Текст книги "На высоте гор (СИ)"

Автор книги: Confetka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Но ты приложил к этому руку! – Трюмпер не спрашивал, он обвинял.

– Если ты не будешь кричать об этом на весь замок…

– Демоны и вся преисподняя! – в сердцах воскликнул Том. – В твоем замке погиб человек. Просто так! На ровном месте! Это подозрительно! Ты помнишь, чтобы такое случалось?

– В наше время любая смерть подозрительна, и все когда-то случается в первый раз, – пожал плечами ассасин, он понимал, что вовсе не возможные подозрения окружающих стали причиной гнева его супруга, и лишь ждал, когда тот назовет истинную причину их ссоры.

Спокойные ответы малле и его нежелание признавать собственные ошибки злили Трюмпера все больше.

– И как удобно! Споткнулся не кто-то, а неугодный жених!

– Не вижу связи. Ты признал его права и объявил о скорой свадьбе.

– Но его права не признал ты!

Оба уже давно стояли друг напротив друга – раздражающе спокойный малле и взбешенный его поведением супруг.

– Ты дал мне понять, что в данном вопросе мое мнение неважно!

– Так вот в чем дело? Ты решил доказать, что можешь действовать за моей спиной, исходя из своих соображений?

– Нет! Я решил, что буду действовать своими методами, раз ты не хочешь даже слушать меня! – Билл сам не заметил, как включился спор. Как оказалось, и его помыслы были далеки от чисто прагматичных: желание быть равным мужу и ответственность за жизнь сестры давили на него, заставляя действовать нерационально.

– А твои методы – это нож в спину? Я не ожидал от тебя такой подлости!

– Ты знал, на ком женился. Ассасины не связаны в битве правилами чести. Я никогда не скрывал от тебя, кто я.

– Ты воспротивился моему решению! Ты пошел против меня! – наконец-то выдал Том главное, что задело его больше всего. И, как ни странно, его слова остудили весь запал ассасина. Билл шагнул близко к мужу и, заглянув в глаза, продолжил уже мягче:

– Какому решению? Ты обсудил его с кем-нибудь? Хоть, может, с отцом, если не доверяешь мне? Том, подумай! При всем желании нельзя оставлять за нашей спиной человека, который не преминет ударить. Ты хоть раз задумался, какая власть перейдет к твоему наместнику здесь? Ты подумал о том, что семья Стоунов сравниться с твоей по богатству и значимости, если со мной что-то случится до рождения второго наследника? Каковы будут последствия твоего благородства? В семье Стоун ты бы получил не союзников, а злейших врагов!

– И ты избавил меня, глупого, от этой участи?! – скривил губы Том.

– Нет, – отвернувшись, покачал головой малле, – я бы хотел сказать, что действовал из холодного расчета. Но на самом деле я думал о сестре. Это не справедливо, что я счастлив, а она – нет.

– А ты счастлив? – отводя волосы от лица Билла, намного мягче спросил Том.

– С тобой – да, – закивал головой малле и получил обжигающе нежный поцелуй. Том все целовал его, не выпуская из объятий, и все их обиды и сомнения растворялись. Им больше не было никакого дела до Стоуна. В глубине души оба понимали, что тот получил по заслугам. Смерть – единственная участь, достойная предателя.

И, каким бы неподобающим по отношению к усопшему это ни было, они активно подталкивали друг друга к постели, намереваясь оказаться еще ближе и доказать собственную симпатию на деле.

– И что же нам делать теперь с твоей сестрой? – после целуя Билла в плечо и вытирая его спину влажным полотенцем, спросил Том.

– Все готово для свадьбы, надо немедленно выдать ее за одного из твоих вассалов, – поторопился озвучить свои мысли ассасин.

– Ты не думаешь, что спешка в нашем случае будет казаться еще более подозрительной?

– Тут надо выбирать, – малле откинулся на спину и теперь сидел, опираясь на накиданные у изголовья шкуры и из-под ресниц наблюдая за супругом, – либо мы делаем все быстро, но зато сами, либо в наши планы опять вмешаются Стоуны и король.

Билл боялся, что родители Стоуна, которые прибудут в замок не сегодня-завра, станут настаивать, чтобы невеста их сына посвятила себя свету и ушла в монастырь. И была велика вероятность того, что король встанет на их сторону, а если и не встанет, то предложит очередного неудобного жениха, от которого будет страдать не только Мирей, но и долина Кирбит. Любой из этих вариантов не устраивал ассасина, его уже заставили один раз играть по чужим правилам.

– Меня пугает твоя непримиримость и наплевательское отношение к моральным принципам, – Том притянул к себе малле, который, казалось, заледенел, и нежно обнял, стараясь растопить лед.

– Том, я не хочу обманывать тебя, поэтому скажу прямо, чтобы ты знал, – Билл поднял голову и, прямо взглянув в глаза мужа, очень жестко, с расстановкой произнес. – Что бы ни случилось, я не прощу смерти родителей. Я отомщу и убью любого, кто встанет на моем пути.

– Значит, ты не оставишь мыслей о мести? – отодвигаясь от него, тихо прошептал Том.

– А если бы это были твои родители, – не щадя его чувств, зашипел ассасин, – если бы это была твоя семья?

– Я все понимаю! – резко воскликнул Том. – Но я хочу, чтобы у нас появились дети, а что ты сможешь им дать, если будешь метаться в поисках виновных?

– Если мы не будем метаться, – делая ударение на слове «мы», произнес Билл, – никто не застрахует нас от участи, постигшей мою семью.

– Нам ничего не угрожает!

– Ты сам в это не веришь, – покачал головой малле. – У нас есть богатство, власть, поддержка горных долин, но мы не знаем, в чем суть игры и кто с нами играет. Мы вынуждены изворачиваться, играя по их правилам. Самое время перехватить инициативу! – Том было хотел что-то вставить, но Билл покачал головой и продолжил. – Я рожу тебе детей, я даю тебе слово! Но мы должны суметь защитить их.

– А это моя забота!

– Так позаботься! Позаботься о моей сестре, моем замке и моих вассалах! Я не хочу, чтобы на моей земле распоряжался такой как Стоун!

У Тома стоял комок в горле, он не хотел соглашаться с малле, его гордость мешала ему признать неправоту, но он все же выдавил из себя:

– Ты прав. Мы поступим по-твоему.

В тот же день было объявлено о свадьбе Мирей с вассалом Трюмперов Ароном Кирком. Билл не просто так выбрал его – кроме верности Тому, Арона отмечали молодость, стать и неравнодушные взгляды в сторону старшей сестры Кирбит.

Многие были возмущены тем, с какой поспешностью после несчастья устраивается свадьба, но Билл объяснял подобную спешку необходимостью своего отъезда в дом мужа и невозможностью оставить сестер без присмотра.

К слову, свадьба была объявлена двойной. И если Мирей и ее муж оставались в долине Кирбит в качестве наместников, как и велел король, то Александра отправлялась в замок мужа.

Торжество прошло скромно и без особой пышности, но обе сестры были готовы довольствоваться малым. В сложившихся обстоятельствах, они получили даже больше того, на что могли надеяться, и были благодарны своему брату.

Приезд Стоунов пришелся на второй день свадьбы, и они были неприятно поражены обрушившимися на них новостями. Как и предполагал Том, его обличили в несоблюдении установленного срока траура и аморально быстрой свадьбе невесты их сына.

Трюмперы же настаивали, что лишившиеся попечения родителей девушки не могли остаться одни, также как и одну Мирей невозможно было оставить наместницей долины, а забрать ее с собой в долину Трюмперов означало бы нарушить приказ короля.

Стоунам нечего было ответить на оправдания Тома, но их горе не давало им уступить и смириться с уже произошедшим. Глубоко внутри их терзало чувство обиды. Они возвращались в свой замок хоронить старшего сына, в то время как замки Кирбит и Трюмпер обзавелись новыми хозяевами. В конце концов, ни один родитель не способен признать, что их ребенок получил по заслугам.

Северные земли как никогда были близки к расколу.

Глава 7 Перемены

В долину Трюмперов новоиспеченные супруги и их маленькая свита отбывали ранним утром, когда зарница еще только загорелась над горами и окрасила вершины гор оранжево-розовыми тонами, придав впадинам и трещинам горных пород мертвенную бледность.

Билл прощался с Мирей во дворе замка, его сестра вся светилась изнутри и шептала слова благодарности. Ее молодой муж оправдывал все самые смелые ее ожидания, и она, хоть и корила себя за радость, посещающую ее каждый раз при воспоминании о смерти Стоуна, ничего не могла поделать со своими чувствами.

Она была счастлива начать все заново, позволить себе верить в людей и в возможность счастья. Двумя днями ранее в этом же дворе они провожали чету Хельметов, также весьма довольных этим союзом.

Но пришло время расставаться, и путники вскочили на нетерпеливо переступающих ногами коней, чтобы направиться прочь из замка Кирбитов, а затем и из долины. Маленький отряд ехал небыстро, но никто не переговаривался – все предпочитали отмалчиваться, давая юному Кирбиту попрощаться со своей землей.

Родители Тома отделились от них на втором дне пути и направились в земли отчуждения, которые предоставлялись родителям, если наследник вступал в наследство раньше их смерти. И если в компании Креиля все старались держаться как можно дружелюбнее, то после их отбытия в свои земли на оставшийся отряд окончательно напала хандра.

Билл последний раз навещал долину Трюмперов еще ребенком и мало что помнил. Он чувствовал смутное беспокойство и рад бы был списать его на боязнь неизвестного, но в глубине души понимал, что его беспокойство связано с мужем и новым домом. За два дня пути Том стал более сосредоточенным и закрытым, он явно переключился на дела своей долины, обдумывая, как наверстать все, что упустил за это время. И, глядя на него, малле все больше волновался о том, как его примут здесь.

Надо сказать, что переживал Билл не зря. Стоило только небольшому отряду въехать в долину, как стало понятно, что сына изменника здесь не ждет радушный прием. Вилланы выстроились вдоль дороги, приветствуя лорда земель, но лица их были хмурыми. Они кланялись, затем провожали глазами всадников и возвращались к своим делам.

Том был уверен, что дальше такого проявления недовольства дело не дойдет, но около самого замка его ждал неприятный сюрприз. Здесь собралось особенно большое количество людей, и как всегда бывает при скоплении толпы, некоторые смельчаки посмели открыто заявить о своем отношении к женитьбе хозяина, да и к самому Биллу.

– Долой сына предателя! – слышалось то там, то тут.

– Позор Кирбитам!

Трюмпер взглянул на малле виновато, у него сжалось сердце, он прекрасно знал, как серьезно тот относится к своим будущим обязанностям и как мечтал, что вилланы признают его.

Ассасин же, наоборот, совершенно успокоился и больше не нервничал. Если раньше в нем теплилась надежда на то, что люди будут если не рады, то хотя бы равнодушны к его приезду в качестве супруга хозяина, то теперь даже она умерла. На плечи тяжестью легло осознание, что выполнять свои обязанности малле без одобрения вилланов мужа и обслуги замка будет очень трудно, и, возможно, годы уйдут на то, чтобы завоевать поддержку у жителей этой долины. Но он был настроен бороться и доказать всем, что достоин называться лордом и мужем их хозяина.

За своими размышлениями Билл упустил момент, когда один из мальчуганов, стоящих в толпе, решил поддержать своего отца уже не словами, а действиями. Он наклонился и, зачерпнув рукой дорожную грязь, как раз поднимался, чтобы запустить ею в ассасина.

Реакция того была мгновенной. Тренированное тело уже само оценило угрозу, и маленький кулачек был перехвачен, не успев даже подняться наверх. В толпе ахнули, когда всадник быстрее стрелы слетел с лошади и схватил мальчишку за руку.

– Выброси это, измажешься, – неожиданно мягко промолвил их новоиспеченный лорд. – Да и меня пачкать не стоит. Мои вещи привезут только завтра. А не гоже лорду ходить в грязном!

Плечи мальчишки, как и губы, затряслись, и земля посыпалась из разжатых пальцев.

– Вот так намного лучше, – бодро заключил ассасин.

Люди же напряженно ждали, что же дальше предпримет этот высокий темноволосый человек. Краем глаза Билл видел, как сжались кулаки у мужчин, готовых защищать ребенка.

– Пусть его выпорют! – как-то неожиданно и неуверенно промолвил Том, уже спешившись и встав рядом с супругом.

– Не стоит, – глядя на перепуганного мальчишку, улыбнулся Билл, – ему еще рано страдать за свои убеждения.

– Как пожелаешь, – с облегчением отзеркалил его улыбку муж, – это тебя пытались запачкать грязью. Хотя я бы, – повысив голос так, чтобы он свободно разносился над толпой, продолжил Том, – не был столь великодушен.

Том нарочито помог малле взобраться на лошадь, показывая тем самым, что считает своего мужа достойным уважения, а потом запрыгнул на спину коня. Небольшой отряд довольно быстро скрылся за воротами замка. Им вслед из толпы больше не доносилось ни звука.

В долине Трюмперов не было уступов на возвышенности, и замок лордов стоял, опираясь на северную стену гор, срастаясь с ней так, что невозможно было отделить одно от другого. С южной стороны замок обвивала массивная каменная стена, укрепленная сторожевыми башнями и скалящаяся массивной решеткой, украшающей дубовые ворота.

За воротами дорога под сводом стены резко уходила вверх, и поднявшемуся выше путнику открывался вид на большую, необыкновенно светлую замковую площадь. Главный дом же располагался не сразу за ней, а немного левее, освобождая центральное место храму. Построенный из белого камня, украшенного искусной резьбой, и увенчанный большим белым куполом, он, казалось, подобно облаку парил над землей. Заходящее солнце подарило храму румянец, и он гордо демонстрировал его прибывшим.

Вечерело, и супругам некогда было разглядывать открывшееся перед ними великолепие – едва перешагнув пород дома, они сразу направились в покои Тома, чтобы помыться после долгой дороги. Младшему супругу полагалось мыть старшего, и Биллу очень нравилась эта его обязанность. Он с удовольствием намыливал Трюмпера, который так и норовил затащить его в воду. Впрочем, малле не сильно сопротивлялся, и вскоре они уже как дети бултыхались в бадье напару.

Они так соскучились друг по другу за эти два дня, что забыли про прислугу и полотенца, которые им еще не принесли. Тихий вскрик со стороны двери заставил их лишь ненадолго прерваться и проследить, как девушка, двигаясь бочком, оставила полотенца на первой попавшейся горизонтальной поверхности и тут же метнулась из комнаты.

Но, к сожалению, им было особенно некогда придаваться постельным утехам, и как бы ни хотелось остаться в покоях лишь вдвоем, пришлось одеваться и спускаться к ужину, где Тому предстояло познакомить управляющего и остальных слуг с их новым лордом.

Так как младший супруг по сути занимал роль жены, ему и предстояло управлять огромным замковым хозяйством. Закупки продуктов, тканей, трав, варение мыла, изготовление новой одежды, распределение работы для прислуги – все это необходимо было держать под контролем. Кроме того, на младшего лорда ложились все обязанности, связанные с лечением вилланов. Конечно, в любой долине жили и травницы и знахарки, но во всех особо сложных случаях решение о применении того или иного средства приходилось принимать младшему лорду. Билл давно готовился к этой роли и хотел произвести хорошее впечатление на людей, которыми ему придется руководить.

Но и здешний прием не обрадовал молодого ассасина: слуги обоих полов, кучками расположившиеся по большому залу для приемов, лишь хмуро разглядывали его. Управляющий же, представленный, как Мариус Хэш, сверкал направо и налево фальшиво радужными улыбками. И пока он представлял обслугу, от его приторности Билла даже замутило.

Более того, когда на следующий день новоиспеченный лорд изъявил желание ознакомиться с книгами закупок, ему было предложено не волноваться и отдохнуть день-другой с дороги. И Билл окончательно понял, что за свой статус в этом замке ему придется воевать.

Но он не сразу осознал, что в своем сражении не найдет поддержки мужа, который считал, что враждебность и настороженность вилланов – это лишь боязнь всего нового, а нежелание вводить молодого лорда в курс дел – лишь забота о его благополучии.

Возможно, это и было так, но Билл не был бы собой, если бы все пустил на самотек. Тем более что инспекция его новых владений навевала на него тоску – замок находился в ужасающем состоянии. Солома в залах на полу лежала несвежая, из-за чего в ней завелись жучки и блохи, после приказа ее поменять оказалось, что вся солома, отложенная на замковые нужды, сырая и не может быть использована. Запасы тканей были истощены, полотенца и белье для кроватей превратились в вытертую ветошь, по углам и в укромных местах громоздились груды пыли и грязи, а про кухню Билл боялся и думать. Даже ему, с его неуемной энергией казалось, что разобрать завалы посуды и разложить имеющиеся продукты по местам он не сможет за ближайший год.

Ситуация осложнялась тотальным неподчинением прислуги, которой нравилось валять дурака под началом Хэша, никто не собирался выполнять муторные указания нового лорда. Билла не уважали, к его приказам относились с усмешками. Никто не решался перечить ему напрямую, но все исполняли сначала указания Хэша, а потом прикрывались ими, предлагая ассасину обращаться к управляющему. Малле приходилось несладко, но он не жаловался мужу. В конце концов, обустройство дома и уход за замком – это обязанность малле.

Нельзя было сказать, Том бросил малле на произвол судьбы, но со смертью Стоуна он понял, что по некоторым вопросам ему придется противостоять Биллу. Он больше не хотел давать ему свободу для вольностей, и тем более не хотел принимать решения сгоряча, руководствуясь только словами супруга.

Тома терзало странное чувство то ли недовольства, то ли недоверия… Как бы ни старался малле, но осадок от его выходки остался, разъедая Тома изнутри. Трюмпер понимал Билла, но чувствовал себя уязвимым и обманутым. Больше всего он бесился из-за вынужденности своих решений, малле просто поставил его перед фактом, не дал и слова вставить, он действовал за его спиной и даже не подумал извиниться или признать свою ошибку. И чем больше Том думал об этом, тем дальше эти мысли заводили его в тупик. Его сердце тянулось к мужу, душа замирала от восторга, который дарили его ласки, он хотел верить ему.

Но все чаще и чаще в его голове звучали слова Мариуса Хэша о том, что, как и женщины, младшие супруги хотят лишь управлять мужьями, для чего используют множество уловок, и хороший воин всегда должен разделять свою постель и свои решения и, выслушав доводы своей половины, поступать по-своему.

Билл даже примерно не мог понять, насколько подорвал доверие своего мужа к себе. В отличие от семьи Кирбит, где детей в первую очередь учили заботиться друг о друге, в семье Трюмперов мальчиков учили руководить. Выросший в семье, где всегда царило жестокое соперничество как между отцами, так и между ним и младшим братом, Том не научился легко прощать слабости тем, кто ему дорог. И сейчас он мучительно переживал осознание того, что кто-то может не подчиниться его решению, оспорить его или заменить своим.

И как любой недостаточно мудрый человек Том искал ответы не у Билла, а на стороне, обращаясь к чужому опыту, не понимая, что семейные проблемы невозможно разрешить в одиночку.

Ассасин же, чувствуя, как муж отдаляется от него, пытался быть к нему как можно ближе, прикасаясь, соблазняя и призывно улыбаясь. Если бы он только знал, что все его искренние порывы заставляли Тома сомневаться в нем, подозревать в обмане и желании усыпить бдительность! Но Билл не знал и только удивлялся, как сильно день ото дня менялся его муж.

Трюмперу уже казалось, что за десять дней пребывания в родном замке только дети не пожаловались на малле. Отовсюду на него сыпались упреки, что он позволяет вечно недовольному чем-то Биллу, не уважающему их уклад, перегружать слуг работой, оскорблять их и издеваться над ними. В то же время и в словах ассасина была правда: от соломы действительно воняло, еду, приготовленную на его кухне, после той, что подавалась у Кирбитов, есть было невозможно, да и грязь по углам имелась.

Том не знал, кому верить. Он запутался. И последней каплей, перевесившей чашу его терпения стали слова ассасина о плачевном состоянии его гардероба, необходимости закупить новые ткани и поручить швеям перешить несколько из его рубашек. И все было бы ничего, если бы Билл не затеял разговор об этом после особенно бурных постельных игр, когда муж обтирал его, даря нежные благодарные поцелуи.

У Трюмпера будто щелкнуло что-то в голове, волна разочарования накрыла его. Он сквозь зубы процедил, что его гардероб подождет до утра и, швырнув мокрую ветошь на ванный столик, улегся спать к малле спиной.

Он все понял! Билл решил пользоваться постелью, чтобы добиться своего! Ведь только вечером управляющий сказал ему, что отказал малле в выдаче денег на гардероб. Правда, он не уточнил, на чей, но сейчас для Тома это не имело никакого значения.

Он решил, что раз его супруг вздумал торговаться своей благосклонностью, то у него есть все возможности получить необходимое на стороне. Тем более что со дня приезда Мари, которая делила с ним постель до свадьбы, буквально не давала ему прохода. В отличие от малле, она была более опытной, хорошо знала вкусы своего хозяина и умела дарить ласки ртом.

И это было то, о чем только и мог думать Том, глядя на мужа. Он представлял себе, как пухлые губы Билла обхватывают его член, как ловкий язык облизывает его мошонку и скользит по стволу. Но попросить что-то столь развратное и недопустимое для благородного лорда Трюмпер стеснялся, он боялся обидеть малле и отдалиться от него еще больше.

И надо же было так совпасть, что как раз на следующий день после неудавшегося разговора о гардеробе, малле потребовалось отбыть в деревню к больному мальчику.

Случай был настолько безнадежен, что ни капли не верившие в способность Билла хоть как-то облегчить страдания ребенка сельчане на рассвете послали за ним.

Ассасин не замедлил явиться. У ребенка была сильная лихорадка, он весь горел. Но метод лечения, предложенный малле, не был одобрен никем из присутствующих. Тогда, не слушая возражений, он сам взял ребенка и, выйдя из дома, уложил прямо на землю рядом с колодцем, откуда принялся доставать ледяную воду и поливать несчастного.

Мать мальчишки, глядя на весь этот произвол, лишь тихо скулила в сторонке от отчаяния. Но прошло совсем немного времени, и ребенок очнулся. Тогда Билл приказал немедленно принести теплые покрывала, в которые и завернул мокрого с ног до головы мальчика. Он сам лично отобрал отвары и велел поить ими больного. Пробыв с ним до обеда, малле убедился, что тот достаточно пьет и, запретив родителям укутывать его в одеяла, с чистой совестью направился в замок.

Но чем ближе он подъезжал к воротам, тем сильнее в нем было неприятное чувство. Духи гор шептали ему о беде, о горе и разочаровании. Они подгоняли ассасина в спину, вынуждая торопить коня. Как Билл жалел в этот момент, что не может вызвать демона. Он ругал себя за беспечность и самонадеянность. Он был уверен, что сразу поймет, когда его враги затеют следующую атаку, и не волновался до поры.

Он промчался через ворота и, бросив лошадь нерасседланной на заднем дворе, ворвался в дом. При его появлении слуги странным образом засуетились, но ассасину не было до них дела. Он бежал через зал в северные комнаты, где были расположены купальни и места отдыха для гостей.

То, что он увидел, не могло присниться ему и в страшном сне: в дальней комнате на куче из шкур возлежал недавно выкупанный Том, с его длинных волос еще стекала вода, а на откинутом лице читалось чистейшее блаженство. Между его ногами склонилась одна из особенно дерзких служанок, а от вида того, что она делала, Билла затошнило. Он стоял в дверях не в силах поверить, что все действительно происходит с ним и далеко не в его воображении.

В какой-то момент Том застонал и приоткрыл глаза. Его затуманенный взгляд остановился на бледном, словно снег, лице малле.

Глава 8 Ревность

Билл развернулся и уже значительно медленнее направился в свои покои. Его еще не настигло понимание и осознание того, что он увидел, но холод уже подступал к сердцу. Ассасин глубоко и старательно дышал, сопротивляясь парализующей внутренней боли.

Он дошел до их с Томом спальни и тяжело опустился на стоящий у стены сундук. Ему необходимо было придти в себя. Случившееся с ним было настолько неожиданным, что он никак не мог найти внутри опору и взять себя в руки. Чего-чего, а измены Билл не ожидал. Он знал, что трудно придется с замковыми слугами, вилланами и даже управляющим. Он понимал, что придется много работать и преодолевать возможное сопротивление. Он был готов к трудностям, которые неизбежно настигают людей, прибывших на новое место. Но измена… Что это могло значить для него? Почему Том так поступил с ним?

И снова перед его глазами предстала Мари, склонившаяся над пахом его мужа. Билла затошнило, все внутри переворачивалось от омерзения, ведь еще вчера они предавались любви здесь, на кровати, еще вчера Том страстно обнимал его. Юноша просто не хотел верить, что губы мужа дарили поцелуи кому-то другому, что его руки гладили чье-то чужое тело. От одних этих мыслей становилось дурно.

С Тома же, едва он увидел потрясенное лицо малле, спала вся нега. Он подскочил и, оттолкнув от себя ублажавшую его девицу, заметался, натягивая штаны и обуваясь. Все его существо охватил страх, ледяной и безжалостный, он сковал все внутренности. И Том бежал от него и от того, что только что натворил. Его трясло, как в ознобе, а все тело прошиб ледяной липкий пот.

Он еще до конца не понял весь ужас произошедшего, но осознание обрушившейся на него катастрофы ударило пронизывающей молнией. Сейчас он бы вряд ли смог сказать, как все получилось. Он просто собирался ополоснуться после тренировки и идти к обеду. Как он мог польститься на развратные предложения Мари? Почему не оттолкнул ее, а пошел на поводу у желания? Но эти мысли оставили его, едва он вбежал в свои покои и увидел обращенное к нему лицо Билла, с которого, казалось, пропали все эмоции и краски.

Том судорожно выдохнул:

– Билл…

– Доволен? – поджал губы малле, вставая напротив мужа практически в боевую стойку. Все в его фигуре внушало опасность, он подобрался и теперь напоминал закаленный, жаждущий крови клинок.

И тут Тома охватил уже не страх, а ужас, и единственная мысль, забившаяся в его голове со страшным грохотом, была – удержать! Во что бы то ни стало! Изнутри поднялась жаркая волна злости и гнева. И пусть этот гнев был рожден реакцией на его собственный поступок, но обращенным он оказался на Билла.

Том не хотел быть виноватым, он уже заранее видел презрение к его слабости в глазах малле. Почему он стоит тут, как нашкодивший щенок, и трясется перед своим младшим мужем? Неужели он окончательно и бесповоротно попал под каблук своего властного и предприимчивого супруга?

– Доволен! И не понимаю, почему ты шипишь на меня. И так запугал всех в доме! Теперь решил и за меня взяться?

– Что?! – не веря собственным ушам, воскликнул Билл. – Ты, я смотрю, так испугался, что служанке под юбку полез! Ты хоть подумал, в какое положение меня ставишь?

– Твое положение здесь определено ролью малле! И я не позволю тебе издеваться над домочадцами!

– Издеваться? Да ты смеешься надо мной! Распустил весь дом! Но теперь-то я понимаю, откуда эти гадкие смешки за моей спиной!

– Ты, кажется, не понимаешь. Я оказал тебе услугу! Я тебя и твоих сестер из лап палача вытащил! – разошелся Том.

– И ты с этого немало имеешь!

– Кучу проблем с забывшим свое место малле и убитым горем кланов Стоунов!

– Это все не имеет никакого отношения к тому, что произошло сейчас!

– А что произошло? – Том ушел в глухую оборону, не желая признавать, что совершил ошибку. – Это мой дом! Я могу делать здесь все, что хочу!

– Ты клялся быть верным мне!

– И я держу слово! Только благодаря этой моей клятве Стоуны не знают, что их сын был убит, и заметь, далеко не в честном бою! Мне надоели твои придирки! Мне надоело твое самоуправство! Ты младший супруг и должен знать свое место! – Том старался, чтобы его голос звучал как можно тверже. Он сам не верил в то, что говорил, но сейчас ему хотелось одновременно и самоутвердиться, и заставить малле подчиниться ему и его решениям, какими бы они ни были.

Билл опустил голову и, помолчав какое-то время, тихо сказал:

– Прости меня. Я не понял сразу, какой брак ты хочешь. Я думал… – он вдруг махнул рукой, как будто отметая что-то, – впрочем, неважно! – подбородок юноши взлетел вверх. Ассасин, приняв решение, окончательно взял себя в руки. – Время обеда, – резко перевел тему он, – я пригласил к нам за стол управляющего Хэша, надеясь, что ты не будешь возражать.

Том было вздохнул с облегчением и обрадовался такому исходу дела, но в воздухе явно повисла недоговоренность. Он буквально ощутил, как малле отгородился от него ледяной стеной, но малодушно промолчал, не желая возвращаться к разговору о его недопустимом поведении. Он верил, что все уляжется и через некоторое время Билл отойдет, тем более что Том не собирался еще раз повторить сегодняшнюю глупость.

Они вдвоем спускались в малый зал, где уже был накрыт обед. Хэш ждал их. Он с немалым удовлетворением отметил, что супруги мрачны и напряжены – его план работал. Слишком уж он хорошо устроился в поместье, чтобы внезапно появившийся младший супруг пошатнул его положение.

Но он недооценил Билла. За что бы тот ни брался – все доводил до конца. Это первое, что в учеников вколачивали наставники-ассасины. Любой бы удивился, но заканчивать требовалось самые неудачные предприятия, даже шалости и откровенно вредоносные поступки.

Билл помнил, как однажды они перепортили одежду, прокипятив ее в чане с красителем, который сами же и подбросили. Заставший их наставник проследил, чтобы вещи кипятились до полной окраски, а затем раздал их ученикам, учувствовавшим в авантюре, и велел надеть. Целый год юноши вынуждены были носить выкрашенные в серо-зеленый рубашки и брюки. И сейчас ассасин не видел ни одной причины для отступления. Том хочет послушного супруга, молча выполняющего свои обязанности – он его получит. Вот только свой долг малле собирался выполнять как следует, поскольку сам не желал жить в доме, полном грязи и паразитов.

И после довольно непродолжительного обеда он велел принести бухгалтерские книги. Хэш с Томом попытались было возразить, но Билл заявил, что управление домом – прямая обязанность малле, и он не имеет права от нее уклоняться.

– Я изучил отчетность за три последних месяца. И все, что хочу знать, где вы, господин Хэш, храните настоящие счетные книги?