Текст книги "Son of prophecy (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Со стороны дороги доносился скрип колес многочисленных телег и собачий лай. Тейт двинулся ниже по проулку, мимо начавшихся деревянных построек. Дома резко уходили налево под прямым углом, и, заглушенный своими мыслями, юноша слишком поздно уловил мужские голоса. Свернув с дороги, он сам себя загнал в ловушку: завернув за угол, Тейт наткнулся на двух Черноногих, карауливших у выхода из проулка на соседнюю с торговой площадью улицу. Мужчины что-то активно обсуждали, умолкнув при появлении блондина. Тейт знал, что назад уже не повернуть и, выругавшись про себя, прикрыл лицо, тихо кашлянув и будто бы утирая кончик носа. Этот метод срабатывал всегда, когда хотелось незаметно пройти мимо нелюбимого профессора. Но здесь был другой век, другие законы… другие люди.

– Парень, постой-ка, – окликнул Тейта один из Легионеров. Понимая, что уловка не сработала, юноша остановился. Сердце отбивало нечеловеческий ритм. «Сейчас они поймут, что я тот самый» – думал Тейт, прокручивая в голове сценарии развития событий. Двое вооруженных отбитых головорезов против смекалистого парня – наличие оружия по важности сейчас явно перевешивало интеллект. У стены углового дома – стог с сеном для скота, по правую сторону, возле одного из Легионеров – поломанная бочка с торчащими рукоятками вил. Позади – безлюдная улица. Мокрый песок под ногами отдавал голубым свечением.

Никогда не знаешь, в какой ситуации окажешься…

Тейт вспомнил эти слова, которые Вайолет так любила повторять на тренировках….

Он вскинул брови, и что-то схожее с удивлением все же удалось придать выражению лица. Длилась эта игра недолго: один и Легинеров – постарше и в шлеме – был с Эйраном в тот злосчастный день ранения. Тейт сжал челюсти так сильно, что заныли зубы. Мужчина все щурился, то ли от простой ненависти ко всем не из королевской стражи, то ли он действительно узнавал Тейта.

– Господа, – учтиво поджал губы Тейт, слегка кивая.

– Твои штаны промокли, – подметил тот, что помоложе. – Где-то упал?

Его проверяют. Тейт кашлянул, стараясь не подходить слишком близко.

– Я помогал с лодкой отца, – развел руки в стороны, мол, сами понимаете, вода и все такое. Ответ устроил Легионера, и он вдумчиво хмыкнул в ответ. Щурившийся же наконец вздохнул.

– Я тебя раньше видел? – задал вопрос тот, выставив толстый палец в перчатке и поднимаясь с квадратного ящика, покрытого пыльными бордовыми тряпками. Тейт напрягся.

– Не думаю, сэр. Я не местный.

Молодой тоже заинтересовался.

– Не местный, значит, – повторил он, внимательнее разглядывая блондина. – Тогда приспусти рубашку с правой стороны.

– Зачем это? – благодушно спросил тот, оттягивая время, чтобы прочистить голову.

– Велено останавливать всех подходящих под описание юношей, – пожали плечами ему в ответ. – А раз ты не здешний, то скорее всего тебя еще не проверяли на наличие тату.

Ладони вспотели – не от страха, а от осознания того, что сейчас произойдет. Не надо было уходить от Вайолет, ох не надо было… Тейт сделал медленный шаг, становясь боком, и с тихим глубоким вдохом, согнув руку в готовности, оттянул ткань. Лица мужчин, словно при виде призрака, мгновенно вытянулись, и не успели они даже потянуться за оружием, как Тейт резко ударил согнутым локтем молодого Легионера. Тот отшатнулся к стене – чем и воспользовавшись, Тейт молниеносно прихватил ладонью песка, швырнув в лицо второму. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы вытащить деревянный черенок вил и, пока мужчины в замешательстве протирали глаза и утирали кровь, с треском переломил рукоятку у основания.

Вот он – тот самый шест и те самые мучительные часы тренировок, на которые Тейт так жаловался, но которые теперь не казались такими уж и бессмысленными.

Один лишь выпад – шест сбивает молодого с ног. Взмах оружия второго: Тейт подпрыгивает над лезвием меча, что прошло мимо, задев с лязганьем каменную стену. Рывок – и конец шеста бьет в бок, еще один – удар в грудь нападающего сзади: конец рукоятки попадает по виску, и не надевший по-глупости шлем Легионер, влетев в стену, валится без сознания. Второй Черноногий сжал рукоятку.

– Не глупи, парень, – предупредил тот. – Сказано доставить живым. Тебе ничто не угрожает.

Тейт молча отскочил, с опустевшим от лишних мыслей разумом следив за перемещениями в воздухе лезвия. Он не мог отражать удары деревянной палкой, но был вполне натренирован уворачиваться от них. Техника боя, позаимствованная еще у римских легионеров, была точной, но довольно предсказуемой. Благодаря Вайолет Тейт знал наперед, куда прийдется следующий удар: его быстрый прыжок над прошедшим снизу лезвием – излюбленным приемом древних воинов. Юноша откинул шест. На этом Легионере шлем, бежать глупо, и оставался лишь один выход…

Дождавшись замаха над головой, Тейт рванул вперед, прочертив на песке длинный след и оказавшись возле первого поверженного. Ловко схватив его меч, Тейт быстро отразил удар. Затем еще один, и еще. Все происходило так стремительно, что тело Тейта действовало по инерции, отдельно от головы, острие чудом не задевало стен узкого проулка. Тейт парировал удары справа и слева, почти не чувствуя веса оружия. Медленно, но расчетливо он пятился назад, к стене, ведя за собой и Легионера. Открывшись для удара, Тейт ждал долю секунды прежде, чем отскочить: Легионер сделал свой последний выпад, и лезвие миновало юношу, войдя в стог сена до самой гарды***. Еще одно стремительное движение, и юноша ударом выбил оружие из руки стражника. Остро желая не только жить, но и исполнить пророчество, Тейт нанес последний удар.

Он не запомнил того момента, в который уже отчетливо понимал, как, оперевшись ногой, выдергивает клинок из туловища Легионера. Впервые расслабив мышцы, Тейт почувствовал, как ударил адреналин и затряслась каждая клеточка тела. Он увидел слабые, размазанные следы крови на лезвии, и вдруг оружие показалось невыносимо тяжелым. Тейт в ужасе отбросил меч, что со звоном упал к ногам мужчин. Серый песок медленно впитывал бурую кровь.

Он убил человека. Впервые отнял жизнь. Не просто гонял врагов по крыше, а был реальным свидетелем смерти от собственных рук. Он всегда догадывался, что кончит в полицейском участке, но стать преступником в Средние века… Было жарко от драки, липко от мокрых, измазанных во влажном песке штанин. Тейт задыхался, все еще в ступоре уставившись на свои ладони. Как и всегда это описывают, он ждал, когда же на коже проступит кровь. Но секунды шли, а руки так и оставались темными лишь от грязи и пыли.

Когда звон в ушах прошел, Тейта затрясло – и это была первая физическая реакция за несколько минут, какую он наконец-то сумел почувствовать. Хрипло тявкали бездомные собаки. Тейт вздрогнул, поняв, что пора убираться с этого места, пока на недавний звон мечей не сбежались другие Черноногие. Превозмогая ватное ощущение в ногах, юноша заставил себя двинуться вниз по проулку, и, хватаясь за стены, бросив последний взгляд на поверженных профессиональных стражников.

***

Он осторожно передвигался по проулкам, осматривая каждый поворот прежде, чем следовать дальше. Вновь началась оживленная часть города, потянулись уже привычные запахи рыбы, мяса и трав, и торговая площадь была явно в нужном направлении. Прохладный ветерок обдувал спину так свободно, что казалось, рубашки и вовсе не было, но остановиться и обдумать это Тейту и в голову не приходило. Дым от разожженного повсюду огня рассеивался над деревянными и черепичными крышами. Тейт узнавал торговые ряды, между которых бессистемно сновал народ всех возрастов: кто-то быстрее, кто-то медленнее. Темные, казавшиеся грязными цвета одежды мелькали, смешиваясь в один бурый цвет. Тейту казалось, что это цвет крови преследует его. Людской гомон сплетался со звуками орудий труда, конским топотом, треском горящих поленьев и звоном монет, что шлепались на липкие крышки бочек. Юноша сжал кулаки и сделал уверенный шаг: он должен был пересечь эту площадь – кузница там, в той стороне, он точно помнил. Под ногами примялась зеленая трава. От внезапного, грубого выкрика по позвоночнику пробежал жуткий холодок:

– Эй!

Тейт обернулся: шагах в тридцати от него, возле большой потрескавшейся колонны стояла кучка Черноногих. Один из них продолжал направлять палец в сторону Тейта.

– Стой! – снова подал голос кто-то из них: эти стражники были в масках, узнать говорящего было невозможно. И площадь будто остолбенела в испуге, народ словно остановился, и, казалось, замерло и само время…

Комментарий к Eoh

Eoh (horse) – руна, в буквальном переводе означающая лошадь, однако с мистической точки зрения значение трактуется как движение к преодолению препятствий на пути к открытию истины, к познанию.

* – Веруламиум – нынешний город Сент-Олбанс, расположенный в 30 км севернее Лондона.

** – для тех, кто не смотрел фильм: чем ближе был день, когда Артур вытащил меч из камня, тем больше на стенах Лондиниума появлялось рисунков – символических обозначений камня как круга и торчащего из него меча.

*** – часть холодного оружия, отделяет клинок от рукоятки.

========== Yr ==========

Стражники бросились вперед, и Тейт рванул вниз по улице. Вслед звучали гневные призывы остановиться именем короля, от которых Тейту почему-то хотелось смеяться, хотя и было вовсе не до веселья. Он мчался мимо торговых лавок, сбивая с прилавков корзины и роняя посуду под разгневанные возгласы, но уже не только стражи: горожане с криками рассыпались в стороны, с неохотой уступая беглецу и королевской страже.

– С дороги, быстрее! – выкрикивал Тейт, пробираясь через особо переполненные районы Лондиниума, расталкивая людей. Через крытую полуразрушенную галерею, набитую моряками и викингами, мимо публичного дома, все быстрее и быстрее, перепрыгивая через пыльные ступени и забираясь на дырявые бочки, не обращая внимания на запахи, перебираясь через низкие стены. Лишь изредка Тейт оглядывался, но адреналин гнал его все дальше, пока, наконец, юноша не наткнулся на желанное строение. Обзор с дороги закрывали глухие стены, и Тейт быстро скользнул внутрь кузницы, прикрыв за собой дверь и опустив засов.

Хотелось громко выдохнуть, и сердце бешено колотилось. Прильнув к двери, юноша зажал рот ладонью, стараясь вообще не дышать. И всего его била мелкая дрожь, и рубашка мокла от пота. Снаружи послышался топот ног.

– Рассредоточиться! Он не мог далеко уйти!

Тейт резко присел, вспомнив о крохотных окошках на дверях через которые его кудри могли быть заметны. Страх, казалось, целую вечность нависал облаком, затем шаги стихли где-то вдалеке. Не сдержав стона, обессиленный, Тейт упал, опираясь на руки о грубые деревяшки пола. Казалось, прошли часы прежде, чем он смог успокоиться и отдышаться. Вывалившийся из-под ворота промокший кулон, точно маятник, раскачивался перед уставшим взором. В начинавшем темнеть помещении юноша был один, и кузнечный горн пустовал без разведенного огня.

«Почему они окликнули меня?» – внезапно спохватился юноша, вспоминая свое поведение на площади.

Он был так осторожен и ничем не мог себя выдать…

Кроме…

Тейт в испуге стянул рубашку: поперек спины от правого плеча зияла дыра, и ровно отрезанный край свисал с нежно-розовым разводом по контуру ткани. Юноша тихо выругался самым смачным словцом и нащупал ладонью тонкий порез – простая царапина, боль даже не чувствовалась. Но эта царапина дорого ему обошлась. «Наверное, смогли разглядеть тату…» – думал блондин, машинально растирая кровь между подушечками пальцев. Он даже не мог вспомнить, в какой момент драки его задело лезвие. С горечью поднимаясь с пола, юноша добрел до большого сундука, пряча в нем непригодную более вещь и приподнимая меха в поисках новой одежды. Он сумел отыскать льняное нечто, напоминавшее свободные хлопковые кофты его родного столетия – тоже на пуговицах, – и бордовые кожаные брюки с двумя ремнями – пряжки изрядно протерлись. Он не нашел лишь обуви, но, оценив погодные условия, решил остаться в своих, отставив пару сушиться. Крышка сундука захлопнулась. Тейт еще раз осмотрелся, словно кто-то знакомый вдруг мог оказаться в кузнице. И на мгновение так остро ощутилось одиночество, что Тейт в отчаянии сжал подаренный Вайолет кулон.

«…Руна победы. Носи, не снимая…»

И он не снимет.

Тейт спрятал драгоценный подарок под воротник. В соседнем помещении он отыскал ведущую в погреб дверцу и достал вяленое мясо, копченого осетра и красное вино. На столе нашел большие и все еще пригодные куски хлеба. Он ел в тишине, изредка разбавлявшейся возней на городской улице. Тейт прислушивался ко всем голосам, надеясь больше никогда не услышать голоса стражников. Стремительно вечерело, и кузница погружалась во мрак с каждым новым глотком – огонь не разводился из понятных соображений безопасности. Тейт жевал, но вкуса не чувствовал, лишь знал, что должен есть, потому что его все еще трясет от ливня, драки, беготни и эмоциональной встряски. Он лихорадочно думал, и мысли так стремительно перескакивали с одного происшествия на другое, что стоило больших усилий удерживаться на чем-то одном. Сжимая хлеб, Тейт с опаской глянул на вымытые руки. Никаких следов крови, ничего, что могло бы выдать его, будь он сейчас в своем веке. И он впервые в жизни возрадовался тому, что дактилоскопия в пятом веке еще не появилась. Никто никогда не узнает, что он сделал. Это было настолько приятное чувство, что Тейт на секунду усомнился в своем психическом здоровье. Только ли психопаты могут не испытывать сожаления? Строки из «Психо» мелькали перед глазами, словно бы книга в раскрытом виде лежала перед ним на столе.

«Я спасал свою жизнь, – успокаивал себя юноша, запивая безвкусный хлеб вином, – я сделал это не потому, что хотел, а потому, что пришлось…».

Он тряхнул головой, словно мог отбросить эти мысли. Он должен быть думать о более важном: Вайолет назвала точную дату – пять дней, и этот последний, пятый день, подходил к концу. Завтра Вортигерн отправится к Башне, и стражу уберут с какой-то там тропы… Заячья ли, Лисья или Кроличья… дорогу до которой Тейт абсолютно себе не представлял. Юноша в изнеможении взъерошил ладонью кудри: отчаяние и усталость нахлынули с новой силой. Он ничего не знает, так что он вообще может исправить? Какой из него герой?

«Кроме него ни один из нас не сможет отыскать Багровый клен…» – удивительно, как он сейчас помнил каждое произнесенное в тот день слово.

Прежний план по незаметному уходу из города умер вместе с двумя Легионерами в том злосчастном переулке. Тейт понимал – пока Черноногие ищут его по улицам, он должен отсидеться. Ему необходим отдых, да и до завтра нет смысла что-либо искать.

Оставив немного хлеб на утро, Тейт машинально – привычка одинокой жизни в квартире – убрал всю скудную посуду и смахнул крошки. Он устроился на шкурах возле неразведенного очага – в точности как той ночью, когда Вайолет была с ним…

Вайолет. Ему казалось, он все еще улавливал ее аромат в воздухе. Ее не хватало, но не только здесь, не только сейчас – не хватало в его жизни, все двадцать четыре прожитых года. Встреться они в его время, смогли бы они быть вместе? Какой бы она была? На кого бы училась? Привыкнув всегда видеть Вайолет в длинных платьях, Тейт переносил этот ее образ и в свой век. Она бы наверняка много читала… Возможно, что-то связанное с антиквариатом? С галереями? Искусствовед? Может, она бы выучилась на литературного критика? Литератора? Он видел такой потенциал и столько возможностей для развития событий. Ходили бы они в кино на триллеры? Любили бы одни и те же блюда? Звонила бы она ему сама? На последний вопрос ответ бы наверняка был отрицательным – она слишком гордая. Едва сдерживаемая улыбка заиграла на его губах.

Съежившись от холода, Тейт еще раз пообещал себе – завтра он сделает все, чтобы защитить эту девушку. Потому что он, кажется, влюбился, а влюбленность толкает на те самые поступки, ради которых не важна и собственная жизнь…

И так, в размышлениях о вспыльчивой темноволосой своевольнице Тейт постепенно уснул, оставив все дневные волнения, мысли о клейме убийцы, погони, опасность и неизвестность будущего… оставил ненадолго. До нового восхода оставалось совсем немного времени…

***

Петушиный крик доносился из-за стен кузницы. Солнечный луч бил сквозь маленькое решетчатое окошко прямо на лицо, и Тейт, морщась, невольно проснулся. Осознание быстро привело его в чувства, и юноша подскочил, отбрасывая толстые шкуры.

Уже скоро он был умыт и сыт – насколько позволяла застоявшаяся вода в глиняном кувшине и заветрившаяся краюха да остатки сильно соленого мяса, – и возился со стойкой для оружия, выбирая меч. Накинул жилет на овечьей подкладке, отыскал кожаные ножны, сунул оружие и, перекинув ремень через плечо. Остановился. В оловянной посудине он мельком уловил черты лица, но словно бы не свои собственные: темные круги под глазами выделяли практически черные глаза, выгоревшие, успевшие отрасти волосы небрежными локонами падали на лоб. Но всего более удивляла двухдневная щетина, от которой Вайолет порой помогала ему избавляться…

Вновь она в его мыслях…

Что дальше? Тейт опустился на табурет, потирая щеку ладонью. Вспомнить все, что ему говорили…

Лес Дан неподалеку от Гвортигерна, Багровый клен там, через Кроличью тропу, что огибает лес с востока…

Тяжелый вздох выразил смятение души лучше любого слова. Рука машинально коснулась плеча.

«Кроме него никто не сможет отыскать…»

Если он и правда единственный, в чьем разуме и крови заложена карта, тогда он поступит так, как делал всегда – рискнет без плана.

Он еще в первый свой вечер смекнул, что раз эта кузница служит чем-то вроде «конспиративной квартиры» для Сопротивленцев, то отсюда точно должен быть запасной выход. Какое-то время он отрешенно накручивал на палец локон, затем подскочил, уверенно двинувшись к уже знакомой двери в полу. По пути прихватил две свечи: одну в плоском подсвечнике и еще запасную. В погребе, что на несколько метров ниже уровня пола, было заметно прохладнее. Пользуясь поступавшим светом из проема, юноша миновал большие кувшины с вином и запасы еды, осматривая и – там, куда не попадало свечение, – ощупывая стены. Догадка оказалась верной: в северной стене, занавешенной тонким покрывалом, таился проход. Юноша спешно опустил дверцу в полу, погрузившись в полумрак.

Свечное пламя подрагивало в холодном тоннеле. По ногам бил ветерок, свидетельствовавший о том, что где-то впереди все же есть выход. Тейт поправил ремень ножен. Земляные стены, кое-где поддерживаемые грубыми досками, источали едкий запах, от которого создавалось ощущение склепа, а то и вовсе могильного пребывания. Тейт не боялся, но тревога подкрадывалась с каждой минутой, казалось, нескончаемого пути. Он шел так долго, что первая свеча успела догореть, и была заменена разумно прихваченной второй. За время пути Тейт успел не только обдумать свои дальнейшие действия, но и даже отвлечься на более приятные мысли: ему вспомнились все прочитанные книги, где главные герои плутали по длинным тоннелям, пока не натыкались на огромных псов, змеев или драконов. Тейт даже улыбнулся: а если бы он был потомком не Артура, а какого-нибудь принца, то вызволял бы он сейчас Вайолет из башни? Был бы он пятым мушкетером? Может, его бы послали убивать чудовище, как это делал Исигуро в своем романе? Было бы это сложнее, чем его нынешняя неопределенность? В таких раздумьях он сам не заметил, как набрел на полотно из деревянных досок. Опустив свечу, Тейт толкнул и, когда доски поддались, выбил самодельную дверь ногой. Сероватый дневной свет ослепил. Тейт был в лесу, но в какой именно части острова – оставалось загадкой. Он лишь догадывался, что все время шел на северо-восток, но так ли оно было на самом деле? Густые заросли и многовековые раскидистые кроны приняли юношу в самую глубь, и он спустился к тропе, что чуть дальше пересекалась широкой дорогой. Поначалу, слыша лишь свои шаги и хруст веток под ногами, юноша не сразу различил чужой топот. От дороги его по-прежнему скрывали деревья, и лишь это спасло от преждевременного разоблачения: неустрашимая процессия из конной охраны сопровождала большую прямоугольную черную карету. «Через пять дней Вортигерн сам отправится к Башне…» – даже без этих слов юноша смог бы догадаться, кто сидит в столь величественной повозке. Тейт присел за большим камнем, дожидаясь, пока кортеж не удалится на безопасное расстояние, а конский топот не перестанет быть слышен. Одинаковые стражники в железных шлемах воскресили в памяти юноши события прошлого вечера. Он вновь потряс головой и, выждав еще добрых десять минут, выбрался из зарослей на дорогу, раздумывая, вернуться ли на продолжение тропы или пойти следом за каретой. Слабое сероватое солнечное свечение еле пробивалось из-за туч. Уже ставший прохладным октябрьский ветерок слабо раскачивал высокие макушки деревьев.

Внезапное касание крыла птицы о кудри – ворон дважды прокричал, садясь на ветку дуба. Тейт потер задетое место над ухом, глядя на птицу. Большой, черный ворон снова каркнул и, плавно слетев с ветки, медленно парировал почти до самой тропы, держась так близко к земле и к юноше, что Тейт вначале не поверил своим глазам. И только приглядевшись, ему вдруг показалось, что правую лапку опоясывает бирюзовая ленточка – та самая, какими помечают воронов Тауэра. Тейт остолбенел. Это не могла быть виновница его теперешнего местонахождения! Не могла быть та же самая сбежавшая птица, которую он безуспешно пытался поймать в то пасмурное утро на берегу Темзы! Тейт был так потрясен тем, что видел, что невольно последовал за вороном по тропе, углубляясь все дальше в лесную чащу. Заросли словно становились гуще и настолько сказочнее, что даже в рассеянном свечении, казалось, плавало вовсе не марево, а двигались крохотные лесные феи. Две серебряные стрекозы промчались мимо, шурша прозрачными крылышками.

Здесь камни со временем приняли причудливую форму настоящих ступенек, что огибали мощные корни, покрытые зеленым мхом, который словно бы двигался, вдыхая вместе с природой: корни извивались, словно щупальца гигантских осьминогов. Загадочно чирикали лесные птицы, и только карканье ворона напоминало о реальности происходящего. Тейт брел как во сне, даже не задумываясь о том, что следует за птицей лишь потому, что у него, возможно, простые галлюцинации… Он следил за вороном, почему-то боясь упустить птицу из виду. Кроны старых, магических деревьев сплетались так высоко, что лес казался куполом, и солнечный свет проникал лишь отдельными рассеянными столбами, освещая одиноко выросшие у камней фиалки. Таинственный полумрак окутывал многовековые стволы и земляные насыпи, затянутые мхом. Шум воды все рос и рос, пока наконец не стал походить на плеск небольшого водопада. Тейт с каждым шагом все больше сомневался в своих познаниях геоморфологии и ландшафта. Блондин протиснулся мимо поросших мхом камней – настолько высоких, что они напоминали стены сооружений жилищ лесных обитателей. Где-то неподалеку была вода – шум течения звучал все отчетливее. Если раньше юноша еще пытался вычислить свое местонахождение, теперь же бросил эту попытку окончательно – на востоке страны просто нет и не может быть таких лесов! Здесь были и такие деревья, стволы которых – белее штукатурки, а ветки изогнуты в причудливые завитки. Совсем как на поляне для тренировок. Тейт тяжело сглотнул: если рассказы Вайолет правда, то здесь умирал кто-то из магов…

А ворон меж тем все парил, минуя стволы деревьев, держась неестественно низкой высоты.

Внезапный хруст совсем рядом заставил Тейта встрепенуться: одним взмахом руки он вытащил меч из ножен. Крякнул под подошвами влажный мох. В листве замелькали привычные взору цвета подола платья. И, отодвинув буковые ветки, юноша замер: на небольшом расстоянии Вайолет натягивала стрелой тетиву лука, целясь в его сторону. Узнав же юношу, она медленно опустила оружие, ее аккуратный ротик приоткрылся, словно бы вот-вот должен был последовать вопрос. Потрясенный, Тейт не заметил, как рукоятка меча выскользнула, и он кинулся к девушке, перемахнув через поваленный ствол, шлепая по небольшим лужицам. Он сжал ее в объятиях так сильно, насколько позволяли переставшие слушаться мышцы рук. Вайолет молча отвечала на объятия, зарываясь носом в его разгоряченную шею, стискивая ладошками.

– Прости меня, – шептал ей в волосы юноша, не желая отпускать. – Я не должен был бросать тебя.

От нее пахло домашним хлебом и мелиссой. Тейт обнял еще крепче, зная, что ее хрупкость лишь видимая.

– Все хорошо, – она сжала пальчиками его плечи.

– Но что ты здесь… – юноша не договорил. Вайолет молчала, и Тейт отстранил ее, заглядывая девушке в лицо. – Ты знала, что я приду сюда, да? Что я одумаюсь? – он вовсе не злился, скорее поражался.

Еще одна вещь, по которой он так тосковал – ее легкий смешок, что коснулся слуха; голос ласкал, словно по коже водили атласной лентой. Вайолет не ответила, но полуулыбка и взгляд сами дали ответ. Тейт издал смешок, похожий на всхлип: глаза и правда увлажнились. Но он не плакал – это лишь эмоции. Он вновь крепко сжал девушку в объятиях.

– Так значит, ты все же смог выжить без меня, – с насмешкой не то спросила, не то констатировала факт Вайолет. Тейт вновь коротко рассмеялся.

– Мне столько всего надо тебе рассказать! – с запалом начал было тот, но прервался. Взгляд Вайолет столь ярко горел привычным теплом, и по ее касаниям, жестам, мимике было столь заметно, что она наконец-то оттаяла, что Тейт сдался, склоняясь к ее губам…

… Да, он бы многое отдал за то, чтобы их встреча произошла именно так. Но все было по-другому…

Ведомый вороном, Тейт действительно отыскал то, что с таким упорством ему пророчили долгие месяцы: лес резко оборвался почти совсем пустым клочком земли перед обрывом – насколько глубоким, понятно не было из-за густого тумана, что стелился с воды. И прямо на краю, сползая корнями вниз, за многие века врос в почву огромный багряный клен – дерево было настолько большим, а ветки столь длинными, что картинка казалась абсолютно сказочной… От выкрика Тейта сдержал лишь возобладавший над эмоциями здравый смысл: пара мужских рук связывала Вайолет возле одного из валунов. Еще трое лучников вышли из дебрей следом за темноволосым мужчиной – настолько отдаленно напоминающего Тейту себя, что сходство испугало.

Он едва сдержался, чтобы не броситься из лесной чащи. Ступая лишь по мягкому мху и следя за тонкими ветками, юноша обошел поляну по границе, держась средь зарослей, пока не достиг края берега – скрытая слоем тумана, вода была совсем близко. Тейта била мелкая дрожь. Чуть раздвинув мохнатые еловые ветви, он видел теперь обратную сторону валуна и Вайолет возле. Руки связаны веревкой. Ее спокойствие и покорность сразу показались Тейту странными. Стражники отвернулись, и юноша, уличив мгновение, бесшумно выбрался из чащи, добежав валуна. Вайолет медленно оттолкнулась подошвами, продвинувшись назад, ближе к прятавшемуся юноше. Тейт вздрогнул.

– Наконец-то, – шепнула девушка, подставляя кисти рук. Она знала…

– Как ты тут оказалась? – возился Тейт с грубой веревкой. – Ты говорила, лишь я могу найти это место.

– Проследила за ними. А они за тобой. Давай скорее.

Тейт нервно усмехнулся. Немыслимо! Она командовала даже сейчас! Он о многом хотел сказать. О многом спросить, во многом признаться. Ему так хотелось обнять ее, извиниться, сделать то, о чем так мечтал, пока брел за вороном средь магических зарослей. Но он понимал, что не может себе этого позволить. Узел поддался, и Тейт быстро распутал веревку. И поднялся на ноги, минуя валун.

– Теперь уходи, – бросил ей юноша, по пути вытаскивая меч из ножен. – Эй! – окрикнул тот, привлекая внимание стражи прежде, чем замахнуться. Один из Легионеров спешно оттолкнул темноволосого на безопасное расстояние, резво вытащив свое оружие. Начался бой, и зазвенела сталь, что словно эхом звучала в туманном мареве. Тейт действовал настолько импульсивно, что позабыл о трех лучниках, что натягивали стрелы…

… и произошло то, чего никто не ожидал.

Тейт, сосредотачиваясь на ударах, сперва лишь услышал – неожиданно для всех присутствующих, отбросив луки, трое стражников рухнули на колени, силясь стянуть шлемы, хватаясь за головы. Они раздирали перчатками землю, и, хватаясь за сухую траву, кричали так, словно их рвали дикие животные. В этом маленьком временном интервале, превозмогая участившееся сердцебиение, Тейт нашел взглядом Вайолет – закрыв глаза, она опиралась о валун, сжав в кулак приподнятую руку.

Это была та самая магия, которую Вайолет никак не могла обрести. Отец говорит, она прийдет, когда настанет время… – слова Билла были действительно пророческими. Время пришло. Сейчас, когда Тейт был безоружен перед лучниками, Вайолет нашла в себе эти силы…

Стражник, очнувшись от ужаса, вновь нанес удар. Тейт точно помнил, как тело словно среагировало быстрее мозга, будто нервные окончания работали по команде какого-то другого органа: юноша отскочил. И отскочил ровно настолько, что тяжелое лезвие полоснуло по груди, распоров ткань жилета и рубашки, но лишь едва задев кожу – кровь была, он чувствовал липкое жжение. Тейт сжал губы, возвращаясь к борьбе.

Нечеловеческие крики лучников оглушали: их лица краснели, землю испещряли длинные полосы, и комья с травой напоминали выкорчеванные с корнями деревья – такие, под которыми еще совсем недавно сидел сам Тейт. Он взмок не столько от напряжения, сколько от неконтролируемого навязчивого страха за Вайолет…

… который не был случайным. Сосредотачиваясь лишь на мече противника, Тейт не мог следить за происходящим вокруг. А тем временем темноволосый поднял один из брошенных луков…

Туман стелился по земле, опутывая ноги. Холодок пробирался под жилет, остужая жар тела.

– Надеюсь, лезвие не отравлено, – продолжал, не без труда, острить Тейт, хотя слова вряд ли достигли слуха противника. Задыхаясь от напряжения, Тейт парировал удар слева и, выбив меч из руки стражника, с усилием вонзил острие в его тело.

Стрела прошла настолько близко от его головы, что юноша уловил это жуткое колыхание воздуха. И, все еще сжимая плечо поверженного стражника, обернулся на тихий вздох, что показался неимоверно громким в резко наступившей тишине измученных, мертвых лучников.

– Знал бы, что ведьма, убил раньше.

Тейт открыл рот, сам не слыша себя, не понимая, выкрикивает ли он хоть что-то или же немой шок сковал голосовые связки. На темном алом платье символично проступала кровь – Вайолет сползла на землю, хватаясь за шершавый влажный камень настолько близко с обрывом, что звездочки заплясали перед взглядом юноши от охватившего ужаса. Ее рука дрожала над стрелой, будто бы трясло от страха. Поборов остолбенение, Тейт дернулся, но Вайолет предотвратила импульсивный героический порыв, выдавив лишь одно слово предупреждения, похожее скорее на кашель, чем на здоровую речь.