Текст книги "Гори, гори, моя Звезда (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

В кухне Орофер обнаружил заботливо расставленные многочисленные бутылочки и баночки с маслом, разнообразными вареньями и соленьями, а также несколько бутылок отменного красного вина и какой-то настойки, к которым присовокупил привезенное с собой из Эрин-Гален ягодное вино.

Все внутри него трепетало и жило предвкушением близкой встречи с Артанаро, пока он расхаживал по слегка поскрипывающему дощатому полу. Простая обстановка жилища, шум близкой реки и начинавшей опадать желтовато-зеленой листвы за окнами домика, царящий внутри уютный древесный запах и даже сгущавшиеся сумерки, наполняли его ощущением пьянящей радости. Его голдо был где-то рядом, Орофер чувствовал его приближение.

Позвав Артанаро в госанна, давая знать, где именно он находился, синда вышел на небольшую веранду перед входом, а затем проворно спустился вниз. Его мучила жажда. Взяв под уздцы усталого коня, Орофер направился к лениво текшей в нескольких сотнях шагов от дерева Серебрянке.

Эта река брала начало в подгорных глубинах Мории, а спускаясь на равнину, где был расположен Золотой Лес, становилась шире и текла медленнее, чем среди скалистых предгорий.

На ходу расстегивая ремни-крепления колчана и кинжалов, а также те, что удерживали седло и прикрепленные к нему дорожные сумки, Орофер спустился по заросшему короткой изумрудной травой склону к самой воде.

Погода стояла теплая, совсем летняя, но вода в реках уже успела остыть и оказалась довольно прохладной, когда, раздевшись, Владыка синдар погрузился в нее по пояс, увлекая за собой и коня, нуждавшегося как в утолении жажды, так и в основательном купании.

Внезапно услышанный им в разгар водных процедур воодушевленный собачий лай, заставил вздрогнуть. Конь по кличке Глинтур тоже вздрогнул и испуганно вытянул шею в направлении противоположенного берега. Туда же глядел и его хозяин.

У того берега плескалась, призывая кого-то громким лаем, стройная, поджарая гончая редкого бело-серебристого окраса. Вскоре из-за невысокого холма показался и ее владелец, ведший с собой навьюченного сумками крупного вороного коня.

– Нимвэ! – раздался звонкий голос, окликнувший пса. – Ах, какой красавец! Молодец! Ты нашел его!

Прямо в одежде, как был, с прикрепленным к поясу охотничьим ножом и колчаном со стрелами, Артанаро, кинулся вместе с конем в воду вслед за собакой.

Поддавшись безотчетному порыву, Орофер поплыл ему навстречу, и как только Эрейнион оказался досягаем для его рук, заключил нолдо в бережные, но крепкие объятия, притягивая вплотную, затягивая под водную толщу, обхватывая ногами, словно оплетая собой.

Ни один из двоих не заметил, когда они оказались под водой, сплетясь в единое целое, как их рты соединились, словно ища глотка воздуха друг в друге и, одновременно, желая поделиться им.

«Мельдо!» – восторженно кричал в госанна Нолдаран.

«Я знал, что ты рядом!» – приветствовал Орофер, жадно исследуя языком небо Артанаро.

«Нимвэ вел меня к тебе»

«Я ждал тебя…» – он обнял крепче, со страстью.

Кровь, пульсируя, толчками прилила к промежности.

«Я тоже желал нашей встречи и тосковал о тебе…»

«Пойдем же со мной!..»

И они вынырнули почти у самого берега, тут же отправившись в отведенный им дом, чтобы обсохнуть и поужинать после долгой дороги.

Позаботились о лошадях и гончем псе, которого Артанаро пожелал взять в дом, говоря, что Нимвэ не может оставаться один в лесу. Орофер позволил. Он был слишком поглощен радостью встречи, чтобы возражать. Присутствие рядом с ним долгожданного голдо преображало реальность, делая все, что окружало их, невыразимо прекрасным.

– Это Орофер, – говорил Аратнаро, оглаживая своими аккуратными ладонями острую тонкую морду и курчавую мягкую шерсть загривка своего пса, – познакомься и слушайся его, как меня. Правда же, он красавец? – нолдо поднял взгляд на Владыку Зеленолесья.

– Тебе нравится белый цвет? – синда провел рукой по шерсти на спине Нимвэ.

– Он напоминает мне тебя, – слегка покраснев, ответил Артанаро.

– Пес напоминает тебе меня? – шутливо переспросил Орофер.

– Это правда. Посмотри, какой он высокий и стройный! У него прекрасные лазурные глаза и серебряная шерсть… – со смущенной улыбкой объяснил голдо, – А еще он настоящий друг и помогает мне в охоте.

Нимвэ был оставлен ночевать на маленькой крытой веранде рядом с входной дверью. Высота, на которую его подняли, не пугала пса. Благородное животное устроилось на свернутом покрывале и, получив порцию дичи из той, что имелась при себе у его хозяина, оставалось спокойно лежать, не тревожа находившихся внутри дома эльдар.

Разожгли камин, переоделись в чистое, выпили крепленой настойки и принялись за еду. Оба ели с аппетитом, рассказывая друг другу новости и подробности жизни в течении тех шести месяцев, что прошли с их разлуки и оба с интересом слушали.

Артанаро говорил о князе Элендиле и его сыновьях, что правили королевствами Гондора и Арнора, об Элронде, влюбленном в очаровательную Леди Келебриан, о гаванях Митлонда, о своем учителе, благородном Ньовэ по прозвищу Кирдан, ставшим его наставником после того, как Корабел спас его в Браголлах, сбежав с Эрейнионом на остров Балар.

– Это он научил меня рыбачить и сражаться! – говорил о Кирдане нолдо.

– А охотиться кто учил? – спросил Орофер.

Он смотрел в блестящие в желто-оранжевом свете светильников глаза Артанаро, видел снова его обаятельную улыбку, слушал звонкий голос, и не мог поверить своему счастью. Сердце переворачивалось внутри от чувства тепла и гармонии, которое всякий раз дарило присутствие рядом с ним этого кроткого и такого прекрасного в своей простоте и сердечности голдо.

– Многие, – задумавшись, ответил Артанаро. – В детстве я видел большую охоту… И кое-чему я научился сам, – он снова улыбнулся.

– Чему же? – отвечая улыбкой на улыбку, спросил синда.

– Этому, – ответил его собеседник, потянувшись к нему, чтобы едва ощутимо прикоснуться губами к губам Орофера, огладив мягкой ладонью его щеку.

Этого дразнящего поцелуя и простой ласки для Владыки синдар было достаточно, чтобы, придвинувшись, заключить Эрейниона в плотное кольцо объятий и глубоко поцеловать, заставляя нолдо вздрагивать от страсти.

Они сидели, обнявшись, целуясь, время от времени отрываясь друг от друга, чтобы заглянуть в глаза, и снова начинали целоваться с еще большим огнем, разжигая один другого, не в силах прервать эту прелюдию.

Наконец, Орофер обхватил бедра Эрейниона, приподнимая того, прижав к себе, и так, крепко держа в руках драгоценную и совсем не тяжёлую ношу, направился к кровати. Казавшийся одним бесконечным наслаждением поцелуй они не прерывали.

Опускаясь на ложе вместе с обхватившим ногами его бедра нолдо, Орофер предвкушал, что вот-вот свершится то, о чем он грезил во сне и наяву все эти месяцы, пока длилась разлука…

========== Часть 11 – Единственный ==========

Боясь напомнить о причиненной когда-то боли и телесных страданиях, Орофер как мог сдерживал себя, стараясь ласками и поцелуями успокоить дрожавшего в его руках Артанаро.

«Радость моя, мой звездный свет, мой яркий сапфир…» – шептал он в осанве, освобождая нолдо от одежды и сдирая с себя рубаху.

Эрейнион льнул к нему, обхватывая обнажившийся торс, обнимая, ища спасения от охватившей его дрожи.

Не желая причинить ему и малейшей боли, Орофер взял со стола небольшую емкость с маслом, смазал им пальцы и только после этого прикоснулся к любовнику там, где крылся источник удовольствия для обоих.

Он делал все медленно, прислушиваясь к ощущениям Ороднора и к собственным ощущениям. Пальцы его, плавно скользя, массировали чувствительный бугорок внутри тела любовника. Распростертый на постели Ороднор запрокинул голову, прикрыл глаза и рваными вдохами вдыхал нагревшийся воздух, отдаваясь накатывавшим с каждым движением пальцев внутри него волнам удовольствия, заставлявшего его тихо постанывать.

Услышав чувственные стоны, Орофер понял, что не в силах долее сдерживать себя. Он обнял Артанаро, ложась сверху, и скользнул внутрь. Почувствовав его, Эрейнион отрывисто охнул и на миг широко раскрыл глаза, но тут же прикрыл их, отворачивая загоревшееся лицо.

И снова его возлюбленному пришлось сдержаться, начав с неспешных, коротких движений, неотрывно глядя в лицо голдо, наблюдая за тем, как изменяется его выражение. Постепенно он почувствовал, что Ороднор готов к большему и ускорил ритм.

Теперь Артанаро стонал в голос, лежа навзничь среди смятых покрывал, полуприкрыв веки. Пушистые ресницы подрагивали, частое дыхание сбилось, кожа нолдо сделалась горячей, словно внутри него бушевало пламя. Ороферу нравилось слышать, как стонет от каждого его движения вожделенный любовник. Он смотрел на напряженное и, одновременно, отрешенное выражение лица Ороднора, обнимая того за плечи, удерживая на месте, позволяя полнее почувствовать удовольствие и сам погружаясь с головой в его пучину.

Аран синдар чувствовал, что может бесконечно делать так: достигать сладостного пика и почти тут же с новой силой устремляться в объятия Артанаро в погоне за новым удовольствием, вновь снедаемый желанием. Снова и снова ему хотелось видеть своего нолдо испытывающим острое наслаждение, бьющимся под ним в судорогах, с крепко зажмуренными глазами, кричащим в госанна его имя.

«Скажи мне, скажи мне…» – умолял его Орофер.

«Я… Я, а-а-ах…» – Артанаро не мог даже мысленно говорить и в следующий миг истошно закричал, выгнувшись дугой, царапая плечи любовника, которые сжимал тонкими пальцами.

Привязанные внизу кони забеспокоились – копыта затопали по влажной от ночной росы земле. Стороживший их покой у входной двери, Нимвэ заскребся в нее лапами.

В это мгновение Орофер сам не смог сдержать рвавшегося из горла отчаянного крика, который, уносясь ввысь, казалось, возносил его на небеса.

Пробудившись первым на следующее утро, Владыка Зеленолесья вспомнил, что должен говорить с Эрейнионом относительно проклятого пункта соглашения, относящегося к командованию войском. Ороднор спал рядом: одна рука закинута за голову, ладонь второй покоится в ладони возлюбленного. Рот нолдо слегка приоткрыт, дыхание беззвучное, мерное, на щеках легкий румянец. Невольно залюбовавшись спящим, Орофер с трудом подавил в себе желание поцеловать утомленного ночными ласками Эрейниона, чье выражение лица казалось столь невинным и исполненным покоя, что вызывало в нем острую нежность.

«Позже…» – подумал синда. Ему предстояло провести еще целых шесть дней наедине с прекрасным Артанаро, а потому Орофер решил не портить этим разговором себе и своему нолдо начало их совместной охоты.

Охотились, оставаясь в лесу весь день, лишь для того, чтобы добыть пропитание для себя и Нимвэ. Последнему нравились дикие утки, которых можно было найти в невысоких камышовых зарослях, у берега Келебрант, в нескольких сотнях шагов от дома. У них было достаточно времени, чтобы упражняться в меткости, избирая мишенью какой-нибудь иссохший, гнилой пень или расщелину в каменистом пригорке. Бродя по лесу любовались его красотой, пили чистейшую воду из речки, вдоль которой нередко им случалось прогуливаться, срывали пожелтевшие листья меллорнов и платанов, лакомились росшей в лесу брусникой и шиповником, если случалось набрести на его заросли. От обитаемых участков леса старались держаться на расстоянии. Никому из них не хотелось, чтобы долгожданное уединение нарушалось посторонними.

Местность, выбранная Галадриэлью для их размещения, была населена обитателями, как никакая другая часть Золотого Леса, но двое эльдар и не думали убивать встречавшихся им в лесной чаще оленей, кабанов и медведей, довольствуясь зайцами, куропатками и утками.

Вечера проводили у речки рядом с платаном, на котором располагался их дом. Нимвэ плескался в воде, Орофер и Ороднор сидели рядом у костра, делясь друг с другом жарящейся на нем дичью и привезенными лепешками, потягивая вино и беседуя.

Владыка Зеленолесья наслаждался каждым мгновением рядом с Эрейнионом. Здесь он был абсолютно свободен: никаких обязанностей, никаких совещаний с советниками, никаких церемоний, приказов, слуг… Только он и его Звездный Свет, да их кони и гончая. А вокруг начинающий желтеть, завораживая красотой, Золотой Лес. Жизнь словно подарила ему крохотный кусочек юности, когда он, будучи молодым эльда, жил с отцом в их замке, в Нан-Эльмоте.

Лорд Эльмо, вечно носивший на прекрасном лице печать глубокого горя, но при этом решительный, сильный и отчаянный, как мог, старался обеспечить будущее единственного сына, устроив его брак с сестрой Денетора.

– Я помню отца, – говорил о нем Орофер. – Горе от потери матери убило его… – синда вздохнул.

Артанаро дотронулся в знак сопереживания до его плеча и произнес:

– Мой отец отправился в чертоги раньше матери. Я плохо помню его лицо. Мы с ним нечасто виделись. Маму я помню лучше. А еще помню моего деда по отцу. Говорят, я пошел в него…

Его собеседника удивили слова нолдо. «Возможно ли, что так выглядел сам Финголфин?» – подумал Орофер, повернувшись к Артанаро и вглядываясь в его гордый профиль.

– Мою мать похитили орки, когда я был почти младенцем. Я не знал ее. Отец затворился у себя в замке, переживая ее исчезновение. Торил заменила мне обоих родителей, воспитывая меня при себе, – говорил, погружаясь в воспоминания о давно минувшем, Орофер.

В ответ раздался напряженный всхлип.

– Что с тобой? – синда привлек к себе Ороднора.

– Ничего, – потупился тот, – Просто я подумал, что все это так неправильно, так горько и несправедливо. Эта тысячелетняя борьба с Тьмой, отнимающей у нас родичей и любимых… Я прошу Валар сделать так, чтобы в этот раз у нас достало сил сокрушить ее. Ведь теперь мы едины. Все народы Средиземья объединились против Черной страны! Мы выступим, как единое воинство, и одержим победу! Наш союз не сокрушить силой оружия! – голос его креп по мере того, как он говорил, из звонкого, почти юношеского, превращаясь в глубокий, мужской.

В этом новом голосе Эрейниона сквозила удивившая Владыку синдар нота властности, выдававшая того, кто с юности привык говорить перед многими слушателями, воодушевляя их, отдавать приказы, распоряжаясь тысячами и тысячами, действовать безжалостно против врага и быть первым во всем и везде.

Вздохнув, Орофер кивнул и в который раз задумался о том единственном, что омрачало их встречу – проклятом пункте союзнического соглашения с голодрим Линдона. О том, чтобы пытаться убедить Артанаро вычеркнуть этот злосчастный пункт, нечего было и думать. Сейчас Орофер понял это особенно отчетливо. Очевидно было, что Эрейнион единолично собирается командовать всеми воинами, которые поступят в его распоряжение. По-другому этот тот внук Финголфина и сын Фингона просто не умеет. И никогда не пойдет на компромисс.

Орофер не понимал, как такое возможно: – Он так привязан к его Артанаро, столь полон нежной страсти к нему, желая никогда не разлучаться, разделяя с ним все. А по отношению к Владыке Эрейниону испытывает отчуждение, недоверие, раздражение и откровенную неприязнь, желая держаться как можно дальше от потомка убийц-изгнанников.

Гоня от себя эти мысли, Аран Зеленолесья прильнул к своей чаше с вином. Его глаза блестели в свете горящего костра.

Ночами спали мало, предпочитая посвящать время друг другу, желая насытиться.

– Мое тело желает тебя больше, чем может вместить… – шептал Ороднор, с силой притягивая к себе Орофера, сплетя руки вокруг его шеи. – Ты – мое божество, грозное и прекрасное…

Его возлюбленный старался дать своему голдо такое удовольствие, какого тот не испытывал ни с кем и никогда, закипая темной яростью при мысли о том, скольким посчастливилось до него прикасаться к гладким, блестящим волосам, к шелковистой коже на шее, груди, плечах, спине и бедрах Ороднора, слышать, как он стонет, как зовет их по имени, как восхваляет в госанна, видеть текущие по свежим щекам слезы наивысшего восторга…

Их ночные слияния были порывистыми и неистовыми, словно наступавшая темнота придавала сил, позволяя то, на что ни один из двоих не мог решиться при дневном свете.

По утрам оба предпочитали любить не спеша, отчетливей чувствуя каждое движение, каждое прикосновение и каждую ласку, размеренно колыхаясь на волнах удовольствия, согреваемые проникавшими сквозь неплотные шторы утренними лучами Анара.

Одним утром, когда они, обнявшись, отдыхали, лежа на залитой ярко-желтым солнечным светом постели, Орофер спросил:

– Ты когда-нибудь спал с женщиной?

Держа разомлевшего от ласк Эрейниона в объятиях и оглаживая его волосы, синда внезапно ощутил острый приступ ревности. Не хотелось делить обожаемого Артанаро ни с кем, даже с его прошлым. Не было похоже, что до него у нолдо были мужчины, а вот насчет дев он не мог быть уверен.

– Ох, – вздрогнул тот, низко склоняя голову.

– Что с тобой?

– Разве ты не понял? Ведь я… До тебя я… – краснея, выдавил Ороднор.

Взяв его за кончик подбородка и вынуждая поднять голову, Орофер пристально вгляделся в него, теряющегося под этим взглядом.

– Ведь ты у меня единственный, – страдальчески взглянув ему в глаза, молвил Артанаро, прикрывая ладонью горевшее лицо.

– Что? – вырвалось у Орофера.

Руки его сами потянулись к плечам нолдо, который тут же уткнулся лицом ему в грудь и глубоко вздохнул.

Пораженный, синда осторожно гладил плечи, спину и затылок своего голдо. Этим неожиданным признанием Ороднор перевернул все вверх дном в сознании Владыки Зеленой Пущи.

– Прости, я не хотел… Я не должен был… – виновато прошептал он, скользя пальцами по темно-каштановым волнам волос на затылке Эрейниона.

– Я хотел этого, – отозвался нолдо. – Я хотел тебя с первой нашей встречи… Увидев тебя, я подумал, что это один из среброволосых майар Сулимо спустился на Эа, чтобы поохотиться в Золотом Лесу…

Пришел черед краснеть для Орофера. К счастью, прятавший лицо на груди правителя синдар, Ороднор не видел краски на его щеках.

«Мой звездный свет, мой сияющий сапфир…» – тая от затоплявшей внутренности нежности, шептал в госанна Орофер, прижимая к себе Артанаро.

Говорить Аран синдар не мог. Голос неминуемо выдал бы охватившее его сильное переживание. Это было все вместе – безумное счастье от того, что нет и не было никаких женщин или мужчин и он – единственный, кто делил и делит с Ороднором ложе, острая боль от воспоминаний о причиненных ему страданиях, стыд от мысли о том, как вслух называл Артанаро грязным и искаженным…

«Уж если здесь и есть искаженец, так это я…» – раскаиваясь в словах и поступках, думал Орофер.

Потом голдо признался ему, шепча в заостренное перламутровое ухо, что до их первой встречи даже не прикасался к себе, хоть и прожил на Эа более трех тысячелетий.

«Мне не было нужно… – говорил он, – До тебя я не знал, как это бывает…». И от этих слов синда чувствовал себя самым счастливым существом на свете, а желание показать Артанаро, «как это бывает» возгоралось в его хроа с новой силой.

С Ороднором всегда было так – радость была обманчива, удовольствие сменялось потрясением, на смену ему приходила разъедавшая все внутри боль, за которой снова следовало мучительное удовольствие, поднимавшее его к облакам, чтобы было больнее падать наземь от очередного удара, от очередной боли. Душа Владыки Эрин-Гален потеряла покой.

Его устоявшаяся репутация вдовца, ведшего добропорядочную жизнь и со скорбной гордостью несущего на своем челе венец правителя синдар и лаиквенди, летела к барлогам, в огненную бездну. Теперь Орофер ничего не знал и ни в чем не был уверен. Ориентиры были сбиты, прежние цели перестали иметь какое-либо значение. Все рушилось в его сознании. И на обломках, среди облаков вековой пыли, возвышался стройный силуэт Артанаро, затмившего собою все и вся.

Шесть теплых сентябрьских дней, которые им суждено было провести вместе, пролетели быстро. Прощание было тягостным для обоих. Они условились, что соберутся на праздник середины зимы во владениях Келеборна, который будет лишь рад этой чести, как лишнему поводу потешить свое самолюбие.

– Я приеду с Элрондом, – говорил, печально улыбаясь, Эрейнион, – Ему тоже захочется поехать во владения твоего кузена.

– А мне придется взять с собой моего сына и нескольких воинов, – отвечал Орофер. – Праздник есть праздник. Прибудет и Амдир с наследником и свитой…

Ему подумалось, что они вряд ли найдут время, чтобы остаться наедине.

– Да, – согласно кивнул Артанаро, – И я буду счастлив отметить его вместе с тобой и остальными.

Как ни горька и тяжела была минута расставания, а все же и она осталась в прошлом. Орофер благополучно возвратился в свой замок. Начались рабочие будни. Владыка синдар был благодарен сыну и Ферену за то, что те без него смогли управиться со всем и оградили от лишних вопросов со стороны приближенных.

«Впереди два с половиной года…» – думал Орофер, мысленно возвращаясь к предстоящей войне и союзному соглашению. Он старался убедить себя, что время у них с Амдиром еще есть, что они еще успеют убедить Эрейниона вычеркнуть пункт о едином командовании и все разрешится. Не хотелось признаваться даже самому себе в трусости.

Из страха лишиться расположения Артанаро, он ни словом не обмолвился с ним об этом пункте во время их встречи. В глубине души Орофер сознавал, что время безвозвратно упущено и что даже если через пять месяцев, празднуя в доме Келеборна середину зимы, он поднимет этот вопрос, шансов получить положительный результат у него не будет.

Иногда малодушие и страх потерять своего голдо настолько брали верх над его гордостью, что он начинал думать об этом пункте соглашения без всегдашнего раздражения и неприятия. Что случится, если он подаст всем в Средиземье пример стремления к добрососедству и союзничеству и позволит Владыке Эрейниону командовать войском из Зеленолесья в предстоящей битве? Разве это уронит его в глазах подданных или прочих? Разве может это поставить под сомнение его власть или статус Владыки Эрин-Гален?

В своих письмах Амдир не затрагивал эту тему, а Орофер сознательно избегал ее в ответной корреспонденции.

На празднике середины зимы, который они провели, как и хотели, в доме Галадриэли и Келеборна, тема «единого командования» также не поднималась. Все собравшиеся, казалось, были заняты собственными, глубоко личными мыслями и переживаниями, так или иначе связанными с будущей скорой войной.

Галадриэль приветливо и чуть лукаво улыбалась гостям, Келеборн улыбался сам себе в зеркальном отражении, их дочь улыбалась Лорду Имладриса, тот, в свою очередь, ходил с серьезным и задумчивым выражением на вполне человеческом лице, провожая тоскливыми взглядами много танцевавшую Келебриан.

Окруженный верной свитой Нолдаран приятно улыбался дамам, остроумно шутил, держался с достоинством и, в то же время, с присущей ему простотой и сердечностью, почти не замечая Владыку синдар, проводившего время в компании своего наследника, лучшего друга и Амрота.

При этом, им удалось немного побыть вдвоем. И, как и в предыдущую встречу, оставаясь с ним наедине, Владыка Эрейнион исчезал, перевоплощаясь в ласкового и страстного Артанаро, ищущего его внимания и целиком отдававшегося в его власть. А Орофер желал продлить ощущение обладания своим голдо, одновременно откладывая предстоящий разговор о командовании войсками.

Следующая встреча состоялась летом, в том же домике в устье Нимродель. За той встречей последовали другие, не менее желанные и, как и предыдущие, исполненные страстного обожания и даримого ими друг другу душевного тепла.

И вот, когда до намеченного дня битвы оставалось всего полгода, а Владыка Орофер собирался на очередную тайную встречу с Эрейнионом, в их лес из Имладриса приехал неизвестный голдо, сказавший, что у него послание для Арана Эрин-Гален, которое ему приказано передать лично в руки Орофера.

В послании была всего одна строчка:

Приехать не могу – срочные дела. Прости.

Подписи не было. Но Орофер и не нуждался в ней. Отпустив гонца, он затворился в рабочем кабинете, сел за массивный дубовый стол, уронил голову на руки и пытался осознать случившееся. Сердце сжималось от недоброго предчувствия и ноющей боли.

Они с Артанаро увидятся теперь за несколько дней до начала сражения, когда их армии, согласно выработанному общему плану, соединятся на правом берегу Андуина, близ южной границы Эрин-Гален.

========== Часть 12 – Золотое знамя ==========

После трехлетней подготовки к нападению на Мордор в стенах Имладриса, войска под предводительством Гил-Галада и Элендила весной 3434 года Второй Эпохи перешли Мглистые Горы в районе перевала Багровых Ворот, где к ним присоединилась армия гномов Мории. Затем объединенное воинство переправилось через Андуин, на правом берегу которого войско Последнего Союза соединилось с армиями нандор и авари Лотлориена под руководством Амдира и воинами синдар и лаиквенди Эрин-Гален, ведомыми Орофером. Следуя вниз вдоль восточного берега Андуина, рати эльдар, дунэдайн и гномов, встретившись с войсками Гондора, вышли к равнине Дагорлад.

– Ты их видишь?!

– Думаю, да…

Со вчерашнего дня армии Лориена и Эрин-Гален во главе с их командующими – владыками Амдиром и Орофером ожидали в ста пятидесяти лигах к югу от южной границы Зеленолесья, расположившись лагерем, долженствовавших соединиться с ними союзников, чьим ратям предстояла переправа через Великую Реку.

Сейчас Орофер стоял на вершине скалистого холма, которые были разбросаны тут и там по этим степным землям в долине Андуина, и зорко всматривался в сторону, откуда ожидалось появление объединенной армии союзников.

Не столь расторопный Амдир взбирался к нему, чтобы иметь возможность самому взглянуть на приближавшихся голодрим, эдайн, наугрим Мории и галадрим Лорда Келеборна.

– Что это там так блестит на солнце? – Амдир, прищурив янтарные глаза, стоял теперь рядом с другом и тоже старался разглядеть переправляющихся через реку воинов и их предводителей.

– Должно быть, знамя, – произнес Орофер, тоже заметив яркий золотистый блеск.

Что-то горело золотом на ярком солнце среди блестевшей в его лучах водной глади.

– Скоро мы это узнаем, – ухмыльнулся Малгалад. – Сейчас самое время отправиться им навстречу, – обычай, правила и здравый смысл предписывали встретить командующих подошедшего войска.

Согласно кивнув, Орофер нахмурился и в два прыжка спустился с холма, чтобы уже в следующее мгновение оказаться в седле.

На нем и свите были надеты легкие доспехи. Тяжелая броня, которая была призвана защитить их в битве, перевозилась в отдельном обозе.

Владыка Лориена и принц Амрот тоже были в легких кожаных панцирях и наручах поверх рукавов бархатных дорожных камзолов.

Сопровождаемый верным Ференом, Лисом, Амдиром и Амротом, а также воинами охраны, Орофер отправился навстречу авангарду союзного войска. По мере того, как они сближались с ехавшими в числе первых воинами из голодрим, все четче проступали с каждым мгновением приближающиеся силуэты конных воинов из свиты Эрейниона. Владыка Зеленолесья, спеша им навстречу, не сводил глаз с ярко блестевшего на солнце то ли шлема, то ли развивавшегося на ветру знамени, пока не различил, что именно это было.

Он отчетливо увидел закованного в доспехи Гил-Галада с перекрещенными крест на крест на груди шелковыми перевязями ярко-синего цвета, гордо ехавшего во главе войска и сопровождаемого многочисленным приближенными и знаменосцами, в руках которых развивались, поддаваясь теплому восточному ветру, укрепленные на высоких древках знамена Линдона, напоминавшие сочетанием синего шелка и шитых на нем серебряной нитью звезд отличительные знаки владык Хитлума.

А рядом с ним, по правую руку от Владыки Эрейниона, на огромных размеров белоснежном жеребце ехал выдающегося роста широкоплечий красавец, чьи густые волосы цвета чистого золота искрились и сияли в свете Анара ярче королевского венца. Ветер играл с отдельными локонами роскошной шевелюры, большая часть которой волнами спускалась до поясницы.

В сочетании с начищенным золоченым доспехом, природной статью и мужественной красотой черт воина, эти золотые волосы, если смотреть на них с близкого расстояния, создавали впечатление, будто их обладатель окружен ореолом ослепительно яркого света. Сияние, исходящее от неизвестного эльда-приближенного Нолдарана, можно было заметить за много лиг при солнечной погоде.

– Приветствую тебя от имени всех нас, Владыка Линдона! – выкрикнул Амдир, когда Гил-Галад со свитой и знаменосцами приблизился настолько, что мог расслышать эти слова.

– Да будет осиян солнцем час нашей встречи, любезный Амдир! – раздался в ответ голос Эрейниона.

Позади них активно продолжалась переправа шедшего в авангарде войска Линдона. Тем временем, к пологому в этом месте берегу подходили передовые полки войска Элендила и гномов Владыки Наина Первого. Замыкали процессию отряды галадрим Келеборна и воинов Имладриса Лорда Элронда.

В установившейся тишине было слышно, как ветер колышет шелковые темно-синие знамена с вышитыми серебром звездами.

Орофер молчал. Он рассматривал золотоволосого мужественного красавца, важно покачивавшегося в седле рядом с Нолдараном, над которым он возвышался почти на пол головы.

– Все ли идет так, как было задумано? Вы добрались до нас благополучно? – счел нужным осведомиться Малгалад.

– Да, благодарю, – отозвался Нолдаран, подъезжая к ним вместе со своим сопровождением. – Когда закончится переправа и все командующие окажутся на этом берегу, я хотел бы собраться всем вместе, чтобы еще раз обсудить положение войск на поле сражения.

Тут он заметил, наконец, Владыку Эрин-Гален и кивнул ему, мягко улыбаясь и стараясь не задерживать на нем взгляд лучистых серых глаз.

По окончании переправы, поздним вечером, собрались в большом шатре Амдира.

– Дорогие братья, – обратился к присутствовавшим с приветственным словом Эрейнион, – благодарю еще раз за то, что присоединились к великому союзу! Уже завтра нам предстоит путь на юг, где нас будет ждать армия Владыки Гондора, бесстрашного Анариона. Через пять дней пути, если будем передвигаться достаточно быстро, мы достигнем пределов Черной Страны и встанем единым лагерем к северо-востоку от Мораннон.

Тут сопровождавший его златоволосый красавец-воин развернул перед всеми на походном столе карту Средиземья.

– Враг вынужден будет вступить с нами в бой, и мы будем готовы! – продолжал Гил-Галад, оглядывая сверкающим от ненависти к властелину Мордора взором слушателей. – Наши силы разместятся следующим образом…

И он принялся указывать черным карандашом на карте расположение войск. Князь дунэдайн, Элендил, стоял чуть позади Нолдарана. Рядом с ним, скрестив на груди руки и щуря на собравшихся светло-голубые глаза, расположился его сын, правивший Арнором. Владыка Мории, Наин Первый, из-за небольшого по сравнению с остальными роста, вышел вперед и глядел, наклонившись над столом, прямо в карту. За ним, внимательный и серьезный, высился Лорд Имладриса. Кузен Келеборн предпочел подойти ближе к ним, стоявшим дальше других от оратора, и встал рядом с о чем-то переговаривавшимися в госанна Лисом и Амротом.