Текст книги "Гори, гори, моя Звезда (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– …Воины Эрин-Гален и Лориена разместятся на правом фланге, вот здесь, – Эрейнион ткнул грифельным стрежнем в карту, – И я рад представить всем вам командующего правым флангом объединенной армии, приплывшего к нам из Валинора посланника Валар, главу ордена Золотого Цветка, Лорда Лаурэфинделле, – и Нолдаран, просияв гордой улыбкой, жестом указал на златокудрого красавца по правую руку от себя.

Лорд ордена Золотого Цветка слегка усмехнулся и сделал легкий кивок владыкам своей золотящейся головой.

– Его приказы воины должны будут исполнять так же, как если бы они исходили лично от меня, – продолжил твердым голосом Владыка Линдона.

– Кто он такой, чтобы командовать моими воинами?! – разнесся по шатру громогласный, глубокий голос Орофера, внутри которого от слов Эрейниона вмиг все затряслось от гнева.

– Лучше скажи, кто такой ты перед лицом командира личной стражи Нолдарана?! – подал голос Глорфиндель, решительно шагнув вперед.

– Я – Орофер, Владыка Эрин-Ласгален, и скорее дам изрубить себя на куски, чем позволю такому, как ты, отдавать приказы моим воинам! – в бешенстве взревел синда, в любой миг готовый бросится на златокудрого Лорда.

Тот оскалился, скрипнул зубами, но смолчал, повинуясь жесту Эрейниона.

– Так это у вас, голодрим, называется «срочные дела»?! – не помня себя, выкрикнул Орофер хриплым голосом, глядя в упор на внезапно побледневшего Нолдарана и со злобной усмешкой на бледном лице кивая в сторону Глорфинделя.

К счастью, вовремя вмешался никогда не теряющий самообладания Амдир:

– К слову, о срочных делах, любезный Эрейнион, – заговорил он, хватая Орофера за плечо и крепко стискивая его, чтобы хоть немного отрезвить горячившегося друга. – Я бы хотел обсудить с тобой некоторые соображения относительно командования нашими войсками…

– Я готов обсудить их, любезный Амдир, – стараясь сдерживаться и опуская взор, заговорил Эрейнион, – Но хочу напомнить, что согласно пункту «о едином командовании» союзного соглашения…

– Как раз этот пункт я и хотел бы подробнее обсудить, – перебил его Амдир, – Мой добрый друг, Владыка Орофер, верно, уже говорил с тобой относительно этой части соглашения. Я также, как и он, хотел бы выразить мое несогласие с содержащейся в нем трактовкой единого командования…

Гил-Галад метнул встревоженный взгляд на Орофера, чей взор горел непримиримой ненавистью.

– Я впервые слышу подобное, – выдавил, мотнув головой, Нолдаран.

– Что за «единое командование»? – густым басом молвил внимательно слушавший стороны Владыка Мории. – Моими кхазар будет командовать чужак?! – его густые темные брови поползли вверх, а крылья широкого носа вмиг раздулись.

Казалось, сейчас Наин Первый начнет надуваться, подобно шару. Взор его блестящих маленьких глаз, до того внимательно изучавший карту, теперь остановился на замершем в напряженном беспокойстве Эрейнионе.

– Я буду командовать моими воинами сам! – выступил вперед с царственной грацией Лорд Келеборн.

Руки его были скрещены на груди, голова высоко поднята, веки прикрыты. Всем своим видом он выражал спокойствие и самоуверенность.

– Если каждый из вас будет сам командовать приведенными солдатами, мы обречены! – заговорил, наконец, Эрейнион. – На поле брани мы должны действовать, как единая сила! Только так возможно сокрушить его! Наши амбиции, сомнения и страхи – его главное оружие! Ненавистный только и ждет, что вместо того, чтобы биться с ним, мы вцепимся друг в друга, словно заклятые враги!

– Ты складно говоришь, голдо, но сдается мне, ты просто хочешь присвоить себе всю славу и почести победителя ценой крови чужих солдат! – выкрикнул кто-то совсем рядом с Орофером.

«Лис!» – сердце словно подпрыгнуло в его груди.

– Да как ты смеешь! – закричал Глорфиндель, которого Нолдаран чудом сумел удержать на месте.

– Если тронешь хоть пальцем моего сына, я камня на камне не оставлю не только от Имладриса, но и от гаваней Линдона! – в бешенстве кричал Орофер.

Глаза Владыки синдар сверкали гневом ярче брильянтов. Он сорвался с места и выступил вперед, закрыв своей фигурой рослую фигуру Тэран-Дуиля. То же сделал и юный Амрот, чьим лучшим другом был наследник Эрин-Гален.

– Только посмей приблизиться к Имладрису, я и мои воины будем гнать тебя и твоих синдар до самых северных рубежей вашего дикого леса! – Элронд подскочил на месте от захлестнувшей его волны животной ярости.

– Прекратите это немедленно! – вышел из себя Амдир, сжимая кулаки и возвышая голос.

Владыка нандор и авари оттолкнул Келеборна и одним прыжком оказался между Элрондом и лучшим другом.

Впервые за несколько тысячелетий, что они были знакомы, Орофер видел Амдира в таком состоянии.

– Друг мой, – стараясь вернуть самообладание, обратился к Нолдарану Малгалад, – время позднее – мы все утомлены. Предлагаю тебе сей же час отправиться в приготовленный для тебя шатер, где ты сможешь восстановить силы. Я и мои воины проследим, чтобы все прибывшие солдаты были накормлены и устроены на ночлег. Завтра, как и было условлено, мы двинемся на юг, чтобы соединиться с войском Владыки Анариона, – он смотрел на Эрейниона, подчеркнуто не замечая стоявшего рядом с ним Лорда Глорфинделя.

– Благодарю, друг мой, – выдохнув, кивнул Гил-Галад. – Ты прав. Мы соберемся вместе перед сражением, чтобы еще раз обсудить этот вопрос, – он тяжело вздохнул, низко склоняя голову.

Саркастичное «Приплыли…» раздалось из дальней от Орофера части шатра, где находились князь Элендил с сыном и охраной.

– Лучше бы отправились искать Валимар, – проворчал тот же голос.

– Замолчи! Тебя слышно! – ответили ему.

Голос второго был грубее и звучал ниже.

– Ты только посмотри на них, отец! – не унимался первый. – И после этого ты все еще будешь говорить, что они – высшая раса, которая научит нас вселенской мудрости и наполнит светом Единого наши сердца?! – сарказм сквозил в этом вопросе.

– Исильдур! – возмущенно прикрикнул в ответ второй голос. – Молчи и пошевеливайся!

Командующие союзными армиями торопливо покидали шатер Амдира.

Когда все ушли, оставшиеся в шатре Лис, Амрот, Амдир и Орофер сели ужинать. Наследники шептались в госанна. Друзья правители напряженно молчали.

Спать Орофер отправился к себе. Лис еще оставался с Амротом и его отцом, увлеченно обсуждая с ними увиденные у голодрим мечи, копья и доспехи.

Придя в свой шатер, Орофер тут же лег как был на приготовленный Ференом походный тюфяк, укрылся с головой и крепко зажмурился. Только сейчас, наедине с собой, он мог разрешить себе почувствовать мучительную, неутолимую боль – сначала Эрейнион втянул его королевство в эту войну, а теперь, когда они уже почти на поле боя, не считает нужным притворяться, выставляя напоказ своего истинного мельдо.

В том, что Лорд Глорфиндель и Артанаро состоят в такого рода отношениях, Орофер почему-то не сомневался. Иначе с чего бы первому таскаться везде следом за Нолдараном, словно так и должно быть. И вел Златокудрый себя совсем не как подчиненный Эрейниона, но как его защитник, как его опора…

«Проклятье!» – синда сжал кулаки. Ногти врезались в кожу ладоней, распарывая ее.

Он так тосковал без Артанаро. Душа стремилась быть ближе к нему, желая насладиться звуком его голоса, налюбоваться красотой лица, найти успокоение и отраду в его тесных объятиях. Тело истомилось без желанного голдо и требовало от Владыки синдар бежать скорее в шатер, отведенный Эрейниону. Но страх останавливал его.

«А если я застану их там?!» – и в воображении Орофера мгновенно нарисовалась картина того, как он входит в шатер и видит своего Артанаро стонущим в экстазе под могучим телом Лорда ордена Золотого Цветка.

Крепко стиснув голову руками, Орофер приглушенно застонал.

Оставаться под душившим его походным одеялом было невыносимо. Синда решительно поднялся на ноги и, оправив одежду и легкий доспех, покинул шатер, чтобы отправиться к тому, который занимал Нолдаран. Свой страх того, что Эрейнион окажется не один, Орофер победил. Им руководило желание, во что бы то ни стало, увидеть своего голдо. И пусть он увидит там Глорфинделя или кого-то другого, пусть еще раз переживет унижение, отчаяние и боль, не раз пережитые им по вине Артанаро.

Орофер почти желал, чтобы боль сжимала виски, острейшими иглами колола измученное сердце, заставляла мутиться взор и подкашиваться ноги – лучше так, чем лежать одному в плену догадок и неизвестности…

Все спало. На долину Великой Реки опустилась густая пелена ночного тумана, нередко стелившегося особенно прохладными ночами вдоль течения Андуина.

Благодаря способности двигаться абсолютно бесшумно, Орофер незамеченным добрался до входа в шатер Нолдарана, у которого крепко спали двое стражей-голодрим. Он помедлил, прислушиваясь, стараясь различить звуки, исходившие из-за плотной холщовой ткани полога.

– Ах, мельдо, – едва слышный шепот слетал с губ Артанаро. – Мелимэ, ах… – вздыхал нолдо, чередуя вздохи с тихими стонами.

Сознание Орофера померкло, и только чудом он сумел устоять на ногах. Сердце забилось так часто и гулко, что, казалось, его стук способен разбудить охрану. Внезапно стало нечем дышать. Мороз прошел по коже. Он резко отдернул тяжелый полог, закрывавший вход, и ворвался внутрь, готовясь либо погибнуть самому, либо сделаться убийцей находившихся внутри.

========== Часть 13 – Снежный шип ==========

Комментарий к Часть 13 – Снежный шип

Dagorladh (синд.) букв. – Поле Битвы

Aeglos (кв.) – Снежный Шип. Копьё Гил-Галада

Отдергивая полог, Орофер другой рукой безотчетно нащупал висевший у пояса походный кинжал. Он был готов ко всему, кроме того, что предстало его воспаленному взору, когда он вихрем ворвался в шатер Нолдарана.

Ожидавшему увидеть Артанаро в объятиях Глорфинделя или кого-то еще, Ороферу предстал совершенно пустой шатер. Внутри никого не было. Тишину нарушало тихое шипение всполохов пламени в единственном, горевшем у маленького раскладного столика, светильнике-треноге. Пламя его тускло освещало нетронутые блюда с бульоном, хлебом и фруктами, стоявшие на столике. А также графин с водой.

Сердце продолжало отрывисто стучать. Замерший посреди шатра Орофер огляделся внимательнее. Его взор приковал накрытый покрывалом матрас. Под его пристальным взглядом покрывало шевельнулось и измялось, из-под него показалось бледное лицо Артанаро, во взоре которого без труда можно было прочесть тревогу, тоску и страдание. Нолдо сел на ложе и молча, выжидающе поглядел на незваного гостя.

Повинуясь более чувству, нежели разуму, Орофер сделал рукой движение, мгновенно изолировавшее их, находившихся внутри шатра, от внешнего мира. Теперь звуки здесь не проникали сквозь плотную ткань округлых стен, а войти к ним можно было лишь после того, как Владыка Зеленолесья снимет с входа заклятье.

– Где он?! – внимательно оглядывая острым взором скромную обстановку, спросил синда.

– Кого ты ищешь здесь? – потерянно качая головой, спросил Эрейнион.

– Твой «золотой цветок» разве не пришел, чтобы разделить ночь со своим «мельдо»? – поинтересовался, злобно ухмыляясь, Орофер. – Разве не его ты звал сейчас среди ахов и стонов?

Артанаро начал заливаться краской.

– Я звал своего возлюбленного, который сегодня при всех нанес мне удар в самое сердце, – тихо молвил он, подтягивая покрывало к животу.

И тут Орофер, наконец, понял, что его голдо лежал под одеялом одинешенек, лаская сам себя.

– И ты никого не ждал? – с безумной надеждой в голосе спросил Владыка синдар. – Этот Глорфиндель не придет?.. – второй вопрос он задал с поразившей даже его самого наивностью.

– Эру, как это ужасно… – прошептал в ответ нолдо, тяжко вздыхая и закрывая пылавшее лицо ладонями. Его собеседник продолжал недвижно стоять, не сводя глаз с согнувшейся под тяжестью душевной боли фигуры Нолдарана.

Вдруг тот вскинулся, поднял голову, весь подался вперед. Устремленные на Орофера глаза ярко блеснули. На лице появилось почти злобное, исступленное выражение.

– Лорд Глорфиндель не любовник мне! Нет! – его голос поднялся до крика.

Синда вздрогнул.

– Он никогда им не был и не станет! – кричал Нолдаран. – Но ты верно догадался – это его появление заставило меня задержаться и пропустить нашу встречу. Он рассказал, что прибыл по воле Валар из Блаженных Земель, чтобы помогать мне и другим в борьбе с Черным Властелином. Глорфиндель – наше знамя, наш талисман. Он – залог победы, а потому я просил его везде сопровождать меня. Единый и Валар с нами! Для меня важно знать, что они не оставят нас своей милостью и желают поддержать…

От этих слов Ороферу вдруг стало холодно и неуютно. Он опустил голову и нахмурился, отступив на шаг, словно собирался уйти. Осознание правоты нолдо очередной, новой болью теснило грудь. Конечно, победа в войне важнее их связи. У обоих есть долг перед народами, которыми они правят, обязательства, огромная ответственность, неисчислимые обязанности и заботы. Никто из них не имеет права ставить эту странную и, если вдуматься, совершенно противоестественную привязанность превыше статуса правителя, приносить ей в жертву благо народа, рисковать ради нее чем-либо. Не о своих страстях должно им думать, а о том, как сокрушить зло, как спасти земли от его заразы, как помочь тем, кто пострадал и продолжает страдать от его гнета и черных дел.

– Орофер! – окликнул его голос Артанаро.

Подняв голову, Орофер увидел протягивающего к нему руки голдо. В этом жесте было что-то беззащитное, ранимое, а оттого ранящее душу глубже, чем это могли бы сделать упреки и оскорбления.

– Не уходи, мелетроннин. Я ждал тебя в надежде, что ты придешь, – с болью в голосе тихо молвил его голдо. – Останься рядом, ибо я не знаю, когда у нас еще будет возможность…

Ощущая, как рана в его душе разверзается все шире, как все глубже в сердце вонзается, словно кинжал, острая нежность, могучей волной захлестывая сознание, заставляя слезы комом застревать в горле, Орофер бросился в открытые объятия Артанаро.

Только там, сплетенный с ним воедино, он почувствовал облегчение, как если бы вдруг стало легче дышать. Он вдыхал его ставший родным запах, исследовал руками его тело, жадно целовал сладкий, словно сок клена, рот, находя успокоение, забываясь, наслаждаясь ощущением нежданного счастья и покоя.

Поток госанна был бесконечен. Ороднор умолял простить его за то, что не смог приехать на планировавшуюся встречу, Орофер признавался ему в своей, остававшейся доселе невысказанной словами, любви.

И оба плакали, лежа в объятиях друг друга.

Желая вознаградить Артанаро за причиненные страдания, Орофер прикасался к нему с трепетом в каждой частице хроа, стремясь поскорее освободить от многослойных одежд как его, так и себя. Хотелось покрывать поцелуями все тело голдо. И, как только были расстегнуты все ремни, скреплявшие панцири и наручи, и одежды удалось стянуть общими усилиями, Орофер исступленно предался этому занятию с ненасытностью голодного животного.

Он целовал точеную шею, могучие плечи, широкую грудь, ласкал пальцами и языком напрягшиеся соски, больше осязая, чем видя. Хоть темнота и не была помехой для его зрения, он предпочитал, прикрыв глаза, наслаждаться гладкостью и запахом кожи обнимавшего его Эрейниона, спускаясь все ниже, целуя живот с выступавшими на нем напряженными мышцами, крепко обхватывая кольцом объятий поясницу, выцеловывая нежную кожу, приближаясь к паху, оглаживая и раздвигая сильные бедра, чтобы, наконец, припасть ртом к пульсировавшей плоти, пальцами ощутив вожделенное отверстие.

Истомившийся без него Артанаро отвечал стоном на каждую ласку и каждый поцелуй. Он выгибался и метался под накрывавшим их походным одеялом, плотно смежив веки, пылая жарким пламенем, забываясь, отдаваясь целиком во власть рта и пальцев Орофера.

Казалось, что, наполнившийся звуками стонов и вздохов, воздух внутри шатра накалился. Пот градом валил с их тел, делая кожу скользкой и блестящей в тусклом желтом свете огня, горевшего в треноге.

Почувствовав, что все хроа Артанаро напряглось, как натянутая струна, в ожидании сладостного пика, готовое вот-вот выгнуться в судороге, Орофер ускорил частоту движений пальцами внутри него и глубже вобрал в себя его плоть, позволяя подрагивавшему органу коснуться гортани. Ему хотелось одновременно и скорее ощутить знакомый, сладковатый вкус семени прекрасного Ороднора, и длить этот глубокий поцелуй вечно, оставаясь в шаге от того, чтобы самому достигнуть экстаза.

Что-то чистое, близкое к высшим, безгрешным существам, виделось Ороферу в его любовнике в такие мгновения. Его искаженное мучительным удовольствием лицо, блистающие в темноте глаза, его охрипший от стонов голос, звук его крика, его восставшая плоть, подрагивающая, словно призывающая прикоснуться, ласкать, все это казалось таким завораживающе прекрасным и естественным, таким правильным и близким, что сводило с ума, заставляя желать немедленной смерти в испепеляющем пламени объятий Ороднора.

Всякий раз без сил падая на его уже расслабленное тело, ощущая отголоски только что пережитого сильнейшего экстаза в каждой частице своего хроа, Орофер словно бы заново рождался, переживая смерть. А потому, та смерть, что могла ожидать в бою, не страшила его, познавшего иную ее ипостась.

Эрейнион, также, как и его возлюбленный, растворялся в даримых им ощущениях:

– С тобой я познал высшее наслаждение, – шептал он в ночи, сжимая в объятиях засыпавшего Орофера. – Я словно приблизился к Валар, получив их благословение…

«Я тоже… я тоже…» – зарываясь лицом в темные волны волос и вдыхая их теплый запах, отвечал тот в осанве.

И оба счастливо проваливались в сон.

Так они проводили ночи, пока объединенная армия Последнего Союза двигалась через Бурые Земли к оккупированному Итилену, где ждали поддержки войска Анариона, готовые в любой день броситься на штурм орочьих укреплений, чтобы снова взять под контроль родные земли.

Просыпаясь по утрам, Орофер не чувствовал никакой усталости. Напротив, казалось, что сил прибавляется с каждым днем. Его решимость крепла, мошь росла, дух и тело пребывали в гармонии, как ничто другое способствующей успеху в любых действиях. Приходя каждую ночь в палатку Ороднора, Владыка синдар приносил с собой небольшую склянку с заживляющим раны бальзамом, заботясь о своём голдо. В его душе и теле с каждым днём росло стремление ощущать Артанаро своим. И противиться этому настойчивому желанию не было сил. Что он сотворил с ним, некогда спокойным и неколебимым, словно скальная твердь? Теперь спокойствие Орофера осталось лишь маской на его белокожем лице. Внутри же будто клокотал разъярённый океан, наполнявший Владыку Зеленолесья своей непобедимой мощью.

Усилиями объединенного войска Минас-Итиль был возвращен Гондору за один день. Все находившиеся внутри орки были уничтожены. Преимущество союзников в сражении казалось подавляющим, однако, никто из командующих не думал терять бдительность.

Относительно легко доставшийся успех в Итилене кое-что показал союзникам. Теперь противник получил более точные данные о численности сил двигавшегося к стенам Черных Врат войска. Но, еще не зная о количестве воинов, их вооружении и снаряжении, обладавший развитой интуицией, чутьем и не лишенный смекалки, Ненавистный предпочел вывести основные силы из захваченной крепости дунэдайн, отведя их на укрепленные позиции на равнине близ Мораннон, что не раз была названа военными советниками всех государей идеальным Полем Сражения*.

Надолго в захваченной крепости решили не останавливаться:

– Нельзя позволить ему подготовиться к обороне! – настаивал на очередном сборе командующих Гил-Галад.

– У него триста тысяч солдат, которые сейчас готовятся встретить нас на Дагорладе, – уточнил Анарион.

– У нас двести тысяч воинов и каждый из них стоит ста орков Мордора! – вмешался Глорфиндель.

– Так чего мы ждем?! – воскликнул Наин Первый.

– Вперед, к Черным Вратам! Сметем их укрепления и ворвемся туда, неся знамя победы! – поддержал его Орофер.

Владыка нолдор метнул на него встревоженный взгляд.

– Нам следует подойти к укрепленному району и выработать план атаки.

– Наша сила во внезапности удара, а не в планах! – возразил Владыка синдар.

– Вы предлагаете встретиться с сильным и превосходящим нас по численности противником, не имея плана действий? – задал вопрос Эрейнион, сверля его взглядом. Повисла странная тишина.

Аран Зеленолесья ухмыльнулся, отметив про себя, что Артанаро впервые произнес столь длинную фразу, обращаясь к нему в присутствие стольких свидетелей.

– Наш план прост, – Орофер посмотрел на стоявшего рядом с ним Амдира, – и он в том, чтобы опрокинуть орков натиском конницы и поддерживающими ее лучниками, а затем, когда им удастся прорваться внутрь, пустить в ход пеших воинов-копьеносцев.

– Иными словами, вы намерены атаковать их в лоб, не прибегая к маневрам? – уточнил Нолдаран. – И считаете, что копье не так эффективно в бою, как стрела?

«Что с ним творится?» – подумал Орофер, глядя в заблестевшие глаза Эрейниона и чувствуя, как на плечо ложится рука Амдира. Это прикосновение означало «успокойся, не горячись».

– Ваш Аэглос*, вне сомнений, грозное оружие, – сдерживая улыбку, проговорил синда. – Но то, что подойдёт для схватки один на один, не может быть применено против сотен и тысяч…

Глорфиндель хотел что-то ответить на эту двусмысленную дерзость, но был вовремя остановлен повелительным жестом Нолдарана.

– Сразу видно, что вам не доводилось сражаться с вооруженным хорошим копьем воином, – спокойным тоном парировал Гил-Галад. – Мое копье я использую одновременно как гарпун и как меч с длинной рукоятью. Его удары разят противника на расстоянии, не позволяя ему приблизиться. Оно столь остро, что пробивает железную броню шлемов и панцирей, а лезвие его рассекает плоть, словно молния грозовую тучу.

– Жду не дождусь увидеть ваше копье в действии, – вежливо улыбнулся Орофер.

В его воображении рисовались совершенно другие картины с участием Эрейниона, образы которых ему отчего-то захотелось передать в госанна их главному герою. Но синда сдержал этот порыв, чтобы не смущать и без того боровшегося со смущением нолдо.

К Дагорладу было решено выступать на рассвете. А глубокой ночью Владыка Эрин-Гален отправился в шатер Артанаро, полный противоречивых чувств и беспокойных мыслей.

– Что с тобой? – спросил Орофер, плотно задергивая за собой полог и мысленно произнося заклятье, закрывавшее вход посторонним. – На сегодняшнем совете ты решил обратить на меня твое королевское внимание?

– Я испугался, – отвечал ему Артанаро, подходя вплотную.

– Ты? – удивился синда. – Самый бесстрашный охотник и воин говорит, что испугался? – он насмешливо прищурился.

– Смейся надо мной, если хочешь, – молвил Эрейнион, – но, прошу, не иди против меня и моих планов.

– В твоих планах для меня, похоже, не осталось места, – Орофер досадливо отстранился, сведя к переносице черные брови. – Ты даже не хочешь позволить мне командовать моим же войском…

– Ты не понимаешь…

– Чего? Что ты и Пэрэдель одурачили нас в Лотлориене, а теперь настал черед выставлять меня и Амдира на посмешище перед нашими воинами, отдав их под команду твоего златоволосого Лорда?

– Нет же! Я хотел, чтобы Глорфиндель командовал войском правого фланга, чтобы обеспечить нам победу ценой возможно меньших жертв, которые будут неисчислимы, если атаковать в лоб, не имея плана действий.

– Ты итак назвал меня сегодня безмозглым при всех, словно я не прошел Браголлах и Нирнаэт!

– В Нирнаэт ты был сама осторожность, отведя твои войска в тыл, едва стало ясно, что численный перевес на стороне Моргота!

– Я не мог рисковать моими воинами…

– А мой отец мог?! Он пал, сражаясь почти в одиночку с превосходящим его по силе и числу противником, пока вы спасались бегством!

– Тогда мы были обречены, и твой отец прекрасно знал это! Сейчас все не так! Мы победим! Внезапность, натиск и скорость атаки – вот в чем наше преимущество! Я поведу моих воинов в бой и покажу всем любителям строить планы, как нужно сражаться с Тьмой!

Оба часто дышали. Повисла пауза. Нолдаран тяжело вздохнул.

– Делай что хочешь! – прикрывая ладонью глаза, отчаянно прошептал Артанаро. – Только будь осторожен, прошу!

– Забудь об осторожности! – не соглашался Орофер. – Настает и для нас время славных дел! Война – это время славы, а ее не добудешь, отсиживаясь в тылу, за спинами храбрецов, что бросают вызов судьбе.

– Как ты не поймешь, что я боюсь тебя потерять?! – широко раскрытые глаза Эрейниона устремили свой взор прямо в светло-голубые глаза Орофера.

И снова оба они замерли, не решаясь даже сделать вдох. Первым вышел из охватившего их ступора Владыка Эрин-Гален:

– Ороднор, ты же сам говорил, что главное – победить в этой войне, спасти тех, кто на нас надеется от Тьмы, что разрастается в Средиземье…

– Но если в Средиземье не будет тебя, то я не смогу радоваться красоте его гор, зелени его лесов, щебету его птиц, журчанию ручьев в лесных чащах, шуму морских волн в гавани Митлонда и, превратившись в тень, буду вечно блуждать в потемках, в плену воспоминаний о тебе…

Он бессильно опустился на низенький походный табурет и сложил руки, низко склонив голову и глядя в устеленный коврами пол. Постояв еще несколько мгновений рядом с ним, Орофер уселся прямо на ковры, расстеленные на полу, пытаясь заглянуть в глаза Нолдарана, прикрытые опущенными веками.

– Я не страшусь судьбы и смерти, если так суждено, – заговорил он, стараясь утешить. – Тэран-Дуиль станет мне достойной заменой. В предстоящей битве наш народ подаст остальным пример доблести, бесстрашия и презрения к врагу. Это будет день нашей славы. Знай, что я поведу моих воинов в бой, думая о тебе. Ты, словно острый ледяной шип, пронзил мое сердце… – и синда положил голову на колени Артанаро, прося таким способом о ласке.

========== Часть 14 – Эглерио ==========

Комментарий к Часть 14 – Эглерио

Eglerio (синд.) – Слава! Да здравствует! Ура! боевой клич эльдар

Через два дня после победы в Минас-Итиль многочисленные полки объединенного воинства Последнего Союза подошли к орочьим укреплениям, выстроенным на дагорладской равнине и призванным защитить Мораннон и предохранить Мордор от вторжения в его пределы союзнических армий.

По сведениям гондорской разведки, за Черными Вратами, на покрытом пеплом Ородруина плато Горгорота размещались резервные полки врага, состоявшие из троллей, харадрим, варгов, мордорских орков и прочей нечисти, которая в избытке населяла бесплодные равнины и плато Черной Страны.

Наличие в пределах Мордора этих резервных сил, точные численность и состав которых оставались тайной для союзников, было главным препятствием и, одновременно, главной опасностью для немедленного штурма Мораннон, казавшихся неприступными из-за своих внушительных размеров и числа неусыпно охранявших их стражей из орков, троллей и харадрим, размещавшихся на двух укрепленных башнях по бокам от широчайших створок, на дозорных площадках которых также день и ночь несла караул охрана.

Как только лагеря союзных армий были разбиты, командиры отрядов получили от вышестоящих распоряжение приказать рядовым воинам готовиться к бою, который должен был состояться утром следующего дня.

Противник тоже готовился. Еще на подходе к Дагорладу все заметили, как потемнело небо, заклубились, невесть откуда явившиеся, темно-серые, тяжелые облака, а из жерла Роковой Горы начала изливаться ярко-алая лава, то и дело освещая зловеще-алыми вспышками почерневшее средь бела дня небо. Пепел и частицы черной пыли наполнили воздух. Стало нечем дышать.

Так он облегчал путь своим оркам и прочим тварям, не выносившим солнечного света, а, кроме того, стремился устрашить союзников, сломив боевой дух, отняв свет Анара и чистый воздух, а вместе с ними и силы.

Было решено дать бой на дагорладской равнине, уничтожив тех, кто находился в укреплениях перед вратами в Мордор, и ждать, когда из-за Мораннон на поле боя выступят свежие силы врага.

Такая продуманная тактика поэтапного уничтожения и выманивания, навязываемая укрывавшемуся в башне Барад-Дура Ненавистному, казалась Гил-Галаду и его свите, а также согласным с ними Элендилу и его сыновьям, наиболее выигрышной и влекущей наименьшие потери в живой силе, хоть и подразумевала затяжной характер войны.

Молчавший во время обсуждения общей тактики на последнем, предшествовавшем первому дню битвы, совете командующих, Орофер отправился к шатру Эрейниона едва потушили костры.

Выйдя из своего шатра, прикрывая нос и рот шейным платком, Орофер заметил вдалеке, перед громадой Черных Врат, высившихся на востоке, оранжево-красные огни орочьих костров. Тучи клубились, скрывая от взора звезды, но дождя не было. Вспышки пламени, бушевавшего в недрах Ородруина, озаряли черное небо.

Подумав о том, что Артанаро наверняка не спит, как многие другие в объединенном лагере, синда направился к нему, бесшумно ступая по бесплодной земле.

Отводя глаза всем, кто мог догадываться о том, что связывало их с Эрейнионом, Владыка Зеленолесья не страшился пересудов и сплетен. Даже если они и были, никто не посмел бы открыто осудить их или обвинить в чем-либо. Они все стояли на пороге страшной войны, смерть уже протягивала свои худые руки, чтобы забрать в свой вечный плен сотни и тысячи воинов, что спали сейчас в разбросанных по равнине палатках и шатрах. Каждый их них думал сейчас о себе самом и своих родичах, что оставались дожидаться, затерянные где-то на просторах Средиземья. Кому сейчас было дело до их с Артанаро связи?

– Я так и не смог сказать ей о моей любви, – услышал Орофер чей-то знакомый голос, подойдя к шатру Нолдарана, – Да она и не полюбила бы такого, как я… А теперь слишком поздно…

Прислушиваясь, Орофер замер перед входом. Внутри был кто-то посторонний. В ответ на его отчаянные слова раздался голос стремившегося успокоить собеседника Артанаро:

– Она полюбит, верь мне. Возможно, Леди Келебриан уже питает к тебе чувства…

– Нет! Не говорите этого! – запротестовал хрипловатый голос. – Если я погибну завтра, мне будет больнее умирать…

– Эльо, ты не погибнешь! Я вижу будущее для вашей с Келебриан любви. И за это будущее, за будущих детей и за их счастливую жизнь мы сразимся завтра с врагом.

– Но если…

– Нет! Ты не имеешь права так думать! И не имеешь права умирать… Уж если кто и должен погибнуть, так это я. А ты займешь мое место, будешь править Имладрисом и Линдоном. Лорд Глорфиндель и мой наставник, Ньовэ Корабел будут помогать тебе.

– Нет, мой Владыка! Без вас нам не победить! Ведь это вы собрали Великий Союз! Благодаря вам у нас все получилось и с вами, ведомые вашей верой в победу и помощь Валар и Единого, мы победим! Я часто спрашивал себя эти годы, что шла подготовка к войне, откуда вы черпаете силы, как можете оставаться столь неколебимы в вашей вере. Сейчас я понял – моя любовь отнимала силы у меня, делая слабым, заставляя сомневаться, страшиться грядущего, а вы, не знающий ее пагубного влияния, всегда оставались сильным, как и должно великому мужу.