Текст книги "Дыши всем назло"

Автор книги: Чапыгина Анастасия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2 «Сила духа»

Следующее утро выдалось суетливым и еще более безрадостным, чем вчера. Мать бесшумно ушла, не разбудила дочь, полагаясь на будильник, который, в свою очередь, Делайла забыла завести перед сном, и посему первые уроки она просто-напросто проспала. В какой-то степени было даже хорошо, что на уроках учителя почти не замечали ее, а порой и забывали ее имя, и потому отсутствие Делайлы не так сильно их огорчило бы. Обидно только, что снова придется засидеться в кружке и потерять время, но ничего не поделаешь, коль уж такая растяпа.

«На математику и английский не пришла, – первым делом подумалось Делайле, когда она взглянула на расписание в школе. – Прекрасно».

Потребуют ли от нее объяснений учителя? Тем более что на ней еще лежал грешок за вчерашние пропуски. Если так пойдет и дальше, то и скатиться в учебе не мудрено, а последние два года очень важны. Кто еще сможет помочь матери с заработком в будущем, как не родная дочь?

Делайла, помрачневшая от невеселых мыслей, уныло поплелась к шкафчикам, чтобы выгрузить лишние учебники, но когда добралась до цели и открыла дверцу, в глаза сразу бросилась надпись: «Бертран вонючка».

– Очень мило, – только и выдохнула Делайла, процитировав свои мысли. – А еще оригинально.

– Тебе что, мало? – немного разочарованно спросил за ее спиной женский голос.

«Кто бы сомневался, что это твоя каллиграфия», – устало пробурчала Делайла про себя и медленно обернулась. Нерине смотрела на нее хмуро и недоуменно, чем в какой раз напомнила ей своим видом потерянную маленькую девочку.

Делайла содрогнулась. Ей что, действительно жаль Эсли?

– Мне-то достаточно, а вот у вас уже не хватает фантазии, – буркнула она, чувствуя, как страх вместо жалости потихоньку захватывает над ней власть. – Дай пройти.

Делайла и не ожидала, что ее так просто пропустят, но Нерине, похоже, сегодня находилась в хорошем расположении духа, поэтому не только отошла, но и скрылась за стеной. Вот так просто, без единого колкого замечания или попытки толкнуть давнюю неприятельницу со всей силы.

Делайла, воспользовавшись благоприятным исходом ситуации, не стала понапрасну терять время и продолжила выгружать свои вещи.

Она не заметила, как из одного учебника выпала фотография.

* * *

Нерине в последний раз выглянула из-за угла.

Ушла. Теперь Делайла Бертран поплатится за вчерашнее. И вообще, этого Дефенса тоже неплохо бы на место поставить. Будет знать, как перечить ей и угрожать. Еще не хватало, чтобы всякие мальчишки вмешивались в ее дела, которые, будучи незавершенными, совсем сведут Нерине с ума. Бертран неотступно преграждала ей путь, и, похоже, даже не осознавала, что ее существование стоит Эсли поперек горла, чем не могла не раздражать только сильнее.

«Чертова святоша!» – думала о ней Нерине каждый раз, и все ее внутренности сводило, как от боли. Наверное, если бы она была такой же сильной, как ее брат, то непременно первым делом убила бы Бертран и почувствовала неимоверное облегчение, но пока все, на что хватало сил – лишь отравлять жизнь. Любыми способами.

Поэтому Нерине не собиралась вот так уходить, ничего напоследок не сказав и не сделав, иначе вся ее борьба потеряла бы смысл. Ее существо умоляло об отмщении, о победе в этой странной войне, которая разгорелась с самой первой их встречи, и от которой в крови закипал безудержный и ничем необъяснимый гнев. И хотя иногда Нерине не понимала, что ей движет, и почему порой так хочется упиться страданиями Бертран, она гнала прочь мысли о примирении и снова строила планы по уничтожению проблем. Главное, чтобы Бертран тоже сражалась и ненавидела ее, а вместо этого – Нерине готова была поклясться – она только смотрела на нее с сожалением и… пониманием?

Эсли задрожала от ярости и бешенства. Никто не смеет ее жалеть!

– Сломайте этот чертов шкафчик, – резко бросила она и обхватила себя руками, словно успокаивая.

А чтобы ее обескураженный взгляд не заметили, она опустила глаза в пол и внезапно увидела фотографию, на которой был изображен мужчина на фоне машины. Такой улыбчивый, радостный. Нерине сощурилась. До прихода Бертран никаких фото в коридоре не валялось, и очутилось оно здесь явно после того, как эта идиотка заявилась. Что, неужели ее отец? Да, сегодняшний день обещал быть интересным.

– Нерине, что там у тебя? – спросила одна из ее приближенных.

– Не твое дело. Оставьте шкаф в покое, у меня есть идея получше.

Подруги надули губы, нахмурились, но выслушали то, что говорила им со счастливым лицом Эсли, хоть особо вникать и не спешили. В конце концов, если уж Нерине бралась за издевки над кем-нибудь, это было просто весело и безо всяких объяснений.

Весь класс также поднялся на уши, стоило только Эсли появиться в проходе, а как фотография и ее история вылезли на свет – все девчонки чуть ли не сбили Нерине с ног. Она снова находилась в центре внимания, но не того, которого она жаждала. Аавилл Стоунер, как ни в чем не бывало, продолжал беседовать с Орлеаном, кажется, не замечая Нерине, к ее ужасной ярости и недовольству.

Шум и гам, смех и разговоры не стихали, а только набирали громкость и, наконец, начинали действовать парням на нервы. Кто-то уже не сдерживал себя и пытался заткнуть неугомонных одноклассниц, но тут же натыкался на острый и холодный взгляд виновницы торжества, ведь именно взрыва терпения она и добивалась.

Аавилл, ради которого все представление и затевалось, изо всех сил пытался сохранять остатки самообладания, и пока ему это удавалось, он мог разговаривать со своим другом на спокойных тонах – однако надолго Стоунера все же не хватило. Накал эмоций, постепенное передвижение к грани злости – и выдержки не осталось. Нерине Эсли добилась своего, эта ненормальная снова действовала ему на нервы, и он был готов поклясться, что когда-нибудь ее точно убьет или как минимум подвесит за лодыжки.

– Эй, что там у вас происходит? – не сдержался от выкрика Аавилл.

Девчонки разом остолбенели, а затем так же синхронно расступились. В центре событий, да и в центре круга женских особ оказалась та, которую он ожидал и одновременно не желал увидеть. Она его определенно преследовала, но чего Аавилл искренне не понимал, так это того, чего она хотела от него. Денег, власти? Доверия? Или эта самоуверенная девка просто издевалась?

Нерине видела в глазах Стоунера отвращение и гнев, и именно это наталкивало ее на еще большие глупости, она не боялась их совершать, упрямо шла к своей цели и ждала грандиозных результатов, но из раза в раз натыкалась на нерушимый барьер, на непонимание и презрение. Все действия Аавилла не говорили, а кричали о бесполезности ее стараний, о том, что она уже проиграла, даже толком не начав игру, но Нерине не прекращала топтаться на месте и думала, что в конечном счете ей все удастся. А иначе просто и быть не могло, «иначе» было равносильно словам «мучение» и, наверное, «смерть».

– Что это? – спросил Аавилл уже спокойно, глядя на фотографию в руках Эсли.

Нерине словно очнулась и взволнованно поднесла фото к глазам, а затем протянула его Стоунеру. Тот постоял секунд пять, как вкопанный, размышляя над чем-то, затем выхватил фотографию и покрутил ее в руках. На задней стороне красовалась надпись: «Моей любимой дочери Делайле», на что Аавилл усмехнулся и перевернул фото на лицевую сторону. Да, похожи, хоть и не так уж сильно. Хотя, может, и сильно – в тот момент, когда она на него налетела, он не очень ее разглядел. Вот и способ поиздеваться над самой популярной жертвой, пожалуйста, заодно и познакомятся. Кто же еще здесь носил имя Делайла, и какая Делайла столь любима Нерине, что та поднимает шум из-за какой-то фотографии? Сегодня они все повеселятся. Наконец-то будет интересно.

* * *

«Вот дьявол!» – едва ли не зашипела Делайла от внезапной, резкой боли в голове. На душе у нее закралось неприятное ощущение того, что вскоре вот-вот произойдет нечто мерзкое, а если уж она начинала чувствовать подобные вещи, то можно было не сомневаться – очередные издевки подадут в лучшем виде. Но что пугало Делайлу больше всего – так это, пожалуй, то, как она стала хорошо предвидеть опасности. Если бы ее жизнь не походила на ночной кошмар, то ей и не пришлось бы сейчас сидеть и трястись от ужаса.

«Меня точно стошнит…» – подумала Делайла, делая гримасу отвращения. Переизбыток адреналина вперемешку со страхом всегда вызывал в ней ощущение тошноты, поэтому сейчас она изо всех сил старалась проконтролировать собственный желудок. Нет, ее тревога не беспочвенна. Когда она вошла в класс, шум тут же затих, хотя до ее появления стоял такой балаган, что слышно было аж на первом этаже; все смотрели на Делайлу, не отводя глаз. Конечно, это могло значить, что при ней просто не хотели что-то обсуждать, но ее не покидало чувство, словно на нее уставились десятки взоров. Ее нервы просто сдавали позиции.

В спину прилетела какая-то бумажка, а затем и вторая. Записки это или чистые смятые листочки, Делайла не стала проверять. Даже если на бумаге что-то и написано, то явно обидное, или же какая-нибудь очередная ложь, к тому же на данный момент она абсолютно не могла двинуться и мыслями витала где-то очень далеко. Так происходило всегда, когда Делайла пыталась себя защитить посредством отвлечения от проблемы.

Однако то ли от недостаточной сосредоточенности, то ли от того, что она все же старалась глядеть в оба, ее отвлек шум где-то неподалеку. Миг – стащили пенал. То-то день хорошо начинался.

Делайла не успела перехватить свою вещь, спохватившись слишком поздно, и вздохнула. Пенал наверняка придется покупать новый, потому что нынешний вернут в самом потрепанном виде. Понапишут всего какими-нибудь чернилами, которые невозможно стереть… Лучше уж вообще тогда обойтись без пенала, пока сумка есть.

– Мисс Эсли, раздайте, пожалуйста, тетради, – попросил мистер Снэпшот.

– Чего-о? – лениво протянула Нерине, ошалело поглядев на учителя, словно он только что предложил ей непристойность. – Это вы обслуживающий персонал, а я родилась под счастливой звездой.

Преподаватель хотел было возразить что-то, но ему помешал встрявший Стоунер.

– Эсли, лучше раздай, и не приведи господь, чтобы мы из-за тебя весь урок простояли, – недовольно буркнул он, даже не глядя на нее и томно потягиваясь.

Делайла опасливо посмотрела на парня, который это сказал, и нахмурилась, отметив про себя, что раньше она его не видела, да и ему еще явно не приходилось с ней сталкиваться. Видать, не наслышан еще. И достаточно странно, что он в таком тоне говорил с Эсли…

Аавилл же, сидевший с довольным видом, высказался не для того, чтобы защитить класс – просто ему нравилось, как легко он мог манипулировать людьми, а они, в свою очередь, даже не могли и слова поперек сказать. Плохие слухи расползались о нем очень стремительно, что весьма играло на руку, и Аавилл уже не жалел, что позволил снискать себе дурную славу среди учеников этой дурацкой школы. Глупые, глупые однокурсники. Они даже представить не могли, насколько ошибались.

Нерине вздрогнула от его голоса, заставлявшего ее дрожать и валиться с ног, а затем перевела взгляд на Аавилла. Он сидел, как ни в чем не бывало, и глядел куда-то в пустоту. Вот же непрошибаемый! Но она заставит его смотреть в ее сторону, пусть хоть он будет дьяволом из самих Преисподней.

Эсли все же встала и направилась к учителю. Выполнить просьбу Аавилла она унизительной уже не считала и резко выхватила тетради, не забыв испепелить взглядом мистера Снэпшота, после чего стремительно развернулась и с раздражением стала швырять тетрадки хозяевам. Добралась, наконец, и до Бертран. Ее тетрадь, разумеется, выделялась ярче остальных в прямом смысле этого слова: вся была исписана оскорблениями, в основном черным маркером.

«Вот ведь дура, хоть бы стерла! Впрочем, это бесполезно», – хмыкнула Нерине, небрежно бросив собственность Делайлы прямо ей в лицо. Кто-то рассмеялся. Делла лишь вздохнула и снова попыталась отобрать свой пенал. Учитель, наконец, заметил маленький инцидент.

– Мистер Блэр, отдайте то, что забрали. Немедленно.

Джошуа зарычал и кинул пенал Делайле, рассыпав все, что там только лежало.

Аавилл несколько заинтересовался происходящим и повернулся назад, чтобы посмотреть на девушку, за которой решил охотиться. Длинные, спутанные каштановые волосы, грустный затуманенный взгляд серых глаз, блуждающий по парте в поисках чего-то, старая поношенная одежда… Выглядела она довольно хрупкой, тонкой, обессиленной. Идеальна для жертвы. Он начинал понимать Эсли. От Бертран веяло чистейшей аурой наивности, доброты, мечтательности. Ломать таких – одно удовольствие.

А Делайла тем временем судорожно искала фото отца в пенале, так как точно помнила, что в последний раз видела его именно там, так где же фотография находилась теперь? Наверное, выпала. Хотя нет, под партами ее не видно. Стоило попробовать поискать в сумке: мало ли, может, успела переложить свою ценность?

«Что-то ищет. Так вот значит, как ты выглядишь, Бертран. Как только поймешь, что фото нет, наверняка сразу обратишься к классу, или же эту возню заметит Снэпшот…» – с коварной ухмылкой размышлял про себя Аавилл, внимательно наблюдая за ней.

«И в сумке нет… – Делайла выдохнула, окинув взглядом класс. – Кто-то стащил. Или мне не стоит быть такой подозрительной? Но, зная их повадки…»

– Мисс Бертран, вы что-то потеряли? – осведомился учитель.

Аавилл перевел взгляд со Снэпшота на девчонку. Она. Все произошло быстрее, чем он рассчитывал.

– Не это, случаем? – Стоунер вынул фотографию, подмигивая Бертран.

Делайла, увидев фото у незнакомца, перепугалась еще сильнее, чем если бы она оказалась в руках у Эсли. Что-то нехорошее светилось во взгляде парня. Боже, да неужели…

– Отдай, пожалуйста, – дрожащим от волнения и страха голосом произнесла Делайла.

Аавилл фыркнул и сел на парту, чтобы лучше видеть ее. Какая же она глупая и как же манила своим вмиг проснувшимся блеском чего-то неизвестного в глазах…

– Мистер Стоунер, выясняйте отношения вне урока, – вежливо попросил Снэпшот.

Класс начал активно перешептываться. Стоунер… Некая осторожность общения с этим мальчишкой…

«Я влипла, – ахнула Делайла. – Аавилл Стоунер… Моя фотография!»

Она вскочила с места так, словно только что сидела на электрическом стуле. Все ребята замерли в ожидании того, что станется с наглым учителем после такой дерзости, а потому перестали обращать на Бертран ровно никакого внимания.

Стоунер тем временем нехотя оторвал взгляд от разозленной и отчаявшейся Делайлы и нахмуренно посмотрел на мистера Снэпшота. Повисла напряженная тишина, а воздух вдруг потяжелел.

– Снэпшот, тебя в детстве не учили, что в важные разговоры вмешиваться невежливо? – в конце он демонстративно зевнул и посмотрел в сторону Орлеана, который преспокойно дремал за своей партой. – Эй, Файер, не думаешь ли ты, что нам следовало бы заменить учителя истории?

Орлеан неспешно потянулся и взъерошил и без того вечно лохматую темную шевелюру с рыжим отливом, а затем уставился озорными зелеными глазами на учителя, который стоял столбом возле доски и ничего не мог возразить.

– Жаль, а вы ведь были моим самым любимым учителем, – Файер явно издевался, но, перехватив взгляд Аавилла, тут же прекратил паясничать. – Придется заменить. Да, вы уж извините моего друга за такую бестактность, но вам действительно пора выйти из класса, иначе мой отец очень расстроится, что из его сына диктатор никакой, а я буду плакать вместе с ним.

Аавилл снова выразительно посмотрел на Снэпшота, и тот, переминая пальцы, быстро вылетел из кабинета, сопровождаемый взглядами, каждый из которых выражал что-то свое: кто-то смотрел с сочувствием, кто-то со злорадством, кто-то с испугом… А вот Делайла вообще не обратила никакого внимания на столь гадкое поведение своих сверстников, все ее мысли крутились вокруг одной лишь фотографии отца. Единственной фотографии отца, сделанной лично для нее. И если ее не вернуть…

Делайла продолжала зло смотреть на Аавилла, не в состоянии что-либо предпринять. А что она могла? Их силы явно не равны… Разве что придется ерзать на коленях и умолять. Но она так не хотела больше склоняться перед кем-либо… Нет, нельзя сейчас давать гордости взять верх, ведь иначе фото не получить.

Аавилл все ждал дальнейших действий Бертран, но она только смотрела на него, растерянно хлопая глазами. И это все? Да, слишком уж многого он ожидал увидеть от такой слабачки. Вряд ли Нерине стала бы гоняться за кем-то, кто превосходит ее по силе.

– Я, конечно, понимаю, что вы наглядеться друг на друга не можете, но все-таки вам уже стоит начать, – ухмыльнулся Орлеан, вызвав у некоторых такие же усмешки, а у Нерине негодование. – Не зря же я выгнал своего любимого учителя. Может, мне прямо сейчас начать плакать и разбавить вашу скучную атмосферу?

Ни Аавилл, ни Делайла не обратили внимания на его комментарий. Каждый был занят своими мыслями, и, пока Делайла несознательно подошла к Стоунеру, прошло еще немало времени, однако никто больше не осмеливался кидаться колкостями, кроме Орлеана, который, заметив, как Делайла надвигается на его друга, сразу выпалил следующее:

– Так, господа, начинается то, чего мы так долго ждали! Битва титанов! – Орлеан выбежал к доске, размахивая руками так, словно хотел поднять ураган. – Нет, я, конечно, понимаю, что переборщил, и этот фильм уже давно показали, но все же…

– Заткнись, Орлеан! – крикнул кто-то из класса, и Файер тут же смолк.

– Отдай мне фотографию, Аавилл Стоунер, – тихо произнесла Делла, удивляясь резкости своего тона, прозвучавшего так уверенно.

Аавилл же, казалось, сам немного изумился подобной прыти, но тут же усмехнулся, спросив:

– А чем докажешь, что она твоя?

– На обратной стороне мое имя, не надо держать меня за дуру, – тут же отозвалась Делайла.

Аавилл не стал удостоверяться.

– Какая жалость, что здесь так считают абсолютно все. Что ты хочешь доказать, девчонка? Таких, как ты – миллион. Хотя даже в своем роде ты одна такая белая ворона.

Делайлу задевали и более обидными словами, но сейчас ее это так разъярило, что она не выдержала и выдала самую большую и самую содержательную тираду, на которую только оказывалась способна:

– У меня к тебе аналогичный вопрос, Стоунер. Что же пытаешься доказать ты? Может быть, то, что ты не такой, как все? Как я, например? Интересно, что же ты делаешь полезного для того, чтобы выделиться из толпы? Считаешь себя самым сильным только потому, что лезешь к слабым? Ты никто. Ты меньше даже, чем я, чем кто-либо другой из изгоев, подобных мне. Я скажу тебе, кто ты. Ты просто обиженный на мир, избалованный маленький богатей, который наверняка скрывает в себе целое сборище комплексов. И знаешь, плевать я хотела на тебя и на того, кто породил тебя, то есть на твоего папашу.

И без того темные глаза Аавилла помрачнели, в них зарождалась ярость. Только сейчас Делайла его разглядела. Крепкий, коренастый, здоровый, сразу можно отметить обычно не свойственные подросткам задатки брутальности; темно-карие глаза и такие же волосы – весь мрак души налицо. Вряд ли страх перед ним был связан только с тем, что он сын мэра. Перед ней стоял не то что здоровяк – скала, и она уже пожалела о том, чего наговорила. Такую, как она, могли с легкостью раздавить и не заметить.

Храбрость таяла.

«Господи, неужели я это сказала? Я? Как я могла такое сказать?» – ужасалась Делайла.

В классе же все как один смотрели то на глупую и смело поступившую Деллу, то на Стоунера, который, казалось, в гневе и бешенстве становился еще крупнее. Все ждали, чем все это закончится. Даже Орлеан впервые проявлял живой интерес, подперев голову руками и облокотившись о стол. Иногда он хотел вскочить с места и побежать за попкорном, но тут же вспоминал, где находится. Нерине же, казалось, мечтала порвать Бертран на месте.

А вот Аавилл не собирался сражаться с ней словами – он поступит более болезненно… О, малышка, ты сама напросилась.

Стоунер поднес фотографию к глазам, поглядывая на Бертран, испуганно взиравшую на фото в его руках, гадавшую, что он будет делать. Ждать исхода Делайла все же не намеревалась, ведь могло произойти все, что угодно, и поэтому действовать требовалось быстро.

Взяв инициативу в свои руки, Делайла со всей силы влепила парню затрещину, выхватила фотографию и, в память о себе, отдавила еще и ногу, а затем выбежала из класса, пользуясь его замешательством.

Подобной тишины в классе давно никто не припоминал. Никогда еще никто так не разговаривал со Стоунером, а чтобы его еще и потрепала слегка какая-то девчонка…

– Эм… – Орлеан еле сдерживался от смеха. – Один-ноль, но не в твою пользу, чувак!

Все-таки Файер не сдержался и согнулся пополам, а вот других смельчаков посмеяться за компанию не нашлось.

Нерине вскочила вместе с двумя верными подругами и выбежала вслед за Делайлой с крайне раздраженным видом.

– Заткнись уже, задолбал, – угрюмо бросил неугомонному и чуть ли не катавшемуся по полу Орлеану Аавилл.

* * *

Куда еще податься, как не в туалет, и там уже ждать своей участи? За ней точно кто-нибудь погонится, чтобы преподать урок, и тем самым подобраться к Аавиллу ближе, а заодно и отомстить его обидчице. Здесь можно спокойно порыдать над своей жизнью, пока за ней не пришли.

«Я ударила Стоунера и нагрубила ему… – все никак не могла поверить она и всхлипывала только сильнее. – Глупая, глупая идиотка! Что я наделала? Я же теперь поплачусь за это…»

– Поплачусь, черт возьми! – повторила Делайла свои мысли, ударив кулаком по полу с такой силой, что разбила костяшки пальцев в кровь.

– Ты права, маленькая дрянь, – произнес надменный голос слева от нее.

Делайла посмотрела заплаканными глазами на входящую и увидела ту, кого и ожидала. Нерине со своими верными собачками, иначе и не назовешь.

Сейчас они нависали над ней словно туча, а она смотрела на них как зачарованная, плюнувшая абсолютно на все. Такая реакция троицу чуть смутила, ведь они-то ожидали мольбы, а их жертва всего-навсего походила на овощ…

Та, что казалась покрепче на вид, грубо подняла Делайлу на ноги и отпустила, предполагая, что та в опоре не нуждается, и она снова свалилась. Тогда все та же девушка так рванула ее за руку, что чуть не оторвала ее.

– Да встань же ты! – сквозь зубы процедила она.

Делайла откинулась на стену с остекленевшим взглядом, из ее глаз медленно потекли прозрачные слезы. Сопротивляться бесполезно, против троих ей ничего не поможет, да и разве это не то, чего она ожидала? Если ее не убьют – она удивится.

– Разукрась так, чтобы мать родная не узнала, – Нерине села на подоконник поблизости и закурила. – Только не перестарайся. Однако урок она должна усвоить на всю жизнь.

Делайла вновь свалилась с ног, но на этот раз легла и уже не шевелилась. Она словно больше ничего не чувствовала и не видела.

Крупная девчонка схватила ее за волосы, приподняла на ноги и отшвырнула к стене, как тряпичную куклу. Делайла медленно и безвольно сползла на пол, издав глухой, булькающий звук. Боль стрелой отозвалась в голове, хотя, кажется, удар все же пришелся не таким мощным, на какой рассчитывала одна из подруг Нерине.

А вот с пытками над лицом они не поскупились. По нему нанесли несколько пощечин и ударов, которые превратили бледный цвет кожи в ярко-красный. С уголков губ потекла кровь, как и из носа. Потом откуда-то в руке у девчонки возник нож, и она сделала им три надреза на левой щеке, прямо на свежей ране, но ни крика, ни стона из уст Деллы они не услышали, хотя добивались обратного. Казалось на первый взгляд, что она умерла, но на самом деле ее сознание еще оставалось при ней, и боль, которую Делайла поначалу не чувствовала, теперь становилась чудовищной. Она вернулась и захлестывала ее волнами, каждая из которых была все сильнее.

Удар в живот все решил. Делайла дернулась в последний раз и раскинула руки. Еще немного, и до обморока недалеко. Если ей нанесут еще хоть один удар, то этим все и закончится. Мать от горя скончается, увидев свою дочь, а вернее, то, что с ней сотворили.

После жестоких процедур Делайлу взяли за руку и оттащили к стене. Нерине спрыгнула с подоконника и села перед ней на корточки, заглядывая в ее пустые глаза и тщетно пытаясь прочитать в них хоть что-то.

– Еще раз пальцем тронешь Аавилла – умрешь, – сказала Эсли, пустив клубы табачного дыма ей в лицо. – Что будем делать с этой шваброй?

– А какое место должно быть у швабры? – ухмыльнулась та, что поменьше.

Нерине кивнула, встала и скрылась за дверью. Через три минуты она пришла с ведром и стала набирать в него воду.

– Теперь все на своих местах, – ласково промурлыкала Эсли, щедро поливая из ведра Делайлу. – Кстати, Бертран, я слышала, ты у нас очень верующая? Ну так помолись своему богу, чтобы в следующий раз холодная водица не оказалась кислотой. Думаю, ты все уяснила. Никогда не вставай на моем пути.

С этими словами троица удалилась, оставив Бертран наедине с болью, что захлестнула ее с головой; ненавистью, нарастающей с каждой минутой, и шоком. Казалось, они вытрясли из нее не только душу, но и способность мыслить здраво. Взгляд ее стал безумен, глупая улыбка расползлась до ушей, несмотря на жгучую боль в уголках губ. Капля крови из носа потекла вниз, упав в растекшуюся лужу. Делайла начала водить рукой по полу, постукивая ногтями и напевая колыбельную мамы, голос ее прерывался из-за сбитого дыхания, которое не могло восстановиться. В конце концов, когда помешательство несколько отступило, вернулись душевные и физические мучения в пораженных участках тела. Рыдания сдавили грудь, вырываясь наружу, и их Делайла более не сдерживала. Она знала, что еще легко отделалась, но обида, жалость к себе и ярость не давали успокоиться. Вот, чего стоила ее храбрость.

* * *

– А теперь рассказывай, кто это сделал, и я прямо сейчас пойду и возьму грех на душу, – глаза Вейна метали молнии.

Делайла так и не поняла, как оказалась дома у друга – сколько ни спрашивала, он не отвечал, только ужасно злился, и все его мысли уже погрузились в план мести.

Наверное, она просто потеряла сознание. Но как? Ведь когда они ее оставили, она лежала еще очень долго, а потом вот… оказалась у Вейна. Надо все ему объяснить, иначе не успокоится. Он, видимо, хорошенько нервишки себе потрепал за то время, что она спала.

– Это бесчеловечно, Делла, и не останавливай меня, – с готовностью изрек Вейн, когда она рассказала ему все подробности. Он мысленно подписал смертный приговор тем троим, несмотря на то, что они девчонки.

– Вейн, ты поступишь необдуманно! – перепуганная до смерти Делайла встряхнула за плечи друга. – Тебя отправят в колонию!

– Зачем ты их защищаешь?

– Я за тебя боюсь, как же ты не понимаешь? Ты мой единственный друг и защитник. Давай лучше подумаем, что мне сказать матери.

– Правду, конечно! – изумленно воскликнул Вейн, словно она сморозила глупость.

– Нельзя правду… – умоляюще посмотрела на него Делайла, зажимая ему рот, чтобы не возражал. – Ты понимаешь, что будет с матерью, если она узнает обо всем? В таком случае мне придется рассказать все, что со мной в этой школе происходило, а ведь я так усердно врала ей до этого. Один раз я уже сменила школу и перешла именно в твою, потому что мама верит в нашу дружбу и верит в то, что ты всегда меня защитишь. Так что, можно сказать, матушка моя доверила меня на твое попечение, а задание ты провалил.

Делайла убрала руку и с победной улыбкой посмотрела на ошарашенного Вейна. Уголки губ вновь обожгло болью, и она на мгновение зажмурилась, что не ускользнуло от него.

– Ладно, – нехотя согласился он. – Мы соврем, что тебя схватила уличная шайка. Это, конечно, не лучшая ложь… В общем, если такое повторится, я доложу всю правду. Но такое вряд ли произойдет, потому что теперь я тебя ни на минуту не оставлю. Будешь ждать меня в классе после каждого законченного урока, с места не сдвинешься.

– Спасибо, Вейн! – Делайла резко кинулась к нему на шею и в тот же момент внезапно почувствовала головокружение и тошноту. – Со мной ведь ничего серьезного?

Дефенс немного замялся и принес зеркало. Стоило ей увидеть себя, как она тихо и тяжело вздохнула. Все лицо в ссадинах, краснота у уголков губ так и не спала, на левой щеке красовались три пореза, а на лбу широченная рана, ранее кровоточащая.

«Я и до этого особенной красавицей не была», – выдохнула Делайла.

– Это ничего, пройдет. А я спрашивала о действительно серьезном.

– С носом все хорошо, на лице, в общем-то, все действительно должно пройти со временем, я все раны обработал, но… судя по твоему рассказу можно предположить, что у тебя вполне может быть сотрясение мозга или того хуже. И внутренние органы стоит проверить после удара в живот. Мы немедленно поедем с тобой в больницу и обследуемся, ясно? И знаешь, если то, что ты ударила Стоунера – правда, я даже готов забыть эту кошмарную ситуацию, – хмыкнул Вейн.

Делайла хихикнула и пересказала все, как дело обстояло.

* * *

При виде дочери миссис Бертран чуть не свалилась в обморок, но Вейн с Делайлой вовремя рассказали тщательно отрепетированную историю. Вопросов сыпалось много, словно они находились на пресс-конференции, и не на каждый из них удавалось ответить без запинки, так что мать все равно что-то заподозрила. Радовало, пожалуй, только то, что в больнице ничего особо серьезного не выявили, хотя подозрения Вейна насчет малого сотрясения мозга все-таки подтвердились, так что о школе на неделю пришлось забыть.

Но даже дома Делайла не нашла должного покоя. Все дни и вечера, что ей приходилось отлеживаться, дабы нормализовать свое состояние, она проводила в раздумьях, куда больше обычного, что не могло не вгонять ее в депрессию. Единственное, что немного подняло ее дух, так это новость о принятии на работу, но даже она не заглушала один вопрос.

Нерине… Почему она никогда сама не прикасалась к ней? Почему всегда использовала подручных? Ведь если вспомнить все инциденты с Эсли, то можно ясно выявить кое-какую интересную вещь: Нерине собственноручно издевалась над всеми, но не над Делайлой. Так боялась испачкаться, она была ей настолько отвратительна?

«Почему я каждый раз вижу в твоем взгляде на меня такую потерянность?» – не понимала Делайла и снова продолжала бесконечно размышлять. – «Боже… я схожу с ума».