Текст книги "Гори, гори, моя Звезда (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Чуть волнистые, блестящие темные волосы Нолдарана лежали на плечах и вдоль спины, доходя до поясницы. Некоторые пряди были заплетены в тонкие косы, на других были нанизаны драгоценные самоцветные бусины и подвески, от которых исходил яркий отраженный свет. Голову вошедшего в залу Владыки венчала тиара из белого золота – сплетение тенгв, украшенных завитками, а посреди его бледного лба, поддерживаемый этой тиарой, горел крупный насыщенно-синий сапфир редкой огранки в окружении более мелких брильянтов.

Все это великолепие и богатство, казалось, лишь призвано подчеркнуть строгую красоту и благородство его облика: густые, темные брови, черные пушистые ресницы, светло-серые лучистые глаза, мягкие губы со слегка приподнятыми уголками, точеные скулы, чуть заостренный подбородок и высокую шею.

Двигался он легко и, в то же время, с достоинством, как и подобает эльда его ранга во время официальных встреч и приемов. Группа из пяти воинов охраны неотступно следовала за ним.

Гость с приятной улыбкой кивнул Галадриэли, а затем обратил взор на присутствующих, которые, все как один, смотрели на него и его спутников. Многие поднялись с мест, чтобы приветствовать Владыку нолдор.

Одним из первых к нему подошел Элронд, которого Эрейнион тут же обнял, говоря ему что-то на языке изгнанников. Почти сражу же его окружили делегации эдайн Гондора и Арнора. Все желали приветствовать, благодарили за оказанную честь, произносили восхваления и светились улыбкой, как и сам повелитель голодрим.

Подошла очередь представиться и поздороваться с высоким гостем и для Орофера с Амдиром, которых этикет обязывал тоже приблизиться к новоприбывшему и засвидетельствовать ему свое почтение.

– Это такая честь для нас с Лордом Келеборном!.. – счастливо улыбаясь, восклицала Галадриэль, подводя Эрейниона к той части стола, где сидели владыки Лориена и Эрин-Гален, – А это, любезный родич, Аран Эрин-Ласгален, один из самых ожидаемых наших гостей, а теперь и твой союзник…

Взгляд Эрейниона едва скользнул по лицу Владыки синдар, он кивнул, слегка смущенно улыбнулся, сказал, что очень рад знакомству и встрече и что заполучить Орофера своим союзником – мечта любого владыки. Сам синда проговорил «Также очень рад…». Он не сводил глаз с высокого белого воротника своего венценосного собеседника, полностью скрывавшего шею. Затем посмотрел на запястья, также обернутые белейшим хлопком нижней рубахи.

Нолдаран, тем временем, уже непринужденно беседовал с Амдиром.

– Ваш приезд сюда стал для нас полнейшей неожиданностью, – удивился аваро, которого никто не предупредил, что в его вотчину пожаловал Владыка далекого Линдона, – Надеюсь, ваш путь сюда не был омрачен никакой неприятностью? – вежливо поинтересовался он.

– Напротив, это было самое захватывающее путешествие в моей жизни! – искренне улыбался Эрейнион.

– Я рад слышать это, – тоже улыбнулся Амдир, оглядывая фигуру Нолдарана, – Вы сияете, словно звезда на куполе Элберет.

Эрейнион снова улыбнулся одними губами, склонил голову, благодаря за комплимент, похвалил обстановку и музыку, обращаясь к хозяйке вечера. Затем ему поднесли кубок с вином и все, будто почувствовав, что с этого момента можно начинать веселье, принялись чокаться с ним, произносить тосты, полились хвалебные речи, восторженные слова, послышались крики «Да здравствует!»…

А Орофер недвижно стоял поодаль с кубком в руке и смотрел на Эрейниона, никем не тревожимый.

========== Часть 7 – Прощание ==========

Комментарий к Часть 7 – Прощание

танец Артанаро под Logan Epic Canto – Glorious Archer

Объявили танцы. Первыми, согласно обычаю, танцевали Лорд и Леди Лотлориэна. Кузен Келеборн вывел в круг в центре веранды свою златоволосую супругу одетую в белоснежный наряд из шелка. Поверх нижнего платья, подчеркивая женственность ее фигуры, на Галадриэли было полупрозрачное кружевное с длинным газовым шлейфом. Тонкая талия самой прекраснейшей из дома Финвэ была затянута в ярко-синий широкий атласный пояс, украшенный серебряным орнаментом, чьи ленты спускались до самого пола.

Оказавшись в центре круга, супруги сразу приковали к себе внимательные взгляды. Заиграла торжественная музыка, больше напоминавшая гимн или музыкальную оду, нежели что-то танцевальное.

Для начала они, держась за руки, чинно обошли вокруг наблюдавших за их танцем гостей. В каждом движении этой пары ощущалось сознание обоими занимаемого каждым высокого положения. Галадриэль доброжелательно улыбалась, взглядывая на мужа. Лорд Келеборн тоже время от времени одаривал ее взглядом и сдержанной улыбкой.

Леди Лориена умела улыбаться так обворожительно, так пленительно и благостно, глядя на беседующего с ней, что тот невольно чувствовал себя в плену ее чар. Она читала мысли и судьбу, умело плела интриги, оставаясь все время в тени, и, при случае, могла преображаться в бесстрашного воина нолдор. Но ее улыбка особенно запоминалась. Улыбаясь в присутствие многих, Галадриэль всегда умудрялась сделать так, чтобы каждому казалось, что она смотрит только на него и улыбается лишь ему одному.

Вот и сейчас, глядя на ее улыбку, можно было подумать, что Леди Золотого Леса улыбается не мужу, а многим другим мужчинам из эльдар и эдайн, подпавшим под власть ее обаяния. Орофер знал этот трюк и всегда восхищался дочкой кузины Эарвен за ее способность вселять надежду в сердца многих, не отличая и не приближая никого в особенности, и неуклонное соблюдение уната.

Принимать участие в следующем танце, который исполнялся парами, могли все желающие. Орофер обратил внимание на то, с каким выражением трепета на бледном лице Лорд Имладриса выводил в круг танцующих очаровательную Леди Келебриан. Она же, радостно озиралась вокруг, сияя счастливой улыбкой, а при взгляде на Элронда ее глаза загорались и казалось, что из них вот-вот посыплются белые искорки.

Владыке синдар стало даже жаль эту необыкновенно красивую и такую юную, такую наивную в своей восторженности деву. Она отчего-то напомнила ему давно ушедшую от него супругу. Леди Нифрелас, дочь Ленвэ, сестра Денетора, была кроткой и нежной эльдиэ, преданной ему и обожавшей их с Лисом до самозабвения. Но судьба распорядилась так, что переход через Синие Горы оказался смертелен для ее хроа.

Однако судьба дочери Келеборна, едва вступившей в совершенный возраст, уже уготовила ей тревоги. Война, подготовка к которой уже началась как в крепостях эдайн, так и в укрепленном Имладрисе Пэрэделя, могла окончиться для нее трагически. И не для нее одной…

– Готова поклясться – вы прекрасно танцуете, Араннин, – зазвенел голос какой-то девы, обращенный к Нолдарану, – Не откажите мне в этой чести – танцевать с самим Владыкой аманьяр.

– Сожалею, я давно не танцевал, а кроме того, меня сложно назвать таковым. Я рожден в Белерианде и моя мать – родня Владыки Элу.

– Ах, вот почему у вас такое безупречное произношение! – восхитилась красавица, – Тогда я настаиваю, Араннин. Вы, должно быть, знаете все наши любимые танцы. Здесь танцуют так, как это было принято еще в Дориате. Прошу вас, – и она с улыбкой подала ему руку.

Как раз заиграла ритмичная танцевальная музыка. Мотив мелодии увлекал, вселяя желание двигаться в такт бубнам и флейтам, притопывая, создавая неповторимый ритм, поддерживая лютни и арфы.

Владыка Эрейнион вышел в круг, ведя под руку красавицу синдэ. Многие перестали танцевать, чтобы посмотреть на этот танец. Деву распирало от довольства собой и гордости, ее улыбка ослепляла, а в движениях чувствовалось нетерпение. Музыка с ее необыкновенной красоты мотивом, овладела мыслями и телами обоих. Поначалу, во время первых движений, вела дева, но вдруг, услышав особенно удачный пассаж, Артанаро с поразительной быстротой и легкостью взял роль лидера в их паре на себя.

Он вел, заложив согнутую в локте руку за спину, держа голову повернутой к своей деве. Дорожка шагов, гулкий удар каблука о деревянный пол в такт тамбурам, поворот гибкой спины, сдержанная улыбка на устах и в чуть прищуренных глазах, подрагивание цепочек ожерелий и локонов темных волос, блеск драгоценных камней на его камзоле и в королевском венце – все это был он, Гил-Галад.

Орофер не сводил глаз с его ладной, тонкой, подвижной фигуры. Танец красил Артанаро даже больше, чем украшения и дорогие ткани, но то, с какой легкостью он танцевал, с какой радостью отдавался ритму и мелодии, забывая обо всем на свете, кроме своей партнерши и музыки, под которую они танцевали, заставляло жгучее пламя пробуждаться в груди. Кровь стремительно отхлынула от лица, устремившись к сердцу и туда, вниз, к паху, где тут же принялась постыдно пульсировать, вмиг сделав тесными штаны.

Глотнув ртом воздуха, Орофер распахнул глаза. Он глядел на Артанаро, который принимался танцевать то с одной, то с другой красавицей из синдар, и в душе его разгоралось темное пламя. Челюсти и кулаки крепко сжались. Веселая, быстрая музыка, казалось, жалит его слух, издевается над его чувствами, смеется над его положением.

«Владыка Эрин-Гален выставлен на посмешище хитроумным королем голодрим…» – униженно подумал Орофер, отворачиваясь от танцующих и опрокидывая в себя вино из кубка. Он еще раз оглянулся на заразительно смеявшегося в окружении целого сонма прекрасных дев Нолдарана и скрипнул зубами от досады.

О да! Теперь Артанаро нечего было обращать внимание на него, Орофера! Ведь союз заключен! Орофер и Амдир как один согласились отправить свои армии и всех здоровых и способных держать в руках оружие мужчин на эту морготову войну! Все соглашения скреплены на бумаге, все приготовления либо начаты, либо вот-вот начнутся.

Завтра Эрейнион укатит к себе в Линдон или отправится с Пэрэделем в Имладрис, где будет, посмеиваясь над глупостью и простосердечием сумеречных эльдар, пересказывать своему другу и герольду, как ловко ему удалось обвести вокруг пальца самого Владыку Орофера!

Он кое-как протиснулся к накрытому столу, чтобы взять что-нибудь из съестного. В этот миг чья-то рука тронула Орофера за плечо.

– Амдир! – синда резко обернулся.

– Я испугал тебя? – Малгалад сам казался задумчивым и встревоженным.

– Нет, друг мой, – Орофер постарался взять себя в руки. – Давай выпьем с тобой за этот союз, – саркастически проговорил он, потянувшись к стоявшей на столе бутылке красного.

– Вижу, что ты сам не свой, мелдир, – сказал аваро, принимая из рук Орофера наполненный кубок, – Среди моих воинов ходят слухи, что ты потерял голову из-за какой-то девы из местных. Хоть я и не склонен доверять слухам, но все же, наблюдая за тобой, приходится признать – что-то беспокоит тебя…

– Амдир… – не в силах поверить в услышанное, потерянным голосом отозвался его друг.

– Я никто, чтобы судить тебя, меллоннин, – прервал его речь аваро, – Уже более трех тысяч лет прошло с того дня, как… как ты один.

– Мелдир, прошу тебя… – Орофер схватил Амдира за плечо.

– Я понимаю тебя и не осуждаю, – отозвался Владыка Лориена, – Видно, сегодня ее здесь нет, раз ты весь вечер не спускал глаз с Нолдарана, – он покачал головой. – Ты тоже находишь все это странным?

– Что именно? Объяснись? – синда опрокинул в себя еще один кубок.

– Его внезапное появление здесь… – отвечал Амдир, оглядываясь туда, где стоял Эрейнион, – Я хотел поговорить с тобой об этом, мелдир. Тебя не было утром на заключительном раунде переговоров и мне не к кому было обратиться за советом…

– В чем дело, Амдир? – тревога друга передалась и ему.

– В соглашении есть пункт, по которому командование объединенным войском, частью коего станут и предоставленные нами армии, будет осуществляться из единого центра. Уже скрепив печатью это соглашение, я засомневался в значении этой фразы, мелдир. Ведь по сути она означает, что мы с тобой отдаем наши войска под начало Нолдарана и его военачальников. Даже если мы сами поведем полки Лориена и Эрин-Гален к полю сражения, наши воины, согласно условиям союзного соглашения, не смогут выпустить ни стрелы без приказа Эрейниона! – янтарные глаза Амдира расширились.

Он в упор глядел на все крепче сжимавшего его плечо Орофера, чье лицо стремительно наливалось краской бешеной ярости. Красно-оранжевое марево возникло перед глазами. Аран Эрин-Гален покачнулся и удержался на ногах только благодаря вовремя схватившему его за плечи Амдиру.

– Где эта бумага? – глухо прорычал Орофер. – Амдир, я хочу видеть эту бумагу!

– Прошу тебя, мелдир, – попытался успокоить его Малгалад, – на нас смотрят… Пойдем со мной, я покажу тебе текст соглашения.

Они покинули веранду и спустились наземь. Ноги не держали Орофера после очередного потрясения, которые он, как ему самому казалось, уже не был в силах выносить.

– Вот наша копия пергамента, – Амдир достал из потайного кармана на груди камзола свернутый лист.

Перечитав несколько раз строку, говорившую о едином центре командования союзным войском, Орофер глухо взвыл. Получалось, что Артанаро решил единолично командовать в битве всеми войсками эльдар, как своими, так и теми в общей численности шестьюдесятью-семьюдесятью тысячами воинов, что предоставляли в его распоряжение союзные Лориен и Эрин-Гален, а их владыкам ничего не оставалось, как безропотно подчиняться его приказам.

– Этому не бывать! – вскричал, наконец, Орофер. – Я немедленно возвращаюсь, Амдир.

– Орофер!

– И я разрываю это морготово соглашение! – он попытался вырвать из рук Амдира пергамент.

– Нет, мелдир! – Малгалад отступил на шаг, – Прошу тебя! Враг только и ждет, что мы перегрызем друг другу глотки в борьбе за лидерство! Мы не можем разорвать соглашение! Подумай, на что это будет похоже?!

– Этот грязный извращенец не будет командовать моими воинами! – не помня себя, кричал Орофер. – Я скорее дам изрубить себя на куски в застенках Мордора!

– Прекрати! – схватил его за воротник камзола Амдир. – Не кричи и послушай меня; возвращайся сейчас к себе, выспись. Завтра мы уедем ко мне, в Карас-Галадон, и там обдумаем наш план. До начала войны еще есть время, меллоннин. Мы найдем способ поступить так, как считаем нужным, верь мне. А сейчас позволь, я провожу тебя в твой дом.

На террасе при входе в отведенный ему дом Владыка Лориена еще раз заверил его, что они смогут обойти злосчастный пункт и обнял на прощание.

Владыка Эрин-Ласгален ввалился к себе, пошатываясь, растирая руками бледные виски.

В приемной весело горел камин. Мягкий, теплый свет светильников, расставленных в углах комнат и на столах, вместе с задернутыми портьерами на окнах создавал атмосферу уюта. Слышался треск поленьев.

– Ферен, приготовь мне травяной отвар! – воскликнул Орофер, осматриваясь и прикрывая дверь.

– Он сейчас со своими приятелями из местных, – улыбнулся вышедший навстречу из спальни Артанаро, – Я приготовлю тебе отвар. Где у тебя травы? – на нем была просторная домашняя одежда, подпоясанная широким нолдорским поясом.

Несколько мгновений Орофер молча созерцал его, оглядывая от макушки и до ступней в белых шелковых носках.

– Ты? – наконец, спросил он.

– Ты выглядишь усталым, – отозвался сочувственным тоном Эрейнион. – Я хотел попрощаться. Завтра мы уезжаем в Амон-Сул, к Элендилу, – голос его прозвучал печально.

– Попрощаться, да? – покачал головой Орофер, – Это после того, как на празднике ты едва замечал меня, предпочитая смеяться и танцевать весь вечер с какими-то девками?!

– Орофер… – испуганно прошептал Артанаро, – прости, я не хотел обидеть тебя… Я был так счастлив тому, что, наконец, смог быть рядом с тобой, не скрываясь. Когда я танцевал, я видел, что ты смотришь, и старался для тебя…

– Ты гораздо опаснее, чем я представлял, – проговорил синда, подавляя гнев. – Даже Ненавистный не сможет тягаться с тобой в коварстве. Ложь и притворство у тебя в крови…

– Что? Почему ты говоришь это?

– Так ты хотел попрощаться с твоим союзником?! – воскликнул Орофер, бросившись на Эрейниона и зажимая в тиски сильных рук. – Ну, что ж – сейчас ты получишь то, за чем пришел! – он схватил Артанаро за запястья и сжал изо всех сил, выкручивая их у него за спиной.

Голдо вскрикнул от боли.

– Не смей орать! – хрипло приказал Орофер, одной рукой удерживая руки, а другой развязывая пояс на талии Артанаро, который смотрел на него светло-серыми глазами, полными горечи и ужаса. Слезы вот-вот готовы были пролиться на заалевшие щеки.

Справившись с поясом, Орофер развернул Ороднора лицом к стене и грубо толкнул, впечатав в нее так, что захрустели ребра. Его руки он, скрипя зубами от охватившей его злобы, скрутил за спиной голдо его же поясом.

– Пожалуйста, Орофер, – тихо попросил Артанаро, – я не сделал ниче…

– Замолчи! – рявкнул синда ему в самое ухо, тут же больно прикусывая его. – И не вздумай орать, если не хочешь, чтобы я разукрасил твое нежное личико, Нолдаран! Ты ведь за этим пришел?! – он рывком спустил со своей беспомощной жертвы штаны.

Ороднор лишь часто задышал. Дрожь страха прошла по его телу, розовато-белая кожа бедер и ягодиц вмиг покрылась мурашками. Полюбовавшись видом обнаженного от пояса и ниже Нолдарана, Орофер от души, хлестко шлепнул того по крепкому, упругому заду.

Приглушенно застонав, Артанаро попытался повернуть голову, чтобы увидеть лицо мучителя. Тогда Орофер схватил его за шею и прижал к стене, второй рукой проникая внутрь, чувствуя как нолдо содрогается всем телом, как пытается избежать контакта.

– Это мое тебе «прощай»! Нравится?!

С этими словами Орофер высвободил из штанов пульсирующий от притока крови возбужденный орган и без всякой подготовки тут же вошел до основания, ожесточенно преодолевая сопротивление тканей принимавшего его хроа.

– А-а-а-ааа! – истошно закричал Эрейнион.

Руки его задергались, ручейки слез полились по щекам, озноб сотрясал все красивое тело.

От души желая, чтобы хотя бы хроа коварного лжеца почувствовало ту боль, которую он причинил своими интригами и легкомыслием его душе, Орофер размашисто двигался, не обращая внимания на хриплые крики голдо, удерживая его у стены своим весом и схватив за волосы на затылке. Эти блестящие ровные волосы он резко потянул вниз, причиняя жертве дополнительную порцию боли, от которой нолдо в очередной раз вскрикнул и застонал, за что и получил от Орофера ощутимую пощечину, тут же заставившую его ненадолго замолчать, чтобы вскоре вновь вскрикивать от разрывавшей внутренности боли.

Через короткое время, охрипший от криков, Артанаро лишь тихонько скулил и всхлипывал, сжав челюсти, не стараясь больше высвободиться. Его волосы вспотели и висели сосульками, тело покрывала испарина, мурашки то и дело пробегали по нему, ноги дрожали.

Вбиваясь, что было сил, внутрь, в мягкое тепло его отверстия, Орофер ни на миг не терял из виду цель этого действа – выместить на хроа Ороднора свою злость на него. Наконец, устав от этих движений и решив, что с него хватит, синда вышел также резко, как входил. Артанаро вздрогнул и тихо застонал, падая на пол – его мучитель не удерживал его более у стены.

Семя пролилось на темные волосы, висок и скулу измученного голдо. Презрительно фыркнув, Орофер оправил штаны и отвернулся от лежащего без движения Ороднора, рассматривая почему-то собственные руки.

Только теперь он прошел в гостиную, где у дивана были оставлены принесенные Эрейнионом закуски и бутыль с какой-то настойкой. Стало очень тихо. Подбросив в камин дров, Орофер прислушался – ничего, ни звука. Даже дыхания его не было слышно…

Вдруг отчётливо поняв, что Артанаро остался лежать у стены напротив входной двери без чувств, Орофер осознал, что же сейчас произошло с ним. Сердце больно кольнуло острейшей иглой.

Он бросился обратно. Голдо так и лежал на правом боку, подогнув ноги, залитый его семенем, недвижный, со скрученными за спиной руками.

Прикрыв глаза, Орофер схватился за голову…

========== Часть 8 – Исцеление ==========

Комментарий к Часть 8 – Исцеление

Melethronnin (синд.) – любимый мой

«Артанаро!!!» – был отчаянный немой крик, разрывавший грудь и горло, заставлявший горький, давящий ком распухать в глотке, норовя задушить Владыку синдар, лишив возможности дышать.

Орофер действовал как в лихорадке. Дрожащими руками он попытался развязать накрепко скрученные руки нолдо, но узел был слишком крепким. Слишком он был зол и ожесточен, когда скручивал и стягивал пояс Артанаро у него на запястьях.

Скоро нашелся нож, которым этот злополучный пояс был перерезан, и почерневшие запястья несчастного, наконец освобождены. От вида состояния, в какое он привел тело Эрейниона, у Орофера то и дело темнело в глазах. Казалось, он вот-вот потеряет сознание, в такой ужас его приводило содеянное. Что на него нашло?! Какое темное ослепление овладело его разумом и душой? Как он мог сделать такое с живым существом?.. С этим существом…

Он никогда не считал себя способным на жестокость. Даже не думал об этом никогда… Но оказывалось, что он не просто способен, но что он – настоящее чудовище, которому нет оправдания. Никаким гневом, никакой обидой или душевной болью нельзя было оправдать того, что он сотворил с Артанаро. Запоздалое и бесполезное раскаяние вперемешку с уничтожающим чувством вины лишали способности к трезвомыслию не хуже, чем слепая ярость. Голова заболела так, что, казалось, она расколется на сотни осколков.

«Нет, не сейчас! – приказал себе Орофер, – Сейчас ты не имеешь права!» И он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь волевым усилием удержаться в сознании. Синда знал – сейчас, как никогда, нужны силы. Чтобы отдать их ему…

Подняв на руки показавшееся невесомым бесчувственное тело Эрейниона, он перенес его на кровать и осторожно опустил на мягкие покрывала. Проверить дыхание и послушать сердце… Дыхание Нолдарана то и дело прерывалось, сердце билось очень тихо, словно сжавшись в комок от избытка только что пережитых Эрейнионом боли и унижения.

Аран Эрин-Гален осматривал дело своих рук. Запястья Артанаро почернели. Губы голдо были искусаны в запекшейся крови, на правой щеке алела опухоль после удара, оказался вывернут сустав левого плеча, а на ягодицах виднелись следы от ладоней и синяки, оставленные безжалостными пальцами. Но самое страшное было между ними – одна сплошная кровоточащая рана, разорванная нежная плоть, увидев которую, Орофер готов был проклясть самого себя. Какую же страшную боль он заставил пережить это казавшееся таким прекрасным, таким совершенным существо? Не удивительно, что несчастный лишился сознания…

Ужасная правда о собственном ослеплении и безумии со всей отчетливостью проступила в сознании. Артанаро сам пришел к нему, хотел поговорить, побыть вдвоём, хотел получить его ласки и одарить своим вниманием. Сейчас все это виделось ясно, как день. Любое недопонимание меж ними, любое недоразумение можно было бы разрешить, усевшись рядом на диване с закусками и принесенной им настойкой… И Ороднор бы все ему объяснил, рассказал, почему так случилось с тем проклятым пунктом в соглашении, говорил бы о том, как он старался танцевать для него, видя, что Орофер им любуется… Он бы улыбался своей обворожительной открытой улыбкой, и, возможно, снова захотел бы обнять и поцеловать… Но даже если нет, даже если бы Ороднор ничего не объяснил, не улыбнулся и не поцеловал, даже если бы он насмехался над Орофером и надменно глядел на него сверху вниз, как на одураченного и подчиненного, это все равно было бы намного лучше, чем видеть его сейчас полуживым, истерзанным, страдающим, избитым и сознавать, что все эти увечья и раны – дело его, Орофера, безжалостных рук…

Схватив одну из своих чистых рубашек, Орофер намочил ее в прохладной воде из кувшина и обтер испачканные лицо и волосы голдо, оглаживая тут же покрывшийся испариной бледный лоб. Затем он осторожно освободил его от одежд и, снова смочив ткань, аккуратно как мог, обтер ею тело.

Позаботившись о том, чтобы никто не мог войти к нему, Орофер начал с того, что усыпил Артанаро. Его сознание, как ни странно, было открыто, что позволило без труда наложить сонные чары. После этого синда вправил вывернутый сустав плеча, приложил руки к манящей шелковой коже, снимая боль, заживляя, и перешел к самой страшной из ран, перевернув Артанаро на бок, а затем на живот.

Еще раз осмотрев, синда прикосновением остановил кровотечение, промыл рану, снова осторожно прикоснулся пальцами, исцеляя, даруя поврежденным тканям способность к немедленному восстановлению, отдавая свои жизненные силы и силы Великого Леса, что были заключены в нем с рождения. Орофер, не задумываясь, отдал бы их все до последней капли, замертво рухнув на пол перед кроватью, если бы это могло сделать так, чтобы содеянного им с телом и душой прекрасного Артанаро никогда не случилось.

Теперь он снова видел в лежащем перед ним прекрасном существе улыбчивого, благородного и наивного лесного охотника, верного друга и, наконец, нежного любовника, от страсти к которому болело сердце и томилось тело, а душа трепетала и готова была вырваться из хроа, самозабвенно стремясь в жаркие объятия кроткого Эрейниона…

– Артанаро… – прошептал Орофер, касаясь губами иссиня-черных запястий нолдо, склонившись над ним, прижимая их к лицу.

Именно так звучало его имя на языке голодрим. «Высокое Пламя»… Он, действительно, поразительным образом сочетал в себе все это – способность сиять с высоты, завораживая, сводя с ума своей красотой, словно недостижимая, далекая звезда, и умение дарить тепло, согревать, плавить тело, душу и разум в своем нежном пламени, подчиняя себе, даря негу и радость.

Увидев, что кожа тонких запястий голдо снова приобрела розовато-белый оттенок, Орофер приложил мягкую ладонь Артанаро к своей щеке и блаженно прикрыл глаза. Очистительные слезы от этого соприкосновения полились из них на руку Эрейниона. Он не помнил, когда так горько плакал до этого…

«Прости… Прости меня…» – исступленно шептал он в госанна, называя его всеми ласковыми словами, какие знал. Ороднор мог слышать его, но не мог или не желал ответить.

Успокоившись немного и бережно уложив руки своего пациента у него на груди, Орофер огладил его распухшую щеку и едва ощутимо коснулся губами искусанных запекшихся губ Владыки нолдор. Опухоль на свежей коже щеки нолдо прошла, а мягкие губы сразу же сделались бледно-персиковыми, розоватыми. Ранки затянулись, запекшаяся кровь исчезла без следа.

Проведя руками вдоль всего красивого тела Артанаро, заживляя тем самым мелкие ссадины и порезы, полученные от трения о деревянную поверхность стены, и синяки от собственной грубости, Орофер почувствовал неимоверную усталость. Он ещё раз взглянул на лежавшего перед ним в плену чар сна Артанаро, и с трудом удержался от нового поцелуя, таким он виделся неповторимо прекрасным, весь светясь от влитой в него через прикосновения рук и поцелуи жизненной силой леса и той благодатной силой, что отдал ему Орофер. Щеки нолдо заалели, дыхание стало ровным, глубоким, уголки губ приподнялись, словно он собирался улыбнуться. А по тому, что в его паху пробудилось желание, можно было понять – сейчас ему хорошо.

Укрыв Эрейниона простыней и покрывалами, Аран синдар, пошатываясь, отправился в столовую, где обнаружилось вино.

Всего несколько глотков этого терпкого красного вина, казалось, придали сил. Однако их все равно осталось слишком мало. Орофер валился с ног. Головная боль прошла, как и не бывало, после пролитых им слез. В теле ощущалась опустошенность, легкость.

Артанаро спокойно спит. Его тело полностью излечено и больше не болит. Душа нолдо, хоть и пережила страшный удар, сильна. Нужно лишь немного времени, чтобы восстановить силы. Им обоим это нужно сейчас…

Стащив сапоги и верхний камзол, Орофер лег на дальний от Артанаро край своего ложа, укрылся и тут же провалился в сон, словно в бездну. Отдав столько сил, он уже не мог думать ни о чем, и почел за благо навалившуюся сокрушительную усталость.

Как и прошлой ночью Орофер пробудился от ощущения необыкновенного тепла, что дарило лежащее рядом тело Артанаро. А вместе с теплом хроа наполнялось негой, а фаэр тихой радостью.

– Ороднор! – вскрикнул синда, силясь приподняться.

В единый миг все случившееся накануне всколыхнулось в сознании и обдало волной невыразимого ужаса.

– Тише, тише, – Артанаро оглаживал его плечи, шепча, – Я здесь, рядом с тобой, – он устроился, положив голову на грудь Орофера.

Не веря своим ушам и зрению, синда протянул руку, чтобы прикоснуться к его лицу, но тут же отдернул ее, испугавшись, сам не зная чего.

– Обними меня… – тихо прошептал нолдо и прижался к широкой груди Владыки Зеленолесья.

Плач застрял у Орофера где-то посреди горла и не желал вырваться криком наружу, ни отступить, вонзившись тупой иглой в сердце. Он задыхался, глотая ртом воздух.

– Я слышал тебя, – лепетал Артанаро, обнимая его, ласкаясь, – как ты лечил меня, как говорил со мной, как плакал…

Орофер всхлипнул.

– И я чувствовал себя таким счастливым, возлюбленный мой, – проговорил сквозь слезы Эрейнион. – Я чувствовал себя исцеленным, даже лучше, чем был прежде, и самым счастливым, а тебя – моим…

И Артанаро робко поцеловал сначала кончик подбородка, потом шею, потом потянулся тонкими пальцами к верхним петлям камзола, расстегивая их, освобождая все новые участки белой кожи, и тут же припадая к ним губами.

Аран Эрин-Гален не понимал, что с ним происходит. Он мотал головой от дикой смеси наивысшего счастья, усиливаемого ласками и поцелуями, что дарил Ороднор, и разъедавшей душу и внутренности горькой боли, сдерживая рвавшийся из горла крик. Слезы потекли из глаз. Их ручейки попадали внутрь ушных раковин, скатывались на затылок, щекотали кожу и терялись в густых серебряных волосах.

– Прости меня… Я тебя недостоин. Я – чудовище, которое не имеет права прикасаться к тебе… Такое нельзя простить… Ороднор… Такого, как я, нельзя любить… – бессвязно, давясь слезами, шептал Орофер, впадая в лихорадку.

– Нет, мельдо, – рывком распахивая его камзол и оглаживая кожу на груди и животе сквозь тонкую нижнюю рубашку, шептал голдо, – Мелетроннин*, обними же меня… – его руки скользнули к поясу Орофера и почти сразу спустились ниже, лаская.

Синда сжал в кулаках покрывала, не смея коснуться тела неистового Артанаро. Еще несколько часов назад он был уверен, что ему никогда не доведется больше сделать этого, хоть теперь он и желал этих прикосновений во сто крат сильнее, чем до того, как причинил голдо страдания и боль.

Орофер хотел любить Артанаро, словно прекрасную женщину, прикасаться к ставшему священным для него телу со всей нежностью, на какую был способен, дать ему ощутить лишь чистое удовольствие без всякой примеси боли или иного ощущения. Эрейнион должен был чувствовать одно лишь наслаждение, соединяясь с ним, но соединение это синда почитал невозможным теперь, после содеянного им страшного зла.