сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
— Да, она была очень взволнованна, но, узнав, что с вами все в относительном порядке, все же согласилась приехать чуть позже – Густав глянул на наручные часы. – Я думаю, раньше завтрашнего утра ее ждать не следует. Не беспокойтесь, с ней все хорошо, я разговаривал с вашим кузеном, он подтвердил, что, хотя она и перенервничала за это время, но все чувствует себя нормально.
— Хорошо – у Билла по ощущениям даже сердце стало биться ровнее.
— Билл, что было дальше? – Густава было не так просто сбить с намеченной цели.
— Я остановился на заправке, – Билл говорил медленно, словно с трудом вспоминая этот день, — зашел в магазин купить воды и сигарет… Потом появился этот… Как вы сказали?... Трюмпер. Он заставил меня связать продавца, – Билл решил, что бессмысленно отрицать то, у чего и без него были свидетели, — потом я собрал еды по его указке. После этого он сказал, что я должен поехать с ним. Мы сели в машину, поехали по шоссе в сторону гор…
Билл замолчал, думая, что сказать дальше. Его рассказ должен был выглядеть правдоподобно.
— Что было дальше? Где вы остановились? – Густав достал блокнот и записывал за Биллом каждое слово.
— Потом, через час где-то, он приказал остановиться – медленно продолжил юноша, мысленно прося у Тома прощения. – Он сказал выйти из машины и открыть багажник… А потом… Я не помню… Я открыл багажник и… все.
— Все? – у Шеффера был такой вид, будто любимая девушка только что сбежала от него прямо у алтаря.
— Да – Билл покачал головой. – Дальше темнота. Он меня ударил, наверное.
— И больше ничего не помните?
— Нет.
— Вас не было шесть дней, Билл. Вы точно ничего не помните?
— Нет – юноша сделал вид, что изо всех сил пытается что-то вспомнить. – Дальше пустота. Простите.
— Вам не за что просить прощения – Густав покачал головой, юноше даже стало как то жаль молодого полицейского, до того у него был разочарованный вид.
Некоторое время прошло в молчании, Билл напряженно ждал новых вопросов, а Густав задумчиво перечитывал содержимое блокнота.
— Билл, врач сказал вам, что при осмотре были найдены следы сексуального контакта. Правда, не насильственного, но, учитывая, что вы ничего не помните… – Блондин замялся, не зная, как продолжить, ему еще ни разу за всю его карьеру не приходилось сообщать жертвам таких вещей. – Я хочу пояснить, что имеется ввиду гомосексуальный контакт…
Билл едва не улыбнулся, заметив смесь смущения и паники на лице следователя. Шеффер явно готовился к истерике.
— Ну, я действительно… имел контакт с парнем, – Билл честно пытался не захихикать, видя, как уши его собеседника начинают пламенеть, — буквально накануне отъезда.
— О, тогда ясно – кивнул Густав, а Билл порадовался, что хоть обвинение в изнасиловании Тому не грозит. – Что ж, я вижу, что вы устали, так что отложим дальнейший разговор на завтра.
— На завтра? – Билл попытался не выглядеть встревоженным, хотя сообщение о том, что у следователя остались вопросы его насторожило.
— Да, я приду еще, нужно будет уточнить некоторые детали. И, может статься, вы что-то припомните.
— Я постараюсь – клятвенно пообещал Билл, скрещивая пальца под одеялом.
— Тогда, до завтра. Выздоравливайте, Билл.
— Спасибо.
Когда дверь палаты за Шеффером захлопнулась с тихим щелчком, Билл откинулся на подушку, выдохнув. Врать полиции оказалось куда труднее, чем он думал. К тому же, Густав Шеффер не производил впечатления легковерного человека, юноша прекрасно осознавал, что это не последний допрос, который ему предстоит пройти.
«Но я смогу. Не скажу ни слова о том, что могло бы тебя выдать, Том. Твои поступки для меня все так же остаются загадкой. Ты бросил меня, чтобы завершить свои планы. Они оказались дороже, чем моя любовь к тебе… Ну и пусть. Я все равно люблю тебя, Том. Да, ты оставил меня, но, при этом, фактически, доверился. Ведь я могу в любой момент сдать тебя и твоего друга, который помог тебе. Ты знал, но не предпринял никаких мер, чтобы оградить себя и его. Значит, ты мне веришь? Знаешь, что не предам…».
— Черт – тихонько простонал юноша, откидывая черноволосую голову назад, — Ну я нашел, в кого влюбиться.
========== Глава 14 ==========
— Билли! – юноша испуганно встрепенулся, когда дверь в палату резко открылась, а в следующее мгновение оказался в теплых материнских объятиях. Тетя, любимая тетя, которая заменила ему обоих родителей, прижимала его к себе так крепко, что юноша рисковал задохнуться.
— Тетя Грета, задушишь! – сквозь смех сказал юноша.
Женщина отстранилась, поправляя на груди яркий платок, завязанный замысловатым узлом, солнечно улыбаясь.
— Билли, мальчик мой, как ты?
В голосе, чем-то похожем на голос самого юноши, сквозила такая тревога, что сердце Билла сжалось.
— Все хорошо, тетя. Со мной, правда все в порядке – брюнет подался вперед и взял Грету за руки, мягко сжимая.
— Я так испугалась, милый – в серых глазах женщины застыли слезы. – Когда приехал полицейский и сообщил, что тебя взял в заложники какой-то беглый преступник… Я думала, что мое сердце в этот момент остановится.
— Ну что ты, тетя, все нормально – юноше было стыдно, что за все дни, что он провел в обществе Тома, мысли о тете посещали его непозволительно редко. – Он не причинил мне вреда.
— Но ты в больнице! – женщина поправила седой локон, ее волосы, как обычно, были уложены в элегантную «ракушку». – Что он тебе сделал?!
— Ничего такого, правда – юноша замялся, не зная, что может рассказать тете. Та, исходя из своих представлений о его благополучии, могла испортить всю чудную ложь о внезапной амнезии, которую он придумал.
Женщина недоверчиво прищурилась, отчего морщинки в уголках глаз стали более заметными.
— Вильгельм! – Так своего племянника она называла в детстве, когда мальчик начинал хулиганить. – Ты немедленно мне объяснишь, почему ты оказался в больнице, да еще и в сознание не приходил так долго?
— Ну… — юноша смутился под взглядом тети, он не привык врать единственной любимой женщине в своей жизни. Единственным его обманом, а скорее даже сокрытием истины, была его ориентация. Тетя Грета, всегда мечтавшая, чтобы у рано осиротевшего племянника появилась настоящая семья, в самом классическом понимании этого слова, была бы страшно разочарована, если бы прознала про «наклонности» своего Билли. – Он меня вырубил, кажется…
— Что?! – взвилась Грета, едва не подпрыгивая на стуле от негодования. – Билли, милый, ты просто обязан рассказать полиции все, что знаешь! Этого человека должны поймать и посадить за решетку. Ты ведь знаешь о том, что он убил своего младшего брата?
— Знаю… — кивнул юноша, поморщившись. Ему было больно слышать подобное про Тома, ведь он знал, насколько глубоко мужчина переживает то, что случилось с его братом. – Но, тетя, может быть, он и вовсе не виновен. Полиция тоже иногда ошибается.
— Билли, – тетя как то сразу успокоилась, что мигом насторожило брюнета, — Скажи-ка мне, дорогой, ты соврал полиции о том, что ничего не помнишь? – увидев удивление на точеном лице, она усмехнулась уголком губ. – Я не первый день тебя знаю, милый, с чего тебе защищать этого преступника, если ты его не знаешь?
Билл похолодел, уже в красках представляя, как тебе рассказывает о своих подозрениях полиции, и его начинают допрашивать, угрожая статьей за помощь преступнику.
— Тетя, я, правда…
— Давай, ты не будешь меня обманывать, Билли – мягко сказала женщина, поправляя одеяло на его кровати. – Скажи, что произошло у тебя с этим молодым человеком такого, что сейчас ты веришь в его невиновность?
Билл не знал, что ответить пожилой женщине, поэтому просто молчал, отведя глаза.
— Боишься, что выдам твои тайны? Билли, ну ты же помнишь, — Грета наклонилась к племяннику, заглядывая в карие глаза, и сложила пальцы в причудливую фигуру, — обещаю.
Юноша против воли улыбнулся, вспоминая, как в детстве тетя точно так же выслушивала его тайны, предварительно поклявшись, что никому их не выдаст, что подтверждалось вот таким специально придуманным жестом, который маленький Билла заставил тетю выучить.
— Тетя, он хороший, правда… — голос брюнета был тихим, а в глазах отражалось беспокойство, но не только оно, к беглому преступнику Билл чувствовал так много всего, что все эмоции, пожалуй, в обычном человеке и не вместились бы.
— Хороший? Он же брата своего убил – Грета держала себя в руках титаническим усилием воли, одна мысль о том, что какой-то мужчина мог обидеть Билла, вызывала в ней настоящую материнскую ярость.
— Нет, тетя, он этого не делал – юноша сел, выпрямив спину, его глаза заблестели. – Том мне все рассказал, он не виноват.
— Том?
— Ну, да… — смутился брюнет. – Его Томас зовут.
— Значит, ты все же соврал полиции о том, что ничего не помнишь – это было скорее утверждение, чем вопрос.
Юноша опустил голову, и кивнул, подтверждая слова тети. Он знал, что Грета не одобрит такого поступка, но и объяснить, почему он так поступил, не затрагивая их истинных с Томом отношений, он не мог. Билл собрался с мыслями и начал рассказывать, что на самом деле случилось с братом Тома и кто виноват в его смерти, а женщина слушала, внимательно наблюдая за племянником. Когда брюнет замолчал, она погладила мягкие черные локоны, и совершенно спокойно спросила:
-Ты влюбился, ведь так?
Билл вздрогнул, резко переведя распахнувшиеся от шока глаза на тетю, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
— Это бы многое объяснило – раздалось от двери.
Билл, увидев стоящего в дверном проеме Густава Шеффера, еле слышно всхлипнул от ужаса, и прижал ладонь ко рту, заставляя себя не выдавать свои чувства с такой очевидностью.
— Ты не закрыла дверь… — слова брюнета едва были слышны в тишине палаты.
— Я всю ночь пытался сложить два и два, но четыре на выходе у меня так и не получилось – полицейский спокойно прошел в помещение и сел на свободный стул. – Как оказалось, я знаю далеко не обо всех слагаемых.
У Билла все внутри дрожало от ужаса, он не мог поверить, что одной совершенной оплошностью сдал Тома. «Господи, пожалуйста, только не это…» — крутилась единственная мысль в его сознании.
— Теперь, когда я уверен, что ваша амнезия не зря показалась мне подозрительной, особенно, после того, как пришли ваши анализы на различные препараты, все, как один, отрицательные, давайте поговорим начистоту.
— Я… Мне нечего сказать – тряхнул головой юноша, из-за чего дреды разметались по плечам.
— Билл, сейчас уже бесполезно врать – довольно жестко ответил молодой полицейский. – Рассказывайте все, как есть.
— Мне нечего рассказывать вам – упрямо проговорил брюнет, смотря на Густава сухими блестящими глазами.
— Ладно, — покладисто согласился Шеффер, — это не обязательно. Я слышал, как вы рассказывали историю Трюмпера фрау Хельтц.
— Вы подслушивали? – гневно спросила Грета, чувствующая себя виноватой перед племянником.
— Простите, фрау, но такова моя работа – совсем не смутился страж порядка. – Но, согласитесь, не соверши я такой бестактный поступок, то не услышал бы версии вашего племянника о том, как погиб Отто Фельтцман.
— Вы все равно не поверите – глухо ответил Билл, раздавленный тем, что принес Тому неприятности. – Я ничего говорить не буду, предупреждаю сразу.
— Билл, того, что вы рассказали, вполне достаточно – покачал головой Шеффер, отчего лучи солнца, проникающие в больничное окно, позолотили и без того светлые волосы. – Я вчера долго пытался понять, как такое стало возможно – абсолютно здоровый, не подвергавшийся насилию и воздействию препаратов, молодой человек не помнит, что происходило с ним на протяжении почти целой недели. Я консультировался с врачами, те только разводили руками, ссылаясь на то, что мозг человека может по-разному реагировать на стресс. Знаете, что вас подвело, Билл? – не дождавшись реакции от застывшего истуканом юноши, Густав продолжил: — Ваше спокойствие. Вы почти не волновались, что, как вы понимаете, не типично для человека, который узнал о том, что неделю пропадал где-то в обществе опасного преступника, да еще и ничего об этом не помнит.
Каждое слово Шеффера жгло Билла, как удары плетки – он едва не плакал от бессилия, понимая, что сейчас уже ничего не повлияет на полицейского, тот оказался куда сообразительнее юноши.
— Вывод напрашивался один – вы врете. Только вот зачем? – Густав поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. – Я не мог этого понять, пока не вспомнил об одной детали, которую мне сразу же после вашего осмотра сообщили врачи. Вы сказали, что имели сексуальный контакт с мужчиной, – юноша дернулся и побагровел от смущения, понимая, что его тетя все ЭТО слышит, — буквально накануне отъезда. Но вот ваш лечащий врач совершенно определенно может утверждать, что секс был не позднее полутора суток назад. Изнасилование? – молодой полицейский увидел, как побледнела пожилая женщина, внимательно слушающая разговор, и поспешил продолжить: — Нет, этого не может быть, нет соответствующих следов. Я читал личное дело Трюмпера, которое вели на него в тюрьме, он был довольно опасным, хотя и не агрессивным заключенным, пользовался определенным авторитетом. Следовательно, такая личность, как он, мог прибегнуть к запугиванию.
Билл едва удержался от улыбки, вспомнив, как трепетно «опасный преступник» омывал его разбитую коленку, и с какой заботой поил мятным чаем, когда юноша замерзал.
— Я подумал, что может в этом все и дело, вы молчите, потому что Трюмпер пригрозил вам расправой, если вы станете сотрудничать с полицией, и решил прийти сегодня утром и предложить вам выход – в стране действует неплохая программа защиты свидетелей. Но вот у этой самой двери – Густав кивком указал в сторону порога, — я услышал еще одну интересную версию, которая мне не приходила в голову. Если смотреть на происходящее, исходя из нее, то отсутствие следов насилия на вашем теле, Билл, меня уже не так удивляет. И ваша амнезия не кажется такой уж абсурдной. Вы не Томаса Трюмпера боитесь, так ведь?... Вы боитесь за него?
========== Глава 15 ==========
Билл чувствовал, как его горло пересохло до рези, а руки мелко задрожали. Густав Шеффер смотрел на него так, что юноша без труда понял – никакие отговорки не смогут сдвинуть этого молодого человека с намеченной цели. Полицейский добьется своего любой ценой, и единственное, что сейчас может предпринять Билл – это тянуть время.
— Не хотите мне ничего сказать? – приподнял бровь Шеффер.
Билл отвел взгляд и покачал головой, он решил, что ни слова не скажет этому человеку до тех пор, пока не удостоверится, что не нанесет этим Тому еще больший вред, чем успел к этому моменту.
— Билл, ваше молчание ничего не решит. Если вы думаете, что Томас сможет покинуть границы страны, то вы ошибаетесь. Его розыском занимается слишком много специалистов, чтобы он смог уйти. Его поимка – вопрос времени. Впрочем, может быть, сбежать – это не единственная его цель? – блондин задумчиво прищурился. – Исходя из вашего рассказа, виновным в смерти брата Трюмпер считает отчима, Норманна Фельтцмана. Возможно, что причиной побега стала месть?
Билл ничего не говорил, стараясь ни движением, ни мимикой не выдавать своего истинного состояния. Густав Шеффер оказался очень догадливым, и соображал чертовски быстро, делая поразительно правильные выводы из услышанного.
— Билл, скажите, он собирается отомстить отчиму? – Густав придвинулся к юноше, пытаясь заглянуть в глаза, но тот только сжал в кулаках одеяло и отрицательно покачал головой.
— Я ничего не знаю.
— Вы же понимаете, что, если Том совершит еще одно убийство, то его ждет пожизненное заключение?
Билл едва не усмехнулся, горько и обреченно, эта мысль терзала парня ровно с того момента, как Том впервые озвучил свое желание свести счеты с Норманном, но он так и не смог повлиять на решение мужчины. «Моя любовь тебя не остановила, так может, полиция сможет?» — мелькнуло в мыслях, — «Но тогда его просто обратно упекут за решетку, добавив срок за побег». Брюнет испытывал буквально физические страдания от того, что перед ним стоял такой чудовищный выбор. Билл слишком любил Тома, чтобы просто оставить все как есть.
— Я ничего не скажу. Том не виновен, и не должен сидеть за решеткой – глухо, почти неслышно сказал Билл, чувствуя, как его ладони касаются теплые пальцы. Он поднял взгляд, встречаясь с любящими глазами тети Греты.
— Билли, почему ты так уверен в том, что тот мальчик сказал тебе правду?
— Ты же сама сказала, тетя, я влюбился – грустно улыбнулся юноша, не отводя взгляда. – Прости.
— За что, маленький? Сердцу не прикажешь – она обняла племянника, прижимая черноволосую голову к груди.
