Текст книги "Белый, как снег (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Завтра.

Ох, какое облегчение! Вечером, когда проснулся Альбин, я пристал к нему с расспросами:

– Мы уже долгое время едем, – начал я.

– Бесконечность! – простонал в ответ Альбин. – Милый Кевин, прости, что перебиваю – мне твоя крыса… В смысле: прекрасная Грета строит мне глазки. Я в смятении! Что мне делать?

– Хм… ну, тут я тебе не советчик, дружище, – хмыкнул я, – она не человеческая женщина, однако, вдруг от вашей связи тоже появится потомство? Кто такое может предсказать?

– Эм… Кевин, я немного не этот аспект имел в виду. Это же твоя женщина или я ошибаюсь?

– Грета – совершенно особенное существо. Я это понял еще давно. С точки зрения общепринятой морали ее поведение можно охарактеризовать как недостойное, однако… – я долго пытался сформулировать ответ, так как мне даже самому себе было сложно объяснить, отчего во мне нет ни ревности, ни обиды, – в общем, это все не важно. Ей нравится разнообразие. Она любит кружить голову мужчинам, однако, именно меня она выбрала своим наперсником. (6) Мне радостно, оттого, что она рядом. Надеюсь, ты не станешь порицать нас за это?

– Нет. Нет, конечно, – Альбин ошарашенно помотал головой, мне показалось, что в его взгляде все же читалось некоторое осуждение, впрочем, возможно, я слишком мнителен.

– Все-таки я, пожалуй, воздержусь! – пробормотал вампир чуть слышно.

– Твое дело! – пожал плечами я и вернул беседу в изначальное русло, – я хотел спросить тебя о месте, в которое мы едем.

– О. Конечно. Сейчас я расскажу. Сначала мы прибудем в порт…

Все было так, как и рассказал Альбин. Пристань примыкала к небольшому городку, словно выраставшему из доков. Склады, магазинчики, таверны и трактиры – все, чтобы уставшие за плавание моряки могли отдохнуть. Город жил в основном за счет торговли и обслуживания кораблей. По словам Альбина, здесь почти не было вампиров. Не слишком безопасное место, непомерно много пришлых. Тут селились лишь изгнанники и эксцентричные личности, любящие окружать себя людьми.

– Говорят, один наш собрат по ночам поет в кабаках, развлекая подвыпивших моряков. Мне сложно понять мотивы его действий, – рассказывал Альбин.

Из портового городка мы отправились в глубь страны. Нас ожидали несколько застав, пересечь которые можно было только ночью, так как туда – в сердце острова – допускались только вампиры. И их сопровождение. Альбина знали. Его встречали дружескими похлопываниями, на него наступали с расспросами, но он ни разу не забыл о нашем комфорте: прежде чем сесть со своими знакомцами за трапезу, он всегда прежде беспокоился о нашем ночлеге. Альбин приходил под утро – пьяный вдрызг. Своими гулкими шагами он будил меня, и я, недовольный, но и успокоенный его появлением, помогал ему пройти последние несколько шагов до кровати.

Один раз вампир, судя по добротной одежде, занимавший какое-то положение, остановил меня, когда я шел в сторону предназначенных нам комнат:

– Я видел, как Альбин обхаживает тебя, смертный. Кто же ты? Неужели отвратительный и недостойный человек сумел покорить сердце нашего человеконенавистника?

Не слишком вежливый вопрос, но я постарался унять раздражение и ответить пьяному вампиру с достоинством. Просто объяснил, что я – самый обычный фамильяр.

– Фамильяр? У Альбина? Нет, это невозможно! Я знаю этого невера с детства, после смерти отца он возненавидел всех людей… Не пойму, зачем он вообще поехал в этот ваш город?

– Может, для того, чтобы понять? Понять нас, людей? – предположил я. – А отчего умер его отец?

– Ха! Он не сказал? Его убил фамильяр.

– О! Ну, это многое объясняет! – пробормотал я и поспешил скрыться в своей комнате.

Не желал более тешить нездоровое любопытство сплетника. Хотя товарищ Альбина, по всей видимости, был готов поделиться со мной любыми сведениями об альбиносе, мне было неприятно, что посторонний столь беззастенчиво вглядывается в мое лицо, жадно ловя каждую эмоцию, дабы потом сделать какие-то свои выводы обо мне и Альбине.

То, что Альбин испытывает неприязнь к людям, я понял с первых минут. То, что эта ожесточенная злость появилась неспроста, я также догадался почти сразу. Жаль, что он пока не доверяет мне настолько, чтобы самому рассказать о постигшей его трагедии…

В ту ночь Альбин появился рано и был неожиданно почти трезв.

– Трибальд любит болтать, о чем не просят! – заявил он с порога.

– А? – я уже придремал, оттого никак не мог сообразить, о чем идет речь.

– Он сказал тебе, почему я отправился в твою страну?

– Ох, Альбин, лягушечка моя холодная… – я тягуче зевнул. – Ну, откуда ему знать мотивы твоих действий? Слушай, я спать хочу. Уже которую ночь плохо сплю… так чего ты хотел сказать?

– А… Разве Трибальд не рассказал, что моего отца убил фамильяр и я, многие годы лелея свою ярость, отправился к людям, чтобы постичь их суть?

– Он просто сказал, что твоего отца убил фамильяр. Остальное и так понятно. Чего я хотел спросить-то: и как? Постиг? Суть-то нашу?

– Нет, – Альбин грустно покачал головой, – я с прискорбием могу сообщить, что человеки настолько причудливы и эклектичны, что я запутался еще более, чем в начале.

– Ну, значит, все правильно сообразил, – снова зевнул я, – люди – разные. И понять можно их только по отдельности. Во всяком случае, я так и не понял людей, хотя и сам принадлежу к их числу.

– Мне так грустно, Кевин, – тихо проговорил вампир, – все вновь навалилось… Как будто вчера это произошло. Знаешь, я все еще скучаю по нему. Можно я полежу рядом? Так хочется послушать, как бьется твое сердце…

Конечно, я позволил ему лечь ко мне, даже сам его обнял. Чтобы там не натворил его отец, для Альбина он был любимым папулей и, естественно, преждевременная кончина потрясла молодого вампира.

***

– Вот, тут начинаются мои земли! – возвестил Альбин, мы с интересом завертели головами, но так как человеческие глаза слабы, почти ничего не разглядели, кроме смутно вырисовывающихся силуэтов деревьев.

– Весть о моем возвращении уже должна была бы дойти, наверное, кто-то приедет встречать, – проговорил Альбин, в его голосе мне послышалась некоторая неуверенность.

– Должны? – переспросил я.

– Да. Видишь ли, меня не было больше года, большинство сочло меня мертвым. Ты заметил, как все радовались?

– Да, – сварливо проговорил я, – ты все время пьешь, словно горький пропойца, я даже начал беспокоиться о твоем здоровье. Вампиры болеют? Потому что если болеют, то ты вскоре занедужишь: никто не выдержит такого количества отравы!

– Ох, Кевин, иногда ты несколько утомителен с этими своими нравоучениями, – укорил меня вампир, я уставился на него с негодованием, Альбин несколько секунд мерился со мной взглядами, а потом уступил, – прости, наверное, тебе было неприятно лицезреть меня в подобном виде. Так, о чем я хотел поведать? Ах, да: нас, детей ночи, не слишком много. Каждый на счету. Оттого, мое возвращение – это большая радость для моих товарищей. О, гляди, дошла-таки весть! – воскликнул Альбин, указывая куда-то в темноту.

И верно: через несколько минут прибывший отряд запалил факелы, и я тоже смог их заметить. Альбин пояснил, что источники света вампиры захватили как дань уважения людям, не способным видеть в темноте. Встречающие были сплошь вампирами, ни одного человека, конечно же. Насколько я понял они были кем-то навроде слуг. Я заметил, что они обращаются к Альбину «Сир» и проявляют почти раболепное уважение. Тот принимал подобное обращение, как должное. Альбин попал в водоворот тел: каждый старался перекинуться с ним хотя бы парой слов, некоторые прижимались лбами к его рукам – жест напомнил прихожан в церкви.

Когда все, наконец, угомонились, встречающие окружили наш экипаж, и мы отправились дальше, я тихо обратился к вампиру:

– Альбин, друг мой любезный, сдается мне, что немного принизил свой статус. Ты говорил, что Сиры – это правители. Отец твой умер, про мать я не слышал ни слова. Ты – король вампиров?

– Эм… Нет, Кевин. Пожалуй, настала пора поведать, как у нас все устроено. У вампиров нет короля или императора. Никого, кто правил бы абсолютно всеми детьми ночи. Мы разделены на небольшие княжества, во главе стоит Сир. Дети ночи подчиняются ему, ибо его кровь сильнее их.

– И ты – такой Сир?

– Да.

– То есть ты – мой Сир, я правильно понял?

– Нет, нет. Что ты! Людей все эти статусы не касаются. Ты – мой фамильяр, то есть, как я и говорил – любезный друг и опора.

– И еще ходячее лекарство, – пробурчал я.

– Как и я – твое! – Альбин улыбнулся и полез обниматься.

Я хотел вырваться – мы сидели в карете, рядом расположились парни, которые на наши объятия косились как-то странно, но Альбин уткнул мне в шею холодный нос и начал тихо жаловаться на плохое самочувствие – дескать, без гроба с землицей спится совсем не так, как надо бы. Наверное, я успел привязаться к вампиру, не знаю иначе чем объяснить то, что мне сразу стало совестно: какая разница, как там на нас смотрят, если бедняге снятся кошмары едва ли не ежедневно? Грета заворочалась в моих руках, быстро перебирая лапками, забралась на уровень наших лиц и долго вылизывала то мою шею, то щеку Альбина.

***

Дом Альбина оказался скорее дворцом.

– Помнится, ты что-то говорил про маленький домик? – припомнил я, ошеломленно оглядывая высокие стены, украшенные колоннами.

– Я сказал, что построю тебе и сыновьям маленький домик. На это потребуется некоторое время. Я уповаю на то, что ты не откажешься пожить некоторое время в моем доме. Это приемлемо?

– Альбин, у тебя внутри, наверное, так же благолепно, как снаружи? Представь себе, что сотворят с обстановкой несколько маленьких детей, совершенно не привыкших к подобающему поведению? Они разобьют и испортят все, что можно! И не заговаривай мне про розги – я искренне считаю, что в данном случае их вины нет. Дети по природе своей должны везде бегать и всюду залезать.

– Кевин, прошу не горячись. Я и в мыслях не имел наказывать малышей столь варварским способом… Кажется, для человеков розги – обыкновенное дело? Я видел отметины на плечах твоих сыновей…

– Ну, да. И в школе секут, и родители обычно от учителей не отстают, – подтвердил я, Альбин поглядел на меня с некоторым испугом:

– Кевин, знаешь, мне кажется, что это слишком… болезненно. Да. Ты же не… поступаешь так с сыновьями?

– Поступаю. Иначе они вообще бы от рук отбились! – я в недоумении пожал плечами.

– О! Ну… а давай ты как-нибудь по-другому попытаешься на них воздействовать? Например, вразумишь их словом!

– Так, – я махнул рукой, чувствуя, что разговор уходит в сторону, – ты вообще к чему все это говоришь?

– У нас никогда не колотят детей, – признался Альбин, – это же… дикость какая-то! У меня есть простое решение – прикажу слугам, они уберут все бьющиеся предметы куда-нибудь в дальние комнаты и запрут двери!

– Альбин, ты разве не знаешь, что более всего проказников привлекают именно закрытые комнаты? Они исхитрятся и проникнут туда. Почти наверняка.

– Не проникнут. Уил и Тимми проследят, не зря же мы их наняли! А если все-таки произойдет такая оказия, тоже нестрашно – главное, чтобы сами бедокуры не пострадали.

– А обстановка? – простонал я, прекрасно представляя, сколько бед могут натворить дети.

– Фейри с ней! – Альбин энергично взмахнул рукой.

– Хорошо, – сдался я, – будь по-твоему, но коли твой прекрасный дом пострадает – не ропщи. Я предупреждал.

– Не буду! – пообещал Альбин.

Как я и ожидал внутри дома было шикарно: высокие белые потолки, лепнина, камины, ковры и гобелены. Прислуга – тоже все вампиры – выстроилась для нашей встречи. Альбин нас представил, дал указание выполнять все мои распоряжения. Меня это изрядно удивило: думал, мы здесь на положении гостей, но альбинос говорил так, будто я чуть ли не главнее него.

Дети устали – они задремали в карете, ведь была уже ночь, но прибытие их разбудило, потому младенцы ревели во всю глотку, недовольные таким поворотом, малыши постарше терли глаза, зевали и хныкали, мои сыновья пока что молча злились, но я знал, что подобное их настроение часто заканчивается пакостью, потому потребовал отвести нас в приготовленные нам комнаты.

– Вот, – слуга повел рукой в сторону кроватей и неуверенно спросил, – человекам ведь не нужна земля? Коробы не кажутся вам уютными, верно, мы правильно подобрали мебель?

– Да, спасибо. Пришлите кого-нибудь с водой – нам надо умыться с дороги, – распорядился я.

– В конце комнаты дверь, за ней ванна. Там есть водопровод, – поведал слуга, я не удержал удивленного возгласа – о водопроводе только слышал.

Это новшество было доступно лишь богачам. А тут, выходит, во всех покоях?

– У человеков ведь есть водопровод? – снова спросил слуга, видя мое замешательство.

– Есть, да только не у таких, как я, – проворчал я, несколько уязвленный собственным невежеством.

– Тогда позвольте показать, как обращаться с вентилями, – вежливо произнес слуга, я с облегчением согласился, ибо не был уверен, что смогу справиться с диковинным аппаратом без посторонней помощи.

Слуга сообщил, что тратить воду можно сколько угодно – к нашему приезду готовились, многочисленные бойлеры разогревались всю первую половину ночи и теперь мы все могли спокойно вымыться – по очереди, а не как принято у бедноты: всей семьей в одной воде. Объяснив и показав, что к чему, вампир, к моему удивлению, не ушел, а предложил свою помощь в купании детей. Тут же откуда не возьмись появился Уил. Он с подозрением зыркнул на слугу и ревниво сообщил:

– У нас тут есть, кому купать дитев! Нечего чужой хлеб отбирать!

Уилу и остальным было, отчего заволноваться – приехав, наконец, в место назначения и узрев предполагаемое жилище, юноши забеспокоились, что Альбин даст им расчет, ибо слуг вокруг крутилось более, чем достаточно. На первый взгляд необходимости в четырех парнях не было никакой. Сновавшие по коридорам лакеи выглядели весьма внушительно: ливреи, хоть и не были богато изукрашены, однако ткань явно была добротной и новой. Башмаки сияли пряжками, белоснежные чулки обтягивали прекрасно выраженные икры. На их фоне кое-как одетые парни смотрелись убого. Слуга чуть заметно улыбнулся злобно сверкающему глазами Уилу и, осторожно прихватив его за локоть, куда-то потянул.

– Вы должно быть истомились в дороге, – услышал я его успокаивающее журчание. – Разве человекам не требуется пища? Откушайте, все уже приготовлено. А я пока достану полотенца, отчего-то их еще не принесли, вы же все равно еще не освоились в доме и не знаете, где лежат нужные для купания вещи.

– Чегой-то ты так суетишься? – пробурчал Уил, выворачиваясь из-под рук вампира и решительно возвращаясь ко мне.

Вампир чуть приподнял бровь, выражая этим свое недоумение, но больше Уила за конечности хватать не стал:

– Я не суечусь, как вы изволили выразиться, а выполняю свои обязанности. Сир выделил вам, человекам, отдельное крыло, а меня назначил ответственным. Можно сказать – дворецким. Я просто стараюсь всех устроить. Ночь заканчивается, а у вас там малыши надрываются. Вынужден просить вас поторопиться, ибо через два часа рассвет. Мне требуется хотя бы несколько минут, чтобы дойти до своей комнаты, так что через час и сорок минут я вас покину.

Уил наморщился от этой полной достоинства отповеди, но не такой он был парень, чтобы признавать собственную неправоту. Прошипев себе под нос что-то о слишком много спящих бездельниках, он оставил слова дворецкого без ответа и решительно взялся за мытье первого ребенка, не обращая на замершего в дверях вампира ни малейшего внимания.

– Подайте ужин на всех людей в наши комнаты, будьте добры, – распорядился я, чтобы прекратить это неожиданное противостояние, дворецкий почтительно поклонился и выплыл из ванной комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Мне показалось, что он не слишком доволен. Ничего, потом разберемся. А нет – так попрошу Альбина кого-нибудь другого назначить! Пока я размышлял, Уил сосредоточенно сопел рядом, помогая мне оттереть грязные пятки одного из карапузов. Ух, и старался же парень, изо всех сил выпячивая собственную полезность! Надо будет потом успокоить парней – ведь вампиры, несмотря на весь свой лоск и вышколенность имеют один весьма существенный недостаток – они намертво засыпают днем, а, значит, без людей мне никак не обойтись!

Искупав по очереди всех детей, мы вымылись сами. Тимми и Уил, к моему изумлению, полезли в лохань вдвоем – спину друг другу тереть. То, что двое юношей моются одновременно, меня не удивляло – сам предпочитаю завалиться в баню с товарищем, который намоет так, что аж бока скрипеть будут. Но Тимми и Уил? Они же с самого первого дня не ладили. Уил не упускал повода, чтобы поддеть парнишку… Хотя, если припомнить – за последнее время я не видел их ссор. Неужто помирились?

Когда почти все, кроме меня отмылись, а дети поели и осоловело моргали, проваливаясь в полудрему, заглянул Альбин. Он попросил меня потереть спину, что почему-то вызвало тихое хихиканье Тимми и Уила.

– Ладно, я сейчас! – не видя причин для отказа, я проглотил кусок мяса, который пережевывал, допил вино и отправился с Альбином в его покои.

– Слушай, а разве у тебя нет слуги, ну, такого специального: который всегда за тобой бы таскался и выполнял все пожелания, у нас их еще валетами называют? Или это я вроде как твой валет?

– Нет, Кевин, я же говорил. Ты – не слуга. Фамильяр – это другое. Что касается валета… Был. Но когда меня пленили, захватили и его. К сожалению, в отличие от меня он не был столь же вынослив. Не выдержав человеческой жестокости, он скончался.

– Ох, мои соболезнования! Прости, мне очень жаль, что твой доверенный слуга погиб.

– Ничего, Кевин. Он был у меня недавно, мы не успели сдружиться, как иногда происходит между слугой и хозяином. Однако, несмотря на все вышесказанное мне отчего-то не желается заводить нового валета… Хочется оставить его место пустующим, понимаешь? Как бы в память.

– Конечно. То есть ты планируешь, что я тебе с этим моментом помогу? – уточнил я.

– Пожалуй. Однако, я не собираюсь быть неблагодарным – думаю, что и тебе не помешает моя помощь, скажем, при мытье, верно?

Я кивнул, ибо считал это взаимовыгодным сотрудничеством.

В покоях Альбина я с интересом огляделся: много книг на открытых полках – это так непривычно, у нас принято прятать печатную продукцию в шкафы. Еще наблюдалось бюро, несколько кресел, козетка с красиво выгнутыми ножками…

– Альбин, а где же постель? Я не вижу дверей, ведущих в какие-либо комнаты…

– Видишь ли, милый Кевин, так как днем дом вымирает и ни единая живая душа не бодрствует – все погружены в беспробудный сон, то место дневного отдыха принято прятать.

Вампир прошагал к стене, нажал неприметный рычаг, за панелями что-то загудело и часть стены отошла в сторону, открывая проход в маленькое помещение без окон. Я зашел внутрь и с изумлением оглядел совершенно пустое пространство. Единственным предметом, находившемся в этом чулане, был заполненный землей каменный короб. Этот короб был достаточно высок – мои колени находились значительно ниже его края, серый камень складывался в совершенно гладкие, ничем не украшенные боковины. Земля занимала чуть больше половины «гроба». В целом напоминало склепы состоятельных горожан – все вокруг каменное и холодное.

– Я никак не соображу – привычной кровати вообще нет? – спросил я.

– Э… Понимаешь, Кевин, кровать детьми ночи обыкновенно используется лишь для плотских утех, я же избегал привязанностей и потому никогда не заводил постоянного любовника. Иногда захаживал в особые заведения, ну, ты понимаешь, но там были свои кровати…

– Все-таки кровать нужна! – решительно заявил я. – Пусть ты и спишь в этой грязи… Слушай, так, выходит, ты с утра весь в земле, что ли? И одежда?

– Дети ночи не надевают лишнее, это было бы престранно. Да, ты прав: я – грязный. Каждый вечер, пробуждаясь, я вынужден приступать к водным процедурам.

– Ага. То есть мне придется позже ложиться и позже вставать… Наверное, и детей стоит приучить к тому, чтобы ложиться попозже?

– Если мы тщимся вырастить из них фамильяров, это было бы разумно, – согласился Альбин.

Потом я помог Альбину принять ванну. Вампир жаловался мне на усталость и все время норовил обнять за плечи и прижаться, чуть ли не повиснув на мне всем весом. Наконец, он уснул, и я направился в наши покои, чтобы тоже немного подремать – я уже привык пол ночи бодрствовать, потому днем меня клонило в сон.

Мы с парнями и детьми разместились в двух покоях. В одном покое дети и помощники, за ними присматривающие, в другом – я, сыновья и Грета. Грета, кстати, спрыгнула с моего плеча еще на лестнице и с тех пор не появлялась. Наверное, исследует новую территорию.

В следующие недели выяснилось, что малыши почему-то предпочитают спать рядом со мной. Посреди ночи они вскакивали с криком и не успокаивались, пока не перемещались на мою постель. При этом маленькие, казалось бы, создания умудрялись расположиться так, что мне приходилось скрючиваться. И еще Джонни так активно перекидывал свои ноги из стороны в сторону, что мне с прискорбной регулярностью прилетало пяткой по лицу. Махонькая, вроде, пяточка, а все равно весьма чувствительно. Малышня, отъевшись и отоспавшись, проявила живость характера – четверо парней с ног сбивались, пытаясь за всеми уследить. И все равно кто-то исхитрялся «потеряться», а потом обнаружиться в самом неожиданном месте.

Из-за их дневных похождений у нас частенько случались неприятные разговоры со слугами – дети лезли в незапертые комнаты, иногда что-то там роняли или ломали. Я просил слуг просто запирать двери, но это отчего-то было не принято. Наш дворецкий, которого звали Барни, однажды пожаловался, что его всего засыпали мукой.

– Я не понимаю, как они вообще нашли мое спальное место! – причитал донельзя шокированный вампир, – а еще… еще там были следы крысы! Крысы! Это же просто ужасно, у нас здесь полностью изведены эти кошмарные существа, ведь наши неподвижные тела для них равнозначны шикарному обеду! О, я не знаю, как теперь быть – ведь рассыпать отраву нельзя, ею могут отравиться и дети, они же тянут в рот все подряд!

– Не переживай, Барни, – попытался успокоить я его, – это должно быть Грета. Наверное, она увидела, что дети хулиганят и…

– Решила присоединиться? – с тихим ужасом предположил Барни, украдкой дотрагиваясь до кончика собственного носа.

– Нет, конечно. Она у нас дама приличная. Уверен, она отвлекла и увела детей, только и всего. Да не нужен Грете твой нос, хватит его щупать! Дорогой Барни, будь любезен установить на все двери щеколды. Запирайте их и – все! Проблема будет решена.

После прямого указания, задвижки на дверях появились, и дети перестали бедокурить в комнатах слуг, но Грета не перестала. Барни все время жаловался на нее. Я так понимаю, что в человеческом обличье она к нему не подходила, но на четырех лапках забегала регулярно. Сначала я не собирался вмешиваться, но когда Барни начал заговаривать о том, что крысу неплохо бы запирать на ночь в клетке, решил поговорить с Гретой.

– Милая, может объяснишь, что там происходит у тебя и Барни? – выбрав момент, спросил я.

– Ох, Кевин! Знаешь, местные мужчины как-то странно на меня реагируют. Альбин от меня чуть ли не шарахается, да и остальные тоже едва завидев – сбегают. Не знаешь, отчего это?

– Мне кажется, тут все дело в их собственных женщинах. Так что ты хочешь от Барни?

– Кевин, – Грета лукаво улыбнулась, – ты прекрасно понимаешь, что я от него хочу. Правда, пока я не поняла, как обращаться с этими пугливыми вампирами. Так что сейчас прихожу полюбоваться на то, как он спит. Знаешь, вампиры немного отличаются от людей. Например, у них нет волос и я не заметила ни одной родинки! Это так странно!

– О, ты за ним подглядываешь? Шалунья! А бедный Барни весь исстрадался – он ужасно боится, что ты погрызешь его прекрасный нос. Может, все-таки объяснишь несчастному объекту твоего интереса, что ему нечего беспокоиться? Кажется, Альбин никому не сказал, что ты – необыкновенная крыса.

– Да. Я просила его пока скрыть этот нюанс. Хотела осмотреться.

– Ну, и как тебе? Нравится?

– Все здорово, только проблема с мужчинами, – Грета грустно вздохнула.

– А Тимми и остальные? Слишком молодые? – я ощущал себя немного необычно, обсуждая со своей женщиной ее потенциальных любовников, впрочем, чувство дискомфорта вызывала не тема разговора, а полное собственное спокойствие.

– О, Кевин, ты такой невнимательный! Тимми и Уильям – пара. Они так сосредоточены друг на друге, что никого не замечают. Я не привлекла бы их внимания, даже если бы взяла в привычку расхаживать перед ними голышом!

– Пара? Погоди, ты имеешь в виду… порочное и омерзительное влечение одного мужчины к другому?

– Кевин! – простонала Грета, давясь хохотом, – ты такой забавный с этими своими смешными человеческими ограничениями! Все, все, я не смеюсь над тобой! Видишь? Не хмурься!

– Грета, ты уверена, что Тимми и Уил… Нет! Не могу в это поверить!

– О, отчего же? – Грета склонила голову на бок и внимательно уставилась на меня. – Ведь с самого начала было ясно, что между ними что-то есть. Нет? Ты не заметил? Ох, мужчины иногда так слепы! Слушай же: Тимми нравился Уильяму. Но, как частенько случается с неопытными ловеласами, Уильям никак не решался открыться. Тимми же времени не терял – у него появился покровитель*. Это весьма задело юного Уильяма, отчего-то собственная нерешительность была поставлена в вину предмету страсти, то есть – Тимми. Через пару месяцев покровитель исчез, для Тимми настали нелегкие времена. Уильям все еще испытывал к нему определенные чувства, но собственная злость мешала Уилу. Он не мог «простить» Тимми и протянуть ему руку помощи, но и оставить в покое – тоже не мог. Вместо этого Тимми подвергался многочисленным нападкам. Тимми, видя злость и неприятие, старался держаться от Уильяма подальше, что последнего злило еще больше. В общем, обычная история. Ну, а потом Уильям все-таки наскреб в себе смелости признаться Тимми в искренней привязанности, Тимми же, несмотря на прежние обиды, не устоял перед напором Уила. Полагаю, внешне он Тимми никогда не был противен и, поведи себя Уил иначе, уже давно бы все у них сладилось.

– Какая… драматичная история. А откуда ты все это знаешь?

– Кое-что было сразу понятно. Например, Уил всегда смотрел на Тимми с такой тоскливой злостью, что ой-ей! Я прекрасно знаю этот взгляд. А еще я подслушивала, когда они ссорились – шепотом, так чтобы ты не услышал. От тебя таились, но маленькую крыску не замечали! Из этих размолвок я многое узнала. И постепенно составила полную картину.

– О, ты так подробно все объяснила… однако, у меня просто не укладывается это в голове! – воскликнул я.

Крыска моя на это только насмешливо фыркнула.

* Я имела нечто вроде этого: «в XIX веке было известно и проявление чувств другого рода. Встречались дома, где холостые джентльмены предпочитали окружать себя молодой прислугой исключительно мужского пола, которые, тем не менее, называли себя звучными женскими именами, такими как мадам Бион – валет, и Долл – паж. Иметь прислугу для прихотей было удобно, но небезопасно. Когда хозяева переставали в ней нуждаться и брали другую, все секреты всплывали наружу. Тогда бывшему хозяину могло грозить тюремное заключение, как это произошло с Оскаром Уайльдом, которого, несмотря на известность и популярность, посадили в тюрьму за связь с молодым юношей.»

***

И все же Грета оказалась права. Наверное, у женщин на подобные вещи лучше наметан глаз, но и я, просвещенный Гретой, стал замечать некоторые подтверждающие ее историю моменты: лукавые взгляды, смешки, перешептывания. Не раз и не два я обнаруживал, что Бенджи и Велмар возятся с малышами: играют, гуляют, переодевают, а Тимми с Уилом где-то пропадают. Бен и Велмар от прямых ответов на вопрос, где еще двое, умело уходили. Но моя юркая Грета прекрасно знала все и без них. Азартно поблескивая бусинками глаз, Грета привела меня прямиком к дальним покоям. Из-за двери доносилось сдавленное хихиканье, которое через несколько минут сменилось тихими постанываниями; от непристойных звуков у меня покраснели даже уши. Первым моим порывом было зайти внутрь и прекратить мерзостный разврат, но Грета не позволила. Ей происходящее казалось презабавным. Она схватила меня за руку и затащила в соседние пустующие комнаты, воспитание не позволяет мне распространяться о том, что произошло между нами дальше, поведаю одно – мысли об охальниках, предающихся поблизости от меня греху, совершенно покинули мою голову.

Когда я покинул покои, то движения мои были медленны и осторожны. Лишенная привычного мужского внимания Грета совершенно вымотала меня, к тому же мое тело покрылось укусами и царапинами. Наверное, была уже ночь, так как навстречу попался Альбин. Увидев меня, он заволновался. Даже заставил выпить несколько капель его крови, смешанных с вином, хотя я и уверял, что со мной все нормально.

– Кевин, неужели Грета столь же свирепа, как женщины детей ночи? – вопросил вампир.

– Нет. Обычно она так себя не ведет. Это все из-за того, что здешние мужчины обходят ее своим вниманием. Кстати, отчего местные джентльмены столь равнодушны к ее прелестям?

– О… Понимаешь, Кевин, большинство живущих здесь никогда не покидали пределов нашего острова, даже в порт не выбирались. И, соответственно, человеческих женщин, на которых столь похожа Грета, тоже не видывали. Внешность Греты для них слишком экзотична. Полагаю, они просто не понимают, чего от нее можно ждать, и оттого обходят стороной.

– Ох, Альбин, во имя моей телесной целостности, лучше бы Барни перебороть собственную робость.

– Барни?

– Мне кажется, именно на него Грета возлагает основные надежды. Чем же именно экзотична Грета? Я столько слышал от тебя о ваших женщинах – в основном плохого, что мое любопытство растревожено!

– Милый Кевин, уверяю, ничего интересного в них нет.

– Пусть так, – я не стал настаивать, подумав, что, возможно, разговор о женщинах является неким табу, – ты не мог бы…. Тактично намекнуть Барни, что Грета его не съест? Она расстроена, а я не переношу, когда моя веселая девчонка грустит!

Альбин посмотрел на меня странно, но пообещал посодействовать «умиротворению» Королевы. Тут прибежали сыновья, прерывая наш разговор и буквально повисли на вампире, требуя, чтобы он их покатал. Они абсолютно не робели перед Альбином, наверное, оттого, что здесь им было полное раздолье. Вампир был резко против розог, я пытался втолковать ему, что так детей можно совершенно испортить (7), но Альбин был каменно-тверд в этом вопросе и я сдался – в конце концов это же не мою обстановку будут разрушать малолетние хулиганы! И вот теперь вампир пожинал плоды своей излишней мягкости – дети ездили на нем, как хотели. В буквальном смысле. Иногда мне чудилось, что вампиру это нравится. Возможно причина этого потакания всем прихотям крылась в полном отсутствии вампирьих детей. Я ни разу не встретил маленького вампирчика. Это странно.