Текст книги "На высоте гор (СИ)"

Солнце окрасило розовым горные вершины, и туман густыми клубами пополз в ращелины, когда Том, взяв командывание на себя, развернул людей наперерез отступающим отрядам. Никто не ожидал этого. Его отец был откровенно против такой операции. Он считал, что военные действия против своих же недопустимы, а то, что они не стремятся к бою, и так понятно.

Но Том не слушал никого и был полон решимости доказать горным лордам, что нападения на его семью чреваты неприятными последствиями. У него был четкий план, и он больше не собирался выпускать бразды правления из своих рук. Лорды подумали, что его легко списать со счетов? Пусть убедятся, что это не так. Он не допустит междоусобиц и набегов между долинами. Его семья должна чувствовать себя в безопасности в любых обстоятельствах. Билл и так натерпелся достаточно.

Том надеялся, что рано или поздно малле решится на детей, и тогда его не должны беспокоить тревоги за их будущее.

Ассасин держался рядом с мужем, но от комментариев и советов воздерживался, он видел, что тот уверен в своих решениях и не нуждается ни в чьей поддержке. Том же был благодарен малле за такое доверие, он чувствовал его каждой клеткой своего тела.

Перестроение войск, только что перешедших перевал, не заняло много времени. И к тому моменту, когда солнце золотым диском встало над головами горцев, стало окончательно ясно, что отряды лордов пограничных земель и часть отрядов Стоунов вплотную прижаты к уходящим ввысь непроходимым каменным глыбам.

Положение заговорщиков было отчаяным. Их отряды, по сути, были сильно раздробленными, и каждым из них руководил тот или иной лорд. Более того, лорды, уверенные, что их войны нужны лишь для устрашения, а основную работу сделают Стоуны с Халеями, не были настроены на бой. А люди, составляющие их отряды, не имели достаточно мотивации. Все это мешало заговорщикам определиться с дальнейшими действиями.

Люди же Трюмперов были хорошо подготовлены. С тех пор как Том принял отвественность за семейное благополучие на себя, способ организации и формирования отрядов, входящих в состав его войск, сильно изменился. Каждым отрядом по-прежнему руководили его вассалы, лорды той или иной долины, но численность входящих в десятки и сотни людей была строго определена. Ни один из вассалов Тома не имел численного преимущества перед другим и мог выделиться только храбростью и сноровкой в бою.

Следующим нововведением оказалось четкое построение – каждый из отрядов знал свое место, и не требовалось отдавать дополнительных приказов. Такая организация позволяла Трюмперу всегда иметь ясное представление о численности его отрядов и их местоположении. И усилия Тома не пропали даром: по его команде отряды развернулись молниеносно. Заговорщикам ничего не оставалось, как принять бой, исход которого был предрешен.

Но боя так и не произошло: несколько лордов из приграничных земель покинули свои отряды и, сложив оружие, двинулись к нападающим. К вечеру все до одного лично принесли лорду Трюмперу вассальную клятву.

И еще до возвращения в родную долину Том разослал вестников к главам всех крупных семей, в том числе и Стоунам, с просьбой явиться на общий сход лордов долин. Он хотел двинуться в обратный путь немедленно и уже было отдал приказ, но Билл остановил его.

Ассасин прекрасно видел, что его не успевший еще до конца окрепнуть муж сильно устал, но не желает признавать это из чистого упрямства.

– Я прошу тебя, – уговаривал он мужа. – Прикажи войскам остановиться на ночь. Людям требуется отдых, да и тебе тоже.

Малле оказался прав – только Том улегся на собранную из подручных средств постель, как сразу же уснул. Билл же ощущал некоторое волнение и вышел из палатки подышать свежим воздухом. Впервые за последнее время он почувствовал себя свободным, где-то позади остались все тревоги, на него снизошло спокойствие. Он собирался жить дальше. Да, его потери были огромными, он лишился и семьи, и поддержки, и жениха, на которого расчитывал, но приобрел намного большее – свою собственную жизнь, никем не предопределенную, не спланированную за него, а самое главное, с ним был тот, кто способен его выслушать, для кого он что-то значит.

– Я всегда знал, что ты станешь хорошим малле для Тома, – Креиль умудрился подкрасться к ассасину настолько бесшумно, что его появление показалось совершенно неожиданным.

Билл резко развернулся к собеседнику и успел увидеть блеснувшую в глубине голубых глаз безкрайнюю, но подчиненную водную стихию.

– Ты ассасин.

На этот то ли вопрос, то ли вывод Креиль лишь кивнул:

– Конечно, и ты всегда чувствовал это.

Теперь, когда Креиль позволил, Билл четко видел его силу, и все внутри него восставало и сопротивлялось, отвергая враждебную огню стихию.

– Мой сын импульсивен и горяч, и если уж ты сумел укротить свой огонь, то и с Томом справишься легко, – дружелюбно продолжал тот.

– Не так уж я и хорошо справляюсь, – вздохнул Билл.

– Не будь слишком требовательным ни к себе, ни к нему. Со временем все встанет на свои места. Жить с Трюмперами нелегко, но, поверь мне, твои труды окупятся сполна. Если мой сын влюбится, он отдаст тебе всего себя, без остатка. И тогда ты будешь думать, а нужно ли тебе так много! – оба ассасина рассмеялись, и младший все очевиднее понимал, о чем толкует старший. Билл почувствовал, что его приняли в семью, и он больше не принадлежит Кирбитам, он принадлежит Тому.

Они еще немного поговорили, но их разговор больше не касался ничего серьезного, лишь легкие шутки и вероятные планы на будущее.

Билл был несколько удивлен тем, что никто из Трюмперов не спрашивал о детях, и не ставил ему в вину их отсутствие, хоть это и было тем, что требовалось от малле в первую очередь. Он вошел в их с Томом палатку и в темноте долго прислушивался к ровному и глубокому дыханию мужа. В этот момент он мог с точность сказать, что счаслив.

– Ты так пристально смотришь на меня, – вдруг шепотом раздалось из темноты.

– Я не смотрю, я слушаю, – улыбнулся Билл и лег, пристраиваясь Тому под бок.

– И что же ты услышал? – тот немного развернулся и прижал малле к себе покрепче.

– Что самое время отправиться в монастырь…

Трюмпер остро пожалел, что не видит лица Билла.

– Ты уверен, что сейчас правильное время? – наконец тихо спросил он.

– Время не бывает правильным. Мы – это все, что нужно, чтобы жить, как нам нравится.

– Я ждал, когда ты это поймешь, – Том уткнулся малле в макушку и улыбнулся. В его руках было самое большое сокровище, котором он только владел в этой жизни. Нежность и еще какое-то очень приятное чувство согревали и щекотали изнутри. И мужчина боялся дышать, чтобы не спугнуть посетившее его чудо. Они уже очень давно не были вместе как супруги, но в это мгновение Том чувствовал себя намного ближе к Биллу, чем в любую минуту плотского соединения.

Двигаться с целым войском в долину Трюмперов через горные перевалы было трудно и долго. Хоть отряды и отделялись, чтобы остановиться в своих долинах, дорога все равно заняла вдвое больше времени, чем путь до королевского замка.

В родной долине Трюмперов ждали новости из срединных земель. Младший брат короля был объявлен изменником короны, а старший – отстранен от дел, его место подле короля занял Анис. Западные лорды, среди которых был отец Амарил, принесли Булле вассальные клятвы. Так, вместо двух соревнующихся и противоборствующих между собой сил осталась лишь одна. Это сильно обеспокоило обоих супругов Трюмпер. Они и их внезапный отъезд невольно сыграли на руку хитрому и амбициозному Булле.

Поэтому выступая на совете долин, Том особенно напирал на всеобщее объединение. Только так ему было что противопоставить Анису при случае.

– Всем нам принадлежат долины, отвоеванные нашими предками, все мы живем по их законам, – вдохновенно вещал он. – Наш край суров и не терпит предательст и воин. Чтобы жить, процветать и защищать наши долины, мы должны действовать сообща, помогать друг другу! Вместо этого мы позволили королю и его прихвостням позариться на земли Кирбитов. Вместо того чтобы быть заодно, некоторые из нас решили захватить чужое! Так послушайте же, что я скажу! – повысил он голос. – Позарившийся на чужое немедленно умрет! Так случилось с Халеями, так случится с любым! Но я так же обещаю, что никто, чьи помыслы чисты, не останется без помощи! В срединном королевстве переворот за переворотом. Они грабят самих себя, свои земли и своих вассалов! Я призываю вас, горцы, не уподобляться им! Наша сила в единстве! Ни в жадности, ни в бесчестье и обмане! А в единстве!

– Хорошо тебе говорить! – глава семьи Стоун не был настроен миндальничать. – Отхапал земли Кирбитов, руководишь его отрядами. А нам остается только ждать, когда ты позаришься на наши земли.

– Вы недальновидны, – покачал головой Том. – Я не такой дурак, чтобы обрекать своих сыновей на вечные стычки и раздоры. У меня достаточно земли. И каждый из моих сыновей унаследует титул. Чего еще я могу желать для своего будущего? Разве я поощрял склоки среди горцев? Я объединил свои войска против одного из вас? – Трюмпер выдержал паузу и продолжил. – Нет! Это мне пришлось противостоять Халеям и пограничным лордам! Я хочу перекратить раздоры между нами! Король срединных земель с завистью смотрит на наши богатства. Нам не избежать войны, и мы должны быть к ней готовы!

– Он дело говорит, – раздалось с дальнего конца стола. Лорд Хельмент, старейший из всех собравшихся, поднялся. – Послушайте молодого Трюмпера. Разве вы не видите, что нас пытаются обезглавить? Сначала лорд Кирбит чем-то им не угодил, теперь Трюмпера пытаются извести, вас, как собак, сцепиться заставили. Неспроста все это. Надо нам своей головой думать.

В зале поднялся шум, лорды перекрикивали друг друга. Многие из них не так давно принесли вассальную клятву Трюмперу и не хотели идти наперекор вновь приобретенному господину, тем более что, если верить его обещаниям, земли по-новому между своими вассалами он делить не собирался. Кроме того, у всех еще свежи были воспоминания о неравной свадьбе Мирей Кирбит с особо приближенным к Тому лордом Кирком, что являлось прекрасной иллюстрацией той выгоды, которую может получить лояльный к своему лорду вассал.

Независимые лорды некоторых срединных долин также поддержали Трюмпера. Им война и прочие разборки были ни к чему, а в словах о единстве они услышали обещание помощи в случае чего. И небольшой группе лордов во главе со Стоунами пришлось поумерить свой пыл – преимущество явно было не на их стороне.

Так большинство лордов, вновь избранных в совет девяти, оказались на стороне Трюмпера, и Том понял, что на какое-то время может вздохнуть с облегчением.

Той же ночью супруги, взяв с собой лишь десяток верных людей, в тайне отбыли в горный монастырь. Их путь лежал к северо-западным суровым, вечно покрытым слоем льда и снега горным хребтам.

Последние два дня пути паре, желающей завести ребенка, предстояло пройти в одиночку, и, оставив сопровождающих в небольшом лагере, защищенном с двух сторон стенами гор, Том с Биллом направились еще выше, по запорошенным снегом склонам. Земли здесь были неприветливые: цветы и растения на этих высотах будто выцвели и поражали глаза своей бледностью, зато небо было наполнено такой хрустальной прозрачностью и чистотой, что казалось, его можно разбить неосторожной рукой.

Супругов сильно тормозили груженые на санки баулы с провизией, которую они должны были доставить в монастырь в качестве платы за будущее чудо, но по истечении двух суток, измученные и уставшие, они все же постучались в покрытые инеем монастрырские ворота.

Их встретили радушно и сразу проводили к очагу, чтобы они могли поесть и согреться. Супруги почувствовали себя здесь так, как будто им были очень рады, и несказанно удивились, когда статный мужчина с бородой до самого пола спросил их, зачем они пожаловали.

Когда же они, заикаясь и отчего-то краснея, принялись объяснять, что хотели бы завести ребенка, тот же мужчина ехидно спросил, кто из них больше этого хочет, чем ввел Трюмперов в полное замешательство. Они переглядывались, но никак не могли решить, чье же желание сильнее тащило их наверх по скронам.

Наконец, настоятель рассмеялся:

– Я вижу, это совместное решение! В наше время так редко бывает, – мужчина покачал головой. – Ну что же, для начала вам надо очиститься.

Монастрырский двор оказался на удивление просторным, уложенным чисто выметенной брусчаткой и окруженным множеством построек. Их повели к темным, закопченным невысоким зданиям, которые при ближайшем рассмотрении оказались банями весьма странного вида. Одно из помещений топилось по-черному, а вот другие были действительно диковинными: система из выложенных кирпичом труб уводила дым на крышу, в то же время кирпич обильно поливали водой, поэтому в помещении было горячо и влажно. В воду явно добавляли какие-то масла и травы, и воздух благоухал смесью их запахов.

В первом, темном и закопченном от дыма и гари помещении, супруги едва могли видеть друг друга, здесь их поливали водой и обмахивали вениками, от чего казалось, что по коже бежит огненный жар. Прогретых и чумазых их провели в следующее помещение, где усадили на высокие подставки друг напротив друга.

Пар большими каплями оседал на коже обоих мужчин, смывая сажу и копоть. Они не говорили, лишь смотрели друг на друга, любуясь. Обоим нравилось то, что они видели. И капли, скользящие по их разгоряченным телам, будили в них предвкушение и нетерпеливое ожидание будущей ночи. Но им не дали долго наслаждаться – во дворе уже были готовы бочки с ледяной водой, в которых их и искупали. Вновь же оказавшись в странной бане, супруги поспешно заняли свои места, согреваясь и стараясь не смотреть друг на друга. После их разделили, и если Том был омыт благовониями и отправлен в выделенную им с малле комнату, то для Билла все еще только начиналось.

Его одели в легкий халат и отвели в необычное, идеально круглое помещение, на полу которого мрамором были выложены два пересеченных в форме звезды треугольника. Ассасина поставили в центр пентаграммы и начали долгий и утомительный обряд. Возможно, для монахов, произносящих молитвы и зажигающих травы то с одним, то с другим запахом, время бежало быстрее, но для Билла, вынужденного стоять и ждать, оно тянулось бесконечно. Монотонное бормотание усыпляло и успокаивало, стены будто теряли свои очертания и границы. И малле незаметно для самого себя отключился.

Он пришел в себя на мягком настиле из трав, над ним склонялся настоятель и улыбался:

– У тебя будет сильный сын. Только не позволяй своему мужу прикасаться к тебе больше одного раза. Если он захочет тебя еще раз, ты всегда можешь выйти за дверь – мы защитим тебя.

Билл чуть не рассмеялся над этим заявлением. Если бы только настоятель знал, как над ним трясся всю дорогу Том, оберегая от всего, что считал опасным или вредным, то не давал бы таких советов. Но на слова настоятеля он лишь кивнул, а затем направился вслед за ним по длинному коридору, в конце которого его в теплой маленькой келье ждал муж.

Глава 14 Счастливые дни

Глава 14

Счастливые дни

«На озаренный потолок 

Ложились тени,

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.»

«Доктор Живаго» Б. Пастернак

Комната, в которую их определили, была совсем крошечной, и узкая, сбитая из толстых деревянных досок кровать стояла в углу, под прорезанным в каменной стене вертикальным окном. Свет практически не пробивался сюда, и все пространство было наполнено густым полумраком. Фигуру Тома едва можно было различить среди этих таинственных, почти материальных теней.

Билл отчего-то волновался даже сильнее, чем в первую брачную ночь. Он подошел к кровати и сел рядом с Томом, тот взял его за руку и принялся поглаживать тонкое запястье и ладошку. Какое-то время они молчали. Им было тепло и очень спокойно здесь, на краю неба и гор. Только вдвоем, только друг для друга.

– Я так волнуюсь, – прошептал Том. – Не могу поверить, что завтра нас будет уже трое, – он повернулся к Биллу и нежно, почти невесомо погладил его по щеке самыми кончиками пальцев, тот потянулся за рукой мужа, наслаждаясь этим легким прикосновением. Было что-то новое, очень интимное в том, чтобы так гладить друг друга. Они будто оказались в волшебном мире, где все для них было ново, незнакомо и таинственно. Теплые губы скользили по лицу, руки осторожно снимали оставшуюся на них одежду, их дыхание смешалось в одурманивающе сладком, полном неги поцелуе.

Том откинулся назад, утягивая за собой малле и устраивая его сверху. Их тела ласкались, потираясь горячей и влажной, ставшей очень чувствительной кожей. Время остановило свой бег, и оба супруга растворились друг в друге. Тому казалось, что Билл еще никогда не принимал его так глубоко и так охотно, каждое движение навстречу наполняло их тела вязким и горячим наслаждением, и они баловали себя своим единением, уже не понимая, где кончается один и начинается другой. В эти мгновения они действительно стали одним целым. Их души были распахнуты, а сердца бились только друг для друга. И на самом пике наслаждения Билл не смог сдержать себя и тихо выдохнул прямо в ухо изливающегося в него мужа:

– Я люблю тебя…

На какое-то мгновение в комнате повисла тишина, и Билл, будто внезапно протрезвев, не услышав ничего в ответ, остро пожалел о своих словах. И откинувшись на подушки, он отвернулся от Тома, ему стало горько за себя и свое желание верить в сказки.

– Ты любишь меня, – радостно прошептал Трюмпер, наваливаясь сверху и разворачивая малле к себе за подбородок.

– Как собака любит своего хозяина, – скривив губы и закрывая глаза, чтобы не смотреть на ужасающе довольное лицо супруга, устало промолвил Билл.

– Нет! – разглаживая пальцами аккуратные, темные брови, вне себя от счастья шептал Том. – Ты любишь меня, так же сильно, как и я тебя. Иначе не злился бы так из-за Мари.

– Тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время напоминать мне об этом? – отворачиваясь к стене, недовольно пробурчал ассасин.

– То, что ты видел тогда в банях – это все, что было, – Том обнял малле сзади и прижался губами к основанию его шеи. – Я был сильно расстроен своей зависимостью от тебя и подумал, что если стану жить, как до женитьбы, то все вернется на круги своя.

– Вернулось? – Билл развернулся и уткнулся мужу под подбородок, обдавая его шею горячим дыханием.

– Я тогда еще не понимал, что не хочу возвращаться, – Том зарылся руками в волосы малле и принялся перебирать их, нежно массируя ему голову. – Ты теперь часть меня, – мужчина кожей почувствовал, как Билл улыбается.

– Это не мешает тебе заглядываться на хорошеньких шлюшек…

– С тех пор, как я на тебе женился, у меня нет времени оглядываться по сторонам. Я за тобой едва успеваю следить.

– Иногда даже слишком пристально, – Том почувствовал, как ладошка малле скользнула по его боку, ощупывая свежий шрам и поглаживая живот. Мужчина поймал шаловливую руку и прижал к груди, но проворный язычок уже вовсю исследовал впадинку у основания его шеи.

– Билл, – Том сделал еще одну попытку призвать расшалившегося мужа к порядку, – нам нельзя больше, это может быть опасно для тебя.

– Ты всегда можешь выйти за дверь – монахи защитят тебя, – хихикнул ассасин, продолжая свои исследования. – Ты наверняка будешь первым в их практике мужем, спасающимся бегством.

На узкой кровати у Тома не было ни одного шанса увернуться, и Билл, внезапно почувствовав свою власть над мужем, играл с ним, разжигая его желание, заставляя хотеть разрядки все сильнее. Малле облизывал и покусывал его соски, от чего в животе у мужчины все стягивалось и рвалось от горячего, невыносимого томления. И когда ассасин несмело поцеловал его гордо стоящий член, а затем и облизал его, никаких сил отказаться не было, и Том провалился в пучину наслаждения, вцепившись руками в кровать и выгибась навстречу жарким, приносящим море удовольствия губам.

Почему он раньше думал, что целовать того, кто только что целовал его в столь интимное место, будет неприятно? Еще даже не успев отдышаться после накрывшего его оргазма, он почти грубо притянул Билла к себе и впился в его горячие влажные губы глубоким, жестким поцелуем. Малле задыхался, но не мог вырваться из железной хватки. Рука мужа требовательно сжала его член, и в следующее мгновение он излился, постанывая Тому в рот и извиваясь в стальных обьятьях.

– Развратник, – довольно прошептал Трюмпер, крепче прижимая малле к себе. Тот смутился и замер в его руках. Стыд охватил его.

Билл прекрасно знал, что подобные ласки были прерогативой шлюх и безродных служанок, но ему казалось, что его муж хочет как раз этого и именно за этим обратился тогда к Мари. Все игривое настроение сошло на нет, и ассасин сжался, остро чувствуя свой позор.

Том же гладил малле по спине, никак не понимая, почему тот так напрягся, наконец, вздохнув, он тихо прошептал:

– Билл, ты хотел, чтобы я ответил тебе тем же? Я не сообразил… обещаю в следующий раз…

– Значит, ты не считаешь меня слишком распущенным? – с надеждой вскидывая взгляд карих глаз на мужа, спросил Билл.

Том даже растерялся от такого заявления. Он впервые осознал, что его малле всего восемнадцать лет, и он совершенно невинный и неопытный. И нежность затопила все его существо.

– Я восхищаюсь тобой, – уверил он Билла, – и приму все, что ты захочешь мне дать. Мы женаты, между нами не может быть ничего постыдного. В конце концов, для этого люди и женятся.

– Люди женятся, чтобы завести детей.

– Не думаю, что это может относиться к малле, – Том уткнулся носом в удачно подвернувшуюся ему макушку и с удовольствием вдохнул неповторимый аромат ассасина. – Ты создан для того, чтобы тобой наслаждаться.

Билл хихикнул, уловив смешинку в словах мужа. А тот встал и на ощупь двинулся в укромный уголок комнатки, где стояли кувшины с водой и лежала ветошь. Вернувшись, он аккуратно принялся протирать малле, а тот томно и вальяжно ворочался, позволяя рукам супруга проникать в самые сокровенные места. Ассасин уже давно не позволял Тому подобных вольностей, и Трюмпер был счастлив, что его опять допустили до этой интимной процедуры.

Эта ночь каким-то непостижимым образом стала откровением для обоих, они открылись друг другу всецело, позволяя увидеть самую суть своего существа. И увиденное поразило их своей хрупкостью и беззащитностью. Они перестали быть идеалами друг друга, они стали реальностью. У каждого было что прятать, каждому было что показать, но целиком и полностью они открылись только друг другу, это была самая интимная и сокровенная тайна, объединившая их крепче брачного договора.