Текст книги "Аквариум (СИ)"

Автор книги: Bonifacy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Теперь Адриану не казалось – бывшая секретарша шумно дышала в трубку. Она колебалась. В уголке мозга по позитивным мыслям перекатывался шарик – липкий, грязный и омерзительный – и давил их напрочь. Этот шарик – это предательство отца. Оно проезжалось по душе Адриана если не грузовиком, то этим самым шариком.

– Я ушла именно из-за этого, Адриан. Я не хочу губить ваше дитя.

– Именно этого отец хочет?! – Парень не хотел срываться, но слова непроизвольно рыкнули в горле. Агрест зажал рот рукой. Огляделся по сторонам; вскинул голову вверх, к балкону. Только бы никто не слышал. – Натали, прошу тебя, мне необходима твоя помощь. Речь идёт о ещё нерожденном ребенке. Пусть и русалке. Но это единокровный внук или внучка Габриэля Агреста. К чему смерть невинного ребенка? А Маринетт? В чем она провинилась? В том, что родилась с хвостом? Ответь, кто приедет, во сколько и куда они планируют увезти Маринетт.

–Адриан… – тягучее предостережение в голосе Сёнкер напрягало, тонким лезвиям проходясь по нервам. – Я не знаю, что ты намерен делать, но если ты организуешь побег, то мсье Агрест заподозрит меня. Нет, даже не так: он наверняка поймет, что информацию ты получил с моих слов. Прежде чем уйти, я многое разузнала и пообещала ему никому ничего не говорить.

– Если ты не поможешь, я приклею стикер к двери отцовской спальни с надписью: «Скажи спасибо Натали!» и мы смоемся ночью. – Он пошутил, но женщина не оценила шутку, цокнув языком. – Да ладно тебе, боже мой. Мы не ангелы. Мы грешим и нарушаем клятвы. А обещания – тем более. Разве тебе не будет совестно, если из-за прихоти отца две невинные жизни иссякнут?

Повисла многообещающая тишина. Кажется, женщина что-то решала для себя. И от ее решения зависит многое. Адриан ждал, затаив дыхание, но когда на том конце трубки что-то шелохнулось, он…

Неожиданно понял, что устал. Устал терпеть угрозы отца, его душащий контроль, едва ли не деспотизм, ахах, а почему едва ли? Мысли паром клубились в голове, пока он решался взвалить на себя тяжёлое бремя – отец родной всё-таки! – и рассказать миру о бесчинствах Габриэля Агреста.

Быть может, это станет вторым спусковым рычагом – и власть будет вынуждена послушаться и отпустить на волю всех русалок? Их нельзя порабощать, даже попытка эта разрушительна. Это своевольные, свободолюбивые существа – люди погубят их такими темпами! Опытов поставлено достаточно.

После митинга в Париже вспыхнули новые мятежи по всей Европе. Даже затронули Азию. Те бунты не были так масштабы, но они были! Мировым правителям пришлось пойти на уступки. Пять русалок из всех лабораторий были выпущено на волю, в океаны.

Эти пять русалок – это, быть может, и не грандиозный триумф, к которому стремились люди, но как минимум показатель того, что у народа есть власть над государством. Они могут что-то требовать, что-то менять. Так или иначе они чего-то добились, их мятеж не прошел бесследно, а значит, если «высшие мира сего» не желают внимать голосу простого человека, он заставит их слушать его.

Вдохновленный иллюзией контроля, Адриан пришел к выводу, что публично сообщит о планах отца устранить русалку и их совместного ребенка. Габриэль, кажется, упомянул, что «этот олух» разнесет весть о своем дитя. Что ж, он оказался прав!

Поменялись лишь мотивы: сначала он рассказал бы из порыва радостных чувств, а теперь из низкого желания отомстить.

Подло, недостойно? Извините. Обида за обиду.

– Так уж и быть. Твой отец хотел шокировать вас с Маринетт этой новостью во время завтрака. В девять часов утра, если быть точной. – Внутренний циник Адриана едва удержался от лукавого замечания: «ну да, отец как всегда организован. Он не изменяет своим привычкам даже в преступлении!» – За вами должны были приехать люди, которых нанял… – Сёнкер мялась, подбирая слова, – деловой партнер твоего отца. Если успеете покинуть особняк раньше этого срока, то опасность минует вас, но Маринетт все же придется укрыть на неопределенный срок. Скорее всего, пока не родит, а потом отпустить в океан. В идеале не создавать шумихи.

Адриан был рад, что Натали не видит его сейчас. Потому что его юное лицо перечеркнул оскал – оскал такой убийственный, горький и злобный, точно он давал клятву, которую заранее знал, что нарушит. И вроде бы страдал от этого, и радовался не менее.

– Не могу поверить, что все это происходит в нашем современном мире…

Театральная ошарашенность в колебании звука собственного голоса и абсолютно другие, булькающие ощущения в душе.

– Мир современный, а люди все те же.

– Я не забуду, Натали.

Он сбросил. Не хотелось слушать предупреждения, напрасные отговорки или пожелания удачи. Фортуна уже на его стороне! Не просто же так он решился навестить папу в тот самый момент, когда тот – подумать только! – обсуждал это темное дельце.

Поживешь – поймёшь: таких совпадений не бывает. Все переплетено. Дернешь за нить – развяжешь клубок. Или притянешь, как знать? Всяко бывает!

Адриан использует оружие отца против него. И, быть может, обойдя вечно недостижимого Габриэля Агреста в его же игре, он, наконец, получит его признание… Дьявол. Какие же люди дети. Все. С возрастом не меняется ничего – разве что смерть маленькими шажками все приближается и приближается… В итоге настигает – и мы жалеем. Жалеем о прошлом, которого не воротишь… Но есть сегодня. И сегодня Адриану Агресту девятнадцать лет. Он ещё так молод, жив, и кровь в нем кипит и резвится!

Но отчего же печаль тяготит младую грудь, словно камень, заточенный в организме под самым – гулко стучащим – сердцем?

***

Адриан должен бы постыдиться, что черная зависть током прошлась по его коже, когда он, отперев дверь своей комнаты, застал совершенно беззаботных ребят. И в этот момент ему показалось, что они не знают ни бед, ни несчастий! Должно быть, так чувствует себя невольно любой человек, оказавшийся в беде и негодующий от ее – отнюдь! – незаслуженных масштабов.

Феликс учил Маринетт как правильно дуть пузыри:

– Ну нет, Маринетт! – детская обида за взрослого человека, не умеющего простых вещей, паром, как в бани, клубилась в тонком голоске. – Ты все делаешь неправильно: ты дуешь слишком сильно, а надо нежно, как с любимой де… ну, вернее, в твоём случае, парнем. Вот с Адрианом же ты нежна, да?

И тут мальчик прямо-таки весь дрогнул, словно беса увидел. А то был всего лишь его утомленный старший брат!

– Ой…

Маринетт обернулась, чтобы узнать причину такой резкой перемены настроения, и игриво захохотала.

Адриан трижды проклял себя, но не мог он оставаться таким угрюмым, когда Маринетт смеялась так счастливо, а малой краснел, будто его щеки припудрили ярко-красными румянами.

Перестав багроветь, Феликс снова вручил девушке мыльные пузыри и все приговаривал, словно ведьма над котелком, а котором варится волшебное зелье:

– Концентрация, только концентрация…

Все даёт свои плоды. Под наставлением мастера Феликса, русалка – ну надо же! – смогла надуть пузырь, такой большой. Он вытеснился из стенок кольца и медленно, словно пёрышко, опускался вниз.

Бровь Маринетт дернулась:

– Почему он не летит вверх?

Мальчонка пожал плечами.

– Тяжелее воздуха, наверное…

Адриан чуть не соскочил с дивана от восторга, но только ногами немного поболтал, как ребенок, который лакомится.

Маринетт и Феликс. Возлюбленная и младший брат. Как он любит их в эту минуту! Как любуется ими! И пусть любоваться – это не значит любить, но он глядел и не мог насмотреться! И спрашивал себя невольно: доведётся ли им снова, вот так, по-семейному собраться в доме и говорить, говорить, хохотать, от заката до рассвета?

И что-то подсказывало: нет.

***

Напрасно Адриан переживал, что будет тяжко! Все пошло, как по маслу. Когда Феликс надумал уходить – доделывать-таки злосчастные уроки – старший брат попросил его задержаться.

Набрав в лёгкие побольше воздуха для продолжительной речи, он пересказал товарищам своим по несчастью все, что ему удалось выяснить и все, что он предпринял для благоприятного разрешения этой комедии.

Адриан давно уж доверял Феликсу. Они не были особо близко, в их общении всегда присутствовала какая-то неизъяснимая формальность и принужденность, что ли? Вот, мы всё-таки одной крови, поэтому уж ради приличия давай иногда пререкаться и отшучиваться, как будто знаем о друг друге все, хотя на самом деле – ничего? Эдакое негласное условие их жизни. Но Маринетт их сплотила снова. Возродила в сердцах давно забытое чувство – братскую любовь.

Только с ее появлением – даже с хвостом – Адриан с удивлением вновь открыл для себя лучшие качества своего брата: любознательность, не переходящую меру, верность, надёжность, умение не выдавать секретов и эта его милая скромность, когда его поймаешь с поличным на какой-нибудь личной мысли!

Поэтому он говорил, не колеблясь. Ни на секунду. Феликс – умный мальчик. Он поймет и сделает правильные выводы. Адриана не сомневался в этом.

Было ли жаль раскрывать темную сущность отца перед младшим братом? Было, конечно. Но чем раньше он повзрослеет, тем будет лучше.

Наверное…

Весть омрачила лица собеседников, но Адриан всей своей сутью ощутил такое колоссальное облегчение, что его было не остановить: под конец тирады он и вовсе пустился воодушевленно жестикулировать с руками и в красках расписывал оппонентам лицо Габриэля, когда тот узнает, что его «жертву» уволокли из-под носа.

– Адриан, – прервала его живописные и немного нездоровые мечтания Маринетт, – прекрати.

– Хорошо.

Парень на удивление быстро сдался. Строгий голос Маринетт вывел его из транса, отрезвил, подействовал, как обезболивающее: он тотчас опомнился и стряхнул себя пыльную негу мести, как неприятную болячку из мыслей.

– Я хочу уточнить: мы просто-напросто сбежим? И все?

– Именно так. И ещё… не переживай, люди доставят тебя в безопасное место, – прибавил он, одобрительно подмигивая Мари.

– Что же это за люди?

– Прекрасные. Тебе уже доводилось с ними встречаться.

По губам русалки пробежала смутная тень улыбки. Кажется, она знала, о каких «прекрасных людях» идёт речь. Уточнять не стала – она была убеждена в своих догадках.

Когда Адриан вызвался проводить младшего до комнаты (точно того монстры какие-то могли украсть, ну ей-богу) Феликс одернул того за рукав рубашки и с не детской сталью в голосе потребовал:

– Адриан… обещай мне, что с Маринетт ничего не случится.

Сначала юноша опешил от такой серьезности, но, поняв, что мальчонка не шутит, прочистил горло и исправился:

– Можешь быть уверен: с ней ничего не случится.

Побуравив старшего долгим, внимательным взглядом, мальчик молча скрылся за дверью.

– Ну и дела…

Адриан запустил пальцы в волосы и потрепал себя по макушке. Затем, задорно присвистнув и напевая какой-то отдаленно знакомый мотивчик из детства, удалился. Даже дети поют о любви.

Завтра их ждёт ответственный день.

***

Завтра началось с отборной ругани. Они проспали.

Нет-нет-нет, только не это! Невероятно, вот так готовишься к чему-то грандиозному, вынашиваешь план в голове, представляешь лицо противника в момент поражения – и все катится коту под хвост, просто из-за того, что кое-кто не успел вовремя поднять свою задницу с постели.

Будильник не прозвенел, хотя перед сном Адриан проверил его дважды. Это не могло быть просто совпадением. Кто-то знал об их побеге. Или слышал. Или секретарша проболталась отцу, или Феликс? Хотя ещё вчера Агрест старший был уверен в надёжности второго на сто и один процент.

Но сейчас Адриан был готов поверить во что угодно, лишь бы проехаться кулаком по чьей-нибудь моське, потому что это уже ни в какие рамки не лезет.

Неужели они с Маринетт не заслуживают счастья или – о небо! – хотя бы незатейливого человеческого спокойствия?

Адриан с горечью свесил голову и сцепил пальцы. Черт. Этот месяц – это была своеобразная отдушина, да, проклятая судьба?

– Адриан? – Русалка неожиданно обняла со спины. – Не переживай. Мы все успеем.

Адриан не отвечал: он лишь подставил лицо для ласк девушки, а глаза его, гипнотизирующие входную дверь, словно бы говорили: «Я все испортил».

Манипуляции сработали – дверь распахнулась и в комнату ракетой влетел Феликс. Он взял брата за руку и принялся лихорадочно трясти, словно желая вывести из этого странного состояния: не то транса, не то потерянности.

– Вы совсем, да?! В гостиной какие-то люди.

– Проклятие… – едва слышно выругался Адриан себе под нос. Он встал с заправленной кровати и прошелся по импровизированному кругу, нервно заламывая пальцы. – За нами должны были приехать Аликс и Ким на грузовике. Сегодня все идёт под откос.

– Успокойся, – Маринетт в примирительном жесте вскинула руки, видя раздражение Агреста. Негатив им сейчас не помощник. – Я уверенна, что есть причина, по которой они задерживаются.

– А я не вижу причин для бездействия, – встрял Феликс. Мотнул белокурой головой и поманил Маринетт за собой. – Ты идёшь, Адриан? Если уж проспали, то принимайте ошибку.

Адриан поднял на брата прояснившиеся очи и уставился на него, точно зачарованный, точно разглядел его по-настоящему впервые в жизни. Последняя фраза прозвучала так мудро. Так не по-детски. Когда мальчонка так повзрослел? Адриан упустил этот момент, но что толку тосковать по прошлому, когда решается будущее? Феликс прав, страшно прав: ошибки нужно принимать. И решать по возможности, а не злиться из-за упущения, злиться на себя за непредусмотрительность, злиться на себя за то, что злишься – и смыкаются линии дьявольского круга.

Линии все ещё не соединились. Есть время – есть возможности. Нужно действовать. Прошли секунды, но у Адриана перед лицом во всем шарме и блеске просияла вечность. Он кивнул и, бросив последний, беглый взгляд на аквариум, с которого все началось, под руку с Маринетт ринулся на первый этаж.

Феликс бежал впереди них. Экий путеводитель!

Рьяная братия передвигалась стремительно, но бесшумно. Вдруг – Феликс остановился: все замерли и притаили дыхание, словно один неверный звук мог ненароком разбудить неведомое чудище.

– В гостинице эти злые люди и отец. Я их отвлеку, а вы бегите.

Адриан даже не успел остановить младшего брата: тот бросился вперёд быстрее, чем рука Адриана могла бы настигнуть его плечо в предостерегающим жесте. Феликс и правда вырос. Такое баснословное самопожертвование. Откуда это у него?

Перед глазами вспыхнул и угас силуэт Эмили Агрест. Верно, она была такой храброй и такой же отчаянной. Как жаль, что первенца обделили этим геном.

Но самое время этот ген в себе вырастить.

Адриан сжал ладонь Маринетт и улыбнулся самой ослепительной улыбкой, на которую был способен. Они на цыпочках прошмыгнули через столовую, и вот – пункт назначения, миновав который они окажутся в большей безопасности, чем за последние сутки. Гостиная. Адриан плотнее прижался к стенке, нагнулся, выглянул и… ошалел.

Феликс устроил настоящее представление по отвлечению внимания: пробегая мимо столовой, он, очевидно, взял кухонные приборы, и сейчас во всю силу долбил в металлическую кастрюлю поварешкой. Звук был оглушающий.

Адриан едва не покатился со смеху.

Пользуясь тем, что все мужские фигуры были обращены на мальчика-чудака, парень с русалкой вынырнули из своего укрытия и резво кинулись к парадной двери. Пальцы дрожали, когда пальцы набирали код. Адриан не сразу понял, что в гостиной стихли любые звуки. Гуд собственных мыслей был громче.

– Неблагодарный подонок, – проскрежетал до боли знакомый голос. – Я делал все для твоего блага, но тебе не хватило ума оценить это.

Адриан обернулся: отец зажимал рот Феликсу и выжигал в старшем отпрыске зияющую дыру. Лицо юноши озарилось светлой улыбкой. Он открыл дверь, выпустил руку Маринетт и подтолкнул ее наружу, к свободе. Она поняла посыл и, не оборачиваясь, поспешила прочь. Адриан на последок подмигнул разъярённому Габриэлю и показал средний палец. Давно мечтал так сделать.

Дверь хлопнулась – Феликс до одури впился зубами в потную отцовскую и засеменил к брату и его возлюбленной.

Габриэль чертыхнулся и зажмурился от боли. Он вынул из нагрудного кармана жилета платок и протер обслюнявленную ладонь.

– Вы все ещё здесь? – он измерил глазами трёх дубиноголовых мужиков и вздохнул, как мученик Ада. – За ними.

Мужланы синхронно кивнули головами и двинулись следом.

***

Оказавшись за пределами особняка, Адриан облегчённо выдохнул. Мучения закончились. По бокам от него Маринетт и Феликс, а впереди них – обещанный грузовик. Только он какой-то… другой. Но все же Аликс держит слово.

Затемнённое стекло чуть опустилось и из салона выглянула изящная женская рука с ярким маникюром, жестом указывающая на то, что пора садиться. Адриан удивился, но не придал этому большого значения: ну, мало ли, в Аликс проснулся доселе дремавший инстинкт…

– Маринетт, сади…

Не успел Адриан договорить, как Маринетт покорно села. Только не в машину, а на корточки перед мальчишкой. В его бледно-голубых глазах стоял непролитый водопад из слез. Адриан приоткрыл рот, силясь что-то сказать, но так и не смог подобрать нужных слов.

Русалка порывисто сжала мальчика в объятиях, но тот лишь повел плечами, как человек, который вот-вот зарыдает, и словно бы одеревенел. Даже здоровый румянец сошел на нет.

– Феликс. – Маринетт отстранилась от мальчика, продолжая придерживать его за локти, словно он мог бы упасть. Она проницательно нырнула в его глаза и смогла найти те слова, которые бы могли его приободрить. – Я люблю тебя. Никогда не думай, что ты лишний. Я знаю, что ты переживаешь из-за того, что к сыну известного дизайнера будут относиться по-особенному, а тебя такое положение дел не устраивает, не правда ли? Но ты находчивый и смышлёный, а значит сможешь протоптать себе дорогу и доказать миру, на что способен ты, а не деньги твоего отца.

– Если ты любишь меня, – шмыгнул носом Фел, – забери меня отсюда. Я хочу с тобой.

Маринетт встала и принужденно улыбнулась:

– Прости. Никак нельзя.

Девушка прижала руку к груди, в которой стукало сердце – отчаянно, болезненно, как вирус, поедающий клетку. Если бы Мари задержалась ещё на чуть-чуть, она бы наплевала на все и уговорила бы Адриана взять Феликса с собой. Но lex* должен быть соблюден, без него никуда.

Она забралась в грузовик и чуть не подпрыгнула на месте, увидев светлую макушку на водительском кресле. Предчувствие ее не обманывало. Она нахмурилась, но ничего не сказала.

Дождавшись, когда Маринетт скроется в салоне авто, Адриан повторил ее незамысловатое движение и присел на корточки, чтобы чувствовать себя наравне с младшим.

– Ты ведь ее любишь?

– Люблю, – эхом отозвался мальчик, до красноты растирая глаза, чтобы не разрыдаться перед старшим братом.

– Тогда ты должен отпустить ее. Я отпускаю тоже.

Мысли, как после взрыва, разнесло в стороны. Феликс испуганно воззрился на Адриана, будто ягненок на волка, оскалившего зубы. Неужели братец догадался?..

– Маринетт, – ее имя скользнуло по его губам мягко, как полоска бархата, – слишком хороша для этого сухопутного мира, в котором три царя: алкоголь, разврат и еда. Она будет на воле, в океане, со своими сестрами. С ребенком или без.

– В каком смысле? А как же мой племяшка или племянница?

– Видишь ли, Феликс… как бы это сказать… Ребенок может быть и чело…

Ворота отворились, крупные мужчины грозно приближались.

– Вот Агрестовский щенок. За ним, олухи, быстрее!

Адриан рявкнул что-то такое злобное, что и не разобрать – кажется, какую-то брань на китайском, а затем наспех помахал мелкому рукой и залез в грузовик. Машина двинулась с места. Щёлкнул ремень безопасности.

Наконец, Адриан повернулся к спасительнице, чтобы отблагодарить и… замер. Буквально врос в сиденье. Клацнул зубами. Мало ему сюрпризов за одно утро, да?

– Хлоя, – ее имя ровно – хвала небесам! – дрогнуло на губах Адриана, – почему ты помогаешь мне?

– Потому что меня волнует судьба русалок не менее, чем тебя.

Адриан тихо посмеялся такому заявлению. Кажется, до этого момента она делала все да наоборот.

– Вот как? Ну допустим. А где же Аликс?

– Мой отец… – издалека начала Буржуа, нервно поправляя выбившийся из идеально уложенного хвоста локон, и сильнее давя на руль.

«Смотри, как бы твой ноготок не надломился под таким напряжением», – мрачно заметил циник Адриана.

– В общем, не хочу вдаваться в подробности, но он заинтересован в том, чтобы Маринетт доставили ему.

При упоминании о том, что ее хотели похитить, русалка вздрогнула, а кожа ее покрылась холодными мурашками, но увлечённые разгорающимся спором бывшие влюбленные этого не заметили. Атмосфера в комнате горела, как в Аду, обжигала лицо и лёгкие. Мари даже захотелось приоткрыть окно. Что-то душно становится.

– Да неужели?! – не выдержал Адриан. – Кто бы сомневался, что твой вечно ищущий во всем выгоду папаша не причастен даже к этому? Проклятье! В его крови случайно нет еврейской?!

– Твою мать! – Блонди выбросила токсичную гранату в ответ. – Не прерывай меня, ясно?! Отец знал, что Маринетт беременна… Он особенно увлеченно расспрашивал учёных о результатах экспериментов после твоего твитта. Беременность хвостатых ещё не изучали и вот… Оказывается, русалка самого Адриана Агреста вскоре родит от него. Папа с радостью согласился на предложение Габриэля. Аликс написала мне. Сказала, что если у меня есть совесть, то я просто обязана остановить отца. Но я знаю его лучше прочих. И если его что-то заинтересовало… О, боги, его остановит разве что смерть… или я. Я предложила помощь. У Аликс могут быть серьезные проблемы если выяснится, что это она тебе помогла сбежать, ты понимаешь? Мне же ничего не будет. И я не враг вам. Кончай мыслить ярлыками и стереотипами, Адриан. Та маленькая месть была лично тебе, только между нами.

Спертое дыхание, потирание переносицы и упорное старание усвоить эту информацию. Не выходит… Столько вопросов, но сейчас не до них. Аликс в самом деле решила, что Хлое можно доверять? И, черт, он действительно не подумал о безопасности своих друзей, а ведь ставил их под удар! Как много просчетов, Адриан Агрест, как много. Да ты растерял хватку!

Адриан восстановил дыхание и задал один вопрос, устаканившийся в голове:

– Ты думаешь, ты сделала как лучше?

– Ну уж точно не хуже. – Буржуа пожала плечами, игриво подмигнула и расхохоталась под вой сирены. – Я просто ускорила развитие событий, не находишь?

Хлоя укусила внутреннюю сторону щеки. Неужели, полиция преследует их? Да не может быть!

– Не нравится мне это, – одними губами пролепетала Хлоя и приоткрыла окно, кивая Агресту.

Бог определенно против их побега! Адриан высунул голову. Угрюмо-серый рено и полицейская тачка преследовали их. Копы на хвосте! Прекрасно! Куда, казалось бы, хуже, ан нет!

Агрест с раздражением всплеснул руками. Хлоя простонала и ускорилась.

– Держитесь, оторвёмся!

– Ты и раньше сбегала от копов? – скептически вскинул бровь Адриан, немало удивленный спокойствием Хлои. И действительно, ее лицо тотчас приняло сосредоточенное, но не напряжённое выражение, она села ровно и уверенно управлялась с громадным грузовиком. Железные нервы.

– Ты многого обо мне не знаешь.

– Да ты полна секретов, – фыркнул парень, припоминая, как Хлоя смачно врезала одному из охранников элитного клуба, который отказывался их впускать. Оказывается, блонди с пяти лет занималась карате. Она никогда ничего не рассказывала из своего детства; Адриан подозревал, что это связано с детскими травмами. Все, что он знает – это то, что она была чувствительным ребенком.

– Как и ты. Переспать с русалкой… – Буржуа закатила глаза, и Адриан уже пожалел о том, что, вспоминая о ее детстве, искренне соболезновал ей и даже оправдывал теперешнее поведение. – Боже. Да ты извращенец.

– Я здесь, вообще-то. – Маринетт неловко протиснулась меж сидений и помахала рукой, привлекая к себе всеобщее внимание.

Хлоя посмотрела на русалка в зеркало и подмигнула отражению:

– Ни минуту не забывала о твоём присутствии, пупсик.

– Берегись! – предупредил Агрест, едва заметивший краем глаза, как серая рено обогнала и подрезала их.

Хлоя в мгновение ока затормозила. Плечо и грудь Адриана сдавил ремень безопасности. Дыхание спёрло. Если бы не молниеносная реакция девушки, то все могло бы обернуться катастрофой. Столкновения, как такового, не произошло, бампер грузовика лишь царапнул рено.

«С ума сойти, – в восхищение подумал Адриан, меняя Хлою оценивающим взглядом. Она, видно, не на шутку испугалась и сейчас, схватившись за сердце, глубоко дышала, пытаясь успокоиться. – Я и не знал, что ты способна так мастерски управлять авто».

Адриан обернулся и протянул руку вперёд, дотрагиваясь подушечками пальцев до сморщенного лица Маринетт.

– Ты как?

– Жить буду, – отвечала она с болью в голосе, и Адриан онемел. Она сидела, сгорбившись и обняв себя руками. На ее лбу выступила испарина. Она выглядела так, будто…

– Уже… скоро?

Впервые за все время Маринетт подняла голову, и лишь потому, как неестественно были расширены ее зрачки, парень все понял. Видимо, переживания последних дней дали о себе знать таким образом. Припомнив, как беспокойно вертелась Мари прошлую ночь, Адриан виновато закусил губу. Не надо было ей говорить.

– Держись, – юноша ободряюще потрепал Мари по макушке, – мы скоро доберёмся.

Куда? Далеко? Зачем? Русалка не стала задавать лишних вопросов. Вымученная улыбка на долю секунды коснулась ее губ и скрылась, когда она свесила голову и сконфузилась. Ее руки покрылись мурашками, дрожь колотила ее ноги.

Адриан потёр переносицу. Это все он виноват, он. Зачем он тогда взял ее, когда она предлагала себя всю, без остатка? Ему следовало удержаться – вот к каким это привело последствиям. За несколько минут блаженства он пожертвовал умиротворённой, тихой жизнью. И вот теперь, выходит, что же? В девятнадцать лет ему предрешено стать отцом. Отцом!

О, седьмое небо, будем же честны! Месяц он кормил себя иллюзиями и надеждами, что ему не страшно воспитывать ребенка, что он полностью к этому готов, что он с радостью посвятит себя воспитанию родной кровушки. Что он будет лучше, чем Габриэль, в конце концов. Ах, все ложь, все бессмысленное самовнушение!

Нет, нет и нет! Если бы он знал, во что это выльется, он бы ни за что на свете не переспал с русалкой. Нет, нет и нет! Ему девятнадцать лет. Горизонты жизни открывают перед ним свои широкие объятия, и что же? Он принес это в жертву дитя – дитя, которое, быть может, даже не будет человеком? Дитя, которого он не сможет вырастить?

От отчаяния и необратимости прошлого хочется плакать, но сейчас точно не подходящее время. Адриан смотрел в окно и бешеная собака вцепилась в его затылок. Бешенство от затылка до самых мозгов плавило адекватный смысл.

Мужланы повыходили из рено с автоматами – настоящими, как в боевиках! – и прицелились к грузовику.

Такой гнев овладел Адрианом, что он бесстрашно выскочил из грузовика, якобы обезоружено поднял руки вверх и, расслабленно покачивая бедрами, как последний плейбой, подошёл впритык к одному из них: кажется, главарю.

– Мужики, давайте решим все мирно. Вам ведь деньги нужны?

Они все поочередно просканировали его хмурыми взглядами, и лишь один, главарь, без всякого интереса буркнул, выпучив толстую губу:

– Нам нужна русалка, мальчишка. У твоего папочки наверняка бабла больше, чем у тебя.

– Как знать, как знать, – лукаво прощебетал Адриан и нырнул в карман, делая вид, что нащупывает драгоценные купюры.

Наконец, его палец кольнуло лезвие, и Адриан, крепко схватившись за рукоятку ножа, ринулся к самому на вид слабому и единственному в этой банде, кто ниже него, бандиту. Момент – этот мелкий бес уже трепыхается в руках Адриана.

– Дайте девушке проехать, – он скосил глаза на Хлою, которая крутила пальцем у виска и уже собиралась высунуться следом за ним, но он пригрозил ей взглядом. – И тогда я подумаю, следуют ли оставлять вашего рыжего в живых.

Рыжий что-то сдавленно пробормотал, но его слова – если их можно было разобрать – заглушил смех главного.

– Какая жалость, что ты взял самого бесполезного из нас, щенок.

– Да ты блефуешь, – подхватил тот, что стоял ближе всего к грузовику. – У тебя кишка тонка. Сопляк.

Его и обезвредили первого: полицейская тачка припарковалась чуть позади грузовика. Из нее вывалились двое ажанов*. Один из них выстрелил в того, что раскидывался пафосными фразочками. Адриан невольно усмехнулся.

– Оружие на землю. Руки наверх. Это касается всех.

Адриан медленно положил ножик на землю и зачем-то пнул его к одному из полицейских. Тот и бровью не повел.

Мужланам пришлось подчиняться. Секунда – и все автоматы оказались на асфальте. Летели гудки машин, рассыпалась народная брань недовольных граждан, которым перекрыли дорогу. Один из них, очевидно, заприметив самого Адриана Агреста, подъехал на непростительно близкое для простого зрителя расстояние и достал телефон, снимая происходящее на видео. Хочется верить, что он додумается выложить это в сеть и сорвать как минимум полмиллиона просмотров.

«Как удачно все складывается. Акт мести будет осуществлен сегодня».

– Эй, ты, – Адриан, как ни в чем не бывало, повернулся к снимающему, – да, ты. Вот ты знаешь, что русалка, которую любимый папочка подарил мне на совершеннолетие, сейчас беременна от меня?

Адриан бодро жестикулировал, но, задав вопрос, замолчал. Молодой парень понял, что от него ждут ответа, поэтому неуверенно промямлил:

– Эм, нет, Адриан…

– Тем лучше, теперь знаешь. Обалдеть, правда? Месяц мы жили, как в раю, не зная ни забот, ни проблем. Мы хорошо проводили время, болтали, резвились, готовились к рождению ребенка. Ну чем не семья, да? И мой драгоценный папочка притих на целый месяц. Даже чтил нас своим присутствием за трапезой, прикинь? Но вот не так давно – буквально вчера – я узнал, что он в заговоре с достопочтенным мсье мером. Оказывается, Андре Буржуа мало поставленных опытов! Он не готов отпустить русалок просто так! Они с моим отцом тайно договорились – хотели увезти будущую мать моего ребенка и ставить эксперименты ещё и на ней, а ведь она чудом избежала такой судьбы. Я должен так же сделать признание: Андре Буржуа не заслуживает своего положения в обществе, ты так не считаешь? Его репутация безупречна, но что он делает? Балует нас сладкими надеждами? Не он ли обещал освободить русалок? Возвести мост гармонии и взаимопонимания между нашими расами – кажется, так он сказал. И что в итоге? Пять русалок на воле? Серьезно?! Мы для вас шутка какая-то, мсье Буржуа? Задумайтесь, ведь власть – это отражение народа. Это мое мнение, но я считаю, что французы заслуживают большего, лучшего, и лицемер у власти – это не то, что мы должны терпеть. Хештег долой буржуев!

Парень убрал камеру. На его лице отразилась гамма чувств: замешательство, смущение, задумчивость, монотонные колебания. Он объехал столпотворение и уехал прочь. Адриан смотрел ему вслед в надежде, что тот все-таки зальёт видео на ютуб. А затем обернулся. К его виску тотчас приставили пистолет. Полицейский, видимо, вдохновленный речью юноши, судя по его горящим глазам, шепотом сказал: