Текст книги "Инициатива (СИ)"

Автор книги: Chaturanga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Глава 1. Инициатива ==========

Гермиона Грейнджер, ведущий сотрудник Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, крайне недовольная названием своего департамента, в третий раз взялась за перо и в третий раз положила его назад. Рука не поднималась вписать имя и фамилию того человека, к которому она собиралась обратиться за помощью. «Соберись, – велела себе Гермиона. – Теперь вам по двадцать семь. Вы не в школе». Но все равно просить о сотрудничестве Драко Малфоя, четыре года назад пославшего министерство и ушедшего на вольные хлеба, казалось ей делом совершенно не сулящим ничего хорошего.

Около пяти лет назад мир круто изменился. Магическая Британия, только-только оклемавшаяся после Волдеморта, сотряслась от новой напасти, которая, как оказалось, существовала уже давно. Первые камни, повлекшие за собой лавину, столкнула именно Грейнджер, за что и расплачивалась по сей день, занимаясь проблемой целой расы практически в одиночку.

Придя на работу в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними Гермиона первым делом принялась за документацию, скрупулезно изучая все, что было принято за время недолгого правления марионетки Темного Лорда и сразу же обдумывая, как достичь хотя бы того хрупкого баланса, пусть и несовершенного, что был в магическом мире до того, как Волдеморт с непрофессионализмом истинного революционера влез своими лапами в вековые отношения. Гермиона мигнула, глядя на пергамент, описывающий ход переговоров с сидхе.

Она не слышала ни слова о них за все время обучения в Хогвартсе и приняла как данность, что все эльфы – это домовые, у которых, конечно, свои проблемы, но они известны и довольно незначительны с точки зрения безопасности. А здесь… Гермиона читала, и сердце стучало все сильнее: «воины», «бессмертны (?)», «особая магия», «владение магией стихий». Гермиона собрала увесистую кипу и отправилась на прием к министру.

Если бы Драко Малфой, который встретился ей на пути к кабинету министра, не закатил бы глаза, увидев ее, а заметил надпись на папке «сидхе», он бы, конечно, остановил бы ее. Попытался объяснить. Вероятно от осознания важности момента даже не язвил. Но Драко фыркнул, задрал подбородок и сделал вид, что не замечает Гермиону, чтобы не здороваться, и Гермиона вывалила на несчастного уставшего Кингсли, что есть целая магическая раса, с которой переговоры вел исключительно Волдеморт. Резолюция по переговорам – нейтралитет, то есть, Темный Лорд не склонил на свою сторону сидхе, но это не значит, что надо о них забыть. Они разумны, и если уж оборотней теперь обучают, пусть и не в Хогвартсе, то почему надо обделять вниманием сидхе? Если они сродни домовым эльфам, то надо обозначить их права, если у них потребности, как у вампиров, надо контролировать их. Кингсли, уж на что был чистокровным магом, о сидхе тоже ничего не знал, потому и дал добро на любые действия. Гермиона подключила прессу, лояльную пока еще не забытым героям, и призвала сидхе к диалогу.

И началось.

Они появились как-то сразу. Высокие, худые, скалящие в ухмылках острые зубы, они не пришли с пальмовой ветвью мира. Первые сидхе возникли в Лютном, и теневой бизнес расцвел доселе небывалым цветом. Вышли в продажу новые наркотики, действующие только на магов; рынок оружия и боевой алхимии взмыл ввысь. Аврорат сбивался с ног, разыскивая сидхе, Гермиона, проходя по коридорам, постоянно ловила на себе неприязненные взгляды.

– Это кошмар, – констатировал как-то Гарри Поттер на встрече друзей в пабе в субботу вечером. – Они какие-то… неуловимые! Вроде бы ничего не делают, но только кто-то из них появится, так вокруг чуть ли не синдикат рождается.

Рон согласно кивнул. Когда его не взяли в квиддичную команду, он пошел по стопам Гарри в аврорат и теперь хлебнул горя и внеочередных дежурств с ним поровну. Никто не вспоминал, что они герои, всем было не до этого. Из Франции прибыл главный мракоборец континента по личному приглашению министра, и он даже не удивился, услышав фамилию «Поттер»: он о нем вообще не знал. Вернон Роше в первый же день работы в Англии показал, что такое дисциплина: огребли все. Рон, посмевший открыть рот и спросить, есть ли резон оставлять всех одновременно на ночное патрулирование, схлопотал персональный абонемент на патрули по пятницам, в самые жуткие дни: большинство ритуалов и сделок сидхе проводили именно по пятницам, следуя каким-то своим поверьям.

Ни Рон, ни Гарри никогда не упрекали Гермиону, Гарри даже однажды сказал прессе, что Гермиона лишь обратила их внимание на всегда существовавшую проблему, но та все равно чувствовала себя виноватой.

– Это кошмар, – повторил Гарри. – Слышали, Малфой сегодня уволился. Со словами, что больше он этот цирк терпеть не намерен.

– Какой цирк? – тихо спросила Гермиона.

– Ты не знаешь? – удивился Гарри. – Ну, он ведь похвастался, что знает Старшую речь, на которой говорят сидхе. А оказалось, что он единственный, кто их понимает. Его и стали таскать на все допросы, а то они ж прикидываются, что не понимают английского, требуют переводчика, переводчик тоже сидх, а когда их двое в одной комнате, они вытаскивают друг друга как могут, не прикопаешься. Малфоя достало, что все его дергают, он потребовал деньги за свои услуги. Ему пригрозили, вспомнив прошлое, и он хлопнул дверью, сказав, что если он единственный человек на всю Британию, который говорит на старшей речи, то он уверен, что министерство догадается, какая сумма смотивирует его на сотрудничество.

– И ничего нельзя сделать? – спросил Рон. – Ну… он же Малфой, за Волдеморта был.

– Гарри Поттер великодушно амнистировал его семейку, – напомнила Гермиона, скривив губы. – Даже Люциуса.

– Нарцисса Малфой спасла мне жизнь, – напомнил Гарри. – И меньшее, что я мог для нее сделать, как отблагодарить, это вернуть ей семью. Это не для Люциуса и Драко, а для нее.

Гермиона, Рон и присоединившаяся к ним в тот вечер Джинни молча выпили: после битвы за Хогвартс, когда Нарцисса искала Драко и солгала Волдеморту, она стала для Гарри образцом матери, которая готова на все ради своего ребенка. Его преклонение перед Нарциссой было столь очевидно и открыто, что об этом даже не говорили, а Драко, сохранивший ко всем гриффиндорцам презрение, помноженное на чувство свободы и безнаказанности, с Поттером разговаривал практически нормально, даже мог спросить его о выходных, если они попадали в один лифт.

Вернон Роше гонялся за сидхе, которых сам окрестил «белками», с упорством, достойным Грюма, ветераны аврората одобрительно кивали, поглядывая на нового главу: даром что француз в дурацком шапероне, тщательно лелеемом французской магической модой, а работает с огоньком. Год прошел с момента призыва (демонов! – шутили маглорожденные) к диалогу, и сидхе прочно обосновались в теневом магическом мире. И начали политические интриги.

В министерстве появилось вежливо-оскорбительное письмо, в котором не назвавший своего имени представитель Старшей расы потребовал, чтобы делами его народа не занимались те, кто работает с магическими тварями. И предложил создать посольство. Министр уперся, заявив, что никаких посольств не будет, а если они не относятся к тварям, то пусть согласятся на контроль и выявление уровня разумности. В ответ взрывом полыхнула загородняя резиденция министра, и специалисты сообщили, что было взорвано зелье, по эффекту напомнившее самоуничтожающийся Адский огонь. Привлеченный к расследованию Снейп пришел в неприличный восторг и после того, как вышел из лаборатории, отправился к Малфоям, негласно считавшимся теперь ведущими экспертами по сидхе, и через месяц воспроизвел зелье. Реакцией на выдающееся достижение стал банальный пожар: кто-то остроухий и крайне наглый выстрелил горящей стрелой в окно личной лаборатории Снейпа, чем спровоцировал реакцию, оставившую на месте нового здания воронку в три метра глубиной. Вернон Роше, прибывший на место преступления лично, сквозь зубы прошипел что-то про проклятую белку и ее варварские методы и то, что он засунет горящую стрелу ей под хвост так глубоко, что у нее изжога начнется, и аппарировал в неизвестном направлении.

Гарри, который сам лично разбирался в запутанной сети беличьих связей, почти сразу после этого события пришел к Гермионе и попросил ее о сотрудничестве, предупредив сразу, что будет сложно, неприятно, отвратительно, но вспомни, кто это все начал, пожалуйста.

– Что? – Гермиона, тогда только расставшаяся с Роном и потому злая и решительная, скрестила руки на груди.

– Тебе надо пойти в клуб, – несчастным голосом сказал Гарри. – В Лютном. И… заказать приватный танец.

– Зачем? – опешила Гермиона, догадываясь, о чем идет речь. Прознав про свое прозвище в аврорате, сидхе мерзко похихикали и открыли в Лютном увеселительное заведение под названием «Скоя’таэль», где было все: там танцевали, употребляли, заключали сделки и заказывали убийства. Гарри рассказал, что есть вероятность, что владелец заведения – настоящий владелец, а не известный многим как хозяин «Скоя’таэля» сидх Киаран, и есть нужный им поджигатель. Его видели в клубе, на одном из допросов он отмазался, что работает там. Снейп – единственный, кто может влезть в голову и использовать легиллименцию совершенно незаметно, но если они будут один на один, сидх может что-то заметить, потому…

– Потому мне надо пойти со Снейпом, заказать нам с ним приватный танец террориста и сидеть отвлекать его, пока Снейп у него в мозгах роется?! – перебила Гермиона. – Гарри, ты уверен, что столько Авад прошли для тебя без последствий?! Почему нельзя… кто там у вас из девушек… Тонкс? Рона оборотным накачать, пусть он со Снейпом обжимается?

– Вот ты уже и говоришь как Снейп, – вздохнул Поттер. – Уверен, вы сработаетесь. Тонкс… она метаморф, если хоть что-то сменит, ее вычислят, к тому же она была на допросах, а ты нет.

– А Снейпа не вычислят? Его лабораторию сжигали.

– Он… непубличен, его портретов нет нигде, поэтому для поджигателя он лишь имя и адрес. А имя теперь Принц, он ведь сменил после войны.

– Ну почему я? – взвыла Гермиона. – Давай я дам разрешение использовать мой волос для оборотного?

– У них такое чутье, они ощущают запах зелий, потому оборотное их мгновенно встревожит. Да ладно тебе, – Гарри попытался пошутить и развеселить ее. – Тебе не помешает посмотреть мужской стриптиз.

Гермиона не удержалась от усмешки. С Роном она рассталась мирно, но горько: тяжело отпускать того, кто столько лет был важной частью жизни. Они договорились остаться друзьями, и Гермиона намерение готова была выполнить… Но придется ходить на свидания. Смотреть на других мужчин. Так почему бы не начать с сидха в клубе, к тому же в безопасной компании профессора, одно присутствие которого убивает все зачатки возбуждения?

И именно так состоялось знакомство Гермионы, разделившее ее жизнь на до и после.

Снейп подготовился. Почему-то Гермиона думала, что он явится в мантии, похожей на ту, что он носил в Хогвартсе – она ведь ни разу не встречала его после школы, он присылал представителя или появлялся под маской сотрудника Отдела Тайн и в их униформе, но когда она увидела, поняла, как ошибалась. Казалось, он ограбил гардероб Малфоя, потому что подобные камзолы были только у него, и трость только убедила Гермиону в этой теории. Сама Гренджер была в простом черном платье – не слишком вызывающе, не совсем консервативно. Снейп молча подал ей руку, и их мгновенно затянуло в портал: попасть к сидхе можно только порталом, в их заведениях даже нет дверей.

Киаран восседал в практически театральной ложе и по Гермионе скользнул взглядом, не отметив ее среди прочих гостей. Людей было много, Гермиона даже заметила парочку знакомых лиц – а ведь утверждали, что сидхе даже видеть без омерзения не могут, а теперь слюной исходят, глядя на белые тела в коричневой кожаной одежде. Пусть это и стриптиз, но все одеты, максимум, что сделает сидх перед человеком – снимет рубашку и останется в штанах и ремнях, подозрительно напоминающих военные портупеи. Гермиона свалилась рядом с бывшим преподавателем на низкий диван и отпила из кубка – бокалов сидхе не признавали, вообще они поразительно пренебрежительно относились к стеклу и камням, предпочитая металл и дерево. Снейп развернул ее к себе за подбородок и в поцелуе протолкнул ей между губ капсулу: это было его последнее изобретение, которым он гордился неимоверно – зелья в капсулах. «Теперь избавите меня от необходимости применять отрезвляющие», прозвучало в ее голове, и Снейп отвернулся.

Когда истекли положенные полтора часа, Гермиона принялась изображать скучающую. Снейп скалился ей в ответ, что-то говорил – она даже не слышала, нервничая до безумия: сейчас. Сейчас все начнется, и они окажутся наедине с, возможно, самым безбашенным террористом.

– Ну хорошо, – она услышала, как Снейп якобы уступил ей и написал записку, отослал ее Киарану. Тот нашел их глазами, внимательно смерил взглядом и медленно кивнул, и в тот же миг к ним подошла девушка и, качая бедрами, проводила в комнату для привата.

Увидев постель с атласным одеялом, Гермиона на миг застыла, но Снейп подхватил ее на руки и уложил сам. О, теперь даны ответы на все вопросы, как Снейп мог быть двойным агентом: раньше, еще в Хогвартсе, Гермиона недоумевала, как Пожиратели смерти не догадаются? Снейп же совсем не как они, он с вечно постной рожей только и может, что запугивать студентов, а Пожиратели – собрание аристократов, но теперь понимала, что Снейп легко подстраивался под окружение. Вероятно, вдруг подумала она, мы так и не знаем, какой он. Вдруг настоящий он – это то, что сейчас? Хотя вряд ли… Но актер замечательный: нет Хогвартса и студентов – нет мрачной летучей мыши с комплексами. Может, он даже женат уже. Снейп улегся рядом, удобнее подложив подушку, и Гермиона, как было запланировано, пристроила голову ему на плечо: ее потряхивало. Занавески раздвинулись, и появился сидх.

Существо без возраста, он почему-то не показался Гермионе молодым. Черные волосы до плеч, зеленые глаза – стандартный набор типичного сидха, но этот выглядел более мужественно, чем другие, хотя обладал классическими тонкими чертами, присущими его народу. Тонкие губы и длинноватый рот немного портили картину, но от этого он становился еще более привлекательным, более живым.

Двигался сидх прекрасно: обтягивающая кожаная одежда не скрывала его тела, наоборот, только подчеркивала. Гермиона уловила, что Снейп на миг резко сжал ее руку, и поняла, что это сигнал к действию. Ладно. Она умеет танцевать, и плевать, что там о ней могут подумать. Хотя… что-то подсказывало, что Снейп, бывавший и не в таких ситуациях и делавший многое их того, что ему противоречило, ее не осудит. Сидх подал ей руку и резко прижал к себе, но когда она хотела обнять его в ответ, отвел ее руку. Он был рядом, но ускользал, и Гермионе показалось, что он тщательно скрывает отвращение. Почему, она же не делает ничего такого, что действительно может вызвать брезгливость, не касается обнаженной кожи, не лезет, не пытается раздеть. Многое из того, что вынуждены терпеть танцоры этого клуба, ей претит не меньше их.

Северус протянул ей руку, и Гермиона скользнула ему под бок, радуясь, что все наконец-то кончилось. Сидх замер закинув руку за голову, когда музыка и время кончились, потом оскалил ровный ряд острых зубов.

– Гости желают что-то еще?

– Проводи нас, – Снейп слез с постели, и трость влетела ему в руку. Сидх шагнул из комнаты первым – и налетел всем телом на Вернона Роше.

Роше не знал. План Гарри Поттера по потрошению мозгов подозрительного сидха не был согласован с начальством, именно поэтому Гарри и пришлось привлекать своих проверенных людей, а не тех, кому дал добро аврорат – это Гермиона узнала позже. Глаза француза изумленно расширились, и этого мига оказалось достаточно: бросив на него взгляд, сидх схватил Гермиону и шарахнулся в сторону, закрываясь ей, как щитом.

– Я смотрю, интерес аврората ко мне только растет, – сидх провел ниоткуда взявшимся ножом по горлу Гермионы и остановил кончик лезвия прямо на бьющейся жилке. – Твоя магия здесь не работает, – презрительно сказал он Роше.

Начался шум. Сидх каким-то непостижимым образом умудрился дать сигнал тревоги, и теперь повсюду раздавались хлопки экстренных порталов: никакого аппарирования, столько чар наложено, хорошие специалисты трудились, Киаран или настоящий владелец не скупились на защиту. В клубе остались только белки, но Гермиона с болезненной отчетливостью заметила высокого беловолосого эльфа в странной одежде, тот медленно встал, обошел Киарана (Гермиона все это видела в щель занавесей) и вскинул руки. Вспышка высветила весь клуб; свет как жидкость расплескался по коридорам и комнатам, ему не мешали занавески и двери. Воспользовавшись этим, Снейп рванул Гермиону за руку, упал вместе с ней на Роше, в падении активируя портал – только это их и спасло.

Вернон, еще не придя в себя и не встав на ноги, пообещал Поттеру все кары небесные, Волдеморт добрым дедушкой покажется, да как смеет какой-то молокосос отправлять в логово Иорвета неподготовленных людей?! И теперь этот отбитый наглухо сидх знает, что его раскрыли, ему нечего терять: одно дело, когда сам Роше ошивался в клубе, плел Иорвету про запретную любовь и сжигающую его страсть, но когда три аврора встречаются в одном и том же месте, заказав приват с разницей в полчаса, это несколько подозрительно, не так ли?

– Я же отправил не авроров специально, – повторял несчастный Поттер, пока Гермионе настойчиво пытались споить успокоительное, та отказывалась – давно она не чувствовала себя так бодро и легко, даже тоска по Рону отпустила. В ничего и не дрогнуло, когда он появился и обнял ее.

– Почему мне не сказал, что сам расследуешь? – орал Роше так, что его слышали через улицу, и все те же ветераны снова поминали Грюма. Тот, помнится, выволочки такие устраивал, что никакие заглушающие заклятия не спасали.

– А вы? – Гарри думал, что в него сейчас что-то неприятное полетит, хорошо бы не Авада, но Вернон так взбесился, что даже не вспомнил про палочку и швырнул в бывшего избранного тяжелую табличку, на которой указывались все титулы именитого аврора-международника.

– Что знают двое, то знает свинья! Потому я сам за это взялся!

– Я тоже так подумал, потому и не сказал! – оправдался Гарри, уворачиваясь. – Это необходимо, Снейп ему все мозги выпотрошил!

– Да, – кивнул бывший профессор. – Если повторяемое на все лады словосочетание bloede dh’oine beanna вам что-то даст, мистер Поттер, буду крайне рад.

– Насколько я помню, не Гарри Поттер начальник аврората! Совершенно бесполезно слил все, что я делал! – Роше вспомнил, как приручал Иорвета, уверяя в своей неземной любви, как сидх сначала не верил, потом издевался, потом вроде как поддался, и только Вернон подумал, что вот, можно брать его тепленьким, вмешался чертов Поттер. И еще кого подтянул – даже самого Его Величество Нейтралитет подбил мстить за лабораторию и воспользовался, что брошенная женщина готова кинуться хоть на сидха.

– Не бесполезно, – подала голос брошенная женщина. – Мы кое-что выяснили, и это в корне меняет дело.

Роше и Поттер повернулись к ней. Остальные и так смотрели на нее во все глаза – не каждый день увидишь героиню войны в рваном платье только что из ночного клуба.

– И что же? – издевательски спросил Роше.

– Они владеют магией, – просто сказала Гермиона и добавила. – Некоторые из них.

Гермиона вынырнула из воспоминаний. Четыре года напряженной работы, погони за слухами и слепыми пятнами, и наконец долгожданный прорыв. Ей удалось выйти на значимую фигуру, того, кого сидхе называли королем.

О нем практически ничего не известно, кроме титула, даже неясно, маг он или нет. Гермиона представляла себе черноволосого – сидхе обычно бледные, с зелеными или синими глазами и иссиня-черными гладкими волосами, если б не глаза, Снейп бы вполне мог сойти за кого-то из них. Рон фыркал, что у него точно в предках кто-то из этих бандитов, в шутку, конечно, но вот Гермионе смешно не было. Попытка снова припахать бывшего профессора к взаимодействию с сидхе обернулась звучным провалом, когда мастер зелий заявил во всеуслышание, что не намерен подтирать грязные носы давно закончившим школу бывшим ученикам. Рон, может, и хотел бы что сказать, напомнив ненавистному преподавателю о давнем прозвище, только вот к новому Снейпу это никак не клеилось. Новый Снейп был богат, еще более мерзок в общении, чем раньше, нормально взаимодействовал с Малфоями и парой своих друзей, в наличие которых никто не верил, и никакие сидхе его не трогали. Взрыв в лаборатории был ответной мерой на вмешательство в алхимию сидхе; мастер зелий уважал чужие законы, оберегающие знание, и новая лаборатория его не страдала.

За эти четыре года сидхе обжились в статусе более не прячущегося народа, немного утихли, но все равно мир не стал прежним. Он стал опаснее, появились места пострашнее Лютного. И что самое главное – входя в мир магов, узнавая его, взаимодействуя с ним, сидхе никого не впускали в свое закрытое общество. Формально они ничего не нарушали. Кто шел в магический Лондон – легальный, конечно – тот честно регистрировался. Сидхе продавали зелья и ткани, покупали золото и металлы в Гринготтсе, но это не было противозаконно, хотя никто не знал, на что идет их металл. Новая раса, так внезапно влившаяся в повседневную жизнь магической Британии, ценила сытый уютный мирок, потому не противоречила министерству.

Конечно, оставался Иорвет, тот самый танцор-террорист, ответственный за несколько подрывов, насквозь простреленного аврора, посмевшего с похабным комментарием схватить за локоть какую-то деву с острыми ушами (после этого Иорвет перестал появляться на улице открыто), и вырезанный синдикат наркоторговцев: торговать фисштехом Иорвет позволял только сидхе, люди могли быть только потребителями. Но за Иорветом охотился Роше, прочие же белки жили полулегально, но спокойствием дорожили. Министерство давало пробные шары: комендантский час для нелюдей – подчинились, обязательная регистрация при проходе в магическую часть городов – съели. Новые ограничивающие законы – только Иорвет и сопротивляется. И теперь Гермиона, изумляясь собственной значимости и силе, которой наделил ее закон, велела королю сидхе явиться в министерство для обсуждения положения его расы с власть имущими. Письмо было отправлено, нашелся сидх, проникшийся политикой министерства и решивший послужить посредником, но он предупредил, что понадобится переводчик. Даже если король и умеет говорить по-английски, он не захочет уступать в этом. Поразмыслив, Гермиона пришла к выводу, что любой человек, даже Малфой, все же лучше переводчика-сидха, и теперь, собравшись с духом, твердой рукой вписала имя Драко Малфоя в документ, и тот сразу растаял под ее ладонями, чтобы возникнуть на столе Малфоя. Он не имел права отказаться. Гермиона даже выдохнуть не успела, как перед ней уже материализовался Драко в халате и с полупустой кружкой кофе, красный от злости и… страха? Отставив чашку, он набрал побольше воздуха в грудь, повязал крепче пояс от халата, и началось.

Что она только не услышала: и что она безмозглая, и что не понимает ничего в магическом мире, и шла бы по примеру своих родителей лечить больных, она найдет с ними общий язык, если они будут сумасшедшими.

– Ты что думаешь, запросто можешь велеть королю прийти к тебе на ковер? Королю сидхе?! Ты больная вообще? Хорошо еще, ты обратилась ко мне, я подскажу, что лучше сделать.

– Что лучше сделать? – терпеливо спросила Гермиона, отмечая, что за четыре года фриланса Малфой стал холеный, гладкий, хотя и не потолстел, но исчезла угловатость и резкость. Теперь перед ней стоял молодой Люциус с почти театральными жестами, отросшими до плеч волосами и в украшениях чуть больше, чем полностью, хотя с халатом и мягкими тапочками это несколько контрастировало. Тем не менее, Малфоя не смущал домашний вид. Он прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

– Во-первых, нельзя приказывать королю явиться, – наставительно сказал он. – Ты ставишь его перед выбором – или появиться у тебя и упасть в глазах сидхе, или не появиться и начать конфликт. Это глупо, Грейнджер. Логика никогда не была твоей сильной стороной, только набор фактов. Что, в книгах не написано, как вести переговоры с древней расой?

– Я уже ему отправила… повестку, – ответила Гермиона, но тут же вскинула голову. – Он находится на территории магической Британии и обязан подчиняться ее законам!

Малфой схватился за голову, мгновенно побелев.

– Ты… ты что… скажи, что ты пошутила!

– Я не шутила, – сердито сказала Гермиона. – Чем устраивать тут спектакль, лучше…

Она не успела договорить. Малфой схватил ее за рукав, и портал переместил их в Малфой-мэнор; второй раз Гермиона оказалась здесь. Люциус устраивал приемы после войны и присылал приглашение, но никто, кроме Гарри, никогда не соглашался. Гермиона не хотела снова оказаться в том зале, где Добби обрушил люстру на Беллатрикс, где мадам Лестрейндж пытала ее, спрашивая о мече Гриффиндора, где паскудно ухмылялись егеря, предвкушая расправу. Почему-то ей казалось, что если она появится в Малфой-мэноре, она сразу окажется в этом зале.

Но портал перенес их совершенно в другое место: внутренний дворик с фонтаном и экзотическими растениями, защищенный магическим куполом от холода, дождей, снега и жары. Драко отпустил ее и щелкнул пальцами. Перед ним появился домовик в наволочке и низко поклонился хозяину, начисто игнорируя Гермиону.

– Где лорд Малфой? – спросил Драко.

– Лорд и леди завтракают в белой гостиной, – домовик снова обмел ушами пол. – Что желает наследник?

– Попроси леди взглянуть на… цветы в оранжерее, я присоединюсь к ней для беседы позднее, – скороговоркой выпалил Малфой. Ничего себе, у Драко чуть руки не трясутся, но о реверансах не забывает. – Как только леди покинет белую гостиную, перенеси нас туда.

– Боишься представить меня леди Малфой? – хмыкнула Гермиона, не удержавшись. – Мы знакомы.

– Не хочу портить нам с отцом день, – не менее ехидно отозвался Драко. – А то еще уговорит тебя остаться на обед, а ты заведешь унылую песню про освобождение домовиков.

– Добби был свободным эльфом, и это…

– И где твой Добби, – фыркнул Малфой. – Черт, я у тебя в кабинете чашку забыл.

Они стояли и ждали, потом Гермиона вздохнула и села на край каменного бассейна фонтана. Стоило ей это сделать, как сразу же появился домовик и перенес их в белую гостиную.

Она была совершенно не похожа на мрачный зал, который помнила Гермиона: внутренне помещение, похожее на открытую террасу, только вместо открытого пространства между колоннами, где висели полупрозрачные белые занавески, были нарисованные пейзажи, девять разных мастерски написанных картин. Люциус Малфой сидел за узорным белым столом в одиночестве, смотрел в морскую даль и, когда Драко и Гермиона появились в комнате, медленно поднес к губам тонкую чашку.

– Доброе утро, – наиболее раздраженным голосом сказал наследник рода Малфой. – Прости, что пришлось прервать ваш завтрак, но… – тут голос у него сорвался, и Гермиона удивленно посмотрела на него. – Папа, у нас проблемы.

– Я понял по твоей компании, – отозвался лорд, сначала переводя взгляд, потом поворачивая голову. – Доброе утро, мисс Грейнджер. Что вы натворили?

– Ничего, – сердито отозвалась Гермиона. – Я все сделала как положено. Но мистер Малфой…

– Она вызвала короля сидхе в министерство! – перебил Драко таким тоном, словно жаловался. – Потому что «сидхе живут на территории магической Британии и должны подчиняться законам министерства». А мне прислала распоряжение министра, что я должен переводить! Пап, я не хочу умирать!

Вот это было неожиданно, Гермиона даже вздрогнула. К ней вернулось неприятное чувство школы, где она, хотя и не признавала это, многое из того, что чистокровные волшебники принимали как данность, не знала и не понимала. Рядом с Малфоями она почувствовала себя снова десятилетней, и капризный голос ябедничающего Драко только усугубил впечатление.

Старший Малфой громко опустил чашку на стол и развернулся всем телом к Гермионе. Если бы он не побледнел, не уставился на нее расширившимися глазами, он, умудрявшийся выкручиваться перед Волдемортом, судом, иностранными представителями и магловскими бизнесменами, она бы не почувствовала страха: мнительный Драко всегда был склонен преувеличивать. Но Люциус, всегда непотопляемый и спокойно-красивый даже в тюрьме, смотрел на нее с ужасом, словно она превратилась в Волдеморта и прошипела «мой скользкий друг».

– Вы что? – шепотом переспросил он.

– Я не хочу в этом участвовать, – истерически повторил Драко. – Не хочу! Они не посмотрят, что и мне приказали!

– Я… я не… – начала Гермиона, но Люциус вскочил на ноги стремительным молодым движением, исчез, появился через мгновение – складчатый халат, больше похожий на плотное платье в пол, чем на домашнюю одежду, сменился на изумрудный шелковый камзол до колен, который смутно Гермионе что-то напомнил – из воздуха вынул темно-зеленый плащ и застегнул у горла странной формы брошь.

– Я постараюсь опередить волну его гнева, – быстро сказал Люциус сыну на Старшей речи, глянул на Гермиону и перешел на английский. – Драко объяснит вам… специфику. И вопиющий идиотизм вашего поступка.

Он исчез мгновенно, без типичного хлопка аппарации. Драко странно взрослым жестом потер виски, подошел к столу, взял с него кусок нарезанного яблока и повернулся к Гермионе.

– Домовик перенесет тебя в библиотеку, – сказал он устало. – Я скоро приду. Будь добра, ничего не трогай – я дольше буду объяснять, какие книги не позволят себя читать, чем все сделаю.

– Куда ты? – не удержалась Гермиона и тут же мысленно хлопнула себя по лбу: он в халате, куда же он может исчезнуть?

– Не знаю, как там у вас с Поттером и Уизли, – ехидно отозвался Малфой. – Но в приличном обществе не принято вести деловые беседы в домашней одежде. Или… о. Ты не видишь разницы, парадная мантия твоего рыжего, наверное, так и выглядит.

– Во-первых, мы с Роном давно не вместе, во-вторых, это тебя не касается, в-третьих, ты сам явился в халате в министерство. Я подумала, новая мода среди аристократов, но это твое нововведение, – таким же мерзким тоном сказала Гермиона.

– Во-первых, я знаю, все знают, он сам всем говорит, чтобы дать понять всем, что он свободен, во-вторых, просто хотел тебя задеть, в-третьих, я хотел предупредить тебя от роковой ошибки, но не учел, что гриффиндорцы сначала делают, потом думают. О, нет, что это я. Вообще не думают.