девушки. Они сидели на передних сидениях, в то время как Бетти предпочла спрятаться сзади. Неожиданно парень повернулся к ней и, подмигнув, спросил:

– Ну как тебе городок? Неплох, правда?

– Слишком рано говорить что-то о Ривердейле, учитывая то, что я нахожусь в нем от силы минут двадцать, десять из которых я еду в машине, – скептично хмыкнула, сложив руки на груди. Может раньше сказала бы, что в восторге. Многое изменилось и прежде, чем судить о чем-то, она предпочитала разобраться в ситуации.

Брюнет был симпатичным, но все его попытки как-то разговорить ее провалились и ему оставалось лишь иногда посматривать на нее, не понимая в чем причина такого поведения. Так делали многие при знакомстве с Купер: сначала пытались завести тему и поддержать разговор, но видя, что собеседница не настроена на общение, быстро сдавались. Бетти выглядела очень мило и дружелюбно, но на самом деле она уже давно стала угрюма и закрыта от общества, не желая лишний раз пересекаться с человечеством. Сарказм был ее защитной реакцией, и она нередко пускала едкие шуточки и замечания, пытаясь скрыть настоящие эмоции и за почти три года научилась делать это мастерски.

– Свит, отстань от нее, – махнула рукой Топаз, продолжая рассматривать город словно впервые. – Как все поменялось за последние четыре года!

– Ты бы ещё реже приезжала, здесь бы успели мегаполис отстроить, а я в старика бы превратился, – буркнул Питерсон, намекая на расстояние, которое разделяло его с девушкой. Элизабет догадалась, что это и есть тот парень, о котором говорила шатенка. В голову сразу пришло осознание того, как красиво они смотрятся вместе.

– Свитти, не дуйся. Мы обязательно что-нибудь придумаем, – с этими словами Антуанетта наклонилась и поцеловала парня. Купер закатила глаза, не желая видеть эту сцену. Она, безусловно, была рада за подругу, но не любила, когда люди при всех показывают «телячьи нежности». – Кстати, уговори эту мадам пожить у нас, а то она ни в какую не соглашается! – Тони бросила негодующий взгляд на девушку, а Стив, увидев это, засмеялся и вновь повернулся к Бетти:

– Я честно не знаю, как можно тебя уговорить, но она, – он указал пальцем на Топаз, – съест мне весь мозг, если я тебя не уговорю, поэтому шоколадка сойдёт?

– Можешь не переживать, я позабочусь о сохранности твоих мозгов, но мне не нужна ни шоколадка, ни ваша квартира. Я найду, где пожить, – сказала как можно утвердительнее, на самом деле совсем не уверенная в этом. Слишком много всего произошло за день, ей стоит обдумать, как двигаться дальше. Стоило ли вообще сюда приезжать?

– Бетти! – тут же встряла шатенка и, изобразив пальцами пистолет, прижала их к виску Свита. – Его жизнь и психика в твоих руках, сделай правильный выбор.

– Что ж, Свит, ты выглядишь хорошим парнем, не могу отказаться, – поспешно пролепетала Элизабет, тут же отворачиваясь к окну.

Его жизнь в твоих руках.

Слова отбивались в голове, словно набатом, вызывая головную боль. Сказанные случайно, неосторожно, но резанувшие по сердцу. Слишком роковыми оказались для Бетти. Каждую секунду она не переставала винить себя в случившемся и сейчас вина лишь усилилась, разгораясь внутри и сжигая кислород в грудной клетке. Как же не хватает таблеток! Чтобы закинуть пару и буквально через пять минут почувствовать расслабление, уплывая в небытие. Чтобы не хотелось выпрыгнуть из машины на ходу, надеясь прекратить свои страдания. Надо будет найти здесь аптеку и купить несколько упаковок, втайне от Топаз. С этими мыслями Элизабет, прикрыв веки, заснула, облокотившись на дверцу.

Комментарий к Глава первая // Поездка в Ривердейл

Ну что, все готовы к Новому году? *эффектно заезжаю в комнату, поправляя шапку с помпоном и презрительно смотрю на тех, кто ещё не украсил комнату* 🎄🎇

Итак, я решилась на что-то более глобальное, чем просто драббл!) Пока поставила мини, дабы перестраховаться, но скорее всего это будет миди.

Честно – просто пипец как переживаю зайдет ли, но ещё больше переживаю за саму работу – я человек непостоянный, могу быстро потерять интерес, но очень хочу закончить этот миди 🤞

Тут нужно сказать огромное спасибо одному замечательному человечку, который невероятно поддержал меня и выслушивал мои опасения (мое нытье, проще говоря) – Лера, чудо мое ❤️❤️❤️ (ты редко бываешь на Фикбуке, но ты всё равно это прочитаешь, я знаю))

Так что со страхом и нетерпением жду вашего мнения /стишок получился прям :D/

========== Глава вторая // Назойливый незнакомец ==========

На следующее утро Бетти проснулась в незнакомой постели в незнакомой квартире. Ей стало не по себе, и в голову уже начали закрадываться ужасные мысли, пока она вдруг не вспомнила о том, что больше не находится в Нью-Йорке. Поправив тонкое одеяло, вылезла из постели и потерла плечи руками из-за холода, не пойми откуда взявшегося в комнате, хотя все окна были закрыты, пытаясь согреться. Осмотрела окружающую ее мебель, надеясь найти хоть что-нибудь, во что можно было завернуться и, после долгого изучения, заметила черную объёмную кофту. Облегчённо вздохнув, подошла ближе и, взяв в руки вещицу, заметила, что это огромный свитер, который доходил ей до середины бедра. Мысленно поблагодарив себя за то, что догадалась его взять, девушка натянула ткань.

Прислушавшись, Элизабет поняла, что Тони и ее парень ещё не проснулись, а значит у нее есть шанс спокойно походить по квартире, не натыкаясь на парочку, и избежать неловких вопросов. Вышла из спальни, которая похоже принадлежала Тони, судя по количеству плакатов с ее любимой группой и каких-то старых шарфиков, лежащих на полках в беспорядке (девушка не раз упоминала о своем дурацком вкусе в одежде, ссылаясь на то, что ещё недавно носила бесформенные жёлтые шарфы и считала это модным). Коридор вел к трем комнатам: спальне Тони, в которой Бетти сейчас находилась, ещё одной комнате и кухне. Решительно направившись в сторону последней, Купер молилась всем богам, лишь бы найти хоть немного кофе. Организм требовал сна после сегодняшней беспокойной ночи, но блондинка даже и не думала возвращаться обратно в постель. Планом Б (то есть планом, которому она всегда следовала) являлась огромная кружка бодрящего напитка, спасавшая ее в самые трудные минуты, когда ноги не слушались, а картинка перед глазами плыла. Гораздо проще не спать, уставая до трясучки в руках, чем снова видеть сны, после которых у нее начиналась истерика.

Немного порывшись в шкафчиках, дверцы которых подозрительно шатались, грозясь вот-вот отвалиться, Бетти нашла один завалявшийся свёрток с растворимым эспрессо, немедленно раскрывая его и сразу засыпая в горло. Зажмурившись, проглотила, тут же чувствуя горький привкус во рту, и блаженно откинула голову назад. Она знала, что такой способ ещё более вреден, но ее это совсем не беспокоило. Главное не заснуть, а с остальным разберётся потом.

– И давно ты так делаешь? Могла бы попросить заварить тебе что-нибудь нормальное, а не эту дрянь, у нас кофеварка есть, – раздался сонный баритон. От неожиданности девушка поперхнулась и закашлялась, выронив свёрток из рук. Свит тут же подбежал, похлопав рукой по спине Бетти, помогая выровнять дыхание.

– А можно не подкрадываться? Пить, как ты выразился, эту дрянь или нет, решать только мне, – ответ прозвучал резче, чем планировала Элизабет, но терпение заканчивалось. Он, в конце концов, знает ее меньше дня, а уже даёт непрошеные советы.

Стивен усмехнулся, поднимая руки вверх и отходя назад. Ему было непонятно, почему она так себя ведёт. Словно потерянный подросток, пытающийся доказать всем, что он самостоятельный и независит ни от кого. А главное – как Тони с ней общается, ведь это не ее типаж людей, подобных она обходит стороной, называя обиженными на весь мир избалованными детишками, которые слишком заигрались. А тут – хорошие подруги, да настолько, что Топаз решила привезти подругу в родной город (который был для нее святыней) и приютить ко всему прочему. И это зная характер шатенки – она и близко к своему дому не подпустит некоторых друзей, не говоря о знакомых! Значит они с Бетти действительно друг другу как родные.