Текст книги "Инициатива (СИ)"

Автор книги: Chaturanga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Взбунтуются вампиры и оборотни, – заметил Поттер. – И вейлы. Молчу про гоблинов.

– Вот мы и приходим к политике Темного лорда, – усмехнулся Драко. – Процветание в изоляции. Реализовывалось убого, но Волдеморт на своей шкуре прочувствовал, что такое нарушение Статута и последствия. Подожди! Не перебивай, дай мне договорить. Почему Волдеморт был против маглорожденных и, раз тут нет Грейнджер, грязнокровок? Потому что их существование – нарушение закона. Маглы знают о магии, хотя должен знать только премьер-министр и король. То есть, королева. Все остальные уравнены в правах. Сочетание разумности и магии автоматически делало гражданином магической Англии. Между прочим, не Волдеморт это выдумал, это вполне себе работающая модель, только она у нас не пошла, потому что… потому что. Кстати, ты должен понимать лучше прочих, – он посмотрел на Гарри. – Как твоя семейка относилась к твоей магии?

– И где же это работает? – фыркнул Поттер, задетый тем, что Волдеморт, оказывается, порой думал как он сам.

– Авроры невыездные… – протянул Малфой. – Ну да. Увольняйся, Поттер, а то так мир и не посмотришь. А вообще ты работаешь под началом Вернона Роше, у которого мать вейла, а отец… он сам хоть знает хоть, чей он сын? Чей бы ни был, он полноправный гражданин магической Франции. Во Франции проще найти полугоблина или полувеликана, чем полумагла.

– Ты предлагаешь революцию в стиле Волдеморта, – заметил Гарри.

– Назови ее прогрессом во имя равенства, и можно печататься, – фыркнул Малфой. – Сила в магии, Поттер, а не в людях, как ты не поймешь-то. Магия будет жить, даже если не станет ни одного волшебника. Она будет в вейлах и вампирах, в оборотнях и сидхе; они гораздо ближе нам, чем маглы. Грейнджер в силу своей семьи это не понимает, Уизли – в силу тупости, о, не смотри на меня так – хоть кто-то из рыжих задумывался над любым абстрактным вопросом? Кроме твоей жены, не потому ли ты на ней и женился? Хотя если б ты женился на Уизеле, я бы отрицал твое существование.

– Потому что он парень? – Поттер поднял брови, вспоминая, как Драко и Леголас катались по траве, да и сейчас лорд Малфой с двумя эльфами чуть ли не целуется.

– Потому что он Уизел, – отрезал Малфой. – Весь ваш Орден Феникса при создании приносил клятву «не думать никогда ни при каких обстоятельствах»?

– Один человек не может перевернуть мир, – поджал губы Гарри. – Особенно когда у него срок до завтра.

– У Волдеморта получилось, – пожал плечами Драко. – Он создал Пожирателей смерти в один вечер, а когда протрезвел, было уже не повернуть назад.

Гермиона спустилась в давно знакомый уже не столь пугающий зал чуть раньше, чем было обговорено, но знакомый ей Элронд уже сидел за столом, беседуя с незнакомым белокурым сидхом. Элронд теперь выглядел более по-эльфийски, сменив магловский костюм на укороченный камзол и накинув сверху темно-синий балахон из ткани, похожей на шелковый бархат. Сидх повернулся к Гермионе и чуть наклонил голову, приветствуя. Но не встал.

– Принц Леголас, – представил его Элронд. – Aen Woed. Гермиона Грейнджер, Министерство Магии.

– Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, – закончил за него Леголас. – Наслышан.

Гермиона села рядом с Роном, которого Гарри притащил ни свет, ни заря, и тихо поздоровалась с обоими. Снейп сидел в углу с еще одним эльфом, и их было не оттащить друг от друга, так жарко они спорили. Жарко в исполнении Снейпа – это тихо и почти не шевелясь, но зато вперившись черными глазами в почти аквамариновые глаза сидха. Гриффиндорцы одновременно представили, как Снейп принимает теоретическую часть экзамена и выслушивает ответы именно с таким видом.

Одна из дверей открылась, все повернулись в сторону вошедших и потому не увидели, как мгновенно и страшно побледнела Гермиона. На пороге появился высокий черноволосый эльф в темно-красном камзоле, быстро пересек половину зала и остановился перед тем столом, за которым планировалось вести двусторонние переговоры разных рас.

– Эредин, aen Elle, – представился он и прямо посмотрел на помертвевшую Гермиону. – С представителем Министерства мы знакомы.

– Гарри Поттер, аврорат, отдел по противодействию особо тяжким преступлениям.

– Рональд Уизли – тот же отдел.

– Dh’oine отправили на переговоры боевиков, – широко оскалился Эредин, демонстрируя ровный ряд одинаково острых зубов. – Предусмотрительно, как хорошо, что среди сидхе почти все присутствующие – воины, – он повернулся в сторону сидящих за столом эльфов. – Какая потрясающая возможность! Не окажете ли мне честь, принц?

– Когда? – спросил Леголас. – И на чем?

– Что угодно. Без луков и метательных ножей. Уверен, Мэлфой предоставит нам зал.

Гермиона примерзла к стулу. Эдвард, которому она доверяла, многое рассказывала, зная, что его никак не касаются проблемы магического мира, оказался ее противником на переговорах! Вот откуда он знал про особняк Малфоев. Она судорожно вспомнила все, что говорила ему за время их отношений. Черт, сама предупредила его, что придут обученные боевой магии волшебники. Эдвард-Эредин уселся на стул и потянулся, задрались рукава, показывая татуировки на запястьях. Гермиона их видела, но все списывала на субкультуру – и длинные волосы, и татуировки, даже декоративной длины ногти.

Не только Элронд интегрировался в мир маглов. Она сама, специалист, не заподозрила парня, с которым встречалась три месяца, не распознала иллюзию, даже не подумала о вероятности, что у эльфов могут быть такие разведчики! Она, как и прочие, обо всех судила по Иорвету, когда увидела Элронда – посчитала его исключением, а тут…

Двери снова открылись, и в зал вошел король.

Это точно король, никто не сомневался ни секунды. Встали Элронд, Эредин и Леголас, приподнялся, демонстрируя уважение, даже Иорвет, споривший со Снейпом сидх вскочил и склонился в поклоне. Вошедшего эльфийского короля поддерживал под локоть сидх в камзоле, похожем на эрединовский, но темно-бежевом, волосы у него едва доставали до плеч и казались пепельными, бесцветными, как и у собеседника Снейпа. Король шел как во сне, казалось, он ничего не видит. Его глаза, мутные и блуждающие, похожие на расплывшиеся капли перетекающей ртути, показывали, что их обладатель или болен, или неизмеримо стар. Но телосложение у него было юное: камзол плотно охватывал тонкую талию короля, подчеркивал плоские запястья, прямые волосы, явно седые, оттеняли проваленные скулы. Король медленно опустился на кресло и уставился прямо на Гарри, но тот понимал, что сидх не видит его. Рядом с королем мгновенно возник Эредин, заглянул ему в лицо, словно молчаливо спрашивая о чем-то. Гермиона заметила затаенную в уголках его губ усмешку и поняла – король aen Elle здесь всего лишь декорация, куда важнее тот, кто его привел, сам Эредин и третий, с которым первые двое обменялись многозначительными взглядами.

– Король aen Elle Ауберон Муиркетах, – провозгласил сопровождавший его сидх и затем представился сам. – Ге’эльс, наместник.

Он был похож на короля настолько, что Гермионе на миг пришло в голову, что они могут быть родственниками, но Ге’эльс вскинул на нее глаза, и она увидела неестественный для человека бронзовый оттенок. Король словно спал с открытыми глазами, казалось, что еще немного, и зрачки вытекут ему на щеки ртутными слезами. Собеседник Снейпа тихо подошел с другой стороны и встал слева от кресла короля в той же позе, что и Эредин.

– Креван Эспане аэп Каомхан Маха, – представился он. – Советник.

Судя по тому, как фыркнул Эредин, у Кревана не было никакой нужды представляться полным именем, даже короля представили короче. В зал вошли министр и Люпин, поприветствовали эльфов и своих соратников, заняли места за круглым столом, все время поглядывая на сидхе. Вдруг встрепенулся Снейп и почти выбежал из зала. Ему недоуменно посмотрели вслед, но потом услышали ругань на французском и отчаянный вопль на Старшей речи, грохот, мощный удар и тишину. Через минуту в зале появился злой Роше, поправляя перекрученную перевязь, за ним Снейп, а чуть позже вошли Иорвет и Киаран, и первый просто лучился довольством.

– Что не поделили? – поинтересовался Гарри.

– Чувство субординации рядового аврора по отношению к главе аврората! – рявкнул Роше. Иорвет что-то проговорил на Старшей речи, и эльфы разулыбались, поглядывая на людей, Эредин даже рассмеялся, и только король остался безучастен.

– Понял, принял, – Поттер даже поднял руки, понимая, что нарываться сейчас не стоит. Роше отвернулся, а Гарри поглядывал на Ауберона – это он вчера ночью говорил с Люциусом, положив похожую на полупрозрачного белого паука ладонь ему на грудь. И совсем не выглядел умирающим, как сейчас.

– Где Луна? – спросил Рон, и тотчас, словно в ответ на его вопрос, в той же двери, через которую пришел король Ольх, появились Драко и Луна, о чем-то говорившие друг с другом. Высокий Малфой забавно наклонялся к девушке, едва доходившей ему до плеча, но Гермионе и Рону стало отнюдь не смешно. Страшно подумать, Малфой и Лавгуд!

– Прежде чем вы хоть что-то скажете Луне, у меня две новости, – сказал Гарри, поняв, что надо подругу спасать, Гермиона, может, и промолчит, но вот Рон точно нет. – Первая, вчера ночью мы с ним катались на метлах. Вторая – он, кажется, по парням. И еще третья, – добавил он торопливо, когда заметил округлившиеся глаза друзей, – первые две никак не связаны друг с другом.

– А ты умеешь выкрутиться, – хмыкнул Роше, едва удерживая смех. – Я буду отправлять тебя на пресс-конференции, Поттер. Заслужил.

Последними в зал вошли Люциус и король aen Woed, отец Леголаса. То, что это король, было ясно до того, как Люциус представил его как таура Трандуила, потому, что на голове у него красовалась рогатая корона, непонятно как удерживающаяся на гладких волосах. Король был немного выше Люциуса и казался намного моложе него. Он холодно поклонился Элронду, отдельно поприветствовал Ауберона и Иорвета, остальных начисто проигнорировал и уселся рядом с королем Ольх.

– Начнем, – Люциус встал так, чтобы его было видно всем. Драко замер рядом с ним. – У собравшихся здесь ряд претензий друг к другу, и настал момент, когда необходимо привести ситуацию к решению. Здесь владыки народов сидхе и уполномоченные представители британского и международного магического сообщества…

– У нас никогда не было конфликтов с другими магическими сообществами, – перебил Эредин. Креван дернул его за рукав, но тот только отмахнулся. – Отстань, Авалак’х. И магловскими тоже!

– Что вы тогда делаете в единственном настроенном против вас уголке земли, – Вернон Роше скрестил руки на груди. – Мазохизм? Или вся ваша гордость – это создавать себе проблемы и потом их пытаться преодолеть?

– Мазохизм и другие пристрастия – это ты в зеркало посмотри, – подал голос Иорвет.

– Ты, главное, не посмотри ненароком, а то еще окочуришься сам и лишишь меня удовольствия, – отозвался француз.

– Лишать тебя удовольствия… – протянул сидх. – Какие формулировки.

– Этот остров издавна был местом проведения советов, – проговорил Трандуил. – Этой традиции больше лет, чем первым поселениям людей на нем.

– Мир меняется, – сказал Кингсли. – За то время, пока вы не проводили советов, здесь появилось государство. Народ. И этому народу принадлежит эта земля. Что значит «не было конфликтов»? Вы ни с кем не общались.

– Это не так, – вмешался Люциус. – Aen Seidhe являются одним из народов магической России, и Долина Огненной Земли – столица, а не резервация. С Долиной Цветов сложнее…

– Ты не знаешь, что там происходило! – взвился Иорвет. Киаран поджал губы. – Даже если ты друг сидхе, это не значит, что ты, человек, способен понять!

– Йорвет, никто из нас не обвиняет тебя здесь, – ровно проговорил Креван. – То, что ты делаешь и делал – забота сидхе, а не людей. Но ты не прав в отношении Люциуса. Таур Трандуил уверен в своих друзьях.

– Пока те не сдают его за сомнительную выгоду, – окрысился Иорвет. – Я убивал за меньшее, Люциус.

– Я не ты, – жестко ответил Трандуил, даже не повернув головы. – Не сравнивай себя со мной. Сколько тебе лет, двести? Mel – мой друг больше тысячи лет.

– Это люди, – напомнил Иорвет. – Люди разные, они быстро умирают. Ты знал его предка, ты продолжаешь тот разговор, который начал с другим.

У Гарри мурашки побежали от этих слов, и он невольно посочувствовал Малфоям. Конечно, дружба человека с сидхе – это невероятно, но понимать, что все предки воспринимаются ими как один человек, ужасно. Роше рядом с ним сверлил взглядом Иорвета, и как всегда было неясно, о чем думает главный аврор.

– Ситуация с магловским судом в России была… неудачной, – согласился Люциус. – Решение отдать это дело на откуп людям… непродумано. Но это не единственный пример. Взаимодействие с маглами растет, особенно в последние годы.

– Когда Кэрдан был в Исландии, он пришел в магловский суд и добился изменения направления строящейся трассы, – добавил Элронд. – Сказал, что это повредит тысячелетней культуре эльфов, которых могут видеть только посвященные.

– Он в суде сказал, что он эльф?! – опешила Гермиона.

– Нет, он сказал, что он эколог. А Киаран, когда жил в Долине, поставил доску с надписью, что тем, кто выбрасывает здесь мусор, дадут по морде лесные эльфы.

– Мне было сто двадцать, – оправдался Киаран.

– Тем не менее, – продолжил Люциус. – Пока вы не открыли для себя существование сидхе, вы не замечали опасности. Но когда узнали о них, то приняли сразу такие законы, которые не оставили эльфам выбора, кроме как жить вне их. Aen Elle покупают себе родословные в Германии и носят магические маски, а на aen Seidhe, у которых нет таких средств, вы просто устроили облаву. Лишив их возможности жить по закону, вы обвиняете их в его нарушении.

– И чего же вы хотите? – спросил Люпин. – Я имею право задать этот вопрос. Я ведь тоже вроде как угнетенный.

– Вампир? – спросил Эредин и тотчас получил тычки с двух сторон от Авалак’ха и Ге’эльса и шипение в оба уха: «Это оборотень, невежда!»

– Оборотень, – подтвердил Люпин. – Единственное отличие в положении сидхе и оборотней – это комендантский час, но тут вопросы к вам, почему сорок процентов насильственных преступлений приходится на вашу расу.

– Потому что мы защищаемся, – отозвался Иорвет. – Преступление против сидхе приравнено к нанесению ущерба, в случае убийства эльфа наказание как за убийство фамилиара. Наши женщины красивы. Безнаказанность после того, что произошло в Вересковой долине, показала, что такое dh’oine.

– Что произошло в Вересковой долине? – спросила Гермиона, повернувшись к Гарри.

– Расскажи ей, Роше, – голос Иорвета звенел от напряжения. – Раньше я взрывал резиденции и лаборатории так, чтобы никто не пострадал, кроме ваших кошельков. А что сделали вы? Вы вырезали всю долину. Меня там не было. Я там никогда даже не бывал.

Гермиона посмотрела на Эредина, который уставился в пол, волосы закрыли его лицо.

– Это была ошибка, – сквозь зубы прошипел Роше.

– Ошибка? Тогда почему ты отказался дать мне список тех, кто принимал в этом участие?! Я пришел к тебе, я сказал, что кроме тех, кто это сделал, не погибнет никто. Я даже их семьи бы не тронул. Что ты мне ответил?

– Я и сейчас могу тебе повторить, – Вернон наклонился вперед. – У меня нет списка, это был произвол! В тайне от меня! Я не знаю, кто это сделал!

– Конечно, – Иорвет эмоционально взмахнул рукой и издевательски проговорил. – Вернон Роше не знает. Не знает, кто ослушался его приказа, кто устроил геноцид! Там были дети. У нас мало детей, мы бережем их, и в Вересковой долине они росли… там были только женщины и дети. Тебя ослушались – а ты не разогнал аврорат к чертям, не пересажал их в Азкабан, хотя в Париже ты избил министра магической безопасности, когда тот что-то нарушил и потребовал от тебя это прикрыть. А здесь ты не наказал за убийство!

– Мы на самом деле не знаем, кто это устроил, – шепнул Гарри Гермионе. – И… мне это до сих пор в кошмарах снится. Они подвесили женщин, разрезав им животы, а детей скинули кучей и… как бы сказать…

– Не говори, – прервала Гермиона. – Меня сейчас стошнит.

– Так что, оборотень? – спросил Иорвет. – Расскажи мне о черной неблагодарности сидхе по отношению к святому министерству.

– Почему никто не говорит об этом? – одновременно спросили Трандуил и Снейп.

– Потому что выяснится, что в войне с сидхе виноват вовсе не Иорвет, – тихо сказал Креван. Гермиона повернулась к министру, тот нервно глянул на нее в ответ:

– Что? Что я могу? Мы не знаем, что вырезал Вересковую долину, у нас нет никаких зацепок!

– А откуда известно, что это авроры? – спросила Грейнджер.

– Нашли палочку, одна из эльфиек перед смертью описала форму. Она не могла нигде встретить авроров, да и врать ей не было смысла.

– С веритасерумом проверяли?

– У авроров в базовую подготовку входит обучение сопротивлению, а профи могут создать подложные воспоминания, – ответил Гарри. – Бесполезно.

– Тогда чего вы хотите? – министр сел прямее, глядя прямо в глаза Иорвету. Короли и Элронд переговаривались о чем-то на Старшей речи, потом слово взял эльф-путешественник.

– Амнистия для всех скоя’таэлей без исключения, – проговорил он. – Мы разберемся с ними сами и уведомим вас о решениях, точно также как вы расследуете дело о Вересковой долине и сообщаете нам, кого и как наказали. Затем отмена ограничений. Нам недостаточно послаблений: или все, или ничего. Если так случится, сидхе на территории магических городов будут соблюдать ваш закон и будут лечить ваших магов от проклятий, против которых вы бессильны. Подобная модель уже работает на территориях Американской Магической Конфедерации и Тридевятого царства…

– Тридевятого царства? – переспросил Рон.

– Магическая Россия, Рон, – закатила глаза Гермиона. – Ну что ты, в самом деле?

– …почти то же во Франции и Германии. Что скажете?

Гермиона посмотрела на Кингсли, тот покачал головой и ткнул пальцем в нее. Пообещав себе проклясть его так, чтобы ни один сидх не справился, Гермиона поднялась Элронду навстречу и перешла за стол переговоров: до этого они переругивались, сидя за своими.

Элронд, Иорвет и эльфийские короли расположились напротив Гермионы, Кингсли, Гарри и Люпина. Сначала хотели отправить Снейпа, но тот глянул так, что стало ясно, переговоры – не его стихия.

Гермиона сложила руки перед собой и начала.

– Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними поддерживает связи с магическими народами и обособленными группами, – сказала она. – Сидхе можно подвести под классификацию магических народов, хотя и с натяжкой, и отменить такие ограничения, как комендантский час и запрет на работу в таких учреждениях, как больница святого Мунго. Но тем не менее, все применимые к другим магическим народам декреты и директивы останутся в силе.

– А это… – Элронд нахмурился. – Я не силен в британском магическом законодательстве, у нас расовой сегрегации в магическом мире не было никогда.

– Запрет покупать недвижимость, если хоть один из соседей против, запрет на работу, если есть сотрудник-человек в альтернативе, запрет использовать магический транспорт, если только нет свободных мест и людей, на них претендующих, обязательство отмечаться о перемещениях в аврорате, дополнительные налоги, платная медицина, запрет на ведение семейного дела без особого разрешения, запрет на формирование сообществ больше девяти особей, получение разрешения на рождение детенышей, – выдал Киаран из-за спины Элронда. – Я ничего не упустил? Формулировки точные.

Ауберон медленно поднял голову и посмотрел на Гермиону.

– Магия… – проговорил он. – В таких существах как вы. Это ли не оскорбление, не насмешка? – он тягуче повернулся к Люциусу и подал ему руку. – Проводи меня в сад, Люциус, я развлеку себя беседой с твоей женой. Мне неприятно видеть их, – он поднялся на ноги в полной тишине и повернулся к Эредину. – Какая самоотверженность, Эредин, какая выдержка. Я восхищен. Сколько…?

– Три с половиной месяца, ваше высочество, – бодро отрапортовал сидх.

– Я восхищен, – повторил король. – Мне надо подумать. Мало наград, достойных тебя.

Вместе с Люциусом он покинул зал, и место отца занял Драко, бросил взгляд на сидхе aen Elle, но Ге’эльс отрицательно покачал головой; Эредин скалился так, что казалось, еще немного, и у него треснут губы.

– Перерыв, – объявил Малфой. – Можете отдохнуть, обсудить…

Трандуил с грохотом отодвинул стул и встал, повернулся к Иорвету и спросил, остались ли дети у aen Seidhe. Иорвет покачал головой: самым младшим по тридцать, мужчины в Азкабане теряют способность иметь детей, а эльфийки, любящие лишь раз, остаются со своими бесплодными мужьями. Дети рождаются на Огненной Земле, их там даже довольно много, но из Долины Цветов ушли все молодые, ушли с ним – и теперь те, кто воспротивился покорившейся людям Энид ан Глеанне оказались на грани гибели.

– Тебе надо было прийти ко мне, – Трандуил взял Иорвета за подбородок, провел пальцем по пересекающему щеку уродливому шраму. – Сними платок, я скрою твое увечье.

– Не надо, – Иорвет откинул голову назад, уходя от прикосновения. – Если бы это вернуло мне зрение… а красоваться мне не перед кем.

Трандуил поджал губы и повернулся к Роше.

– Ты виновен в его увечье? – спросил он спокойно.

– Косвенно, – хмыкнул Роше и качнулся на стуле, упершись ботинком в позолоченную резьбу. – Я спустил на него Отдел Тайн, их боевой отряд.

– Тридцать два трупа, трое пленников, – добавил Иорвет. – Отдел Тайн претензий не имеет, я тоже считаю этот вопрос закрытым.

Переговоры шли уже третьи сутки, и за это время вскрывалось все больше отвратительных подробностей, о которых Гермиона не подозревала; не знали и сидхе. Эредин, с которым она чуть ли не свадьбу мысленно играла, заявил, что не ожидал, что его информатор из министерства (он милосердно не раскрыл имени) будет столь откровенен. Aen Elle осуществили разведку и поделились данными со всеми, кроме aen Seidhe, с которыми контакт был потерян, но обо всем не знал никто. О Вересковой долине что-то мельком слышали, Гермиона знала о том, что были совершены какие-то преступления, но она понятия не имела, что там всех вырезали, к тому же с такой нечеловеческой жестокостью.

Ауберон испытывал отвращение к людям почти на физическом уровне. Он старался находиться так, чтобы не чувствовать их запаха, не видеть их по мере возможностей, ни в коем случае не касаться. Люциус был исключением, но это, похоже, его мало радовало. Элронд пришел в изумление, когда узнал о том, что происходит на острове, и никак не мог поверить, что все настолько ужасно. Появляясь в Британии только на совет сидхе, aen Straede никогда не пересекались с местными магами, а среди маглов Элронд считался просто богатым иностранцем. Трандуил же в какой-то момент, как и Гермиона, счел противоположную сторону недоговороспособной. Случилось то, чего опасался Драко и не смог избежать. Гарри Поттер понял это раньше прочих, но все равно еще пытался.

– Вы загадили реки, – монотонно перечислял король aen Woed. – Пришли в лес, в котором я живу во время советов, и развели в нем пауков. Построили свой проклятый замок.

– Построили? – переспросила Гермиона. – Но его построили Основатели! Вы предъявляете нам обвинения во всем, что сделали маги в Англии за всю историю?!

– Ты не маг? – спросил король.

– Я маг… волшебница.

– Мы не в Англии?

– В Англии, но…

– Мы позволяли вам играть в этом мире в хозяев, – тихо продолжил сидх. – Но вы пришли к нам со своими глупыми войнами, назвали нас магическими тварями, а потом решили, что наше милосердие – это слабость. Мы первые – вы лишь младшие братья. Не переходите дорогу нам.

– Когда была война, вы знали об этом, – проговорил Гарри с болью и отчаянием: ничего уже было не спасти. Эти переговоры войдут в историю как начало новой войны. – Столько людей погибло! Вы могли бы просто уничтожить Волдеморта, остановить его, если вы такие сильные! Почему вы этого не сделали? Он ведь также оскорбил вас, вы были внесены им в ряды магических тварей, а не нами!

– Зачем делать за смерть ее работу? – король Трандуил посмотрел на Поттера синими глазами. – Сколько бы жил этот истинный сын вашего мира – столетие? Два? Это всего лишь мгновение в жизни эльфа. Я терпелив. И я подожду. Мне не нравятся те люди, с которыми я говорю, и я закрою глаза, чтобы не видеть их, а когда открою, снова двинутся континенты. Мне все равно, Гарри Поттер. Вы не существуете для меня. Я все сказал.

Ауберон тем временем говорил на Старшей речи с Ге’эльсом, Авалак’хом и Эредином, и когда закончил, последний выступил вперед, выпрямившись во весь рост, глаза его сияли торжеством:

– Народ Ольх встанет на защиту мира от вас, – сказал он, глядя в лицо Гермионе. – Вы захватчики. Вы паразиты. Будь вас больше, мы сокращали бы ваше число и контролировали число опасных тварей, но вас, магов, и так немного. Ваши войны между собой эффективно сокращают ваше число, но они сами по себе разрушительны, поэтому я… – тут голос его сорвался от переполняющего все его естество счастья, – …открываю Дикую Охоту снова. Бойтесь. Сидите тихо, и мы промчимся мимо.

Согласно кивнул Ауберон. Иорвет дождался, пока он договорит, и обратился прямо к Роше.

– Мы пришли, движимые любопытством, мы хотели быть друзьями всю вашу недолгую жизнь, – проговорил он. – Но вы вернули нас с небес на землю. Роше, с чего все началось? Неужели с министерской резиденции? С того, что насилие над эльфийкой оценили в порванное платье. Ты не убиваешь меня, потому что знаешь о том, что я прав. Я не убиваю тебя, потому что ты знаешь, что я прав.

Креван едва удержался, чтоб исконно человеческим жестом не ударить себя по лбу. Чертов Эредин! Как он не догадался? Дикая Охота, вот чем грезил лучший разведчик, устав носить чужую личину. На миг ему пришло в голову, что именно Эредин и устроил резню в Вересковой долине, зная, что это заставит даже всегда нейтрального Трандуила прийти в ярость, но он отмел эти мысли. Теперь нельзя так думать. Эредин теперь король Дикой Охоты, нет нужды гадать, кто стал сейчас следующим претендентом на престол, когда уставший от жизни король все же решит покинуть землю – сидхе умирали по собственному желанию или насильственно, никак иначе.

– Не мы пришли на чужую землю, а вы на нашу. И мы об этом помним, – Трандуил сказал это и повернулся к Эредину. – Мне не по нраву Дикая Охота, и когда придет время, ты снова снимешь черные доспехи.

Эредин быстро кивнул. Элронд молча смотрел на свои руки и ничего так и не сказал.

– Да будет так, – прошептал Ауберон, и Люциус в молчании закрыл лицо руками.

Гермиона Гренджер, ведущий сотрудник Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, крайне недовольная названием своего департамента, в третий раз взялась за перо и в третий раз положила его назад. Рука не поднималась вписать имя и фамилию того человека, к которому она собиралась обратиться за помощью. Неужели нет никого в Британии, кто может разрешить те проблемы, в которые они сами влезли с головой? Этот приезжий специалист еще и плату требует немереную, придется делать заем в Гринготтсе, а гоблины, негласно симпатизирующие сидхе, мало того, что предупредят, так еще и заломят ставку такую, что вся страна обеднеет. Но делать что-то надо, особенно сейчас, когда Гарри Поттер уволился – Джинни писала, что они сейчас во Франции, но она не рассказывала подробностей, впрочем, Гермиона ее понимала. Не скажет же она семье, что прогуливается по Парижу в компании не только супруга, но и Драко Малфоя с невестой. Рон только свыкся с мыслью, что хорек голубой, жаль будет его расстраивать. Вернон Роше все еще возглавляет аврорат, только теперь не слыхать сравнений с Грюмом: после того, как вроде как непрошибаемый француз отпустил попавшегося Иорвета – никто не поверил в синяк на всю скулу, так мог бить только тот, кто очень не хочет попортить лицо – восторги в его сторону поутихли. Министр ушел в отставку после того, как Дикая Охота похитила его дочь, сожгла дом, а Эредин прислал открытку, где написал, что вернет мисс Кингсли через пятьдесят лет, то есть, совсем скоро. Рон без Гарри совсем угас; их отношения расстроились после того, как Гарри собирал подписи, чтобы возобновить расследование произошедшего в Вересковой долине по инициативе аврората, и Рон отказался подписывать. И одного голоса не хватило, чтобы начать распутывать сложный клубок причин и следствий. Ужасное, ужасное время. Гермиона собравшись с духом, твердой рукой вписала имя в документ, и тот сразу растаял под ее ладонями, чтобы возникнуть на столе перед сидевшем в баре человеком с седыми длинными волосами, завязанными в неаккуратный хвост. Тот, глядя на министерскую бумагу, залпом допил пиво, развернул и прочитал уведомление о том, что Министерство магии Британии просит оказать свои услуги по избавлению от Дикой Охоты господина Геральта с соответствующей оплатой и наградой в виде Ордена Мерлина первой степени в случае успеха.

– Геральт, – предупредительно проговорил Роше, сидевший напротив. – Я тебя позвал, но не забывай про мое условие.

– Жить будет, – вздохнул Геральт. – На цепь его посади.

– Пытался, – вздохнул Роше. – Он так не выживает.

– Не будет Охоты, они опять за него примутся, – Геральт выпрямился и потянулся, разгоняя кровь.

– Он уйдет на Огненную Землю, – Роше заглянул в свою пустую чашку. – Я чуть наизнанку не вывернулся, но нашел доказательства, что авроров не было в Вересковой долине. Пока не узнал, кто именно там был, но… этот ненормальный согласился уйти, когда не станет Дикой Охоты. Ты знаешь, они и на aen Seidhe нападают.

– Как мне узнать твоего милого? – фыркнул Геральт.

– Пошел ты. Он мне не милый, просто… чувствую ответственность за идиота, – Вернон тем не менее усмехнулся. – Одноглазый, на половину рожи такой шрам, что ночью трусами не отмахаешься. Красная повязка, в кармане дудка. Начнет толкать телегу про гордость aen Seidhe – точно он, не ошибешься.

– Ну и вкусы у тебя, – мурлыкнул в новую чашку пива Геральт, глядя на аврора желтыми глазами нечисти.

– Кто бы говорил, – отозвался тот. – Меня уже четыре раза по тревоге поднимали, мол, по Лондону гуляет Беллатрикс Лестрейндж. Пусть твоя Йен даст мне выспаться хоть день.

Геральт хотел пошутить, что она ему ночью не дает высыпаться, в отличие от чокнутого рошевского сидха, но еще раз вспомнил, как Роше примчался к нему и едва ли не в одних портках заставил рыскать по всему Лондону, когда было подозрение, что Иорвет попался Дикой Охоте, и промолчал. Может, и не самая здоровая на голову, но у Роше любовь.