Текст книги "О прошлом с любовью или тайна кошачьих глаз (СИ)"

Автор книги: Bevolsen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

И все же слова Минервы всякий раз ранили ее. Она собиралась провести с этой женщиной остаток своих дней, и ее слова глубоко ее задевали. Неужели Минерва не видит, что ее чувства к ней настоящие, а вовсе не юношеская влюбленность?

Печальные мысли поднятию настроения никак не способствовали, и, в конце концов, Долорес решила вообще не праздновать и лечь спать пораньше. Заснуть удалось на удивление быстро, но во сне она по-прежнему видела МакГонагалл. Видение с зелеными глазами преследовало ее во сне и наяву.

Долорес не сразу поняла, что ее разбудило. В комнате было темно, время едва перевалило за полночь. Сев в кровати, девушка невольно прислушалась. Сперва она не услышала ничего подозрительного и уже было решила, что ей просто что-то приснилось, но затем до нее долетели приглушенные звуки какой-то возни. И доносились они из кухни.

Кажется, в Министерстве кто-то из коллег рассказывал, что на Рождество учащаются случае квартирных краж. Многие жильцы уезжают на праздники, оставляя жилье без присмотра.

Судорожно вздохнув, Долорес потянулась к лежащей на прикроватной тумбочке волшебной палочке.Стараясь не издавать ни звука, она бесшумно выскользнула в коридор. Из кухни лился слабый желтоватый свет. Палочка в побелевших пальцах едва заметно подрагивала. Сделав глубокий вдох, Амбридж с громким криком ворвалась в кухню. В ту же минуту послышался звон разбившейся тарелки и женский вскрик.

Долорес застыла с раскрытым ртом, не очень понимаю сон это или реальность. У кухонного стола застыла МакГонагалл в вишневом атласном платье, отороченном белоснежной полоской меха, у ее ног по полу медленно растекался клюквенный соус, впитываясь в валяющиеся тут же вперемешку с осколками посуды овсяные лепешки. На столе на большом рождественском блюде красовались кусочки фаршированной индейки, ростбифа с картофелем и овощами и прочей традиционной рождественской снеди.

– Ты до чертиков меня напугала, – она с сожалением посмотрела на красные пятна соуса на полу и потянулась к волшебной палочке. Один взмах и пол вновь засиял чистотой.

– Что ты здесь делаешь? – Долорес несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна. – Ты должна встречать Рождество со своей семьей.

Минерва поправила овощи на блюде. В слабом свете свечей ее глаза мерцали каким-то магическим блеском, как тогда, в ее спальне в их первую с Долорес ночь.

– Никто не должен встречать Рождество в одиночестве, – мягка улыбнулась она. – И ты была права, это наше первое совместное Рождество. С Робертом я и так часто вижусь, а Малкольм еще пробудет в Лондоне несколько дней, так что мы успеем наговориться. Вот я и подумала, что могла бы улизнуть от них пораньше и…

Договорить она не успела, Долорес бросилась ей на шею, счастливо всхлипывая, и несколько минут они просто стояли в тишине, нежась в объятиях друг друга.

– Симпатичная пижамка, – усмехнулась Минерва, наконец отстранившись. – То что надо для Сочельника.

Долорес почувствовала, что краснеет. На фоне эффектного платья МакГонагалл ее розовая пижама смотрелась довольно забавно.

Минерва взяла со стола небольшую пиалку с рождественским пудингом и коснулась маленькой свечки в его центре. Мгновение и на кончике свечи зажегся крошечный огонек. Повернувшись к молча наблюдавшей за ней девушке, она вложила пиалку ей в ладони, накрыв их своими, и ласково улыбнулась:

– С Рождеством, Долорес.

Много позже, когда за окном уже брезжил рассвет и Рождество наконец наступило, Минерва наблюдала за спящей в ее объятиях девушкой. Долорес улыбалась во сне, и губы женщины невольно тронула такая же улыбка. Она осторожно, чтобы не разбудить, погладила разметавшиеся по подушке каштановые локоны и аккуратно поправила сбившееся одеяло. Долорес что-то пробормотала во сне, крепче прижимаясь к ее плечу, словно котенок, ишущий ласки.

Она уже и не помнила, когда прежде ей было так хорошо и спокойно. Словно все невзгоды, через которые она прошла за свою жизнь, развеялись точно предрассветная дымка. И так отчаянно хотелось, чтобы это состояние приятной неги никогда не заканчивалось. Вот бы можно было остановить время и навсегда остаться в этой ночи, забыв обо всем, что осталось позади, и не думать о том, что еще ждет их в будущем.

Но Минерва не могла не думать об этом. Как бы хорошо ей не было с Долорес, она отчетливо понимала, что сказка не может длиться вечно, и скрываться всю жизнь они тоже не смогут. Когда их отношения только начинались, она готовила себя к тому, что вскоре Долорес к ней охладеет, как это часто происходит в юном возрасте, когда гормоны бьют ключом и хочется взять от жизни всё. Но чем дольше они были вместе, тем отчетливее Минерва понимала, что привязанность Долли к ней лишь крепнет, порой приобретая навязчивые оттенки. И это вызывало тревогу, с которой Минерва еще не знала, что делать.

Хогвартс, весна 1996 года.

– Поттер, я помогу вам стать мракоборцем, даже если это последнее, что я сумею сделать! Я буду учить вас по ночам и позабочусь, чтобы вы добились необходимых результатов!

Их крики, должно быть, слышала вся школа. Позади послышался стук закрывающейся двери – это Поттер предпочел поскорее ретироваться из кабинета в надежде избежать участия в разгорающейся перепалке.

Ее глаза пылали такой яростью, что Долорес невольно сглотнула, чувствуя приятную дрожь во всем теле. Как же Минерва прекрасна в своем гневе.

Они что-то кричали друг другу, но Долорес почти не слышала собственного голоса. Язвительные обвинения срывались с языка скорее автоматически, чем обдуманно. Она не могла отвести взгляда от этих зеленых глазах, горящих сейчас таким огнем, что казалось, он способен сжечь Амбридж дотла, испепелить за одно крошечное мгновение.

Ни разу за весь этот год ее желание коснуться этой женщины не было столь сильно. Кажется, она обвиняла Минерву в измене, в желании занять кресло заместителя министра, но смысл сказанного едва ли достигал ее сознания, погруженного в пучину желания и ярости. Разве можно ненавидеть человека и в тоже время до безумия хотеть его? А она хотела. Черт, она хочет ее как никогда прежде. До дрожи в коленях. До слепого безумия.

Их личная война, сокрытая под покровом официоза и министерской политики, стала медленно выходить на первый план. Долорес добилась всего к чему стремилась: она первый заместитель министра магии, а теперь еще и директор Хогвартса, ее боятся коллеги (а значит, уважают!), в ее руках власть и судьба волшебной Англии. Отличный послужной список, если бы не одно «но», портящее все показатели. Минерва МакГонагалл. Несгибаемая, гордая, принципиальная. Как бы Долорес не старалась, ей не удавалось сломить ее. Минерва стала ее личным наваждением, преследующим ее повсюду. Она словно заезженная мелодия, которую, услышав раз, уже не можешь выкинуть из головы. И трудно было сказать, чего Амбридж хотела больше: вновь сделать прекрасную профессора трансфигурации своей или избавиться от нее раз и навсегда.

– Чего вы добиваетесь, Долорес? – гневно прокричала МакГонагалл, нависая над невысокой Амбридж словно башня. – Вы превратили жизнь Хогвартса в фарс! Вы…

Кажется, она продолжала что-то кричать. Ее точеное лицо, сейчас белое от ярости, снова оказалось в опасной близости от ее, так что Долорес могла рассмотреть едва заметные паутинки морщин в уголках глаз (это потому что она часто щурится, когда без очков), тонкие губы, слегка приоткрыты, она тяжело дышит, и грудь соблазнительно приподнимается в такт этим вздохам. Черт, даже после стольких лет она не потеряла своей привлекательности. В памяти как назло одна за одной всплывают картины их совместных ночей. Горячие руки, ласкающие нежную кожу, и жар поцелуев, от которых захватывало дыхание и хотелось кричать, исступленно и бесконечно.

За долгие годы она научилась контролировать свои эмоции, скрывая их за сахарными улыбками и жеманными манерами. Но сейчас, казалось, они полностью завладели ею, лишая последних крох самообладания и здравого смысла. И прежде чем Долорес поняла, что делает, ее рука взметнулась вверх, сжав тонкое предплечье, даже сквозь изумрудную ткань чувствуя жар ее кожи. Минерва резко замолчала, оборвав свою тираду на полуслове. На мгновение в ее глазах промелькнуло смятение, смешанное с удивлением, но через секунду она вновь смотрела на стоящую перед ней женщину ледяным, колючим взглядом.

– Что вы делаете? – коротко бросила она.

От холодности ее голоса Долорес невольно передернула плечами. И это подействовало отрезвляюще.

– Ничего.

Она резко отпустила руку МакГонагалл, отступая от нее на несколько шагов, словно из опасения, что их близость вновь заставит ее потерять контроль. Блокнот и перо валялись на полу, брошенные в пылу ссоры, и Долорес подняла их, запоздало сообразив, что можно было просто призвать с помощью магии, так было бы эффектнее. Минерва молча наблюдала за ней, чуть склонив голову на бок. Ее лицо все еще хранило отпечаток их перепалки, но выглядела она уже гораздо спокойнее.

– У меня много работы, – отрывисто произнесла она, возвращаясь за свой стол, прячась за ним словно за стеной, которую, Долорес знала, ей не сломать. Уже не сломать. – Так что если вам больше нечего сказать…

– Не обольщайтесь, профессор. Мы еще вернемся к этому разговору, – едко бросила Амбридж и распахнула дверь, по ту сторону которой обнаружилось несколько любопытных студентов. Впрочем, они тут же поспешили исчезнуть из поля зрения.

– Жду с нетерпением, – донеслось до Амбридж прежде чем дверь за ней успела захлопнуться.

Минерва тяжело вздохнула, опускаясь в кресло и глядя на собственные руки. Они едва заметно подрагивали. Кресло заместителя министра, какая несусветная глупость. Последнее, чего она могла бы желать в этой жизни, так это возвращения в Министерство магии.

Зато Долорес всегда мечтала об этом – верхние ступени карьерной лестницы. Она хорошо это помнила.

Откинувшись на спинку кресла, Минерва устало прикрыла глаза, уносясь прочь на волнах воспоминаний.

Лондон, апрель 1972 года.

Весна в этом году пришла раньше обычного. Снег, выпавший в конце февраля, начал стремительно таять, и первые ручьи хлынули по улицам Лондона, с шумом стекая в городские водостоки. Кое-где на открытых участках лужаек лондонского Гайд-парка уже начала проклевываться зеленая трава, и птицы, казалось, поют особенно громко, приветствуя просыпающуюся после зимнего сна природу.

По берегу озера Серпентайн в этот ясный апрельский день бегал мальчуган лет пяти, весело топая по лужам, в которых словно в зеркале отражалось весеннее небо с белыми пушистыми облаками. Воспользовавшись моментом, пока его отец увлечен чтением Таймс, мальчик приблизился к самому краю озера, с интересом разглядывая собственное отражение в голубой воде. Неподалеку расположилась лодочная станция. В теплое время года здесь на прокат выдавали маленькие лодочки и катамараны для желающих поплавать по озеру. Но сейчас не сезон, и станция была всё еще закрыта. Мальчуган с интересом рассматривал украшенные веселыми, но поблекшими за зиму, рисунками стены станции, когда тихий хлопок привлек его внимание. У дальней стены постройки, не видной со стороны парковых дорожек, вдруг появилась женщина в длинном развевающемся плаще цвета спелой пшеницы. Она появилась как будто из воздуха, словно по волшебству. Заметив удивленно таращившегося на нее ребенка, незнакомка дружелюбно улыбнулась ему и, спустившись по скрипучим ступеням на покрытую мелким гравием дорожку, быстро прошла мимо, с улыбкой подмигнув мальчику. Поднявшийся легкий ветерок трепал ее упругие черные пряди, выбившиеся из низкого пучка.

Пройдя по дорожке к выходу из парка, она перешла через дорогу и вошла в двери небольшого паба, примостившегося на другой стороне от парка, точно напротив знаменитой арки Уголка ораторов. В пабе ее уже ждали. Один из двух мужчин, заметив ее появление, встал со своего места за столиком у окна и галантно поцеловал ей руку, в то время как его спутник отодвинул для гостьи стул.

– Простите, что заставила себя ждать, – извинилась Минерва, снимая плащ и вещая его на спинку соседнего стула. – Поттер и Блэк опять устроили драку с тем мальчиком со Слизерина, о котором я тебе рассказывала, Элфинстоун.

– Северус Снейп?

– Верно, – со вздохом кивнула МакГонагалл. – Пришлось наказать всех троих. Представляешь, Поттер с дружками теперь называют себя Мародерами, – она недовольно фыркнула, отчего напомнила Урхарту кошку. – Надо же было додуматься. Чувствую, Хогвартс еще хлебнет с этими смутьянами.

– Хогвартс и не такое видел, – весело подмигнул Элфинстоун, задорно поддев локтем своего спутника. – Помнишь, Мортимер, как мы взорвали навозную бомбу возле кабинета зельеварения. Смрад стоял такой, что занятия пришлось на несколько дней перенести на другой этаж.

Оба мужчины весело рассмеялись, еще какое-то время развлекали Минерву байками из времен их ученичества.

– Как продвигается ваше расследование кражи в магазине снадобий?

Коллега Урхарта удивленно приподнял брови.

– Мне рассказала мисс Амбридж, – виновато пожала плечами Минерва. – Она ведь работает у вас в Секторе борьбы с неправомерным использованием магии.

Помнится, Долорес сетовала, что из-за одного преступления, которое мракоборцы так и не смогли раскрыть сами, подключили чуть ли не все подразделения Отдела магического правопорядка.

– Вообще-то это закрытая информация, – буркнул Гейлек.

Но Урхарт лишь потрепал друга по плечу.

– Минерве можно доверять. К тому же мы все равно собирались ей всё рассказать.

– Значит, дела идут не очень хорошо, – МакГонагалл откинулась на спинку стула, устремив на двоих мужчин колючий взгляд своих зеленых глаз. – Рассказывайте.

– Все действительно не так хорошо, как мы рассчитывали, – пояснил за друга Элфинстоун. – Поэтому я и попросил о встрече. Нам нужна твоя помощь, Минерва, – он достал из портфеля тонкую папку и передал ее МакГонагалл. – Здесь отчет мракоборцев с места преступления. Согласно ему, они обнаружили клоки шерсти, предположительно волчьей, но в ночь кражи не было полнолуния…

– И вы подумали, что преступник – анимаг, – не отрываясь от чтения отчета, проговорила Минерва.

Оба мужчины молча кивнули.

– Но в Реестре анимагов нет никого с такой анимагической формой, – вздохнул Мортимер.

– Потому что этот анимаг не зарегистрирован, – задумчиво проговорила волшебница. Чем дольше она читала отчет, тем больше хмурилась. – Это вообще не анимаг. Вернее не совсем анимаг.

Она развернула отчет так, чтобы ее спутникам было хорошо видно. Оба тут же придвинулись ближе, разглядывая страницы, исписанные чьим-то размашистым почерком.

– Грюм пишет как курица лапой, – недовольно пробормотал Гейлек, доставая из внутреннего кармана своего жилета очки.

– Смотрите, – Минерва указала на нужное место в отчете, – список похищенных ингредиентов. Вор хочет приготовить противоанимагическое зелье, – заметив недоуменные взгляды, МакГонагалл со вздохом пояснила. – Первое превращение в животное происходит с помощью зелья, которое крайне сложно в приготовлении. Любая ошибка может привести к страшным мутациям, и волшебник, решивший стать анимагом, навсегда останется полуживотным-получеловеком. В современной науке трансфигурации не существует средства, способного обратить вспять такого рода изменения, но некоторые шарлатаны утверждают, что разработали зелье на основе корня мандрагоры, способное обратить мутацию вспять. Судя по списку похищенных ингредиентов, именно это зелье и хочет приготовить ваш вор, – она внимательно всмотрелась в корявые строчки. – Правда, одного ингредиента не хватает – яда Акромантула.

– Это очень редкие ингредиент, – нахмурился Гейлек. – Такой есть далеко не у каждого торговца.

Они с Урхартом переглянулись, но Минерва опередила их, озвучив общую догадку.

– Найдите, кто продает яд, найдете своего вора, – она с победным видом захлопнула папку, возвращая ее Урхарту.

– Я всегда говорил, что Отдел магического правопорядка лишился блестящего сотрудника, – произнес Элфинстоун, с ласковой улыбкой глядя на сидящую перед ним женщину.

– Я вполне счастлива в Хогвартсе.

И это была чистейшая правда. Те два года, что Минерва проработала в Министерстве, она вряд ли бы назвала счастливыми по многим причинам. Но было и кое-что хорошее – благодаря этому она обрела замечательного друга в лице Элфинстоуна. И хотя она прекрасно понимала, какие чувства он питает к ней, ответить ему взаимностью она не могла. Но, к счастью, это не мешало их крепкой дружбе.

– Прошу меня извинить, я ненадолго оставлю вас, – извинился Урхарт, выходя из-за стола.

Минерва проводила взглядом его удаляющуюся фигуру и повернулась к Гейлеку.

– Как дела у Долорес?

К ее удивлению Мортимер моментально помрачнел.

– Она весьма трудолюбива, – уклончиво проговорил он, но Минерва лишь больше нахмурилась.

– Что-то случилось? Вы не довольны ее работой?

Странно. Долорес не рассказывала о проблемах на службе. Наоборот, неделю назад ее повысили, и сегодня они с Минервой собирались, наконец, отпраздновать это событие. МакГонагалл очень ею гордилась. Меньше чем за год так продвинуться по карьерной лестнице.

– Это ведь вы рекомендовали ее Элфинстоуну? – напряженно спросил Гейлек.

Минерва молча кивнула, чувствуя, как внутри нее зарождается тревога.

– Мортимер, говорите уже, что произошло? Что совершила Долорес?

Чувствовалось, что ему неудобно говорить об этом. Но Минерва была полна решимости выяснить, что происходит. И сделать это до возвращения Урхарта, который, судя по поведению Гейлека, ничего не знал.

– Вы ведь знаете, что недавно Долорес получила повышение? – напряженно спросил он. Минерва молча кивнула. – Сотрудник, занимавший эту должность до нее, Генри МакКормак, был уволен незадолго до этого за утерю важных документов. Он всегда был немного рассеян, но к работе относился очень ответственно, да и в Секторе проработал много лет.

– И причем тут Долорес?

Минерва совершенно не понимала, к чему клонит Мортимер.

– Накануне обнаружения пропажи я забыл в офисе свой зонт, – принялся объяснять Гейлек, кажется, чувствуя себя совсем неловко перед МакГонагалл, – и, вернувшись за ним, увидел Долорес, выходящую из кабинета, где они с Генри работали вместе. Мне показалось это странным, ведь я видел, как она ушла одной из первых в тот день.

– Может тоже забыла что-то, – пожала плечами Минерва. Слова Мортимер совсем ее не убедили.

– Сперва я тоже так подумал и потому не обратил внимания. Но на следующий день обнаружилось, что документы исчезли, а после увольнения Генри Долорес нашла их якобы в стопке старых номеров Ежедневного пророка, которые валялись у них в кабинете с незапамятных времен. Мистер Крауч, который сейчас возглавляет Отдел, отказался возвращать Генри, обвинив его в халатности. Но я знаю МакКормака много лет и не верю, что он мог так ошибиться.

За столом ненадолго повисло тягостное молчание.

– Это ничего не доказывает, – вдруг решительно проговорила МакГонагалл. – Если вы обвиняете Долорес в…

– Вовсе нет, – торопливо перебил ее Гейлек. – Я лишь рассказываю то, что видел. Долорес очень приятная девушка, – он немного помолчал. – Правда ее взгляды…

– А что не так с ее взглядами? – Минерва уже не пыталась скрыть раздражения в голосе.

Создавалось впечатление, что Мортимер нарочно пытается придумать способы, чтобы очернить Долорес. Но было совершенно не понятно зачем ему это. Хочет протащить на ее место кого-то другого? Или пытается найти способ вернуть своего друга и коллегу МакКормака?

– Не поймите меня неправильно, Минерва. Но порой взгляды Долорес бывают весьма радикальны. К примеру, недавно она отзывалась о кентаврах как о скотине, место которой на ферме. И ее довольно жесткие взгляды относительно маглов – некоторым они кажутся слишком… жестокими.

Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ей казалось, что Долорес отказалась от своих студенческих взглядов. И услышать сейчас подобное от ее начальника оказалось крайне неприятным.

– Она еще молода и многого не понимает, – она изо всех сил старалась сгладить острый угол. – Уверена, со временем она изменит свое мнение. Вспомните, еще недавно половина Министерства считала также.

Гейлек неопределенно пожал плечами, но судя по выражению его лица, слова Минервы не слишком его обнадежили. Признаться честно, Минерву тоже.

– Что я пропустил? – раздался у нее за спиной веселый голос, и Урхарт плюхнулся обратно на свое место.

– Ничего интересного, – улыбнулась Минерва, но всё оставшееся время, что они провели за беседой, она то и дело мысленно возвращалась к словам Мортимера.

Разговор с Гейлеком весь день не выходил у нее из головы. Поверить, что Долорес могла подставить собственного коллегу ради повышения, Минерва не могла. Ведь она знает Долли. Да, Долорес мечтает о высокой должности. Но не такой же ценой!

Сегодня была пятница, и Минерва решила не возвращаться в Хогвартс. К тому же Долорес обещала устроить небольшой праздничный ужин в честь повышения. К тому моменту, как Минерва вернулась в их квартиру, она полностью убедила себя в ошибочности выводов Мортимера. Настроение от этого сразу улучшилось, и Минерва не без удовольствия втянула носом аппетитные ароматы, доносившиеся с кухни. Долорес что-то колдовала у плиты, полностью увлеченная процессом, и не заметила, как МакГонагалл, ступая практически бесшумно, подошла к ней.

– Ммм… мое любимое. Пахнет аппетитно, – с улыбкой проговорила она, обнимая девушку сзади за талию. – Думала, твой конек это выпечка.

– Я много практиковалась.

Долорес чмокнула любимую в щеку, а затем, немного помедлив, поцеловала в губы. Поцелуй вышел долгий, так что аппетитно шкварчащее на плите рагу едва не подгорело.

Почти весь ужин Долорес болтала без умолку, рассказывая о грандиозных планах на будущее, а Минерва с улыбкой наблюдала за ней. Кажется, все ее страхи окончательно рассеялись, уступив место чувству нежности и гордости.

– Ты бы видела лицо МакКормака, когда ему объявили, что он уволен, – рассмеялась Амбридж, убирая со стола тарелки и расставляя чайный сервиз. – Я испекла торт, надеюсь, тебе понравится. Так вот, лицо у него было, скажу тебе, – она снова весело засмеялась.

Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок, и что-то в груди предательски сжалось.

– Разве тебе не жаль его? – осторожно спросила она, невольно всматриваясь в улыбающееся лицо Долорес. – Мне казалось, вы неплохо общались.

Амбридж пренебрежительно фыркнула.

– Он ничего из себя не представлял, только зря занимал должность. Но теперь это в прошлом, и уж я наведу там порядок. Попробуй-ка вот это, – она с улыбкой протянула МакГонагалл блюдце с черничным пирогом.

Минерва взяла его практически машинально. Мысли летели в голове со скоростью несущегося под откос локомотива.

– Долорес, я хотела спросить, – осторожно начала она, испытывающе глядя на девушку. – Та история с пропажей документов, из-за которой уволили МакКормака…

– Откуда ты знаешь?

Улыбка тут же исчезла с ее лица.

– Гейлек рассказал. Мы обедали сегодня с ним и Элфинстоуном возле Гайд-парка.

– Ты виделась с Урхартом? – дрогнувшим голосом проговорила Амбридж, откладывая в сторону вилку с наколотым на нее куском пирога.

Минерва неопределенно пожала плечами, уже понимая, что видимо зря упомянула своего бывшего начальника. Долорес всегда слишком остро реагировала на их с МакГонагалл общение.

– Им с Мортимером нужна была консультация анимага по тому делу с кражей, о котором ты рассказывала.

Долорес напряженно молчала, уставившись в тарелку.

– Долли, – Минерва осторожно накрыла ладонь девушки своей, – ты ведь не имеешь отношения к пропаже тех документов?

Но казалось Амбридж едва ее слышит. Она так и продолжала угрюмо молчать, уставившись в одну точку.

– Долорес, – Минерва решила предпринять еще одну попытку, но Амбридж внезапно вырвала руку и выскочила из-за стола.

Совершенно не ожидавшая такой реакции, Минерва невольно отстранилась, успев лишь заметить блеснувшие на ресницах девушки слезы.

– Какая разница! Его уволили и точка! Он сам виноват, что не следил за бумагами! – вдруг выкрикнула Амбридж. – Кто угодно мог взять их!

– Но их взяла ты, – тихо проговорила МакГонагалл, и в голосе ее прозвучала какая-то обреченность. Она смотрела на стоящую перед ней девушку и не могла поверить в происходящее. – Что же ты наделала, девочка…

Видимо в ее взгляде слишком сильно сквозило осуждение, потому что Долорес вдруг испугалась. Что если своим поступком она оттолкнула любовь всей своей жизни? В туже минуту она бросилась к Минерве, упав перед ней и обхватив ее колени, прижимаясь мокрой от слез щекой к шелковой ткани платья.

– Прости меня. Я лишь хотела продвинуться по службе, что бы ты могла гордиться мной. А он…он был никчемным, я работаю гораздо лучше, все тебе скажут, – она подняла заплаканное лицо, взглянув на МакГонагалл. – Только не оставляй меня, прошу. Я больше никогда так не сделаю. Обещаю. Ты нужна мне, Минерва. Очень нужна.

В ее глазах, словно в двух бездонных озерах, плескался почти животный страх. Больше всего она боялась разочаровать МакГонагалл. И теперь, видя осуждение в ее глазах, ей было страшно, она боялась потерять ее расположение, ее любовь. Это Урхарт виноват! Во всем виноват Урхарт! Если бы не он, Минерва ничего бы не узнала.

– Нам следует все рассказать Гейлеку. МакКормака должны вернуть на работу.

– Но тогда, – всхлипнула Долорес, – тогда уволят меня. Гейлек мне не простит. Меня никогда больше не возьмут на работу в Министерство, и я стану как отец, жалкой и никому ненужной.

Последние слова она произнесла почти шепотом с такой обреченностью, что у Минервы внутри все сжалось в комок от жалости. Она ласково погладила девушку по волосам в попытке приободрить.

– Я поговорю с ним, попрошу, чтобы тебя не увольняли. Он послушает…

Но Долорес отрицательно покачала головой, медленно поднимаясь с пола. Слезы почти высохли, и теперь она смотрела на Минерву с обреченной покорностью.

– Ты сама знаешь, этого не будет. Даже если тебе удастся уговорить Гейлека, убедить главу Отдела ты не сможешь. Мистер Крауч не станет слушать. И даже Урхарт тебе не поможет.

– И всё же я попробую, – решительно проговорила МакГонагалл.

Всю ночь она просидела в гостиной, глядя на трепещущее пламя свечи, догорающей на столе. Она размышляла. О том, как лучше преподнести всё начальнику Долорес, так чтобы ее вина в этом деле казалась минимальной. Но большей частью она думала о самой Долорес, вспоминая, как сильно она радовалась, когда сова принесла ей письмо из Министерства с сообщением о принятии на работу, как она волновалась в свой первый день, с каким упоением рассказывала Минерве о рабочих делах. Это была ее мечта, и теперь Минерва собиралась лишить ее этой мечты. Из-за одной глупой ошибки, совершенной одной глупой девчонкой.

На следующее утро, когда Долорес вышла из спальни, Минерва, полностью одетая, домывала посуду на кухне. Это была ее привычка, казавшаяся Амбридж довольно странной – Минерва любила мыть посуду без помощи магии, обясняя, что это ее успокаивает.

За всю ночь Долорес не сомкнула глаз, и теперь последствия бессонной ночи были хорошо видны на ее лице: под глазами залегли темные круги, кожа выглядела бледной и болезненной, а потухшие голубые глаза смотрели с затаенной обреченностью – так смотрят заключенные Азкабана перед поцелуем дементора.

– Если не поторопишься, опоздаешь на работу, – бросив на девушку быстрый взгляд через плечо, проговорила МакГонагалл.

– Я не пойду, – тихо пробормотала Амбридж, бесцельно бродя по комнате, словно в поисках чего-то, о чем она сама не знала. – Всё равно уволят, так какой смысл.

Сидеть весь день в спальне было бы ужасно глупо, но и находиться рядом с Минервой после вчерашнего ей было трудно. Ей никогда еще не было так страшно – вся ее жизнь вдруг разом ухнула в пропасть, и она не знала, как всё поправить. Она не могла сознаться начальнику в совершенном нарушении, но и потерять доверие Минервы не хотела. Впрочем, последнего она судя по всему уже лишилась.

– Уволят, если не придешь вовремя. Ты теперь занимаешь куда более серьезную должность и не можешь позволить себе подобного рода вольности.

Долорес несколько удивленно обернулась, устремив на МакГонагалл пристальный взгляд. Минерва буквально чувствовала, как он ввинчивается ей между лопаток острой иглой, но упорно продолжала мыть посуду, не поднимая на девушку взгляд, как будто той и нет вовсе в комнате.

– Хочешь сказать, ты передумала? – осторожно спросила Амбридж, чувствуя, как внутри нее затеплилась надежда. Она приблизилась к женщине, не спуская с нее испытывающего взгляда. – Минерва?

Закончив с посудой, МакГонагалл вытерла руки о полотенце и повернулась к молча разглядывающей ее девушке. С минуту они смотрели друг на друга.

– Я хочу, чтобы ты дала мне слова, что такого больше никогда не повторится, – в голосе Минервы отчетливо сквозили металлические интонации. – Ты поступила гадко и низко. Надеюсь, ты это понимаешь.

Долорес молча кивнула, а потом вдруг стремительно обняла женщину. Сердце в груди забилось как сумасшедшее.

– Обещаю, – прошептала она, пряча лицо в водопаде черных локонов; ставший привычным аромат сирени кружил голову. – Я всё сделаю ради тебя.

«Нет. Это я сделаю».

Руки Минервы мягко легли на девичью талию, притягивая Долорес еще ближе. Она мягко поцеловала девушку в висок и глубоко вздохнула. Решение далось нелегко, но Минерва убедила себя, что поступает правильно.

Во всяком случае, она сильно на это надеялась…

========== Глава 9 “Без тебя меня не существует” ==========

Хогвартс, 1996 год.

Хогвартс сошел с ума. После побега Дамблдора она была уверена, что уж теперь-то школа у нее в руках. Но как же сильно она ошибалась. Вместо смиренного подчинения, ей была объявлена настоящая война. Сперва это были лишь близнецы Уизли, но после того, как сбежали и они, оставив после себя целый ворох летающих по школе фейерверков и огромного болота на шестом этаже, которое так и не удалось убрать, их примеру последовали и другие студенты.

Вдохновленные близнецами, многие ученики вступили в борьбу за право занять освободившиеся места Главных Бузотеров Хогвартса, и теперь в коридорах постоянно взрывали навозные бомбы, двери кабинетов удивительным образом не открывались, туалеты постоянно оказывались затоплены, так что заливало по пол-этажа, а в кабинете директрисы постоянно оказывались то пикси, то нюхлеры, то еще какие-нибудь мелкие твари, доставлявшие целый ворох проблем. Да еще и ученики на ее уроках постоянно падали в обморок и начинали кашлять кровью, из-за чего их приходилось отправлять в больничное крыло по несколько человек за раз, так что в классе редко оставалось больше трех-четырех студентов.