Текст книги "Земля под твоими ногами (СИ)"
Автор книги: Chryse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Если тот человек и удивился незнакомому голосу, но ничем этого не выдал.
– Нет, сэр. Некоторые ребята из охраны даже поприветствовали нас, когда поняли, что мы не русские.
Майкрофт кивнул, и все они молча продолжили наблюдать за происходящим на экране. Джону были слышны помехи, перемежающиеся с отдаленным бормотанием, когда командир говорил со своими людьми по рации. Яркие иконки задвигались, собрались в группки и рассредоточились. Джон представил Шерлока, где-то там, в огромном темном помещении тюрьмы. Знал ли он о предстоящей казни? Лежал ли он сейчас без сна, думая о том, что это его последняя ночь на этом свете? Слышал ли он приближающихся бойцов?
– Окей, мы взяли под контроль две камеры в тюрьме, – колос командира «котиков» прозвучал в динамике на удивление четко. – Мы опознали Юпитера и переместили его на командный пост. Повторяю, Юпитер у нас.
Джон резко бросил взгляд на Майкрофта и увидел отрицательный жест – это не Шерлок.
– Он может выйти на связь с Марсом?
– Ответ отрицательный, Юпитер сообщает, что его личность известна только Венере. Подождите. – На мгновение все затихло и послышалось приглушенное бормотание, и следом, – Юпитер запрашивает разрешение на контакт с группами сопротивления, которые все еще скрываются в горах.
Марс – это, наверное, их генерал, подумал Джон, а те группы сопротивления в горах должно быть те самые исламские повстанцы? Малиновски ответила без колебаний:
– Юпитер может действовать.
– Да, мадам. Мы переходим к следующим камерам… также никакого сопротивления. Похоже, что охрана бежала, но им некуда деться, кроме того, чтобы продвигаться в глубину здания.
Тишина. Часы отсчитывали минуту за минутой. Джон осознал, что сжал кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони до крови. Он почти боялся дышать, опасаясь, что может что-то не расслышать.
Голос капитана раздался снова.
– У нас Венера и Сатурн. Венера идет к командному пункту, чтобы связаться с Марсом. Сатурн сообщает, что Нептун и Меркурий несколько недель назад были переведены из основной части тюрьмы, как он считает, в помещения с камерами-одиночками. Однако, один из охранников, сдавшихся нам ранее, говорит, что Нептун находится в тюремной больнице.
– Ваши предложения? – спросила его Малиновски.
– Мы обнаружили помещение больницы и сомневаемся, что там будет оказано сопротивление. Отсек, где расположены камеры-одиночки – наиболее трудно достижимая часть здания, и мы полагаем, что там могли забаррикадироваться несколько охранников. Наши рекомендации – сначала двинуться в больницу.
«Черт, – подумал Джон. Меркурий – это должно быть Шерлок». Его интуитивная догадка нашла подтверждение в том, как поджал губы Майкрофт, когда на него посмотрела Малиновски.
– Нептуну, возможно, требуется медицинская помощь, – сказал он. – Я согласен.
Джон сжал зубы, но ничего не сказал. Никто не двигался, не отрывал взгляда от экрана, на котором группки иконок медленно перемещались, затем задвигались быстрее, и наконец, остановились. Если бы Джон был там, он мог бы позаботиться о Нептуне, чтобы дать возможность остальным заняться поисками Шерлока…
– Мадам, Нептуна в больнице нет, – спокойно сообщил командир. – Мы получили сведения от других заключенных, что он умер несколько дней назад. Оставляю Дэвиса с охраной, чтобы проверить записи и направляюсь к одиночкам.
Было слышно, как все одновременно выдохнули, и негромко заговорили между собой некоторые сотрудники. Джон предположил, что смерть Нептуна чревата серьезными последствиями, но в данный момент ему на это было глубоко наплевать.
Из динамика снова послышались голоса.
– Оставшиеся лидеры оппозиции установили контакт с Марсом и другими лидерами. Все партии следуют к зданию правительства. Венера, Юпитер и Сатурн запрашивают разрешение на то, чтобы присоединиться к этим группам.
– Им нужен транспорт?
– Есть тюремные грузовики, мадам. Также мы подтвердили смерть Нептуна вследствие ранений, полученных им в заключении.
А теперь у революции появился свой мученик, подумал Джон, и Малиновски подтвердила:
– Разрешаю.
Джон буквально приклеился взглядом к экрану, где группка иконок остановилась и никуда не двигалась в течение последних нескольких минут. Послышались отрывистые резкие хлопки, которые по радио казались взрывами фейерверков. Джон заскрипел зубами так сильно, что у него заболела челюсть.
– Мы зачистили вход в помещение с одиночками, – объявил командир. – Несколько человек из охраны попытались оказать сопротивление, но оно было нами подавлено. Лейтенант Санчес сообщает, что эта часть тюрьмы очень старая и там слабое освещение. Двери в камеры массивные, поэтому у нас уйдет некоторое время на то, чтобы их открыть.
Пять минут. Десять. Джон вдруг осознал, что ему нужно в туалет, но он никуда не пойдет, пока они не найдут Шерлока, даже если ему придется надуть в штаны на глазах у всего Белого Дома.
– Мадам, запрашиваю особые приметы для опознания Меркурия, – неожиданно раздался голос капитана.
Джон почувствовал, как у него внутри все оборвалось, когда Майкрофт спокойно поинтересовался:
– Вы обнаружили тело?
– Нет, сэр. Все заключенные обнажены. Они явно травмированы и вяло реагируют на наши вопросы. Мы надеемся таким образом ускорить процесс.
О Боже, подумал Джон, когда Майкрофт ответил:
– У него заживший шрам от пули на груди.
– Нижняя треть грудины, – резко выпалил Джон. Его голос прозвучал довольно громко в тишине комнаты. – Рядом с мечевидным отростком.
– Шрам от пулевого ранения в нижней части грудины, понял.
Они ждали. Мысли Джона прыгали от одной фразы к другой: слабое освещение, массивные двери, заключенные без одежды, травмированы, пытаясь совершенно безуспешно придать им какой-нибудь смысл, пока у него не выкристаллизовалось одно-единственное предложение: любовь всей моей жизни сейчас находится в гребаном застенке.
– Мадам, – сказал капитан, и Джон почувствовал, что сердце бьется у него прямо в горле. – Лидеры оппозиции покинули тюрьму вместе с несколькими заключенными. Временное командование было назначено из оставшихся, и они будут поддерживать контроль над тюрьмой.
– Понятно, – ответила Малиновски. – Готовьтесь отбыть, как только у вас будет Меркурий.
Джон попытался на какой-то момент отвлечься, наблюдая за передвижениями на экране. Он заставил себя дышать, пытаясь победить онемение, охватывавшее его тело. Эти люди найдут Шерлока живым, они обязаны это сделать. Он так сильно желал, чтобы это произошло, он изо всех сил представлял себе это: дверь открывается и за ней стоит Шерлок, так же равнодушный к отсутствию на нем одежды, как и тогда в Букингемском дворце.
– Вы там не торопитесь, – нарочито медленно сказал бы он, окидывая взглядом солдата, а потом, чтобы подчеркнуть, насколько он спокоен, выдал бы что-нибудь типа:, – Да, далеко же вас занесло от Теннесси.
Джон так увлекся своими фантазиями, что подпрыгнул, когда услышал:
– Меркурий с нами, повторяю, Меркурий с нами, и мы собираемся отбыть.
Джон замер, боясь поверить в услышанное, а Майкрофт уточнил, и в его голосе впервые было слышно напряжение:
– Мы уверены, что это он?
В эфире послышались какие-то помехи, а потом другой голос сообщил:
– Шесть футов, светлые глаза, шрам от пулевого ранения на груди, сообщает, что он англичанин из Великобритании, на вопрос, чего он больше всего хочет по возвращении домой, ответил «чашку правильного чая».
– Это он, – констатировал Майкрофт, и Джон почувствовал, как воздух покидает легкие в одном огромном выдохе. Они его вытащили, Шерлок теперь в безопасности, американские солдаты уводили его с собой, и их маленькие иконки перемещались по экрану в ту сторону, где их должны ждать вертолеты, чтобы вернуть его домой. Вдруг все одновременно начали что-то говорить и смеяться, и в этих звуках растворялось напряжение, что до этого мгновения витало в воздухе. Джон огляделся и увидел Майкрофта, который улыбался такой широкой улыбкой, которую Джон доселе не видел никогда, и он попытался похлопать его по спине; его мышцы были настолько напряжены от долгого неподвижного стояния, что он практически упал на Джона, и в результате у них получилось довольно неловкое объятие.
– Бог мой, – утирая слезы и нервно смеясь, сказал Джон, наконец, восстановив равновесие. – Майкрофт, ради всего святого, прошу, скажи, где здесь туалет.
***
Джон был поражен, увидев, что за окном наступил день. Казалось, ночь закончилась навсегда, и от этой мысли он почувствовал себя еще больше вымотанным, раньше. Он смутно подумал, что все сейчас разойдутся по домам, но когда вернулся назад, то понял, что там рабочий день только начался – теперь им предстояло следить за революцией.
– Что будет с Шерлоком? – спросил он Майкрофта. – Вы отпустите его домой, я правильно понимаю?
– Несколько позже. Сначала ему нужно заехать сюда, чтобы мы могли его опросить.
– Может, позволите ему сперва отдохнуть? Он был в тюрьме! Дайте ему хотя бы помыться и поспать. И чаю хорошего выпить, ты же сам слышал, как он просил.
Майкрофт посмотрел на Джона с таким удивлением, будто не мог поверить, что тот без посторонней помощи смог найти обратный путь из туалета.
– Это был отзыв на пароль.
– Все равно, – упрямо возразил Джон.
Майкрофт вздохнул.
– Нам необходима информация об организованном им союзе – кто в нем участвует, кому нельзя доверять, насколько все может измениться со смертью Нептуна. Это займет всего несколько часов, и ты сможешь забрать его на Бейкер Стрит, и миссис Хадсон сможет поднять шум до небес и кормить его до отвала.
Джон и сам думал, не поехать ли ему сейчас на Бейкер Стрит, но самолет должен был приземлиться через несколько часов, так что вряд ли это имело смысл. К тому же, теперь он чувствовал себя причастным к событиям в Далмации, и у него не было большого желания менять суету этой похожей на гудящий улей комнаты на пустоту, что ждала его дома. Тем временем появились несколько человек из обслуги и начали накрывать стол для завтрака. Тем более, стоило остаться, определился Джон.
Он положил себе гору еды и прихватил большую кружку кофе. Вскоре к нему присоединился Майкрофт, тоже с полной тарелкой. Джон посмотрел на бекон и слойки и решил его не поддевать – Майкрофт вполне заслужил свой праздничный завтрак.
Но съесть его он не успел. Им удалось только приступить к еде, как появилась Эми Малиновски, и выражение лица у нее было такое, что Джон тут же перестал жевать.
– Боюсь, что состояние вашего брата ухудшилось, – тихо сказала она Майкрофту. – Они запрашивают разрешение на посадку в Германии.
Джон почувствовал вместо вкуса еды горечь полыни.
Майкрофт нахмурился:
– В чем дело? Прошло не более часа, ничего серьезного не могло произойти.
– Могло. С ним случился припадок.
Джон ощутил, что еда комом встала в горле, и сделал большой глоток воды, чтобы протолкнуть ее. Майкрофт медленно произнес:
– Понятно.
Малиновски, повернувшись, быстро кивнула сотруднику, сидевшему перед монитором, и снова посмотрела на Майкрофта.
– Что произошло?
Малиновски покачала головой.
– Они точно не знают. Санчес сказал, что он был очень возбужден и дрожал, когда садился в вертолет, но они решили, что это от холода или гипогликемии, или от того, что он был расстроен смертью Нептуна. После того, как они пересели в самолет, он побледнел, взмок и его начало тошнить. Они подумали, что его укачивает, но тут у него начались судороги.
Они помолчали. Джон лихорадочно думал о том, чем это могло быть вызвано, но сделать он все равно ничего не мог, нужно было… Он резко вскочил на ноги, с грохотом отодвинув кресло, и на мгновение все вокруг стихло.
Джон повернулся к Майкрофту и потребовал:
– Отправь меня в Германию.
========== Часть 6 ==========
В качестве предупреждения – глава тяжелая.
Джон не стал украшать квартиру к Рождеству. Похоже, это никого не удивило: все опять начали ходить вокруг него на цыпочках – так же, как в первые несколько месяцев после аварии. Как ни старался Джон задвинуть эти мысли подальше, все равно чувствовал, что переживает, зная, что дочка встретит свое первое в жизни Рождество без него.
Он всегда представлял себе Мэри и Эм, живущими в Новой Зеландии. Он там никогда не был, но ему нравилось думать о восхитительных, как в фильмах про хоббитов, пейзажах, экзотических и одновременно знакомых. Мэри, наверное, быстро переняла местный акцент. Эм, скорее всего, уже вовсю ползает, а может, и прокладывает свой первый путь вокруг журнального стола. Наверное, у нее уже выросли зубки. Ее светлые волосы, должно быть, уже стали подлиннее. Может, ей даже повязали бант. Красный, по случаю Рождества, и надели красное платье. Ах да, у них там сейчас лето. Значит, платье не из бархата. Интересно, в Новой Зеландии елки к Рождеству наряжают? Ответа Джон не знал, а искать в интернете не решился, опасаясь, что если окажется прав по поводу страны, то Майкрофт снова отключит ему интернет.
А в Speedy’s, наоборот, рождественского настроения было в избытке. Кто-то – возможно, миссис Хадсон, – развесил фонарики и мишуру везде, где только было можно, и в зале постоянно звучали до отвращения веселые рождественские песни. Шерлок бы все это возненавидел, с улыбкой думал Джон, попивая кофе. Утренних посетителей стало меньше, и нескольких завсегдатаев не было видно – наверное, уехали к родственникам. Худенькая девушка с пирсингом в носу была на месте, но не одна, а в компании молодой женщины в строгом деловом костюме. Они сидели рядышком, держась под столом за руки. Наверное, это ее подружка приехала. Джон с нежностью посмотрел на них, и перехватил взгляд Зеленого Пиджака. Они со значением улыбнулись друг другу.
– Вот, держи, – рядом возникла миссис Хадсон с коробкой и пакетом. – Это рождественский пирог. Я еще не делала пирожки с сухофруктами, но ты ведь сможешь их отвезти через неделю?
– Я надеюсь, – ответил Джон. Он засунул коробку в сумку.
– Передай ему от меня огромный привет, и скажи, я жду, что он вернется домой к следующему Рождеству, – строго сказала миссис Хадсон. – О, – она с грустью посмотрела на Джона. Он знал, как она переживает за него – семью потерял, лучший друг… да. – Я понимаю, что деревенский воздух для него полезен, но это неправильно, что он уехал с Бейкер Стрит.
Джон, который в этот момент подумал, что на самом деле это Рождество совсем не настолько плохое, как прошлое, обнял ее одной рукой.
– Он вернется к следующему Рождеству, – уверенно сказал он. – А если нет, тогда мы поедем к нему.
***
Если в Speedy’s число посетителей поубавилось, то кофейня Lucy’s была полна народу. Родственники приехали на праздники, предположил Джон, пробираясь туда, где за столиком в углу сидел заметно нервничающий Шерлок.
– Привет, – поздоровался Джон. – Ты видел объявление на двери? Они будут закрыты с Рождества до Нового Года.
– Да. И рейсы автобуса тоже сократили.
– Так что получается, мы не сможем встретиться здесь в следующие выходные, – медленно произнес Джон.
Шерлок покрутил в руке карандаш.
– Я тут подумал, – сказал он, не отрывая взгляда от стола, – может, ты будешь не против выпить чаю у меня дома в аббатстве? Автобус ходит с утра, и я бы мог забрать тебя здесь на остановке, а вечером отвезти на поезд в Харрогейт. Если, конечно, у тебя нет других планов.
– Естественно, у меня нет других планов. И я очень хочу посмотреть, как ты живешь, – Джон даже не пытался скрыть улыбку, которая, как он чувствовал, была такой же широченной, как венок на двери. – И я смогу привезти тебе рождественские пирожки. Миссис Хадсон сказала, что они как раз будут готовы.
– Тогда договорились, – сказал Шерлок с деланным безразличием, в которое ни один из них не поверил.
– Как твои исследования? – оказалось, что Шерлок вознамерился прослушать все музыкальные произведения, написанные о, во имя или против каждой из войн в истории человечества, и требовал, чтобы Джон тоже делился своим мнением о них. В один из вечеров Джон получил ссылки на «Увертюру 1812 год» и «War Pigs». Последняя теперь была у него в фаворитах. – Я послушал эту вещь Воана-Уильямса…
Июль
Пятью месяцами ранее
Даже Майкрофту Холмсу не под силу было немедленно организовать, чтобы самолет по первому требованию взлетел в одном из самых загруженных воздушных пространств в мире. Поэтому блондинка – оказалось, что ее зовут Фиби, по крайней мере, так она представилась – отвезла Джона на Бейкер Стрит, где он переоделся и собрал сумку в дорогу. В результате, когда они улетали, было уже далеко за полдень.
– Есть информация? – спросил Джон Майкрофта, который сидел напротив, хмуро уткнувшись в телефон.
Майкрофт покачал головой.
– С военного аэродрома его отвезли прямиком в больницу и сейчас оценивают его состояние. Это все, что мне известно.
Джон кивнул и отвернулся к окну, тяготясь вынужденным бездействием.
– Как проходит революция?
– Вполне неплохо. Руководители государства помещены под домашний арест, оппозиционеры распустили правительство и объявили новые выборы. Люди начали выходить из домов, и есть признаки того, что вскоре на улицах начнутся празднования. Остатки военной верхушки ясно поняли, что их ожидает, и публично заявили о поддержке народного выбора. Не было сделано ни единого выстрела.
– Хорошо, – ответил Джон. Несколько часов назад он бы искренне радовался, а сейчас мог всего лишь мог изобразить некоторое удовлетворение, что страдания Шерлока были не напрасны. – Это хорошо. Наверное.
***
После всего томительного ожидания, надежд и мучений, шести месяцев постоянных мыслей о нем, Джон Шерлока не узнал. Просто прошел мимо его кровати.
– Джон, – мягко позвал его Майкрофт.
Джон вернулся назад медленно, с изумлением глядя перед собой. Свернувшийся маленьким клубком на кровати человек лежал спиной к ним, острые позвонки торчали в разрезе больничной сорочки. Руками он обхватил голову, будто стараясь отгородиться подальше от окружающего мира. Джон автоматически бросил взгляд на капельницу: обычный физраствор, большая доза, значит, обезвоживание. Его руки. Прекрасные руки Шерлока, длинные и элегантные, были такими иссохшими, что напоминали тонкие веточки. Ногти на правой руке были грязными и обломанными, Шерлоку очень не понравились бы подобные ногти. От них оставались маленькие кровавые полумесяцы на его голом черепе. Он был обрит наголо. Наверное, он очень странно выглядит без кудрей, которые раньше так оттеняли его экзотические глаза и скулы. Может, он так старался ухватить себя за несуществующие волосы? Джон снова посмотрел на его руки, на эти знакомые-незнакомые пальцы, и почувствовал, что его затошнило – на пальцах левой руки не было трех ногтей.
Видимо, Джон покачнулся, потому что внезапно понял, что Майкрофт подхватил его под локоть. Он на мгновение прикрыл глаза, набираясь мужества, а потом справился с дурнотой и медленно обошел кровать. Кожа Шерлока цветом напоминала старый пергамент, и его трясло.
– Шерлок? – мягко сказал Джон. Его голос дрогнул. – Шерлок, это я. Это я, Джон.
Шерлок издал низкий отчаянный звук, что-то простонав, а потом поднял голову. Его взгляд был расфокусирован, а глаза слезились. Над бровью был виден багровый шрам. – Нет, – произнес он. – Ты не настоящий. Вы все не настоящие, уходите. – Он даже не посмотрел на Джона. Резко вдохнув, он схватился за живот, и сморщился от боли. Все его тело сотрясалось.
– Шерлок… – простынь съехала с худого плеча, и Джон потянулся за ней, собираясь опять накрыть дрожащее тело. – Тебе холодно?
Почувствовав прикосновение руки Джона, Шерлок закричал и дернулся, будто его обожгло. В невидящих глазах стоял ужас. Джон отскочил, испугавшись, что причинил ему боль, а затем Шерлок сложился пополам и его начало сильно тошнить. Джон тут же подставил лоток, но оказалось, что желудок Шерлока уже был пуст; рвотные спазмы вызвали только немного желчи. Джону оставалось только беспомощно за всем этим наблюдать. Через минуту рядом возник Майкрофт с мокрым полотенцем в руках.
Джон сообразил, что Майкрофт протягивает полотенце ему.
– Спасибо, – пробормотал он.
Шерлока перестало тошнить, и было видно, как он с трудом пытается восстановить дыхание. В конце концов, он неуклюже повернулся на бок и опять свернулся клубком. Джон скрипнул зубами и осторожно вложил полотенце ему в руку. Шерлок инстинктивно его взял и стал дрожащими руками вытирать лицо.
Джон поначалу не очень понимал, что происходит, но постепенно до него начало доходить. Расширенные зрачки, судороги и пот, тошнота, слезящиеся глаза и текущий нос: эти симптомы он уже наблюдал, и в Афганистане, и даже раньше. Но Шерлок был похож на жертву концлагеря, без ногтей и с синяками на руках и на спине… И где ходит этот их гребаный врач? Медсестра, что провожала их сюда, обещала его позвать.
Воспаленные глаза Шерлока сфокусировались, и на этот раз он, похоже, разглядел лицо Джона.
– Джон? – спросил он, и в этот момент Джон услышал прежнего Шерлока.
– Да, – ответил он, и заставил себя улыбнуться.
– О, – сказал Шерлок и шумно вздохнул. Он на секунду закрыл глаза, будто ошеломленный присутствием Джона, сильно содрогнулся, и снова открыл глаза. – О.
– Тебя накрыть? – Джон поднял руку, но не стал ее протягивать к нему – не хотел, чтобы Шерлок снова от него шарахнулся.
Шерлок нахмурился, и Джон понял, что тот смотрит на его поднятую левую руку – нет, даже не на руку, а на безымянный палец, на котором не было кольца.
– Нет, – в голосе Шерлока слышалось страдание, – ты не настоящий, нет! Ты – Джон, который раньше. Джона, который раньше, больше нет. Есть только Джон и Мэри, ты не настоящий… – По его щекам снова потекли слезы, и он начал дрожать еще сильнее, морщась от боли и отчаяния.
– Нет, Шерлок, это я, – настойчиво ответил Джон. – Поверь, Шерлок, я настоящий. Хочешь, я дотронусь до твоего плеча? Может, разрешишь мне укрыть тебя простыней? – Он бросил взгляд на Майкрофта, который стоял по другую сторону кровати, прикрыв глаза рукой.
Шерлок внезапно замер, будто одеревенев. Зрачки закатились за полуприкрытые веки, и Джону были видны только белки глаз, и вдруг у Шерлока начались конвульсии. Приступ. Джон выругался и потянулся за кислородом.
– Нажми на кнопку! На синюю кнопку! – резко приказал он Майкрофту, застывшему с выражением ужаса на лице. Майкрофт моргнул, повернулся к стене, и краем глаза Джон увидел, как заморгали лампочки. Он подсоединил трубки и отвернул кран на полную мощность. Надев маску на лицо Шерлока, он одной рукой удерживал ее на месте, а другой рукой держал его беззащитный затылок, будто пытаясь успокоить его ослабленный болезнью мозг.
***
Джон неподвижно сидел у кровати Шерлока в полумраке больничной палаты. Майкрофт с доктором вышли в коридор, чтобы поговорить, а он не хотел оставлять Шерлока. Он уже разобрался в сути происходящего и не имел ни малейшего желания узнавать дополнительные подробности. Пока нет. Ему очень хотелось приглушить голос врача подобно тому, как приглушают свет, но слова, которые он так не хотел слышать, тем не менее, до него доносились.
Эпилептический статус.
Абстиненция.
Ударная доза фосфенитоина [1].
Вчера утром Джон все еще верил, что Шерлок с триумфом вернется домой, а оказалось, что все это время он угасал, превращаясь в полуразрушенный скелет, безвольно и неподвижно лежащий на кровати, с лицом, застывшим под пластиком кислородной маски. Джон не мог найти в себе сил посмотреть на него. Вместо этого он не отводил взгляда от утешительного спокойствия кардиомонитора.
Полное истощение.
Аритмия.
Сорочка Шерлока съехала с одного плеча. На ключице был выступ, из-за которого кость выглядела искривленной – этого раньше Джон не видел. Хорошо, что остальная часть его тела была закрыта – спина, руки, его исковерканные пальцы.
Телесные повреждения.
Ожоги.
Трещины.
Шерлок бы вернул съехавшую сорочку на место. Или велел бы Джону это сделать. Он бы точно не обрадовался тому, что он не совсем одет и так неопрятен. Джон вспомнил, как сильно его колотило – в комнате было холодно. Джону хотелось поправить сорочку, ему хотелось принести на кровать побольше одеял, чтобы Шерлоку было тепло.
Но ничего из этого он не сделал. Не решился. Он подумал, что если Шерлока не беспокоить, то он сможет отдохнуть – забытье после припадка, должно смениться сном, и может, когда он проснется, то опять будет самим собой. Может быть.
Диссоциативное расстройство личности.
Повреждения.
Охраняется.
Нет.
– Прежде чем мы начнем, – сказал лечащий врач, – я бы хотел, чтобы присутствующие понимали, что мы бы предпочли, чтобы мистер Холмс остался здесь, но он недвусмысленно заявил, что не готов находиться в окружении людей и не будет обсуждать обстоятельства, которые привели его сюда; Поэтому, я сейчас изложу вам, что мы установили… Шерлок неоднократно подвергался пыткам, в последний раз это произошло больше, чем за месяц до того, как его спасли. Он испытывал жесточайшие боли, а в тюрьме без проблем можно достать оксикодон[2]. А к моменту, когда его в последний раз перевели в одиночную камеру, он уже начал принимать серьезные дозы алпразолама[3].
– Опийная абстиненция – штука очень неприятная, но не смертельная, – пояснила другой доктор. – А вот резкое прекращение приема бензодиазепинов[4], особенно при больших дозах, может вызывать большие проблемы, и это как раз наш случай: припадки, психоз, галлюцинации.
– Также мистер Холмс поступил к нам в состоянии очень серьезного истощения, что со своей стороны осложнило лечение, – добавил лечащий врач.
Джон уже все это знал, как и знал, что Майкрофт был осведомлен не меньше его, но пока не понимал, не накручивают ли они ситуацию специально, чтобы убедить их в своих выводах, поэтому пока не вмешивался.
– Но нужно отметить, что, по нашему мнению, нам удалось добиться значительного улучшения, – продолжил доктор. – По состоянию на сегодняшнее утро, уровень электролитов мистера Холмса был стабилен уже на протяжении двух дней, и он уже может принимать пищу. Судорог не было со дня поступления, и, несмотря на то, что он все еще серьезно дезориентирован, в этой области тоже наблюдается существенный прогресс. Мы считаем, что необходимости нахождении в палате реанимации больше нет.
Да, определенно, ситуация улучшалась. Вот к чему вели врачи.
– В настоящий момент мы считаем, что правильным будет перевести мистера Холмса в психиатрическое отделение и продолжить постепенно снижать дозы клонидина[5] и бензодиазепина, где-то в течение семи-десяти дней. После этого он, возможно, будет стабилен достаточно, для того, чтобы продолжить реабилитационный курс где-то поближе к дому.
Майкрофт нахмурился.
– Это действительно необходимо? Вы же только что сказали, что он будет стабилен с медицинской точки зрения.
Психиатр ответила вежливо, но твердо.
– С каждым днем становится все более понятно, что у мистера Холмса довольно серьезное посттравматическое расстройство. Естественно, абстиненция обостряет симптомы – раздражительность, болезненное восприятие, беспокойство и так далее. Ему потребуется полный двадцативосьмидневный курс для больных ПТСР и наркоманов.
Майкрофт посмотрел на Джона. Тот вздохнул.
– Она права, – как можно мягче сказал он. – Существует очень высокий риск, что Шерлок опять начнет принимать наркотики, или сначала будут наркотики, а потом… Ему требуется очень серьезное лечение. – Как ни хотелось Джону как можно быстрее увезти Шерлока домой на Бейкер Стрит и защитить его там от всего мира, для самого Шерлока это было бы совсем не лучшим решением.
Майкрофт посмотрел на него, как на предателя, и обратился к врачу:
– Можете порекомендовать место? Мне бы очень хотелось узнать вашу непредвзятую оценку – деньги и местоположение значения не имеют.
– Я бы посоветовала Глазго. Их отделение для реабилитации пострадавших от пыток имеет очень хорошую репутацию. И даже, несмотря на то, что это не очень близко от Лондона, все же не настолько далеко, чтобы последующий переход на амбулаторное лечение был сложным.
Жертвы пыток. Джон это проглотил, а Майкрофт отреагировал с обычным нетерпением.
– Тогда я начну все организовывать. Что по поводу травм?
– А вот с этим не все так просто, – сказал лечащий врач, снова переключая разговор на себя. – Большинство ожогов и трещин заживают или уже зажили, и с ними делать уже нечего. – Он повернул монитор, чтобы остальные могли увидеть изображение, и начал стучать по клавиатуре, выводя на экран нужные снимки. – Вот тут видно, что почти срослось, вот сформировавшиеся костные мозоли, на ребрах и, визуально определимая, на ключице… а вот и наша основная проблема: травма крестцового отдела и трещины вот этих позвонков. Как вы можете видеть, поперечные отростки позвонков были смещены и срослись неправильно, и теперь давят на нервы. Наши коллеги из нейрохирургии не смогли сегодня к нам присоединиться, – Джону даже пришлось отвернуться, чтобы спрятать улыбку от окружающих: похоже, хирурги во всем мире одинаковы, – но они нас заверили, что оперативное вмешательство может существенно улучшить состояние. Однако мистер Холмс отказывается от операции, поэтому мы организуем встречу с анестезиологами, когда он будет в состоянии общаться настолько, чтобы понимать варианты обезболивания. Возможно, лучшим вариантом будет габапентин[6], так как он поможет с невропатией…
С этого момента Джон потерял интерес к беседе – знакомый невролог, с которым он созвонился, сказал то же самое. Двадцать восемь дней. До того, как это все случилось, он бы рассмеялся только от одной мысли, что сам будет предлагать Майкрофту отправить Шерлока на четыре недели в реабилитационное отделение для психов, но со стабилизацией физического состояния Шерлока его психическая неустойчивость стала, к сожалению, очевидной. Самым лучшим было отправить его лечиться, и Джон был к этому готов.
***
– Думаю, я вернусь в Лондон, – сказал Майкрофт. Они сидели за кофе возмутительно замечательным летним вечером. – Нет смысла здесь торчать, если он отказывается нас видеть. Больницу в Глазго я организовал, теперь нужно заняться его помилованием.
– С этим проблем не будет, как я понимаю?
– Нет, это совершенно точно. Выборы в Далмации прошли без каких-либо препятствий и шероховатостей. Теперь там строят образцово-показательную демократию: толерантность и равные права для всех, включая российское меньшинство. Конечно, это пока всего лишь головокружение от первых успехов, но сейчас меня больше заботит то, что мое начальство может изъявить желание отправить Шерлока на Украину.
Джон взволнованно вскинулся, и Майкрофт, определив, что у Джона на лице, даже не взглянув на него, сказал «Конечно же, нет».
