Текст книги "Кто, если не я? (СИ)"

Автор книги: Crystal Vision

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Мисс Грейнджер! – наконец слышит она тихий ослабленный стон. – Я здесь!

Гермиона ориентируется по голосу. Сверху раздается жуткий грохот. Гермиона инстинктивно выставляет щит, но горящая балка падает мимо, прямо сзади нее, перекрывая выход. Пламя с каким-то истеричным всхлипом летит вверх и, словно красно-желтая корона, начинает танцевать у проема. Стены дрожат, гремят, потолок, кажется, сейчас весь обвалится на пол. И тут она видит ее – сгорбленную, съежившуюся – девочка сидит в нише, пол между ними отсутствует. Огонь, словно взбесившийся, испепеляет все на своем пути, слизывает доски и камни и подбирается к Черрити.

«Адский огонь, – с содроганием проносится в воспаленном мозгу Гермионы. – Кто и зачем его вызвал?»

– Акцио! – кричит девушка, и магия, спотыкаясь об опасную стихию, подхватывает ребенка и несет почти сквозь языки пламени в объятия девушки.

– Все хорошо, – снова говорит Гермиона, не замечая, как дрожит, и обхватывает девочку. Она внимательно осматривает башню и создает вокруг их голов воздушный купол, но он тут же с треском лопается – этому огню наплевать на все законы магии.

– Гермиона! – кричит снаружи Драко. – Окно!

Окно! Девушка задирает голову. Оконный проем, в котором стояла Эббигейл, – он высоко, как она смогла туда забраться? Но сейчас не до этого, сейчас нужно как-то перенести себя и Черри наверх. Стена в этот момент трескается и обрушивается в новых местах. Здоровенный камень падает прямо у их ног, ломая хрупкий фундамент. Гермиона проваливается в пол, на секунду ногу пронзает резкая боль.

– Мисс Грейнджер! Мисс… – обеспокоенно и плача, обращается к ней Черрити и тормошит ее за плечи.

Драгоценные секунды уходят на то, чтобы придти в себя, Гермиона знает, что будет жалеть, ведь этого времени ей может не хватить. И тут до нее доходит – Эббигейл волшебством подняла Черрити, а сама забраться не смогла. Сейчас у нее просто нет выхода. Она направляет палочку на девочку и произносит заклинание. Удушающий газ проходит в легкие, мешает вдохнуть. Она чувствует, как пламя лижет ей плечо, и из последних сил вперемешку с криком поднимает Эббигейл к окну.

– Драко! – кричит она, и ее крик превращается в истеричный вопль. – Лови!

«Не теряй сознание, не теряй!» – командует она себе, опуская ребенка в оконный проем.

– Прыгай, – шепчет она девочке, но та оборачивается на нее со слезами на глазах и кричит ее имя, кричит снова и снова. Гермиона машет ей рукой – прыгай!

Ее душит и ослепляет кирпичная пыль, горящие щепки и тяжелый дым. «Я ведь прошла войну, неужели я так глупо умру?» – сетует девушка. Прямо перед ней обрушивается уцелевшая часть крыши. С грохотом ломаются стропила. Она успевает заметить, что верхняя часть башни повисает над ней. Еще мгновение, и…

«Я не могу сдаться, не могу», – твердит себе она и снова наколдовывает воздушный купол. На этот раз он лопается не сразу. Еще! И еще. Пока не подтянулась на руках и не выбралась на остатки обгоревшего пола. Она ползет, делая упор на руки. «Все это бессмысленно, бессмысленно…» Но девушка упрямо продолжает ползти, валится на груду щебня и чувствует в ноге и плече раздирающую боль. Она ползет, вязнет, выбирается и снова барахтается, работая руками, словно утопающая. Сквозь слезы и бурую завесу она видит, что кто-то спешит к ней на помощь.

– Драко, – хрипит она. – Это адский огонь, это адский…

Слова гаснут у нее в горле, очередной воздушный купол лопается. Последнее, что она видит – это взмахи волшебной палочки и раздвигающееся в стороны по ее мановению пламя.

***

Гермиона открывает глаза и видит перед собой незнакомого человека. Она хочет что-то сказать, но слова не идут, девушка чувствует дикую слабость и только хмурится. Но незнакомец избавляет ее от ненужных вопросов.

– Я дежурный целитель, – объясняет он. – Мисс Грейнджер, примите вот это. Скоро боль отпустит вас.

Девушка послушно делает пару глотков вязкой горькой жидкости и морщится. Костерост. Еще ложка чего-то… Снова горькое. Но это второе зелье она не узнает. Слабость вновь накрывает ее, и она забывается сном.

Когда она просыпается в следующий раз, возле ее кровати с обеспокоенным выражением лица сидит МакГонагалл.

– Гермиона! – восклицает она, нервно и обрадованно одновременно. – Как вы себя чувствуете? Мерлин мой, как вы нас всех напугали!

– Черрити, – хрипит девушка, пытаясь сосредоточить свой взгляд на директоре.

– С ней все в порядке, – заверяет ее МакГонагалл. – Благодаря вам, конечно же.

– И Драко… – кивает Грейнджер. – Он меня спас, я должна сказать ему спасибо.

– Драко? – с какой-то рассеянностью переспрашивает профессор. – Нет же. Вас спас Снейп, моя дорогая.

– Кто? – широко открывает глаза Гермиона и пытается привстать с подушки.

– Лежите, – тут же говорит МакГонаггал. – Вам сейчас нужен отдых. Потом всех поблагодарите.

– Он здесь? – продолжает расспрос Гермиона.

– Да, пока да, – кивает директор. – Я пойду прикажу, чтобы вам принесли поесть. Дайте мне слово, что не будете двигаться.

Гермиона поспешно кивает, усыпляя бдительность МакГонагалл. Профессор торопливо удаляется из комнаты, и девушка обводит глазами помещение: она в своей спальне. У нее столько вопросов! Она сейчас умрет, если не услышит на все эти вопросы ответы. Кого бы ей позвать для расспросов? Сердце гулко стучит в груди. Ей нужен Драко, безусловно он, ей нужны девочки, чтобы подробно расспросить их обо всем, и ей нужен… ей нужен он. Откуда он взялся? Она весь день искала его. Неужели он понял это, почувствовал и все-таки вернулся?

Гермиона откидывает уголок одеяла, но чувствует слабость. Плечо неприятно отзывается болью, какая бывает при ожогах, а вид забинтованной ноги лишает ее последних сил. Так и придется здесь лежать, с негодованием думает Грейнджер и почти смиряется с этим. Она укутывается обратно в одеяло – кажется, у нее жар. Но теперь-то она быстро пойдет на поправку, так быстро, как только возможно. Ведь она должна получить ответы – врожденное любопытство поможет ей обрести силы, кроме того, внутри нее снова замаячила необъяснимая и всепоглощающая надежда.

========== 22. Скоро весна ==========

– Он уехал, мисс Грейнджер, – с какой-то настороженностью отвечает МакГонаггал и легким движением палочки убирает документы со стола в небольшой портфельчик, краем глаза замечая огорчение бывшей студентки. – И я тоже уезжаю. Скоро к вам нагрянет комиссия, а мне нужно предоставить полный и подробный отчет о произошедшем. Я попросила не тревожить вас, дежурство значилось за мистером Малфоем.

– Неужели его уволят?! – в ужасе произносит Гермиона и закрывает ладошкой рот. – В случившемся нет его вины… Это все я, я ушла с дежурства…

– Вы отпросились, Гермиона, не мелите чепуху, – отмахивается бывший директор. – Не знаю, что будет с мистером Малфоем, я сделаю все возможное, – обещает профессор и направляется к двери. – Думаю, после аттестации школа заиграет новыми красками. У Миранды Гуссокл большой потенциал, – добавляет она, а затем серьезно смотрит на гриффиндорку: – Не знаю, что связывает вас и Снейпа, но он попросил отдать вам это… – Минерва МакГонагалл с секунду думает, опустив руку в карман мантии, но после небольшого колебания все-таки достает небольшой клочок желтого запечатанного пергамента. – Только обещайте мне, что не ввяжетесь больше ни в какую авантюру.

– Конечно! – обрадованно произносит девушка, все ее внимание приковано к пергаменту. Она готова пообещать что угодно сейчас, даже не вдаваясь в подробности, лишь бы заполучить послание.

МакГонагалл отдает импровизированный конвертик в руки девушки и наставнически оглядывает ее.

– Мисс Грейнджер, – профессор переходит на официально-деловой тон и протягивает руку. – Буду рада видеть вас в стенах Хогвартса. Успехов вам на вашем нелегком поприще!

– Спасибо, профессор, – Гермиона тоже протягивает ладонь для пожатия, а в другой сжимает записку от Снейпа.

МакГонагалл удаляется из кабинета, напоследок кивнув гриффиндорке.

Девушка торопливо присаживается напротив стола директора, но прежде, чем распечатать конверт, проводит рукой по отполированной поверхности стола, вспоминая, сколько раз она сидела вот так вот, как провинившаяся студентка, напротив Снейпа и сколько раз выслушивала от него упреки, подколки, насмешки и странные намеки.

Но вот пергамент распечатан, и девушка склоняется над ровным почерком с сильным наклоном вправо.

«Мисс Грейнджер,

выражаю надежду, что вы чувствуете себя лучше, чем в нашу последнюю встречу. Признаться, если интерес ваш все еще не угас к моей персоне, я готов уделить вам время любым будним вечером. Пришлите мне ответ с совой, потому как я не намерен больше выслушивать от любого встречного информацию о том, что меня назойливо разыскивала неугомонная мисс Грейнджер.

Весь в ожидании, С.С.»

Гермиона давит усмешку. Снейп, как всегда, в своем репертуаре. Кажется, он больше не сердится, если в его письме проскальзывают привычные для его обычного состояния нотки сарказма. Девушка одалживает со стола директора перо и внизу пергамента письменно изъявляет желание встретиться с профессором зелий, после чего идет во двор и искренне радуется, видя единственную школьную сову на своем привычном месте. Она подзывает птицу и вручает ей конверт, назвав адресат.

Пернатая почтальонка упархивает, а Гермиона спешит навестить коллег и друзей, которых еще не видела после того, как поднялась на ноги. Первым делом она стучится в дверь Драко Малфоя.

– Войдите, – глухо доносится из комнаты, и девушка тотчас заходит внутрь, но резко останавливается, удивляясь увиденной картине: слизеринец сидит на диване вместе с Черрити и Эббигейл и играет с ними в волшебные шахматы. Он поднимает на нее взгляд и хмурится, а девочки, наоборот, громко выкрикивают ее имя и бросаются обнимать свою учительницу.

– Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер! – наперебой кричат они.

– Как вы? – виновато глядя на нее, спрашивает Эббигейл.

– Нам не разрешали вас навещать, – жалуется Черрити.

– Все в порядке, – смущается на секунду Гермиона и зачем-то глядит на реакцию Драко, когда обнимает девочек. Тот молча смотрит на нее. Она, обращаясь к нему, говорит: – Я хотела спросить…

– Все в порядке, – вторит ей Малфой и даже дарит ей быструю скомканную улыбку. – Обо всем остальном тебе лучше расскажут мисс Чейз и мисс Уилкинсон.

Гермиона вопросительно смотрит на девочек. А те стоят в нерешительности, будто не зная, что делать дальше. Наконец, Черрити тоненьким голосом произносит:

– Мисс Грейнджер, а можно с вами поговорить наедине?

Гермиона кивает и осведомляется у Эббигейл, не обидится ли она, если они ее ненадолго оставят. Девочка отрицательно мотает головой, и кудряшки разлетаются во все стороны, после чего она прыжками направляется к Малфою.

Гермиона и Черрити выходят в коридор и некоторое время идут молча. Их шаги гулко отдаются эхом от стен. Девушка решает подбодрить маленькую ученицу.

– А знаешь, что? – будто сообщая ей тайну, тихо шепчет Грейнджер. – У меня в комнате есть вкусное клубничное варенье.

Она видит, как загораются глаза девочки, и прикладывает палец к своим губам. Они направляются в комнату к Гермионе.

– Мисс Грейнджер, – отпив из чашечки крепкого чая, решается начать Черри, – это моя вина, – но тут же замолкает и виновато опускает голову.

– Твоя вина? – просит подробностей гриффиндорка. – В чем же?

– Этот огонь вызвала я…

– Ты? – искренне удивляется Гермиона. – Ты вызвала адский огонь?

– Да, – кивает та. – Я способная… Во мне проснулась магия, я многому уже научилась.

Гермиона действительно заметила у Черрити хороший результат, но ни за что бы не подумала, что маленькая девочка способна вызвать адское пламя, ведь это заклинание сильной темной магии. Как такое возможно?

– Я была очень зла на мистера Малфоя, – будто исповедуется Черрити, не глядя на Гермиону, и на ее глазах появляются слезы – она тут же кулачком утирает их. – Из-за мамы. Я хотела их рассорить, чтобы… чтобы папа вернулся. Я заметила, что мистер Малфой очень часто ходит к той башне, а потом выкрала книгу из его кабинета, и…

Гермиона все и так поняла. Она пересела к девочке и обняла ее, утешая.

– Все хорошо, все уже позади, – говорит она.

– Из-за меня чуть не погибли вы и Эбби… И мистер Малфой, – продолжает искренне реветь Черрити. – Он оказался не таким злым, а мой папа… Мама сказала мне, сказала мне…

Черрити то и дело всхлипывает, и Гермиона баюкает ее и шикает, чтобы девочка перестала разговаривать. Слезы раскаяния крупными каплями вытекают из глаз девочки.

– Вы т-такая д-добрая, – говорит она и тянется крепче обнять мисс Грейнджер.

***

Страницы дневника разделены пополам, и девушка решительным движением перечеркивает все, что писала ранее. Нет черного и белого, нет плюсов и минусов. Жизнь слишком многогранна, жизнь пестрит множеством оттенков серого.

Гермиона Грейнджер. Как раз сейчас девушка задумалась, что вот так ее и зовут. Она гриффиндорка, и это не плохо и не хорошо. Она упрямая, и это тоже не плохо и не хорошо. Это так, как есть.

Она вырывает страницы и комкает их. Никогда не поздно начать с чистого листа. Самое главное – это то, что чувствуешь в данную секунду, в данное мгновение, какой ты себя ощущаешь. Самое главное – это осознание, что еще ничего не потеряно, что ты сама выбираешь слова для этой тетради, сама выбираешь поступки, которые охарактеризуют твою жизнь, насытят ее смыслом.

***

В коридоре Гермиону останавливает Джил, мать Черрити, и благодарит за спасение дочери.

– Черрити что-то хотела сказать про отца… – начинает Гермиона. Она не стала выпытывать эту информацию у девочки. А сейчас подвернулся удобный случай.

Джил вздыхает и некоторое время молчит.

– Мы ведь с вами никогда толком и не разговаривали, – усмехается работница столовой. – Что ж. Скажу вам, так и быть. Она думала, что я рассталась с ним из-за Драко, но… Это он нас бросил, – коротко отвечает миссис Чейз. – Я просто не хотела разочаровывать ее, но только потом поняла, что лучше было сказать правду. Ну что ж, – разводит руками Джил.

Гермиона в задумчивости ей кивает.

Джил давно уже скрылась на лестнице, а Грейнджер все еще размышляет о жизни и о судьбах людей, о том, как сложно в возрасте Черрити пережить разрыв между родителями, и мысли перемежевываются с тревожно бьющимся сердцебиением.

Она медленно спускается по лестнице и выходит в сад, сразу чувствуя, что он насыщен чьим-то скрытым присутствием, наэлектризован чьим-то дыханием, словно в кустах и деревьях кто-то притаился. Так и есть. Неподалеку из открытой теплицы ей руками машут Невилл и Луна. Подруга направляется к ней, но Гермиона стучит по наручным часикам, этим показывая, что опаздывает, ей и правда давно уже надо быть в другом месте.

Тропинка, бегущая в зарослях трепетливых кустиков, сворачивает от замка к холмам. Девушка видит на ветках пробивающиеся почки и вдыхает полную грудь весеннего воздуха. Раз в столетие на этих кустарниках расцветают цветы и дурманят прохожих ароматом, который для каждого имеет свой запах, как Амортенция. Если бы сейчас ветки были в цвету, что бы она почувствовала? Изменились ли ее пристрастия? Но если даже изменились, мелькает в голове призрачная мысль, так тому и быть, так и надо, ведь жизнь – это движение, жизнь не должна стоять на месте и вертеться вокруг привычного.

Чем ближе она к антиаппарационному барьеру, который поставила МакГонагалл, тем сильнее ее охватывает волнение. Что она будет говорить Снейпу и будет ли просить у него прощения? А если он снова начнет над ней насмехаться, как ей защититься? Но ведь он спас ей жизнь, и она, как минимум, должна его поблагодарить за это.

Через несколько дней она будет вспоминать этот момент не один раз. Свое волнение, полностью охватившее ее, свои мысли и чувства, будто переживая все это заново. Но они покажутся ей лишь отголосками того прошлого, и все же в ее памяти вновь и вновь будут роиться образы, благодаря которым тот день, этот день, станет для нее чем-то необычным, выделится из ряда будних серых дней, окрасится новыми красками впечатлений.

Взгляд ее падает на полуразрушенную башню – та уже давно не дымится, но от ее вида до сих пор бросает в дрожь; на песчаный берег, и в ее голове вспышкой возникает воспоминание о вечере с танцами; на раскидистый, огромный дуб – свидетеля всех ее переживаний.

Северус Снейп выбрал необычное место для встречи – «Дырявый котел». Двум героям магического мира не следует быть вместе на всеобщем обозрении. Их узнает в лицо сейчас кто угодно, а уж репортеры снуют взад-вперед в поисках сенсаций и вкусной информации, которую, приправленную острым словцом, они скормят доверчивому читателю, уж ей ли не знать.

И все же девушка открывает дверь невзрачного паба и тут же натыкается взглядом на бледное лицо. Посетителей мало, лишь двое из них кидают рассеянный взгляд куда-то сквозь Гермиону и тут же отводят его. Она догадывается, что тут не обошлось без магии.

– Профессор Снейп, – приветствует бывшего директора Гермиона и несколько секунд борется со сбившимся сердцебиением. Он все так же насмешливо смотрит на нее.

– Вы очень пунктуальны, – вместо приветствия говорит он. – Опоздали на пятнадцать минут в лучших традициях первого свидания.

– Но мы с вами не на свидании, – тут же отвечает Гермиона и садится напротив Снейпа, так и не получив приглашения. Еще даже толком они не успели поговорить, а он уже берет инициативу в свои руки и заставляет чувствовать ее себя виноватой.

– Вот как, – приподнимает он одну бровь. – Что ж, скажите, тогда, зачем вы меня искали? Чтобы поблагодарить?

– Да, – тут же выпаливает гриффиндорка и слегка краснеет. Отчасти она рада, что ей не приходится самой начинать тему спасения.

– Что ж, я вас слушаю.

Девушка удивленно поднимает на него взгляд и немножко сердится на подобную бестактность.

– Спасибо, профессор, что спасли мне жизнь, – отчеканивает она и быстро оглядывает темное помещение, чтобы убедиться, что кроме Снейпа ее никто не слышит.

Тот замечает ее взгляд.

– Не волнуйтесь, я навел кое-какие чары… Но если вам будет удобно, мы можем поговорить в более уединенном месте. У меня снята комната наверху.

– Комната наверху? – нервно облизывает сухие губы девушка. – Ну да, конечно. Ну да.

– Вы мне по-прежнему не доверяете, – ухмыляется Снейп и делает глоток из тяжелого стакана. Гермиона только сейчас замечает его. Куда же без алкоголя? Хоть раз бы ее удивил. – Не тешьте свое самолюбие, я снял комнату для себя, а не ради того, чтобы затащить вас в постель, хотя эта мысль раньше бы мне показалась заманчивой. К тому же интерьерчик здесь недостаточно романтичен для вас.

– Что вы несете? – хмурится Гермиона. Обида проявляется в ней все ярче и подступает комом к горлу. Вот и поговорили, думает она. Хоть раз он может это сделать по-человечески? И что означает это «раньше»? Почему-то ее тревожит это слово, хоть оно из его уст и прозвучало оскорбительно.

– Вернемся к нашей теме. Зачем я вам нужен? – серьезно спрашивает Снейп и скрещивает руки на груди. Обида в Гермионе тотчас сменяется виной.

– Как вы… где вы сейчас? – комкает фразу девушка и мысленно ругает себя за нее. Она не должна выглядеть блеющей овечкой, не должна перед этим человеком показывать слабину.

– Зачем вам это нужно?

– Я… чувствую себя виноватой, – признается Гермиона.

– А, вы пришли, чтобы очистить свою совесть и пожалеть меня?

Можете убираться, – грубо отвечает он и с мрачным видом тянется к стакану.

– Кончайте цирк! – неожиданно для себя самой поднимает голос Гермиона.

Да, она чувствует вину, и да, ей действительно жаль, что так вышло. И она чувствует себя неуютно, но еще больше ее обескураживает его извращенное понимание действительности и ее слов.

– Корчите из себя начальницу? – едко замечает Снейп. – Идемте наверх.

– Что?! – возмущенно хмурит брови Гермиона.

– Идемте, иначе завтра будете читать о себе весьма пикантный материал. Мне-то уже терять нечего, а вот вы до сих пор являетесь лицом школы, – вкрадчиво объясняет ей зельевар и резко кивает куда-то поверх плеча девушки.

Гермиона быстро смекает, ей не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто за ее спиной, к тому же секунды спустя она слышит знакомый голос:

– Том, ну какие новости тут у вас? Мне как обычно.

– Чары вот-вот развеются, – напоминает ей Снейп.

Гермиона встает из-за стола и гордо направляется к лестнице. Как только они поднимаются наверх, она делает заминку. Ей не хочется находиться с Северусом Снейпом наедине, тем более в номере гостиницы.

– Может быть, переместимся в другое место? – спрашивает она, мало надеясь на положительный ответ.

– Здесь нельзя аппарировать, вы забыли? – ехидно замечает Снейп. – Теряете навыки. Если хотите, можете пройти вниз к своей подружке Скитер, я вас не держу.

Гермиона с секунду подумывает о том, чтобы именно так и поступить, но почему-то ей кажется, что правильнее будет остаться. Она еще не все ему сказала, не обо всем спросила, и потому, сокрушенно опустив плечи, она говорит:

– Хорошо. Идемте.

– С вами приятно иметь дело. Интересно, почему?

– Потому, что я вас не боюсь? – смело отвечает Гермиона и направляется вслед за высокой фигурой в самый конец коридора.

Снейп ухмыляется и открывает дверь, склоняясь в поклоне, будто зовя Гермиону на танец.

– Я не верю в вашу смелость. Защитников я не вижу – ни Уизли, ни этого противного вездесущего кота.

– Оставьте Живоглота в покое!

Она медлит на пороге, сердито смотря на него и чувствуя, что грубоватая веселость – напускная. Он настойчиво приглашает ее войти жестом, и Гермиона понимает, что проиграла. Она пришла к нему, чтобы пролить свет на все те странности, что были между ними, чтобы извиниться и поблагодарить, но вместо этого оказывается будто в ловушке. А ведь она долго убеждала себя, что им вместе не по пути, что должно произойти нечто невероятное, чтобы она изменила свое мнение. Во всем виноват, конечно же, он, Снейп. Он постоянно насмехается и ставит ее в неловкие положения. Изворачивает ситуацию так, чтобы гордость ее не позволила даже глядеть в его сторону. И все же она смотрит, одновременно стыдится этого и жаждет. Он лишает ее возможности найти путь к его сердцу тем, что постоянно высмеивает ее.

Гермиона проглатывает ком, подступивший к горлу, и делает невозмутимый вид, напуская на себя мнимое спокойствие, которое еще чуть-чуть – и обернется настоящей паникой. Но пока он стоит около порога, она чувствует себя в относительной безопасности и тут же решает отвлечь его, приказывая своему голосу не дрожать от глупого, как на экзамене, волнения:

– Ну так что, профессор Снейп? Расскажите, над чем сейчас работаете? – деловито спрашивает она, не глядя на него.

Как-то раз ей довелось ночевать в «Дырявом котле» во время ее учебы в Хогвартсе, только в другом номере. Ее цепкий взгляд, ставший еще более внимательным от волнения, улавливает каждую деталь интерьера в помещении: облупившуюся краску на стене, поцарапанный столбик кровати, вылинявшие занавески на грязных окнах, пламя в камине, окруженное густой россыпью огненной пыли. Нет, спокойно на огонь она смотреть не может и, наверное, не сможет никогда. Это еще одна травма, которая оставила на ее сердце еле заметный тонкий шрам.

Не получив ответа на свой вопрос, девушка решает уколоть его:

– Или вы решили отдохнуть? Простите, забыла о вашем возрасте.

Снейп коротко и неискренне смеется.

– Вы еще мой возраст оцените, – как-то зло выплевывает он. – Вы за этим пришли? – спрашивает он ее и подходит так близко, что сердце девушки пропускает удар. Все ее самообладание вмиг рушится, и вот она уже озабочена тем, что делать с появившейся дрожью в ногах.

– Я слишком любопытна, я знаю, – говорит Гермиона и делает шаг назад на негнущихся ногах, пытаясь одновременно унять разбушевавшееся сердце. Он стоит так близко от нее, что, кажется, она чувствует на себе его горячее дыхание. Как всегда в трудный момент она по-детски закусывает губу, что придает ее выражению лица трогательность. – Но я пришла сюда, чтобы выяснить…

– Чтобы вновь меня спровоцировать, – почти рычит Снейп и прижимает Гермиону к стенке. Слышится глухой удар, его рука тянется мимо ее лица, и девушка не в силах пошевелиться, потому что он прижимает ее своим разгоряченным телом. – Хватит церемоний. Мне так было хорошо без вас, – ядовито шипит он. – Я почти что ощутил свободу. Но вот вы здесь. И снова творите со мной что-то ужасное.

– Пустите! – отталкивает его девушка. – Если вам было без меня лучше, я сейчас же уйду!

– Стой же ты, несносная девчонка! – говорит он и грубо хватает ее за руку, но Гермиона тянет руку на себя, и Снейп вынужден отпустить ее. Он вопрошающе поднимает брови и, затаив насмешку, смотрит на нее. Его глаза потемнели еще больше, а на щеках выступил еле заметный румянец. Должно быть, она сама вся пунцовая. – Говори все до конца.

– Плохо, что вы меня остановили, – шепчет она и пытается сдержать непрошеные слезы. – Я бы ушла и вновь вернула в ваше сердце пустоту и свободу. Я лишь хотела поблагодарить вас и извиниться, и вы это прекрасно знаете. И убедиться, что у вас все в порядке.

– А вам здорово идет эта настойчивость и наивность, – как-то странно произносит он, растягивая слова.

– Настойчивость – согласна, наивность – нет.

В его переменчивом беспокойном взгляде светится какая-то мысль, какое-то желание, но Гермиона не может распознать его. Оно созревает в его темных глазах, и девушка не знает чего ждать: то ли новой выходки, то ли насмешки. Внутренне она готова, вся сжата, будто пружина.

Он, будто угадывая ее мысли, внезапно подскакивает к ней, и Гермиона от неожиданности теряет равновесие – они оба падают на кровать. Девушка всеми силами пытается встать, но Снейп ей не дает. Он горячо шепчет ей на ухо:

– Знали бы вы, что я хочу сделать с вами, вы бы боялись меня, как огня, обошли бы стороной это заведение. И я вам скажу вот что: вы прекрасно знали, а если не знали, то догадывались, а если и это определение неверно, то скажу другое: допускали мысль и все же явились. И кто же из нас жертва? – Снейп трогает ее волосы, он не видит, что ее глаза расширены, он не видит ее страх и не чувствует, что она дрожит. Он спускается ниже рукой и одним рывком забирается под ее брюки, нащупывает трусики и дергает за них. У Гермионы сбивается дыхание. – Ты знала прекрасно, куда и, главное, к кому ты идешь. Ты думала, что что-то поменялось? Нет. Ты ведь за этим сюда пришла, сознавайся, – он коленом раздвигает ей ноги и внимательно смотрит в ее лицо.

У Гермионы смешанные чувства. Она не знает, чего хочет. В ее воспаленном мозгу стучат будто тысячи мыслей молоточками. Одна из них ярче и отчетливее других: «Ты знала, знала, что так будет. Неужели Снейп прав – ты действительно пришла сюда за этим?» От его грубости хочется реветь, но в ней почему-то образуется, словно опухоль, ненавистное ей в данную минуту, низменное человеческое желание. Дойти до крайности ей мешают крохи оставшейся гордости. «Я не прощу себя потом. Нет, я не за этим сюда пришла. Я не…». Бессилие разливается в ней, она чувствует, что у нее не хватит сил сопротивляться ни морально, ни физически. Все еще больше усугубляет чертова влюбленность, как сладко пульсирует все внутри от его прикосновений, уши будто заложены ватой, а, может быть, у нее уже иммунитет ко всем этим гадостям и грубостям с его стороны? Как будто стокгольмский синдром, про который она читала в книжке по психологии.

– Признайся, что тоже хочешь меня, – словно раскат грома, прокатывается его бархатный голос по комнате. – Меня не обманешь, я же вижу. Ты давно уже напрашиваешься на это, маленькая интриганка, – с какой-то мольбой в голосе и странной нежностью произносит он, а затем проводит пальцами по ее губам, и Гермиона замирает. Он сжимает ее грудь и проникает пальцами внутрь, задев мокрую ткань трусиков. Острота восприятия достигает пика, и девушка соображает, что именно с ней творится одновременно с тем, как слышит шепот: «Я снова не сделаю это, чтобы ты потом не жалела».

Снейп резко отодвигается от нее, а его фраза проносится в голове у девушки, точно выстрел. Но ведь он не слышит этого, не может слышать. Гермиона несколько секунд лежит в полном недоумении, а затем находит в себе силы приподняться на локтях и вопросительно посмотреть на Снейпа. Он с плохо скрываемой едкой усмешкой стоит в нескольких шагах от нее и тяжело дышит.

– Зачем? – робко спрашивает она, сама до конца не понимая, что хочет спросить этим «зачем».

– Я лишь хотел убедиться, что вы тоже желаете меня. Я убедился.

– Вы же… ты ведь меня любишь, – на одном выдохе выпаливает она и замирает, чувствуя, как заливается краской.

– Вы приписываете мне слишком сильные чувства, мисс Грейнджер, – фыркает зельевар. – Я увлечен. Любой мужчина бы на моем месте…

Гермиона вскакивает с кровати и подходит к нему вплотную. В его взгляде ловит растерянность. Она обнимает его и, зажмурившись, крепко прижимается к нему.

– Я верю, что ты не такой, – глубоко восклицает она. – Ты другой. Зачем ты притворяешься, кого ты изображаешь?

Гермиона смотрит на него и впервые за все это время видит во взгляде теплоту.

– Какая же ты неугомонная, – устало вздыхает он. – Тебе не живется спокойно, ты всех и все хочешь изменить, даже если это уже невозможно. Наверное, нет на свете таких же упрямых людей.

– Я же гриффиндорка, – прячет улыбку она и утыкается в его мантию. – И потом, кто, если не я заставит тебя посмотреть на себя иначе? Тебе не нужно притворяться. Вокруг тебя уже нет людей, которые заставляли тебя жить двойной жизнью. Вокруг нет судей и нет тех, кому ты что-то остался должен. Я все это понимаю…

– Ты слишком наивна, – горько усмехается он, но не отстраняется.

– Ты все доказываешь и доказываешь чего-то, что уже давно не понимаешь сам. Но, оглянись: теперь ты сам вправе распоряжаться своей жизнью, и так было всегда, несмотря на твои убеждения и мнимый долг, – Гермиона, сама того не желая, впадает в менторский тон.

– Ты еще молода и зелена, – глухо говорит он и мрачнеет, а затем высвобождается, чтобы потереть лицо и переносицу. – И вообще, попрошу не давать мне указаний.

– Хорошо, но я понимаю одно: что ты устал от всего этого. И если ты… готов попробовать, то я буду рядом и буду твоей поддержкой. Все же я склонна считать, что хоть каплю, но разбираюсь в людях…

– Осторожнее, мисс Грейнджер. Ваши невинные детские забавы перерастают в нечто большее, но… мне нравится, что вы смело формулируете свои мысли, – он некоторое время молчит, а затем, посерьезнев, продолжает: – Вы считаете, что я жалею, что жив? Что выжил в той войне? Нет, не жалею. Не будь я жив, я не смог бы помнить. А помнить надо. Вам хотелось знать ответ на этот вопрос – пожалуйста, – я исполняю ваше желание.