Текст книги "На высоте гор (СИ)"
Автор книги: Confetka
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
На высоте гор
http://ficbook.net/readfic/586207
Автор: Confetka (http://ficbook.net/authors/Confetka)
Фэндом: Tokio Hotel
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: Мужская беременность
Размер: Макси, 80 страниц
Кол-во частей: 18
Статус: закончен
Описание:
Вернувшись домой, Билл обнаружил, что его родители и братья убиты, а его считают предателем...
Что же делать, чтобы выжить? И как найти того, кому следует отомстить?
Посвящение:
Моей масечке – Кэрри.
За тяжкую работу по заставянию меня писать.
Публикация на других ресурсах:
Спросите у меня, не откажу. Может быть...
Примечания автора:
Сказка, соответственно, сказочный Билл сможет иметь детей сказочным образом. 8) И ассасины совсем нет такие, как настоящие… Хех…
Пролог
Давным-давно, в стародавние времена, хотели мужчины быть сильными, как медведи, выносливыми, как волки, и вечными, как дубы. Им казалось, что слабые и мягкие женщины только портят их потомство, и если бы только было возможно получить ребенка от мужчины, то не было бы никого сильнее и крепче него.
И один из славных мужей земли нашей – Измаил – придумал способ. Уединившись в Северных горах, он принимал всех страждущих и щедро одаривал их детьми.
Вскоре он основал монастырь, где за еду привечали всех желающих: всего одна ночь в стенах этого монастыря – и ровно через девять месяцев на свет появлялся крепкий и здоровенький ребенок.
Но совсем скоро властьимущие мира сего стали обманом и силой заставлять своих подданных вынашивать и рожать им детей, а после выбрасывали рожеников вон, не позволяя видеться с детьми и не интересуясь их судьбой.
Узнав об этом, настоятель монастыря сильно прогневался. И решил, что только связанные вечными и нерушимыми узами брака смогут ступить на порог монастыря и прикоснуться к таинству зарождения новой жизни.
И тогда даже королю пришлось подчиниться.
Так вместо жен в знатных домах появились малле – младшие супруги.
Глава 1 Рассвет
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали;
И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой,
Следя мелькающие волны;
И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы -
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!
(М. Лермонтов «Демон»)
Рассветы в горах всегда удивительны и отличны друг от друга – новый день несет новый рассвет, и всякий раз солнце заново боязливо, а затем все увереннее ощупывает своими теплыми лучами суровые горные вершины, скованные холодом и темнотой. Солнце приносит в горы свет, но не тепло – в лощинах, пещерах и оврагах всегда можно укрыться от знойного жара небесного светила. Природа здесь осторожна, но настолько разнообразна, что равнине никогда не угнаться за ней. И с рассветом кто-то засыпает, убаюканный ласковыми лучами солнца, а кто-то пробуждается навстречу новому дню.
В ущелье Мор – единственном перевале через могучие Альмеры – природа в ожидании первых лучей солнца еще дремала, когда на извилистой горной тропке показался всадник. Он был один, что было странно для этой местности, но не это спугнуло бы любого, кто увидел его. Всадник восседал на огненном демоне, и развевающаяся от быстрой скачки, пышущая жаром грива, казалось, не обжигала седока, низко склонившегося к холке. Демон быстрее ветра мчался по ущелью, и стук его копыт эхом раскатывался по склонам. Этот звук не нравился обитателям ущелья, и они с некоторым раздражением, недовольно встрепенувшись, смотрели всаднику в след.
Спешка всадника была понятна: любой путешественник старался миновать ущелье как можно быстрее, ибо это было излюбленное место охотников за легкой наживой. Горные гряды, стоящие почти параллельно друг к другу, делали дорогу, идущую по самому дну хорошо просматриваемой и удобной для обстрела, а пологие склоны с бурно растущим кустарником давали злоумышленникам простор для укрытия.
Но в это раннее утро все разбойники, утомленные ночными возлияниями в трактирах, еще спали, хотя вряд ли даже они решились бы вступить в схватку с ассасином, а именно его легко можно было определить во всаднике.
Слишком многое отличало его от обычного путешественника: длинные волосы, убранные в небрежный хвост и черные как смоль, точеная фигура, облаченная в темный плащ, перехваченный по талии широким черным кушаком, концы которого, как и полы плаща, развевались в дикой скачке, не боясь ни пламени, ни дорожной пыли, которая, казалось, опасалась прикоснуться даже к носкам начищенных до блеска сапог. В свете пламени демона отчетливо было видно, что всадник молод и прекрасен, как горный рассвет. Его нежная кожа, тонкие кисти рук, крепко вцепившиеся в поводья, дорогие ткани, облачающие его фигуру – все говорило о богатстве и отсутствии в его жизни лишений и тяжелой работы.
Но любой опытный воин сказал бы, что молодость и хрупкость, как и кажущаяся безоружность наездника – лишь видимость, искусно созданная иллюзия. И тех, кто будет настолько глуп, чтобы обмануться, ждет жестокая смерть, ибо сами духи гор хранят ассасинов, а выматывающие, длительные тренировки, которым их подвергают во время обучения, учат их убивать слишком хорошо и слишком быстро.
Не прошло и получаса, как никем не остановленные ассасин и демон миновали ущелье и оказались на одной из петляющих по склону горы дорог, но даже крутые повороты не заставили всадника замедлить ход.
Его влекло вперед беспокойное чувство чего-то плохого, как хорошо тренированная ищейка всадник следовал за ним, не отклоняясь и не теряя следа. Его манило к родному дому. И чем ближе были родные земли, тем тревожнее сжималась душа.
Еще два дня назад он надеялся, что чутье подводит его, а это лишь волнение, навеянное приближающимся совершеннолетием, но нет. Все очевиднее становилось лишь одно – дома случилась беда. И судя по силе, которая сжимала в тисках беспокойства его сердце, неприятностей не удастся избежать. И все, о чем мог думать сейчас молодой ассасин – это скорейшее возвращение домой.
Оказавшись на дороге, ведущей в долину Кирбит, ту самую, где испокон веков располагалось родовое имение его семьи, всадник остановился. Никто, кроме его семьи, его жениха и друга детства, не знал, что младший сын лорда, управляющего этими землями, выбран ассасинами в качестве ученика. Последний же меньше всего хотел, чтобы это стало общеизвестным фактом, поэтому спешившись и благодарно погладив демона по огненной холке, отпустил его восвояси.
Юноша встал на склоне горы, огляделся и полной грудью вдохнул воздух, наполненный тревогой и страхом. Чувство неминуемой беды колючими иглами рассыпалось по венам. Но как ассасин ни вглядывался в окружающий его пейзаж, как ни прислушивался к пению птиц, журчанию воды и шебуршанию животных, никак не мог понять, что так беспокоит его.
Повсюду, насколько хватало глаз, перед ним простиралась зеленая, плодородная долина, ручьи, косматыми потоками спускающиеся с гор щедро питали ее водой, а окружающие ее со всех сторон горы, когда-то подарившие ей жизнь, щедро осыпав вулканическим пеплом, защищали от несущих холод и смерть северных ледяных ветров.
Разбитая ровными прямоугольниками садов и огородов долина представляла собой мирное пространство спокойствия и благоденствия, и только темный, будто вросший в склон гор замок, стоящий на уступе, созданном причудливо разлившейся в этом месте сотни лет назад лавой, нависал над ней своими остроконечными пиками. Именно туда и держал путь юноша, ибо только там он мог разгадать причину своего внезапного и сильного беспокойства.
Не желая спускаться в долину, он направился вверх по тропе. Пожалуй, все жители этих мест знали, как пройти горной тропкой до замка, но уже много лет ею пользовались лишь дети. Подвижные и любопытные, они не боялись крутых подъемов и резких спусков и резво бегали по склонам, увитым жесткой горной растительностью.
Юноша улыбнулся, он вспомнил, как играл здесь с братьями и сыновьями лордов двух соседних долин – Матизов и Трюмперов. Чаще всего он был прекрасной принцессой, которую кто-то из мальчишек крал, а кто-то спасал. Он вообще был удивительным ребенком, отличным ото всех. Что-то неуловимо-притягательное было в его лице, движениях, манере смеяться и говорить, что-то, что заставляло любого, даже самого равнодушного человека, остановиться, приглядеться и прислушаться. Какое-то неуловимое волшебство сопровождало его всюду, куда бы он ни направился. И ни для кого не стало большим сюрпризом то, что возрасте восьми лет его выбрали для обучения ассасины.
Легенды гласили, что отмеченные духами гор были легки и быстры, как ветер, стремительны и неукротимы, как лавина и блистательны и непостоянны, как снега на вершинах гор. Они могли подчинять себе огонь и воду, и сам ветер разбалтывал им свои секреты. Их невозможно было отличить об обычных людей, если они сами не хотели этого.
Почему у детей проявлялся этот дар, не знал никто, так же как никто и не догадывался, как посланники гор определяют нужного им ребенка и почему приходят за ним ровно на следующий день после восьмого дня рождения.
В сельских семьях пожилых ассасинов встречали настороженно. Их появление часто означало, что они ищут ученика. Никто не смел отказать им, ибо выбранный ребенок считался проклятым и несущим лишь беды. И женщины горько рыдали, отдавая своих сыновей, и, конечно, ни одна деревня не принимала того, кого взяли в учение ассасины. Дети больше никогда не возвращались в родные края, а если уже взрослыми и приходили увидеть своих родных, то не встречали радушия.
В отличие от сельских жителей, в богатых домах дар ассасинов не считался проклятием, насланным духами гор. Детей охотно отдавали в обучение и так же охотно встречали весной, когда они возвращались на два летних месяца, чтобы отдохнуть. И каждую весну большая семья Кирбит ждала своего младшего сына домой.
Как и во всех дружных семьях, младший ребенок был любим всеми. Ему потакали, его оберегали и к нему и его желаниям прислушивались. Поэтому, когда своей четырнадцатой весной он признался, что находит привлекательными мужчин, никто не стал возражать, более того, ему быстро нашли пару. Анис Булле – старший сын брата короля Северных гор – был рад возможности найти для своего дома юношу не только согласного стать младшим супругом, но и с хорошим образованием и из знатной семьи.
Анис, чтобы познакомиться поближе со своим женихом, даже приезжал два лета подряд и по нескольку недель гостил в замке Кирбит. Высокий и темноволосый воин был красив и статен, и юноша вряд ли мог надеяться на более привлекательного и желанного мужа.
Семья Кирбит занимала едва ли не первое положение при дворе: их богатства и земли простирались далеко за границы долины, где стоял родовой замок. Лорд Антони Кирбит мог похвастаться дружбой с самим королем, поэтому все браки его детей были определены едва ли не с самого их рождения. Только самому старшему – Альберту – было оставлено право выбора. Остальных же ждали династические браки, призванные укрепить положение семьи и приумножить богатства.
Поэтому юноша был крайне доволен, что ему в мужья достанется такой привлекательный и видный мужчина. И, рассказывая о своем женихе лучшему другу, делясь своими надеждами и мечтами, он не мог сдержать восторга.
Асасин улыбнулся и подставил лицо лучам уже взошедшего солнца. Как бы там ни было, именно в этой долине и показавшемся из-за поворота замке прошли самые счастливые дни его жизни. Здесь он забывался и восстанавливался после тяжелых и выматывающих месяцев обучения, здесь были его братья, его семья.
– Билл, Билл! – поднявшийся внезапно сильный восточный ветер дунул ассасину в лицо и унес его воспоминания с собой, он поднял голову и увидел бегущую к нему сестру. – Какое счастье, что ты пошел этой дорогой! Я ждала тебя! – затараторила она, вцепившись ему в предплечье и пытаясь отдышаться.
– Мирей, что случилось?
– Билл, отец и братья мертвы, а мама… – Мирей перевела дыхание и крепко сжала руку брата, – она пыталась бежать, и ее убили солдаты короля, которым показалось, что для деревенской потаскухи она слишком много себе позволяет.
Биллу показалось, что его со всей силы ударили под дых. Он понимал, что не время для вопросов, и его сестра, если ее не перебивать, расскажет обо всем быстрее, поэтому лишь тяжело сглатывал, стараясь унять волну боли и паники, стеснившую все в груди. Он буквально заставлял себя слушать сбивчивые объяснения сквозь шум в ушах.
– Нашего отца обвинили в измене и казнили три дня назад. Альберт и остальные вступились за него, доказывая, что не могло идти и речи о заговоре против короны, но их, как смутьянов и заговорщиков, убили без суда, когда они направлялись в столицу. Сюда прибыл король со всей своей свитой. Они ищут способ справедливо разделить наши земли, – слово «справедливо» Мирей произнесла, скривив губы, ее бледные до этого щеки вспыхнули нездоровым, яростным румянцем.
– Где Александра? – из множества хаотичных и ничем не связанных мыслей только беспокойство за сестер казалось ассасину якорем, за который можно зацепиться. И если они еще живы, то остается бороться за их жизнь до конца.
– В замке. Стоун и Хельмет отказались жениться и взять нас под опеку своего дома. Мы, дочери предателя, не должны осквернить их чертоги! – губы девушки опять презрительно скривились, но в глазах ясно можно было увидеть растерянность и боль – ни для кого не было секретом, что она без памяти влюблена в своего коренастого и медлительного жениха.
Билл посмотрел на замок и уселся прямо на тропинке.
– Как скоро тебя хватятся? – серьезно посмотрев на сестру, спросил он.
– Не скоро, они уже поняли, что ни я, ни Алекс не оставим друг друга. И пока она сидит в главном зале, никто и не подумает искать меня.
– Тогда мне надо знать точно и по порядку, что случилось.
Девушка оглянулась на замок и плечи ее затряслись – рядом с родным человеком ей было труднее сдерживать свое горе. Она медленно опустилась на колени рядом с братом и прошептала:
– Они убили их всех, всех… – по бледным щекам покатились крупные слезы.
– Я понимаю, – Билл вдохнул и даже не подумал обнять сестру, он боялся, что та сорвется и не сможет сдержать чувств, а у них совсем не было времени. – Нам надо подумать, как остаться в живых.
Глава 2 Аудиенция
"Никто не видел жестокой битвы.
Но трижды всем почудилось, будто морской ветер
донес до берега яростный крик."
«Тристан и Изольда» Ж. Бедье
Туманная дымка окончательно покинула склоны гор, и сияющее солнце поднялось высоко над ними. От склонов стал подниматься теплый и душный запах трав и цветов. Щедрые на краски, но скупые на лепестки бутоны горной смоковницы полностью раскрылись, и над ними лениво зажужжали желающие полакомиться пыльцой и нектаром насекомые.
Билл вздохнул полной грудью этот непередаваемый аромат гор. Он давно отправил сестру в замок, а сам все продолжал в задумчивости сидеть на склоне холма, тщательно обдумывая все, что услышал.
Его сестра могла рассказать лишь то, что видела – ни она, ни Александра не интересовались дворцовыми интригами, никто из них не мог предположить тех причин, которые привели к столь плачевным событиям. Единственное, за что он мог зацепиться – это слишком спешный отъезд отца в столицу и настолько же быстрая казнь. Именно спешность, с которой его отец был обвинен в измене, не давала ассасину покоя. Но он должен был действовать трезво, не позволять себе, подобно братьям, поддаться эмоциям и попасть в ловушку. Все в нем кричало о вопиющей несправедливости и ложном наговоре, но у него не было ни одного доказательства в пользу отца. И если он сейчас поступит так же, как братья, и честно выступит, требуя расследования, то никто не гарантирует ему и его сестрам свободу и уважение, положенное им по праву рождения. Ничто не предвещало их и сейчас, но желание выяснить, кто же явился зачинщиком возни, приведшей к гибели почти всех членов семьи Кирбит, перевешивало возможные риски.
Множество мыслей теснились в голове ассасина. Он не был осведомлен ни о текущей политической обстановке, ни об основных дворцовых фигурах, и это сильно беспокоило его. Оставалось лишь надеяться, что после гибели его отца царит неразбериха, и каждый старается урвать кусок власти и богатства, оставленных без присмотра. Но разобраться в этом хитросплетении можно было только одним способом – прыгнуть сразу в пасть льва. Тем более что хищник расположился как раз в непосредственной досягаемости.
Юноша тяжело вздохнул – не доставало слишком многих кусочков мозаики, а за душой у него не было ничего, кроме запятнанного имени и призрачных прав на наследство. Он раньше видел, как тяжело его отцу следовать тайными тропками дворцовой конъюнктуры, но никогда не вникал в суть проблем, ведь для этого был Альберт – наследник.
И так уж повелось, что никто в большой семье Кирбитов не рвался к власти и вполне был долен своей ролью, а родители всячески подчеркивали, что только родственникам можно доверять, только на них можно положиться и только они могут придти на помощь в трудную минуту.
В жестоком мире постоянных войн и распрей лишь верность друг другу могла спасти их жизни, поэтому пятеро братьев и две сестры с детства учились держаться вместе, делиться секретами и защищать друг друга.
И каждый раз, возвращаясь домой на лето, Билл чувствовал себя так, как будто и не уезжал: его всегда встречали с большой радостью, сестры рассказывали безобидные сплетни, а братья делились последними достижениями. Он помнил семейные ужины, смех, подтрунивающих друг над другом братьев, руки матери, бережно перебирающие его волосы, пение сестер, вышивающих возле камина, и грудной голос отца, рассказывающего очередную байку, услышанную им на одной из многочисленных стоянок в горах. И стоило ему только подумать, что больше никогда братья не встретят его в зале замка, никогда он уже не услышит отца, и руки матери больше не пройдутся по его волосам, как душу охватывало одно желание – убивать.
Убить всех, кто посмел коснуться его родителей и братьев. Он мог это сделать без особого труда, и при желании уже к концу недели в замке не осталось бы никого живого. Он даже скрупулезно и со знанием дела прокрутил в голове свой страшный план, но уже в тот момент, когда он зародился, юноша знал, что не последует ему. Он лишь отвел душу и немного успокоился, представляя зверские убийства своих обидчиков.
Даже если он уничтожит всех исполнителей, даже если ему под руку попадется кто-то из зачинщиков – он никогда не узнает правды, никогда не сможет вернуться и заявить права на свой замок и свои земли, его сестры вынуждены будут скитаться с ним по неизведанным землям и не смогут занять положения, которого достойны по праву рождения.
Ветер уже давно шептал ему, что только он один истинный хозяин этих земель, только его они ждали уже долго – ему одному они и подчинятся. И если раньше он отгонял от себя мысли, навеянные духами гор, считая, что они искушают его, проверяя, насколько сильна его воля и устоит ли он перед искушением, то теперь он позволил этому ненавязчивому шепотку пропитать все его мысли и все его тело. Это знание сейчас было единственным, что толкало его бороться.
Поэтому все, что оставалось – это встретиться с неприятностями лицом к лицу, в конце концов, ему ничего не угрожает. Вряд ли кто-то в замке сможет сравниться с ним в искусстве убивать, а свой первоначальный план он применить всегда успеет.
Билл еще раз глубоко вздохнул и поднялся – настало время выяснить, на что он и его сестры могут надеяться. Он снял плащ, свернул его и убрал в котомку, волосы завязал в более подходящий для благородного лорда низкий хвост и принялся спускаться с горной тропы в долину, чтобы направиться к замку той дорогой, которой ездили телеги и обозы. У ворот его, как и всякого странствующего, решившего остановиться на постой за толстыми замковыми стенами, остановила стража. А поскольку среди несущих караул не было ни одного из личной гвардии Кирбитов, никто не признал в нем младшего сына убитого лорда.
Ассасин заплатил положенный налог, беспрепятственно прошел первые массивные ворота и направился вверх по защитному рукаву крепости ко вторым, которые тоже миновал без приключений. Теперь Биллу было ясно, зачем его братьев выманили в столицу – замок не пришлось атаковать, иначе, тогда первые ворота были бы выбиты, а рукав оказался бы сплошь залит смолой и завален бревнами и камнями.
Кто бы ни позарился на земли и положение его семьи, он явно действовал хитростью, избегая прямого применения силы, сохраняя богатства и оберегая спокойную жизнь вилланов, работающих в долине. Кем бы ни был таинственный злоумышленник, он пытался получить эти земли из рук короля и владеть ими законно.
Никем не замеченный, Билл дошел до ближайшей таверны с небольшим постоялым двором, где его встретил хозяин. Тучный и грузный Карл владел этим местом с незапамятных времен. Никто не брался предположить, сколько ему лет и из какой земли он родом. Но Билл помнил, как совсем малышом гонял всегда ищущих, чем поживиться, птиц, с его постоялого двора, и уже тогда владелец встречал его, расплываясь в своей беззубой улыбке. Но все изменилось на этот раз – было видно, что хозяин постоялого двора не знает, как себя вести и что сказать. Юноша лишь кивнул ему, молчаливо показывая, что знает о гибели родителей. Карл немного помялся и направился в подсобное помещение, явно приглашая юношу за собой.
Билл покинул таверну уже через два часа. За это время Карл успел не только накормить его, но и рассказать все последние сплетни, перечислить лордов, прибывших вместе с королем, определить их статус и положение, а также поделиться своими сомнениями в виновности главы семьи Кирбит и вообще наличия какого-либо заговора в отношении короля. Однако он упомянул, что перед казнью лорд Кирбит якобы сам признал себя виновным и публично покаялся. Все рассказанное все больше и больше наводило юношу на мысль о заговоре конкретно против его отца. В конце концов, не мог же его отец за неполный год отсутствия младшего сына дома стать глупым и бесчестным человеком, предать короля, которому давал клятву, и организовать заговор против непонятно чего?
Во дворе замка Кирбитов все было по-прежнему: полукруглая площадь, устеленная соломой, несколько повозок, всегда стоящих у стены и накрытых ветошью, пара разбитых снарядов для обучения лучников сиротливо жались друг к другу, тут и там сновали люди, фыркали оседланные лошади в ожидании своих наездников – в замке продолжалась жизнь.
Билл еще раз вздохнул, собираясь с духом, и направился к арочным дверям, ведущим в главный зал. У дверей он вполне ожидаемо был встречен стражей, принадлежащей, судя по цветам их одежды, к королевской гвардии.
Юноша, не долго думая, внушил им, что ему необходимо пройти внутрь, в данную минуту его мало волновали их будущие проблемы – о его присутствии должны были узнать все, прежде чем королю или кому-то из его сподвижников взбредет в голову упрятать его в ближайшее подземелье или вообще тихо и без свидетелей убить.
Поэтому появление младшего Кирбита в большом парадном зале замка для всех, кто присутствовал, включая слуг и его сестер, оказалось сюрпризом. Ассасин и сам сделал удивленные глаза, разглядывая присутствующих придворных – казалось, весь королевский двор съехался к ним на постой, затем он почтительно склонился перед королем, сидящем в большом отцовском кресле около камина.
– Мой король! Рад приветствовать тебя в нашей скромной обители, – и, не дав изумленному монарху вставить ни слова, продолжил. – Я знаю об ужасных обстоятельствах, приведших вас сюда, но надеялся просить вашей высочайшей аудиенции. Быть может, я смог бы оправдаться в ваших глазах?
По толпе придворных, до этого подпирающих стены зала, волной прошелся гомон.
– Не вижу такой возможности! – вставая и поджимая и без того тонкие губы, промолвил король. – Как я могу верить сыну предателя?
К этому моменту стража уже засуетилась и выстроилась за спиной у Билла, готовая в любой момент схватить его. Юноша же лишь ниже поклонился королю и продолжил:
– Я уже давно не живу со своей семьей. Учеба за южными хребтами гор занимала меня. Дела отца и братьев прошли мимо моего разума и взора. Не справедливым было бы винить меня в их поступках, ведь я по-прежнему верен своему королю и готов принести вассальную клятву хоть сейчас.
– Нам необходимо подумать, – с расстановкой произнес король, нахмурив выщипанные тонкой дугой брови. – Вы удостоитесь аудиенции после вечерней трапезы, и там мы с лордами решим ваш вопрос.
– Позволите ли вы поговорить с моими сестрами или я должен оставаться у вас на глазах? – все так же почтительно не поднимая головы, спросил Билл.
– За вами присмотрит Дитрих, – махнул рукой король. – Вы вольны в своих перемещениях, но держитесь у него на виду.
И тут же из ровной шеренги придворных, таращившихся на них все это время, вышел мужчина средних лет с аккуратно подстриженной бородой и одетый по последней моде: коротенький пиджак, богато отделанный кружевом и драгоценными камнями открывал отличный вид на ноги и ягодицы, обтянутые цветными лосинами, исчезающими в высокой голени кожаного, чернично-черного сапога. Из-за такой одежды на пеструю толпу придворных нельзя было смотреть без улыбки, и Билл злорадно подумал, что у их короля слишком мало развлечений.
Однако ему было не до размышлений о дворцовой моде, он тут же направился к жмущимся в углу сестрам. Мирей и Александра встретили его крайне враждебно. Они не могли поверить, что их младший брат так легко предал отца.
– Как ты мог? – стараясь не разреветься и во все глаза глядя на брата, прошептала старшая.
– Послушайте меня! – тихо и четко начал Билл. – Меньше всего наши родители хотели бы, чтобы мы погибли, а наши земли достались тому, кто все это затеял! Иногда приходится отступить, чтобы добиться своего! Все, чего я прошу – это поддержать меня. Нам осталось надеяться только друг на друга.
– Лорд Дитрих, – обратился ассасин к старательно прислушивающемуся к их разговору мужчине, – вы не покажете мне, где можно оставить вещи, помыться и отдохнуть с дороги?
Тот аж подпрыгнул, не желая показывать, что только что подслушивал, поспешно закивал и направился прочь из зала. Уже оказавшись у лестницы во внутренние покои, Билл заметил направляющегося им наперерез лорда Томаса Трюмпера.
Том, как имели право называть его близкие знакомые, а именно к таковым относил себя младший Кирбит, был старшим сыном лорда соседней долины, лишь около года назад принявшим все дела отправившегося на заслуженный покой отца, а также очень близким другом Альберта.
Высокий и статный, он не имел привычки выслуживаться, поэтому был одет в привычные любому горцу просторные брюки и рубашку со свободным воротом, перехваченную на талии темным кушаком. Его мужская красота и природное обаяние, яркими всполохами обжигающее любого, на кого он соизволит обратить свое внимание, притягивали взгляды и заставляли девиц восторженно охать вслед. Именно присутствие в его жизни Тома в свое время помогло молодому ассасину осознать свое влечение к мужчинам, но потом появился его законный жених, и время глупых сердечных увлечений прошло безвозвратно.
Перехватив взгляд молодого мужчины, Билл отрицательно покачал головой, показывая, что сейчас не время для приветствий и разговора. Том только кивнул, соглашаясь.
Поднявшись по лестнице, юноша послушно следовал по родным коридорам за своим провожатым, пока не оказался в принадлежащих одному из братьев Кирбит покоях. Дитрих остался стоять у дверей, и Билл был благодарен ему за возможность побыть одному. Он не собирался покидать покои до вечера. Не прошло и получаса, как ему принесли таз с водой и стопку ветоши, чтобы он мог обтереться с дороги, одежду же он нашел в шкафу – ее никто не трогал со смерти брата.
К вечерней трапезе он тщательно оделся, сплел волосы в сложную косу и подвел глаза. Ему не давала покоя мысль, что он, не успев вступить в схватку, уже предал свою семью, но сейчас он не видел иного выхода.
Выйдя за дверь и не обнаружив там Дитриха, юноша направился прямиком в парадный зал – только там могло уместиться за трапезой то количество гостей, которое он наблюдал ранее. На его пути тут же появился Том. Оба понимали, что для объятий не время и не место, и лишь мимолетно пожали руки друг другу, прежде чем Трюмпер громко сказал:
– Я провожу, следуйте за мной.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты поддержишь меня, только если это не будет стоить тебе жизни! – послушно следуя за мужчиной, проговорил Билл, но не получил никакого ответа.
Дойдя до входа в зал, Том встал так, чтобы юноше пришлось протискиваться мимо него, и как только они поравнялись, прошептал младшему Кирбиту в самое ухо:
– Я поддержу тебя в любом случае.
Как бы там ни было, но именно эти слова помогли Биллу продержаться весь этот ужасный ужин.
Он еще никогда в родном замке не видел столько разряженных в пух и прах прихлебателей. Лордов благородных кровей здесь было мало, зато их всевозможных прислужников и различного ранга дворцовых прихвостней было множество. Некоторые из них не отрываясь разглядывали его, другие презрительно фыркали и отворачивались, иные же не стеснялись и вслух выражать свое отношение. Юноша понимал их – его положение было очень удобным для того, чтобы выказать расположение королю, при этом сильно не утруждая себя.
Когда со столов была убрана вся еда, распорядитель потребовал остаться только благородных лордов – иным же приказал выйти. Зал оживился: стройные ряды мужчин в гольфах и женщин в ярких струящихся платьях, рукава которых стелились по полу, удалялись, чтобы оставить место тем, кто имел право присутствовать на аудиенции. Зал опустел больше чем наполовину.
– Все мы знаем, – громко начал король, – что нас своим присутствием почтил младший сын казненного лорда Кирбит. Он утверждает, что не имеет отношения к заговору. В качестве своей лояльности короне он предлагает клятву верности мне лично, – король сделал паузу, и в зале прошел шепоток. – Мы согласились на аудиенцию, – продолжил он, – однако, поразмыслив, решили, что для этого нет надобности. Нам хочется верить словам юного Кирбита, поэтому мы окажем ему честь и примем клятву.
В зале нарастал гул, и, будто сдерживая его, король поднял руку, прося тишины. Он развернулся к Биллу и замер в ожидании. Тот, поняв, что наступил момент, встал со своего места и направился к государю. Встав перед ним на колени и склонив голову, юноша повторял слова, заученные с детства:
