Текст книги "Апрельская ночь, или Панночка (СИ)"

Автор книги: Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Черти, чертеняки и чертёнок ==========

День у почтенного ширского эсквайра Бильбо Бэггинса не задался как-то сразу: то нежданный визит волшебника (хоть и друг семьи, а всё ж не предупредил!), то одного гнома, то второго гнома, то третьего гнома (и эти, разумеется, тоже не предупредили!), … то двенадцатого гнома, то Торина Дубощита (монаршее воспитание, а понятий о вежливости королей никакого!). Волшебник уже довольно ухмылялся, гномы совали контракт, матушкин сервиз всё же не пострадал, и Бильбо надеялся, что сюрпризам на сегодня конец, но, как выяснилось, надеялся он рано.

Что-то громыхнуло, сверкнуло и провыло прямо за окнами уютной норки, Бильбо чуть сознание от ужаса не потерял, ибо как раз в этот момент читал о возможных способах умерщвления Взломщика в ходе Приключения, но как истинный хозяин дома пошел открывать, когда после вспышек что-то грохнуло уже во входную дверь.

На пороге стояли… стояло… стоял подол. Длинного платья. И две ноги в красных сапожках на великанский размер. Пока Бильбо пытался проморгаться, в круглом проёме двери нарисовалась и вторая – верхняя – часть великанши:

– Гэй, черти, что-то тут у вас благостно, будто в раю! – голова у великанши тоже была большой, как уяснил по первому незабываемому впечатлению хоббит. – Какой-то ты малой для черта! Позови взрослых чертей! – великанша говорила что-то в высшей степени непонятное, но при этом широко улыбалась и выглядела добродушной.

Хоббит мог только попятиться, так велико было потрясение от цепи событий сегодняшнего дня, попятиться и пробормотать:

– Бильбо Бэггинс, к вашим услугам…

– Ой, малой, ты что, испугался? – великанша встала на колени и потянулась к Бильбо, он даже отшатнуться не успел, только зажмурился, но она всего лишь мягко потрепала по кудряшкам. Приоткрыв один глаз, хоббит мимоходом отметил, что в другой руке у великанши какой-то опасно выглядящий дрын.

Подоспевший Гэндальф, кажется, тоже опешил. Зато пришелица переключила своё внимание уже на мага:

– О, наконец-то взрослый черт! – потом критически окинула фигуру взглядом лукавых темных глаз и выдала: – Староватый, правда, какой-то, а помоложе у вас черти водятся? Или все на войну ушли, а только старики да малыши остались?

Вперед, на свою беду, выступил Торин, раздраженный незапланированной заминкой:

– Не знаю, кто вы и зачем вы здесь, но вы нас задерживаете своими бреднями! – великанша удивленно приподняла красивые брови и наклонила голову, вглядываясь в новое лицо. – Чертей, кого бы вы в виду не имели, тут нет, но при большом желании, – кажется, подумал Бильбо, Торин крепко зол, – мы можем отвести вас прямо к огнедышащему дракону!

На секунду воцарилась глубокая тишина, все замолчали, а в следующий момент великанша вдруг заливисто расхохоталась:

– К дракону, так к дракону, чертеняка! – смеялась поздняя гостья на удивление заразительно, лукавые глаза блестели уж совсем хитро, Бильбо даже показалось на секунду, что в них прыгают те самые черти, о которых она твердила, всё лицо её осветилось, и сердиться стало совершенно невозможно. Отсмеявшись, она прибавила: – Зовут меня панночка Ганна, – потом поглядела на Бильбо, – как ты сказал, чертёнок? К вашим услугам?

========== Чёрт ногу сломит ==========

Панночка Ганна, как выяснилось, сама не могла понять, как сюда попала, твердила только про какой-то ад и лукаво блестела глазами. Бильбо, впрочем, заметил у неё на правой ладони ветвистый ожог, но заметил также, что девушка – а великанша, как оказалось, была именно девушкой (всего двадцать один год!) – этот ожог скрывает, и решил помочь ей обработать рану после того, как взбудораженные гости улягутся спать.

На улице собиралось ненастье, поэтому Ганну Бильбо пустил в дом, но устроить комфортнее, чем прямо в коридоре, не смог: рост у девушки был воистину великанским, а если учесть, что под стать росту были и остальные её габариты, то вариантов, кроме коридора, не оставалось вовсе. Возле себя панночка расположила и странного вида дрын, который чуть раньше приметил Бильбо у неё в руке. Дрын был почти такой же длинный, как и сама Ганна, вдобавок оканчивался двумя жутковатыми крюками, и хоббит побаивался спрашивать, для чего предназначается сей пугающий инструмент.

Ганна согласилась переночевать на полу, отвергнув способ передвижения по норке на карачках, заявив в присущей ей манере, что “тут чёрт ногу сломит”, недвусмысленно кивая при этом на Гэндальфа, бьющегося о притолоку – в который уже раз, тяжко вздохнул Бильбо.

А потом прибавила, что боится чертёнку (на всякий случай хоббит ненавязчиво представился повторно – может, она просто не запомнила имя?) домик сломать, больно уж здесь уютно. Бильбо не понимал, как она сделала вывод про уют, ведь побывала только в прихожей, но как истинному сыну хоббичьего народа ему было приятно.

К счастью, Бильбо мог панночку Ганну и накормить – после трапезы гномов осталось супа на пару тарелок да чай с печеньем. Гномы укладывались спать по гостевым, Гэндальф, долго задававший гостье вопросы, наконец удовлетворился и теперь задумчиво курил в гостиной, а Бильбо воспользовался моментом и предложил Ганне обработать обожженную ладонь. Подкрепившаяся гостья взглянула на хоббита очень внимательно, но осторожно кивнула:

– Ну ты и внимательный, чертёнок, – гостеприимный хозяин осуждающе покачал головой, – чертёнок Бильбо, – добавила она с лукавым блеском в глазах.

На большую (огромную!) и, вероятно, весьма сильную ладонь ушло почти всё чудодейственное средство от ожогов, которым мистера Бэггинса иногда снабжала троюродная тётя Настурция, а процессу лечения несколько мешало то, что Ганна свободной рукой потянулась ерошить его волосы в поисках каких-то рожек! Вместо рожек предсказуемо нашла уши и долго их разглядывала, приговаривая, что заостриться, видимо, что-то было должно. Бильбо изо всех сил старался сосредоточиться на процессе врачевания – хотелось вывернуться из-под руки великанши, ибо настолько небольшим он не чувствовал себя уже давно.

– Между прочим, – не выдержал почтенный эсквайр, – я очень высокий для хоббита!

– Ну, не сверкай глазьми, не сверкай, чертёнок Бильбо, – панночка только широко улыбалась, – спалишь начисто! Конечно, высокий, только я тоже очень высокая, чертёнок! – и опять задорно улыбается.

Бильбо ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ.

***

На следующее утро, когда Компания решила выдвигаться из гостеприимной норки, они столкнулись с большой проблемой – Ганна перегородила дверь, пробраться мимо неё не представлялось возможным. У Бэг-Энда был, конечно, и черный ход, но ни гномы в полном своём походном облачении, ни волшебник с посохом туда бы не прошли.

Торин ужасно не хотел будить великаншу – наверняка ведь увяжется с ними, но делать было нечего, и Подгорный король надеялся, что сможет отвадить панночку от их Приключения. Она же не всерьёз вчера рассуждала про дракона?

Проснулась Ганна легко, но попыталась встать и смачно припечаталась затылком в потолок, Бильбо аж поёжился от силы столкновения (одна балка ощутимо сдвинулась). Гостья же только недовольно поморщилась и потерла голову – похоже, туго накрученная на голову коса смягчила удар.

– Ой, чертеняки, как вас много, я вчера и не разглядела! – Ганна уверенно нашла взглядом мистера Бэггинса и как-то даже успокоилась. Настороженное удивление снова сменилось добродушным весельем. – Огнедышащих ящериц я в жизни не видала, так хоть сейчас посмотрю! Ну, показывайте, как к дракону вашему пройти?

Торин, стоящий позади Бильбо, тяжко вздохнул.

========== Не так страшен чёрт, как его малюют ==========

Когда Компания выбралась из норки и Ганна распрямилась во весь свой великанский рост, Бильбо, да и не только Бильбо, пораженно застыл. Роста в панночке было неприлично много – она возвышалась даже над Гэндальфом больше, чем на полторы головы. Сама девушка с удовольствием расправила плечи, вдохнула неохватной грудью, поудобнее перехватила свой дрын с крюками и, поджидая пока все выйдут, стала оглядывать окрестности.

Сейчас, в утреннем свете (и на некотором расстоянии) мистер Бэггинс мог оглядеть свою самую неожиданную гостью целиком. То, что он принял вчера за платье, было скорее весьма длинной рубашкой, с вышитыми подолом, воротником, рукавами и манжетами, поверх этой нарядной рубашки крутые бока Ганны охватывали два отреза ткани, соединённые поясом, а на плечах свободно сидела удлинённая жилетка. Мимоходом прикинув, что в ту жилетку он сам может обернуться раза два-то точно, Бильбо обратил внимание, что Ганна уже была готова к походу – через плечо была перекинута переметная сума, маленькая, если соотносить с хозяйкой, и огромная, если соотнести с кем-то более приличного размера. А если принять во внимание и опасный дрын, который девушка сейчас приспособила наподобие посоха, то можно сделать вывод: перед тем, как оказаться под дверью Бэг-Энда, Ганна уже куда-то шла.

– Эх, ляпота! – девушка, налюбовавшись окрестностями, восхищенно выдохнула и повернула к Бильбо большую голову, казавшуюся ещё больше из-за объемной прически. – Как, говоришь, это место называется?

***

Подобрать Ганне коня не представлялось возможным, Торин ухватился было за это обстоятельство, чтобы распрощаться с неугомонной великаншей здесь, но дивчина отчего-то решила, что ей необходимо – просто до зарезу! – полюбоваться на живого дракона.

Попытка бесхитростно ускакать от великанши на пони также не увенчалась успехом: эта ненормально высокая Ганна пешком без усилий поспевала за торопящимися лошадками. А ещё Торина мучила мысль, что панночка вообще не заметила попытки от неё оторваться. Великанша неутомимо шла возле пони свежеиспеченного Взломщика и внимательно слушала рассказ хоббита о своей родине.

Первый же привал стал для Торина событием – с неудовольствием поглядев на собирающегося кашеварить Бофура, Ганна без предупреждения шустро наклонилась, обхватила повара вокруг груди и также без усилий распрямилась на свою полную высоту. Бофур пораженно застыл (и не он один), но панночка не демонстрировала никакой враждебности, ухватила пойманного гнома за ладони (за обе, одной своей рукой!), пытливо вгляделась в грязноватые разводы и покачала головой:

– Тю, куда это годится, чертеняка! А ну марш руки мыть! – не выпуская опешившего Бофура, подняла голову и обратилась ко всем, находящимся на поляне. – Это всех касается! Учтите, чертеняки, – глянула на Бильбо, – и чертёнок, у кого руки будут грязные, еды не получит! – и поставила, наконец, смущенного гнома на землю.

Дубощит непредусмотрительно проигнорировал предупреждение и пережил неприятный момент, когда уже перед самой трапезой его (“Ваше величество чертеняка, а что ты чумазый такой?”) и ещё нескольких гномов, мягко подталкивая, препроводили к ручью, и со всем тщанием проследили, чтобы они как следует вымыли руки. С мылом. Два раза.

Весьма довольная панночка похвалила каждого умывшегося гнома, похлопала кого по плечу, кого по спине, кому взъерошила волосы – Бильбо уже почти привычно наклонил голову под её ладонью.

Впрочем, всё благостное настроение слетело с неё при виде того, что наварил Бофур:

– Ну, не кашевар, а чистый чертеняка! Как ты умудрился сделать такую бурду? – Ганна попробовала, ещё раз переменилась в лице. – На вкус не отрава, но не по-божески это, чертеняки! – опять взглянула на Бильбо. – И чертёнок! Раз в поход пошли, так и питаться абы как? Не бывать этому! – темные глаза грозно сверкнули. – Не будь я панночка Ганна!

========== Чёрт-те что! ==========

Вечером того же дня оказалось, что Ганна вообще поборник чистоты – всем гномам и не только гномам было объявлено “ходить чумазыми это не дело”, поэтому шею, руки и лицо перед сном мыть обязательно. Как и в обед, в их Компании нашлись те, кто попытался отлынивать, и как и в обед, их мягко, но настойчиво препроводили умываться. С мылом. На два раза.

Особо настойчиво отлынивающих от водных процедур великанша без разговоров подцепляла на руки и умывала сама. Судя по полупридушенным возмущениям, весьма тщательно. Торину даже захотелось попенять на самоуправство панночки, но ужин у неё удался на славу – такой же вкусный, как в доме хоббита, оценил и гурман Бильбо.

Поначалу путешествие и шло в таком режиме – гномы безропотно умывались, предъявляли чистые руки как пропуск к тарелке, отзывались на чертеняк и периодически пребывали в объятиях. Пока Торину везло – под руку в такой момент он Ганне ещё не попадался. Хуже всего приходилось хоббиту – то ли из-за его самых маленьких габаритов, то ли из-за мягких кудряшек и острых ушей его великанша отлавливала чаще всех. Однако мистер Бэггинс особенно недовольным не выглядел. Если бы Торину пришло в голову подбирать слово, наиболее полно описывающее вид Взломщика, это было бы слово “умиротворенный”. Иногда Бильбо даже не ехал на пони, а сидел у панночки на руках, увлеченно о чем-нибудь рассказывая. При этом страшноватая гнутая палка с крюками висела у девушки за спиной.

Гэндальф, который был погружен в какие-то серьёзные думы (или просто притворялся, как подозревал Торин), на эту возню внимания не обращал, гномы были тут, в полном составе и все до сих пор живы – чего волноваться-то? Знай себе нахваливал обеды да ужины! Конечно, не ему же быть подхваченным на руки!..

Иногда Ганна обнимала кого-нибудь из Компании просто так, объясняясь тем, что “та ты похож на моего братишку”. При том, что гномы были все разительно разнообразной внешности, Торин начал подозревать, будто обнимает она их по каким-то другим соображениям. Или у неё очень много братьев.

Через какое-то время она даже стала обращаться к ним по именам, вворачивая тем не менее своё неизменное “чертеняка”. Самого Торина, заметив, что командует тут он, за царскую осанку прозвала “ваше величество чертеняка”, хотя имя наверняка уже знала, и было бы вовсе прекрасно, если бы она при обращении к нему не улыбалась так покровительственно!..

Недовольство копилось постепенно, и однажды Торин вызвал Ганну на разговор.

– Ганна, я хотел поблагодарить тебя за ту заботу, которой ты окружила меня и мой отряд, – лукавые темные глаза в вышине (хотя она присела на камень, но глаза всё равно были достаточно высоко) просияли, – но и сказать, что душить нас этой заботой не надо! – странная девушка улыбнулась шире.

Торин попытался понять, где допустил ошибку – улыбаться она была не должна! – но продолжил:

– При всех твоих заслугах, ты вовсе не обязана следовать за нами, а уж тем более – следить за чистотой рук и шеи! И за ушами смотреть! Мы взрослые гномы! И можем о себе позаботиться! Даже Бильбо может! Нам не нужна твоя забота, и никто тебя с нами не звал! – король понял, что увлекся, и пристально вгляделся в лицо панночки.

А потом опешил: великанша беззвучно смеялась, всё лицо её лучилось весельем, большие плечи и широкая грудь подрагивали от сдерживаемого хохота, а глаза не отрывались от его собственного лица.

– Ну и сердит же ты, ваше величество чертеняка! – грудной голос стал будто ещё глубже от смеха. – Сердит и неправ: именно ты меня и позвал на дракона смотреть, а раз позвал, так я и пошла! Нешто ты сказок, ваше величество чертеняка, не слыхал? Про Серого волка там али про Цветочек аленький? – Ганна опять фыркнула: – Вот и считай, что я Серый волк, пока до дракона не дойдем, не расстанемся! – повела плечами и величаво двинулась обратно на поляну, всё ещё посмеиваясь.

***

Ганна продолжала путь с отрядом, иногда принимаясь расспрашивать Бильбо или кого-нибудь из гномов о житье-бытье Средиземья, а иногда прямо на ходу затягивая какую-нибудь раздольную песню. Особенно часто она затягивала “Виют витры”, а гномы, маг и хоббит постепенно из вынужденных становились просто ценителями сильного голоса.

Кроме мистера Бэггинса, чем-то невероятно привлекательного для загадочной девичьей души, её обществом научился наслаждаться ещё Балин, теперь и он частенько притормаживал своего пони, чтобы завести куртуазную беседу, а потом быть подхваченным на руки или потрепанным по голове. Двалин такого поведения брата не одобрял и сам с трудом терпел девичье к себе внимание. А это внимание перепадало суровому сыну Фундина довольно часто.

Компания хорошо питалась, все сверкали чистыми ушами и лицами, путешествие шло своим чередом, обретая привычную колею, когда Фили и Кили решили разыграть хоббита-домоседа. Они посчитали смешным выдать крик ночной птицы за подающий сигнал орочий патруль, Торин проснулся, некоторое время пытался разобраться в ситуации, а потом уловил звучные подзатыльники и с интересом наблюдал картину почти материнского воспитания, вершившегося над его неугомонными племянниками.

– У, остряки-чертеняки! Лишь бы маленьких пугать! – отвесив братьям по подзатыльнику (душа Торина немного злорадно возрадовалась), Ганна прытко уцепила каждого из них за пояс на крюки своей палки, палку умостила на широком плече и пригрозила: – Теперь так на весу и болтайтесь или извинитесь перед чертёнком Бильбо и дядей, которого разбудили! – а потом ещё и встряхнула этих раздолбаев. – Ну?!

– Извини нас, Бильбо, извини нас, дядя, – племянники отвечали на два голоса, немного придушенно (висели-то они, прихваченные за поясные ремни), но очень искренне.

Торин благостно улыбнулся, кивнул, принимая извинения, подумал, что Ганна уже стала полноценным членом их отряда, и спокойно заснул опять. Так спокойно он уже давно не спал.

========== До черта ==========

После того случая с Фили и Кили Бильбо задался целью всё же выяснить назначение огромной тяжелой и страшноватой палки с крюками, которая служила Ганне то посохом, то ухватом, то орудием укрощения расшалившихся королевских племянников. Когда хоббит набрался храбрости и спросил об этом у панночки во время дневного привала, она опять заливисто расхохоталась:

– Ой, чертёнок Бильбо, ой не могу, то не оружие страшное, из поколения в поколение передаваемое, – лукавые тёмные глаза прямо-таки лучились смехом, – а обычное коромысло! Хоча прав ты частью – из года в год бабы его на себе таскают, а потом дочкам-внучкам передают, если раньше об спину свою не обломают.

– Коро… коро-что? – Бильбо всё равно не больно-то понял назначение дубинушки, хотя его грело, что отчасти он всё же оказался прав.

– Ко-ро-мыс-ло, ну, коромысло! – Ганна, кажется, удивилась. – Как же вы воду из колодца до дома доносите, если про коромысло не знаете?

Пришла очередь удивляться уже мистеру Бэггинсу:

– По трубам, по водопроводу, – красивые брови панночки пораженно изогнулись. – Мы трубы до дома доводим, и когда нужда есть – раз! – кран крутим и набираем, сколько потребуется.

– Гэть, какие же вы всё-таки черти! – Ганна опять добродушно улыбалась. – И воду по-своему, по-чертеняковски, идти заставляете! Не вы за водой, а она за вами ходит! А мы её просто в вёдра наливаем и на себе носим, вон, видишь, два крюка, это чтобы как раз их прицеплять, – Бильбо нахмурился, пытаясь представить эту картину и девушка не преминула объяснить: – Навроде как я баловников за пояски уцепила, вот также и вёдра! На руках их нести тяжко, а вот коромыслом! Подхватил, да и иди себе привольно, даже пой, если охота!

Бильбо прикинул вес одной только деревянной дуги, потом ещё пары объемных вёдер к нему, мысленно добавил в них воду и тихонько про себя ужаснулся – тащить такую тяжесть! Неудивительно, что Ганна даже гномов в доспехах и с оружием отрывает от земли легко и непринуждённо.

***

Когда Торин и Гэндальф ругались по поводу места стоянки, Ганна подплыла к Бильбо, замерла рядом, мимоходом потрепав хоббита по голове, спросила вполголоса:

– Гэй, чертёнок, чего это они?

– Да вот решить никак не могут, дальше пройти или тут остаться, – Бильбо был не в восторге от этой перепалки, но судя по нахмуренным бровям панночки, её восторг по этому поводу был ещё меньше.

Плавно и неторопливо огибая суетившихся с поклажей гномов, она отправилась ближе к спорщикам. Торин только хотел заявить что-то окончательное, уже даже рот открыл, но Ганна его опередила:

– Ваше величество чертеняка, у тебя же есть старый чёрт, – легкий кивок вправо, на мага, озадаченно приподнявшего брови, – чего ж ты заспорился?

Торин мотнул головой, пытаясь понять связь:

– Что ты хочешь сказать, Ганна, – голос звучал угрожающе, но на панночку это не произвело никакого впечатления, только плечом повела. – Говори прямо или уходи!

– Ну ты и сердит, ваше величество чертеняка, а ещё слышишь плохо, надо будет твои уши лично вымыть, как-то ты это без пристрастия, без усердия делаешь, – Торин опасно сощурился, он сейчас был слишком зол, чтобы воспринять угрозу всерьез, но великанша продолжила: – У тебя же есть старый чёрт! А почему он старый?

Кажется, на этом моменте даже Гэндальф остро заинтересовался беседой, сам же Торин опять пребывал в тупике и пытался ухватить мысль за хвост:

– Потому что он прожил много лет?..

– От молодец, ваше величество чертеняка, почти сообразил, – Ганна лукаво сверкнула своими темными глазами и назидательно произнесла: – Он старый, потому что смог до своих лет дожить! Характер у него ещё твоего похлеще, странно, что не хромой до сих пор, во всяких ямах побывал, чего ж его и не послушать?

Торин исподлобья глянул на мага, опять на панночку, что-то прикинул, глубоко вздохнул, успокаиваясь, и уже гораздо тише обратился к волшебнику:

– Что ты предлагаешь?

***

Лагерь, по совету Гэндальфа, разбили выше по склону, в стороне от сгоревшей хижины и остатков фундамента, впрочем, похоже, они ушли недостаточно далеко от опасности – уже после позднего ужина куда-то запропастился хоббит, а на условный свист не отзывались и Фили с Кили.

Что-то определённо произошло и пошло не так! Устроившегося на ночлег мага и прикорнувшую панночку будить не стали, решили сходить на разведку, а уж потом принимать какое-то окончательное решение. Разведка в виде Бофура и Нори ничего не донесла, а попросту сгинула. Торин заволновался не на шутку, оставил в лагере Ори – если не вернется весь отряд, он должен будет разбудить мага и объяснить ситуацию. Дубощит чувствовал, что время дорого, и это чувство мешало ему мыслить ясно.

Уже будучи пойманным троллями – тролли! здесь! откуда?! – Подгорный король размышлял о странных поворотах своей судьбы и даже несколько жалел, что уже успел вымыть уши: может так, с немытыми ушами тролли бы всё же им отравились?..

========== Ни черта ==========

В тот момент, когда Ганна открыла глаза, она уже поняла: что-то не так, что-то крепко не так! Вместо сопения, ворчания, пыхтения, дыхания, ругания, шуткования, обвинения, примирения и нормального чертеняковского молчания вокруг царила тишина. Немного даже мертвенная. Панночка резко села, бусы на её шее, красные и тёмно-зелёные, столкнулись с глухим стуком, будто предупреждая – торопись, ты ещё можешь помочь, но торопись!

Окончательно проснувшись, дивчина увидела по правую руку от себя смущенного Ори, он что-то очень тихо говорил, пришлось изрядно склониться и напрячь слух:

– Торин сказал вас разбудить, если вестей не будет, они недавно ушли, но мне страшно… – панночка с чувством потрепала гнома по рыжей шевелюре, заглянула в глаза, сгребла Ори в охапку, прижала к себе перепуганного чертеняку, но как только он перестал дрожать, выпустила.

– Теперь говори толком! Ни черта же вокруг! Ни даже чертёнка! И старый чёрт тоже пропал! – Ганна была обеспокоена не на шутку.

– Гэндальфа я разбудил первым, он тоже спал, а Бильбо и Фили и Кили пропали, а Нори и Бофур за ними, а пони тоже угнали, и Торин решил за ними идти всем отрядом! И оставил меня разбудить мага, если они не придут! Но он тоже ушел и всё! – чертеняка Ори был в страхе смертном. Больше никаких слов Ганне не требовалось.

Кто-то посмел угрожать чертёнку Бильбо и её чертенякам! Даже старый чёрт – и тот пропал!

Соболиные брови Ганны сошлись на переносице, правая рука сама потянулась к коромыслу, левая – к Ори:

– Ну, чертеняка ты мой последний, показывай, куда остальные скрылись! – боевой настрой только возрос при взгляде на темную чащу. – Тю, лешие, значит! Значит, лешие!.. Так вот что я скажу, несдобровать им!

***

Гэндальф убедился, что избранная стратегия не работала – тролли слышали слишком плохо, чтобы можно было их обмануть игрой в пересмешника, Бильбо тоже надрывался зря, времени до рассвета оставалось ещё слишком много, чтобы никто не пострадал, и маг уже старался мысленно смириться с ожидаемым оборотом дел, одновременно пытаясь найти выход. Глухие напрочь тролли пока лишали его умствования какой-либо опоры.

Стоит ли говорить, что незаметно подошедшая со своей дубиной Ганна, несущая на руках испуганного, но настроенного тоже весьма решительно Ори, стала для волшебника сюрпризом.

– Что тут делается, старый чёрт? – увидела в просвете между деревьев, что Бильбо в мешке приподняли за ноги. – Да что ж ты стоишь! Его ж сожрут прямо туточки! – и сунула магу на руки Ори.

Гэндальф, немного не ожидавший такого поворота, быстро присел, чтобы ссадить тяжеловатого гнома на землю, а когда распрямился и поднял голову, Ганна была уже на границе света от костра троллей. И что-то горячо шептала их жертвам.

– Чертеняки, отползайте! Отползайте, говорю, сейчас они, лешие, падать начнут! – гномы услышали и стали ненавязчиво перекатываться в своих мешках. Висящему в тролльей руке Бильбо досталась другая инструкция: – А ты, чертёнок, соберись, чтоб упасть помягче!..

Больше девушка на слова не разменивалась, Бильбо угрожала уже серьёзная опасность быть съеденным или брошенным в кипящий котёл. Дубина, прозываемая коромыслом, с приличной силой рванулась из кустов и попала троллю точно под колено. Не подозревавший о возможной атаке тролль взревел от боли и предсказуемо грохнулся ничком, выпуская из руки хоббита, который не преминул откатиться подальше.

А дальше пошла потеха – гномы и хоббит расползались от топочущих троллей, Ганна ловко била противника по уязвимым точкам, а судя по тому, что через некоторое время тролли перестали вставать – била ещё и очень сильно. До рассвета оставалось чуть меньше часа, когда девушка уверенно вышла на поляну, огревая каждого тролля по холке своей жуткой дубиной. И огревая, разумеется, металлическим крюком. Даже каменные тролли не выдержали такой “ласки” и погрузились в нежные объятия беспамятства.

На поляну вышли Гэндальф и Ори, тут же бросившиеся помогать слабо шевелящимся после спринта в мешках ползком по весьма пересеченной (и пересекаемой троллями) местности товарищам.

– Если не добрым словом, так дубьём, – Ганна воинственно потрясла коромыслом, – можно кого угодно убедить!

В этот момент с ней трудно было не согласиться. Великанша прошла к Бильбо, лично вытащила чертёнка из мешка, проверила все ли руки-ноги на месте, в каком состоянии сюртучок и кудряшки, ласково потрепала хоббита по голове и прямо с ним на руках пошла обозревать плоды своей победы. Тролли, которых она упорно называла лешими, лежали без движения, и девушка сапогом бесстрашно поворотила голову ближайшего набок, а потом удовлетворенно выдохнула. Так и есть – из ушей торчали серные пробки.

– Ты же, хитрый чёрт, – она обращалась явно к магу, – не мог их дозваться?

– Да, – не стал отрицать очевидное Гэндальф.

– А вот чертеняк и чертёнка, – Бильбо слегка качнуло у панночки на руках, – я дозваться смогла. А всё почему? – задала вопрос победоносно улыбавшаяся Ганна.

– Почему? – облегченно выдохнул выбравшийся из мешка Торин.

– А потому что они уши не мыли!

========== Чёрт-те кто ==========

На рассвете отряд полюбовался на каменеющих троллей, гномы осмотрелись и нашли пещеру поверженных “леших”. Соваться туда рискнули не все, ибо Ганна пообещала устроить полную помывку тем, кто “в эту яму зловонную” залезет. В число смельчаков входили Торин, презревший опасность, Оин, кажется, попросту недослышавший угрозу, Глоин, Нори, Бофур, Бифур, Кили и Бильбо, которому нечего было терять, а помыться очень даже хотелось – ни мешок, ни тролльи сопли чистоплотному хоббиту не понравились.

Обследование пещеры оказалось небесполезным – два меча с именами, эльфийской ковки, древние, но всё ещё исключительно опасные, не растерявшие ни волшебных свойств, ни почти волшебной остроты. Бильбо тоже добыл себе небольшой кинжал, в его руках вполне тянущий на меч. Остальные сокровища, которые удалось обнаружить, хозяйственные гномы закопали до лучших времен, чем вызвали в Ганне волну негодования:

– Вы в этой яме зловонной ещё и рылись?! – панночка всплеснула руками. – Ну, чистые чертеняки! Залезть бы в лужу им, да поплескаться, с брызгами! А ну марш к ручью!

Спорить никому не захотелось. Торин особым желанием принимать водные процедуры не горел, и тут будто сама судьба помогла ему: к Гэндальфу пожаловал старый друг для обсуждения крайне важных вопросов, позволив Подгорному королю остаться на поляне под более чем благовидным предлогом – исключительно о походе радея. Ганна напоследок бросила на Торина многообещающий взгляд, заставляя Дубощита поёжиться и осознать, что великанша этого не забудет, а купание не отменяется, только отодвигается немного. Ненадолго.

Вернувшиеся от ручья гномы и хоббит выглядели несомненно посвежевшими, а также немного взъерошенными, сложные косы были расплетены, волосы распустились по плечам влажными волнами: Ганна подошла к процессу купания со всей ответственностью, одними ушами им отделаться не удалось. Бильбо же, в противовес общему настроению умытой части Компании, наоборот, даже, кажется, сиял. И вот его короткие кудряшки уже пытались задорно подпрыгивать.

Гэндальф и его друг, представленный Радагастом Бурым, говорили уже на какие-то весьма секретные темы, поэтому Торин постарался выглядеть занятым делом, разглядывая кроличью упряжку второго мага. И даже не вздрогнул, и нисколько не шарахнулся, когда возле него присела на корточки великанша:

– А ты, ваше величество чертеняка, чего тут застрял? Айда к ручью! – король уже приготовился к неизбежному, когда Ганна отвлеклась, приглядевшись к упряжке. – Тю! Это шо, кроли?! – странный выговор явственно усилился от захватившего панночку удивления.

Гномий король тихо выдохнул с облегчением: купание перестало ему грозить на какое-то время, а вот Радагасту, судя по нахмуренным бровям панночки и особым обертонам выразительного голоса, ничего хорошего не светило.

– Это кто тут над животинами издевается?! Они ж не лошади и не волы, чтобы в упряжке стоять! – Ганна оборотилась вокруг себя, уверенно остановила взгляд на стушевавшейся от этого новой фигуре и двинулась к Бурому. – Это ж ты чего кролей мягкоухих в упряжь ставишь! Совсем из ума выжил?