Текст книги "Дыши всем назло"
Автор книги: Чапыгина Анастасия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Вейн не замечал ее состояния, все внимание уделив дороге.
– Прекрасно, значит, в семь, – отозвался он потусторонним тоном.
Она кивнула и откинулась на спинку сиденья. Странно, но она так устала, утомилась от своих волнений и страхов, что попыталась забыться, снова сбежать от реальности, с которой так до сих пор и не научилась сражаться и побеждать – хоть и изо всех сил стремилась совершенствовать себя. Но, скорее всего, она слишком долго томилась в оболочке ребенка и немного опоздала взрослеть, а теперь ей разом предстояло исправить все свои ошибки. Естественно, дело нелегкое, на него требовались годы и годы, а они не так давно начали свой ход, и неизвестно, сколько еще отведено промучиться. Может, и всю жизнь…
– Увидимся вечером, Вейн, – нашла в себе Делайла силы улыбнуться.
Тот помахал ей рукой и тут же сорвался с места, неистово разогнавшись. Делайла прерывисто выдохнула, подумав об опасности такой езды и о беспечности Вейна, за которого почему-то вдруг не на шутку взволновалась. Не привело бы это к чему…
Дом все еще пустовал. Ну, если не принимать во внимание Делайлу, понурую и угрюмую. День выматывающий, а что сотворит вечер – говорить нечего. Она и танцевать-то не умеет, к чему смешить народ? А над ней обязательно посмеются, чистая гарантия. Хотя… не наплевать ли? Все это время она брала в расчет все слова неприятелей, безвозмездно впитывала в себя их яд, но что если это и есть ее ошибка, что не дает справиться с реальностью? Что, если плюнуть на них всех, на их мнение, на их оскорбления, сопротивляться насилию? Поможет ли? Или Делайла вновь упускала важные детали?
Время тянулось бесконечно долго, а вместе с тем и проверяло нервы на прочность. До семи оставалось полчаса, и терпеть не было возможности, тревога съедала, блеск давно слизан с губ от томящего напряжения, неизведанное беспокойство грызло изнутри. Надо определенно чем-то себя занять, пока этот коктейль эмоций не превратился в яд, а сама Делайла не сошла с ума.
Еще один взгляд в сторону своего отражения в зеркале. Перед ней стояла незнакомая девица, пусть и с теми же чертами лица и манерами. А остальное… не то. Пряди волос спадали на плечи кудрями, аккуратными настолько, насколько возможно; платье подчеркивало уж слишком худую фигуру, его цвет выделял бледный оттенок кожи, отчего Делайла, казалось, издавала слабый свет; глаза, серые и обычно тусклые, искрились в ярком комнатном освещении чем-то неизвестным, загадочным, а вот губы чуть распухли от того, что она не переставала их кусать.
Но вот под окном зашуршала галька, словно кто-то подъехал к их дому, и она тут же кинулась к окошку, быстрым движением распахнула шторы и свесилась вниз. Вейн приехал, наконец.
«Ой, мамочки…» – Делайла остолбенела от мысли, что он увидит ее вот такой. Но обратной дороги нет. Не идти же ей, в конце концов, на бал в повседневной одежде. Так что пора взять себя в руки, в ноги – не важно, только бы успокоиться.
Звуки шагов по лестнице, отдающиеся судорогой во всем теле и стуком в ушах, приближение, замирание сердца… Дверь открыта, а перед ней стоит до глубины души потрясенный Вейн, остолбеневший от ее вида, покрытый обволакивающей дымкой изумления. Он не знал, верить ли своим глазам, верить ли в то, что это действительно не сон. Наконец-то Делайла выглядела не как простая нищенка и была ничуть не хуже тех девчонок в школе, которые за собой ежедневно следили.
– Вейн, не смотри так, пожалуйста, – Делайла сцепила руки за спиной и уставилась в пол.
Снова приближающиеся шаги. Ощущение теплой руки на своей, чувство, как ее ведут вниз по лестнице… Боже, как во сне. Мир подернут тусклым занавесом, время медленно плывет по течению, попадает в маленькие воронки, и от них неумолимо кружится голова. Даже твердая земля, очень явные прикосновения не придают никакой уверенности, и потому хочется упасть и больше не шевелиться. Не чувствовать ничего, кроме душевного равновесия, спокойствия. Слушать звуки природы, тонуть в них, кутаться в прозрачный воздух, еле ощутимый, чистейший и легкий. Настоящее блаженство.
Снова земля под ногами, а если точнее, аккуратно выстриженная, еще не успевшая пожелтеть трава, мягкая и приятная, щекочущая ноги. Хлопанье двери, визг сигнализации и полный обреченности взгляд в сторону вышедшего из машины Вейна. Впрочем, он как никогда доволен. Они так быстро приехали… а ведь вроде только недавно садились в автомобиль около ее дома. Что ж, теперь выходит, что нет. Вот сейчас точно нельзя повернуть назад. Опять она хотела сбежать…
– Вейн, я хочу есть… – Делайла покраснела. – Тут будет что-нибудь?
– Знаю только, что пунш будет, – Вейн улыбнулся.
– Вейн, ты же не собираешься пить много, правда? – она умоляюще посмотрела на него.
– Не волнуйся, не буду, – заверил ее он.
Делайла облегченно выдохнула и вцепилась в его руку. Наконец ей стало немного спокойнее на душе. И чего, спрашивается, так волновалась? Вейн рядом, и на это нужно опираться, чтобы прогнать навязчивые страхи.
Школа сегодня так и кричала восторженно украшениями и декорациями. Особенно в глаза бросались разных форм флажки и шарики с пожеланиями. Интересно выглядели вырезанные из бумаги гирлянды, окутавшие колонны в холле, по которому гулял давно смешавшийся запах множества цветов, красиво расставленных по длинному коридору, усыпанному еще не тронутыми лепестками. Делайла так и раскрыла рот от восхищения. Еще с утра школа выглядела серой и скучной, а к вечеру кто-то смог сотворить такую прелесть! Жаль только нежные лепесточки – их очень скоро растопчут.
– Мы первые, кажется, – выдохнул Вейн, сунув руки в карманы.
– Жаль, я надеялась затеряться в толпе, – откликнулась Делайла грустно.
К ее удивлению, Вейн рассмеялся.
Только вот надолго расслабиться не удалось – минут через пятнадцать холл забился людьми до отказа. Да, Делайла считала поначалу, что ей это на руку, но в следующий же миг поняла, что все не так. Многие ребята, напротив, во все глаза таращились на незнакомку и лишь потом осознавали с ужасом, кто же перед ними. Шепот, шепот, шепот… Невыносимо, невыносимо, невыносимо! Голова норовила взорваться, как и терпение. Как долго это еще будет продолжаться? Почему бы им не обсудить друг друга, ведь они так любят получать взаимные комплименты, которые на самом деле лесть, а не правда? Делла потихоньку раздражалась.
– Вейн, ты же говорил, что не будешь, – Делайла непонимающе посмотрела на него, глядя, как он зачерпывает себе вторую порцию пунша.
Тот с сосредоточенным лицом долил напиток и только тогда удосужился ответить, отхлебнув немного:
– Я совсем немножко, не надо так волноваться, – отозвался он беззаботно.
Далее Вейна загородила троица девушек, звонко хохочущих и громко разговаривающих на откровенные темы. Послышался звук битого стекла и картинное аханье. Делайла, не сразу поняв, в чем дело, протолкнулась к Вейну и, увидев его, приложила ладони ко рту. Рубашка вся была залита красным напитком.
– Черт подери! – выругался он, стряхивая с себя алые капельки.
Делайла укоризненно поглядела на виновниц этого наверняка неслучайного столкновения и обнаружила среди них Спайс. Трое подруг просто заливались от хохота, а как только Вейн, раздраженный и расстроенный, направился куда-то прочь, они и вовсе чуть ли не попадали на пол. Делла уже хотела побежать за ним, как ее остановил ненавистный голос Андреа.
– Отлично выглядишь, Бертран, – очень колко и насмешливо проговорила она. – Для дойки коров это платье подходит как нельзя лучше.
Делайла сначала остолбенела от заполнившего ее возмущения, а потом начала медленно оборачиваться. Как она и ожидала, Спайс выглядела сейчас очень уверенно и саркастично, готовая в любой момент ужалить неприятеля, осмелившегося напасть на нее. Но в этот раз Делайла не собиралась злиться – ведь она знала, как любят эту реакцию ее враги, и потому надела на себя ту же маску безразличия и окинула брюнетку едким взглядом с елейной улыбкой.
– Уж лучше походить на деревенскую доярку, чем на стриптизершу из дешевого клуба, – изрекла она, оглядывая ультракороткое черное платье Андреа. – И вообще, не стиль доярки, а прованс, чтоб ты понимала.
Андреа несколько раз переменилась в лице, но во всех выражениях его присутствовали оттенки ярости.
– В таком тоне будешь разговаривать с этим выродком Дефенсом, ты, тупая сука.
Делайла резко нахмурила брови, не в силах ответить на грубость, к которой не была готова. Она всегда робела перед диким хамством, поэтому вновь потерпела поражение.
– Вроде девушка, а выражаетесь нелицеприятно, – строго произнес неизвестный мужской голос.
Делайла раскрыла рот и обомлела, увидев за спиной Андреа, тоже вросшей в пол окончательно и бесповоротно, мэра города. Взор мужчины сурово блуждал по Андреа, а та, в свою очередь, не могла отвести от него удивленных глаз. На миг Бертран показалось, что эта парочка уже знакома, даже более чем.
– Будьте добры извиниться перед мисс, – серьезно попросил мистер Стоунер.
Недоуменная Андреа дрогнула от неожиданности просьбы. Любопытство точило Делайлу изнутри: что же происходило между этими двоими, если Спайс так пылает от злости? А может, это просто смущение от того, что ей сделал замечание сам мэр?
– Прости, – только и выдавила из себя Андреа с трудом и медленно двинулась в сторону Делайлы, шепнув ей: – В следующий раз тебе так не повезет, шавка. Нерине приедет, и, помяни мое слово, тебе не поздоровится.
С этими словами она сорвалась с места, задрав голову, а за ней поскакали ее подруги. Наверняка сейчас начнут успокаивать.
Делайла же, хоть и была благодарна мистеру Стоунеру, поспешила как можно скорее удалиться. Предварительно поклонившись ему, она быстро сбежала, затерявшись в толпе. Она не боялась его, нет, но все это начинало походить на тщательно спланированное преследование, и такое не могло не раздражать и не настораживать. Сначала дурацкие подачки, теперь бал… Хотя, возможно, она зря в чем-то подозревала мужчину, только вот кто знает, что у него на уме? Лучше уж лишний раз перестраховаться.
* * *
«Где этот дуралей? Вечно опаздывает», – Аавилл нетерпеливо ходил с места на место и то и дело глядел на часы.
Орлеан уже битый час не появлялся, хотя сегодня обещал прийти вовремя. Странно, но он отказался, чтобы за ним приехали, не брал трубку, не отвечал на сообщения – как в воду канул. А впрочем, учитывая его гиперактивность, такой случай представлялся вполне возможным, потому-то Стоунер и начинал волноваться за этого идиота. Ну, если он только попал в душераздирающе-комическую историю…
И на данном этапе размышлений внимание Аавилла с необычайной резкостью переметнулось на стоящую у порога блондинку, которая вдруг наклонилась к полу, видимо, уронив что-то. По какой-то причине Стоунеру захотелось помочь ей. Скорее всего, такое желание возникло у него подсознательно из-за того, что ему надоело делать только гадости.
– Вам помочь? – Аавилл галантно протянул руку девушке, наклонившись к ней.
Лицо ее все еще было скрыто за золотистыми волосами, струящимися кудрями по плечам и сияющими при свете как-то неправдоподобно.
– Аавилл, ты стал таким джентельменом! – донесся до него звонкий голос Орлеана.
Аавилл заозирался по сторонам, но Орлеана не обнаружил и снова недоуменно повернулся к девушке. Он так и врос в землю. Это была вовсе не очаровательная блондинка…
– Не хочешь ли ты поцеловать мою сладкую ручку, Аавилл? Разве ты не этого только что хотел? – кокетливо захлопал наклеенными ресницами Орлеан, протянув свою руку в перчатке длиной до локтя.
Стоунер отшатнулся от него, скривившись, и окинул взглядом с ног до головы своего друга-безумца. На нем было розово-желтое платье с нелепыми оборочками и рюшками, бусинками на рукавах и подоле, многочисленными складками на юбке и глубоким вырезом на груди. Голову украшал парик золотого цвета с прикрепленной к нему диадемой, а довершали картину выглядывающие из-под платья кроссовки. Очевидно, Орлеан не научился ходить на каблуках, но он остался довольным собой, даже очень. Похоже, такой реакции Орлеан и добивался.
– Орлеан?! – наконец выкрикнул Аавилл, отчего не одна пара глаз внимательно уставилась на них. – Ты… ты… ты во что вырядился?! Кретин, какой же ты… Большего идиота в жизни не видел…
– Вечер только начался, а ты уже столько комплиментов мне наговорил! – без промедления отозвался Орлеан, поправляя кудри у зеркала. – Право, я пылаю… Нельзя же так смущать юную леди!
– Иди переоденься, ты, трансвестит хренов!
– Ни за что, – отрезал Файер. – Сегодня я хочу побыть обворожительной дамой.
– А завтра захочешь сменить пол… – проворчал себе под нос Аавилл. – Лучше отойди от меня, я тебя не знаю!
Он попятился назад, заметив, как Орлеан с хитрой миной надвигается на него. Тогда Аавилл резко развернулся и стремительно направился прочь от Файера, даже сорвался на бег, расталкивая танцующих, едва до его ушей долетело:
– Погоди, милый! Разве тебе не нравятся мальчики?!
Теперь уже все внимание зала намертво приковалось к Аавиллу, убегающему от какого-то сумасшедшего в женской одежде, в котором далеко не все люди узнавали Орлеана.
– Я его не знаю, – убегая, повторял он, пытаясь заверить заинтересованных, что весьма забавляло Файера, и он смеялся во весь голос, по этой причине отставая от Аавилла. В конце концов, он остановился, отсмеялся и направился в неизвестном направлении с целью хорошо повеселиться, не обращая ни малейшего внимания на шокированных ребят.
* * *
Делайла ждала Вейна вне школы, сидя на скамеечке и думая о чем-то своем, давно позабыв о времени. Изначально она искала Вейна, с ног сбилась, волновалась, боялась, а затем догадалась позвонить ему. К огромному счастью, на звонок он ответил без промедления и сообщил, что все с ним хорошо, просто ходил отмываться и скоро придет, только пусть она ждет его в школьном дворе. Это вполне было ей на руку, так как общество, вмиг устремившее как один на нее свое дорогостоящее внимание, жутко надоело, и от него люто хотелось скрыться. Теперь она полностью понимала, насколько же хорошо проводила время без всего этого и сейчас любовалась вечерним закатом. Таким красивым и ярким, горящим пламенем закатом. О чем вообще можно думать, когда перед глазами такое великолепное явление природы? Во всяком случае, Делайлу всегда увлекала за собой природная красота, у нее кровь стыла в жилах от того, как облака выстраивались на небе и какую принимали форму, как их подсвечивали золотые лучи солнца, окрашивая небеса в алые оттенки, нежно-красные, почти розовые. Она всегда старалась рассматривать детали и только сейчас заметила, что солнечный диск окрашен в разные тона в определенных местах.
Теперь Делайла думала о том, какие легенды о закате рассказывал ей отец, о самом отце и о том, как здорово бы было сейчас снова очутиться с ним рядом и послушать бесконечные истории. Ей даже показалось, что солнце явило в облаках светлый лик папы, и она, совсем того не замечая, начала говорить:
– Эх, папочка, мы так скучаем по тебе, по твоим объятиям и теплым словам, а особенно мама. Я не понимаю, как можно быть таким сильным и выносливым человеком, как можно не сломаться от потери одного из самых близких людей, не умереть от такой ужасной боли самому… хотя я очень часто слышу, как она плачет в своей комнате и взывает к тебе, я ничего не могу для нее сделать, даже успокоить, потому что… – Делайла громко всхлипнула и аккуратно смахнула слезы с глаз. – Потому что я всегда была никчемной трусихой! У меня душа-то тощая, хоть я и пыталась всеми силами это исправить! Я уверена, папа, ты бы сейчас помог нам, успокоил, а особенно ее… Я знаю, ты жив, ты в наших сердцах, и я всегда обращаюсь к тебе за помощью, я готова поклясться – я чувствую твое присутствие! Но, может, ты просто мечта? Мечта, которой не суждено сбыться? Я не знаю… И не подозреваю, как помочь маме. Папочка, прошу, помоги…
Речь ее оборвалась, едва сзади послышались медленные шаги. Она мигом обернулась и еле слышно охнула, вскочив со скамьи, словно ошпаренная, и отскочила как можно дальше. Боги, этот взгляд… он всегда заставляет ее врастать в землю и чувствовать себя в ловушке, в плену, в сетях. Ощущать себя холодной, мертвой и разлагающейся. Сколько лет он учился так воздействовать на своих жертв одними лишь глазами? Темно-карими, почти черными, безумными и лишающими разума.
– Сколько раз ты переспала с моим отцом, чтобы получить это платье? – прошипел сквозь зубы Аавилл так, что мурашки по коже побежали.
Он выглядел угрожающе и разгневанно, взгляд его яростно и жадно ощупывал Делайлу, и уже в какой раз из-за этого она ощущала себя грязной и отвратительной, а животный блеск в его глазах и вовсе заставлял почувствовать на себе порок, еще не совершенный грех. Однако на сей раз Делайла отступать не собиралась, а точнее, просто больше не могла держать себя в руках и выкрикнула дрожащим голосом:
– Что?! У тебя совсем желчью мозги заплыли, Стоунер?!
– Не желчь виновата, – рыкнул Аавилл, приближаясь к остолбеневшей от страха Делайле. – Моя единственная проблема – ты, Бертран.
Поздно спохватившаяся Делла теперь оказалась в цепких объятиях Стоунера и, осознав это, начала изо всех сил вырываться, но разве их силы могли быть равны? По ее телу словно пропустили мощный электрический заряд, она неумолимо слабела.
И Аавилла, надо сказать, ее чудесные попытки очиститься от грязи одновременно забавляли и злили. Мысль о том, что сейчас она попадется в руки его отца, который стоял позади их противоречивой пары и насмешливо наблюдал – собственно, ради этого-то Аавилл и схватил Делайлу, – заставляла его помышлять о настоящей битве за свою игрушку. Аавилл даже немного пугался и не понимал самого себя. Если бы тогда он предпринял все меры предосторожности, сейчас его отец ни о чем бы и не знал, не преследовал ее, не пытался бороться с сыном, но… Черт возьми, так даже интереснее…
– Пусти меня! – истерично кричала Делайла, колотя кулачками по крепким плечам Стоунера. – Научись в первую очередь винить себя, а не других! Ты, отвратительный, избалованный…
– Не брыкайся, – Аавилл вконец озверел, глаза его потемнели. – Или захотела к моему педофилу-отцу?
Стоунер будто тисками до боли сжал ее хрупкую фигурку, приблизив ее лицо к себе на такое близкое расстояние, что смог почувствовать, как она сдалась и обмякла в его руках, испуганно глядя на него. Да, она догадывалась, что он хотел сделать, и не могла этого допустить. А вот он мог. Он вполне мог допустить то, что сейчас вопьется в ее восхитительные губы, высосет из них всю кровь, будет упиваться ее слезами… И эта чертова дрожь по ее телу вышибет из тебя все последние остатки разума… Сердце бешено колотилось в груди.
– Ты не понимаешь, что несешь! – выкрикнула она, и глаза ее предательски защипало.
– Мой отец хочет тебя заполучить, черт возьми, – не переставал Аавилл. Свои же слова резали его сердце не хуже хорошо отточенного ножа.
На миг Делайла впала в шоковое состояние, но, очевидно, по причине желания скорее вырваться из рук Аавилла и избежать неизвестного, она быстро опомнилась. Страдать по своей участи будет потом, потому что если так будет продолжаться, то она просто упадет в обморок.
– Пусти! – предприняла еще одну попытку Делайла. – Уж лучше он, чем ты!
Естественно, она уже не знала, что говорила, но ее слова заставили его еще сильнее ухватиться за Делайлу, отчего та вскрикнула. Тогда Аавилл наклонился к ее уху и прошептал:
– Ну уж нет. Ты моя, Бертран, и всегда ей будешь.
Слова вырывались помимо воли. Ревность, чувство собственничества вышибали из реальности и вынуждали делать самые неожиданные для себя же поступки.
Делайла обмякла и расширила глаза. Пальцы сами собой сомкнулись на плечах Стоунера, дыхание сбилось, а сердца их, казалось, забились в унисон. Оба не смели шевельнуться, лишь чувствовали соприкосновение тел, их жар, яростное биение сердец в груди, борьбу душ за первенство. Она хотела прекратить это безумие, хотела забыть свое имя и себя за такое преступление, однако была будто не властна над телом, не властна над сознанием, а Аавилл уже давно потерял голову, разум и контроль.
– Надеюсь, вам не надоело общество моего сына? – послышалось сзади.
Делайла вздрогнула и вырвалась из объятий Аавилла. Туман перед глазами рассеялся. Только сейчас ей довелось осознать, что на самом деле произошло, и это «что» совершенно не вдохновляло. Зачем она вообще обняла Стоунера, почему перестала сопротивляться? Она и сама не знала. Но когда представление закончилось, прежние эмоции и ненависть мгновенно вернулись, словно и не было сейчас ничего такого.
На ребят грозно сверху вниз взирал мэр. А если точнее, на своего сына. Тот, впрочем, не уступал отцу и буравил его взглядом, хотел накинуться на него, разорвать…
Он отобрал у тебя мать… «А теперь желает лишить меня той, что мне ненавистна, но, тем не менее, нужна как вода», – вскипал Аавилл внутри. Нет. Ни за что он не отдаст эту чертову Бертран, ни за что она не будет жить в спокойствии. Он отомстит отцу. Через нее.
– Нет, что вы! – Делайла попыталась изобразить улыбку, понятия не имея, какой хаос происходил в голове Аавилла. – Мы просто разговаривали. Душевный разговор, знаете ли…
В конце она нервно захихикала и отвернулась. Стоунер-младший, до этого яростно разглядывавший отца, перевел взор на нее и поднял бровь.
– Вот как, – мэр выпрямился и протянул ей руку. – Если вы уже закончили, позволите ли пригласить вас на танец?
Аавилл машинально дернулся с места, но тут же остановился, проклиная Делайлу, свою глупость и отца, и стараясь как можно лучше контролировать себя, ведь иначе Лайонелу такое поведение будет на руку.
– На… танец? – Делайла совсем растерялась и даже сначала забыла, где находится. – Да, наверное, можно…
Делайла сочувственно оглянулась на Аавилла. Благодаря Орлеану и сегодняшнему вечеру она теперь точно знала, насколько ненавидели друг друга сын и отец, видела их глаза, а в них – состояние души. Вокруг них обоих воздух электризовался, атмосфера тяжелела. И пусть она не переносила Стоунера, она считала, что тот заслуживает жалости. Очень сложно, когда к тебе испытывают отвращение, а еще ужаснее, когда тебя ненавидит единственный родной человек.
Но теперь Делайла знала цель мэра и не могла понять, лучше ли ей было, когда она ни о чем не подозревала? Во всяком случае, нынешние обстоятельства пугали ее, и она прекрасно понимала, что лучше бы ей опасаться, а не идти так спокойно под ручку со своим охотником. Только что бы она сказала самому мэру? Все-таки трусость до добра не доводит. И все же стоило ли доверять Аавиллу? Он ведь псих. Помешанный, неадекватный псих. Что ему стоило все себе придумать и накрутить?
– Вам нравится Аавилл? – неожиданно спросил Лайонел свою партнершу во время танца, не спуская с нее внимательного и настороженного взгляда.
– Я совсем его не знаю, мистер Стоунер! – тут же выпалила она, удивленно захлопав ресницами.
Начинается, кажется. Еще и подозревает какие-то глупости…
– Отлично, – мужчина изобразил на лице удовлетворение ответом, хотя на самом деле глубоко задумался. – А можно поинтересоваться, почему вы отдаете деньги обратно? Любой другой не отказался бы.
– Мистер Стоунер, спасибо, конечно, но я и сама могу заработать, – Делайла еле сохраняла спокойный тон, но глаза ее светились раздражением.
– Работая на бензоколонке? – усмехнулся он.
– Мне нравится то, что у меня есть, почему я должна обсуждать с вами такие вещи? – вспыхнула она. – Проявите заботу о жителях города, а не только обо мне. И потом, вы совсем меня не знаете, впрочем, как и я вас.
Они остановились. Делайла впервые нагрубила взрослому человеку, но стыда не испытывала, лишь хладнокровие и омерзение к их семье, для которой не существовало ничего, кроме денег и развлечений.
– Вы справедливы, мисс, но меня мало интересует город, – отмахнулся он. – Я захотел помочь вам, а не кому-то другому, и предлагать два раза не буду.
– Помнится мне, второй раз уже был, – колко заметила Делайла. – Простите великодушно за дерзость, я впервые так смело веду себя с личностью, превосходящей меня по рангу, но что поделать – и у нас, смертных, кончается терпение. Я очень рада, что ваше предложение будет забыто, так как вы слишком горды, чтобы повторять дважды, а я имею хоть немного честности, чтобы не принимать вашу помощь. Мистер Стоунер, мне надо идти. Спасибо за танец.
Делайла поклонилась и, раскрасневшаяся, убежала прочь.
* * *
– Не стоит тебе так много пить, друг, – говорил Орлеан, внимательно глядя на никак не способного остановиться Аавилла, который допивал уже неизвестно какую порцию пунша, – а то потом, как я, не вспомнишь, откуда у тебя появилась силиконовая долина.
Он рассмеялся и поправил кудри. Стоунер тяжело дышал и гневно оглядывался по сторонам, ища танцующую Делайлу глазами, но не находил. А требовалось. Срочно. Алкоголь помутил рассудок, в крови бушевал адреналин, и Аавилл с радостью мог налететь на отца и разорвать его к чертовой матери. О, как бы он хотел сейчас увидеть его!
– Где эта Бертран, черт бы ее побрал… – грозно прорычал Аавилл заплетающимся языком.
– Вон же она, – указал куда-то Орлеан и тут же закрыл рот руками. – Блин…
Стоунер мигом обернулся. Да, вот она, раздраженная и расстроенная. Что же у них там произошло? Что отец ей сказал? И почему отпустил? Хотя это не важно. Нужно перехватить ее как можно скорее, вдруг никто ее вовсе и не пускал никуда.
Расталкивая народ, преодолевая немаленькое расстояние между ними, Аавилл достиг своей цели и ухватил Делайлу за руку. Та поначалу опешила, но, увидев его, опять стала безуспешно вырываться.
– Да что же вам нужно? – измученно, почти плача простонала Делайла, сдавшись и покорно следуя за Стоунером, влекшим ее в центр зала.
– Мы не договорили, – резко ответил он. – От меня просто так никто не уходит. А теперь танцуй.
* * *
Вечно она куда-то пропадает! Скажешь ждать где-либо, придешь на это место – ее нет. И как, спрашивается, Деллу можно оставлять одну? Еще и возмущается, когда за ней смотрят и заботятся.
А если с Делайлой действительно что произошло? Вейн этого не вынесет, никогда себя не простит. И ведь вполне допустимо, что она снова попала в передрягу. Но друзей в беде не бросают, ее надо отыскать.
И он нашел. И каково же было его удивление, когда Вейн обнаружил ее танцующей со Стоунером! С кем угодно, пусть даже с Орлеаном, но видеть ее с НИМ – выше всякого понимания. Хоть бы лицо ее разглядеть, счастлива она с ним или нет… Хотя что за глупости Вейн тут выдумывает? Конечно же, это Аавилл заставил ее с ним танцевать!
– Что Делайла делает со Стоунером? – обеспокоенно спросил сам у себя он.
– Танцует, разве не видно? Ах, кажется, к моему другу возвращается нормальная ориентация! – послышалось в ответ справа, а в следующий момент на плечо Вейна легла чья-то рука. – А ведь я говорил, что он станет натуралом!
Отвечавшим оказался Орлеан, по окончанию своей речи вздумавший в шутку обнять Вейна, но тот, оттолкнув его, решительно направился в толпу развлекавшихся. Файер видел, как Вейн вырвал Делайлу прямо из танца и наорал на Аавилла. В конце концов она закрыла уши руками и выбежала из толпы, не разбирая дороги. Орлеан перехватил ее.
– Эй! – позвал он. – Классно выглядишь!
Делайла невольно улыбнулась, но в следующий момент отступила на шаг назад с изумлением на лице. Орлеан рассмеялся.
– Не обращай внимания, о моих сдвигах ходят легенды, – Орлеан ухмыльнулся и приподнял подол платья, продемонстрировав свои кроссовки.
Делайла рассмеялась, но тут же начала судорожно искать взглядом Вейна. Люди вокруг них расступились, образуя круг, все смотрели на распаленную потасовку, в которой загадочным образом объявился мистер Стоунер. Делайла напряглась. Их разговор был очень хорошо слышен теперь, когда все стихли.
– Что ты задумал, ублюдок?! – кричал Вейн. – От вашей семьи у нее вечно одни неприятности!
По народу пробежался шепот. Мэр оставался бесстрастен, казалось, его не волновал обычный мальчишка.
– Ты бы меньше болтал, Дефенс, – закатив глаза, усмехнулся Аавилл. – Кому нужна твоя чертова подстилка?
Делайла дрогнула, Орлеан нахмурился, а Вейн напрягся. Люди оборачивались на нее, удивленно хлопая глазами. Они ненавидели ее, но никогда и подумать не могли, что их тихоня… Правду ли говорил Стоунер? Хотя какая разница? Новые сплетни! И ведь какие!
А вот ее еще никогда так не называли. И, если честно, это было скорее очень странно, чем обидно. Да, без сомнения, ее будут обсуждать, но она-то о себе истину знает. Знает, что все вовсе не так. Аавилл скормил им еще одну идею для издевок, и ей обязательно воспользуются, сделают дни Делайлы незабываемо ярче. Проклятая семья… Как же она ее ненавидела!
– Ты что тут устроил? – одернул сына мэр, грозно на него поглядев. – Ты еще и пьян! Немедленно домой и не позорь меня.
Вейн победно вскинул голову. Аавилл медленно обернулся к Лайонелу и зло выплюнул:
– Да что ты говоришь? Заступаешься за свою малолетку? Ты за мать так не заступался, дал ей умереть! Ненавижу тебя, мразь! Не трогай меня! Я и сам могу ходить.
И Стоунер быстро вылетел из зала с крайне недовольным видом, а за ним вышел и отец, извиняясь перед толпой на ходу и раскланиваясь.
– Идем, Делайла, тут дурдом, – Вейн потянул ее за руку.
Делла помахала Орлеану и вышла вслед за Вейном медленным шагом, разглядывая стены. Наконец-то все закончилось. Неужели. Этот выматывающий все нервы и силы вечер завершился. И, как она и подозревала, далеко не так успешно. Было бы удивительно, если бы бал прошел удачно. Спайс, Стоунеры… они все портили, никак не могли усидеть на месте, заняться собственной жизнью, просто тратили ее на развлечения. И одним из них стала она.
Хорошо или плохо то, что Делайла оказалась в центре внимания нескольких человек, да еще и каких? Она не знала. Она металась. Безусловно, то, что на нее охотился сам мэр, даже польстить не могло. На что ему сдалась она, бедная плебейка? А Аавиллу? Чего он добивался? Что он задумал? Ведь все это неспроста. Стоунер хотел стереть ее с лица Земли, только вот каким образом? Что же делать теперь, когда она понятия не имеет о том, какие планы скрываются в его темной, мрачной голове? Определенно – ждать. Сидеть и ждать, когда все начнется. И уж тогда думать, что делать и как выбираться из ситуации.
