Текст книги "Земля под твоими ногами (СИ)"
Автор книги: Chryse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Ну ладно, – ответил Джон. В психиатрическом отделении социальный работник выдала ему стопку буклетов, и он разложил их на столе веером. «Что такое ПТСР». «Анонимные алкоголики»[7]. «Пережившие пытки – пособие для членов семей». – Я останусь. Вот, литературу почитаю, в интернете информацию поищу, буду приходить к нему в часы посещений, и неважно, увидит он меня или нет. Просто побуду здесь.
– Может, он и узнает тебя, если меня рядом не будет, – сказал Майкрофт. Он подтянул поближе буклет «Анонимных алкоголиков», слегка поморщившись. К брошюре был приколот лист с расписанием и местом встреч. – Он и в прошлый раз со мной не стал разговаривать.
Джон нахмурился.
– Это когда он вернулся из мертвых?
– Когда ложился в клинику для наркоманов, – Майкрофт отодвинул буклет на место.
– Нет, – сказал ему Джон. Он вдруг почувствовал, что разозлился, и принял эту злость с облегчением – все же это было намного лучше, чем беспокоиться и страдать. – Даже и не думай. Я вижу, что ты собираешься делать, и не стану утверждать, что не стал бы поступать так же, но я тебе не позволю. Ты хочешь верить, что все дело в наркотиках. Что вся история о том, что твой младший братишка-наркоман просто не удержался от соблазна. Но произошло совсем другое. Забудь о том, что было раньше. Шерлок принимал все это потому, что ему было слишком больно, и он не мог справляться со своим заданием. Ты никогда не испытывал сильную боль, как я вижу? Настоящую боль? Ты даже представить себе не можешь, что это такое. А потом его схватили, посадили в одиночку, сказали, он приговорен к расстрелу, что он провалился, они заперли его одного в темноте, – Джон понял, что его голос начинает дрожать; он видел фотографии в отчете группы морпехов, – в полной пустоте, где ничего не увидеть, не за чем понаблюдать, ничего не продедуцировать, вообще ничего, чем можно было бы занять мозг, а тебе известно, что есть одна единственная вещь на свете… – ему пришлось замолчать, отвернуться к окну и сжать зубы до скрипа.
Повисла долгая пауза и, наконец, Майкрофт вздохнул.
– Ты прав, – негромко произнес он. – Ты прав. Извини.
Джон бросил на него взгляд, и Майкрофт продолжил.
– И, кстати, как-то у меня был камень в почке. Я плакал как ребенок и требовал, чтобы мне дали все таблетки из имевшихся в доме.
Джон рассмеялся, даже не успев себя остановить.
– Ты такой не первый, – сказал он. Вздохнув, он собрал со стола буклеты и поднялся. – Пойдем.
– Куда мы идем?
– В гостиницу, переодеться. Раз это твой последний вечер в Германии, значит, мы должны посетить правильную немецкую пивную.
***
Джон перечитал буклет «Пережившие пытки» так много раз, что тот распался на отдельные листочки. Он прочел всю информацию, что можно было найти в интернете. Он купил книги на Амазоне. Он ходил поддерживать группы родственников пострадавших и зарегистрировался на форумах. Теперь у него была новая глава в жизни, которую он про себя называл «Джон в Лондоне в ожидании Шерлока, Часть Вторая», и он твердо намеревался использовать это время с максимальной пользой. Он снова стал ходить к Элле. Однажды, после посещения одной из групп поддержки, что собиралась в церкви и как раз закончилась перед началом службы, он даже решил задержаться, надумав, что совсем не будет никакого вреда, если он помолится о Шерлоке. Но едва присев на скамейку, тут же поднялся, почувствовав себя полнейшим лицемером. Ему даже не требовалась Элла, чтобы объяснить, что он начинает страдать классическим синдромом отличника, с которым прошел медицинский ВУЗ и военную подготовку. Будто бы посещение максимально большого количества встреч, прочтение всех возможных книг могли помочь Шерлоку быстрее поправиться. Конечно, он понимал, что не поможет, но, черт побери, он хотел верить в то, что сделал все возможное, чтобы пригодиться Шерлоку в любой ситуации.
Джон узнал, что лечение жертв пыток обычно проходит через три стадии. Первая ставит целью определение места или ощущения безопасности; вторая – запоминание и осознание событий, сопряженных с пережитыми испытаниями. И только потом Шерлок сможет перейти к третьей стадии – восстановлению отношений. Джон вспоминал, свой собственный опыт жизни с ПТСР, и понял, что для Шерлока возвращение к его привычной жизни будет очень долгим процессом. Осознание того, что Шерлок не вернется на Бейкер Стрит после прохождения реабилитационного курса в клинике, было тяжелым ударом, но Джон все это понял, и не пугался. Джон ждал Шерлока. И был готов ждать столько, сколько потребуется.
Комментарий к Часть 6
1 – Фосфенитоин – противосудорожное средство.
2 – Оксикодон – мощный обезболивающий препарат, полусинтетический опиоид. Обычно выписывается для облегчения умеренной или сильной боли. Злоупотребление вызвает зависимость.
3 – Алпразола́м – противотревожное средство, используется для лечения панических расстройств, тревожных неврозов, таких как тревожное расстройство или социофобия Применяется преимущественно для кратковременного снятия чувства беспокойства, страха, тревоги.
4 – Бензодиазепи́ны – класс психоактивных веществ со снотворным, седативным, анксиолитическим (уменьшение тревожности), миорелаксирующим и противосудорожным эффектами. При долговременном использовании могут вызывать привыкание и физическую зависимость.
5 – Клонидин – седативное средство. Снижает артериальное давление. Оказывает выраженный обезболивающий и успокаивающий эффект, уменьшает чувство страха. Понижает внутриглазное давление.
6 – Габапентин – лекарственное средство, антиконвульсант (противоэпилептический препарат), был разработан для лечения эпилепсии, но используется и для лечения различных форм хронической боли.
7 – Анонимные алкоголики (англ. Al-Anon) – Содружество родственников и друзей алкоголиков или людей, страдающих другими видами зависимостей.
========== Часть 7 ==========
Декабрь
В следующую субботу Джон вышел из автобуса и сразу получил в лицо порыв ветра, настолько холодного, что ему показалось, будто тот прилетел прямо с Северного полюса.
– Гребаный деревенский воздух, – пробормотал он, поднимая воротник пальто и с досадой вспомнив миссис Хадсон. Он огляделся по сторонам и заметил Шерлока рядом с его маленькой машинкой; ветер развевал его отросшие кудри.
– Ну почему здесь всегда настолько холоднее? – затребовал ответа Джон, с облегчением пристегиваясь.
Шерлок пожал плечами.
– Здесь севернее, и мало домов, задерживающих ветер. Вообще, здешние климатические особенности чрезвычайно интересны.
– О Боже, – простонал Джон, глядя на мелькающие за окном безжизненные пейзажи. – Тебе это нравится. На самом деле нравится.
– Как тебе сказать. Не могу сказать, что мне нравится, когда так холодно, – признался Шерлок. – Но мне нравится ветер. И грозы. Я с нетерпением жду, когда придет весна.
Джон задумался над его словами. Может, тут и будет симпатично, когда зацветут нарциссы и полевые цветы – как минимум, прекратится этот чертов ветер.
– Думаю, я тебя понимаю. Слушай, а как прошло исполнение твоего рождественского хорала?
– Пока ничего не слышал. Но до сих пор никто из церкви не появлялся, чтобы потребовать моего исключения из ретрита[1], поэтому могу предположить, что скандала там не случилось.
Они продолжили поездку в уютном молчании, пока Шерлок не свернул с главной дороги на длинную аллею, в начале которой на одной из встречавшихся повсюду каменных оград была табличка «Ретрит-центр Рейгейтского Аббатства».
Машина въехала по крутому подъему на длинный холм, повернула, и впереди показалось аббатство: стремительно поднимающиеся вверх очертания готической церкви в окружении архитектурной чехарды построек, возведенных из серого камня цвета местного неба и представляющих все исторические эпохи. Вид был несколько неприветливый.
– И сколько же лет этому месту? – спросил Джон, вытягивая шею в попытке заглянуть в витражные окна, мимо которых они как раз проезжали.
– На протяжении как минимум тысячи лет здесь был монастырь, – ответил Шерлок, заворачивая на практически пустую парковку. – Но некоторые старые строения не сохранились. Монахи разбирали здания и использовали камни для новых построек.
– Прошу тебя, скажи, что они догадались сделать отопление.
Шерлок улыбнулся.
– Маловероятно, но вот текущее руководство об этом позаботилось.
Они вышли из машины – здесь здания хотя бы прикрывали от ветра – и Шерлок повел Джона в сторону огромной деревянной двери в длинном здании, к которому с одного конца была пристроена башня.
– Здесь у них были мастерские, которые позднее переделали в квартиры для персонала. Моя – в той стороне. Наверное, тебе лучше пойти первым, либо дать мне фору на старте, иначе будешь в меня упираться.
– Ты можешь идти вперед, я все равно не знаю дороги, – ответил Джон, глядя на лестницу перед ним и размышляя, какого рожна Шерлок выбрал себе жилье не на первом этаже. Шерлок с трудом преодолел два пролета – он поднялся наверх явно на одной силе воли, буквально втащив себя туда, цепляясь за перила. Когда они вошли в коридор, Джон спросил:
– Почему ты не выбрал себе жилье на первом этаже?
Шерлок стоял, прислонившись к стене, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Неожиданно он улыбнулся, так знакомой Джону я-знаю-что-то-чего– -не-знаешь-ты улыбкой.
– Увидишь, – ответил он, и провел Джона через сводчатые двери, за которыми была еще одна лестница, гораздо более узкая. И еще один пролет вверх, на площадку с одной дверью (– Это пустая квартира, там полы подгнили), и еще пролет, и, наконец, лестница закончилась, и они оказались перед единственной дверью на последнем этаже.
– Фух, – выдохнул Джон, который и сам изрядно запыхался.
Шерлок отпер дверь и отступил, приглашая Джона войти первым.
– Ух ты! – ахнул Джон, зайдя внутрь. Квартира состояла из одной большой комнаты c громадными, утопленными в стенах окнами с каждой стороны. Джон догадался, что они были в верхней части башни. – Ты только посмотри на этот вид! – Казалось, перед ними раскинулись все соседние долины, волнообразные ландшафты незаметно сливались с туманной линией горизонта. Он оглянулся, осматривая комнату: в углу втиснута крохотная кухня, под окнами – старые радиаторы, , посередине тесно от мебели – обеденный стол, рабочий стол, пюпитр, диван, шкаф, уютное, слегка продавленное кресло, и то, что Джон определил для себя как миниатюрный орган.
Вдоль одной из стен вилась самоубийственно узкая лестница.
– Это просто невероятно. Теперь я понимаю, почему ты терпишь эти подъемы по лестницам.
– Лучше места для композитора нет, – сказал Шерлок, указывая на маленький орган. – Между мной и остальным зданием – целый пустой этаж, а стены настолько толстые, что я мог бы привести сюда целую хэви-метал группу, и никто бы не услышал ни звука.
– Это важный аспект, – Джон посмотрел на узенькую лестницу. – Там наверху твоя спальня? Можно посмотреть?
– Конечно.
Джон осторожно вскарабкался наверх – перил не было, а свалиться на голову хозяину у него не было ни малейшего желания – и оказался в мансарде с низким потолком и единственным большим окном. Старинная кровать под балдахином была встроена в альков и делала его похожим на гибрид корабельной каюты и орлиного гнезда. Джон, который до этого представлял себе жилье Шерлока как нечто, похожее на его собственную старую мини-квартирку, не смог удержаться от улыбки – это была самая изумительная кровать из всех, что он когда-либо видел. Теперь он понял, почему Шерлок говорил, что ему лучше спится в небольшом уютном помещении.
– У тебя потрясающая кровать! – прокричал он вниз.
– Ты тоже так думаешь? – ответил Шерлок, подошедший к основанию лестницы, держа в руках кухонное полотенце. – Я попросил снять шторы, потому что мне нравится смотреть в окно, но, наверное, придется их вернуть с приходом лета, иначе спать будет невозможно. Чай почти готов.
Джон спустился вниз и увидел, что Шерлок расставил тарелки и чайник на маленьком столике, установленном в нише без радиатора. Он посмотрел в окно, и увидел, что оно выходит на аббатство – перед ним был огороженный прямоугольник двора.
– Заранее извиняюсь, что не могу предложить такой же богатый выбор, как в Lucy’s, – сухо сообщил Шерлок, подходя к столу с большим блюдом в руках.
Джон прыснул от смеха. На тарелке было как минимум пять разных видов рождественских пирогов, и ни одного – от миссис Хадсон. Как видно, трансформация Шерлока в композитора-затворника никак не уменьшила его загадочного притяжения.
– У тебя здесь явно немало почитателей, – сказал он.
Шерлок безразлично пожал плечами.
– Не сомневаюсь, что основную роль здесь сыграла христианская благотворительность. И она намного вкуснее, если сопровождается пирогом.
– Большинство из того, что на тарелке… а где те, что от миссис Хадсон?
– Ой, их я уже съел. Они намного лучше остальных.
– Я обязательно ей скажу. Она будет счастлива. Ну а что лучшее из этого?
Шерлок тут же принял заинтересованный вид.
– Я пока не попробовал, поэтому не знаю. Давай проведем сравнение! Так, не ешь пока ничего…
Он похромал к своему столу и, вернувшись с бумагой и ручками для них обоих, и начал нумеровать пироги, строго велев Джону:
– Никаких комментариев, пока не закончим. А то ты можешь повлиять на результаты.
– Ну и как ты справляешься со всеми этими лестницами?
– В основном я даже и не утруждаю себя этим. Покупки мне сюда приносят, и раз в неделю приходит женщина убираться, она же стирает и выносит мусор. Поэтому я редко выхожу, за исключением тех дней, когда езжу в Хэррогейт или в деревню на встречи с тобой. А вождение для меня хуже, чем лестницы. На самом деле, мне даже немного становится лучше, когда я по ним хожу после возвращения из Хэррогейта – помогает от спазмов. Ты уже все пироги попробовал? Теперь нужно присвоить рейтинг каждому из них и потом выставить баллы. Будем оценивать по нескольким критериям или только по вкусу?
Это было самое лучшее чаепитие. Следовало признать, что к моменту, когда оно закончилось, Джон был готов держаться от выпечки как можно дальше на протяжении следующих двенадцати месяцев. Но, видя, как расслабился Шерлок, почувствовав себя в безопасности, Джон осознал, насколько тот был напряжен в кафе. Они весело поспорили по поводу их предпочтений – Шерлоку понравилась глазурь, а на вкус Джона она была слишком сладкой, но оба пришли к единодушному мнению, что ни один из пирогов даже близко не сравнится с творениями миссис Хадсон.
– Как у тебя с последним произведением? – поинтересовался Джон. Шерлок почти закончил с ним на прошлой неделе.
– Вполне неплохо. Обычно мне нужно записать музыку в собственном исполнении, поэтому я все еще довожу ее до совершенства и продолжаю вносить некоторые поправки. Но мелодию можно считать написанной.
– Написанной? Ты мне ее сыграешь?
Шерлок заколебался и впервые за весь вечер поморщился.
– Мне нужно видеть дверь, когда я играю, – медленно выговорил он. – И закрыть ее на замок.
Джон мгновенно понял, о чем речь.
– Хорошо. Давай я придвину кресло и сяду напротив двери? Тогда ты будешь знать, что я блокирую вход, и сможешь меня видеть.
Конечно же, Шерлок боялся забыться, увлекшись своей музыкой. И сейчас впервые до Джона дошло, что жилье в башне выполняло еще одну задачу: Шерлок ощущал там себя в безопасности – на самом верху, в окружении стен метровой толщины и за толстой, прочно запертой дверью.
– Хорошо, – подумав, согласился Шерлок, все еще несколько неуверенно.
Джон подтянул старое потрепанное кресло к двери и демонстративно проверил, заперта ли она, несмотря на то, что сам видел, как Шерлок запирал ее, когда они вошли. Там действительно был засов – тяжелая железяка, такая старая и богато украшенная, что, должно быть, пережила еще вторжение викингов. Да и сама дверь была довольно массивной – даже, возможно, потолще Шерлока.
– Никто не пройдет сквозь эту штуку без взрывчатки, – сообщил Джон, втайне надеясь, что в здании не случится пожара. Он уселся в кресло, оказавшееся на удивление удобным, и посмотрел на Шерлока.
Тот явно тянул время, вертя в руках смычок, но, встретившись взглядом с Джоном, сделал глубокий вдох и выпрямился.
– Произведение написано в трех частях. Первая – о времени перед отъездом солдата на войну. Сейчас написано только для скрипки, но я планирую, чтобы звучали трубы – правда, когда научусь писать для духовых инструментов.
Джон засмеялся, и Шерлок, явно несколько приободрившись, продолжил.
– Вторая часть – непосредственно о войне. Там я предполагаю ударные, очень низкие, что-то отдаленно напоминающее гром, так что постарайся себе это представить. У меня есть компьютерная программа для сочинения музыки, но я в основном использую ее, чтобы понять, как сочетаются различные звуки. Она не звучит, как настоящая музыка, во всяком случае, для меня. – Он вздохнул и остановил взгляд где-то над дверью поверх головы Джона.
Даже слыша одну скрипку, Джон ощутил, какая яркая и почти радостная получилась первая часть. Он вспомнил себя молодым офицером, храбрым патриотом, и вдруг он понял так же хорошо, как знал самого себя, что Шерлок написал эту часть, думая о нем. Он собрал воедино все, что знал о Джоне, продедуцировал того сияющего юного солдата, и переложил это на музыку.
Мелодия прекратилась, Шерлок резко шагнул к своему столу и начал что-то писать на листке бумаги.
– Тут все еще неправильно, – пробормотал он. Он выпрямился и, нахмурившись, посмотрел на Джона – тот сидел неподвижно, боясь вымолвить слово – а затем вдруг его лицо просветлело, он перечеркнул написанное, и начал новую строчку нот. А потом взял скрипку и сыграл короткий бравурный туш. Джон зааплодировал.
– Нет, не нужно аплодировать, это только первая часть, – остановил его Шерлок, – Так, а теперь вторая. Не забывай, здесь должны быть барабаны.
И даже без барабанов ощущение страха и предзнаменование беды очень четко были слышны во второй части. Джон неловко поерзал в продавленном кресле, чувствуя, как по спине от волнения поползли мурашки: вспомнились долгие, долгие часы ожидания, пронизанные скукой и напряжением. Боже, как хорошо Шерлоку удавалось это передать. Джон очень надеялся, что в конкурсном комитете будут ветераны, которые смогут понять эту музыку.
Шерлок сделал короткую остановку после второй части и сразу же перешел к третьей безо всяких комментариев. Теперь музыка была приглушенной и успокаивающей, с вплетенными в нее отдаленными отголосками тем из первых двух частей, и Джон понял – третья часть оплакивала не просто утрату тех идеалистов, что уходили на войну, но и потери в самой войне.
Музыка смолкла, Шерлок опустил скрипку. Он посмотрел на Джона и тут же отвернулся, закусив губу.
– Мой бог, Шерлок, это просто… – не находя нужных слов, вымолвил Джон. – Это невероятно. Будто ты взял все то, что я не мог рассказать – ни один из нас не мог – и оживил это. Я уверен, никто не мог бы написать лучше. Никто.
Улыбка Шерлок была такой яркой, что могла сделать светлым самый мрачный зимний день.
– Ты, правда, так думаешь?
– Ну конечно. Да ладно, с каких пор ты стал таким скромным? Ты же сам должен понимать, настолько это восхитительно.
– Ну да, может в некоторой степени это и так, – признал он. Он выглядел невероятно довольным. – Ты не будешь против, если я кое над чем поработаю в первой части? Думаю, я сейчас понял, что там нужно поправить.
– Нет, конечно, я не против. Очень здорово, – ответил Джон. Он откинулся в кресле и устроился в нем с комфортом, наслаждаясь теплом от ближайшего радиатора и знакомыми звуками скрипки Шерлока. Он чувствовал себя замечательно. Шерлок играл пассаж за пассажем, потом повторял еще раз, несколько по-другому, и это все было таким убаюкивающим, что Джон прикрыл глаза и задремал.
Когда он проснулся, Шерлок что-то наигрывал, какую-то грустную мелодию, повторяя ее снова и снова на манер музыкальной шкатулки, совершенно гипнотически и на удивление мило.
– Очень симпатично, – сказал с улыбкой Джон. Он окончательно открыл глаза и поморгал. – Совсем стемнело. Я долго проспал?
Шерлок, нахмурившись, посмотрел на часы.
– Нет, не очень, у нас полно… ой.
Джон проследил за его взглядом, и встал, чтобы разглядеть получше.
– Вот черт! Ты только посмотри! И когда этот снегопад начался?
– Я не знаю, – ответил Шерлок. Он удивленно смотрел в окно, явно завороженный представившейся счастливой возможностью поизучать снежную бурю.
– Смотри, снег идет практически горизонтально! Буран явно перемещается на север… Джон. Я не смогу отвезти тебя в Хэррогейт. – Он запустил пальцы в свою шевелюру, и выглядел почти комично расстроенным. – Мы даже не сможем разглядеть дорогу, и я уверен, что ее сейчас никто не чистит, возможно, утром…
– Шерлок, все нормально. Не переживай. Завтра мне в больницу не нужно, мой последний рабочий день был на Рождество. У них же здесь есть гостевые номера?
– Есть, но персонал уже уехал на праздники. Конечно, я могу вскрыть замок, но может статься, что они отключили отопление в комнатах для гостей. – Шерлок снова подергал себя за отросшие волосы, отчего стал похожим на героя из эпохи Регентства, что Джона развеселило. – Ты можешь заночевать на моей кровати. Я все равно сплю мало, и вполне могу прилечь на диване. Мне говорили, что его можно разложить, правда, я пока ни разу не пробовал.
– Не говори чепухи. Я не пойду на твою кровать, – сказал Джон. – Я прекрасно посплю на диване.
– Я просто уверен, что матрас на нем ужасен, – нахмурившись, пробормотал Шерлок, глядя на диван.
– Я был солдатом, Шерлок. Я могу спать где угодно. И мне будет вполне удобно на диване, если, конечно, ты не возражаешь, чтобы я ночевал у тебя.
Шерлок прекратил взволнованно метаться, замер и уставился на Джона.
– Конечно, я не возражаю.
– Значит, договорились, – весело сказал Джон. – Можно я эту лампу передвину вот сюда? Думаю, буду устраиваться с комфортом, раз уж останусь здесь ненадолго.
***
Тем вечером Джон разглядывал содержимое холодильника, а Шерлок разогревал на плите бобы, когда Джон услышал отдаленный звук телефона.
– Думаю, это твой мобильный звонит, – сказал он Шерлоку.
– Да нет, это просто напоминание.
Шерлок принес телефон и, выключив звук, положил его на стол.
– Напоминание? О чем? Тебе нужно принять таблетки?
– Нет, это напоминание, что нужно поесть.
– А, – Джон не мог определиться, он воспринял к этому отнестись – с грустью или с энтузиазмом.
Шерлок взглянул на него и сказал:
– Вот, посмотри.
Джон взял телефон и посмотрел на экран. Шерлок использовал одну из программ, которые используют бодибилдеры или серьезно подсевшие на фитнес люди, из тех, что ведут дневной подсчет калорий. Приложение показывало график, насколько пользователь близок к желаемым показателям. Джон покрутил данные, посмотрев на предыдущий месяц, и обрадовался, увидев, что практически все дни с момента, как они стали регулярно встречаться, были отмечены зеленым цветом с редким вкраплением желтого. Он с любопытством посмотрел данные с самого начала – с сентября. Зеленого было очень мало, в основном преобладал желтый цвет, и было немало красных дней. Некоторые из дней показывали всего несколько сотен калорий. Наверное, пил один чай. Джон с горечью представил себе, как Шерлок отворачивается от навязчивого звонка, не в силах смириться с мыслями о еде.
– Я использовал это и раньше, когда был в отъезде, – сказал Шерлок. Он стоял спиной к Джону, помешивая бобы. – Не в этот раз, а в предыдущий, когда я был мертвым. Но тогда у меня не было этого приложения. Я представлял тебя. На том моем телефоне было записано, как ты говоришь «Тебе нужно поесть», и я настроил телефон так, что у меня раздавался звонок, а когда я на него отвечал, то твой голос говорил мне «Тебе нужно поесть». Я думал, что тебя обрадует, что я помнил про еду. Но в результате у меня так и не выпала возможность тебе про это рассказать.
Джон сглотнул и осторожно положил телефон обратно.
– Это меня радует, – тихо произнес он.
Шерлок ответил ему полуулыбкой, глядя на него через плечо.
– Извини, у меня нет ничего спиртного. Но ты теперь все равно пьешь редко, так?
– Я перестал пить в одиночку, – ответил Джон, сообразив, что настала его очередь делать признания. – В одно время это дело несколько вышло из-под контроля, когда ты в первый раз отсутствовал, и даже когда появилась Мэри, я пил слишком много. А потом, после их катастрофы, было бы так легко снова пойти тем же путем, поэтому как только я снова переехал на Бейкер Стрит…
– Ты опять живешь на Бейкер Стрит? – удивленно спросил Шерлок.
– Ну да. Тебе Майкрофт не говорил?
– Майкрофт не говорит мне ничего, пока я сам не спрошу. Похоже, он считает, что я не готов к информации, если сам ее не требую, но как я-то могу понять, о чем спрашивать?
– И ты что, это не вычислил? – с улыбкой спросил Джон.
– Нет, я, конечно, определил, что ты переехал, – нетерпеливо продолжил Шерлок. – Бреешься при другом освещении, больше не ездишь на работу на велосипеде, вместо этого используешь велотренажер или беговую дорожку. Снижение потребления алкоголя могло бы сбить меня с толку, но и твои привычки в еде тоже изменились… и тем не менее, как я мог бы понять, что переехал ты на Бейкер Стрит?
– Ну теперь ты знаешь, – жизнерадостно ответил Джон. – Смотри, я нашел мандарины. Разложи бобы по тарелкам, и потом сможешь продедуцировать, что происходит дома, а я скажу, прав ты или нет.
***
Джон резко проснулся посреди ночи, почувствовав, что что-то не так. Он понимал, где находится – на раскладном диване в гостиной у Шерлока – и вокруг не было ничего странного, но что-то определенно его разбудило. В комнате было темно и абсолютно тихо. Тишина была настолько полной, что ощущалась физически, и ему казалось, что он чувствовал, как она давит ему на уши… так, минуточку. Когда он ложился спать, было тихо, но не настолько. Засыпая, он с ностальгией слушал звуки, что издавали старые радиаторы, думая о том, как напоминают они ему об одной из своих бабушек, у которой он бывал ребенком.
Джон сел, и бросил взгляд туда, где, как он помнил, была кухня, и, конечно же, маленькие цифры на плите не горели. А еще, наполовину выбравшись из-под одеяла, он понял, что в комнате был жуткий холод. Черт, вроде эти стены должны удерживать тепло внутри? Джон потянулся вперед, залез в свою расстегнутую сумку и, начал утепляться, надев свитер, что был на нем днем, и две пары носков. Он вспомнил, что видел в шкафу толстое шерстяное одеяло. Он на ощупь двинулся туда, где, по его мнению, должен был находиться этот самый шкаф. По дороге он врезался в край лестницы. Черт побери, раздраженно выругался про себя Джон, потирая ушибленное колено.
Еле слышный звук сверху привлек его внимание.
– Шерлок?
Молчание. Но сейчас тишина не была такой абсолютной, как та, что давила на него, когда он проснулся. Ему было слышно, как дышит Шерлок – коротко и неровно: он определенно не спал.
У основания лестницы Джон в сомнениях остановился. Шерлок испугался, проснувшись в темноте и в тишине? Скорее всего, подумал Джон, пытаясь вспомнить, что знал про заключение в одиночных камерах, которое пережил Шерлок. Он еще поколебался с минуту, но вдруг до него снова донесся едва слышный сдавленный всхлип, и он-то все и решил.
Хоть его глаза и успели привыкнуть к темноте, поднимался он по лестнице с большой осторожностью, и, войдя в спальню, посмотрел на кровать.
– Шерлок? – он смог разглядеть темную фигуру, что сжалась в дальнем углу кровати. Джон сделал еще один шаг вперед и увидел, что Шерлок сидит, уткнувшись лицом в согнутые колени, и обхватив голову руками. От вида этих белых пальцев, вцепившихся в темные кудри, Джон вздрогнул, вдруг с болью осознав происходящее.
Так. Джон заставил себя вспомнить о собственных первых днях после возвращения, когда в нем больше всего вызывало ненависть то, как люди вокруг начинали сокрушаться по поводу его хромоты или, что еще хуже, его дрожащих рук. Все понятно. Джон заговорил чуть громче, стараясь, чтобы в голосе не было никаких эмоций.
– Слушай, Шерлок. По-моему, электричество вырубилось. У тебя есть свечи или что-то подобное?
Шерлок поднял голову. В тусклом свете его зрачки казались огромными, а взгляд был безжизненным и невидящим.
– Джон?
– Да. Я здесь. Хочешь, поищу что-нибудь, чем можно посветить?
– Мне темнота не мешает, – сказал Шерлок. Он говорил спокойно и отрешенно, что сильно контрастировало с его побледневшим лицом и дрожащими руками. – Мне нравится, когда темно. И против тишины я тоже не возражаю. Все дело в холоде. Я не люблю холод.
– Понятно, тогда давай тебя согреем, – сказал Джон, обрадовавшись появившейся возможности что-то сделать. Он подошел к комоду и нашел в левом среднем ящике тот свитер а-ля сибирский хаски. Засунув руку в ящик с носками, он постарался найти самые теплые, не сильно там все перекопав, и вытянул шерстяной комочек. Он был очень мягким. Неужели у Шерлока были кашемировые носки? Он взял еще одну пару, на ощупь обычную, на тот случай, если шерстяное нечто окажется шарфом.
– Вот, нашел, – с энтузиазмом сообщил Джон, складывая вещи на кровати. – Сейчас вернусь, схожу вниз и принесу еще одеял. – Он достал из шкафа шерстяное одеяло, сгреб свое с дивана и притащил их наверх. Шерлок был уже в свитере и пытался натянуть носки, что было для него непростой задачей.
– Самым лучшим способом согреться будет, если мы постелим все эти одеяла на кровать и заберемся под них вдвоем, – предложил Джон, – Но если тебе так неудобно или ты предпочитаешь сидеть, то…
– Я согласен под одеялом, – ответил Шерлок. Он говорил тихо и не смотрел на Джона, но его взгляд уже не был таким неподвижным и расфокусированным. Джон расстелил одеяла на огромной кровати, Шерлок под них забрался, и свернулся клубочком, повернувшись лицом в сторону двери. Его трясло так сильно, что Джону было слышно, как стучат его зубы.
Джон и сам изрядно промерз к этому моменту, но не мог сообразить, как будет более правильно улечься рядом. Спина к спине? Безусловно, вариант прижаться сзади был неприемлем, несмотря на то, что он был самым быстрым способом согреться. В конце концов, Джон нашел компромисс, и лег параллельно Шерлоку как можно ближе, но не касаясь его.
После довольно долго времени, Шерлок перестал дрожать, и Джон почувствовал, что напряжение покидает его тело.
– Тебе лучше? – мягко спросил он.
– Лучше, – ответил Шерлок. Хоть он и лежал к Джону спиной, но в комнате было настолько тихо, что Джон слышал его очень хорошо.
– Может, Майкрофту стоит подыскать тебе монастырь потеплее, – предложил Джон. – На Средиземном море, например.
– Ну…или в плен нужно было попадать в стране с более теплым климатом – так было бы намного проще.
