Текст книги "Son of prophecy (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Nyd ==========

Не так давно Темные Земли окутала дурная слава. Жители близлежащих островных поселений старались даже не смотреть в ту сторону, а уж сеять урожай на северных частях островов считалось дурной приметой. С тех пор как английский престол незаконно занял Вортигерн, страх перед колдовством точно черная ржавчина покрыл все связанное с магическими силами. Детей теперь пугали страшилками на ночь о «нечистых тварях», таящихся за многовековыми стволами деревьев с разросшимися кронами и останками неверующих, что забрели в те земли, теперь же вынужденных покоится возле жертвенных камней, присыпанных сухими листьями. Название это теперь носили они – маги, некогда почитавшиеся с особым уважением.

Но люди поступали так не из невежества. Просто они еще не знали – истинный король придет. В тот момент никто не догадывался о событиях, которым суждено было произойти через двадцать три года…

***

V век нашей эры, Темные Земли.

Девять лет назад…

Вдох. Бешеное сердцебиение. Барабанные перепонки разрывало от звона.

Первый глоток кислорода за полминуты.

Холод сковал мышцы, с мокрых длинных волос стекала вода; платье липло к телу. Пальцы тонули в мягкой влажной траве; грубые камни раздирали кожу. Синели губы. Вдохнув полной грудью, девушка с трудом перевернулась, закашляв; пресные потоки рвано выплескались на землю. Под мужскими подошвами проскрипела трава. Билл нащупал пульс на ледяной кисти дочери. Ее колотило от холода.

– Я скажу, чтобы готовились к отплытию, – пятясь, пугливо выкрикнул коротко стриженный рыжий мальчишка. Его зеленые, полные любознательности глаза сейчас выражали лишь страх. Ему тоже пятнадцать, и, наслышанный о легендах, он впервые в этих землях.

– Ты стал свидетелем истории, Рубио, – спокойно приводил дочь в чувства Билл. Нежно-коралловую ткань платья испещряли мелкие прорези, пропитавшиеся кровью вокруг разрывов материала. Девушка потеряла сознание.

– У нее порезы…

Мужчина, сделав жест пальцем приятелю, выдохнул, разворачиваясь к мальчишке всем корпусом с таким видом, будто хотел прочесть основательную лекцию. Уголки его губ всегда были чуть вздернуты так, что получалась самодовольная нахальная полуулыбочка, обычно ставившая собеседника в тупик.

– Это Острый цветок, – пояснил Билл. – Длинные тонкие ветки красного растения на дне Черного озера. Они безобидны, но при касании режут как лезвия клинков, – Билл вновь обернулся на мальчика. – Иди к лодке.

Захрустели ветки: будто лишившись дара речи Рубио убежал к берегу. Крупный в ширь, но невысокий ростом бородач срывал неподалеку нижние рассеченные листья полыни. Закончив, он вытащил из кожаных ножен кинжал с перемотанной рукояткой и, отыскав под большим валуном мелкий камень, принялся растирать растение на боковой стороне кинжала.

– Как она? – хмуро спросил тот, покончив с приготовлениями. Билл изогнул бровь, поднося клинок под нос девушки.

– Сильнее, чем думает.

Резкий запах привел ее в чувства. Вновь закашляв, девушка вцепилась в руку отца.

– Я не хочу, – замотала головой та. Слезы моментально потекли по еще не высохшим от озерной воды щекам. – Отец, я не хочу…

Она дернулась и зашипела от ноющей боли мелких порезов. Плач перешел в кряхтение.

– Ты видела его? – продолжал Билл. Бородач вытирал лезвие клинка о рукав.

– Я не хочу, – все повторяла девушка. – Такая судьба ужасна!

– Это твое предназначение, Вайолет. Пророчества не изменишь…

Пахло мхом и отчаянием. Над дубовыми кронами парили Серохвостые вороны…

***

V век нашей эры. Лондиниум. Северный берег Темзы.

Семь лет назад…

Лондиниум – шумный, грязный предшественник Лондона, созданный как портовое поселение римлянами почти две тысячи лет назад. Дороги, животные, главная река, люди – все перепачкано и слито в одну большую серую массу. Ничто не изменилось за минувшие века.

– Вон он, проворачивает очередное дельце с дружками, – прищурился Персиваль, карауля с товарищами у восточной стены здания возле Маркет Холла. Стоя метрах в двадцати от банды, Вайолет проверила целостность своего мешочка, что крепился на тканевом ремне длинной юбки небесно-голубого платья. Ее фигурка вырисовывалась на фоне серых торговцев, продававших не менее блеклую рыбу. Стоял запах протухшей рыбы, водорослей и намокшего дерева. Билл пожевывал травинку; его точеный нос выдавал благородное происхождение под любым капюшоном. Девушка ждала знака. Ее собственное личико было скрыто под синей накидкой. В самом начале таких вот «вылазок» Вайолет еще сковывал страх и сомнение. Теперь она привыкла, теперь она уверена в себе. Вайолет устремила взор к прилавку с крупами; светлая рубашка Артура привлекла ее внимание. Пахло жареными каштанами. Отовсюду раздавался гул. Ее слух улавливал даже самые тихие шумы и разговоры в радиусе десяти метров. Один из легионеров, что следил за порядком со стороны западных ворот, отвлекся на стащившего с прилавка яблоко мальца. Поднялся шум. Взгляд Вайолет на отце: Билл кивнул головой и отвернулся, уходя за стену, минуя Персиваля.

Вайолет незамедлительно дернулась, сделала шаг вперед, откинув капюшон. Ее место всегда было здесь, в отряде сопротивления, и она уже не помнила жизни до. Был краткий миг между печальной сменой правителей и двукратным заключением отца, но последний всегда сбегал, и девушка не успевала привыкнуть к одинокой жизни.

Ее миссия вполне ясна. Взгляд Вайолет точен и остер, как у сокола. Двадцатидвухлетний Артур молод. Его эго подпитывается местной властью: он силен в занятой им нише предводителя юных проныр. Но он слаб в неведении.

Его голубые глаза пронзительны. Вайолет почти очарована, отвлечена ими. Почти. Артур свеж, по-настоящему хорош собой. Не только внешность: главное – это пульсирующая энергия, что выдает в нем благородство. Глаза красивы, но и добры. Он отличается от остальных юных жителей Лондиниума, и даже не знай Вайолет всей правды, будь она обычной девушкой, то смогла бы почувствовать это.

Пошел обратный отсчет: крики стражников отвлекли приятелей Артура. Они слились с безликой массой у прилавков, продумывая план «Б». Мелкие камешки втаптывались в грязь под тонкой подошвой кожаных сапожек девушки. Вайолет знала свое дело. Быстрые, ловкие движения натренированных пальцев. С плеча Артура слегка съехала его свободная льняная рубашка: Вайолет проскользнула мимо, позади юноши, легкими касаниями попробовав узелок повязки на его предплечье. Толкотня прохожих всех пород и мастей и возня продавцов отвлекали внимание. Туго затянуто. Вайолет дала небольшой полукруг, протискиваясь средь людей, вновь устремляя внимание на некогда светлую повязку. Им нужна королевская кровь: задел на будущее. Пот проступил на белоснежном лбе. Вайолет рисковала, но Артур, казалось, не замечал, ничего не чувствовал, продолжая что-то шептать товарищу. Лишь раз он чуть вздернул точеный подбородок, скользнув взглядом по своей руке, но Вайолет было нельзя отступать. С третьего захода повязка поддалась: девушка ловко вытянула ткань, исчезая с торговой части района в узком проходе меж двух стен соседних домов. Две грязные нечесаные собаки проковыляли мимо, свернув пустую бочку. Вайолет резко одернули: сильные руки прижимали ее к каменной холодной стене.

– Ты кто? И чего тебе надо? – Артур был зол. Он не любил сюрпризы. Он не любил не быть в курсе происходящего. Он не любил, когда что-то выходило из-под его контроля. – Зачем тебе грязная повязка?

Вайолет не сдержала масленой улыбки. Ребро его руки сильно сдавливало ее ключицы.

– Может, я травница, – продолжала играть глазками девушка. – Порез глубокий.

Артур повел челюстью, ухмыльнувшись.

– Так ты маг, значит. Не сдать ли мне тебя легионерам?

Вайолет нравилась эта игра, но пора было уходить.

– Прости, еще встретимся, – утопив ладошку в напоясном мешочке, Вайолет в одно мгновение разжала кулак, сдувая порошок в лицо юноши.

– Какого… – голубизна глаз скрылась под веками; тело рухнуло на сырую землю. Неподалеку затявкали собаки. Вайолет подобрала подол юбки.

***

XXI век, современный Лондон.

Пять лет назад…

Тейт проснулся в свей скудно меблированной квартире на Гарлик Хилл: кирпичный дом, что отделяла от Темзы одна лишь Аппер-Темза-стрит. Тейт ненавидел воду, но родители помогли ему устроится именно здесь, и жаловаться было бы крайне неблагоразумно. Ему восемнадцать, и он только что поступил на исторический факультет Королевского колледжа.

Но проснулся он вовсе не по причине ранних занятий. Уже третий год кряду юношу мучает один и тот же сон. Мучает потому, что последствия по пробуждении вовсе не такие, какими они должны быть от простого полета фантазии и души в мирах сновидений. Пот пропитывает простыни и одежду, и душит отдышка.

Ему снова снится бирюзовая озерная гладь. Туман заволакивает шелестящий клен, и насыщенный влагой воздух прорезает острие меча, вонзаясь в ствол дерева. Юноша оступается, и вода бурлит, точно кипяток, засасывая его в водоворот. И кто-то смеется: из раза в раз одно и то же лицо и темные волосы, но он никак не может разглядеть обладателя смеха. Но он знает, он уверен: это враг.

Пятый час утра. Тейт смахивает мокрые от пота кудри. Светлая занавеска, купленная по дешевке в Икее треплется по ту сторону окна, «вытянутая» прохладным воздухом на улицу. Сероватая голубизна рассвета производит свое умиротворяющее действие, и Тейт откидывает одеяло, собираясь на пробежку, как делал это всегда, чтобы «прочистить мозги». Либо это, либо подпольные драки, за которые его не раз пытались привлечь к ответственности, но он все время ускользал от представителей правопорядка.

Он всегда бегал вдоль Темзы: до Тауэрского моста, по нему до больницы Гайс, далее мимо железнодорожных путей Ист Ватерлоо по Парк-стрит мимо галереи Тейт-модерн и по набережной до моста Саутварк, откуда обратно до квартиры. Он ненавидел Темзу, он ненавидел галерею, что носит его имя. Он много чего ненавидел, включая выбранный родителями университет. Он терпеть не мог и сам Лондон, который в любое время суток казался пропитанным серостью, туманным как призрачное видение, как те сны, от которых он не мог убежать.

Такая пробежка совершалась каждый день. И с каждым днем Тейт все больше и больше ненавидел эту реку. Чайки перекрикивали его мысли…

Родители присмотрели ему место в Британском музее после окончания обучения. Но Тейт никогда не хотел такой карьеры. Его трясло от одной мысли, что вся судьба может быть расписана на листе за какие-то жалкие десять минут. Это неправильно, иначе чем люди отчаются от цирковых зверят, которых тоже обучают и тренируют, но и не думают давать выбор?

***

V век нашей эры. Жилое здание напротив оборонительной стены. Правый берег Уолбрука – притока Темзы.

Два с половиной года назад…

Положение в городе ухудшалось с каждым днем. Черный Легион увеличивался.

– Их ряды пополняются быстрее, чем вырастают сорняки, – возмужавший за минувшие годы Рубио счищал острым лезвием клинка кожуру с яблока. Внизу легионеры вышагивали вдоль стены.

– С каких это пор ты у нас в агрономы подался? – Вспылил Персиваль. – И вообще какого хрена ты делаешь? – продолжил тот, отнимая яблоко. – А ну отдай, в кожуре самые витамины.

Подпирая ладошкой лицо, Вайолет фыркнула. Билл тоже засмеялся. Щеки Рубио покрылись румянцем. Закатное солнце окрасило небо у горизонта в насыщенные фиолетовые и огненно-рыжие цвета. Лучи играли на западной части колизея. Персиваль разрезал яблоко на дольки, протягивая первую Вайолет. Семечко упало, отскочив от черепицы.

– Они все равно не помешают пророчеству сбыться, – презрительно бросил в сторону легионеров Персиваль, раздавая оставшиеся части фрукта. – Мы ждали этого так долго…

***

XXI век. Современный Лондон.

Наше время…

Вновь кошмар. Сон не меняется, лишь приходят новые детали, которые с трудом поддаются запоминанию. Очередная пробежка. Лондон по-прежнему сырой и голубовато-серый, словно помещенный в огромную банку с промытыми кисточками художника, некогда содержащими синюю краску.

Тейт окончил Королевский колледж. Не так хорошо, как хотели мистер и миссис Лэнгдон, но натянутая улыбка со дня вручения диплома все равно радует взор родителей светловолосого юноши – фото повесили на цыплячьего цвета стену, гордясь им как трофеем. Тейту было все равно. Он оттягивал разговор с потенциальными работодателями из Британского музея, зарабатывая на подпольных драках. Родители не знали, уверенные, что сын получает деньги за дистанционное сотрудничество с каким-то археологическим центром в Сомерсете. Тейту не нравилась монотонность обучения. Ему нравилась сама история, но даже не столько то, что рассказывали на лекциях, а та информация, которую он отыскивал самостоятельно, в приступах озарения перерывая архивы Британской библиотеки. Его увлекало погружение в другие эпохи, чувство причастности к определенным временным отрезкам, возможность «коснуться» прошлого и сделать его настоящим. Ему хотелось не просто знать дату правления Генриха II, но и знать, какова на ощупь его меховая мантия.

Тейт продолжал бегать. За пять лет он не только окреп, стал сильнее, но и досконально изучил путь пробежки: знал, что по понедельникам закрывают ворота на Ньюкомен-стрит, и нужно перелезать через забор, знал каждый выступ Лондонской стены и что лестница к мосту Миллениум имеет не ровное число ступенек: две у поручней по краям и девять по центру. Он свыкся с современным Лондоном, научился мириться со своей ненавистью к городу, но не мог погасить внутреннюю тягу к прежнему Лондону – Лондону старинному, малоизвестному, неприглядному, таинственному и окутанному легендами. Тейт не верил в сказки про драконов и магов, но они волновали его.

В один из пасмурных дней, как обычно добегая до моста Миллениум со стороны Галереи, юношу отвлекло поблескивание в Темзе. Волны со спокойным плеском набегали на узкую береговую линию. Тейт остановился, переводя дыхание оперся о заграждение, глядя вниз, всматриваясь в мутные воды реки. Вновь блеск. Мелкий дождь барабанил по легкой ветровке юноши, и капли разрастались на водной глади до незатейливых кружков. Пятый час утра: вокруг никого. Громадные чайки низко парили над рекой. Но не только сверкание на воде привлекло внимание юноши: от набегающих волн отскакивал черный ворон с бирюзовой ленточкой на одной из лап – Тауэрский. Тейт быстро огляделся.

“Поймаю и отнесу обратно в Тауэр. Сделаю доброе дело для этого треклятого города”, – с ироничной полуулыбкой подумал юноша, в одно мгновение перемахнув через ограждение, приземлившись подошвами тренировочных кроссовок на мокрые хрустящие камни. Черный ворон каркнул. Дождь барабанил по капюшону, намокший локон падал на лицо. Тейт медленно шагал за птицей, не обращая внимания на холодную воду, заливавшуюся в кроссовки с каждой новой волной; спортивные штаны дрожали на ветру как парусина, и пахло водой и сладкими жареными каштанами, что продают на мосту в палатках на колесиках. И когда наконец Тейт, сосредоточенно выждав момент, бросился вперед, желая схватить ворона, он оступился; возобновилось сверкание на водной глади. Юноша рухнул в воду, блеск будто ослепил, в глазах стало больно, и что-то схватило его за руку, потянув в вниз, ко дну, что было неприемлемо для мелководья. От ощущения удара головой Тейт отключился.

Тауэрский ворон, словно в поисках, продолжал перепрыгивать по грубым кускам кирпича, где секундой назад еще возвышалась фигура юноши…

***

V век нашей эры. Лондиниум. Северный берег Темзы.

Наше время…

– … быстрее, вытаскивайте его… сюда, давайте… – отдаленные голоса, звучащие как тихий прием телевизионной программы.

Вдох. Бешеное сердцебиение. Барабанные перепонки разрывало от звона.

Первый глоток кислорода за полминуты.

Тейт вдохнул так резко и глубоко, что поперхнулся, закашляв. Вода жгла в легких.

– Поглядите на эту обувь…

– Завидуешь?

– Да не смейся!

Тейт слышал разговоры, но не мог понять, почему ничего не помнит. Рядом какая-то бесконечная возня. Перестав кашлять, юноша разлепил глаза. И обмер от удивления: первое, что он увидел – это берег. Бесспорно, по изгибу Темзы он понял – это место – точное расположение моста Миллениум. Которого здесь нет. Как и нет привычных домов, нет строительных кранов, Галереи Тейт и белых стен Шекспир Глобус, не видно молочного купола Собора Святого Павла и стеклянных высоток Лондонского Сити. Абсолютно ничего, лишь береговая грязь, деревья, треск деревянных лодок и людские крики чуть поодаль – там, где начиналась оживленная часть города.

Недоумение на лице Тейта можно было потрогать рукой. Юноша поднял взгляд: стройная девушка в длинном платье воткнула в мягкую почву деревянный шест и, опираясь рукой на второй конец, улыбнулась. Подошедший мужчина с седеющими у висков волосами отер уголок губ большим пальцем.

– Ну здравствуй, Тейт Лэнгдон, – с чуть подхалимской ухмылкой выдал тот. – Мы давно тебя ждали…

Комментарий к Nyd

Nyd (need) – руна, означающая нужду, потребность

========== Rad ==========

Пальцы, увязнув в мягком иле, коснулись острого осколка. Тейт подскочил, одергивая руку со свежей тонкой царапиной. Темза смыла кровь. Казалось, юноша и забыл, как сильно ненавидел воду, теперь же отскакивая подальше на берег, на сухой песок. С него потоком хлынула речная вода; спортивная одежда облепила тело. Тейт тяжело дышал. Он резко тряхнул головой, смахивая мокрые волосы – капли попали на Рубио. Тот пренебрежительно цокнул, утерев лицо рукавом. Слепило солнце; Тейт прищурился, прикрывая глаза нетронутой рукой. Вторая пульсировала.

– Ну? – выжидающе переводил он взгляд с одного незнакомого лица на другое. – Кто-нибудь собирается мне рассказать, что за чертовщина тут происходит?

Где-то вдали призывно кричали люди легиона. Персиваль, дернувшись, усмехнулся, шагая навстречу с принятыми от Билла веревками.

– Обязательно. Но не здесь. Ты поедешь с нами.

Тейт отступил, выставляя ладони вперед в защитном жесте. Во влажном песке тонули подошвы мокрых кроссовок. Внутри хлюпала вода.

– Полегче, рыженький, – предупреждающе произнес юноша. Крохотная ручка легла на плечо Персиваля. Вайолет еле слышно вздохнула, отвлекла блондина очаровательной улыбкой и одним ударом отправила Тейта в продолжительный сон.

Мужчины позади болезненно скривились. Билл протянул недолгое «о».

– Болеть будет нещадно.

Вайолет коротко обернулась, бросив небрежное «привыкнет».

***

Персиваль и Билл погрузили отключенное тело юноши на судно. Рубио отвязал от ствола ясеня швартовый конец и перемахнул через низкий борт.

Они плыли по мутным водам к западу от Лондиниума, по направлению к Глостерширу, где берет свое начало Темза.

– Не умер ли он? – сложил руки на груди Билл, закончив проверку веревок бегучего такелажа, что приводил в движение косой парус темно-брусничного цвета.

– Да, наша красавица хорошо ему заехала, – заулыбался Персиваль. Вайолет усмехнулась, бросив беглый взгляд в сторону светловолосого гостя. Его не стали привязывать к мачте, но в целях безопасности – в первую очередь его собственной – руки скрутили веревкой. Кудри на поникшей голове высыхали; солнечные лучи возвращали светлый цвет волос, так что каждый на борту постепенно улавливал сходство…

***

Судно продвигалось против течения. По обоим берегам, словно выползая из лесных дебрей, тянулись к солнцу кроны деревьев; некоторые из них склоняли свои ветки низко над водной гладью. Пару раз Рубио вытягивал руку, от скуки проводя ладонью по листьям. На диких яблонях спели маленькие плоды, черные дрозды перепрыгивали с ветки на ветку и, казалось, старались поспеть за лодкой.

Тейт очнулся. Его словно и не волновала влажная одежда. Подтянув ногу, он оставил на древесине мокрый след, будто собственную тень. На порезе и на виске, куда пришелся удар, пощипывала какая-то мазь, странно пахнувшая грязью, но приятно охлаждавшая. Тейт знал признаки сотрясения, но не чувствовал ни боли, ни тошноты. И, осознав это, сильно удивился, ведь удар такой силы должен был иметь последствия.

Вся «корабельная» команда была занята, казалось, абсолютно повседневными делами. Юноша нарочно молчал, изучая своих похитителей: столь хрупкая на первый взгляд русоволосая прелестница разрывала светлую ткань на небольшие ленты, а рыжий бородач чистил грязную морковку. Тейт громко усмехнулся от тривиальности ситуации. Билл, управляя рулевым веслом, переместил вес, опираясь на другую ногу.

– Не волнуйся, нас ситуация тоже забавляет.

Тейт вновь издал смешок.

– Вы, ребята, актеры, да? – и, пытаясь поднять одну руку, описал в воздухе полукруг сразу двумя. – Декорации средневекового фестиваля? Как в Уэльсе или типа того? Это явно Темза, значит, мы не в Кардиффе, – он вдохнул, начиная уставать от своей же болтовни, – Боже, храни Королеву, откуда такая потрясная бутафория? – С чувством произнес тот, неуклюже вытягивая ногу и скучиваясь, словно мокрое полотенце, в попытке нащупать карман ветровки. Пока Тейт возился с молнией, Рубио склонился к сидящему рядом Персивалю, озадаченно шепнув: «Он сказал королеву?».

– Это наверняка проделки Марка с Гордоном… – продолжал блондин сам с собой, – … до сих пор злятся, что Гай проиграл бой… – с почти маниакальным рвением он вытряс содержимое карманов на деревянное дно: сверкнувшие на солнце ключи от квартиры, три монеты номиналом в два фунта каждая, разбухший комочек некогда целой салфетки из кофейни и гладкий блестящий телефон. Экран работал. Тейту еще не довелось протестировать на деле правдивость заявленной в характеристиках водонепроницаемости, он он был рад, что послушал совета консультанта, несмотря на свои сомнения из разряда «Ненавижу воду, зачем переплачивать за бесполезную функцию…». Вот и правда, ничто не происходит случайно.

Юноша неуклюже, насколько позволяли связанные руки, ткнул в контакт, поднося телефон к уху, но вместо гудков услышал лишь щелчок, как будто на том конце провода кто-то со злостью положил трубку. – Что за черт? – возмутился Тейт, уставившись на отсутствие палочек сотовой сети. – Где мы вообще?

– Южнее Кориниума, – подняла взгляд Вайолет. Ее голос звучал скорее скучающе, нежели спокойно.

Тейт изо всех сил пытался вспомнить современный город или деревню с таким названием, но единственное, что приходило на ум – римский Кориниум, располагавшийся приблизительно на месте современного Суиндона, близ Глостершира. Тейт был в отчаянии. Эти люди фонтанировали словечками из эпохи, предшествующей даже Раннему Средневековью, а Темза вовсе не походила на привычную его взору: лесные массивы сковывали по обоим берегам, и не слышно было ни шин, ни сигналов транспорта, ни двигателей самолетов. Никаких повседневных городских звуков, лишь пение птиц, шелест крон, плеск волн о корпус судна. Все это казалось странным, сбивало с толку, но глубоко внутри Тейт чувствовал, что он не дома. Да, он понимал, что никаким разумным объяснениям это не поддается, но что-то сверхъестественное постепенно овладевало его сознанием. И он еще не понимал, нравится ли ему это. Вайолет скептически поглядывала на смартфон юноши, продолжавший бесполезно покоиться в его руках. За исключением Персиваля, тихо насвистывающего себе под нос мотив мелодии, остальные продолжали хранить молчание.

– Никто так и не собирается рассказать мне, что происходит? – раздраженно выпалил Тейт, чувствуя, как начинает беситься, как теряет терпение. – Может быть, ты? – обратился тот к девушке. Вайолет возмущенно сверкнула глазами. – Нет, а что такое? Как бить меня, так это пожалуйста, а как поговорить, так мы сразу робеем? Или ты, – очередь Билла. – Откуда ты знаешь мое имя?

Билл облизнулся, подавляя улыбку.

– Смышленый паршивец. Я думал, ты не запомнишь.

– И зачем было связывать? – продолжал Тейт, не замечая, как повышал голос. – Даже если представить на секунду, что я теоретически мог бы прыгнуть в воду и уплыть после удара по голове, то я все равно понятия не имею, в какой части Британии сейчас нахожусь и почему мой телефон не работает.

Никто не ответил. Тейт раздраженно выдохнул. Судно неожиданно, но мягко уткнулось в берег. Рубио потянул Тейта за скручивающие его руки веревки. Билл привязал швартовый конец к толстой ветке, и все вылезли на поросшую травой землю.

– Пересадка, – обернулся на Тейта Билл. Юноша хотел было запротестовать, но услышал ржание лошади.

***

Рубио отогнул еловые мохнатые ветки. Лошади ждали возле валунов, привязные ремнями. Тейт насчитал пять: три темно-гнедые, рыжая и каштановая.

– Вы сумасшедшие, я не умею ездить верхом! – он не боялся, но был ошеломлен самоуверенностью и дерзостью этих людей. Зачем они все это делают? Каковы их замыслы? Действительно ли похищение? Но у него совершенно нет никаких сбережений! Черт побери, да несколькими месяцами ранее у него даже кредитку заблокировали!

Чирикали лесные птицы. Вайолет и Персиваль быстро отвязывали ремни.

– Твоя каштановая, – бросила девушка, эффектно сев на лошадь.

Тейт тупо уставился на Рубио, что ласково похлопывал назначенную блондину лошадку.

– Да вы хоть слышали, что я сказал?! – его начинало колотить от отчаяния. Ему нужны были объяснения, а в ответ его лишь кормили молчанием и, казалось, тотальным игнорированием. И его сбивало с толку такое отношение. Он совсем ничего не понимал.

– Садись на лошадь, – процеживая сквозь зубы, повторила девушка. Тейт уперто продолжал стоять.

«Да плевать, умру на лошади, так хоть скорее все это закончится», – подумал юноша, вскарабкиваясь при помощи Рубио. Очутившись в седле, Тейт с непривычки охнул, но инстинктивно расправил спину и плечи, хватаясь за поводья.

– Держи крепко, – улыбнулась Вайолет, дав своей лошади сигнал к движению.

***

Они продвигались через редкий лес, взбираясь по горной местности. Сухие стволы деревьев, казалось, трещали от малейших дуновений ветра; копыта ломали хворост. Лошади послушно двигались по едва ли протоптанной дорожке по жухлому мху, мимо папоротников. И как бы Тейт ни старался не двигаться, думая, что скован страхом неизведанного, однако же инстинктивно подстраивался под ход туловища животного, с каждым новым шагом ощущая себя более уверенно. И странные мысли о том, откуда в нем навыки верховой езды перекрывали сейчас все предшествующие вопросы о своем местонахождении и дальнейшей судьбе. Пахло лошадьми, свежей водой и полевыми цветами – одним словом, нетронутой цивилизацией природой.

Вдоль озерной глади, мимо зарослей дикой ржи; шелест колосьев напоминал женский ласковый шепот. Недвижимые высокие холмистые вершины грузно давили своей мощью, и Тейту казалось, что он действительно в зачарованной местности. Шагая, лошади разметали мокрый песок, и брызги летели во все стороны, попадая на мешки с провиантом. Тейт донимал Персиваля расспросами об оставшемся в пути времени. Рубио и Вайолет замыкали цепочку.

– Смотри, – шепнул Рубио, поравнявшись с девушкой, – отлично сидит в седле.

Вайолет усмехнулась, набрасывая на голову капюшон синей накидки. Начинало накрапывать.

– Еще бы, в нем ведь течет королевская кровь, – пророческим голосом заключила та, глядя на подпрыгивающую спину блондина. – Сквозь века ему передались все необходимые навыки, – и надавила на бока своей гнедой, пуская лошадь рысью. – Ему просто нужно вспомнить…

Вершины горных массивов терялись в туманных нависающих облаках. Дул западный прохладный ветер, шумели горные пенящиеся ручьи, извивавшиеся меж булыжников словно змеи. С утеса сбегал водопад. Привал сделали на вершине одного из холмов, у развалин кельтского строения из серого, поросшего мхом крупного камня. С лошадей сняли седла и уздечки и пустили к воде. Второй конец веревки, что связывала руки Тейта, пропустили через кольцо на столбике. Развели огонь, установили вертел. С непривычки у юноши болели мышцы, клонило в сон; он и заметить не успел, как прикорнул, подперев подбородок ладонями, а, очнувшись, почувствовал запах мяса. Кто-то поймал кролика, что вертелся над пламенем, словно бы на адском аттракционе. Персиваль, обгладывая мелкие косточки, пихнул Рубио локтем. Тот выронил кусок из руки, недовольно глянув на проснувшегося гостя. Молча встал, собираясь развязать ему руки, чтобы дать поесть, однако Тейт отпихнулся, рявкнув, что не голоден.

В костре трещали ветки. Дым приятно пах.

Вайолет ощущала вибрации: Тейт радовался, что его одежда высохла, однако его терзала неизведанность. От ссадин, ударов и потраченного в пути времени он плохо выглядел. Внутренний импульсивный порыв заставил девушку отставить деревянную миску на близлежащий камень. Вайолет прикрыла глаза, сосредотачивая внимание на конкретной цели, концентрируясь… колдовство все еще не давалось ей в том чистом виде, в каком должно было… спокойнее, медленнее…

– Эй, – голос прервал ее, девушка быстро распахнула глаза. Тейт смотрел на нее взволнованным взглядом, – с тобой все хорошо?

Вайолет вздохнула, подавив язвительный ответ, устраивая миску обратно на коленях. Вот и помогай потом другим…

***

Вниз по холму, в лесную чащу, мимо ровных стволов сосен; закатное солнце играло с тенями, исполосовывая землю. На поросшем кустарниками невысоком холме, в зарослях прятался человек. Тейт не сразу смекнул, что происходит, пока здоровяк не потянул за веревку, оттягивая плакучую крону. Открылся проход, и Билл первым двинул внутрь свою лошадь, остальные гуськом потянулись следом. Рубио тянул за веревку лошадь Тейта.

Пещера. Каменная пещера. Юноша разглядел деревянные уровни на столбах, сначала принятые им за строительные леса. Вокруг деревянные лестницы, какая-то утварь, меха и еще больше людей, чьи фигурки вырисовывались на сером фоне, тоже напоминая собою камни. Спустившись с лошади, Тейт все озирался по сторонам. Пещера была многоуровневой, но непонятно было откуда и как пробивался свет, что рассеянно, словно туман, покрывал солому и канаты.

Его провели в помещение, напоминавшее столовую. Посередине – деревянный грубый стол и скамьи. На поверхности: заплывшие от воска свечи, стаканы, бутылки, миски с холодной едой. Кроме уже знакомых юноше лиц было еще одно, увиденное впервые. И только сейчас Тейт понял, что не знает ничьих имен. Абсолютно ни одного.

Билл пододвинул стул.

– Располагайся, – и уселся на край скамьи. Тейт скептически бросил взгляд на придвинутый предмет мебели, но, помедлив, принял предложение. Он устал от дороги, от потери сил, от голода, которого не чувствовал; все тело ныло, и нервы играли с ним не самую приятную из игр. В помещении было тепло. – Люди легиона – в народе просто черноногие – могли преследовать нас вдоль берега, – продолжил говорить Билл, плеснув себе в стакан молока из кувшина. – От того мы и не говорили с тобой на лодке.